Текст книги "На пороге Мира (СИ)"

Автор книги: Миха Французов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

– Но прямо посреди заседания Совета ООН, Виктор Ковер вышел в туалет и застрелился там из собственного официально зарегистрированного пистолета! Который он и проносить-то в здание не имел права! Ни свидетелей, ни следов... Чисто! Как так? По вашей характеристике Кашима, он должен был влезть в охраняемый особняк, перебить охрану и ликвидировать Ковера, не оставив там никого живого. Но это... Выше моего понимания. Эффективность на грани фантастики! Это точно он? Не мог Ковер действительно сам застрелиться? – экспрессивно задал вопрос мужчина, сидящий за дубовым письменным столом. От эмоций, его переполняющих, он даже не смог остаться на месте и встал. Вышел из-за стола и начал прохаживаться по комнате.

– Не мог, – вздохнул мужчина, продолжающий стоять перед письменным столом. – Кашим сэлфи показал на своем коммуникаторе, с телом, только что прострелившего себе бошку, Ковера. Там еще даже рана на подбородке дымилась.

– Ожидал вопросов? Заранее готовил доказательства? – остановился, нервно прохаживающийся, мужчина и посмотрел на собеседника. – А он, случайно, ваш разговор с выдачей задания на тот же коммуникатор не записал?

– Нет, – уверенно ответил тот. – Наши специалисты прошерстили все его гаджеты и ноутбук. Найти смогли только следы удаления этого сэлфи (удалил он его при мне, как только показал, без просьб и напоминаний). Так что не думаю, что с этой стороны он может нам чем-то угрожать.

– Хорошо... Хотя бы это хорошо...

– Задание выполнено, проблема решена. Не понимаю вашего беспокойства, – решил уточнить мужчина, стоящий с планшетом.

– Действительно, проблема решена. Меня пугает КАК она была решена. Это же не просто какая-то забегаловка или подворотня, это ЗДАНИЕ ООН, черт бы его побрал! Там охраны, камер, жучков, датчиков, сигналок... Там же меры безопасности на самом высшем уровне! Досмотр чуть не на каждой двери в комнату. Мышь не проскочит! Там главы государств, между прочим, в тот день присутствовали! Там сам Император был! И это в десять лет!

– Ему одиннадцать.

– Пусть одиннадцать, черт с ним. Что будет в двадцать?

– Не могу сказать.

– Ладно, – вздохнул, успокоившийся, наконец, мужчина, возвращаясь к себе за стол и закуривая. – Правда ваша: задание выполнено, проблема решена. Эффективно и безусловно удачно. Но, что б об этом ни одна собака не узнала! Напоминаю – там присутствовал лично Император. И с нас голову снимут за такую самодеятельность, если просочится информация, что рядом с Его Императорским Величеством, в непосредственной близости, работал ликвидатор нашей службы. В СОИ сидят параноики – тут же угрозу монарху найдут и припишут. Нам.

– Убрать Кашима? – предположил мужчина с планшетом. Первый задумался, продолжая курить.

– Нет, – после достаточно продолжительного молчания сказал он, затушивая окурок в пепельнице. – Исполнитель, способный провернуть такое, нам точно еще пригодится. Тем более сомневаться в нем у нас нет причины, так ведь?

– Точно так.

– Оплата его устроила?

– Да, вполне. Он даже не пересчитывал. Просто взял деньги и расписался в липовой ведомости, которую я ему дал. Кстати, начинаю подозревать, что он не копит на что-то. Просто не знает, на что их тратить.

– А на что ты их потратишь, когда тебе одиннадцать лет? Квартиру не купишь, флаер тоже, в казино не пустят, в бордель сам еще не пойдешь, поскольку не знаешь еще, что делать с женщинами, алкоголь и наркотики не рассматриваем... Компьютеры? Техника? Одежда? Золото? Так он кадет – ему хранить это все негде, а носить разрешено только форму. Вот и остается еда, сладости, мороженное... А все это не так уж и дорого стоит.

– Пожалуй, – не стал спорить мужчина, стоящий напротив стола.

– Кашима не трогать, – вынес окончательное решение первый мужчина. – Пусть живет, как живет. Учится, работает. Он полезен, и у него хороший потенциал. Такие Коверы еще не один и не два раза появляться будут. И иметь инструмент для решения такого рода проблем необходимо. Иногда жизненно. Главная задача наша – обеспечить сохранение тайны. Причем именно с нашей стороны. Кашим, со своей, следов и зацепок не оставляет пока. Так что переходим к другим проблемам. А их у нас хватает и без Ковера. Источник финансирования Черного Солнца. Когда? Когда вы мне его сможете назвать, наконец? Сколько агентов удалось внедрить в их ряды?

– Мы работаем! Работаем. Внедрили уже трех агентов. Но они не в состоянии пока серьезно продвинуться в иерархии. Нужно время.

– Время? День? Час? Неделя? Месяц? Год? Сколько? До следующей крупной резонансной акции? Так нас в таком случае, раньше с должностей поснимают за такую работу!

– Мы работаем, работаем...

*

====== глава 9 ======

*

– Как там Кашим? – поинтересовался мужчина в невзрачном костюме, сидящий за дубовым письменным столом. Два года уже прошло с его поступления. Сколько ему сейчас?

– Тринадцать, – ответил мужчина с планшетом в руках, стоящий напротив стола.

– И как он?

– Учится, – пожал плечами второй мужчина. – Лучший на курсе. Один из лучших среди “Скунсов”. Двадцать четыре боевых операции. В основном, в Альянсе и Султанате. Пять операций соло. Неизменно эффективен и безупречен. На курок нажимает без колебаний и сожалений. Прозвище “Ваншот” закрепилось за ним намертво, и он его полностью оправдывает. У “хакеров” так же высокие показатели. Купил недавно дорогой ноутбук на смену прошлому. В увольнениях ходит на флаердром и участвует в любительских гонках. Увлекся фехтованием. Я взял на себя смелость подобрать и перевести в его училище профессионального тренера по этой дисциплине.

– Одобряю, – кивнул мужчина за столом. – Ноутбук насколько дорогой?

– Пять тысяч, – пояснил мужчина с планшетом. Мужчина, сидящий за столом, присвистнул.

– В целом же, за прошедшие полтора года практически ничего не поменялось. Только подрос немного.

– Я ставил задачу побеседовать с выжившим охранником проекта “Хипнос”. Выполнили?

– Так точно. Я лично летал на Урал-3. Запись беседы давно уже у вас, – отчитался мужчина, сверившись со своим планшетом.

– Позже просмотрю. Сейчас коротко, своими словами, общий смысл.

– Общий смысл сводится к тому, что “объект-13″ напал совершенно без повода и немотивированно. Особенно, учитывая, что Царевин Павел Семенович (так зовут того охранника) проявлял некую заботу о тринадцатом. В рамках служебных обязанностей, конечно.

– Конкретнее?

– Угощал конфетами, иногда помогал дойти до камеры-бокса после особенно тяжелых опытов.

– Инструкцию нарушал значит? – хмыкнул мужчина, сидящий за дубовым письменным столом. – На режимном объекте, при работе с потенциально опасным подопытным?

– Получается так. Напал “объект-13″ внезапно и действовал быстро. Царевин даже понять ничего не успел: помнит только боль в пальцах одной руки, потом второй, которой он пытался схватиться за первую, дальше темнота. Как позже выяснил – череп ему проломил Тринадцатый его же парализатором, сдернутым с пояса. Выстрелить из него “объект-13″ не смог бы, так как там стоит блокировка по биометрическим параметрам владельца, а вот как следует ударить... Что собственно тот и сделал, предварительно пнув под колено Царевина, чтобы достать до затылка, не подпрыгивая.

– Продуманная атака, безупречное исполнение, максимальная эффективность при минимуме действий... Очень похоже на то, как вы описываете Кашима.

– Именно так, – кивнул мужчина с планшетом. – О самом проекте Царевин практически ничего не знает. Только то, что атмосфера там царила самая, что ни на есть гнетущая. Подопытные повально были неразговорчивы, мрачны и подавлены. После “процедур” длящихся по двенадцать-пятнадцать часов, выползали, словно, цитирую: “на них черти в аду уголь возили. И веяло от них тоской и жутью какой-то запредельной. А взгляд, словно в могиле побывали”, – зачитал со своего планшета, стоящий напротив стола мужчина. – “Объект-13″ прошел более сорока процедур за два с половиной месяца, хотя многие другие подопытные умирали после одной-двух.

– Занятно... Очень занятно... – побарабанил пальцами по столу первый мужчина. – Получается Тринадцатый обдуманно зачем-то напал на охранника, угощавшего его конфетами и сбежал, после чего был пойман и посажен в карцер. А буквально на следующий день в том секторе погибли все, кроме него и того самого охранника, угощавшего его конфетами... Случайность?

– Не могу сказать, – ушел от ответа второй мужчина, стоящий напротив стола с планшетом в руках.

– Очень уж похоже на некий план. Простой и, по неопытности, топорный. И все сходится, если предположить, что о ЧП Тринадцатый знал заранее. И знал, что единственный, хоть и исчезающе малый шанс на выживание у него будет только в карцере.

– Только откуда он мог знать о предстоящем ЧП?

– Вопрос, на который ответить может только сам Тринадцатый, – вздохнул мужчина, сидящий за дубовым письменным столом.

– Попытаться распросить его?

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Тогда что делать?

– Продолжать кормить его конфетами, надеясь, что перед следующим “ЧП” он не забудет и нас, как того охранника...

– Проломит череп?

– Спасет жизнь.

*

====== глава 10 ======

– Леонид! Ты полный бездарь! Настолько, умопомрачительно антиталантливого ученика у меня еще никогда не было! – возмущалась невысокая стройная девушка-инструктор по пилотированию. Перед ней, понурив голову, стоял кадет Жестянкин, которому, собственно, она и высказывала свое возмущение. И у нее были на это причины! Девятая пересдача зачета. Девятая! И снова полный провал.

Фееричный, можно сказать. Умудриться собрать учебным малым космолетом все, ВСЕ(!) препятствия на маршруте, посадить машину за край посадочной площадки и при этом не угробить себя, инструктора, сидящего в соседнем кресле и сам космолет, надо еще суметь! И это уже девятый раз! И каждый раз именно так, словно назло, словно издевается! Но невозможно так издеваться! Чтобы специально изобразить такое, надо обладать, даже не талантом, а гениальностью. И самое гадское – его нельзя с курса пилотирования отчислить, так как курс не профильный, в основную программу обучения не входит и является добровольным. А этот... упертый тип точно придет сдавать зачет и десятый раз точно. А перед этим заново проходить все этапы подготовки по теории, часы налета и зачет на тренажере. И опять ей с ним мучаться. Поскольку, в этом году, он один из трех “добровольцев” записавшихся на курс пилотирования. Причем, один уже сдался и бросил, а второй сдал и курс окончил. Вот и получается, что ходячая катастрофа Жестянкин является ее единственным и основным учеником на этот год. И с завтрашнего дня они будут проходить этот курс в юбилейный десятый раз! Господи помоги, спаси, помилуй и дай ей сил не прибить это недоразумение, с упорством достойным лучшего применения, штурмующее непростую науку управления летательным аппаратом класса “универсал” атмосфера-космос.

– Ну, как это у тебя получается? Ну, вот как? Мы же с тобой это все уже столько раз отрабатывали! Этот маршрут тебе уже во сне должен являться, сколько раз ты его на тренажерах проходил! Ну, почему, почему ты не можешь сдать этот проклятый зачет! – продолжала возмущаться Инструктор. Звали ее Валаньева Анастасия Константиновна. И сама она являлась буквально “вчерашней” выпускницей Новопитерского Высшего Военного Летного Училища, по распределению (и по протекции мамы – не последнего человека в военном ведомстве. Причем о протекции сама Анастасия не знала и считала, что ей просто “не повезло”) попавшая Инструктором в Кадетское Училище на курс, который не пользовался большой популярностью из-за высоких требований по здоровью и соответствующих им нагрузок. Кадеты-связисты особенным физическим здоровьем и данными не блистали. Блистающие шли сразу в пилоты и десант, а не в связь.

Но и тут находились исключения. И одно из них стояло сейчас перед Анастасией Константиновной. И звали его кадет Жестянкин Леонид Васильевич. Он стоял, понурив голову и осторожно поглядывал на девушку из-под бровей. Валаньеву нельзя было назвать такой уж ослепительной красавицей, нет. Но безусловно очень симпатичной она была. И смотреть на нее было приятно, даже под такие слова: раскрасневшаяся, слегка встрепанная, возбужденная и часто глубоко дышащая в летном комбинезоне “слегка не в порядке”, как можно назвать расстегнувшуюся “чуть дальше” положенного Уставом

молнию на груди, открывающую завораживающий вид на соблазнительное декольте девушки. А “достоинства” в этом декольте прятались хорошего такого второго размера.

– Ну что с тобой делать, Леонид! Ведь девятый раз уже! – поутих, наконец, боевой запал девушки. Она вообще не умела долго злиться. Особенно на Жестянкина. На него никто не умел долго злиться. Слишком открытый, веселый и непоседливо-непосредственный, потрясающе жадный до жизни мальчишка, умеющий улыбаться так, что губы собеседника сами собой начинают разъезжаться в ответной улыбке.

– “Понять и пррростить?” – ответил древней как мир шуткой Жестянкин и улыбнулся. – Никто же не пострадал, Анастасия Константиновна?

– Только мои нервы, – уже окончательно успокоившись, ответила девушка.

– Снова сначала, да? – осторожно, с непоймешь на что надеждой, спросил он.

– Нет, – ответила она, чуть подумав. – В этот раз я заберу тебя на две недели на орбитальную станцию подготовки пилотов-истребителей НВВЛУ. Если уж там из тебя пилота не сделают, то это невозможно в принципе!

– На орбитальную станцию?!! – восхищенно округлил глаза Жестянкин. – А вы и правда это можете?!

– Не скажу, что легко, – вздохнула она. – Но думаю, что могу. Ты-то сможешь догнать потом программу обучения? Сумеешь доздать экстерном хвосты за две недели?

– Конечно! Я уже так делал, чтобы на Конкурсы скрипачей попасть!

– Скрипачей? – удивилась она. – Ты умеешь на скрипке играть?

– Немного, – смутился Жестянкин и отвел взгляд в сторону.

– И чего смущаешься? – улыбнулась девушка. – Это же хорошо. Возьми с собой скрипку, сыграешь мне как-нибудь. Там же не целый день занятия! – парень все еще смущаясь, молча кивнул. – Ну, беги, собирайся!

– Слушаюсь, товарищ лейтенант! – вытянулся по стойке “смирно” Жестянкин, козырнул и выполнил команду Инструктора буквально.

*

– Ну что, дождались?! Черное Солнце таки нанесло удар, а мы до сих пор практически ничего не знаем! – повысив голос, начал высказывать вошедшему мужчине с планшетом, мужчина сидящий за столом. – Полтора года вы мне твердите: “работаем, работаем, работаем”! А результат – ноль! Даже меньше, чем ноль! Минус! – мужчина опустился в свое кресло и закурил. – Я чего-то не пойму: у вас орбитальную станцию Высшего Военного Училища захватили, а вы спокойны, словно удав.

– Что вы! – улыбнулся мужчина с планшетом. – Очень волнуюсь: что нам опять не останется живых террористов для работы.

– Живых террористов? – удивился первый мужчина. – А живых курсантов? В случае штурма орбитальной станции, по рассчетам аналитиков, до двух третей заложников погибнет: часть от разгерметизации отсеков, часть от применения тяжелого вооружения, без которого штурм невозможен.

– Я советую максимально оттянуть штурм станции. Создать видимость подготовки, стянуть силы, начать переговоры, ультиматумы... Но сам штурм не начинать.

– Все-таки я чего-то не знаю. Что заставляет вас быть столь самоуверенным, подполковник, – затянулся и медленно выпустил дым в воздух мужчина сидящий за дубовым письменным столом.

– Там Кашим, товарищ полковник, – тихо ответил мужчина с планшетом.

– Земля им пухом, – затушил в пепельнице недокуренную сигарету сидящий в кресле и вмиг успокоившийся мужчина. – Передайте на станцию открытым текстом: “Кашим, фас!”.

*

====== глава 11 ======

Отбыть на орбитальную базу только вдвоем с Жестянкиным Анастасии Константиновне не удалось. Нет, поначалу все шло нормально: бывший Начальник Курса ответил на звонок бывшей курсантки Валаньевой и легко согласился “поучить летать ее непутевого ученичка”. При этом улаживание вопросов с командованием базы взял на себя. Сложность возникла, когда Анастасия Константиновна отправилась к Начальнику Училища отпрашивать кадета Жестянкина в командировку для обучения пилотированию на базу подготовки пилотов. Там выяснилось, что у Сомова есть дочка, на полгода младше Жестянкина, страстно желающая стать пилотом. И, что она уже отцу плешь проела своим желанием. А заодно и то, что либо лейтенант Валаньева берет с собой двух учеников, либо не берет никого и сама никуда не летит. Дочку Сомова звали Сашей. Была она на полголовы выше Жестянкина и совсем не похожа на отца. Тот был блондин с голубыми глазами и с легкой горбинкой на носу. Она же шатенка с карими глазами и прямым слегка курносым носиком. На этом различия не заканчивались: Сомов-старший напоминал грозовую тучу, часто хмурился и редко улыбался. Сомова-младшая много двигалась, много улыбалась, хлопала длинными ресницами, и от улыбки ее на щеках играли озорные ямочки. Леонид неожиданной попутчицы стеснялся. Непривычен он был к обществу девчонок. Что в детдоме, что в Училище, круг его общения состоял из лиц одного с ним пола. Единственное исключение как раз и составляла Анастасия Константиновна. Так что, как себя вести, что говорить и что делать, он не знал совершенно. Часто краснел, путался в словах и прятал за спину чехол со скрипкой. Валаньева смотрела на все это и только подсмеивалась. Ей не терпелось уже попасть в свою Альма Матер, в Училище, в котором прошли пять лет ее жизни, с которым связано столько воспоминаний, забавных случаев и веселых историй. Встретил на станции их лично Феофанов Василий Геннадьевич. Майор Феофанов, занимающий должность Начальника Курса у нынешнего состава обучающихся на станции пилотов. Тот самый человек, что в свое время, учил летать саму Валаньеву. И, что примечательно, научил! Им троим выделили каюты, дали время разложить вещи и начались занятия. Именно так, с ходу: теория, тренажеры, тренажеры, снова теория и опять тренажеры. Полетать на настоящих, пусть и учебных, истребителях им разрешили на третий день. К концу недели, они уже проводили в них по восемь-десять часов кряду, отрабатывая летные упражнения, фигуры и задачи. Сомова блистала, Жестянкин в своем непередаваемом стиле тупил, повергая в предынфарктное состояние, работающих с ним инструкторов. А по вечерам они втроем собирались в каюте Валаньевой и Жестянкин играл на скрипке, перекидывались в картишки, рассказывали страшные истории и травили пилотские байки... Вот только к середине второй недели стало вдруг не до смеха. Очередной транспорт, долженствующий доставить на станцию запас воды, продуктов, прочих расходных материалов для поддержания функционирования систем и аппаратов, принес на своем борту совершенно другой груз. В просторных трюмах его прятались шесть с половиной десятков вооруженных людей, имеющих некое подобие организации и дисциплины. Курсантов вместе с Преподавателями и обслуживающим персоналом станции насчитывалось около восьмидесяти душ. Казалось бы – перевес численный на их стороне. Но! Дерзость нападения, внезапность, время нападения (за два часа до подъема), слаженность, проработанный план действий, превосходное знание плана станции и, опять же, превосходство в оружии свое дело сделали. Итог: станция захвачена. Дежурный по станции и помощник дежурного по станции убиты при оказании сопротивления. Эти два офицера, капитан и старший лейтенант, из табельных пистолетов успели убить пятерых террористов и троих ранить. Также послать сигнал на планету и объявить тревогу по станции... Выполнили свой долг и обязанности до конца. Вот только помогло это мало, так как курсантов и Преподавателей уже, в это же самое время, брали сонными в собственных каютах и кубриках. Восемь из них (опять же в основном дежурная смена) были убиты при попытке оказать сопротивление: с табельным штыком против автоматов много не навоюешь. Капитанский мостик и рубка управления были взяты столь же быстро и эффективно. Хоть и потеряли захватчики при ее штурме еще семь человек убитыми и двух ранеными. Валаньева, Сомова и Жестянкин вместе с еще десятью курсантами были отконвоированы в рубку управления, совмещающую в себе еще и функции комнаты видеосвязи с планетой для демонстрации серьезности намерений террористов.

– Мы – Черное Солнце! Мы – Восход Нового Миропорядка! Ваше общество прогнило! Коррупция во всех эшелонах власти! Богатеи и дворяне эксплуатируют труд простых рабочих, притесняют и считают людьми второго сорта! Полиция продажна, власть преступна, но мы не хотим мириться с этим! Мы – Черное Солнце! И мы – Сила! Мы требуем свержения Императора! И мы готовы пожертвовать ради этого своими жизнями! Но нас много! Погибнем мы – на смену придут другие! – вещал в экран высокий мужчина одетый в гражданскую версию армейского комуфляжа с автоматом на груди и черной балаклавой на голове. – Надеюсь вы записали это обращение, господа безопасники? – продолжил он уже без прежнего пафоса, уже вполне нормальным голосом. – Через два часа оно должно крутиться на всех центральных каналах телевидения Империи. И еще вот эти два ролика, которые вам сейчас пересылаются. Иначе мы начнем убивать заложников. По одному каждые полчаса промедления. Для демонстрации серьезности наших намерений... – он сделал жест своим подчиненным, и из десятка курсантов вывели одного. Подвели к камере, поставили на колени и прострелили затылок.

– Мы поняли вас, – пришел ответ от человека с экрана монитора связи. – Как к вам обращаться?

– Сначала представьтесь, – потребовал мужчина в болоклаве.

– Полковник Службы Имперской Безопасности Васин. Уполномочен вести с вами переговоры. Так как к вам обращаться?

– Обращайтесь: Кондор. Я лидер группы, захватившей станцию. Это мой официальный позывной для вас.

– Итак, Кондор. Мы записали ваше сообщение. Руководство рассматривает возможность выполнения ваших требований. Но учитывайте – все, кто находится на захваченной вами станции – военные. Они все давали присягу. И являются сейчас не заложниками, а военнопленными. И по Женевской Конвенции от 2354-го года, исправленной и дополненной, требуют соответствующего содержания и обращения. В случае нарушения этих условий, вас будут судить не только как террориста по законам Российской Империи, но и как военного преступника в Международном Трибунале, если каким-то чудом вам удасться покинуть живым эту станцию! И я говорю вам: “Кашим, фас!”, что означает – “Кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет”!

Валаньева смотрела на экран из-за спин террористов, только что хладнокровно казнивших перед камерой курсанта, и не понимала, что говорит этот человек: он угрожает террористу-смертнику Международным Трибуналом. Террористу у которого в руках целая орбитальная станция!

– Вы угрожаете мне, полковник?! – выразил ее мнение представившийся Кондором. – Я полностью контролирую ОРБИТАЛЬНУЮ станцию! В случае штурма, я просто дам команду на маршевые ускорители и грохну ее прямиком тебе на голову, петух СИБовский! Где ты там сейчас сидишь? В Новопитере? В Новоспасске?!!

– Ну-ну, не стоит так кипятиться, Кондор, – мягко ответил человек с монитора. – Я не угрожаю тебе. Я информирую. Просто, чтобы ты не делал глупостей и начинал думать о последствиях своих действий сейчас, пока еще что-то можно исправить, или скорее недопустить... – мягкий голос, говорящий убедительные слова уверенным тоном, лился из динамиков, успокаивая, убаюкивая, сглаживая резкость предыдущих речей.

Валаньева оглянулась на своих подопечных, чтобы подбодрить их, успокоить, сказать, что все будет хорошо... Вот только ни Сомовой, ни Жестянкина рядом уже не было. Когда, как и куда они успели исчезнуть, девушка так и не поняла.

*

Саша Сомова, СС, как ее дразнили в школе, кралась за своим товарищем по этому приключению, Леней Жестянкиным, веселым стеснительным мальчиком-скрипачом, с которым их познакомила Анастасия Константиновна – Инструктор по пилотированию с работы отца. И с которым они вместе прилетели на эту станцию. Когда все началось, их всех троих вытащили из кают странные вооруженные люди. Вытащили и погнали в рубку управление, на самый Капитанский Мостик. Жестянкин тогда выглядел таким же растерянным, напуганным и ничего не понимающим, как и она сама, как и окружавшие их полуголые курсанты, как Анастасия Константиновна. Саша инстинктивно в этой ситуации старалась держаться поближе к “своим”, к знакомым лицам, к Жестянкину и Валаньевой, которые успели за это время стать своими. Потому и оказалась рядом, когда назвавшийся Кондором террорист в черной маске застрелил в затылок курсанта перед камерой. От страха и шока, после выстрела, она отвернулась и зажмурилась. Но дети не могут долго пугаться, и она открыла глаза. Открыла и увидела спокойное лицо Жестянкина, внимательно слушающего человека с экрана монитора. Еще раз – СПОКОЙНОЕ! Тринадцатилетний мальчик спокойно смотрит, как перед ним убивают человека! Как такое возможно? Что же это за мальчик такой? И тут Жестянкин вздрогнул, когда прозвучала странная фраза человека с монитора. Из которой Саша поняла только вторую часть – знаменитые слова древнего полководца Александра Невского. А вот Жестянкин, похоже, понял и первую часть фразы, потому что не успели эти слова отзвучать, а он уже тихонечко пополз к двери. Причем, делал это настолько осторожно и незаметно, что на него никто не обращал внимания. Все смотрели на экран, где продолжал что-то говорить СИБовский полковник. Саша выждала чуть-чуть и тоже поползла за товарищем. Самое удивительное, что это у нее получилось. До самой двери. И за саму дверь тоже. И там девочка застыла в полном непонимании происходящего: стеснительный мальчик-скрипач Леня Жестянкин в три быстрых, точных движения, совершенно бесшумно убил перочинным ножом двух здоровенных бугаев с оружием. Убил и аккуратно уложил на пол, совершенно не пугаясь пачкающей его пижаму крови из ран на телах бандитов. После этого мальчик снял с одного из тел автоматическую лазерную винтовку АШК-17 (автомат штурмовой Козырева образец 2417-го года), быстро осмотрел ее, привычными движениями проверяя энергозапас в обоймах и переводя оружие в боевое положение. Затем снял и надел на себя ремень с десантным ножом и запасными обоймами к винтовке. Саша, видя все это, замерла и боялась дышать. Почему-то быть замеченной в этот момент мальчиком, ей казалось страшнее, чем бандитами. Как только он отвернулся, девочка отползла в уголок и забилась там. Мальчик, тем временем, вернулся к двери, встал так, чтобы иметь хороший обзор, но при этом не быть заметным самому, после чего хладнокровно, спокойно, как в тире, расстрелял всех террористов в помещении, начиная с Кондора. Девять секунд: двенадцать выстрелов – двенадцать целей. Затем также спокойно нажал на панели кнопку закрытия переборки и раскурочил пульт прикладом АШК так, чтобы ее нельзя было разблокировать ни изнутри, ни снаружи. И тут мальчик заметил девочку. Он посмотрел прямо ей в глаза. И глаза его были пусты, прозрачны и безмятежны, словно у ангела, сошедшего с небес на землю. Маленький ангел в белой пижамке, заляпанный кровью и с тяжелой штурмовой винтовкой в руках.

– Леня, не убивай меня... пожалуйста, – жалобно попросила девочка мальчика, сжавшись в комочек, словно ожидая удара. Мальчик опустил винтовку, и так до этого ненацеленную на девочку, и улыбнулся, слегка стесняясь.

– Не буду, – сказал он и пожал плечами. – Мы же друзья!

От этих слов у Саши буквально гора с души рухнула. Почему-то ей было страшно не умереть, а быть убитой именно им, мальчиком-скрипачом, с которым они подружились на этой станции. Девочка не смело улыбнулась мальчику. Тот протянул ей руку, помогая встать. Девочка с благодарностью помощью воспользовалась, поскольку после потрясений крайних минут, ее и правда, не слишком держали ноги.

– Только держись сзади и не отходи далеко от меня. На станции еще полно террористов, – девочка согласно кивнула.

А дальше было все, словно в каком-то триллере или, скорее шутере. Жестянкин, неспеша, шел вперед, держа АШК-17 в положении изготовки для стрельбы стоя, плотно зажав приклад щекой и намотав для упора ремень автомата на локоть левой руки. А из-за угла коридора выскакивали люди с оружием. Точнее группы людей с оружием. Выскакивали, чтобы тут же падать замертво, сраженными убийственно-точной стрельбой мальчика. Жестянкин стрелял только одиночными, но очень быстро и очень метко, в лучших традициях “Малька-Ваншота”. Так продолжалось уже третий коридор. За спиной осталось уже больше тридцати трупов, если считать и тех, что были на капитанском мостике. Внезапно все изменилось. Жестянкин выстрелил, но на том конце труп не упал. Тень, что, было, высунулась в коридор, резко отпрянула обратно, за долю мгновения до выстрела. Леонид, не оборачиваясь, тут же подал знак Саше остановиться. После чего знак отступать. И сам же начал быстро отходить от угла, не отпуская его взглядом. И не зря! Оттуда не выпрыгнул человек, нет. Оттуда вылетела граната, которую Жестянкин и прострелил в воздухе. Грянул плазменный взрыв, но дети были более, чем в сорока метрах от его эпицентра и не пострадали. Вслед за первой гранатой вылетели еще две. И тоже были сбиты, а Жестянкин отходил все быстрее и быстрее. Вылетели три гранаты: две были сбиты, а третья отскочила от стены и прокатилась по коридору дальше, почти до его середины и только там взорвалась. Да еще и оказалась осколочной, а не плазменной, а у нее радиус поражения до двух сотен метров. Грохнуло так, что аж звон в ушах. Повезло, что Жестянкин с Сомовой в последний момент успели нырнуть в коридор-ответвление, и взрывом их не задело, также как и осколками. Жестянкин жестом скомандовал Сомовой: “уходим”. И они побежали.

– Что там? – на бегу спросила Саша Леню.

– Кто-то, кто ничуть не хуже меня. Плюс – у него преимущество в людях и вооружении. Бой продолжать опасно. Надо перегруппироваться и поменять тактику, – также на бегу ответил Жестянкин. Затем остановился и быстро, с заметным в каждом движении опытом, поставил растяжку посреди коридора (видимо с тех двух тел мальчик прихватил не только винтовку с магазинами, просто девочка была недостаточно внимательна).

– Боишься?

– Нет. Оцениваю риски.

– Тогда бежим.

– Ну побежали, – улыбнулся Жестянкин, и они действительно побежали.

*

====== глава 12 ======

– Да, что ты мне зубы заговариваешь, полковник! – вскипел Кондор. – Выполняй, что тебе сказано, не то я начну убивать заложников прямо сейчас! Запомни, я контролирую эту станцию!

–Ты ничего не контролируешь, дурачок, – вздохнул человек на экране, бросив взгляд куда-то за спину Кондора. – Ты вообще уже мертв... – произнес он. И одновременно с окончанием этих слов, прозвучало специфическое тихое шипение-свист лазерных выстрелов. Первым луч прямо в затылок получил Кондор. Следом за ним стали падать, начавшие разворачиваться и поднимать оружие, его люди. Один за другим, все одиннадцать.