Текст книги "Saw that I can teach you (СИ)"
Автор книги: MasyaTwane
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
========== Энди ==========
When I found out how to be what you want Когда я понял, как быть тем, что тебе нужно,
I was out looking for something new Я был в поисках чего-то нового,
Digging too deep Копая так глубоко,
Now it’s too late Теперь уже слишком поздно,
We just keep on breaking the same old ground Мы продолжаем копаться во всё той же старой земле
So you think that I asked for this? Ты думаешь, что я просил этого?
Let me show you, what I think of your lips Дай-ка я покажу, что я думаю о твоих губах*
Энди выныривает из воды, цепляясь сильными пальцами за бортики бассейна, убирая влажные волосы назад. Его светлые голубые глаза смотрят снизу вверх на красивую девушку с длинными ногами и яркими губами, что протягивает ему мягкое полотенце одной рукой, а второй держит бокал с освежающим напитком. Парень смеётся. Его губы двигаются, когда он что-то говорит. Капли стекают по сильным плечам, блестя на ярком весеннем солнце, оттеняя рельефные мышцы.
Гарри сглатывает вязкую слюну и, положив карандаш в раскрытую тетрадь, вытирает вспотевшие ладони о джинсы. Он пытается заниматься, потому что совсем скоро конец года, а ему ещё нужно подтянуть некоторые предметы, но парень просто не в состоянии отвести взгляд от безупречного Энди. Поэтому он сидит на высоком кухонном стуле и беззастенчиво пялится сквозь двойные стеклянные двери на веселящихся у бассейна людей. Он не в силах сосредоточиться на задании. Не сегодня. Не когда тёмные волосы Энди намокли и прилипли к бледной шее, не когда из одежды на нём лишь тёмные плавки, что скорее подчёркивают, чем скрывают то, что снится Гарри в горячих снах. Снах, что заканчиваются тяжёлым дыханием, головокружением и испачканными простынями.
– Детка, ты закончил с уроками? – спрашивает Энн, развязывая форменный передник экономки.
Гарри вздрагивает, задевая край тетради, и карандаш катится по столу, падая на дорогой кафель кухни. Сердце подскакивает к горлу от ужаса, когда парень понимает, что мама вернулась, а он даже не заметил: был слишком увлечён разглядыванием обнажённого сына хозяина дома. И он старается успокоить сердцебиение, поднимая карандаш, а заодно выдумать причину, почему же он так и не закончил это задание, ведь у него было достаточное количество времени. Но он пялился на Энди. И только бы мама не заметила этого влюблённого взгляда.
– Я… нет. Очень сложно, мам. Но я почти, – оправдывается Гарри, собирая разбросанные по столу тетрадки. – Домой?
Он суетится, и мама сводит брови к переносице, внимательно разглядывая его лицо. Парень медленно, но неотвратимо краснеет под материнским взглядом. Пальцы подрагивают в попытке утаить эмоции, но он никогда не отличался скрытностью. Она всегда читала его чувства и мысли, словно открытую книгу. И в этот раз хватает короткого взгляда за стекло, чтобы понять, чем занимался сын вместо уроков.
– Гарри, – начинает Энн, а внутри него закручивается воронка липкого беспокойства. Дыхание перехватывает, когда мама кладёт нежную ладонь на волосы, слегка поглаживая мягкие кудри, пахнущие гранатовым шампунем, что она неизменно покупает сыну. – Я знаю, что она нравится тебе.
Гарри открывает рот, чтобы опротестовать мамино заявление, но вовремя осекается. Она? Парень смотрит в сочувствующее лицо, а потом поворачивает голову к двери, пробегаясь взглядом по девушке Энди.
– Мам, я не…
– Перестань, дорогой. Ты всё время на неё смотришь, я же вижу, – Энн приобнимает его за хрупкие плечи. – Она в любом случае слишком взрослая для тебя. Ей двадцать два, а тебе?
Мама задаёт свой риторический вопрос, но ответа не дожидается. Разворачивается и покидает кухню.
Гарри кивает сам себе, не в силах спорить или оправдываться. Да и придумать другое объяснение долгим взглядам с ходу не удастся. Поэтому он небрежно смахивает тетрадки со стола в раскрытый рюкзак и, бросив последний влюблённый взгляд на мужчину у бассейна, с тяжёлым вздохом отправляется вслед за мамой.
Сегодня ему так и не удалось столкнуться с Энди, но, может, завтра повезёт?
✷✷✷
Луи Пастер сказал однажды, что удача улыбается лишь тем, кто к этому готов.
Гарри не готов. И поэтому он оказывается в этой компрометирующей ситуации, прячущийся в самом тёмном углу домашней библиотеки, дрожащий, задыхающийся на грани потери сознания, пока Энди трахает свою подружку на отцовском столе, высоко задирая её длинные стройные ноги. Глубокие женские стоны проникают под кожу, царапая мышцы и сухожилия внутри, скребясь в костную ткань. Гарри дышит через нос, медленно, считает каждый вдох-выдох. Это помогает не сойти с ума.
Он часто представлял, как именно Энди занимается сексом. Вернее, как Энди занимается сексом с ним. И никогда в его наивной голове не возникало даже отдалённо похожей картинки. Пошлые шлепки бёдер, её вульгарные вскрики и его тяжёлое дыхание. Грязно.
Гарри вытирает ладони о джинсы, чувствуя налёт скверны на своей коже. Больше всего на свете он хочет оказаться как можно дальше от этого места. От того, чем занимаются эти двое. Девушка выгибается, запуская пальцы в его волосы, притягивая к себе, и распущенно целует. Дыхание парня перехватывает от вида двух влажных языков, сплетённых между собой. Они будто специально целуются так, чтобы Гарри видел из своего укрытия каждое безнравственное движение. Он сглатывает выделившуюся слюну, чувствуя внутри горькое разочарование – его иллюзии о сексе разлетаются вдребезги на самые мельчайшие осколки.
Энди кладёт свои татуированные руки на её бедра, притягивая ближе, и девушка обхватывает его талию ногами. Гарри дрожит, чувствуя странное покалывание в кончиках пальцев. Он не понимает своё тело. Вся эта сцена крайне отвратительна: звуки, запахи, каждое движение влажных тел. Но внутри рождается нездоровое возбуждение, разрывающее неподготовленное сознание надвое.
Гарри всё ещё пытается смириться с увиденным, уложить это как-то в общую картину мира и понять, что стало с его чувствами по отношению к парню, когда Энди поднимает свои руки, лаская шею девушки. Она откидывает голову, широко раскрывая свои порочные алые губы с размазавшейся помадой, и Гарри не может отвести зачарованного взгляда от этой картины. Девушка восхитительна в своём распутстве, и он не думает, что сможет тягаться с ней.
Тягаться с ней? За этой мыслью следует другая, более тревожная. Несмотря на всё, чему Гарри стал невольным зрителем, он всё ещё хочет Энди. И пусть это будет не медленное нежное занятие любовью, а вот такое жаркое хаотичное столкновение тел, он всё равно хочет почувствовать руки Энди на себе, его запах вблизи и порывистое дыхание губы в губы.
Хрип возвращает его внимание к откровенной сцене, и Гарри с ужасом понимает, что парень душит свою подругу, крепко сцепив пальцы вокруг тонкой шеи. От вида этого Гарри вздрагивает, распахивает глаза, дёргается вперёд, но какое-то едва заметное удовольствие скользит по её телу, останавливая Гарри от дальнейших действий. Лицо Энди приобретает восторженное выражение, когда она кладёт свои небольшие ладони на его запястья, самостоятельно толкаясь и насаживаясь, скуля под ним. И Гарри понимает её чувства.
И пусть их секс выглядит для него диким, больным, далёким от того, что рисовало неопытное воображение, болезненная пульсация в джинсах подтверждает, что Гарри не остался равнодушным. Кровь бежит по венам сильными толчками, отдаваясь в подушечках пальцев, заглушая стоны, полные удовольствия, шумом в ушах. Он прижимается спиной к стене, медленно и бесшумно сползая на пол, стараясь удержаться в сознании, а парочка на столе громко и сбивчиво кончает. Но Гарри уже не смотрит, он прячет лицо в ладонях, прижимая колени к груди. Он разбит, подавлен, возбуждён. Сегодняшний день расколол его пополам.
С сегодняшнего дня Гарри начнут сниться совсем другие сны.
✷✷✷
Гарри трясёт, словно пожелтевшие осенние листья на ветру, что резким порывом заставляет их громко шелестеть, отчаянно цепляясь за родную ветку. Так же отчаянно парень цепляется за ускользающее спокойствие, считая вдохи и выдохи. Эта концентрация внимания на дыхании часто спасает его от сильного волнения, помогая успокоиться. Но сейчас лишь подводит, потому что Гарри отвлекается, и когда Энди оказывается в коридоре, он не готов. Как всегда не готов. Продуманный накануне разговор вылетает из головы, оставляя после себя гулкую пустоту.
– Привет, – суетливо произносит Гарри, глядя на мужчину снизу вверх.
Энди останавливается, слегка улыбается, смотря на парня, отчего внутри Гарри поют соловьи, заставляя ресницы трепетать, а сердце в груди – расширяться до размеров Вселенной.
– Привет, малец. Как жизнь?
Гарри пожимает плечами, стараясь игнорировать колкие иголки под кожей от прозвища, которым называет его Энди. Он не маленький, он может доставить удовольствие. Гарри закусывает в отчаянии нижнюю губу, отводя взгляд. Только как сказать об этом, чтобы Энди поверил?
– Я… Я хотел… – бубнит он себе под нос, поэтому мужчина наклоняется ниже, и до Гарри доносится аромат его туалетной воды и запах сигарет. Это не делает задачу легче для Стайлса.
– Что ты там шепчешь? – Энди умиляется бесхитростной растерянности, и его улыбка становится шире.
Он вообще хорошо относится к этому парню. Гарри околачивается в их особняке последние пять лет с тех пор, как его мама, Энн Кокс, стала работать на семью Энди. И вот это пугливое кучерявое очарование стало уже почти родным.
А Гарри уже окончательно потерялся в запахах человека, в которого влюблён с раннего детства, в его горячем дыхании так рядом, во взгляде тёмно-голубых, почти синих глаз. Он не может связать и двух слов воедино, не то что сформулировать целое предложение, да ещё и с такой серьёзной просьбой. Поэтому он просто поднимает голову и прижимается всем телом к Энди.
Несколько долгих секунд ничего не происходит. Гарри жмётся к сильному телу, впитывая жар, что исходит от него, и ждёт реакции. Сердце не бьётся, а окружающий мир перестаёт существовать. Время останавливается для парня, и он понимает, что готов провести вечность в этом мгновении.
Но вот мужские ладони ложатся на его плечи и медленно, но жёстко отстраняют от себя. Гарри поднимает глаза и встречается с встревоженным взглядом старшего.
– Малыш, ты чего? – заботливо спрашивает Энди, не до конца понимая посыл. Ему кажется, что кто-то обидел Гарри, и он от всей души хочет помочь.
– Я хочу тебя, – твёрдо говорит Гарри, и это единственное, на что хватает внутренних сил. Потому что, когда глаза напротив удивлённо расширяются, а сам мужчина делает шаг назад, парень в бессилии прижимается к стене.
– Ты знаешь… Гарри, – Энди медлит, прежде чем назвать его по имени. – Ты не принимай на свой счёт, ты прелесть. И когда ты станешь старше, и парни, и девушки будут у твоих ног, стоит тебе щёлкнуть своими пальчиками.
Он пытается дотронуться до порозовевшей от обиды щеки, но Гарри дёргается в сторону, всем видом показывая, что снисхождение ему не нужно. Но ноги от волнения подгибаются, и он медленно съезжает вниз, так и замирая на корточках, сокрушённый отказом.
– Тебе нужно подрасти, малыш. Сейчас у нас ни при каких обстоятельствах не может ничего получиться, – Энди всё ещё отходит от шока, но вид разбитого парня тревожит его. – Гарри, мне нравится…
– Я знаю, как тебе нравится! – сердито произносит тот, поднимая блестящие глаза. – Я видел вас в библиотеке. Я могу так! Ты можешь сделать со мной всё, что захочешь!
Гарри вскакивает на ноги, стирая злые слёзы с лица тыльными сторонами ладони. А Энди лишь усугубляет всё, кладя свою большую ладонь на хрупкое плечо.
– Мне жаль, что ты оказался свидетелем. И что бы ты ни думал, Гарри, о своих возможностях, нет значит нет.
Стайлс сбрасывает чужую руку, выворачивается из дружеских объятий, которыми его пытается успокоить мужчина, и убегает, бросая напоследок:
– Набраться опыта я могу и не с тобой. Но я слишком сильно хочу тебя, чтобы отступить.
И только когда особняк остаётся позади, а весеннее солнце слепит застеленные слезами глаза, Гарри останавливается. Дыхание сбитое, рваное. Всхлипы вырываются из груди чаще, чем вдохи. Он трёт пальцами дрожащий подбородок и думает лишь об одном.
Где найти учителя?
✷✷✷
Гарри наблюдает сверху за всем творящимся внизу безобразием. Он просунул свои худые ноги между столбиками балконного ограждения и вцепился холодными пальцами в собственные запястья, царапая тонкую бледную кожу, будто собираясь расковырять её и через образовавшуюся дыру вытащить всё тёмное и жгущее из своих вен. И он бы с радостью вскрыл их, если бы верил, что сможет достать засевшее в нём чувство через порезы. Но Гарри, несмотря на свою неопытность и наивность, не глуп. Он знает, что утолить собственную странную жажду можно лишь одним путём – получив Энди. А получить Энди можно, только умея определённые вещи. Которым его должен кто-то научить. Но кто?
Он внимательно вглядывается в друзей Энди, что сноровисто грузят сумки в стоящие неподалёку внедорожники. Кажется, они собираются куда-то за город, и Гарри бы многое отдал, чтобы оказаться в одной из этих машин, прижимаемый ко взрослому телу сильной рукой Энди. Но там стоит его девушка, широко улыбаясь и подшучивая над своим бойфрендом, а Гарри не может отвести влюблённого взгляда. Всё в парне, начиная от контраста тёмных волос и светлых глаз и заканчивая кожаной жилеткой на обнажённой бледной груди, вызывает трепет внутри, разрывая душу и лишая спокойствия. Мысли всё время возвращаются к нему, и что бы Гарри ни делал, он всегда представляет, как делает это с Энди.
Но Энди нужен кто-то опытный, а значит, Гарри нужен учитель. Блестящий взгляд зелёных глаз перемещается между парнями, бракуя и отметая одного за другим. Некоторые выглядят действительно отталкивающе, и Гарри передёргивает плечами, слыша слишком громкий смех или глядя на густую бороду, покрывающую щёки и подбородок. На ком-то взгляд даже не задерживается: слишком серые и неприметные. Мальчику нужен кто-то особенный, кто-то приятный и не такой пугающий, как все остальные друзья Энди.
И тут он замечает стоящего неподалёку невысокого парня. Его волосы в беспорядке разметал ветер, а искренняя улыбка на лице обращена в пустоту, потому что телефонная трубка прижата плечом к уху, и именно от разговора с невидимым собеседником он так светится.
Дыхание Гарри перехватывает от вида лучистых голубых глаз. Не таких тёмных и насыщенных, как у Энди, а, скорее, сверкающих на весеннем солнце льдинок, полупрозрачных и холодных. Низ живота напрягается, когда незнакомый парень смеётся, и его голос не похож ни на один, что Гарри слышал в своей жизни. Стайлс прищуривается, разглядывая детали: тонкие бледные губы, татуированные запястья, смеющиеся глаза, зажатая между длинными пальцами сигарета. Мальчик надеется, что этот парень пахнет так же, как и выглядит: дерзко и светло.
– Томлинсон! – кричит Энди, поторапливая друга, и шатен, затягиваясь последний раз, бросает сигарету на мощённую красным кирпичом подъездную дорожку, одновременно заканчивая разговор.
Гарри откидывается назад, глядя в светлое весеннее небо, обдумывая свой выбор. Ветер играет в его хрупких невинных пальцах, когда он поднимает руки вверх, стараясь схватить ускользающую юность: ему страшно и почти не хочется бросаться в эту авантюру с головой, но по венам течёт отравленная первой влюблённостью кровь, и, по большому счёту, выбора уже нет. Поэтому Гарри закрывает глаза, представляя пахнущие сигаретами руки на своей шее, тёмные синяки на бёдрах и тянущую боль по всему телу. Он не уверен, но, кажется, должно быть больно. Он зябко ведёт плечами, широко распахивая глаза. Если в конце он получит Энди, то можно и потерпеть. Главное, с выбором определился.
Томлинсон, значит.
Комментарий к Энди
*Breaking the Same Old Ground
========== Луи ==========
One boy entertained by the torments of another soul Одного мальчика занимали муки чужой души,
Touching was confusing Прикосновение привело его в замешательство,
And he found he was all alone Он обнаружил, что был совсем один.
He sought salvation Он искал спасение
In the darkness of the choklit В шоколадной тьме,
Sweets soaked insecurities Конфеты с наполнителем опасности
And sugar teased his need… И сахар раздразнивали его потребность…*
Гарри без аппетита смотрит на остывающий кусок пиццы в собственной тарелке и тяжело вздыхает. Он ненавидит маслины, эти маленькие чёрные кусочки отравы, что портят любое, даже самое хорошее блюдо. Мальчик бы не отказался сейчас от плитки белого шоколада, чтобы заесть своё разочарование в школьном обеде, но остаются лишь бисквитный батончик и пакет яблочного сока.
Он шелестит обёрткой, вскрывая трубочку, и вспоминает, как говорил Крамблвуд в “Скорби Белоснежки”: «Еда заменяет мне секс, которого у меня никогда не будет». Да, вот в кого не хотелось бы превратиться. Но ему и не грозит такая судьба, потому что внутренний карман лёгкой куртки жгут свёрнутые пополам банкноты – все собранные за несколько месяцев карманные деньги. И Гарри совсем не жаль с ними расставаться, ведь взамен он получит нечто более нужное.
– Я достал его, – произносит старшеклассник.
Он присаживается за стол, придвигая свой стул совсем близко к Гарри. Мальчик не знаком лично с этим парнем, но репутация говорит сама за себя. Если тебе нужно что-то, будь уверен – это есть у Ника.
Гарри достаёт наличность и кладёт её под край тарелки с холодной пиццей. Он с лёгким трепетом смотрит, как пальцы старшеклассника двигают по столу картонную карточку с номером телефона.
– Я могу узнать, что тебе нужно от Томлинсона? – спрашивает Ник, и его голос звучит встревоженно.
– Нет, – отрезает Гарри. Он не собирается никому рассказывать о своих планах. Тем более Нику.
– Хорошо, – отступается парень. – Это, в общем-то, не моё дело.
– Именно, – кивает мальчик, убирая карточку с цифрами в потайной карман.
– Ты только имей ввиду, этот Луи… У него плохая репутация. Он использует тебя, заберёт всё, что есть, и выбросит. С такими лучше не связываться.
Ник поднимает тарелку вместе с наличностью, мастерски пряча купюры между ладонью и дном посуды, и уходит, лишая Гарри карманных денег и холодной пиццы, но оставляя взамен телефонный номер и огромное чувство приближающейся катастрофы.
✷✷✷
Гарри крепче сжимает лямку рюкзака, оглядываясь по сторонам. Эта часть города ему не знакома, и он чувствует неловкость, оседающую липкой плёнкой на коже, чувствует собственную уязвимость холодком в груди, стоя вот так у яркой барной вывески. В ожидании Луи.
Он внимательно вглядывается в огромные жёлтые буквы, призывно мигающие, влекущие прохожих в мир сигаретного дыма и горькой выпивки, обещающие свободу от одолевающих проблем на один пьяный вечер. Гарри не знает, почему Томлинсон назначает встречу тут: его всё равно не пустят внутрь.
– Хэй! – на его плечо ложится чужая ладонь, едва заметно сжимая. – Гарри, верно?
Ребёнок кивает, поворачивая голову, и сталкивается взглядом с тем самым Томлинсоном. Колени начинают дрожать, и Гарри не понимает, то ли это из-за запаха парня, то ли из-за его глаз. Они выглядят ещё более пленительными вблизи, а снисходительная усмешка придаёт красивому лицу игривое выражение. Весь Луи вызывает глубоко внутри Гарри отклик, словно сумрак рассеивается, медленно и лениво, позволяя разглядеть очертания непроснувшегося мира, а спокойный голубой цвет окутывает всё вокруг, отгоняя прочь черноту.
Гарри моргает, отмахиваясь от странного ощущения, навеянного присутствием Томлинсона. Он пытается улыбнуться, но губы дрожат, совершенно не слушаясь его, а чувство страха наполняет до краёв. И сейчас Гарри не знает точно, боится он отказа или того, что Луи согласится на его предложение. Скорее, последнего.
– Да, это я. Привет, – хрипло выдаёт мальчик.
– Ты сказал, у тебя есть предложение.
Пристальный взгляд заставляет волноваться, а тёплая ладонь на плече прожигает сквозь одежду, оставляя на коже отвратительные обуглившиеся отметины. Мальчик съёживается, сглатывает горькую слюну, что заполнила рот, и, собравшись, произносит:
– Я хочу научиться сексу.
Лицо Луи вытягивается от удивления, потому что это, должно быть, последнее, что он ожидал услышать, но потом уголки губ поднимаются выше, превращая усмешку в широкую улыбку.
– И при чём тут я?
– Ты мог бы научить меня, – медленно произносит Гарри.
Луи смеётся, запрокидывая голову назад, и Гарри оглушён тембром его голоса, что покрывает кожу, будто нефтяная плёнка – морскую воду. Одна ошибка, и то, что гореть не должно, воспламенится.
– Научить? Тебя? Ты, должно быть, шутишь, малец.
– Это не шутка! – смятение Гарри быстро трансформируется в злость. Никто не воспринимает его всерьёз.
– Разве? Очень похоже на неё, потому что более смешного предложения мне ещё не делали. Сколько тебе лет?
Мальчик сжимает зубы, с трудом сдерживая внутри ярость. Гарри уверен, он мог бы доставить все эти удовольствия, если бы хоть кто-то из них дал ему шанс. Но все видят в нём лишь ребёнка.
– Это значит «нет»? – Гарри никак не может совладать со своим голосом, и от этого ещё обиднее. Он чувствует себя маленьким и жалким. Проигравшим.
– Подрасти, – ухмыляясь, произносит Томлинсон и переводит взгляд куда-то за спину Гарри.
Мальчик видит, как меняется лицо собеседника: тот чуть вздёргивает подбородок, а глаза прищуриваются, образуя вокруг россыпь неглубоких морщинок. Весь вид Луи сейчас кричит лишь одно слово – секс. Гарри оборачивается и видит девушку с высветленными прядями. Она улыбается Томлинсону, запахивая свою короткую курточку, и теперь для мальчика становится очевидно собственное смехотворное положение. Он не в силах соперничать ни с ней, ни с девушкой Энди.
– Твой ребёнок, Томлинсон? – смеётся блондинка, а рука Луи по-хозяйски обвивается вокруг её талии. Полные губы прислоняются к бледному рту Луи, оставляя блестящий след прозрачного блеска, и Гарри завороженно смотрит, как парень облизывается, убирая его.
– К счастью, нет, – смеётся он, прижимая к себе мягкое девичье тело, и добавляет. – Пока, Генри.
Гарри не поправляет его, не отвечает и не прощается. Луи знает его имя, и эта ошибка совершена намеренно – показать всю степень безразличия и незаинтересованности. Ситуация не может стать унизительнее, даже когда они поворачиваются и в обнимку направляются к машине Томлинсона. Гарри остаётся стоять не двигаясь с места, и всё, что крутится в детской голове, это:
«Да пошёл ты, Томлинсон».
✷✷✷
Луи перебирает длинные волосы пальцами, мягко надавливая на голову, побуждая взять глубже. Девушка действительно старается, расслабляет горло, заглатывая по максимуму, и сильно сжимает губы вокруг ствола для большего трения.
Обычно ему хватает нескольких минут усиленного минета от Рэйчел, и он кончает, потому что она действительно хороша в этом. Но не сегодня. Сегодня Луи не может сосредоточиться на ощущениях: в мыслях навязчиво крутится предложение мальчика. Абсурдное и нереалистичное, сказанное дрожащим детским голосом, но Луи не может выбросить его из головы.
– Глубже, Рэйч, давай, – постанывает он, сжимая волосы в кулак. Она всхлипывает, впиваясь длинными ногтями в его колено.
Луи видит, что коробка передач впивается ей в грудь, доставляя дискомфорт, но ему всё равно: девчонка тут для его удовольствия, и он ценит её именно за это. Раз за разом набирая номер блондинки, он знает – это будет горячий разнузданный секс и никаких требований или претензий. Рэйчел умная девочка.
Но и она медленно приедается. Ещё немного, и он окажется в поиске нового удовольствия.
Мысли возвращаются к мальчишке, что предложил сегодня себя в качестве увлекательной секс-игрушки. Но Томлинсон понимает, что такому ребёнку нужен как минимум чувственный секс, а лучше всего – медленное и нежное занятие любовью. Луи на это точно не способен. Он умеет только трахаться. Жёстко, нетерпеливо. Заставляя людей под ним корчиться, открывая рты в надежде глотнуть воздуха, кричать и умолять. И это совершенно не то, что нужно Гарри.
– Зубы! – рычит Луи, оттягивая Рэйчел за волосы от собственного члена.
– Иногда тебе нравится пожёстче, – девушка облизывается, по её острому подбородку текут слюни, капая на пышную грудь. И раньше Луи бы притянул её для грязного влажного поцелуя, но сегодня она вызывает отвращение.
– Не сейчас, – Луи прикрывает глаза, стараясь абстрагироваться от мыслей и сосредоточиться лишь на прикосновениях девушки. Но в голову упорно лезут доверчиво распахнутые зелёные глаза. Он, блять, проклятие наложил, что ли?
Девушка проводит несколько раз по блестящему от слюны члену ладонью, с ядовитой усмешкой глядя на Луи.
– Ты не можешь кончить уже достаточно долго, Томлинсон. Это на тебя не похоже.
Луи злится на неё, на себя, на этого ребёнка, что проник под кожу со своим нелепым предложением. Парень с силой насаживает женский рот на свой член, толкаясь бёдрами вверх под хрипы и попытки Рэйчел отстраниться. Но он крепко держит её, трахая в горло, а перед глазами детские губы, растянутые вокруг толстого члена.
– Блять, – шипит Луи сквозь стиснутые зубы, кончая глубоко внутри задыхающейся девушки. Она дёргается, и он, наконец, отпускает.
Рэйчел отфыркивается, стирая потёкшую тушь из-под ресниц, и буравит его злобным взглядом. Но Луи плевать. Он достаёт салфетки из бардачка, тщательно вытирается и выбрасывает мусор в приоткрытое окно. Всё с тем же безразличием он заправляется, застёгивает тёмные джинсы и, откинувшись на спинку сиденья, с удовольствием прикуривает.
– Ненавижу когда так, – девушка вытирает подбородок вырванными из рук Луи салфетками и жалуется в пустоту. – Ты мог бы предупредить, знаешь?
Томлинсон заводит машину, сжимая сигарету между тонкими губами, и, положив обе руки на руль, выезжает с обочины на дорогу. Он глубоко затягивается, выдыхая перед собой, полностью игнорируя сидящую рядом блондинку. Ему действительно плевать на неё. А вот на что не плевать, так это на свои мысли по поводу маленького Гарри. И сколько бы Томлинсон ни твердил себе, что не может дать то, чего хочет ребёнок, на кромке сознания бьётся «а вдруг?».
Девушка всё ещё сердито бубнит, и Луи в раздражении поджимает губы. Она сбивает его своим высоким голосом с мысли, и он уже не рад, что не остался дома в одиночестве.
– Рэйч, заткнись. Или я высажу тебя из машины прямо тут.
Девушка открывает рот и обиженно хлопает глазами с потёкшим макияжем.
– Ты мерзавец, Томлинсон!
Луи лишь улыбается на это. Он знает.
✷✷✷
Луи паркуется на самом видном месте у муниципальной школы. Он глушит двигатель, поправляет свои дорогие авиаторы и покидает салон, прихватив пачку сигарет. Солнце печёт нещадно, слишком жарко для весны, и Луи жалеет, что надел джинсовку поверх футболки: стоило остановиться на лёгком джемпере. Томлинсон садится на капот собственной машины, скрещивая ноги в лодыжках, закуривает и принимается ждать.
Луи очень рассчитывает на то, что мальчик обдумал всю ситуацию и уже понял сам, какой катастрофой это может грозить ему. Гарри должен отказаться от своих слов. И Томлинсон в свою очередь должен отказать мальчишке, переубедить. Но он не будет. Он долбаный эгоист, который собирается трахнуть ребёнка, просто потому что может.
И хочет.
Луи даже не пытается обмануть себя, сразу принимая собственное влечение. Гарри – чистый и невинный, готовый отдавать и принимать, готовый доверить себя в руки такого, как Луи. Позволить разрушить до основания, а затем собрать, слепить заново так, как понравится Томлинсону. От этих мыслей дыхание замирает, а голова идёт кругом. Отказаться невозможно.
И поэтому Луи в нетерпении вглядывается в мельтешащих школьников, а колкие иголки под кожей заставляют вздрагивать каждый раз, когда он видит одежду, отдалённо напоминающую ветровку Гарри или непослушные вихры того же цвета. Томлинсон волнуется, докуривая уже третью сигарету за пятнадцать минут, и это его личный рекорд. И чем дольше он сидит на прогретом солнцем капоте, тем отчётливее понимает – он уже не даст Гарри отступить.
Они будут заниматься сексом. Часто и много.
– Привет, – произносит хриплый ломающийся голос мальчика, вырывая Луи из собственных мыслей, куда тот ушёл с головой. – Что ты здесь делаешь?
Гарри обходит машину и останавливается напротив Томлинсона. Солнце светит ему в глаза, отчего ребёнок хмурится и между бровей пролегает глубокая морщинка, которую хочется разгладить большим пальцем, а если не получится, то целовать, пока она не исчезнет совсем и на детское лицо не вернётся печать беззаботности.
– Я должен задать тебе один очень важный вопрос. Это решит судьбу твоего абсурдного предложения.
Щёки ребёнка едва заметно алеют, но в глазах загорается огонёк надежды, и Луи хочет ударить себя за то, каким победителем он себя чувствует, осознавая, что получит этого малыша.
Гарри кивает, побуждая его продолжать, не в силах заговорить вновь. Томлинсон с удовольствием наблюдает, как дыхание ребёнка замирает внутри, разрывая грудную клетку, когда он не в силах сделать вдох от волнения. И он бы тянул этот напряжённый момент как можно дольше, но пальцы мальчика дрожат, и тот впивается ногтями в собственные ладони, поэтому Луи просто говорит:
– Какого секса ты хочешь?
И в этот раз беспокойство закручивается внутри Томлинсона: пальцы холодеют, а лёгкие требуют ещё одной сигареты, несмотря на стойкий вкус табака во рту от явного их излишка. Но мальчик не думает долго, он делает такой необходимый глоток кислорода и произносит:
– Мне нравится Энди, и я хочу научиться доставлять ему удовольствие. И да, – Гарри приподнимает раскрытую ладонь выше, предвосхищая вопрос, готовый сорваться с губ Луи, – я знаю, как именно ему нравится.
На какое-то мгновение Томлинсон чувствует себя оглушённым: шум толпы вокруг стихает, солнце больше не печёт, и абсолютно никакого движения, время будто замирает. Луи благодарит солнечные очки, за которыми он прячет истинные чувства, потому что Гарри этим пояснением избавляет его от любых обязательств и последствий. Беспокойство уходит из крови, растворяясь в нагретом весеннем воздухе, оставляя только предвкушение удовольствия. Губы чуть приподнимаются в усмешке лёгкого превосходства, когда Луи озвучивает текст их договора.
– То есть я просто должен научить тебя заниматься грубым сексом, после чего ты отправишься покорять своими знаниями Энди? И никаких осложнений в виде чувств и привязанности между нами, верно?
Ребёнок кивает и слегка кривит губы, добавляя:
– Я бы не смог влюбиться в тебя при всём желании. Без обид, ты красивый, но моё сердце принадлежит Энди.
