Текст книги "Нечистая, или сестры Медузы (СИ)"

Автор книги: Мидари Гром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Она как маленький ребенок, который хочет хоть чем-то помочь своим родителям. Они раз за разом говорят, что ему еще рано играть с такими вещами, что его помощь пока не требуется, и тогда он сам берется за свое воспитание, и сам пытается учиться, хватаясь за все те вещи, которые родители оставили без присмотра. Любая мысль, не спрятанная на крышке шкафа, любая, до которой можно дотянуться, может быть использована Силой.

– Снова? Какой образ ты носила все это время? – спросила Сфено.

– Медузы.

– Горгоны?

– Иногда и ее тоже. Но это из-за ассоциаций. Слушайте, когда хозяин проснется, я могу начать вести себя непредсказуемо. Не обессудьте. Я тут не причем. Виновато его воображение.

Повисло молчание. Они ждали, когда он ответит на их вопрос. Формально он ответил, но ответ был неполным, пока он не прошептал:

– Сестры.

– Мы не сестры, но да, родственники. – Сфено опустила ладонь на плечо Эвриале. Та ответ слегка приподняла уголки губ.

В коробке кашлянули.

– Я имела в виду не это. Все это время я носила образ его сестры.

Это было что-то новенькое.

Они не знали, чему удивляться больше. Тому, что мужской голос говорит о себе в женском роде, или тому, что он сообщил. Конечно, версию о призраке его бывшей они выдумали в процессе обработки клиента, так как он еще не был готов к тому, чтобы воспринять правду о себе.

– Разве Ульрих не рассказывал вам о своей сестре? Конечно, не рассказывал. Он ведь ее убил.

Из соседней комнаты донесся тихий стон и шуршание.

– Думаю, я смогу его некоторое время удерживать. – спокойно произнес голос. – Странно. Чем меньше он меня неосознанно контролирует, тем меньше мне хочется вас прикончить.

– Стоп. Ты можешь воздействовать на него сквозь ящик Пандоры? Тогда почему она удерживает тебя? – Сфено медленно вышагивала от одной стены комнаты к другой, перекатывая пальцами флешетту, так что вверху оказывался то, один, то другой её конец.

– Кажется, мы это уже проходили. – вздохнул голос. – Он верит в вас. И пока он уверен, что вы способны меня одолеть, способны обуздать выдуманный им призрак сестры, вы будете побеждать. Да, все непросто. Он контролирует меня. Я контролирую его.

– Постойте-ка. Никто не хочет обсудить, что только что Сила, она же Совесть с мужским голосом, нам сказала? – вмешалась Эвриала.

– Иногда у меня женский голос. Голос его сестры.

– Вот это я и хочу обсудить. Ты сказал, он убил свою сестру.

До них снова донеслись стоны и бормотание. Коробка шелохнулась.

– Не в прямом смысле.

– Не знала, что у Совести знает, что такое аллегория.

– Это не аллегория. Совесть знает только мучительную правду. И я поведаю вам ее, хотите вы этого или нет. Усаживайтесь поудобнее и слушайте.

– Постойте! – Эвриала вытянула руки вперед в останавливающем жесте, будто собираясь сдерживать толпу. – Я поняла, почему ты являлась к нам в моем образе, почему пыталась вытолкнуть меня из тела.

– Потому что я неприрученная Сила, черпающая вдохновение в сознании своего хозяина. – устало произнес голос. – Ты ему нравишься.

Коробка сделала несколько переворотов. Они дернулись было ее ловить, но на середине комнаты она остановилась. Внутри нее откашлялись. Наступила пауза, которая рождала в воображении притихший перед началом спектакля зал.

Они погрузились в транс. Веки опустились и экзо увидели перед собой Ульриха. Это явно был он, правда с короткими волосами и лицом, которое немного отличалось от того, что они видели раньше. Он был совсем юным, на вид – не старше 20 лет. А рядом девушка, с глазами, заглянув в которые у них сразу возникло чувство, будто они встретили давнюю подругу, будто они разделяют что-то общее, чего у них не отнять.

Они бы и дальше рассматривали ее, если бы не история, которая начала разворачиваться прямо у них перед глазами…

Глава № 17. Та ночь…

О костюме я задумался в самый последний момент, а именно утром накануне Хэллоуина. Никогда не делал ничего особенного в этот день. Мода наряжаться в средневековых ведьм и колдунов до сих пор не прошла, поэтому я предпочитаю по возможности проводить его дома. Не могу отделаться от мысли, что настоящему ведьминскому отродью обязательно придет в голову открыть свою личину именно в этот день. Можно прихватить с собой метлу и черного кота, можно говорить всем, что ты ведьма, что каждое второе воскресенье пьешь кровь убиенных младенцев, – все воспримут это как часть образа. Максимум вам намекнут, что вы слишком вошли в роль и вам стоит сбавить обороты.

Если бы я был на самом деле таким чудовищем, то именно так и делал бы – воспринимал Хэллоуин, как возможность сказать людям правду. Когда же в ведьминский образ входит кто-то другой, мне становится тошно почти так же, как если бы этот человек подошел ко мне и сказал «я – представитель ментальной буржуазии, насмехаюсь над тобой, пролетариат без капли возможности получить хотя бы жалкое подобие Силы, данной мне по праву рождения и ничем не заслуженной».

Так и хочется плеснуть в лицо кипящей смолы и позвать охрану.

В этот раз я тоже решил, что просто сделаю вид, будто никакого праздника и нет, раз мне лень подыскивать нормальный костюм. Стоило мне принять окончательное решение, как от Медузы пришла смс:

«Едем на вечеринку. Ты будешь палачом».

На что я ответил «только через мой труп».

– Отлично будешь зомби-палачом из средневековья. – сказала она, перезвонив мне после моего ответа.

Вот так я и стал зомби-палачом из средневековья. Для себя сестра не придумала ничего оригинальнее, чем прицепить к волосам игрушечных изогнутых змеек, сделать лицо мертвецки бледным, надеть линзы с желтоватой радужкой и соорудить тогу из длинного белого покрывала с красной каймой. То есть, когда я ее будут спрашивать, кто она, она сможет ответить «Медуза», и это будет ответом одновременно на 2 вопроса «кого ты изображаешь» и «как тебя зовут». Она так сказала.

Проблема в том, что никто не спросит, кто она, потому что, согласитесь, все знают о горгонах; никто не спросит, как ее зовут – мы идем на вечеринку, на которой 99 % приглашен приглашенных – либо друзья, либо знакомые.

На что сестра ответила, что «Медуза горгона» – это поверхностный ответ на поверхностный вопрос.

– На самом деле… – начинает она, и я понимаю, что меня ждет самая длинная лекция в моей жизни. – На самом деле, я – демон, сотканный из хрупких нитей уязвимости, невинности, физической слабости и наивности. Растение, объявленное сорняком, только потому что его больше нельзя использовать. Сегодня я – символ демонизации жертвы, символ торжества закона над справедливостью, символ отчаяния и ненависти, взращённых чужими руками на почве, которая изначально была для них не пригодной.

– Я не понимаю, о чем ты.

Она взглянула на меня с видом человека, который хочет поделиться великой тайной, но понимает, что не должен, потому что даже собственный брат, видимо, не тянет на человека, которому можно доверять.

И вот она мечется среди двух огней. Я вижу это по ее микроэмоциям: морщинкам, которые то проступают, то исчезают на ее лбу, тому, как она растягивает слова, пытаясь выиграть время на обдумывание того, что именно стоит мне сообщить и стоит ли вообще. А еще взгляд, этот ненормальный взгляд, который длится всего секунду. Ее достаточно, чтобы заглянуть ему в душу и откопать там ответ на свой вопрос. Без понятия какой, возможно, никакого вопроса и не было – просто иногда она выглядит слегка сумасшедшей, особенно, когда философствует.

– Разве демон может родиться в Раю? – внезапно спрашивает она.

– Разве Люцифер не был сброшен с небес за свои проступки?

– Потому что Рай оказался совсем не тем, каким он описан в Библии. Иначе он не сделал бы ангела демоном. Люцифер всего лишь отказался склонить голову перед первыми людьми. Виноват он или система, которая могла бы дать ему право выбора, или могла бы быть такой, чтобы у Люцифера даже не возникло желания не подчиниться? Вместо того, чтобы менять систему, Бог просто низверг несогласного. Разве не так же поступали диктаторы – отправляли в ссылку, концлагеря, просто изгоняли всех неугодных? Разве

это не повод задуматься о несовершенстве системы, которая она не терпит инакомыслия, не готова понять его причины и пойти на компромисс?

– Мы все еще говорим о твоем костюме?

– Да. Точнее, о причине его возникновения. Медуза и ее сестры не стали бы озлобленными, крайне опасными существами, готовыми обратить любого в камень или разорвать его на части, если бы Медузу, обычную милую девушку с красивыми длинными волосами не изнасиловал сам Нептун, потому что посчитал, что раз он бог, то имеет право. Произошло это в храме Минервы, она же Афина. Считаясь правильной мудрой женщиной, она занимает сторону насильника и обвиняет жертву в осквернении храма. Затем она превращает ее в чудовище, которое больше никогда не сможет быть «правильной» женщиной, ибо она испорчена. Нептун же по-прежнему цельный, ибо богам можно все. Затем «правильная» женщина демонизирует вступившихся за Медузу сестер, превращая их в таких же горгон.

– Разве ты не одна из нас? Почему не накажешь настоящего обидчика? – вопрошали сестры.

– Я – богиня, и вы мне неровня. – ответила Афина, – Когда сталкиваются интересы богов и смертных, виноваты всегда простые смертные. За то, что вы посмели подвергнуть этот постулат сомнению, вы разделите участь своей сестры.

– Но ведь ты же тоже женщина. Неужто ты думаешь, если бы у тебя было чуть меньше силы, он не тронул бы и тебя?

Афина фыркнула.

– Он не стал бы нападать на правильную, мудрую женщину, коей я являюсь. Если зайцу перегрызли глотку, значит, виноват он, потому что бегал слишком медленно. К тому же, не все мужчины такие.

А через некоторое время, когда Медуза была на последнем сроке беременности, Персей отрубил ей голову. Он носил ее в сумке, как побежденного голыми руками монстра, готового поглотить весь мир. А потом они спрашивают, откуда в таком изначально хорошем мире повляются злодеи? В мире безумцев шутом становится тот, кто не сошел с ума. Вместо того, чтобы менять систему, мы просто уничтожаем ее жертв и делаем вид, что их и не существовало.

Когда она закончила, и наконец перевела взгляд с воображаемого слушателя на меня, я крутил барабан своего игрушечного пистолета.

– Очень смешно.

– Кажется, ты вложила свой костюм слишком много смысла. Теперь мне точно не хочется идти на вечеринку. После твоей тирады, все решат, что и мой костюм носит глубокий смысл. И что я им буду отвечать? Нет, я просто палач?

– Но ведь ты будешь средневековым палачом, который казнил…ведьм и колдунов, если пожелаешь. Разве это не мило? – Она приподняла свои плечи, делая странные движения пальцами, которые, видимо, изображали умиление. Только вышло оно каким-то картонным, язвительной пародией на настоящую эмоцию.

– Мне хотелось чего-то посовременнее. Почти все старые образы затерты до дыр.

– Ведьминский палач. Куда еще современнее? Конец 21 века, как он есть.

Медуза оказалась права. Большинство предпочло нарядиться в классических персонажей: зомби, оборотни, мертвецы, и конечно же ведьмы и колдуны. Куда же без них. Странно, но я не насчитал ни одного палача, кроме меня, конечно. А значит, я один такой на всей вечеринке, хотя в клубе по моим подсчетам было около 50 человек. С другой стороны, весь этот полумрак с подсветкой создавал плохую видимость, и я мог кого-то не досчитаться.

В какой-то момент от музыки неприятно запульсировало в висках, а черный колпак с прорезями стал прилипать к коже. Я даже начал задыхаться, потому что в нем не было прорези для носа. Стянув его с головы и получив порцию прохладного воздуха, я направился к черному выходу, чтобы провериться.

Я захлопнул дверь и оказался на улице, практически напротив мусорных баков. Чистый воздух – ничего не скажешь. До меня доносились приглушенный смех, крики и музыка. Осенний воздух неприятно холодил кожу. Растирая руки, чтобы быстрее согреться, я медленно вышагивал по переулку. На улице было ветрено, однако стены зданий хорошо защищали от порывов ветра. Можно сказать, я бродил вдоль безопасного островка, за пределами, которого бушевала стихия.

Я смотрел только себе под ноги. Мусор, который мне попадался, был гораздо интереснее кирпичных стен. Мой взгляд зацепился за маленькое блестящее пятнышко, очутившееся у ботинка, когда я сделал шаг вперед.

Пока я пытался подцепить блестящую безделушку, под ногтями собралась грязь, а пальцы измазались. Решив, что грязь только дополнит образ палача, я вытер пальцы о жилетку.

Не успел я рассмотреть находку, как заметил коричневые ботинки. Подойдя ближе, стало ясно, что они не просто так стоят носками вверх – два штанины вели от них к куче грязных помятых газет.

Я легонько пнул в районе щиколотки и прислушался. Никакой реакции. Стал разгребать мусор, попутно раздумывая, был ли кто-нибудь в клубе в таких бордовых брюках и длинном бордовом пиджаке. Подняв очередную смятую бумажку, я наткнулся на вытянутый котелок. Это же Вилли Вонка!

Вернее, человек, парень, нарядившийся в его костюм. Он был первым, кого я заметил, зайдя в клуб. Сидел за столиком с двумя обаятельными вампиршами и заговаривал им их выступающие клыки. Одна из девушек сделала вид, будто укусила ему шею и он, видимо, в благодарность подарил ей шоколадный батончик. Кажется, он еще пошутил, что если они подружатся, то к следующему Хэллоуину она останется без клыков.

Она хихикая, спросила:

– Это потому что они сгниют от конфет?

На что он внезапно рыкнул:

– Это потому что я их вырву!

После непродолжительно паузы он засмеялся и к его смеху примешались их смешки. Но как по мне, они звучали натянуто. Не удивлюсь, если они споили его и оставили без гроша в кармане.

– Вставай… бездельник. – Я отбросил в сторону последние несколько бумажек.

Не знаю, что произошло потом, но рефлексы сработали быстрее, чем я успел осознать увиденное. Я просто отскочил к стене. Стержни железной лестницы хорошенько меня отделали. Я не мог посмотреть, остались ли на спине синяки, но они определенно там были.

Меня охватил страх непонятого. Что это было? Что я только что увидел? Я медленно подкрался к телу и заглянул ему в лицо.

Две кровавые дыры зияли на том месте, где у людей обычно находятся глаза. Рот был приоткрыт. На губах темнела запекшаяся кровь.

Меня охватила паника. Но прежде чем бежать, я должен был убедиться, что он мертв. Дрожащей рукой я прикоснулся к запястью. Она была холодной и не подавала признаков жизни – никакой пульсации.

Я прикусил кулак, размышляя о том, что делать дальше. Похоже, мне придется испортить праздник, позвав сюда копов. Кулак сжался так сильно, что зажатая в ней безделушка, больно впилась в ладонь.

Я раскрыл ее, придерживая одну руку другой, потому что она дрожала.

Маленькая золотистая фигурка вспорхнувшего ворона.

Сглотнув подступивший к горлу ком, я достал телефон и отправил сестре смс. Две минуты ожидания я просто стоял, уставившись в пустоту. Не знаю, как ноги держали мое тело. Если бы в этот переулок случайно забрел отбившийся от остальных порыв ветра, я бы просто повалился на грязный влажный асфальт и лежал бы там, как этот труп, пока меня кто-то бы не нашел.

– Ульрих, ты что…ты что тут делаешь? – со стороны черного входа до меня донесся встревоженный голос сестры. Она подбежала и встряхнула меня за плечи.

– Ты что, наклюкался? А ну, пойдем. – она взяла меня за руку, как делала это в детстве и потянула к двери.

Я не поддался.

– Смотри. – между средним и указательным пальцами я сжимал фигурку ворона.

– Где ты это нашел? – Медуза выхватила фигурку и начала возиться с браслетом. – Ну вот. – она слегка тряхнула рукой и вороны зашатались из стороны в сторону. Мне вдруг показалось, что тень от мусорного бака стала увеличиваться. Рядом на стене вдруг выросла тень птицы. Она увеличивалась в размере, хлопала крыльями и…каркала. Я отчетливо слышал и карканье, и хлопанье крыльев, но никакого ворона или вороны рядом не было.

– Что это?

Медуза опустила руку и тень исчезла.

– Твой подарок. Забыл что ли? – Она сложила руки на груди. Браслет снова пришел в движение.

Я притянул ее запястье поближе к лицу.

– Откуда здесь эти фигурки? Что это за…

Он всмотрелся. Рядом с фигурками воронов, которых он лично зарисовывал, чтобы заказать браслет с уникальным дизайном, появилось кое-что новое. Два золотистых глаза.

Колпак палача выпал из рук. Я замер с распахнутым ртом и глазами, полными страха и ненависти.

– Зачем ты сделала это? – моя рука мертвой хваткой сжала ее запястье. Шок пригвоздил меня к ней и я стоял, не зная, что будет дальше. Весь мой мир разбился вдребезги. Все, что я ненавидел лютой ненавистью, оказалось моей сестрой.

Она стояла такая беспечная, лениво поглядывала в сторону трупа, ничуть не пугаясь его. Как же он раньше не замечал – Медуза насквозь пропитана этим мерзким чувством собственного превосходства.

– Я? Это все ты, Ульрих. – Она, будто играясь, толкнула его в плечо. Этот жест был родом из детства, тех частых моментов, когда они в шутку разыгрывали драки и ссоры, чтобы найти повод побегать друг за другом. – Это ты подарил мне этот браслет. Сам придумал каждого ворона. Когда ты мне его подарил, помнишь, что ты сказал?

Я отрицательно мотнул головой.

– Помнишь. – отрезала она. – Ты сказал, пусть он будет твоим талисманом. Только сама придумай, как и от чего он будет тебя защищать. Вот я и придумала. Этот придурок напал на меня, потому что решил, что я ведьма. Он хотел меня убить.

– Но ты же и есть…

– Мы вместе. – Медуза положила горячую ладонь на мои пальцы, сжимавшие ее запястье. В ее глазах теплилась надежда.

– Вместе… – тихо прошептал я. Не знаю почему, но мои щеки стали мокрыми и горячими. Внутри все дрожало как в перегревшемся механизме, который вот-вот взорвется. – Не может быть…Не может быть…

Она обняла меня свободной рукой. Игрушечные змеи оплелись вокруг моей шеи. Она поглаживала мои волосы и ждала, когда мои нервные подрагивания прекратятся.

Я выплакивал свое горе, освобождая место для ненависти.

«Она – ведьма. Я – человек. Она – ведьма. Я – человек». – мысленно повторял я, стоя в переулке с зажмуренными глазами. – Я должен был следовать закону, а он гласил, что все обнаруженные ведьмы и ведьмаки должны быть сданы в тот самый госотдел для обследования и проведения опытов по изучению природы их способностей и попыткам их имитировать. Так они делают свой принудительный вклад в развитие общества…Все будет хорошо. Она просто поможет нам достичь равноправия. Разве не это нам нужно. Человек перестанет быть предпоследним звеном – два последних сольются в новый, более могущественный венец творения. Никому не хочется быть птенцом в мире, где существуют лисы. Медуза поймет меня и простит…».

Я прижал ее к себе и зарылся в волосы. Это все не в последний раз…

Глава № 18. Пора домой

Видение исчезло. Глаза пересохли от редкого моргания. Из соседней комнаты донесся тихий стон. Видимо, Ульрих только что проснулся и дотронулся до шишки на голове, либо ему снятся кошмары.

– Он ведь знал, что она может погибнуть. – прошептала Эвриала. – И все равно сдал ее. – Она дико озиралась по сторонам. – Но не себя.

Сфено быстро моргала. После этого спектакля, который развернулся прямо внутри их сознания, было немного трудно воспринимать обычную реальность. Первые мгновения она была несколько смазанной и больно резала по глазам.

– Неужели он не знал, что на самом деле ни один человек со способностями не покинул стен отдела? Говорят, все они погибают во время пыток, которые власть называет экспериментами. Вот почему я говорила тебе не создавать дружеских отношений с заказчиками, пока не будет ясно, что они не вед`омые. – Сфено на мгновение закрыла лицо руками и вытерла глаза. – Я знала его сестру.

– Знала? – Эвриала широко раскрыла глаза.

– Вернее, должна была узнать. Мы должны были встретиться и поговорить насчет ее вступления в организацию. У нас были сомнения в том, то она не замешана в шпионаже. За ней не было замечено ничего подозрительного, но ее взгляд. Ты сама видела – у нее всегда был такой вид, будто она что-то скрывает. Так странно…Сам не ведая, он вложил в браслет кусочек своей силы. Олицетворение. Эти вороны…Ты понимаешь, о чем я?

Эвриала закивала раньше, чем начала понимать. Он может создать живую копию чего-то ненастоящего? И настоящего – она вспомнила о своей копии. Правильнее было бы назвать это имитацией оживления. Очень реалистичная голограмма, хорошо имитирующая внешний вид, голос, поведение. Настолько хорошо, насколько создатель осведомлен о том, кого или что она должна имитировать. Вот и получается викинг в сапогах на резиновой подошве, потому что только таких он в сериалах и видел.

– Она тогда не пришла на встречу и больше ее никто никогда не видел…Но я знаю, где она похоронена. В одной из безымянных могил на Ведьминской пустоши. Так ее теперь называют те, кто знают правду.

В комнате было тихо. Они только сейчас заметили, что за все время с того момента, как их видение закончилось, голос из ящика Пандоры не произнес ни слова. Коробка даже ни разу не вздрогнула.

Эвриала аккуратно взяла коробку и поднесла к уху. Внезапно она шевельнулась и вывалилась на пол. Лампочки замигали. Половица скрипнула.

В дверном проходе стоял Ульрих. Сгорбленный, он поддерживал одну руку другой, держась за локоть. Белки его глаз были воспаленными, словно он натер их перцем, а кожа под ними – влажной и покрасневшей. И во взгляде, и в позе сквозила крайняя уязвимость. Он знал, они больше не его защитницы, не исполнители заказа. Теперь они опасны для него не меньше блуждающей в доме Силы. И зная все это, Ульрих твердо решил не сопротивляться. Просыпаясь, он услышал совсем немного, но этого было достаточно, чтобы понять, что речь идет об его сестре.

– Ее нет на Ведьминской пустоши. – тихо произнес Ульрих, всматриваясь в пустоту перед собой. Спутанные черные пряди частично скрывали его глаза. Серебряная ниточка у самых ресниц блестела под мигающим светом. Он шмыгнул носом. – Они отдали мне пепел.

– Так, у тебя действительно стоит сахарница с пеплом в одном из шкафчиков? – ошарашенно спросила Эвриала.

Он коротко кивнул.

– Ты врал нам. – она стиснула зубы, пытаясь сдержать свой гнев. Она подошла ближе и сняла с пояса тонкий метровый трос с ручкой на конце.

– Это плеть? – Ульрих отступил к двери.

– При необходимости может стать и плетью. Чем это пахнет?

Сфено сидела на диване, широко раставив ноги в небрежной расслабленной позе. В зубах была зажата дымящаяся самокрутка. Перчатки валялись рядом, поэтому множественные шрамы, покрывавшие ее руки до локтей, можно было рассмотреть в мельчайших подробностях.

– Ну наконец-то ты их сняла. Больше не надевай. Сейчас 21 век. Идеальная кожа больше уже не в моде. – Эвриала криво усмехнулась, наблюдая за тем, как ее напарница затягивается и выпускает в воздух струйку дыма.

– Я только что видел, как вы зажгли сигарету пальцем. – прошептал Ульрих, в глазах которого появилось отражение искорок, разгорающихся на конце сигареты.

– Хочешь узнать, откуда у меня эти шрамы? – спросила Сфено, натянуто улыбаясь. – Оказалось, что обычный огонь отличается по составу от того, что производит мое тело. Не быть мне пожарником.

– А ты… – Ульрих взял Эвриалу за запястье и поднес ладонь к своему лицу. Глаза сосредоточенно рассматривали каждый ее палец. – Тот трюк с кружкой. Ты управляешь водой. Но как?

– Собираю её из окружающей среды. Хотя нет, постойте-ка – Она изобразила крайнюю степень задумчивости. – Ведьмы ведь не так делают…Призвала сатану. Да, точно. Именно так все и было.

– Я впустил в дом ведьм! – взвыл Ульрих. Его буквально согнуло пополам. Он схватился за голову и стал раскачиваться, видимо, пытаясь себя успокоить. Внезапно он схватил Эвриалу за плечи и крепко их сжал.

– Даже ты…Сначала сестра…А теперь еще и ты. – процедил он, вперив в нее взгляд, полный ненависти и разочарования. – Я должен позвонить в…

– Ты забыл о себе. – одним отточенным движением она прицепила к его запястью «ручку» веревки. Веревка вытянулась и мгновенно оплела Ульриха. Он начал брыкаться, и она затянулась в ответ. Не прошло и минуты, как он уже валялся на полу – беспомощный, с большим ушибом на щеке.

– Расскажешь об этом в госотделе по изучению сверхспособностей. – произнесла Эвриала. Ее голос отражал одну единственную эмоцию – презрение. Она достала из портупеи очередной маленький цилиндрик, который вытянулся в длинную палку с пазами, и прицепила ее к веревке на спине Ульриха.

Сфено отдернула шторы и внутрь полился бледный свет восходящего солнца. Лучи пробивались сквозь тучи, оставшиеся после ночного дождя. Они кучками медленно плыли по небу, то открывая, то закрывая блестящий диск солнца. Внизу было тихо, но они знали, пройдет еще от силы час, и город снова наполнится привычными шумами.

Сфено взяла Эвриалу под локоть и вывела в коридор. В руках она держала коробку с Совестью, который теперь только рычал, завывал, шипел и иногда вибрировал.

– Ты уверена? Он же один из нас. – прошептала Сфено, когда дверь за ней закрылась. Ее показное хладнокровие куда-то испарилось.

– Он предатель. – резко ответила напарница и отвела взгляд. Ее ноздри раздувались. Она выдохнула, смахнув с себя внешнее проявление раздраженности. Но внутри все оставалось по-прежнему.

– Я думала, он тебе нравится. – задумчиво произнесла Сфено. – Тебе стоило посоветоваться со мной прежде, чем выносить такой вердикт.

– А что ты предлагаешь? Пустить эту змею в наше логово? Он обрек свою сестру на мучения! И не очень-то похоже на то, что бы он раскаивался.

Сфено закрыла кулаком губы и нахмурилась. В течение полуминуты она стояла, не двигаясь, уставившись на пол, покрытый дорожкой.

– Ты права. Он сам выбрал нас своими палачами. Иначе, зачем было звонить сестрам Медузы? Нам придется придумать убедительное объяснение, почему Ульрих стал лабораторной крысой, а не был завербован. – Сфено положила ладонь ей на щеку. Эвриала вяло улыбнулась и зевнула. – С тобой точно все будет в порядке? Переживешь?

– Мам. Это не первый симпатичный парень в моей жизни, оказавшийся говнюком. – Она вздохнула. – Переживу.

Громкие скребущие звуки отвлекли их от разговора. Эвриала ойкнула. Рядом с ней точил свои когти серый кот и только что он решил, что ее правая нога лучше подходит для этой миссии, чем ковер. Эвриала взяла его на руки и принялась чесать ему за ухом. Кот не сопротивлялся. Он бегал за ней почти всю ночь, выпрашивая у нее еды и ласки. Почему? Так захотел хозяин.

– А вот этого мы заберем себе. Мне нужна какая-то компенсация. – Эвриала прижалась щекой к кошачьей мордочке. В ответ кот нервно замахал хвостом.

– Не знаю, стоит ли мне тебя еще больше разочаровывать… Или живи в сказке, пока не пробьёт 12.

– Наша тыква уже лежит в комнате. Так что вперед, расстрой меня полностью.

Сфено вздохнула и достала из кармана фигурку размером в пол ладони. Это был маленький фарфоровый кот – точная копия живого кота, которого Эвриала держала в руках. Та же мордочка, та же серая шерсть с белыми пятнами-полосами. Причем пятна находились на тех же местах, что и у оригинала.

– Это очень реалистичная проекция, созданная по образу и подобию этой фигурки, либо кота бывшей девушки Ульриха, если он не выдумал ту историю. Но думаю, ответ очевиден. Он может создавать копии по памяти. Если бы он захотел… – она отвела ее подальше от двери и прошептала на ухо. – Он мог бы выпустить гигантского орангутанга против нас, только потому что видел его по телевизору. Поэтому не вздумай ему проговориться о его способностях.

Эвриала кивнула.

– Интересно, а проективных котов нужно кормить? – пробормотала она, обращаясь скорее к коту, чем к Сфено.

– Ты же понимаешь, что если он умрет во время их экспериментов, кот исчезнет так же, как и Совесть. – Сфено тряхнула коробку и в ней зарычали.

– Почему ты не сказала мне об этом раньше? Черт…А мы не можем держать Ульриха в подвале? – ее глаза засияли, будто озаренные гениальностью этой идеи.

– Эври…Это ненастоящий кот. Все равно что любить персонажа из мультфильма. Тем более, Ульрих может и выжить, и ничего с этим котом тогда не случится…Пока Ульрих будет думать, что он настоящий.

Эвриала хмыкнула.

– Ты сама-то в это веришь? В то, что он выживет

Они не стали заклеивать ему рот. Никто не поверит человеку, которого экзо несут привязанным к палке. Если экзо говорит, что этот человек безумен, значит, это правда.

Багажник был завален всякой всячиной, поэтому Ульриха пришлось приземлить на задние кресла. Выпивки или даже обычной воды в машине не было. Они чокнулись пончиками присыпанными пудрой и отправились в путь.

Проективный кот, как оказалось, был совсем не против настоящей еды. Более того, он был настолько голоден, что съел целый пончик и попросил еще.

По дороге они заглянули в школу Экзо, чтобы по-традиции развеять пепел Медузы на его заднем дворе. Когда Эвриала перевернула сахарницу, из нее вместе с пеплом вывалился браслет. Тот самый, о котором говорил Ульрих. Что же они с ней сделали, если даже он не помог ей избежать мучительной смерти? Хотя вороны, наверное, напугают только дилетантов.

Сначала они решили закопать его вместе с пеплом, но передумали. Об этом деле можно будет рассказывать на занятиях в школе, и показывать браслет для пущего эффекта. Знать бы только, как вызывать этих воронов. Вряд ли они станут демонстрировать себя просто так, потому что кому-то захотелось на них взглянуть…

После этой короткой остановки Сфено хватало сил только на то, что бы кое-как везти машину и пережевывать. Эвриала почти заснула с половиной пончика в руке, который активно поедался котом. В ее голове проносились отголоски прошлого – слова учителя:

«К вам будут обращаться 2 типа людей: одни – первенцы новой эпохи, другие – безумцы. Ваша задача понять, с кем вы имеете дело. Если попался наш человек, объясните ему, кто он и что с ним происходит, подготовьте к вступлению в наши ряды. Если это безумец, вызывайте санитаров».

Внезапно Ульрих прервал молчание. Ее сознание уже ничего не воспринимало, но подсознание работало во всю.

– Вы хотя бы узнали, что это было? Что вы поймали в тот ящичек?

– Это твоя нечистая с… – сквозь сон промычала Эвриала.

Сфено закрыла ей рот рукой и та сразу проснулась.

– Это сила. Обычная нечистая сила. Только и всего.