Текст книги "Яд Амариллиса ( СИ )"

Автор книги: Melara-sama

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Всю нашу идиллию романтического завтрака нарушил звонок в дверь. Мы переглянулись. Так как я всё же был чище Эми, я и пошёл открывать. За дверью стояла Диана.

– Диана? Доброе утро, – немного удивлённо поздоровался я. Она смерила меня каким-то гневным взглядом и, отодвинув, прошла в квартиру.

– Где Эмиль? – как-то зло спросила она. – Уже на работе, вот и отлично! А то мне нужно с тобой поговорить! – с каждым словом она злилась всё больше. И, не давая мне сказать, начала наступать на меня. – Я всегда считала тебя бесполезным. Ты никогда бы ничего не добился без моего сына! Ты никогда бы не смог нормально жить, если бы тебя не вели за ручку! Ты ничтожество! Я говорила Эмилю не связываться с тобой! Но он твердил всегда одно и то же! Люблю! А я ненавидела тебя! Спросишь за что? Раньше бы я не ответила на этот вопрос, но сейчас у меня есть повод! Ты, урод, спишь с моим младшим сыном и наставляешь рога моему старшему сыну! Вот за это я тебя ненавижу! А теперь ты, ничтожество, соберёшь свои вещи и съедешь в свою маленькую квартирку! И чтобы я тебя не видела рядом с моими мальчиками! Никогда!

Я стоял и молчал. Что я могу ей сказать. Я всегда знал, что она меня не любит, ну, а теперь она просто сказала мне это в лицо. Я перевёл взгляд на Эмиля. Всю речь своей матери он простоял в проёме кухни, глаза тёмные. Он в ярости.

Так странно. В обычной жизни, вне постели, его так сложно вывести из себя. Да, иногда он кидается вещами, но кричит редко. Почти никогда.

– И когда это, мама, ты стала так заботиться о своих мальчиках? – холодно спросил он. Она дёрнулась и медленно повернулась.

– Ты дома? – немного растерянно, но тут же взяла себя в руки. – Я всегда заботилась о вас.

– Да? Странно,… а помнишь, как Ники подхватил ангину в шесть, кто разрывался между работой и больным ребёнком? Энжей. А помнишь, как он упал и разбил коленную чашечку в девять, кто, мама, находился рядом с ним в больнице? Не я и не ты. Энжей. А кто, мама, всегда старался быть незаметным, когда ты была в не самом лучшем настроении? Энжей. А кто, мама, терпит меня уже двенадцать лет, не сказав ни слова о том, что просто ненавидит секс со мной? Энжей. И кто, мама, всегда, как только тебе приспичит, помогает тебе? Не мы, мама. Ни я, ни Ники. Ведь мы, мама, не воспринимаем тебя как мать! Ты просто женщина, подарившая нам жизнь. И я, и Ники ничего не оставалось, как стать самостоятельными рано. Он сейчас только начал жить. Жить как полтора года, наконец, поняв, почему он для тебя всегда был такой обузой, мама. Ты, возможно, и не понимаешь, что сделала ему больно, очень сильно больно, рассказав о Николь. Ты никогда не понимала, мама, что он мальчик. И что ты сама виновата в том, что он пропадает ночами. Ты ведь даже ни разу не спросила меня, где он бывает. Ты сама придумала себе отговорку. Ты переживала? Я не верю. Ты только и делаешь, что переживаешь за свою репутацию. Мы не желаем тебе зла, мама, но вмешиваться в нашу жизнь больше не позволим.

Я, молча, смотрел, как Диана зло кривит губы. Потом перевёл взгляд на входную дверь. Ники плакал. Я, не думая, оторвался от стены и обнял его. Он всхлипнул и обвил меня руками.

– Прости, я не смог её удержать. Она как с цепи сорвалась, – тихо сказал он, всхлипывая на каждом слове. Я гладил его по спине, волосам, целовал в макушку.

– Всё хорошо, вишенка моя. Тихо, не плачь.

– Прости меня. Прости.

– Я не злюсь.

– Он рассказал тебе, да? О том, что я ему сказал тогда. Я не хотел, я влюбился. Я такой дурак. Ты для меня всё. Дороже, чем всё. Роднее, чем они. Ты для меня всё, Энтони. – В квартире была тишина, и в тишине он всхлипнул. – Я люблю тебя.

– Николя! – заорала Диана. Эмиль, молча, подошёл и протянул брату салфетку. Я взял и как в детстве начал вытирать его слёзы. Он смотрел на Эмиля круглыми, шокированными глазами.

– Я не позволю сделать из моего сына ещё одного гея! – завопила она. Ники дёрнулся. Я прижал его сильнее и, подняв на руки, понёс в его комнату. – Поставь его, извращенец! Я засужу тебя!

– Мама, да заткнись ты, наконец! – дальше мы не слышали, как они ругались, потому, что я зашёл в комнату и прикрыл дверь. Сел вместе с ним на кровать. Ники дрожал.

– Успокойся, маленький.

– Энтони, что же будет теперь? – сипло от рыданий, спросил он.

– Пока не знаю. Мы с тобой такую кашу заварили. А вот разгребать это Эмилю. Как она узнала?

– Помнишь ту пожилую пару в парке? – я кивнул. – Так вот, оказывается, они помнят тебя ещё по приездам с Эмилем к нам в гости. Они и рассказали маме. Энжей… она так кричала.

– Тихо-тихо, вишенка.

– Но Эмиль так спокойно отнёсся к её словам…

– Мы вчера ещё поговорили об этом. Он увидел твой засос на моей шее. Уж как он догадался, что это ты его мне оставил, я не знаю. Но потом он рассказал о твоём обещании забрать самое дорогое…

– Нет! – он встрепенулся и, обняв меня за лицо дрожащими ладошками, проговорил в самые губы. – Сначала всё было именно так. Я долго думал, какое словосочетание придумать, а потом вспомнил о синих орхидеях. И подумал, что амариллис намного лучше. И так как вы всегда занимались таким странным грубым сексом, почти BDSM, я точно не был уверен, но сказал тебе те слова. Я так ждал, что ты сразу среагируешь, но прошло полтора года.… И когда ты пришёл ко мне в комнату, я думал, что сойду с ума от волнения. Но я уже тогда сам понимал, что дело не в мести брату…. Да и за что мне ему мстить? За смерть сестры? Но я не знал её. За удар? Но я сам виноват в этом. Ненужно было говорить столько глупостей, – он вздохнул и дотронулся губами до моих губ. Мягко, нежно, трепетно. – Я влюбился. За полтора года ожидания, за несколько часов в твоих объятиях, я влюбился в тебя. Я понимаю, что ты принадлежишь ему. Но я так бы хотел… – он не договорил. Дверь отворилась, и в комнату плавно прошёл Эмиль. Выражение лица очень серьёзное, но, увидев нас, он немного расслабился.

– Не скажу, что это большая неожиданность. Не скажу, что очень доволен ситуацией. И не скажу, что рад тебя видеть, братик. Но ты останешься здесь. К матери ты не поедешь. Вещи заберу позже. Но… у меня есть условие. – Николя напрягся. И я, и он очень хорошо понимали, что это будет за условие. – Если ты приблизишься к Энжей и протянешь к нему свои маленькие прекрасные ручки. Ты вернёшься к матери.

– Эмиль…

– Эн, я прекрасно понимаю, что он влюблён, я прекрасно понимаю, что ты заботишься о нём, но, любимый, ненужно потакать ему и в этом. Я не смогу делить тебя ни с кем. Ники, братик, ты понял, что я тебе говорю?

– Обнимать можно?

– Ники…

– Это просто объятия.

– Хорошо.

Я видел, что Эмиль еле сдерживает смех, да и Ники пытается сдержать улыбку.

– Целовать по утрам и желать доброго утра?

– В щёку.

Ники уже вовсю улыбался. Эмиль прошёл и сел рядом с нами.

– Ты знаешь, как я люблю тебя, Эмиль?

– Знаю. Но, похоже, Энжей ты любишь больше.

– Да, это так. – Они встретились глазами. – Я знаю, что он твой.

– Прекрасно.

– Так, всё, стоп, – прошептал я. – Меня спросить не хотите?

– Хотим, любимый, – нежно ответил Эмиль.

– Ты представляешь, какой это будет стресс для него?

– Я, вообще-то, здесь, – высказался Ники, уткнувшись мне в шею.

– Да и не маленький уже. Так что, сядь-ка в кресло, – строго проговорил Эми. Я шокировано смотрел, как Ники встаёт с моих колен и пересаживается в кресло. – Так что мы решили, дорогие мои?

– Ладно, – со вздохом отвечает Ники, перекидывая ногу на ногу. – Я понимаю всё. Не маленький. Так что после окончания школы съеду от вас, но до этого времени придётся потерпеть меня. Чёрт! Я, между прочим, и, правда, его люблю, Эмиль. – Спокойно, абсолютно без слёз. Я в шоке смотрел, как Эмиль улыбается и поворачивается ко мне, говоря:

– Он взрослый, ты прав, но знаешь, иногда я хочу об этом забыть. Любовь, Ники, это очень сложное чувство, коктейль из разных эмоций, и, если ты любишь, то ты сделаешь для любимого всё и отпустишь тоже.

Ники нахмурился, потом качнул головой.

– Мне семнадцать лет, Эмиль, я могу быть безрассудным. И влюбиться раз и навсегда.

Я перевёл взгляд на своего парня. Они как будто играли в теннис.

– Можешь. И у твоего избранника может оказаться несвободно сердце. – Ники хмыкнул.

– Местечко всегда найдётся.

– Ники…

– Ладно, я обещаю. Но не могу ручаться на все сто процентов. Я молод и горяч…

– Так, – я вздохнул. – Во избежание всего того, что вы навыдумывали себе, я могу предложить свою квартиру. Ники там будет удобнее. И он сможет начать жить отдельно от нас всех и нашего влияния. И ты, Эмиль, не будешь нервничать. Но я тоже хочу кое-что попросить мне пообещать. – Они кивнули. – Ты, Ники, не открываешь комнату моей бабушки и не приезжаешь ко мне на работу.

Он вздохнул.

– Обещаю.

Я улыбнулся.

– А ты, Эмиль, пообещай мне доверять.

– Я доверяю тебе.

– Нет, ты доверяешь, но всегда сомневаешься.

– Хорошо, без сомнения.

– Прекрасно. А теперь, моя вишенка, ты не голоден? – Ники тут же изменился, и если минуту назад в кресле сидел взрослый молодой человек, то сейчас он снова стал ребёнком. Подпрыгнув с кресла, он повис у меня на шее.

– Очень, я не успел поесть… у мамы, – запнулся он. Я обнял его и, снова подняв на руки, понёс на кухню. И был удивлён, застав там Диану, пьющую кофе. Мы с Ники замерли, но потом я прошёл и посадил его на стул. На мать он не смотрел.

Эмиль прошёл следом, но уже в футболке.

– Что хочешь на завтрак? – в гробовой тишине спросил я. Ники попытался улыбнуться, но так и не смог. Диана вскинула голову.

– Можно просто кофе и салат, – тихо сказал Ники. Эмиль сел за стол и тоже налил кофе.

– Так, в этом доме ты не ешь листья, а питаешься как здоровый, растущий ребёнок. Так что ты хочешь на завтрак, вишенка? – вот тут он улыбнулся. Диана скривилась, а вот Эмиль удивил, улыбнувшись тоже.

– Кашу? – наигранно грустно спросил он.

– Отличный выбор.

– Ты же не любишь кашу? – прошипела Диана.

– В исполнение Энтони, я съем всё что угодно. – Спокойно ответил ей Ники.

– И так, мама, было всегда, – также спокойно сказал Эмиль. – Тебе нужно было хоть иногда проявлять интерес к нам. Ладно, не к нам, а к нему. Эн, любимый, можно кофе ещё? – я взял турку и налил ему тёплый кофе. Он благодарно улыбнулся и снова перевёл взгляд на мать. – Я всегда говорил тебе, мама, что ты неправа. Не права в воспитании Ники. Что он не девочка. Что ты не видишь очевидных вещей. Ты отнекивалась и теперь пожинаешь плоды своего невнимания.

Я вздохнул, мне было жаль её. Достал кастрюльку, молоко и крупу. Рядом встал Ники, глаза блестят. Я наклонился и поцеловал его в висок. Он прислонился к моему плечу и потёрся щекой. Ребёнок. Взрослый, понимающий, опытный, но такой нежный ребёнок.

В кухне снова установилась тишина.

Я варил кашу, Ники помогал, сидя на столе рядом, иногда касаясь меня тонкими пальцами, проводя по плечам. Мне это не мешало. Я вдруг вспомнил, что так было всегда. Он всегда был рядом и всегда помогал мне готовить. Вот так, сидя на столе.

Диана громко поставила чашку на стол.

– Ты посмотри на них! Они же почти трахаются у тебя на глазах! – прошипела она.

– Это не трах, мама, – немного грубо ответил Ники. – Мы всегда так жили. Правда, Энжей?

– Правда. Садись, давай, готово. Сахар возьми. Чёрт! – я вспомнил, что сахарницы у нас нет. Эмиль ухмыльнулся и достал пакет с сахаром. Ники вопросительно приподнял бровь.

– Разбил на днях, – ответил на незаданный вопрос Эмиль.

– Боже, да это просто абсурд! Не видишь, они же…

– Мам, хватит. Мы так жили всегда. И, если честно, я вообще очень удивлён, что Ники держался до семнадцати лет. Он уже в четыре заявил мне, что мы соперники. О чём ты, мама? Он любит Энжей. Я это знаю, но у него впереди ещё много побед и поражений. И я надеюсь, мы выйдем из этой ситуации без потерь. Хотя, ты нас давно потеряла.

– В этом виновата только ты сама, – беря ложку, проговорил Николя. Мне, действительно, было жаль её, но я ничего не мог сделать. Ведь она сама виновата в этом. В том, что её дети не считают её матерью. Жаль.

Я потрепал Ники по платиновым волосам, и он блаженно зажмурился.

– Приятного аппетита, вишенка. Эми, кофе? И нам бы новую сахарницу…

– Нет, спасибо. Купим. Хочешь, сегодня съездим в магазин?

– Да. Я тогда одеваться. Ник, поешь, посуду помой.

– Хорошо.

– Бред… – услышал я последние слова Дианы.

Я прошёл в комнату и застыл. Я просто дурак. Я понял это только сейчас. Полтора года без Ники. Полтора года сомнений. Полтора года раздумий ни о чём. Я просто привык так жить. Что он всегда рядом, всегда со мной. Даже когда Эми нет. Ники всегда рядом и трётся как котёнок. Нежный, заботливый, страстный. Ведь он всегда был тут. А когда его внезапно не стало, я потерялся. И не Эмиль виноват в том, что я начал думать о том, что наши отношения зашли в тупик. И никто не виноват. Я просто не могу жить без них. Но что же делать?

И вдруг я вспомнил слова Эми «Любишь, отпусти». Да, так и есть. Это выбор. Выбор, который я делаю, наконец. Я отпущу от себя моё нежное существо. Отпущу, потому что он вырос. Стал чертовски красивым молодым человеком. Стал взрослым.

Пусть он поживёт в моей квартире, я смогу иногда заглядывать в гости. Но ни в коем случае не оставлять его здесь. Пока я окончательно не решу, что люблю его. Хотя… Я люблю. Но влюбиться больше чем сейчас просто нельзя. Тогда я потеряю их обоих. А я всё же очень люблю Эми. Особенно такого Эми, который предстал передо мной сегодня утром. Мммм…

Вот, кажется, я и разобрался в чём моя проблема… странно. Всё так просто оказалось. Я просто привык, что мы втроём. А когда мальчишка с платиновыми кудряшками превратился в сексуальное существо и захотел меня, я, не думая, отдался, потому что привык отдавать ему всего себя.

– Энжей? Ты чего? – обеспокоено спросил Эмиль, входя в комнату.

– Ничего, любимый. Просто вдруг всё встало на свои места.

– Ты разобрался в себе? – он приблизился и обнял меня.

– Да. Так странно. Для того чтобы понять, оказалось достаточно, чтобы Ники вернулся в наш дом. – Эми улыбнулся и поцеловал меня немного грубо.

– Мммм. Я так скучал по тебе. Я сегодня просто до безграничности счастлив. Давай одевайся, отвезём маму и потом поедем в магазин за посудой. Если Ники будет жить у тебя, надо ему тоже купить посуду, там у тебя только две чашки осталось.

– Да, с розой и синим цветком… – я улыбнулся. – Я люблю тебя, Эми.

– И я тебя.

Скорее всего, нас ждёт ещё много разговоров, разборок и ссор, отпуск в тихом местечке, страстный секс с моим любимым парнем.

И страдание в серых глазах Николя. Но я верю, что мой яд амариллиса самый неядовитый. Потому что я не смогу отравить им своих любимых. Я слишком люблю их, чтобы потерять.

Конец.