Текст книги "Яд Амариллиса ( СИ )"

Автор книги: Melara-sama

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Потерпи. Сейчас. – Сажусь на корточки и расстёгиваю его ширинку, он помогает и придерживает джинсы, чтобы не упали в траву. А я, не касаясь руками его члена, целую головку и медленно беру в рот. Ники вскрикивает, и запускает одну руку мне в волосы, надавливает. Я вбираю полностью и глотаю, он ахает.

– Ты потрясающе это делаешь.

Несколько движений и Ники начинает задавать темп, не яростно, но довольно сильно врываясь мне в рот.

– Сожми, сожми его губами, да, так… мммм, потрясающе, – шепчет моя вишенка.

На пике он забывает о джинсах и уже двумя руками хватает меня и насаживает на свой член. Кончает, тихо шипя.

– Одевайся, – говорю и поднимаюсь, смотрит как-то странно и вдруг улыбается. И, застёгивая джинсы, тоже садится на корточки, я лишь качаю головой.

– Почему? – шепчет хрипло. – Я постараюсь сделать так, как ты.

– Не в этом дело, – ставлю его на ноги.

– А в чём? – не обиженно, скорее непонимающе.

– Мы в парке, а мне мало таких ласк.

– Ты хочешь большего? – улыбается. Я обнимаю его и шепчу на ушко.

– Да, хочу.

Он смеётся и прыгает мне на шею, целует в щёку. Так невинно и в тоже время прижимается всем телом, так порочно выгибаясь. Ники. – Не проголодался?

– Немного.

– Пошли, поедим тогда. Что ты хочешь? – он снова берёт меня за руку и переплетает наши пальцы, гладит большим внутреннею сторону ладони.

– Хочу корейскую кухню.

– Ладно, есть тут хороший ресторанчик. Хочешь, возьмём и поедем к нам? – сам спрашиваю и замолкаю, жду реакции. Он немного тормозит и смотрит на меня. В глазах не то, что обида или испуг, просто он не ожидал.

– Энжей, я не видел Эмиля полтора года.… Это будет странно, если я вдруг приеду в гости.

– Возможно, ты не знаешь, но он переживает за тебя. И если увидит, то сразу всё поймёт и перестанет думать о том, что ты не в порядке. – Он, молча, смотрел сквозь меня. – Боишься? – тихо спросил я и потянул его за руку к себе. Он уткнулся лицом мне в плечо.

– Я боюсь, что не смогу сдержаться и выскажу ему всё. В тот день мы так и не наорались друг на друга. И я до сих пор злюсь на него за то, что он ударил меня.

– Может, это шанс как раз таки поговорить?

– Нет. Мы не сможем так вот просто взять и поговорить. Тем более сейчас у меня есть реальная причина ненавидеть его.

Я приподнимаю его лицо за подбородок.

– Что за причина?

Он смотрит серьезно, и говорить чуть хрипло:

– Я люблю его парня, – улыбается.

– Ники, что ты делаешь?

– Говорю правду, которая не понравится Эмилю. Но у тебя должна вызывать другую реакцию…

– Вызывает, только неуверен, что именно ту, которую ты хочешь.

– Главное, что реакция есть, Энжей. А это значит, что я небезразличен тебе, – немного поворачивает голову и целует мои пальцы.

– Ты не можешь быть безразличен. Но я уже говорил…

– Да, я помню.

– Хорошо. Ну, что, корейская кухня и к нам в гости? – он немного нервно улыбается и кивает, вцепляясь в мои пальцы. – Я буду рядом.

– Этого будет мало. Я ведь даже не смогу тебя поцеловать.

– Ты же понимаешь?

– Да. Эмиль не должен знать о нашем совместном времяпровождении.… Как это по другому назвать? – вдруг спрашивает Ники.

– Отношения, – тихо говорю я.

– У нас отношения? – сверкает глазами.

– Хм… «своеобразные» я бы сказал.

– Я хочу романтики!

– Цветов? – мы оба замолкаем, и он тянется ко мне и шепчет:

– Амариллис?

– Это ядовитый цветок, Ники.

Он улыбается.

– Яд амариллиса. Как ты для меня, как я для тебя и как мы для Эмиля… – я смотрю на него и не могу сказать ни слова. Он прав. Яд. Мой яд.

Мы уже пятнадцать минут как сидим в машине перед подъездом.

– Ники, ты же смелый мальчик…

– Выходит, что не совсем, – жалобно говорит он, прижимая к себе пакеты с едой.

– Что же ты ему такого наговорил, что боишься встретиться с ним? – я протянул руку, погладил его по волосам, он прикрыл глаза.

– Тебе лучше не знать, Энжей, – в кармане звонит телефон, я беру трубку. Ники сглатывает.

– Да, Эмиль?

– Почему ты не поднимаешься? Я уже пятнадцать минут стою у окна и наблюдаю за твоей машиной.

– Я не один.

– Так поднимайтесь вдвоём, и скажи этому мальчишке, что я не злюсь. Дурдом… – и вешает трубку. Я смотрю на бледного Ники.

– Успокойся, он не злится и уже ждёт нас, пойдём.

Вздыхает и берётся за ручку двери.

– Пообещай мне, что будешь на моей стороне.

Я улыбаюсь.

– Обещаю, вишенка.

Он сверкает глазами и мы, наконец, выходим из машины и поднимаемся по лестнице в подъезд.

Ники нервно закусывает губы. Лифт плавно отчитывает этажи. Я не выдерживаю и наклоняюсь, целую его в уголок закушенной губы.

– Успокойся. Он твой брат.

– Сводный, – шепчет он.

– По-моему, это никогда вам не мешало.

– С недавних пор мешает. Энжей, ты только не удивляйся, – он поворачивается и прикасается к моим губам.

Лифт останавливается, и мы отрываемся друг от друга, выходим. Я открываю дверь. В коридоре горит свет. Эмиль стоит, прислонившись к стене, руки скрещены на груди. Взгляд нечитабельный, но я вижу, он нервничает. Смотрит на Ники.

– Привет, братишка. – И так он это произнёс, что даже мне стало не по себе. – Какими судьбами? – Ники аккуратно ставит пакеты и разворачивается ещё к открытой двери, я успеваю поймать его за прохладную мокрую ладонь.

– Эмиль, сначала ужин, потом все оскорбления и взаимные претензии, – тихо произношу я. – Здравствуй, – он улыбается.

– Как скажешь, родной, – подхватывает пакеты и идёт на кухню. Я чувствую, как ладошка в моей руке судорожно сжимается.

– Ник, успокойся.

– Он меня ненавидит.

Я мягко разворачиваю его к себе и прикрываю входную дверь.

– Возможно. Но сейчас это можно исправить, сделать первый шаг к примирению. И если ты сделаешь это. Это будет взрослый поступок, – он сглатывает.

– Ладно.

– Голодный? – нежно улыбаюсь я.

– Уже неуверен.

– Пойди, помой руки, – он кивает и раздевается, проходит в ванную, а я на кухню.

– Эмиль? – пакеты стоят на столе, а мой любимый нервно наливает себе вино.

– Чёрт побери, не думал, что так среагирую.

– Так и не реагируй. Я еле уговорил его приехать.

– Зачем, родной? – он поворачивается ко мне и притягивает за руку, утыкается в шею. – Мы не сможем поговорить, он упрямый. Он не понимает многих вещей. Он ещё ребёнок.

– Подожди, Эмиль. Так можно объяснить ему. Попробовать хотя бы. И он уже не ребёнок. Не тот ребёнок, с которым мы гуляли в парке. Он вырос, Эмиль.

– Я знаю, но принимать не хочу. Он рассказал тебе, да?

– Да. Это, конечно, не моё дело, но зачем вы рассказали ему о той трагедии? – он сглотнул. Отставил бокал.

– Я говорил матери, что это глупо, пытался отговорить, но она решила всё,… ты же знаешь, какая она упрямая. Когда рассказали, он просто орал. А потом перешёл на личные оскорбления, и я не выдержал.

– Ты не должен был его бить, любимый.

– Знаю. – Он прижал меня сильнее и прикусил кожу на шеи.

– Эмиль…

– Прости, я нервничаю.

– Может, уже отлипните друг от друга, я есть хочу, – раздался за моей спиной недовольный голос Ники. Эмиль отпустил меня и посмотрел на брата.

– Ладно, сначала поедим, а то морить голодом гостя неприлично, – без улыбки проговорил он.

– Это, вообще-то, и мой дом тоже.

– Ты же решил уехать отсюда.

– У меня не было выбора. И ты прекрасно это знаешь. Ты виноват в том, что я уехал. – Ники прикусил губу и тихо проговорил. – Я прошу прощения за тот вечер. За те слова, что сказал, – отвернулся и сморщил курносый носик. Я из последних сил сдерживался, чтобы не кинутся и не обнять его. Эмиль вздохнул.

– Я знаю, что виноват в том, что ты уехал. Я знаю, что всё, что ты наговорил в тот вечер, правда. Мне как старшему брату нужно было просто удержать тебя. И я нашёл не совсем правильный способ остановить твою истерику. Думаю, что ты также как я примешь извинения. И я на самом деле рад тебя видеть. Правда.

Ники резко повернулся. Губы дрожат, руки судорожно вцепились в край стола.

– Мне сложно было принять это решение, я сделал это только для Энжей, – сдавленно проговорил он. Я нахмурился. Но Эмиль вдруг хмыкнул.

– Значит ли это, что я должен быть благодарен моему парню за то, что ты переступил порог этого дома? – на лице Ники была точно такая же ухмылка.

– Именно так, братишка. – Я ничего не понимал, что происходило сейчас между ними. Как будто два хищника в клетке. Я вздохнул.

– Так, всё! Достаточно. Давайте поедим.

Я достал тарелки и вилки, разложил. Ники помогал мне с пакетами и коробочками. По кухне распространился пряный аромат корейской кухни. Я чувствовал напряжение. Но оно было другого рода. Не такое, какое я ожидал. То есть, не от того, что они молчали и сверлили друг друга взглядами. Нет.

Они мило улыбались во время ужина и даже начали разговаривать нормально, без грубости. А вот я…

Мне всё казалось, что Эмиль понимает, знает, догадывается.

Это нервировало. Не сам факт измены, а то, что я не мог расслабиться.

Ники под столом гладил мою лодыжку пальцами. И я сходил с ума от желания повалить его на этот самый стол и врываться грубо и сильно. И в тоже время от взгляда моего парня я сам был готов лечь на этот стол и раздвинуть ноги. Это заводило меня в тупик. А вот найти выход из этого тупика для меня было сложно.

Я опустил руку под стол и схватил Ники за лодыжку, он крепче перехватил вилку. И поднял на меня смеющиеся глаза.

– Как в школе? – продолжил расспрашивать его Эмиль. Он повернулся к нему и совершенно спокойно ответил.

– Прекрасно. Ты же знаешь, проблем с учёбой у меня нет.

– Мама волнуется о том, где ты пропадаешь ночами. – Ники фыркнул.

– Энжей не рассказал тебе? – я отпустил лодыжку, и он убрал ногу.

– Нет, – ответил Эмиль и пронзил меня взглядом. Ники улыбнулся.

– Это просто, Эмиль, я в бар езжу.

– В какой?

– Догадайся… – засмеялся Ники, блестя серыми глазами. Эмиль отложил вилку и, улыбаясь, проговорил:

– Маме не понравится это. И давно?

– Да. Я уже несколько лет знаю, что я гей. Если ты это имеешь в виду.

Я встал и собрал посуду.

– Есть партнёр? – очень серьёзно спросил Эмиль. Я чуть не выронил тарелку. Застыл.

– Ну, не то что бы партнёр.… У него есть парень…

Я закусил губу. Эмиль хмыкнул.

– Ровесники?

– Неа, он старше…

– Это не очень хорошо разбивать отношения, Николя.

– Будешь меня учить, как надевать презервативы, но, пожалуйста, не лезь в мою личную жизнь. Не сейчас. И никогда, – серьезно.

– Ладно, прости. Он хоть не грубый с тобой?

– Нет, нежный… – мечтательно. А я стою и пытаюсь вздохнуть. Просто сделать вдох. Боже, зачем? – … страстный, очень восхитительный.

Я закончил мыть посуду и развернулся, Ники на меня не смотрел, а водил тонким пальцем по столу, вырисовывая какие-то круги. Эмиль смотрел на него и улыбался. Наклонился и поцеловал брата в макушку.

– Я рад за тебя, пусть только это не разобьёт тебе сердце. Только надо маме сказать. А то она переживает. И ещё, если что-то будет не так, ты обязательно мне скажешь, ну и, конечно, про презервативы не забудь, – они рассмеялись. Обстановка стала лёгкой… для них.

Я медленно вытер руки и вышел из кухни. Мне нужно было побыть одному. Нет, думать я не хотел. Я хотел просто расслабиться. Лёг на диван, на котором мы утром с Эмилем придавались любви. Именно любви. Прикрыл глаза. Было слышно, что они разговаривают, но о чём я не слышал. Я был уверен, что Ники не расскажет брату о нас. Нас.

Да, есть мы. Отрицать глупо и бесполезно. Он меня любит, также как его брат? Или больше? Как измеряется единица любви? В чём?

– Эн, родной, иди в постель, – тихо прошептал мне Эмиль. Я открыл глаза, видимо, уснул на диване.

– Ники нужно отвести.

– Не надо, он сегодня останется у нас. Иди сюда, – он помог мне подняться. И нежно накрыл мои губы. – Обожаю, когда ты со сна, такой сладкий.

– Эмиль… – блаженно протянул я. – Мы не одни.

– Знаю. Я благодарен тебе за то, что уговорил его приехать.

– Я поставил его перед фактом, вообще-то. Ты же знаешь, Николя невозможно уговорить. – Он тихо рассмеялся. Мы вошли в спальню, Эмиль прикрыл дверь и прижал меня к ней. Поцеловал в шею, прикусил кожу и зализал горячим языком.

– Мечтал об этом весь вечер… мой нежный мальчик.

– Эми, я сегодня немного устал.

Он остановился и посмотрел на меня тёмными омутами, я вздохнул про себя. Почему-то тот факт, что в комнате дальше по коридору сейчас Ники – очень меня беспокоил.

– Я не буду настаивать, родной. Просто поласкаю тебя, без проникновения. Губами. Можно?

Я в шоке смотрел на него. Эмиль спрашивает разрешения?

– Эмиль, ты что, с ума сошёл! Что ты спрашиваешь у меня? – он улыбнулся и начал садиться на колени передо мной.

– Спрашиваю, можно ли мне отсосать у тебя? – я задышал через рот, только от одного его взгляда возбуждаясь. Он медленно потянулся к молнии. Расстегнул. – Так что?

– Да. Возьми.

– Хороший мальчик, – и, стянув с меня мешающую одежду, вобрал мой жаждущий член. Я ударился затылком об дверь. Не представляю, что может быть прекраснее его рта. Он совершенство… Мммм.

Утро наступило поцелуем.

– Я поехал, родной, не проспите. Отвези Ники в школу, а то я не успеваю… – я открыл глаза и улыбнулся. Эмиль наклонился и ещё раз поцеловал меня.

– Доброе утро. Я отвезу, не волнуйся.

– Прекрасно. Я сегодня буду поздно.

Я кивнул. И он, ещё раз поцеловав меня, умчался на работу. Немного полежав, я сходил в ванную и, одевшись, пошёл будить соню.

Пусть он съехал от нас полтора года назад, но его комната всё также в его распоряжении. Ники спал, завернувшись в одеяло с головой. И тихо посапывал. Я сел на край кровати и погладил его по боку.

– Вставай. Проспишь.

– Нет, я так не встану… – совершенно не сонно ответило мне одеяло.

– А как встанешь? – я наклонился и потянул одеяло на себя, оно легко сползло, открывая мне вид на изящную спинку.

– После продолжительных ласк, конечно.

Я тихо засмеялся. И, наклонившись, провёл мокрую дорожку языком вдоль его спины. Он сам немного стянул одеяло, и я поцеловал округлую половинку.

– Так, вишенка?

– Да. Можно ещё и немного… эм… – он не успел закончить, я раздвинул половинки и покружил языком вокруг дырочки. Ники застонал и немного приподнял попку и расставил ножки, подставляясь под ласку. – Да, вот так… обалдеть!

Я поцеловал нежную кожу и самым кончиком языка поласкал вход. Ники закричал. Я отстранился, но заменил язык пальцами.

– Ты хотел вчера? – немного надавил, он сам, вставая на колени и опираясь на руки, немного насадился на мой палец. Совсем чуть-чуть.

– Аааа… и мечтать не мог, получить это сегодня! – выкрикнул он. Я наклонился и сплюнул на дырочку, собрал слюну пальцами и ввёл их в него. Тугой, но расслабленный. Потрясающий.

– Ники… – я укусил мягкую попку, а он застыл, а потом вдруг задвигался как сумасшедший, мне пришлось удерживать его одной рукой. А мальчишка ловил кайф, крича и выгибаясь, насаживаясь на мои пальцы и прося. Не переставая просить о большем.

– Да, да, Энжей, пожалуйста, возьми меня, я прошу-прошу, пожалуйста,… ещё… сильнее, хочу твой член в своей… аааа… – я согнул пальцы и ввёл их глубже, сделал несколько толчков, и Ники забился в оргазме.

Медленно вытащил пальцы, чтобы не возбудить его ещё раз.

– Энжей… – просипел он. – Я люблю тебя.

– Вишенка моя. – Я был возбуждён, но понимал, что ещё не время. Я могу взять его сейчас, но почему-то, где-то внутри я точно знаю, ещё не время.

Он перевернулся и обнял меня за шею, поцеловал, мягко.

– Твоя.

– Пора, Николя, иначе я опоздаю уж очень сильно на работу.

– Я понимаю. Спасибо.

– За что?

– За исполнение моих желаний, – он улыбнулся, глаза блестят и всё ещё тёмные после испытываемых ощущений.

– Пожалуйста.

До школы доехали быстро, я остановился подальше от главного входа и Ники потянул меня на себя и накрыл мои губы.

– Увидимся сегодня? – прошептал он после поцелуя.

– Я сегодня допоздна на работе.

– Я могу заехать после школы.

– А дома ты когда появишься, Диана будет волноваться.

– Я позвоню ей. Так что?

– Упрямое создание, если я даже скажу, чтобы не приезжал, ты всё равно приедешь, ведь так? – на его лице расцвела яркая улыбка.

– Ты сегодня один весь вечер, я слышал, как Эмиль говорил по телефону, назначая какие-то переговоры на восемь. Я скрашу твой вечер, Энжей.

– Всё, беги, жду тебя после шести.

Он взвизгнул и повис у меня на шее.

– Ты не пожалеешь, – и, схватив сумку, вышел из машины, побежал к школе.

А я не думал, что пожалею, я ещё ни о чём не пожалел, вляпавшись в это…

Было странно. Я каждые пятнадцать минут смотрел на часы и на дверь. Было понятно, что я схожу с ума по мальчишке с платиновыми волосами и серыми глазами. Такими же глазами как у его брата. Схожу с ума, но люблю другого. Как это возможно? Или это вообще мой фетиш на тройной союз. Но сейчас у меня получается недотреугольник. Или совершенно нормальный полноценный треугольник. А я, почему-то, раньше думал, что у меня тупик. Что же, я сам себя загнал в это. Я точно знаю, что мне нужно с кем-то поговорить. Но никто из моего окружения не подходит. Диана отпадает сразу. Как, интересно (хотя не очень), я ей расскажу об этом. Каси будет долго ржать, а потом посоветует лечь под обоих. И кто остаётся? Так, мелкие знакомые и несколько коллег, с которыми я выпивал пару раз.

Я взглянул на стол, пробежался глазами по его поверхности и застыл. Бабушка. Я всегда просил у неё совета. Всегда. Даже если понимал точно, что это не она помогает мне решить все проблемы. Просто в квартире бабушки, на пороге её комнаты, я как будто включаюсь заново. Такое странно чувство.

Я улыбнулся и, схватив пальто, покинул кабинет. Я видел, как у Каси округлились глаза, когда я пробежал мимо, кидая ей через плечо:

– К шести приедет Ники, накорми его и десерт – груши со сливками.

Я знаю о предпочтениях моих родных всё. Например, Эмиль любит морепродукты, на десерт предпочитает что-то с клубникой. Диана обожает греческую кухню и на десерт бисквит из абрикосов. Всегда. Ники… он любит груши. А вот с направлением кухни так и не определился. По настроению. А я… меня никто никогда не спрашивал. А я люблю пироги с вишней и яблоками. Ненавижу морепродукты и греческие десерты. И на груши у меня аллергия. Я улыбнулся. Но за двенадцать лет совместной жизни я научился скрывать свои вкусы, подстраиваться под настроение других и есть груши, а потом втихаря пить таблетки от сыпи на коже. Да.

А может, стоит хоть один раз сказать, что я не люблю мидии и что от абрикосов меня уже тошнит? Но чёртово воспитание. Хотя, я благодарен и бабушке и Мадлен за него. Я не умею выбирать, вот только это… Они так и не научили меня, как это – сделать выбор.

Я остановился около дома, я так давно тут не был. Почти восемь лет. В квартире не было нужды, и я просто закрыл её. И, кстати, иногда чувствовал потребность съездить и проверить как тут моя ба. Я не знаю почему, но я чувствую, что она здесь, а не там, в холодной сырой земле. Я всегда ощущал её, как только открывал комнату. И не убирался там, потому что мне было важно, что все вещи на местах. Важно, что я мог посмотреть и вспомнить, как она сидела перед трюмо, или как поливала цветы на окне под тюлевыми занавесками. Как лёгкий ветерок чуть-чуть касался её седых волос. Я до сих пор помню, как она улыбалась, когда я маленький ни свет, ни заря влетал в её комнату и застывал. Мне казалось, что моя бабушка как спящая красавица. И я тихо стоял до тех пор, пока она не просыпалась и, щуря свои тёплые шоколадные глаза, желала мне доброго утра. Я берегу эти воспоминания, как маленькие камушки в памяти. Они пересыпаются туда-сюда, и я вспоминаю какие-то давно ушедшие тёплые моменты.

Я открыл квартиру и застыл. Да, я накрыл все предметы мебели чехлами и убрал всю мелочь, но квартира не стала другой, она осталась всё той же. Моей.

Медленно я прошёл в гостиную-спальню и, подойдя к секретеру, достал ключ от комнаты ба. Открыл и впервые понял свою глупость. Нужно убраться. Иначе мои воспоминания так и погрязнут в этой пыли.

Пройдя в ванную и найдя там ведро и несколько тряпок, я открыл кран, который поприветствовал меня страшным звуком. Я улыбнулся. Мне предстояла долгая уборка…

– Да? – вытирая пыль с кухонного стола, я ответил, не глядя на дисплей.

– Энжей, а где ты? – серьёзно-расстроено спросил Ники. Я застыл и посмотрел на наручные часы. Было полседьмого.

– Эм… прости, вишёнка, я на старой квартире, помнишь, мы один раз ездили сюда. Вот, почему-то, именно сегодня захотелось снова вспомнить прошлое. Ты покушал?

– Да, Каси накормила меня и десертом тоже, но это неважно. Я хочу тебя увидеть, можно я приеду? – я на мгновение задумался. Приехать сюда? Знаю, очень плохая идея, но в трубку тихо говорю:

– Приезжай, адрес помнишь?

– Да. Я соскучился… – тянет он и вешает трубку. А я осматриваю место своих работ. Всё идеально. Я даже у бабушки в комнате люстру помыл. Да, времени для раздумий у меня было достаточно, но я пришёл лишь к одному выводу.

Всё моё существо рвётся к Эмилю. Но в глубине души есть что-то странное и это странное, почему-то, никогда не может отказать Ники. Но это не любовь. Хотя, если уж быть откровенным с самим собой, я вообще не могу сказать, что такое любовь. Почему я решил, что люблю Эмиля, например, потому что очень долго нахожусь рядом с ним. Потому что привык? Тогда это не любовь, а привычка. Тогда почему я так странно повёл себя: признался ему в любви-привычке? Тогда зачем? Опять одни вопросы. Но я знаю, что к Эмилю я чувствую глубокое чувство, а значит, просто привычкой, привязанностью это быть не может. Тогда получается, что это любовь… Замкнутый круг. Вот что это. Я никогда не умел разбираться в себе, в своих чувствах и эмоциях, всегда шёл туда куда указывали или подталкивали. Всегда. Также и в отношениях. Эмиль сказал, что любит, я не смог его остановить и сказал то же самое. Мне нужно подумать.

Но с Ники я думать не могу.

Ники…

А что же с Ники? Я не думаю, что его слова про яд амариллиса так сильно сыграли роль. Или это как слово стоп-сигнал? Только не стоп совсем. Я улыбнулся. Да, не стоп.

Он завораживает, но не так как Эмиль, по-другому. Он возбуждает, но, опять же, не так как Эмиль…

Я убрал принадлежности для уборки, помыл руки и вернулся на кухню, поставил чайник. Он сверкал чистым боком и, наверное, был мне благодарен за использование.

Я вернулся мыслями к Ники.

Если честно, в тот момент, когда я предложил ту сделку с примирением, я не думал, что он согласится. Я думал, как все подростки он фыркнет и уйдёт, но я забыл, что это Ники. Тот самый Ники, который с детства вертел нами как хотел. Который свёл меня с ума и заставил думать о нём целых полтора года, лишь одной фразой. И это Ники, который сейчас едет сюда… В надежде… На что? На секс? На взаимность…

Я дурак. Я сам виноват во всей этой ситуации. Ни Эмиль, со своими наклонностями и любовью к жёсткому сексу. Ни Ники, со своей детской непосредственностью. А я сам. Потому что повёлся. Потому что захотел новых ощущений, потому что я идиот. Я вздохнул и достал две чашки. С розовой розой и синим цветком. Улыбнулся и, почему-то, вспомнил Габриэля.

Двенадцать лет назад я тоже думал, что он моя мечта.

Мечта…

Могу ли я думать также о Ники сейчас или ситуация с ним совершенно другая. Я не запутался, нет. Я просто не знаю, что делать.

Эмиль. Мне изменял, но я не считаю, что должен делать то же самое. Просто быть откровенным с ним и, возможно, рассказать все. Но как он отреагирует, снова начнет бросаться предметами мебели? Или, возможно, он тоже устал от меня.

Я вчера утром повёл себя не по сценарию, сам проявил инициативу, и мне это понравилось. Доставлять ему удовольствие, смотреть в его искрящиеся от восторга глаза. Я вздохнул.

И с Ники почти то же самое. Возможно, я ассоциирую Ники с братом, поэтому никак не могу разобраться в себе?

Раздался звонок мобильного. Я взял трубку.

– Привет, родной, как ты? Как работа? – у Эмиля был уставший голос.

– Привет. Нормально всё, как у тебя? – нежно спросил я.

– А у меня завал. Я сегодня буду поздно… Энжей? – я почувствовал, что он хочет что-то спросить, но его окликнули. – Сейчас подойду. – Ответил он спокойно. – Ты сможешь сегодня уехать на пару часиков пораньше и забрать меня? У меня машина сломалась, а такси брать не хочу. – Я улыбнулся.

– Во сколько мне заехать?

– В десять или пол-одиннадцатого.

– Хорошо. Я буду подъезжать, наберу, беги.

– Ты чудо моё. Я жду. – Я нажал на отбой. И в этот момент раздался звонок в дверь. Я вздохнул и, так до конца и не разобравшись, пошёл открывать.

Как только я открыл дверь, Ники прыгнул мне на шею и впился в губы. Я только и успел, что прикрыть дверь, и был прижат к стене.

– Ники, малыш, подожди… – простонал я, когда его тонкая ручка начала расстёгивать мне рубашку.

– Я так скучал по тебе целый день, а приехал, тебя нет, и эта твоя Каси просто невыносима! Хочу компенсации за моральный ущерб…

– И что же ты хочешь? – он, наконец, посмотрел мне в лицо. Его глаза сверкали, и на губах, чуть покрасневших от поцелуя, была немного коварная улыбка.

– Что я хочу? Не боишься? – тихо.

– Нет.

Я обнял его и немного приподнял, он опоясал меня ногами и выгнул спину.

– Я хочу… секса. Полноценного и горячего. Чтобы твой член входил в меня по самое основание, и я кричал от удовольствия под тобой, а потом, после того как я кончу, ты вылизал меня… – и глаза меняют цвет с каждым сказанным словом. А я возбуждаюсь, неся его на диван. Всё больше.

– Мы же договорились…

– Я выполнил часть условия. Я хочу тебя, Энжей, сильно. Очень, – шепчет он осипшим голосом. Боже, что мне делать? Оттянуть ещё? Но это ничего не даст, он всё равно добьётся своего. Так странно… я поддаюсь ребёнку. Неправильно, глупо, но так потрясающе приятно.

Я укладываю его на диван и наклоняюсь, целую нежную шейку, ласкаю языком.

– Да? – почти стон.

– Да, – отвечаю я. Он от этого одного слова выгибается и стонет.

А я впервые понимаю, что он действительно хочет. Жаждет.

Накрываю его своим телом, а он просто хнычет, трётся.

– Ники, вишенка, подожди. Так не получится ничего.

Он вцепляется мне в плечи и темными глазами смотрит умоляюще. Я вздыхаю и целую его в губы, его язык толкается мне в рот, нетерпеливо, просяще. Я посасываю его, и он снова стонет подо мной.

– Энжей, умоляю…

– Сейчас…

Я немного резко приподнимаюсь и расстёгиваю его ширинку, он поднимает попку, чтобы мне было легче снять с него мешающую и причиняющую боль одежду. Наклоняюсь и беру его член сразу на всю длину. Ники подкидывает бедра и кричит от наслаждения.

– О! Да! – цепляется за подлокотник дивана и царапает его обивку, а я глотаю сперму. – Нет… ох.

– Не волнуйся, всё будет.

– Прости, я пока сюда добрался, успел придумать себе десятки сценариев… с твоим и моим участием. Прости.

– Успокойся, всё хорошо. У тебя сладковатая сперма… – улыбнулся я.

– Я сегодня целый день пью ананасовый сок, – улыбка в тридцать два зуба.

Я нежно провёл рукой понизу его живота, чуть по бокам уже двумя руками. Наклонился и поцеловал его тату. Он затаил дыхание. Я, почему-то, чувствовал себя прекрасно. Сам не знаю почему, но, когда он вот так лежит и ждёт от меня действий, я просто плыву от ощущений.

Он немного сползает и обнимает меня ногами за талию. Подбрасывает бёдра. А я, поддерживая его за ягодицы, целую мягкие сладкие губы.

– Энжей, разденься, – хрипит Ники. Я понимаю, к чему это всё ведёт, я понимаю и ловлю себя на мысли, что не могу. Не могу сделать больно Эмилю. Я не изменял ему в течение двенадцати лет! Я немного прихожу в себя. Ники подо мной стонет, щёки покрыты румянцем, губы призывно приоткрыты. Да, сейчас отказать ему смертельно. Для него.

– Ники, вишенка моя, я думаю, мы можем продолжить чуть попозже. Чайник закипел, – я нежно расцепляю его ноги у себя на бёдрах и встаю. Слежу за реакцией, и она не заставляет себя ждать. Он приподнимается и с возмущением смотрит на меня.

– Что ты сказал сейчас? – тихо, без надрыва.

– Я не могу, – шепчу я, смотря в тёмные глаза, они тёмные от злости, я знаю. Он медленно встаёт и надевает джинсы, а потом подходит ко мне и зло цедит:

– Не можешь? Чего ты не можешь изменить ему? Дать волю своим чувствам и желаниям, в коем-то веке быть собой, а не тем, кем он тебя сделал? Чего ты не можешь? Оттрахать меня, когда я почти сошёл с ума от желания!? Чего? – он не кричит, он просто возмущён, а я наклоняюсь и тихо шепчу в его ушко:

– Это глупо. Я чувствую себя в ловушке, Николя. Сам себя загнал в ловушку. И тебя тяну туда.

– Ты никуда меня не тянешь, уж если на то пошло, я виноват в том, что ты меня хочешь, но почему ты сопротивляешься?

– Ты ребёнок, Ники, я же взрослый мужчина, который точно уж не должен так себя вести. Мне хорошо с тобой, очень. Ты не представляешь как, но… – он резко целует меня в губы, не давая закончить. Отрывается и нежно смотрит в глаза.

– Я умоляю тебя сделать это. Я хочу этого сам. Вы ведь не женаты, вы проводите вместе меньше времени, чем мы с тобой. В чём проблема? В том, что ты любишь его? А я не верю в эту любовь… – я вздыхаю и сажусь в кресло напротив дивана. Меня уговаривает ребёнок. Уговаривает на секс. Ники, не теряя времени, садится у меня в ногах и кладёт голову мне на бедро. Нежно гладит по колену тонкими пальчиками.

– Ники, всё это как-то странно. Неестественно, – мне вдруг пришло это в голову сейчас. Он немного дёргается, а я запускаю руку в его волосы, успокаивающе поглаживая.

– Неестественно?

– Ты же понимаешь, что так просто не бывает ничего. Ты не веришь в нашу любовь, но твоё признание тоже выглядит не слишком честно по отношению к брату. Я двенадцать лет ждал момента, чтоб произнести слова любви человеку, с котором живу. Мои чувства к нему должны быть искренни, а получается, что я обманываю его с его же братом. Это неправильно, – я продолжал поглаживать платиновые волосы. Ники вздохнул и поднял на меня мокрые глаза.

– Ты слишком далеко зашёл, Энжей, чтобы вот так просто взять и послать меня.

– Я не посылаю… – он вдруг вскочил.

– А что ты делаешь? Я люблю тебя не меньше брата, если Эмиль вообще способен на любовь! – он начал раздражатся.

– Ники! – я встал с кресла и, подойдя, просто обнял его.

– Энжей, ты был в моих мыслях так долго, ты думаешь, я способен отказаться от тебя сейчас, да даже если ты меня выставишь, это ничего не изменит. Ни-че-го! Хочешь, я расскажу всё Эмилю? – так, это уже стадия отчаянья, угрозы.

– Николя, это глупо, вы опять поссоритесь. И ты поссоришь нас, – я замолчал, потому что на меня смотрели абсолютно злые тёмные глаза.

– И ты будешь моим, – он дёрнулся. – Навсегда. И сможешь взять меня, наконец, не думая о моём брате! Я люблю тебя… я так сильно тебя люблю, что всё болит, ты понимаешь!? Я просыпаюсь среди ночи с твоим именем на губах… Ты понимаешь? – я снова прижал его к себе.

– Тихо, вишенка. Всё, успокойся, иди сюда, глупый мой ребёнок.