Текст книги "На кровавых волнах (СИ)"

Автор книги: Mass Adrian

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Очередная вспышка высветила лицо солдата, несущегося напролом и выставившего вперёд винтовку с примкнутым штыком. Акено выхватила пистолет и выстрелила. Солдат тут же рухнул на палубу, как будто споткнувшись. Дважды громыхнули сорванные растяжки: шальной осколок царапнул командира по щеке. А солдаты продолжали напирать. Мисаки вновь нацелила на врагов «Намбу» и нажала на спуск.

Осечка.

Акено спряталась за башней и начала судорожно дёргать затвор пистолета. Она не столько видела, сколько знала, что где-то там перекосило патрон, и можно было лишь молиться, что резкие удары кулаком и передёргивание затвора заставят его встать на место. Вот только в этот момент из-за угла выскочил ещё один солдат. Его лицо было перекошено гримасой злобы, штык угрожающе блестел в отблесках молний, а от дикого крика стыла кровь в жилах.

Не успела Мисаки толком испугаться, как мимо неё пронёсся силуэт в форме академии. Это была Каэдэ Марикоджи. Удар штыком на нашёл своей цели, а вот ответный взмах трофейного кай-гунто перерубил солдату запястье. Ещё один стремительный удар – и клинок вонзился противнику в грудь. Каэдэ упёрлась ногой в грудь врага и выдернула меч, чтобы в последний момент парировать удар следовавшего за ним офицера. Три быстрых атаки едва не оставили Марикоджи без головы, но та чудом уклонилась. Однако было ясно: надолго её не хватит.

Акено в сердцах ударила рукоятью пистолета по стене и дёрнула затвор.

– Ну же… – отчаянно прошептала она и, направив ствол на офицера, нажала на спуск. Прогремел выстрел. Противник схватился за горло, пытаясь остановить хлынувший из раны поток крови, и медленно осел на палубу. Из-за угла выскочили ещё двое солдат, но над ухом прогрохотала «Сотка», срезая их на месте.

– Прикрываю, – коротко сказала Маширо. – Наша сторона под контролем.

И тут прямо перед ними по палубе лязгнула граната.

Акено оцепенела, не в силах отвести взгляд от лежащей в паре метров от неё смерти. Время как будто остановилось, безжалостно растягиваемое всепоглощающим ужасом. Краем глаза командир заметила зарождающуюся панику на лице Мунетани и удивление в глазах оглянувшейся Каэдэ. И в этот самый момент сверху спрыгнула Мачико. Недолго думая, она схватила гранату и швырнула обратно. С другой стороны башни раздались испуганные крики, а потом – взрыв.

– Спасибо, Мачи, – прошептала Акено.

Мачико молча кивнула, вскидывая винтовку. В её глазах плескался страх, и это было единственным, что выдавало её настоящие чувства, скрытые под маской невозмутимости.

Звуки стрельбы начали постепенно стихать. Экипаж неуверенно докладывал, что солдаты больше не пытаются прорваться и вообще сбавили натиск, расчёты зениток сообщили, что катера идут на дно, и в целом казалось, что всё закончилось. Самолёты тоже пока не возвращались.

– Курс норд-ост, – слабым голосом проговорила Акено. – Марон, держи полную боевую столько, сколько сможешь.

Командир села, прислонилась спиной к башне и со вскриком дёрнулась. Спина тут же отозвалась болью. Мисаки запоздало вспомнила, как что-то ударило её во время боя.

– Командир, ты ранена! – воскликнула Маширо, присмотревшись. – Так, повернись ко мне и не дёргайся…

Акено безропотно подчинилась, задрала блузку и лишь закусила губу, когда спину вновь обожгло болью. Страх, преследовавший её весь бой, вдруг уступил место чувству опустошённости. Командир чувствовала себя выжатым лимоном. И как только её закончили перевязывать, не без труда попыталась встать.

– Не надо. Мы сами разберёмся, – негромко сказала Маширо. – Нома, Марикоджи, за мной. Пока на корабле не останемся только мы, никому не расслабляться.

* * *

Шторм начал стихать. Китано без особого интереса разглядывал мрачное небо, в котором даже не кружили самолёты: капраз отказался поднимать авиагруппу во второй раз, пока погода не успокоится. Даже первый запуск был большой авантюрой и закончился потерей пары самолётов в бою, вдобавок ещё три разбились при посадке. И поскольку больше никто не взлетал, «Хареказэ» ушёл. Абордаж прошёл крайне неудачно. Впрочем, это означало лишь то, что к следующей попытке надо подойти ответственнее.

Вздохнув, полковник опустил взгляд на солдата, что стоял перед ним на коленях. Поодаль выстроились другие морские пехотинцы, которые, в отличие от коленопреклонённого, в абордаже не участвовали.

– Они хорошо подготовились, – произнёс рядовой. – Нас ждали. Нам надо было действовать агрессивнее. Когда мы попытались прорваться, было уже поздно. Я выжил только потому что упал за борт.

Китано скрестил руки на груди. Ни дождь, ни порывы ветра, ни внезапные удары грома не заставляли его даже шелохнуться.

– И всё-таки ты выжил и даже вернулся.

Он был прав. Солдат не просто упал за борт, но схватился за обломок торпедного катера и держался так, пока его не подняли на авианосец. И теперь предстал перед представителем Токкэйтай, докладывая о случившемся на вражеском борту.

– Так точно. Виноват, господин полковник, – рядовой поднял на него глаза. – Я хотел доложить кое о чём важном. Я видел среди диверсантов человека в нашей форме. Не знаю, был ли это морпех или армеец, но форма точно наша, а не американская.

– Вот как… – задумчиво протянул Китано. – Надо будет провести чистку. С показательными казнями.

В картине стало меньше белых пятен. На кого бы ни работали эти диверсанты, у них были свои люди даже в рядах армии, а возможно, что и флота. И было вполне вероятно, что один из этих спящих агентов помог им сбежать. Как минимум один.

– Господин полковник. Простите меня за дерзость, но… – рядовой склонился так низко, что едва не коснулся лбом палубы. – Я бы хотел просить вас о милости. Прошу, дайте возможность искупить мой позор.

Китано медленно достал из-за спины нож и протянул солдату. Несмело подняв голову, тот сглотнул и бережно принял оружие, а потом принялся торопливо расстёгивать форму. Не отводя спокойного взгляда от полковника, боец взял нож обеими руками и вонзил себе в живот.

– Благодарю… за оказанную… милость… – хрипло произнёс он. Лицо напряглось до невозможности, но солдат изо всех сил старался скрывать свою боль. Лишь издал едва слышный хрип, когда нож начал двигаться от левой стороны живота к правой.

Кивнув в ответ, Китано медленно обошёл солдата, извлекая из ножен кай-гунто. В небе сверкнула молния, отражаясь на остро заточенной стали. Стремительный взмах – и в тёмное небо ударил фонтан крови. Голова рядового повисла на лоскуте кожи, а тело, покачнувшись, упало вперёд. Полковник медленно опустил клинок и обернулся к остальным морпехам.

– Это был первый и последний раз. Если кто-то ещё посмеет вернуться, то будет казнён с позором, – произнёс он. – Солдат должен либо возвращаться с победой, либо не возвращаться вовсе. Разойтись.

* * *

Акено шла по коридору, слушая тишину. Шторм начал стихать, но всё ещё был слышан гром, да и на палубе сейчас вовсю кипела работа, возглавляемая Маширо, но после боя даже это казалось воплощением абсолютной тишины. К счастью, убитых не было – лишь раненые. Курсанты собирали оружие, патроны, ремни, подсумки и прочее снаряжение, а тела выбрасывали за борт. По настоянию старпома Мисаки отправилась в лазарет почти сразу же: «а то опять пролежишь целый день без сознания».

Постучавшись, она вошла и увидела Минами, что сидела на стуле и немигающими глазами смотрела в пол.

– Минами? Всё в порядке? – спросила Акено. – Как дела у сержанта Кавады?

Судовой врач медленно подняла на неё полные боли глаза, а потом указала на операционный стол. Оглянувшись, командир зажала ладонью рот, чтобы не закричать.

На столе лежало тело, с головой накрытое окровавленной простынёй.

6. Крылатая акула

Заботы о погребении, устройство гробницы, пышность похорон – все это скорее утешение живых, чем помощь мертвым.

Блаженный Августин

Истреблять себе подобных человек мог.

Человек – бог!

Они молили о пощаде, но человек глох.

Против силы нет слов.

Кто такой человек?

Несомненно, человек – зло.

DEEP-EX-SENSE – Хомо Саспенс

– Не дёргайся, пожалуйста, – голос Минами был непривычно тихим.

– Так больно же, – возразила Акено, но постаралась выполнить просьбу.

Она сидела на табуретке, сжав зубы, пока её рану в спине изучал медицинский пинцет. Металл несильно ткнулся в ребро, отчего командир ойкнула, изо всех сил стараясь не дёргаться. Мисаки вдруг заметила, что бортовой врач затаила дыхание, и постаралась успокоиться. Боль на миг усилилась, и Минами плавно потянула на себя. Через несколько мгновений что-то звякнула, и Кабураги начала обрабатывать рану. Акено посмотрела через плечо и увидела металлическую миску, где лежали пинцет и смятая до неузнаваемости пуля.

– Рикошет, – сказала Минами, проследив за её взглядом. – Пуля потеряла большую часть энергии и деформировалась, так что она просто застряла между рёбрами.

– Понятно, – как только врач закончила, Акено развернулась к ней. – Скоро придут остальные. Надо что-то сделать с сержантом, пока есть время.

Кабураги понурила голову, стараясь не смотреть на накрытое тело, всё ещё лежавшее на операционном столе. Командир, разделяя её чувства, перевела взгляд на рабочий стол, где были сложены патроны к винтовке, стоявшей рядом, и личные вещи Кавады: шнурок с личными жетонами его отделения, облезлый бумажник, фото женщины и девочки лет десяти, штык-нож и прочая мелочь, обычная для солдатских карманов.

– Нельзя оставлять его здесь, – проговорила Акено. – Но… что делать?

– Мы можем… – Минами сжала кулаки. Каждое слово давалось ей с заметным усилием. – Морские законы позволяют… похоронить его в море.

Командир кивнула. Она помнила, что это допустимо. Всё-таки «Хареказэ» был учебно-тренировочным эсминцем, а не круизным лайнером. Корабль располагал хорошо оборудованным лазаретом, но не более того. Никакого морга и тем более холодильника. Даже мешков для тел на борту не было. Никто не предполагал, что перед экипажем может встать такая проблема.

– Я знаю. Но не могу. Я же обещала… – тихо сказала Акено. – Минами, разве я могу просто выбросить его за борт, как тех солдат?

Минами коснулась её ладони.

– Но если оставить как есть, то он…

Мисаки схватилась за голову. Ей хотелось закричать от своей беспомощности и бесполезности. Она допустила, чтобы сержанта убили, дала слово, а теперь не знала, сможет ли хоть в какой-то степени его сдержать.

– Что же делать… Минами, мне больше не на кого положиться, – едва не плача сказала она, раскачиваясь вперёд-назад.

– Нужен холод, – коротко ответила судовой врач.

Акено замерла. Её осенила догадка.

– Холод… Ты права! – она схватила рацию. – Камбуз, приём!

– Камбуз на связи, – ответил усталый голос Микан Ирако.

– Микан, у вас есть место в морозильной камере?

– Наверное. А сколько нужно?

Мисаки посмотрела на накрытое простынёй тело.

– Много.

Спустя полчаса в самой глубине морозильной камеры разместили сержанта, завёрнутого в две плащ-палатки. Акено чувствовала себя неловко: она понимала, что девчонкам с камбуза придётся нелегко, но она не могла, никак не могла заставить себя выбросить тело за борт.

– Простите, что взвалила на вас всё это… – командир опустилась на ближайший стул. – Но… иначе нельзя.

– Я понимаю, – ответила Микан, помогая сёстрам Кинесаки складывать обратно в морозилку всё, что пришлось оттуда вытащить. – Не надо извиняться. Если мы можем хоть так отплатить за то, что он для нас сделал, то…

– Спасибо, – выдохнула Мисаки.

Она знала: этой ночью прольётся много слёз. Изменить это нельзя, равно как и присоединиться. Ради всего экипажа придётся потерпеть. Раз сержанта Кавады больше нет, кому-то придётся побыть сильным. В первую очередь командиру, то есть ей самой. В её руках всё ещё три десятка жизней, которые надо защитить во что бы то ни стало. Сделать всё, чтобы эта смерть была первой и последней.

– Командир, это команда по борьбе за живучесть, – ожила рация.

– Командир на связи. Что случилось? – Акено подскочила, сбрасывая с себя пелену тяжёлых мыслей.

– У нас бомба в носовом артпогребе.

– Мы тут и сами справимся, всё в порядке, – заверила Микан, заметив колебания командира.

Мисаки кивнула ей и направилась к выходу. На полпути остановилась и подобрала носилки, на которых на камбуз и принесли Каваду.

– Скоро буду. Посмотрите, можно ли её обезвредить, а я найду ещё пару человек, чтобы вынести её.

Пара человек нашлась среди механиков, которые в бою не участвовали и не пострадали. Увидев усталое, осунувшееся и откровенно кислое лицо командира, они не стали ничего переспрашивать и уточнять, а отобрали носилки и пошли впереди неё.

В носовом артпогребе, где было решено включить обычное освещение, новоприбывшие потеснили команду по борьбе за живучесть. Бомба была относительно небольшая, но выглядела угрожающе. Весила она килограммов пятьдесят, но артпогребу, а следовательно и кораблю этого хватит. В академии показывали макет, похожий на эту машину разрушения. Акено мало что помнила, за вычетом того, что с развитием зениток бомбардировка с дирижаблей стала почти невозможной, а появление УРО¹ и вовсе оттеснило воздушную технику на второй план.

А как бы всё сложилось, будь в нашем мире самолёты?

Мисаки мёртвой хваткой вцепилась в мысли о бомбах и полётах, лишь бы хоть ненадолго отвлечься от смерти Кавады.

После осмотра и небольшой дискуссии пришлось позвать Коко, которая нашла в планшете информацию обо всех произведённых Японией бомбах, после чего начался опасный, неторопливый и крайне осторожный процесс обезвреживания. Семь человек, стоявших и сидевших среди стеллажей со снарядами и механизмов подачи, затаив дыхание и переговариваясь шёпотом, пытались спасти корабль. Никто, включая Акено и Коко, даже не отошёл к двери: все присутствующие понимали, что если тротиловый подарок взорвётся здесь, то весь корабль будет обречён. И только когда взрыватель был выкручен и отброшен в сторону, все позволили себе шумный вздох облегчения.

– Теперь давайте выбросим её за борт, – решила Акено. – Кладите на носилки.

Она наклонилась было, чтобы помочь остальным, но со стороны двери громко кашлянула Маширо.

– Командир, ты что удумала?

Акено обернулась к ней и шагнула навстречу, отвечая непонимающим взглядом.

– А что случилось? – спросила она.

– Тебя вообще-то ранили. Я уже спросила у Кабураги. Ты головой вообще думаешь? – Мунетани скрестила руки на груди. – Я этим займусь. Будешь таскать тяжести в таком состоянии – я буду вынуждена поднять вопрос о твоём временном отстранении от должности.

– Широ, зачем так жестоко? – Акено замахала руками. – Я всё поняла, не буду ничего носить. Но хоть поруководить можно? И как остальной экипаж?

– Всё в порядке, – вздохнула старпом. – Ранеными занимается Кабураги. Трофеи мы сложили на зенитной площадке, надо будет перенести в кладовку. Ты как?

– Отвратительно, – Мисаки понурила голову и отстранилась, пропуская девушек, поднявших носилки с бомбой. – Мне плохо, Широ.

Маширо подошла к ней и положила руку на плечо. Командир накрыла ладонь своей и закрыла глаза. Они остались одни в артпогребе, под рваной дырой, куда заливал дождь.

– Я уже знаю насчёт сержанта. Ты не виновата в том, что случилось, – произнесла старпом.

– Я командир. Я в ответе за жизнь каждого человека у нас на борту, – ответила Акено и вдруг сорвалась на крик. – Что значит «не виновата»?! Я должна была подготовиться лучше! Не допустить этого! Если бы я была чуть-чуть лучше, то…

– Замолчи! – Мунетани крепко обняла её. – Молчи, слышишь?! Нас к этому не готовили! Мы всего лишь курсанты! Не смей говорить, что ты виновата! Не ты в него стреляла! Не ты напала на «Хареказэ»! Не ты командовала теми солдатами! В том, что случилось, виноват Японский Императорский Флот! Виноваты люди полковника! Ты сделала всё, что было в твоих силах, чтобы защитить корабль, ясно тебе?!

Мисаки стиснула её в объятиях и разревелась. Сейчас, когда рядом не было никого, кроме старпома, она больше не могла сдерживаться. Она чувствовала себя отвратительно, в душе смешались страх и скорбь. Человек, на которого она надеялась, полагалась как на моральную опору, погиб. Человек, которому она обещала, что он увидится со своей семьёй. Акено чувствовала себя в кромешной темноте, не зная, куда идти, где выход, а где ловушка. Так она ревела несколько минут, проигнорировав доклад о том, что бомба сброшена за борт и опасность теперь уж точно миновала эсминец.

– Я не знаю, что мне делать… – прошептала она. – Широ, мне страшно.

– Мне тоже, – тихо ответила Маширо, уткнувшись лицом ей в плечо. – Давай… давай просто следовать плану. Нам нельзя останавливаться, особенно теперь. А ты иди отдохни, я со всем справлюсь.

– Но моя вахта ещё не закончилась… – попыталась возразить Акено.

– Я достою за тебя. И свою отстою. Всё равно уже не засну, – Маширо отстранилась. – И позаботься о Кабураги. Ей сейчас тоже плохо.

Утерев слёзы, командир сняла фуражку и надела её на Мунетани.

– Хорошо. Полагаюсь на тебя, старший помощник. И… – она помедлила. – Наверное, расскажи остальным про… случившееся. Всё равно скрывать не получится, да и незачем.

– Есть. Отдыхай, – Маширо успокаивающе погладила её по голове и покинула артпогреб.

Несколько раз похлопав себя по щекам, Акено пошла в сторону лазарета. Выплакавшись, она чувствовала себя немного лучше. Но не все были в столь же терпимом расположении духа.

Минами сидела на одной из коек, прижав колени к груди, и тихо плакала. Сейчас она больше всего напоминала двенадцатилетнюю девочку, которой и была. Не спокойным и немного пугающим бортовым врачом, а самым обычным человеком, на чью долю выпало несколько больше положенного.

Мисаки села рядом, не говоря ни слова. Кабураги тут же устроила голову у неё на коленях.

– Прости, командир. Я не смогла его спасти, – прошептала она.

Акено провела ладонью по её волосам.

– Не смей говорить, что ты виновата, – мягко повторила она слова, совсем недавно сказанные Маширо. – Ты сделала всё, что могла.

– Почему ты так думаешь? – спросила Минами, закрыв глаза. – Мне всего двенадцать лет. Я… я не уверена, что достаточно подготовлена. Не могу понять, всё ли сделала правильно. А если я где-то ошиблась? Если я могла его спасти?

Командир осторожно взяла её за руку и большим пальцем погладила тыльную сторону её ладони.

– Я знаю. И не только я. Спроси кого угодно – все скажут, что лучшего бортового врача нам не найти. И не ты стреляла в сержанта Каваду, – Акено чуть крепче сжала ладонь. – Но ты сделала всё, что могла. Если ты не справилась, то никто другой тоже не справился бы. Тебе просто нужно отдохнуть. У нас всех был тяжёлый день.

Она сидела и гладила Минами по голове, думая обо всём, что случилось за последние дни. Проблем было хоть отбавляй. Но они всё ещё были живы и продолжали бежать от врага. Непогода давала шанс скрыться от врага, да и понадобится время, чтобы полковник и его люди поняли, что абордажная команда не вернётся.

Теперь я думаю как они? Кошмар…

Вскоре Минами начала тихо сопеть, погружаясь в царство снов. Акено, тоже начав клевать носом, осторожно переложила её со своих колен на кровать. Но стоило встать, как врач схватила её за край юбки.

– Не уходи, – тихо попросила Кабураги. – Мне… страшно одной.

Мисаки ободряюще улыбнулась ей:

– Хорошо. Только подожди минуту, – она подошла к переговорной трубе. – Мостик – командиру.

– Мостик на связи, – ответила Маширо.

– Если буду нужна, ищите меня в лазарете.

– Принято. Спокойной ночи, командир.

Пока Акено переговаривалась, Минами бросила свой халат на стул и улеглась на краю койки. Сейчас это была самая обычная двенадцатилетняя девочка, вовсе не врач-вундеркинд, которого остальные курсанты поначалу считали самым старшим членом экипажа, пока не узнали её настоящий возраст.

Усмехнувшись своим мыслям, Мисаки выключила свет, легла рядом и обняла прижавшуюся к ней Кабураги. В голове вновь промелькнула мысль, что они всё ещё живы, а значит, могут и должны побороться за своё право вернуться домой. Чего бы это ни стоило.

– Спокойной ночи, Минами. Если что-то понадобится, буди, – прошептала Акено и закрыла глаза.

– Так точно. Спокойной ночи.

* * *

Моэка Чина бродила по ночной набережной. Ладонь скользила по шершавому бетонному парапету, а взгляд был устремлён в море. Поодаль возвышались освещаемые прожекторами корабли академии: эсминцы, пара линейных крейсеров и величественный «Мусаши». Впрочем, кораблей было меньше, чем обычно: половина бортов сейчас патрулировала акваторию в нескольких милях отсюда.

Уже три дня не было никаких вестей от «Хареказэ». В другой ситуации Моэка бы не беспокоилась – она не понаслышке знала, что Акено не глупа и не попадёт в беду просто так. Но её беспокоило то, как велись поиски. «Синие русалки» оцепили район, где с эсминцем пропала связь, ограничили доступ и очень осторожно запускали в туман беспилотники. Вдобавок поблизости дежурили корабли Первой эскортной флотилии, как будто и Силы Самообороны, и «Русалки» ждали нападения.

Что случилось? Что они скрывают?

Попытки разузнать, что к чему, ничего не давали. Все, с кем Моэка смогла поговорить, убеждали её, что исчезновение эсминца – это большое ЧП, поэтому наверху решили перестраховаться. Но почему-то в это не верилось. Все эти мысли не давали спокойно заснуть, поэтому командир «Мусаши» и вышла подышать свежим воздухом.

Вдруг она услышала голоса. Остановившись, Чина завертела головой, прикидывая, куда ей спрятаться. Сейчас не хотелось ни с кем пересекаться, тем более что один голос она узнала сразу: это была директор Маюки Мунетани.

Единственным вариантом оказались кусты, из-за которых доносились голоса и в которые Моэка нырнула, стараясь не трещать ветками. Уже были слышны шаги, и теперь можно было разобрать речь говоривших, и даже более того – все три голоса были знакомы. Это была почти вся семья Мунетани, за исключением, разумеется, Маширо. Помимо директора вдоль парапета шли инспектор Машимо и капитан Мафую.

Шаги стихли, и Моэка затаила дыхание. Она видела сквозь ветки, что троица остановилась под фонарём всего-то в паре метров от укрытия.

– Может, пора сделать хоть что-нибудь? И так три дня хороводы водим, – произнесла Мафую.

– Согласна с сестрой, – добавила Машимо. – Мама, чем думает командование? Речь идёт о наших курсантах.

Небольшая пауза. Чина на всякий случай задержала дыхание, хотя была уверена, что барабанную дробь её сердца можно услышать как минимум с двух кабельтовых. Наконец заговорила директор:

– Я знаю. Но они боятся проблем, поэтому без разведки не пустят на ту сторону даже «Лягушку», – она говорила непривычно тихо, с нотками грусти, и этот тон разительно отличался от того, как Маюки разговаривала в более официальной обстановке. – Будь моя воля, я бы лично…

Осторожно раздвинув ветки, Моэка увидела их. Директор выглядела непривычно подавленной и разглядывала тротуарную плитку, склонив голову. Рядом стояла Машимо, положив руку ей на плечо. Мафую же в своём неизменном чёрном плаще держалась чуть в стороне, но смотрела на мать сочувствующим взглядом.

– Знаю, ты бы всем всыпала, если бы могла, – произнесла капитан. – Но разумеется, эти бюрократы только этого и ждут. Сестрёнка, ты в этих бумажках лучше разбираешься. Неужели совсем нет повода послать командование к чёрту и отправиться за «Хареказэ»? Сгинут же девчонки!

– Я три дня только этим и занималась, – невесело ответила Машимо. – Нам приказано держать оцепление и проводить разведку дронами. Мы смогли найти все углы входа, но связь теряется, причём дроны не могут вернуться даже по своим следам. Наверху считают, что это подтверждение опасности.

– Эти тупые железки даже в нормальных условиях через раз теряются! – повысила голос Мафую. – Мама, только ты можешь объяснить этим дубам, что в аномалию надо послать людей. На той стороне тридцать курсантов, неужели ещё от десятка человек что-то поменяется?

– Они уверены, что да, – устало произнесла Маюки. – Я пыталась это объяснить командованию. Но они боятся, что мы ввяжемся в войну. Завтра опять буду их убеждать. В крайнем случае…

Она сжала кулаки. Моэка смотрела во все глаза, и чем дольше слушала, тем меньше понимала, что происходит.

Угроза? Аномалия? Другая сторона? Война? Директор, что вы скрываете от нас? Что вы все скрываете от нас?!

– Просто позволь мне, – предложила Мафую. – Я найду девчонок и приведу в целости и сохранности. А если кто-то посмеет поднять на них руку … – её голос приобрёл угрожающие интонации. – Что ж, тем хуже для этого кого-то. За сестру убью на месте.

Директор слабо улыбнулась. Моэка же, напротив, почувствовала себя кроликом, увидевшим удава. После случая с пиратской крепостью она немного побаивалась средней дочери семьи Мунетани. С человеком, способным голыми руками избить отряд вооружённых пиратов, шутки плохи.

– Поэтому я и не могу тебя отправить, – сказала Маюки и потрепала Мафую по макушке. – Нам нужно вытащить их, а не взорвать всю округу.

– Мам, не надо делать из меня маньяка, – капитан второго ранга немного обиделась. – Хорошо, никаких сторожевых кораблей и эсминцев с УРО. Возьму «Спарвьеро»² и пару дронов, просто сгоняю на разведку под личную ответственность…

– И вернёшься без боекомплекта, зато с новыми крестиками на рубке, – хихикнула Машимо. – Мама, может, и впрямь отправим её? В случае чего будем всё отрицать и уволим задним числом.

– Злая ты, – капдва скрестила руки на груди и демонстративно отвернулась в сторону моря. – Мам, сестрёнка меня обижает!

Почувствовав, как затекают ноги, Моэка попыталась сменить позу на более удобную. Под ботинком хрустнула ветка. Разговор тут же оборвался. Командир «Мусаши» замерла, боясь пошевелить даже пальцем. Через секунду ей в лоб упёрлось дуло пистолета, и её за шиворот вытащили из кустов на свет.

– Кто тут у нас? – Мафую, крепко держа Моэку за воротник, рассмотрела её, и боевой азарт в красных глазах сменился разочарованием. – А, это ты. А я уж думала…

– Курсант Чина, потрудитесь объяснить, что вы здесь делаете, – строго произнесла Маюки, мгновенно возвращая себе и выправку, и ледяное спокойствие в голосе.

Моэка на всякий случай подняла руки, в панике глядя на каждую Мунетани. Пожалуй, сверлящие взгляды пугали даже больше, чем приставленный к голове пистолет.

– Д-директор, инспектор, капитан второго ранга… я случайно… – кое-как выдавила из себя командир «Мусаши», испытывая желание провалиться сквозь землю, а потом быстро-быстро убежать на край света, желательно быстрее пули.

– Случайно подслушивала нас из кустов в полпервого ночи? – удивилась Машимо. Она говорила совершенно будничным тоном, словно играя роль доброго копа. – Как тебя угораздило? Сестра, убери уже ствол, она сейчас в обморок упадёт.

Издав разочарованное «эх», Мафую спрятала пистолет в кобуру. Только сейчас Моэка заметила, что оружие всё это время стояло на предохранителе.

– Мне не спалось, решила пройтись, а потом услышала голоса и… – Чина не знала, что ещё добавить, потому что понимала: оправдание тут сложно придумать.

– Может, тебе стоит пойти в разведку, а не кораблём командовать? – спросила Машимо, и от её абсолютно повседневного тона стало как-то не по себе. На миг Моэка подумала, что даже с пистолетом у головы было не так страшно.

– Сразу вербуешь к себе? Ты даже не предложила ей печеньки, – возразила Мафую и перевела взгляд на Моэку. – А если серьёзно, что с тобой делать? Подслушивать нехорошо, особенно старших по званию.

Командир «Мусаши» вздрогнула, чувствуя себя загнанной добычей. Двое волков виляли хвостами, стоя по обе стороны от неё, в то время как вожак стаи не вмешивался и лишь молча буравил взглядом. Буравила. И Чина прекрасно понимала, за кем на самом деле последнее слово, пока две сестры разыгрывают свой спектакль.

– Я никого не видела и ничего не слышала, – сказала она, повернувшись к Маюки и вытянувшись по стойке «смирно».

– Хорошо, – кивнула директор. – Если память не изменяет, утром вам выходить на дежурство. Ложись спать и забудь об этом разговоре.

Моэка склонила голову. Мунетани-старшая была права. Нечего простому курсанту лезть не в своё дело. Её дело – руководить своим экипажем и прилежно учиться. Но кулаки сжались сами собой, а фиолетовые глаза вновь уставились на директора.

– Я не могу, – сказала она. – Директор, что происходит? Почему мы патрулируем окрестности квадрата, где исчез «Хареказэ»? Почему там дежурят Силы Самообороны? Почему нельзя отправить группу на поиски? Что такого в этом тумане?

– Прости, но я не могу ответить. Пока что, – ответила Маюки.

– Думаю, лучше рассказать, – вдруг возразила Мафую, неожиданно обняв Моэку одной рукой за плечи. – Всё равно же будет разнюхивать. Будешь же, да?

Командир «Мусаши» только и успела кивнуть, как над ней нависла Машимо.

– И вправду будешь. Эх… Мама, давай расскажем. Лучше пусть она узнает всё от нас, чем будет рыться в сомнительных источниках.

Маюки несколько секунд поколебалась, глядя на дочерей, но сдалась.

– Ладно. Ваша взяла. Курсант Чина, всё, что ты услышишь и уже услышала – секретная информация. Тебе можно доверять?

– Да, можно, – кивнула Моэка. – Я хочу знать.

– Ты слышала о тумане, в котором пропадают корабли? – спросила директор. – С ними пропадала связь, и больше никто их не видел.

Чина вновь кивнула. Она слышала много морских баек – в основном от Акено, которая с тех пор, как загорелась идеей стать «Синей русалкой», впитывала как губка любую информацию, включая легенды.

– А разве это не байка?

Маюки покачала головой.

– К сожалению, нет. Мы зафиксировали несколько случаев бесследного исчезновения людей и кораблей. Даже Силы Самообороны потеряли без вести целое отделение, – она развернулась и, поманив остальных за собой, подошла к парапету. – Было много версий: экзотические погодные явления, биологическое оружие вроде уже знакомых тебе грызунов, пираты, экспериментальные технологии… гипотез много.

Чина почесала голову, переваривая услышанное.

– И ни одна не подтвердилась?

– Ни одна, – подтвердила директор, облокачиваясь на парапет. – Конечно, при расследовании мы находили и пиратов, и штормы, и старые мины… но некоторые исчезновения остались «глухарями». Их объединяло одно и то же: с кораблями пропадала связь, они исчезали с экранов и сонаров, и даже спутниковая разведка ничего не давала. Некоторые докладывали о тумане на пути, которого не было в прогнозе погоды, но иные пропадали без единого сообщения. И, как показывает разведка беспилотниками, многое зависит от того, каким курсом ты в этот туман войдёшь. Можно спокойно пройти его насквозь и ничего не заметить, а можно…

Моэка сглотнула. На неё нахлынуло ощущение дежавю.

– «Хареказэ» исчез точно так же! – воскликнула она. – Но… куда? Вы же знаете, что происходит! Вы говорили про спасательную операцию, но так, будто в тумане прячется враг!