Текст книги "Яд Амариллиса ( СИ )"

Автор книги: Melara-sama

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Название: Яд Амариллиса.

Автор: Melara-sama

Бета: Sw3ta, assyr

Персонажи (пейринг): Эмиль/Энжей, Энжей/Ники

Рейтинг: NC-17

Тип (категория): слеш

Жанр: роман, драма, легкий BDSM

Размер: миди

Статус: закончено

Предупреждение: По поводу BDSM-а не волнуйтесь автор слишком мягкое создание, и писать сцены жесткого секса не умеет почти…

Аннотация: Глупо отрицать очевидные вещи. Но я отрицал, полтора года отрицал. До отрицался. Я сглотнул комок. Что ж я делаю? Зачем всё рушить из-за такой глупости. Он тогда всего лишь утолил своё любопытство. И я понимал это. Но его слова. Я до сих пор слышу их. “Ты мой яд амариллиса, Энжей…” сиквел к “Синие Орхидеи”

Я смотрел в зеркало, в моих глазах отражалось что-то странное. Я сам не мог уловить что именно, но это было непривычно. Удар не был неожиданностью, я выгнул спину, Эмиль застонал. Плётка прошлась чуть смазанным движением по красным полосам на спине. Ещё удар, но точно несильный, просто сегодня мой партнёр решил взять инструмент помягче. Я снова выгнул спину, не стараясь уйти от удара, это бесполезно, ему нравятся такие игры, и он будет продолжать истязать моё тело, пока не станет совсем невыносимо, и он ворвётся в меня, сгорая от страсти.

А я продолжаю смотреть на себя в зеркальную стену нашей спальни. Что же не так? Что?

Эмиль снова замахивается, я вижу в зеркале отражение его стальных глаз… и его восторг. И тут ловлю себя на том, что не испытываю восторга. Привычного восторга. И ужасаюсь. Тихо, на гране слышимости говорю:

– Орхидея. – Он слышит и в полном шоке расслабляет руку, удара не последовало. В его глазах цвета ртути непонимание. Плётка с мягким звуком падает на ковёр цвета ночи. Он обнимает меня и тихо шепчет:

– Что? – я не знаю, что ответить ему на этот вопрос. Мы слишком долго вместе. Двенадцать лет. И за это время я ни разу ни сказал слово стоп-сигнал. Я прикрываю глаза. – Малыш, что ты только что сказал? – хрипло и немного громче.

– Орхидея. – Шепчу я. Он медленно отходит, расстёгивает наручники, и цепь падает с таким же глухим звуком на пол. Я не поворачиваюсь. Эмиль мягко тянет меня на себя, обнимает.

– Устал? – я лишь киваю. – Нужно было раньше сказать, что устал.

А я молчу, что-то не вяжется с ощущениями, я не устал, я просто выдохся. Я просто не знаю, что ещё могу дать тебе, вот в чём проблема. Я легонько отталкиваю своего любовника, он отходит, в его глазах вспыхивает что-то, но тут же гаснет. Он настоящий профессионал в этом искусстве и всегда может себя контролировать, и сейчас он быстро берёт себя в руки.

– Энжей? – да, контролировать свои потребности, но он ещё и любит меня, хотя, ни разу не сказал мне об этом. Как и я. Он смотрит на меня и вдруг хмурится, закусывает нижнюю губу. – Что случилось?

– Не знаю, Эмиль. Мне нужно в душ, я потом спать, ты на работу? – его глаза округляются, и он делает шаг ко мне, я дёргаюсь. Сам не понимаю, что происходит со мной. Хотя, догадываюсь.

– Эн, подойди ко мне. – Тихо, без приказа. Но я не могу сдвинуться с места. Двенадцать лет я выполнял твои просьбы и приказы, я устал. Он протягивает руку, а я качаю головой. На лице моей любви понимание, он отворачивается и поднимает халат с пола, оттуда, где он уже пролежал час. Подходит и медленно накидывает мне на плечи, вздыхает. – Нужно было раньше просто сказать, малыш…

– Что сказать?

– Что тебе неприятно. – Я судорожно глотаю воздух. Он всё понимает, всё воспринимает правильно. Не то, что я, до сих пор. Мне тридцать четыре, а я всё также плыву по теченью своей жизни, точнее, его жизни. – Сходи в душ. Я буду ждать тебя.

Эмиль поворачивается и начинает собирать все атрибуты нашей сексуальной жизни с пола и кровати.

А я всё также стою и сжимаю свои плечи, мне больно от возбуждения, которое так и не спало, мне больно от понимания, почему я так поступил, мне страшно от подступившей слишком близко к нам пропасти.

Я разворачиваюсь и влетаю в ванную, запираю дверь и включаю воду. Вою, как волк на луну, захлёбываюсь слезами. Я не виноват,… нет, нет, нет…

Глупо отрицать очевидные вещи. Но я отрицал, полтора года отрицал. До отрицался. Вода всё также течёт, скрывая мою истерику, как бы я хотел скрыть от Эмиля всё, не только истерику, но и её причину. А причина,… причина такая очевидная. С платиновыми волосами и серыми, почти как у него глазами. Николя.

Я сглотнул комок. Что ж я делаю? Зачем всё рушить из-за такой глупости. Он тогда всего лишь утолил своё любопытство. И я понимал это. Но его слова. Я до сих пор слышу их.

«Ты мой яд амариллиса, Энжей…»

Я всхлипнул. Нет, нет, нет…

– Всё, хватит. – Спокойно проговорил Эмиль мне на ухо. – Иди сюда…

– Эмиль… я не могу…

– Я сказал, хватит, Энжей. Значит, нужно успокоиться и взять себя в руки. Ничего такого не произошло. Ты ведёшь себя странно уже давно,… так что давай примем душ и просто ляжем спать. Утро будет новым, и мы поговорим. Тихо, всё, успокаивайся.

Он прав. Эмиль помог мне принять душ и отправил в кровать, а я и забыл, что сегодня воскресенье и на работу ему утром, также как и мне. Я совсем потерялся в своих мыслях. И, когда он лёг и нежно поцеловал меня в щёку, я не ответил, а просто вздохнул.

Мой любимый очень чуткий человек, и, скорее всего, его слова в ванной, о том, что я веду себя странно давно, значит, что он заметил мою странность сразу, как она появилась. Но, пока не знает, что это. А я не желаю, чтобы узнал, что всё дело в его брате.

Всё, что я могу ему сейчас рассказать – это то, что я устал и больше не хочу заниматься таким сексом. До сих пор не придумал, как это всё обозвать. Садо-мазо? Да нет, у нас это, скорее, нежно всё происходит, Эмиль редко позволяет себе меня резать или как-то ещё калечить, ему больше нравится доводить меня до оргазма руками и предметами совершенно неприспособленными для этого. Например: рукоятью ножа, или горлышком бутылки. Он нежен и в тоже время жесток. Странное сочетание. Но именно поэтому я его и люблю. За его неординарность, за его энергию.

Так почему именно сейчас всплыл Ники? Ники, которому, уже семнадцатый год, которого я не видел полтора года. И который, съезжая от нас, сказал мне те странные слова, смотря в глаза и прикасаясь нежными губами к моим. Всего мимолётное касание, а я никак не могу перестать вспоминать его, и это мешает, очень мешает нашим отношениям с Эмилем.

Это уже не сродни выбору, который стоял передо мной тогда, двенадцать лет назад. Это уже другое. Я не изменяю своему партнёру и никогда не изменял, также как и он. Я точно знаю. Тогда, как это назвать? Как назвать то, что я думаю о Ники. И, кажется, хочу его увидеть.

Я вздохнул, перевернулся и обнаружил, что уже утро. Кошмар, если так дальше пойдёт, я совершенно потеряю форму и буду похож на привидение.

Я повернулся на другой бок и столкнулся со стальными глазами напротив. Эмиль лежал и с какой-то печалью смотрел на меня.

– Доброе утро. – Попытался я.

– Ты не спал. – Очевидный факт.

– Не спалось. – Я попытался встать, он удержал.

– Ещё рано, останься.

– Ещё нужно завтрак приготовить.

– Ненужно, сегодня я сделаю это сам.

– Эмиль. Тебе до офиса добираться почти два часа, я могу сделать завтрак.

– Сегодня я никуда не еду. – Я застыл. Он навис надо мной и тихо, в самые губы. – Сегодня я хочу провести день со своим мужчиной, которого я… – но, как обычно, я не дал ему договорить, поцеловал. Не хочу, чтобы он говорил это, только не так. Только не тогда, когда я почти не могу ему ответить, только не сейчас.

Он только однажды сказал мне это, и то лишь губами, мы тогда только начали встречаться, и Ники был таким милым ангелочком… Чёрт.

Эмиль оторвался от моих губ, облизнул нижнюю и, печально улыбнувшись, спросил:

– Ты останешься сегодня дома? – На самом деле, это так редко бывает, что он отказывается от работы ради того, чтобы побыть со мной. Мы видимся только в воскресенье и по ночам. Он трудоголик, у него своя сеть цветочных магазинов. У меня ресторан.

У нас странные отношения, но они устраивали нас обоих до сегодняшнего дня, точнее, вчерашнего вечера. А ещё точнее, до того рокового дня полтора года назад.

– Останусь. – Наконец произнёс я. Он улыбнулся, а я поднял руку и поправил длинную прядь всё ещё чёрных волос, у него до сих пор такие длинные волосы, обожаю их. Я поцеловал эту прядь, он провёл носом мне по щеке. Такие моменты тоже нередки в нашей жизни, мы иногда бываем очень нежные. – Тогда можно не вставать.

– Можно. И я принесу тебе завтрак, а ты дождёшься меня, – лёгкий укус за ушком. Мммм… когда он в таком настроении, это просто волшебно. И думать не хочется, только чувствовать его…

Тогда, что происходило со мной вчера? Не думать!

Утро плавно перетекло в обед. Мы нежились в кровати и почти не разговаривали. О чём? Мы ведь знаем друг о друге всё.

– Диана не звонила? – вдруг спросил я.

– Я с ней на той неделе разговаривал, – лаская меня по плечам и перебирая волосы, ответил Эмиль.

– Как она там? – я зажмурился от ласки.

– Ей нравится жить за городом, ты же знаешь, она просто маниакально относится к дизайну дома. Устроила альпийскую горку во дворе, теперь хочет прудик и родник, – он медленно погладил вдоль спины, но ниже не спускался, как будто боялся, что я вновь скажу слово стоп-сигнал. А я лежал на нём и пытался сдержаться от вопроса, который так и просился.

– Твоя мама устала переставлять мебель по дому, взялась за сад… – мы рассмеялись. – Как Ники? – тихо спросил я. Рука на моей спине немного замедлила движения.

– Мама говорит, что нормально, учится. Правда, пропадает в городе допоздна, но регулярно возвращается домой. Просила повлиять на него. Я не могу понять, что она хочет от меня, он уже не ребёнок и слушать меня не будет.

– А где он проводит время, что она так переживает? – я затаил дыхание, а Эмиль не спешил отвечать, продолжая медленно поглаживать меня ладонью.

– В клубе для подростков. У них там своя тусовка. Маме не нравится это… – я вздохнул и мягко поцеловал его чуть повыше правого соска. Отвлекая. Не давая понять, почему мне вдруг так стало интересно, где проводит время его брат. Эмиль запустил руку мне в волосы, надавил на голову, побуждая раскрыть губы, и немного сместил, прося поласкать его сосок. Мы понимали друг друга без слов, иногда нам хватало жеста, для того чтобы понять, чего мы хотим в данный момент. Я чувствовал, что он не хочет сегодня причинять мне боль, просто ласка, немного откровенная, но не переходящая во что-то большее.

Я раскрыл губы и вобрал в рот его сосок, мокро полоскал.

– Я хочу знать, Эн, что случилось с тобой? – он немного грубо оторвал меня от себя и взглянул в глаза. – Ответь мне.

– Эмиль, я просто…

– Я хочу знать правду, а не то, что ты говорил вчера. Я надоел тебе? – его глаза были тёмные. А я пытался найти в себе силы не назвать реальную причину моего поведения. – Я имею в виду секс со мной?

– Это не так.

– Хорошо, тогда что происходит?

– Ничего, – я попытался встать, но он опрокинул меня на кровать и накрыл своим телом, подтянулся, оседлал мои бёдра.

– Я знаю тебя лучше всех. Также как ты меня, Энжей. Пойми, я вижу, что-то мучает тебя. Я пойму, если ты не захочешь сказать мне, но и ты пойми меня, я чувствую себя отвратительно. Отвергнутым впервые. Я растерялся вчера, когда услышал слово. А потом подумал, что, наверное, у тебя должна быть веская причина сказать его… Я хочу верить, что она, действительно, веская, Энжей, – он смотрел на меня проницательным взглядом, я отвернулся. Он вздохнул как-то досадливо и слез с меня.

– Эмиль…

– Пойдем, погуляем? – вдруг предложил он. – Просто пройдёмся по городу, хочу, чтобы ты развеялся.

Я смотрел, как он раздражённо откидывает прядь с лица, как пытается сдержаться, но я видел – он на приделе. Я успел подскочить с кровати, когда в меня полетела ваза. Он не был зол, просто иногда ему нужно спускать эмоции не через секс, иначе он замучает меня на смерть. За вазой полетала настольная лампа, разбилась о стену над моей головой. Он кидал вещи молча. Всегда.

Но сегодня у него текли слёзы. Я шокировано смотрел, как он плачет, злится и плачет.

Когда вещи по периметру закончились, я успел перехватить его и толкнуть на кровать.

– Всё, – тихо зашептал я в его волосы.

– Скажи мне, что происходит, просто ответь на вопрос, – хрипло и сквозь зубы проговорил мой любимый.

– Я просто устал.

– Эн… – он простонал моё имя и, обняв меня за шею, впился в губы. Я возбудился сразу. – Это не то… ты же знаешь, что не то. Прошу.

Но я не мог ответить на вопрос.

– Эмиль, пожалуйста, дай мне время, возможно, разобравшись сам, я смогу ответить… – я врал сейчас. И, кажется, я понял, что такое яд амариллиса. Что такое я для Ники…

Я стоял перед своим рестораном, но, почему-то, не мог войти. Это было так странно, после ссоры мы решили, что всё же лучше пойти на работу. И разъехались как обычно. Я знаю, что пожалею об этом, пожалею, что делаю это. Но я развернулся и, поймав такси, назвал адрес загородного домика Дианы.

Мы решили купить ей этот домик пять лет назад, она сказала, что устала, и её сын вполне может её содержать. Мы, действительно, можем себе это позволить без проблем. В финансовом плане у нас их нет. Да и вообще не было проблем. Пока я не зациклился. Как слово стоп-сигнал для Эмиля, так и для меня этот «яд амариллиса» стал волшебным словом. Странные ассоциации приходят на ум, когда я произношу это словосочетание – вишнёвая жвачка и нежный аромат Hugo boss, и мягкие губы… Ники.

Я повернулся к окну, мы как раз выезжали за город.

Почему сейчас? Так странно. Ведь он уехал от нас в такой спешке. Я тогда так и не смог выпытать у Эмиля, что послужило причиной такого внезапного переезда. А причина была. Потому что Ники и Эмиль не разговаривают уже полтора года. Вообще.

Так странно было это, я до сих пор не привыкну, они были так дружны, когда Ники был маленький, а потом вдруг что-то случилось, и он перестал звонить. Я не думаю, что тот лёгкий поцелуй стал причиной, разлад пошёл ещё раньше.

Показались первые домики. Одинаковые, с красными крышами и белыми заборчиками. Идеальный мир для неработающих домохозяек. Таких любящих мам и респектабельных старичков. Совсем не для подростка с ангельской внешностью.

Таксис притормозил у одного из домиков. Я расплатился и вышел на улицу.

Этот домик отличало от всех остальных только одно, весь газон был перекопан. Диана мастерила болото. Эм, нет, пруд. Но по её виду можно было сказать, что она тут роет подземный гараж ложкой.

– Добрый вечер. – Поздоровался я. Она вскинула голову и заулыбалась. Она постарела и немного сдала. Но всё также была хороша собой, и всё также у неё был очень тяжёлый взгляд, даже когда она улыбалась.

– Энжей! Ты как раз вовремя! Поможешь мне вот с водой, и плёнку натянем,… переоденься в гараже, – я не успел и слова сказать, как был переодет в комбинезон и какую-то старую рубашку Эмиля, и просто ужасные резиновые сапоги. Фермер.

Через три часа совсем стемнело, и моя мучительница решила меня покормить. Я был отправлен в ванную на втором этаже.

– Прости, но мне больше некому было помочь, а ты так вовремя приехал. Садись, сейчас накрою, – я улыбнулся и взъерошил мокрые волосы.

– Ничего, мне не в тягость. Ты говоришь некому помочь, а как же Ники?

– А он со мной не разговаривает, Энжей. Уже давно, – она поставила чашку чая на стол и начала что-то разогревать на плите. – Нет, конечно, мы общаемся на «привет – пока» или «иди ужинать-обедать-завтракать», но больше я ничего о моём младшем сыне не знаю. Я знаю больше о тебе, чем о нём, – очень грустно проговорила она.

– А где он сейчас?

– Спит. Вчера в полтретьего приехал. А я не спала, всё ждала. Да ты ешь, вот пироги вчера испекла, – я смотрел на неё и понимал, что её так измотало. Что так выжигает в ней привлекательную женщину, я нахмурился и откусил пирожок.

Попив чай, она ушла в спальню, чтобы приготовить мне постель, а я поднялся на второй этаж снова и остановился перед дверью. Комната Ники.

Постучал. Тишина. Ещё раз.

– Мам, я не голоден! – совершенно не сонный голос. Я открыл дверь. Он стоял около зеркала и одевался. Сейчас на нём были джинсы чёрного цвета и водолазка бирюзового оттенка. Платиновые кудри сменила стильная причёска. А милый курносый носик украшала маленькая капелька пирсинга. Он повернулся.

– Я же сказал… – и застыл. Глаза расширились, губы задрожали, он судорожно вздохнул, и сипло продолжил. – Энжей.

– Ты не голоден. Это я понял, – я вошёл и прикрыл дверь. Мальчишка передо мной сглотнул и покраснел.

– Я думал, что это мама.

Я не обращал на него внимания, оглядывал обстановку в комнате. Самое страшное – это наркотики. Главное, чтобы не они.

– Ники, ты куда-то собираешься? – он кивнул. – Куда?

– В город, – он нервно поправил волосы. Я только краем глаза позволял себе им любоваться. Тонкий, изящный, одного со мной роста. С красивыми руками, красовавшимися бирюзовым маникюром. И изящная висюлька в ухе. Хм… тут не наркотики.

– Что за клуб? – поворачиваясь и смотря прямо ему в глаза, спросил я. Он дёрнулся.

– Это неважно… – очень тихо проговорил он и глаза опустил, а ресницы накрашены. Я вздохнул. – Мама не смогла уговорить Эмиля на меня повлиять, и приехал ты, да? – без надрыва, просто констатация факта.

– Нет, – он вскидывает голову, и висюлька в ухе подпрыгивает.

– Нет? – совсем шёпотом.

– Я хотел тебя увидеть, – он нервно облизывает губы.

– Выйди, я спущусь через несколько минут, – но я не двигался с места.

– Что, смоешь макияж и снимешь побрякушки? – без насмешки спросил я. Он качнул головой в знак согласия. – Я уже видел. А вот мама твоя нет, и поэтому переживает и нервничает, думая, что ты увлёкся наркотиками, – он ошарашено покачал головой.

– Я ей говорил, что это не так! – а вот тут он уже не сдержался и немного повысил голос. Я подошёл к нему чуть ближе, стараясь не сделать ничего, что потом не смогу себе простить. А как хотелось просто обнять его, и уткнутся в его волосы, и вздохнуть аромат его тела.

– А сказать, что ты гей, не пробовал? – я пустил в голос немного насмешки. Он покраснел ещё больше. Как мило. – Сказать, что ты ездишь не в клуб для подростков, которого, кстати, не существует, а в обычный гей-бар.

– Я не могу, – опять тихо сказал он. И в глаза не смотрит.

– Почему? Она отнесётся к этому нормально. Ведь…

– Нет. Не отнесётся. И не говори о нём! – да что происходит?

– Почему ты говоришь, что Диана не поймёт? – он прикусил губу. – Ники? – очень нежно, намного нежней, чем планировал, позвал я. Он удивлённо поднял глаза, в них было неверие.

– Ты приехал, чтобы увидеть меня; ты увидел меня во всей красе, нравлюсь? – о! Это я тоже помню, ведь мне тоже было семнадцать, и я тоже открыл для себя мир взрослой жизни. Глупый. В эту игру можно поиграть, главное не заиграться, конечно. Я улыбнулся, между нами было всего несколько шагов, я немного наклонился и прошептал:

– Нравишься… – и я почувствовал себя извращенцем, когда он задышал чаще, через рот, и чуть сморщил курносый носик. Возбудился. Сразу. И я…

Но я был взрослым мужчиной, с отношениями. Я отступил и, улыбнувшись, чуть склонил голову к плечу и проговорил уже нормальным голосом.

– А с мамой поговори, не думаю, что она не поймёт. Даже если она слишком зациклена на любви к тебе и твоей идеальности, она поймёт, прежде всего потому, что ты её сын.

Я развернулся и уже почти вышел из комнаты, мне оставалось только взяться за ручку.

– Ты мой яд амариллиса, Энжей… – раздалось у меня за спиной, и изящные тонкие ручки опоясали меня, сковывая лучше любой цепи. Вот теперь конец…

Я повернулся в его руках, и он, не давая мне шанса на то, чтобы уйти, поцеловал. Я почувствовал такое возбуждение от его поцелуя. Что не сдержался и стиснул его в объятиях. Я мечтал об этом полтора года. Гнал это от себя, сопротивлялся. И не мог устоять.

Я сминал его губы, перехватывая инициативу, а он подчинялся и, вдруг чуть подпрыгнув, опоясал меня ногами; меня качнуло, я опёрся спиной в дверь, перевернулся и, поддерживая его на весу под ягодицы, задрал ему водолазку. Прошёлся по мягкой нежной, ещё совсем детской коже. Он застонал, но я ловил его стоны губами, не давая возможности что-либо сказать. Ники поднял руки и запустил их в мои влажные волосы, притянул к себе. Опустил одну руку и, пропустив её между нами, погладил мою ширинку…

Я почувствовал вибрацию телефона. И иллюзия прошла как пелена, я оторвался от вишнёвых губ и опустил лёгкое тело на пол, он попытался приблизиться, но я упёр руку ему в грудь и достал трубку.

– Да?

– Энжей, где ты?

– У Дианы, Эмиль, – глаза напротив стали серыми щёлочками.

– Утром приедешь? – спокойно спросил меня мой партнёр.

– Нет, скорее всего, к вечеру после работы. Ничего?

– Хорошо, я буду ждать тебя дома, постарайся освободиться пораньше.

– Я постараюсь. Целую.

– И я тебя, Энжей, – он повесил первый. Я отошёл от перевозбуждённого парня, но не тут-то было.

– Целуешь? – хрипло.

– Целую, – он толкнул меня, я не удержался и снова оказался у стены.

– Целуешь ты сейчас меня! А через десять минут твой член будет у меня во рту,… и я буду отсасывать тебе и стонать от удовольствия, и Эмиль, конечно, никогда об этом не узнает. – Проговорил, а сам стоит и ничего не делает. Я вижу, как его трясёт от возбуждения и обиды. И я уже проиграл. Потому что он тянется ко мне, и я немного наклоняюсь и целую вишнёвые губы…

– Энжей… – он стонет мое имя и в это время его же произносит Диана за дверью. Ники вжимается в меня, не пуская. Трется и тихо стонет в шею. А я не знаю, что мне делать. Но по инерции прижимаю его к себе и глажу по волосам.

– … я постелила в комнате, может, все же вы поужинаете, я спать… – продолжает говорить мать этого шелкового чуда у меня в руках, а я схожу с ума, и снова целую его.

– Она не войдет. – Также со стоном еле проговаривает он.

– Ники, все. – Я немного отстраняю его, придерживая за плечи. Его глаза просто грозовое небо и он медленно опускает руку на свою ширинку, сжимает. – Прости. Я не могу.

Я думал, он не понимает меня, но он усмехается и как-то слишком вульгарно отклоняется чуть назад. Демонстрируя себя. Облизывает губы, проводя кончиком языка по верхней губе. Я слежу за этим. Мальчишка знает себе цену. Сколько, интересно, он раз был в этом баре? И сколько уже поимело то, что мне сейчас предлагают.… Не думать!

– Ты ведь знаешь, что будет дальше? – тихо спрашивает он. Приподнимая край водолазки. Да, я знаю. Мне нужно в душ.

– Два варианта: Я выхожу отсюда и иду в душ. Мы трахаемся.

Он улыбается и снова пытается прильнуть ко мне.

– Я выбираю второй… – лилейно. И тонкие пальчики касаются моего соска под футболкой.

– А я первый. – Немного грубо беру его за кисти и отстраняю от себя, быстро, пока он не передумал, открываю дверь и выхожу в коридор. Дышу. Немного теряя ориентацию, иду в душ, мне нужно передохнуть. Точнее, другое, но еще подумать.

Я только что был почти соблазнен подростком, братом моего парня. Почему-то, эта мысль совершенно не приносит страданий. Я хотел этого, я хочу. Но у меня тоже есть принципы, которые я приобрел, встречаясь с Эмилем. С моим любимым садистом. Я улыбнулся в зеркало, возбуждение не спало, но я не хотел допускать рукоблудства. Это глупо. Мне не семнадцать, намного больше. И то что сегодня произошло, должно было доказать мне, что я ошибался все время думая о Ники. Но оказалось по-другому. Он совершенство.

И я буду кусать себе локти, если его кто-то заберёт себе. Но что мне делать, ведь это все равно будет как игра. Страшная игра в “Яд амариллиса” или по-другому в “Измену”. Измену тому человеку, которого я люблю, и которому еще ни разу не сказал об этом. Почему?

Банально всё… не было подходящего момента. Да, за двенадцать лет я так и не нашёл момента сказать, что люблю. Я думаю, Эмиль знает, но услышать – это совсем другое. Но он тоже не нашёл момента сказать мне это так, чтобы я поверил, только однажды и то признание ввело меня в шок. После он много раз пытался, но я сам останавливал его, не желая испытывать неловкость, ведь сам сказать в ответ не смог бы. Да и сейчас…

Я умылся. И спустился на кухню, Ники не было. Я вздохнул с облегчением и какой-то досадой. Наложил себе салат и взял куриную ножку. Вздохнул с большей досадой, мои килограммы! Это не двадцать лет, когда всё сжигается в постели. Для того чтобы у меня было прекрасное тело я работаю над собой и куриная ножка это точно не то, что мне нужно, но обижать Диану я не хочу. Поэтому спокойно сажусь и принимаюсь за поздний ужин.

Через десять минут убаюкивающей тишины на лестнице слышатся лёгкие шаги. Он проходит в кухню, на доли секунды замирает и тоже берёт салат.

– Тебе нужно поесть, – тихо говорю я. Хмыкает. – И в чём душа держится, Ники? – он улыбается, я вижу это только краем глаза. Он смыл макияж и снял украшения, сейчас на нём только простая серая футболка и чёрные спортивные штаны, он босиком. Я всё это заметил, пока он накладывал салат, и удивляюсь сам себе, красивый мальчик.

– Никто не жаловался, – пережёвывая, отвечает он.

– Я жалуюсь, – чуть с вызовом говорю.

– Тебе что-то не нравится?

– Ты подросток, у тебя повышенный метаболизм, ты должен есть хорошо, а не листья! – он, наконец, поднимает голову, и мы встречаемся взглядами, краснеет.

– Я буду жирным и никому не понравлюсь, ты этого хочешь? – улыбается, пережёвывая огурец.

– Этого не случится, – медленно говорю я.

– Почему же? – он откладывает вилку, салат так и не доел.

– Обязательно найдётся человек, которому ты будешь нужен весь и даже жирный…– он смотрит на меня внимательно и тихо, почти шёпотом говорит:

– А если я хочу, чтобы это был ты? – он избалованный ребёнок, привыкший получать всё. Я сам всё время потакал ему в его детстве, время пожинать плоды.

– Мы уже говорили об этом, Ники, – я тоже отложил вилку.

– Я могу дать тебе то, что не даёт мой брат, – чуть с вызовом произносит он. Глаза блестят.

– И что же это? – я знаю что, но откуда знает он?

– Себя. Подготовленного и жаждущего твоего проникновения… – я сдерживаю стон, прикрываю глаза.

– Ники, зачем два раза в одну и ту же яму прыгать, м?

– Я так хочу… тебя в себе, – он делает резкое движение и захватывает мои губы, нет, это не жвачка, это у него губы с привкусом вишни. Потрясающе вкусные губы.… Перехватываю его тонкую талию и тяну себе на колени. Он выгибается и опоясывает меня ногами, стонет. – Ты не пожалеешь… я буду хорошим мальчиком… не отталкивай меня… – почти рыдание, а я сжимаю его ягодицы и сильно прижимаю к своему паху. Он запрокидывает голову и дышит ртом. – Вот…

Сейчас он не делает ничего, просто наслаждается нашей близостью, он всегда был таким ребёнком, всегда знал, когда нужно плакать, когда просить, когда требовать…

Я прихватываю кожу на его шейке и умоляю себя контролировать свои инстинкты. Не могу я просто взять его на столе в кухне, где мы с Эмилем делали ремонт и красили оранжевой краской стены. И в его комнату не понесу, потому что это тогда полное согласие на любые действия. И чувствую, что он понял это, он обдумывает что делать, я жду. Немного ещё прижимаю его, подгоняя решиться на что-то.

– Так что? – шепчу я в его милое проколотое ушко, сейчас в него вставлен почти незаметный гвоздик.

– Я не знаю, можно в гостиную, там дверь закрывается… – хрипло. Несдержанно целует. Я качаю головой.

– Я не возьму тебя.

– Почему? – говорит немного удивлённо.

– Потому что, Ники. Есть много способов удовлетворить твоё желание, не слезая с этого стула,… подумай? – он выгибает спину за моей рукой.

– Я не знаю… – улыбаюсь, не такой уж сложной оказалась игра.

– У тебя же есть опыт,… думай.

– Как ты так можешь, я сейчас кончу от одних твоих рук на моей заднице…

– Один способ придумал, и мне он нравится, – я ещё чуть сжимаю ягодицы.

– Нет, нет,… не так. Я так не хочу, Энжей, – он чуть дёргается и мне приходиться убрать одну руку с такой желанной попки. И, придерживая его за плечи, я делаю толчок к нему. Он замирает. Стонет. – Не надо так.

– Как ты хочешь? Придумал…

– Зачем ты издеваешься надо мной? Я же предложил тебе себя…

– Ты ещё не сделал ничего, для того чтобы оказаться в моей постели, Ники.

– И что же я должен сделать? – с придыханием.

– Взрослый поступок, например.

– Что? – я знаю, что это нечестно, но почему бы не совместить приятное с полезным.

– Поговори с мамой и помирись с братом, – и я встал, поднимая его, и поставил на пол, собрал тарелки и начал мыть. Он медленно подошёл сзади и обнял меня.

– Ты серьёзно, Энжей? – тихо мне в шею.

– Да, вполне, только это должно быть правдой, а не пятиминутной благодатью. Поговоришь с мамой, объяснишь всё и примешь её решение без истерик. С Эмилем будет сложнее, я верю, но тоже возможно…. А вот потом мы поговорим на эту тему.

– Энжей, ты потрясающий человек, ты умудрился наставить меня на путь истинный, когда я чуть не кончил в твоих руках. Но ты не боишься, что я выполню условие?

Я повернулся и посмотрел в тёмно-серые глаза моего наваждения.

– Я не сказал, что не хочу тебя.

– Нет, не сказал.

– Я лишь сказал, что не сделаю этого… пока.

– Я могу надеяться, что ты не расхочешь?

– Ники, малыш, я взрослый дядя, и я держу свои обещания, особенно, когда на другом конце такое очаровательное, сладкое нечто как ты, – его глаза заискрились.

– Ты, правда, так думаешь?

– Кто тебе сказал обратное, просто забыл очки дома, – мне стало так легко, я сам не ожидал от себя такого. Наклонился и нежно чмокнул его в висок. Это лучше, чем сходить с ума в неведение и заставлять страдать Эмиля и Диану.

Конечно, в глубине души я знал, это всего лишь отговорка, на самом деле, я просто циничный ублюдок, который вырос под плёткой моей любви. Я просто использовал его желание для себя, как бы согласовал всё со своей совестью. Измена теперь не то, что измена, а награда. А на самом деле, как не назови – я трахну его брата…

Мы посидели ещё на кухне, а потом поднялись в его комнату, точнее, он просто вцепился в мою руку и, умоляюще смотря в глаза, потянул к себе.

– Ники, только без рук.

– Губами… – чуть толкая меня на кровать.

– Я уже сказал всё, что ты должен сделать, чтобы получить желаемое.

– Сейчас я согласен только на поцелуи.

– Ники… – я сел на его кровать, а он встал передо мной, от него пахло очень приятно, и я не смог совладать со своим телом и уткнулся в его живот лицом. Вздохнул.

– Ты же хочешь, почему сопротивляешься, ставишь какие-то условия? – тихо прошептал он.

– Потому что это правильно.

– Что правильно? – он немного наклонился и поцеловал меня в волосы. Я судорожно вздохнул, он творит со мной невероятные вещи. Я никогда не думал, что буду вестись на такие вот поцелуи. Эмиль так не ласкает меня, хотя, иногда мне так и хочется попросить просто о ласке.