Текст книги "9 и 1/2 недель"

Автор книги: Мерри – [email protected]

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Ш-ш-ш, – я прижимаю девочку к себе, и она всхлипывает мне в плечо. – Уже все хорошо. Все уже кончилось…

– Что случилось, Сев? – доносится из дома. Встревоженная Тонкс выскакивает на крыльцо, видит меня, Люси и Лестранж, кидается к нам… и, оступившись, чуть ли не кубарем летит вниз.

Что ж, когда-нибудь это должно было случиться.

Из дневника Гарри Поттера (24 августа, 22:30)

Мерлин, ну и денек!

Надо же, как все обошлось – до сих пор не верится.

Утром я, как ни в чем не бывало, валялся в саду и читал, когда вдруг до меня донесся омерзительно знакомый голос:

– Наконец-то наса детоцка сыскалась! Дракосенька, иди к тете!

Сказать, что я до смерти перепугался, значит просто ничего не сказать. В следующую секунду я увидел, что бледно-зеленый, как салатный лист, Драко замер на садовой дорожке, а прямо перед ним стоит Беллатрикс Лестранж. Потом я, к огромной своей радости, понял, что Лестранж меня не видит, и схватился за палочку – а заодно порадовался, что Снейп заставил меня всегда таскать ее с собой.

Затем мне пришлось здорово пораскинуть мозгами. Я понимал, что успею крикнуть ровно одно заклинание. Вспомнил, что Снейп мне напрямую приказал сматываться, если случится что-то подобное. Подумал, что если я просто воспользуюсь порт-ключом, Лестранж успеет исчезнуть вместе с Драко, а этого допустить было никак нельзя: кто знает, что этой ненормальной взбредет в голову?! Судя по выражению лица Малфоя, он совершенно не горел желанием общаться с теткой. А потом меня осенило.

Я покрепче стиснул палочку, приготовился ловить Драко, убедился, что порт-ключ на месте, поглубже вдохнул и крикнул:

– Accio!

И, как ни странно, у меня все получилось.

В «Трех метлах» мы, конечно же, произвели фурор. Еще бы: не каждое воскресенье на пол перед стойкой самого популярного трактира Хогсмида прямо из воздуха выпадает молодой человек, обремененный к тому же младенцем.

Хорошо хоть, что я не был похож на себя, а то шуму было бы втрое больше.

– А ну разойдись! – грозно скомандовала толпе мадам Розмерта, уперев руки в боки. – Джейми, малыш, тебе помочь?

Я снял с себя Малфоя, сел и только тогда ощутил здоровенную шишку на затылке: видно, приложился об пол, когда сработал порт-ключ.

– Спасибо, мадам Розмерта, мы вроде бы целы, – сказал я, поднимаясь.

– Тогда давайте за мной, – трактирщица потянула меня на второй этаж и отперла одну из комнат: – Посидите здесь, пока кто-нибудь из ваших не явится…

– Послушайте, может… – начал я, но меня прервали.

– И думать не смей, – Розмерта погрозила пальцем. – Знаю я все твои выходки, наслышана. Ничего там не случится, обойдутся без тебя – в кои-то веки.

Я собрался было возразить, но вспомнил нашу последнюю беседу со Снейпом… закрыл рот и кивнул.

– Ну вот и ладушки, – одобрила Розмерта. – Сейчас я вам что-нибудь вкусное принесу, – она вышла из комнаты, и мы услышали, как заскрипели ступеньки под ее тяжелыми шагами.

– Что там делается, хотел бы я знать… – пробормотал я, садясь на кровать.

Малфой пожал плечами, забрался в кресло и принялся болтать ногами.

Минут через пять вернулась Розмерта с подносом, на котором были две бутылки сливочного пива, кружка с молоком и тарелка с бутербродами. Какую рожу скорчил Малфой при виде молока, это надо было видеть! Стоит ли говорить, что, едва Розмерта ушла, он цапнул только что открытую бутылку, кивком указав мне, чтобы я взял вторую. Я спорить не стал: он, в конце концов, не маленький, так пускай сам и решает, чего ему надо, я не жадный. А молоко мы вылили в стоявшую у окна кадку с фикусом.

Я жевал бутерброд и пытался представить, как бы все это выглядело, если бы Малфой был в своем нормальном облике. Получалось не очень. Потом я вспомнил, что и сам на себя не похож, и мне почему-то стало ужасно смешно. Я фыркнул, и Малфой подозрительно посмотрел на меня.

– Я пытался представить, что мы с тобой выглядим как обычно и мирно пьем пиво в «Трех метлах».

Он хихикнул, видимо, оценив картину.

Я хотел даже предложить как-нибудь поставить эксперимент, но тут в дверь постучали.

– Кто там? – спросил я, на всякий случай достав палочку.

– Ремус, – отозвались снаружи.

– Заходи, – обрадовался я, не обращая внимания на гримаску Драко.

Дверь отворилась, внутрь вошел Ремус – и застыл на пороге, будто увидел привидение.

– Гарри? – изумленно уточнил он.

– А кто же еще?

Малфой фыркнул, и я опять вспомнил, как выгляжу.

– А что, я так похож на Снейпа? – улыбнулся я.

– Очень, – кивнул Ремус, по-прежнему ошеломленно меня разглядывая.

– Ты знаешь, что там случилось? – вдруг спохватился я. – Все в порядке?

Ремус кивнул.

– Почти. Тонкс сейчас в Сент-Мунго, она ногу сломала. Северус с ней, – он отчего-то помрачнел. – Лестранж и Питера забрали авроры.

– Питера? – изумился я. – Они поймали Петтигрю?

Ремус кивнул.

– Идемте, я провожу вас в Хогвартс.

– Пойдем? – я повернулся к Малфою, но тот как-то странно взглянул на Ремуса, потом на меня и остался сидеть. Я недоуменно посмотрел на него в ответ, и вдруг до меня дошло. Малфой, конечно, параноик, но все-таки…

– Чему ты меня учил на третьем курсе? – поинтересовался я у Ремуса.

– Заклинанию Патронуса, а что? – удивленно отозвался он. Потом, видимо, догадался и улыбнулся. – А. По-моему, вы слишком много общаетесь с Северусом.

Малфой фыркнул, но больше спорить мы не стали и пошли вниз. У лестницы Драко притормозил – ступеньки были ему, как обычно, высоковаты. Я привычно подхватил его на руки и стащил на первый этаж. Ремус посмотрел на меня как-то задумчиво-удивленно, но ничего не сказал.

Когда мы добрались до Хогвартса, оказалось, что Снейп и Тонкс уже там, в больничном крыле: мадам Помфри пожелала непременно осмотреть их обоих сама. Разумеется, не обошлось и без профессора Дамблдора.

Кстати, я с удивлением узнал, что метаморфы не могут пользоваться костеростом, так что Тонкс придется залечивать ногу маггловским способом.

– Вот ведь невезуха, – пожаловалась она, сидя на краю больничной койки и болтая здоровой ногой. – Минимум полгода никакая полевая работа мне не светит…

Снейп, впрочем, выглядел на редкость довольным: судя по всему, ситуация его вполне устраивала. Он даже не особенно косился на фиолетовые волосы Тонкс, которая, похоже, первым делом вернула себе привычный вид.

Бедняга Ремус же при виде этих двоих помрачнел как туча. Он пытался притворяться, что ничего не происходит, и разговаривал в основном со мной и Дамблдором, но от этого только выглядел еще несчастнее.

– Слушайте, а как Тонкс умудрилась ногу сломать? – поинтересовался я.

Снейп хмыкнул, а Тонкс покраснела.

– С крыльца слетела, – насупившись, ответила она. – Зато я Петтигрю поймала!

– Рухнула прямо на него, когда он пытался удрать в крысином облике, – пояснил Снейп. – Этот идиот, видимо, испугался, что она его раздавит, и не нашел ничего умнее, чем превратиться обратно.

Мы с Драко захихикали.

– А Лестранж? – спросил я.

– Она успела напугать Люси, но большого вреда не причинила, – ответил Снейп. – Кстати, а с чего все началось?

Я посмотрел на Драко – тот пожал плечами: дескать, я-то как объясню?

В общем, рассказывать пришлось мне. Дамблдор кивал и опять подмигивал как сумасшедший. Тонкс беспокойно ерзала, а Снейп не сводил с меня пристального взгляда.

– Ну что ж, Поттер, – ехидно заметил он, когда я договорил, – кажется, первый раз в жизни вы действовали разумно и не лезли ни в какие авантюры. Чудеса все-таки случаются.

Тонкс, извернувшись, ухитрилась пнуть его в лодыжку, а Ремус нахмурился еще больше, и только Дамблдор продолжал улыбаться. Впрочем, мне показалось, что меня скорее похвалили, чем обругали.

– Ну, все хорошо, что хорошо кончается, – жизнерадостно объявил директор. – Северус, Тонкс, Ремус, с вами я поговорю чуть позже. Гарри, мистер Малфой, идемте со мной, я вам верну привычный вид. Ну, – поправился он, взглянув на Малфоя, – насколько это возможно.

Зачем Дамблдор нас вообще куда-то уводил, было непонятно, потому что, отойдя буквально на полсотни шагов от владений мадам Пофмри, он остановился и обернулся к нам. Потом сосредоточенно нахмурился, взмахнул палочкой и пробормотал несколько незнакомых мне заклинаний. Малфой опять обелобрысел и лишился веснушек, а я почувствовал, как у меня укорачиваются волосы и нос. Бр-р… ну и ощущение!

– Ну вот, – удовлетворенно сказал директор, – теперь совсем другое дело. До начала учебного года вам придется жить в комнате мистера Малфоя, потому что Гриффиндорскую башню еще не привели в порядок. Я попросил Добби забрать ваши вещи, так что они должны быть уже внизу. Пароль – Honor Salazaris. Увидимся за ужином! – и он, чуть ли не приплясывая, удалился по направлению к Большому залу.

Мы с Малфоем переглянулись. Он явно был не очень рад делить со мной комнату.

– Ну извини, – я развел руками. – От меня тут ничего не зависит. Чушь это все, конечно, про башню. Просто Дамблдор надеется, что так нам будет легче… э-э… наладить отношения.

Малфой презрительно фыркнул, и мы пошли в подземелья.

Интерлюдия 44: Тонкс (24 августа, 13:40)

Альбус уходит и забирает с собой мальчишек, оставляя меня наедине с Севом и Ремусом. Эти двое тут же принимаются сверлить друг друга взглядом, забыв про меня. С точки зрения Альбуса, это называется «дать людям выяснить отношения». Вот уж чего мне сейчас не надо, так это споров и криков.

– Сев, что мы дальше будем делать? – спрашиваю я, пытаясь их отвлечь. Они, конечно, все равно потом подерутся, но уж лучше без меня.

– Ждать Альбуса, – равнодушно говорит Северус, садясь на край постели. Ремус опять хмурится, Сев самодовольно хмыкает и собирается что-то сказать, но я утыкаюсь в его плечо, и он, к счастью, тут же забывает про Ремуса. Прости, Рем, но я ничего не могу поделать. Да и не хочу.

– А потом?

Северус рассеянно теребит мои волосы, и я довольно вздыхаю.

– Хорошо бы вернуть Драко в нормальное состояние, – говорит он.

В эту минуту в палате с легким хлопком появляется Добби.

– Профессор, сэр! – обращается он к Севу, мелко подпрыгивая на месте от возбуждения. – Гарри Поттер просил передать, сэр, что они с мастером Малфоем пошли в библиотеку, сэр!

– Гм, – задумчиво произносит Северус, – они определенно друг на друга положительно влияют. Посадить их вдвоем на зельях, что ли?

– А ты не боишься, что они, спевшись, разнесут тебе весь класс? – хихикаю я.

– Больше разрушений, чем раньше, они физически не в состоянии произвести, – убежденно качает он головой.

Ремус, который все это время молча сидел на соседней койке, вдруг встает:

– Я, пожалуй, пойду…

– Люпин, Альбус хотел с нами обсудить что-то важное, – жестко отвечает Сев, – так что будь добр, прекрати эту мелодраму. Если тебе так неймется, я могу выйти и подождать снаружи.

– Сев… – умоляюще говорю я.

– Элли, вам все равно придется поговорить, рано или поздно.

– Если уж на то пошло, – вмешивается Рем, – то я предпочел бы поговорить с тобой, Северус.

О, Мерлин…

– Я предпочел бы вообще с тобой не говорить, – парирует Сев, – но поскольку иначе ты от меня не отстанешь… идем, – он резко поворачивается и выходит в коридор.

Ремусу ничего не остается, как выйти вслед за ним, и я остаюсь одна.

Интерлюдия 45: Северус (24 августа, 14:00)

– Чего тебе, Люпин? – сумрачно спрашиваю я, хотя настроение у меня на редкость хорошее. Тонкс моя, оборотень, и тебе ее никогда не получить.

– Что тебе нужно от Тонкс? – резко спрашивает он, разом утратив всю свою мягкую обходительность.

– Надеюсь, ты понимаешь, что это совершенно не твое дело, – ядовито отвечаю я. – И тем более надеюсь, что ты не ждешь от меня каких-нибудь признаний и тому подобной романтической чепухи.

– Ты отнимаешь у меня все самое дорогое одно за другим, Снейп, – восклицает он, и его глаза на мгновение вспыхивают совершенно волчьим блеском. Надо же, у него, оказывается, есть характер. Может, он и не вполне безнадежен.

– За самое дорогое люди воюют и умирают, Люпин. У тебя хватит духу перегрызть кому-нибудь глотку?

Он, сгорбившись, отворачивается и молча смотрит в пол.

– Не знаю, Северус.

– А надо бы. Подумай об этом, – бросаю я резко. Я не собираюсь его жалеть. Если бы этот умник и тихоня меньше молчал в свое время и больше делал, многое могло бы пойти по-другому. Кто знает, как бы сложилась наша жизнь, если бы он не дал нашей с Блэком и Поттером-старшим войне дойти до той стадии, когда Блэк попытался меня убить – намеренно или по глупости, не имеет значения. Кто знает, кто стал бы Хранителем Поттеров. Кто знает… А, что толку теперь гадать. Нам всем остается только пожинать плоды.

Из-за угла появляется улыбающийся Альбус – как нельзя вовремя.

– У вас все в порядке? – жизнерадостно интересуется он.

– Более чем, Альбус, – хмыкаю я. – О чем вы хотели побеседовать?

– О! – восклицает он, загоняя нас обратно в палату, как наседка цыплят – в курятник. – О самых разных вещах. Тонкс, дорогая моя, как ты себя чувствуешь?

– Неплохо, – отвечает она. – Придется походить в гипсе, но это не страшно.

– У меня есть к тебе предложение, – старик хитро улыбается. Кажется, я знаю, куда ветер дует… – Ты не хочешь в этом году повести ЗОТИ?

– А как же моя работа… – недоумевает Тонкс.

– Ты же все равно в отпуске, – подмигивает Альбус.

– Ну хорошо, – она растерянно смотрит на него, потом на меня, – я попробую…

– Вот и договорились, – директор засиял, как рождественская елка. – А теперь, Северус, мне хотелось бы знать, что ты думаешь о мистере Малфое-старшем…

Из дневника Гарри Поттера (24 августа, 22:30, продолжение)

Слизеринская гостиная за четыре года ничуть не изменилась. Малфой деловито протопал сквозь нее, потом свернул налево в какой-то коридор и остановился у высокой резной каменной двери. Потом просто прижал ладонь к косяку, и дверь отъехала в сторону. Я запоздало подумал, что хороши мы были бы, если бы здесь тоже нужен был пароль: Малфой у нас, считай, немой, а от меня толку мало…

В Гриффиндоре ходила масса всяких слухов о том, что делается в слизеринских подземельях: надо сказать, ничего особенного, только живут по двое. И все, конечно, черное и зеленое.

Сундуки наши стояли уже там, и первым делом я достал купленные еще в начале лета новые очки. Линзы – это хорошо, но устал я от них ужасно.

Малфой посмотрел на меня, хмыкнул и скривился: видимо, ему очень хотелось пройтись насчет моего окончательного возвращения в привычный облик, но сделать он этого не мог.

– Интересно, почему ты все-таки не можешь разговаривать? – задумчиво сказал я, плюхаясь на одну из кроватей. – Писать-то можешь… Слушай, а что ты такое варил?

Он посмотрел на меня сердито. Я пожал плечами и достал из сундука бумагу и карандаш.

– Делать нам все равно нечего. Эссе ты в таком виде писать не в состоянии. В общем, мы могли бы попробовать понять, что ты с собой сотворил.

Он скептически хмыкнул – наверное, выражая сомнение в моих исследовательских способностях. Но недаром же Гермиона шесть лет капала мне на мозги!

– Давай, пиши, что ты там стряпал…

Малфой страдальчески возвел глаза к потолку, но послушно вскарабкался на стул у стола и написал:

«ГИБРИД ОБОРОТНОГО И ОМОЛАЖИВАЮЩЕГО ЗЕЛИЙ».

Я присвистнул. И правда, интересная комбинация…

– А что за заклятия использовали те авроры?

«STUPEFY», – уверенно написал Малфой. Потом подумал и добавил: – «SILENCIO».

– Идиот, – с чувством сказал я. – После такого сочетания еще удивительно, что ты вообще какие-то звуки издаешь.

Малфой молча швырнул в меня подвернувшимся под руку учебником по зельеварению за третий курс.

– Пошли в библиотеку, – вздохнул я. – Искать что-нибудь про сочетания заклятий с зельями.

Интерлюдия 46: Северус (24 августа, 17:30)

Наконец-то я у себя в комнатах, и можно – слава Мерлину! – сменить маггловские джинсы на мантию. Я неторопливо разбираю вещи и обдумываю все, услышанное от Альбуса.

Воистину, сегодня день сюрпризов. Если верить Альбусу, Люциус не только сам себя сдал аврорам, но еще и пытается играть на две стороны – и весьма успешно.

Насколько Альбусу удалось разобраться, Люц нашел какой-то способ оправдать себя официально, а посему решил сменить сомнительный статус беглеца на камеру временного заключения: апелляция уже подана, и за него готова воевать целая армия хорошо оплаченных адвокатов.

Но самое интересное: он не раз прозрачно намекал Дамблдору, что готов занять мое место шпиона, если это обеспечит ему оправдательный вердикт. Он даже заверил Альбуса, что не потеряет при этом доверия Волдеморта, поскольку вся эта занятная комбинация уже заранее одобрена Темным Лордом.

Малфой – он и есть Малфой.

Как он, сидя в Азкабане, узнал, что Петтигрю разыскал нас в Южной Англии и сообщил о нашем местонахождении Белле, – уму непостижимо. Не исключено также, что он в курсе, кто именно выдал меня Волдеморту.

В общем, завтра мне предстоит тайное свидание с этим чудом природы, а вечером – собрание Ордена. Иногда я думаю, что они мне все до ужаса надоели. Жизнерадостный идиот Артур, Молли со своим бесконечным квохтаньем, брюзга Хмури, вечно озабоченный Люпин… Впрочем, теперь мне, кажется, на собраниях будет не так скучно.

Я захожу в спальню и вдруг осознаю, что впервые за два месяца имею возможность спать один. И не могу сказать, чтобы она меня радовала. Жениться, в самом деле, что ли? Интересно, что думает по этому поводу Тонкс?

Мои размышления прерывает стук в дверь. Ну кого там еще принесло!

– Кто там? – рявкаю я, и в комнату заглядывает Поттер – уже привычно взлохмаченный и в очках. В руках у него груда каких-то бумажек. Кажется, где-то я это уже видел…

– Вы не заняты, профессор? – очень осторожно спрашивает он.

– А тебя это остановит? – фыркаю я, и он немного расслабляется. – Чего тебе?

– Мы тут пытались разобраться, почему Драко не может говорить…

Тут только я замечаю, что у его ног болтается Малфой-младший. Теперь ясно, что их загнало в библиотеку.

– Нечего стоять в дверях. Заходите! – командую я и киваю на диван: – Садитесь.

Вещи подождут.

Из дневника Гарри Поттера (24 августа, 22:30, окончание)

В библиотеке мы, правда, ничего особенного не нашли. Все серьезное, разумеется, лежит в Запретной секции, а за допуском мы решили пока не бегать. Мадам Пинс и без того с сомнением отнеслась к присутствию в ее святая святых двухлетнего младенца. Сколько я ни объяснял, что Малфой вполне вменяем, она все равно смотрела на нас с подозрением, как будто мы собирались что-нибудь поджечь, стоит ей отвернуться.

Как ни странно, мы довольно быстро приноровились работать вместе. Малфой просматривал отобранные книги, отмечая нужные места, а я поспешно делал выписки. Наверное, способствовало то, что поругаться мы просто не могли по техническим причинам.

Когда стало ясно, что все более или менее полезное в общем допуске мы уже просмотрели, Малфой накорябал на клочке бумаги:

«ПОШЛИ К СНЕЙПУ».

Я с сомнением посмотрел на него. Лето летом, а что скажет Снейп, если я вот так просто сунусь к нему со своими идеями…

Малфой, видимо, понял мои переживания, потому что решительно покрутил пальцем у виска и просто пошел к выходу. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Как выяснилось, он был прав. Снейп более чем благосклонно отнесся к нашим изысканиям, поделился кое-какими соображениями и выписал мне пропуск в Запретную секцию, объяснив, что завтра будет занят, а мы можем пока продолжить исследования, потому что делать нам все равно нечего.

А потом мы пошли ужинать.

Наше появление в Большом зале, где уже собрались все вернувшиеся в школу преподаватели, произвело эффект разорвавшейся бомбы. Точнее, не столько наше с Малфоем, сколько по обыкновению хмурого Снейпа, несущего на руках до слез хохочущую Тонкс. Нога у нее была в гипсе.

Макгонагалл подпрыгнула на стуле, Вектор поперхнулась соком, Синистра уронила под стол вилку. Трелони разинула рот, как выброшенная на берег рыбка, а Хагрид захохотал так, что эхо гулко разнеслось по залу. Дамблдор, конечно, радовался как ребенок, а Малфой, глядя на все это, так смеялся, что у него подгибались ноги, и мне пришлось взять его под мышку и донести до стола.

В общем, день получился хороший, несмотря на то, что начался с появления Беллатрикс Лестранж.

Жалко только, что я с Хадсонами не попрощался.

Глава 10. Неделя девятая

Интерлюдия 47: Северус (25 августа, 9:30)

Ненавижу Азкабан – даже без дементоров это совершенно омерзительное место. Не удивлюсь, если в его фундаменте покоятся останки пары десятков магглов, принесенных в жертву при строительстве. Или даже магглорожденных волшебников. Такое ощущение, будто от самого замка исходят какие-то темные, ядовитые эманации. Меня передергивает: сколько раз мне ни приходилось здесь бывать, никак не могу привыкнуть.

Узкие полутемные коридоры, низкие потолки, сырость… все так же, разве что почище стало. Когда мне последний раз приходилось свидетельствовать качество применяемой к заключенным сыворотки правды? Года четыре назад… до того, как окончательно пришлось войти в роль Упивающегося Смертью.

Сопровождающий меня аврор косится подозрительно: он молод и неопытен, зато за последние пару-тройку лет явно слышал обо мне самые разнообразные вещи, имеющие мало отношения к истине – вне зависимости от того, дурные или хорошие.

– Сюда, – сухо говорит он, открывая дверь. – У вас есть час.

– Благодарю, я в курсе. Будьте любезны, закройте дверь, – холодно отвечаю я. – С той стороны.

– Но… – мямлит он.

Я молча демонстрирую ему подписанное министром распоряжение. Он резко разворачивается на каблуках и выходит, причем даже лязг железной двери не может заглушить его восклицание: «Вот ублюдок!»

– Я так понимаю, что все в порядке, – произносит Люциус мне в спину.

Оборачиваюсь: он сидит на некоем подобии кровати в углу камеры, положив ногу на ногу и сцепив руки на колене. Он, разумеется, утратил внешний лоск за проведенные здесь четыре недели, но самодовольства ему по-прежнему не занимать.

– Можно и так сказать, – киваю я. – Особенно если учесть, что нам удалось взять и Лестранж, и Петтигрю.

– Но?

– Драко в данный момент испытывает… некоторые трудности, – я с удовлетворением отмечаю тень гнева в глазах моего давнего почти-друга и едва-ли-не-врага одновременно. – Впрочем, думаю, что к Приветственному пиру с ним все будет в порядке.

– В чем дело? – сухо спрашивает Люциус. – Я знаю, что Министерство перепоручило его тебе и этой… полукровке. И знаю, что его признали условно невиновным в моем укрывательстве, хотя ему уже семнадцать, – до следующей оплошности.

Занятно. Об этом не знает даже сам Драко, потому что в последние несколько дней ни у кого из нас не было времени сообщить ему эти милые тонкости.

– Когда тебя арестовали, он был у себя в лаборатории. Не буду вдаваться в подробности, но в результате сочетания экспериментального зелья с несколькими заклятиями он в данный момент выглядит двухлетним младенцем, хотя его умственные способности, кажется, не пострадали. И, судя по тому, что им с Поттером удалось выяснить…

– С Поттером? – перебивает меня Люциус и щурится. – Ты поручил его Поттеру? Северус, ты что, с ума сошел?!

Признаться, идя сюда, я не ожидал, что получу столько удовольствия от нашей маленькой беседы.

– Они отлично ладят, – небрежно отвечаю я. – Более того, общение явно идет на пользу им обоим. Но мы отвлеклись. Будь любезен, объясни, что вы там с Лордом задумали?

– Лорд счел необходимым, чтобы я вошел в доверие к Дамблдору, – хмыкает он. – Он знает, что вам нужен свой человек во Внутреннем Круге…

– Это я уже понял, – обрываю его я. – Чего хочешь ты, Люциус? И давай начистоту. В конце концов, мы достаточно друг друга знаем, чтобы разглядеть правду за недомолвками. Предлагаю сэкономить время и обойтись без них.

– А еще я не должен забывать, что в твоих руках жизнь моего сына, – мрачно кивает Люциус. – Хорошо, я выложу карты на стол. Не вижу смысла поддерживать Темного Лорда, поскольку понимаю, что он проиграет. Будущее моей семьи мне важнее политических идеалов.

А то я не знаю. Я, наверное, посмеялся бы над ним, если бы мог это себе позволить. Но нам действительно нужен кто-то во Внутреннем Круге.

– И что, ты готов подтвердить свою искренность под воздействием сыворотки правды? – мои губы кривятся в искусственно насмешливой гримасе. – И принести Дамблдору магический обет?

Альбус вряд ли потребует от него Ненарушимой клятвы, но Люциусу знать об этом совершенно незачем.

Первый раз за вечер я вижу, как он начинает нервничать. Еще бы: даже Темная Метка не в состоянии убить ее носителя за предательство, а с Ненарушимыми обетами шутки плохи…

– Я это сделаю, – наконец говорит он. – Если получу гарантии безопасности моей жены и сына.

– Ты их получишь, – киваю я. – Хорошо. Я сообщу Дамблдору и министру, что ты согласен. У меня еще один вопрос… личного характера.

– Да? – Люциус чуть приподнимает брови, очевидно, восстановив душевное спокойствие.

– Кто сдал меня Лорду?

Я почти уверен, что услышу: «Я» или «Драко» – и почему-то мне этого очень не хочется.

– Грегори Гойл, – криво усмехается Люциус. – Уж не знаю, что за компромат ему удалось на тебя раздобыть, но он связался с отцом в конце марта, если я правильно понял Петтигрю, – он как-то странно смотрит на меня и добавляет: – А Драко или ничего не подозревал, в чем я сильно сомневаюсь, или решил тебя прикрыть, в чем я почти уверен. Впрочем, теперь это, пожалуй, не имеет значения.

М-да. Похоже, я сильно недооцениваю своих слизеринцев.

Дверь снова лязгает, и в камеру заглядывает сопровождавший меня аврор.

– Время истекло, – хмуро сообщает он. Очевидно, ему не терпится убраться отсюда – как, впрочем, и мне.

– До встречи, Люциус, – прощаюсь я. – Надеюсь, что в следующий раз мы увидимся в более комфортной… обстановке.

– Было бы неплохо, – усмехается он, вновь обретая самодовольный вид. – До встречи, Северус.

Из дневника Гарри Поттера (25 августа, 12:20)

Все утро просидел с Малфоем в Запретной секции. Как ни странно, до сих пор жив. Зато мы поняли, почему «Stupefy» сработал как стабилизирующее и замораживающее заклятье, и, кажется, нашли способ нейтрализовать этот эффект. Я хотел сразу попробовать, но Драко пригрозил меня прикончить (я и не думал, что он умеет корчить такие рожи!), так что придется ждать возвращения Снейпа.

Если все получится, то Малфой сможет хотя бы разговаривать, пока Снейп будет искать антидот для зелья, которое его… гм… омолодило.

Дамблдор говорит, что на Диагон-аллею мне нельзя. Ну что ж, придется сидеть в замке. Соскучиться мне вряд ли удастся: мне же еще взыскание у Снейпа отрабатывать! Было бы здорово, если бы он про него забыл, но что-то мне в это мало верится.

Интерлюдия 48: Тонкс (25 августа, 12:40)

Я сижу, лелея свою злосчастную ногу, на диване у Северуса в гостиной и готовлюсь к учебному году, обложившись всяческими книжками по защите. Мои комнаты пока не готовы, да я и не вижу смысла перебираться туда заранее, пока в этом нет необходимости. И мне совершенно не хочется отказываться от удовольствия засыпать у Сева под боком.

А еще я, стыдно сказать, прячусь от Рема. Мне почему-то кажется, что он не осмелится прийти сюда.

– Мисс Тонкс, – чопорно сообщает мне охраняющий вход портрет Роджера Бэкона, – вас желает видеть какой-то… джентльмен.

Судя по легкому оттенку сарказма, с которым он произносит слово «джентльмен», мастер Бэкон гостя не одобряет. Ко мне у него явно слабость – уж не знаю отчего. Подозреваю, что из-за Северуса…

– Проси, – величественно приказываю я, не в силах отказаться от возможности поддразнить великого алхимика.

Он фыркает, но открывает дверь, и в комнату входит Ремус. Ох-хо-хонюшки…

– Привет! – преувеличенно бодро говорю я и подгребаю разбросанные на диване книги поближе к себе, чтобы освободить для него место. – Садись.

Он неловко мнется у двери, косясь на Бэкона. Судя по всему, ему очень хочется, чтобы тот ушел или хоть отвернулся, но нарисованный алхимик явно не собирается покидать портрет.

– Что-то случилось, Рем? – спрашиваю я. Уж лучше спровоцировать ссору, чем так вот мяться…

Он глубоко вдыхает, словно собираясь с духом, потом все-таки садится рядом со мной на диван.

– Ну?

– Тонкс, – наконец выдавливает он, – я не знаю, в каких ты отношениях со Снейпом, но…

Похоже, разговор будет неприятный.

– Рем, давай расставим все точки над «и». Я его люблю.

Совершенно неожиданно для меня он взрывается:

– Да за что? Объясни, за что вы все любите эту эгоистичную, желчную, злобную скотину?!

Я так ошарашена, что у меня даже нет сил обижаться.

– Не знаю, как все остальные, а я его люблю просто так, – говорю я. – И вообще, у него масса достоинств. Он умный, заботливый… красивый, в конце концов!

Рем кашляет, поперхнувшись.

– Тонкс, ты уверена, что Снейп ничем тебя… не опоил? – осторожно спрашивает он.

Я начинаю сердиться.

– Рем, как ты можешь говорить такие гадости! Я же знаю, что ты так не думаешь. Ты просто ревнуешь, и все, – он заливается краской и опускает взгляд. – Мне жаль, Рем. Ты милый, симпатичный… но…

– Но ты любишь Снейпа, – горько и сердито кивает Ремус.

– Люблю. Очень.

Мне его жаль, но я не собираюсь делать вид, что я бы хотела, чтобы было по-другому. Может, это кровь Блэков: я всегда была немножко эгоисткой.

– Ну что ж, желаю счастья, – сухо произносит он, поднимаясь. – Спасибо за разговор.

Он уходит, явно с трудом сдерживаясь, чтобы не хлопнуть дверью. Роджер Бэкон ехидно хмыкает, но ничего не говорит.

Я, вздохнув, снова принимаюсь за чтение, но буквально минуты три спустя портрет опять отрывает меня от учебников.

– Вы сегодня нарасхват, мисс Тонкс. К вам молодой человек, – он усмехается, – с ребенком.

А, это мальчики.

– Давайте их сюда, милорд Бэкон.

– Как угодно, мисс.

В комнату заходит Гарри, опять с ворохом каких-то свитков, а с ним – отчаянно жестикулирующий Драко. Вот уж не думала, что они так быстро споются…

– Привет, Тонкс! – оживленно говорит Гарри, но я вижу, что он пытается скрыть обиду и явное недоумение. – А профессор Снейп так и не вернулся, да?

– Нет, у него дела, – я качаю головой. – Но старая компания собирается сразу после обеда, так что он должен скоро прийти. А что?

– Да мы тут хотели попробовать одно заклятие…

Драко фыркает.

– Ну-у… – Гарри слегка краснеет. – Я хотел, но Драко опасается применять его без одобрения профессора.

– И очень разумно с его стороны, – строго говорю я. – Ему только еще одного эксперимента не хватало!

– Угу, – Гарри смущенно кивает. – Ладно, мы тогда пойдем…

– Погоди, – я снова освобождаю диван. – Во-первых, вы вполне можете подождать тут Северуса, если хотите. Во-вторых… – я пристально смотрю ему в глаза. – Гарри, что случилось?

Драко берет с полки какую-то книжку, забирается в кресло в дальнем углу и принимается за чтение. Очевидно, это его способ дать нам возможность поговорить.