Текст книги "На кровавых волнах (СИ)"

Автор книги: Mass Adrian

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Держись крепче и ползи к выходу, не заблудишься, – сказала Мисаки.

– Кингстон… Надо открыть кингстон… – прохрипела Куроки, борясь с кашлем.

– Я этим займусь, а ты выбирайся, – командир протянула ей мокрую тряпку. – Дыши через неё, будет не так плохо.

Не рискуя вставать, она поползла на четвереньках. У пола дыма почти не было, но Акено всё равно старалась дышать через раз – так дым щипал горло чуть меньше. Из глаз текли слёзы, мешая смотреть даже на те жалки пару метров, что оставлял дым. Приходилось двигаться на ощупь. В итоге она ударилась головой о что-то металлическое и, стерев с лица слёзы, едва не закричала от радости.

Кингстон!

Прямо перед глазами был заветный вентиль. Ухватившись за него руками, Акено закричала от боли: раскалённый металл мгновенно обжёг кожу. Плача и кашляя от дыма, она стянула с себя мокрую блузку, накинула на вентиль и снова схватилась. Даже сквозь мокрую ткань металл был горячим, но терпимым. Однако вентиль не поддавался.

– Ну давай же! Давай! – закричала Мисаки, наваливаясь на него всем телом и изо всех сил пытаясь повернуть.

Неохотно, со скрипом вентиль всё же поддался и начал проворачиваться. Обрадованная Акено продолжила крутить, безостановочно кашляя, и остановилась только когда механизм застопорился. Теперь к треску пламени прибавился плеск воды. Ноги почти сразу почувствовали холодную влагу.

Надев блузку, командир шагнула было в обратную сторону, но корабль снова тряхнуло, и она, не удержавшись на ногах, сделала несколько неуклюжих шагов и рухнула на пол, который продолжало заливать водой. Сев, она вдруг поняла, что потерялась и, стараясь не поддаваться панике, начала шарить вокруг себя в поисках шланга.

Да где он? Где? Неужели я тут задохнусь или утону?

Тут её ударил по ноге брандспойт. Ухватившись за него обеими руками, Акено поднялась на ноги и, сгибаясь в три погибели, шла вслед за шлангом. Глаза пришлось закрыть – не было уже никаких сил терпеть кусающий их дым – поэтому на ходу командир врезалась во всё подряд и цеплялась винтовкой, беспрестанно кашляя. В какой-то момент она споткнулась и выпустила шланг из рук, но через пару секунд её схватили чьи-то руки и вытащили из нестерпимой жары. За спиной громко хлопнула дверь и лязгнул затвор.

– Командир, ты как? – спросили её голосом Каэдэ Марикоджи.

– В порядке, Марико… – Мисаки вновь закашлялась.

Дышать стало гораздо легче. Воздух после горящего отсека казался невероятно холодным и свежим. Обожжённые руки болели, а глаза продолжали слезиться, пусть и не так сильно.

– Командир, у нас растёт дифферент на нос, – обеспокоенно доложила по рации Рин.

– Я открыла кингстон, чтобы затопить артпогреб, – ответила Акено. – Марон, приём! Можешь компенсировать?

– Так точно, сейчас проведу контрзатопление. На ровный киль не встанем, но останемся на ходу, – старший механик немного замялась. – Командир, как там Куро?

– Я в порядке, только дыма наглоталась, – сидевшая рядом Хироми закашлялась. – Спасибо, командир. Я думала, что уже всё.

– Ерунда, – Акено открыла-таки глаза и вытерла слёзы. – Рин, как обстановка?

– Держимся, но… Ты должна сама взглянуть.

– Иду. Химэ-тян, присмотри тут за всем. Если переборки сильно пострадали, придётся откачивать лишнюю воду.

Встав и пошатываясь, командир вернулась на мостик. Путь занял, казалось, целую вечность. То и дело она срывалась на кашель, а из глаз продолжали капать слёзы, да и ладони ныли. А бой ещё не закончился.

– Что там? – спросила Акено, надев фуражку.

– Прямо по курсу корабль. Нома-сан говорит, что это линкор, – Рин помедлила. – Возможно, тип «Ямато». А на хвосте три торпедных катера четырнадцатого типа.

– Мэй, Тама, подсадите меня.

Выбравшись через люк в потолке, Мисаки оказалась на крыше ходовой рубки и поднесла к глазам бинокль. Прямо по курсу действительно виднелся силуэт, похожий на «Ямато». Рядом не было Коко, и не у кого было спросить, когда ввели в строй корабли этого типа. Впрочем, хватало и самого факта, что это линкор. А за кормой виднелись три крохотных силуэта. Торпедные катера. Наверняка на борту сейчас находились солдаты, готовые подняться на борт и любой ценой захватить корабль и его экипаж.

Обе эскадры тем временем продолжали перестреливаться. Особых потерь они не понесли, разве что один из «Флетчеров» шёл ко дну с заметным дифферентом на корму, а подбитый «Фубуки» уже скрылся под водой.

Ей отчаянно хотелось услышать хоть какие-нибудь слова поддержки. Но не от кого. Сейчас самому экипажу нужна была надежда на лучшее. Сейчас все полагались на Акено, ожидая приказов, которые позволят выбраться из этого ада. Правая рука вцепилась в «Арисаку». Мисаки поморщилась от боли, но присутствие оружия успокаивало.

Небо было издевательски голубым, солнечная погода разительно контрастировала с морским боем. Бескрайнюю голубизну прорезали самолёты и цепочки трассеров. Кругом гремели взрывы. Из развороченной носовой башни продолжал сочиться дым, оставляя запах гари. Ветер дул прямо в нос, пронося этот запах вдоль всей палубы. Корпус был покрыт следами близких разрывов, но «Хареказэ» продолжал двигаться, уклоняясь от снарядов, торпед и бомб.

Бросив ещё один взгляд на линкор впереди, Акено спрыгнула обратно на мостик.

– Что будем делать? – спросила Рин.

– Продолжаем движение. Мы почти вырвались.

– Ложись! – раздался крик Мачико.

Прогремел взрыв, отдаваясь эхом в помещениях эсминца. Мэй и Шима вцепились друг в друга, стараясь не упасть, Рин и Акено отчаянно замахали руками, причём первая захныкала от боли в плече, где всё ещё торчал окровавленный осколок.

– Что случилось? Докладывайте! – крикнула командир.

– Это Ирако, – отозвалась рация. – Мы в порядке, но левой зениточке конец.

– Осторожнее там, – попросила Акено и задумалась.

Потеря зенитки – это плохо, очень плохо. Но главной проблемой был линкор. Его надо было как-то обойти, не приближаясь.

– Рин, готовься к манёвру. Будем обходить справа. Мэй, нужен залп торпедами, чтобы Императорский флот к нам не подошёл, – распорядилась Мисаки. – Шима, беглый огонь по американцам.

– Снова постреляшки, да? – Иризаки вытерла кровь с расцарапанного осколками лба. – Мацунага, Химэджи, принимайте целеуказание! Будем бить широким веером!

Через минуту в воду упали торпеды. Акено понимала, что это очень рискованно – выстреливать весь запас – но если «Хареказэ» потопят, то торпеды всё равно не пригодятся.

– Рин, право руля, поворот на тридцать градусов!

– Есть право руля, поворот на тридцать! – откликнулась Ширетоко, поворачивая штурвал.

Очередной взрыв прогремел прямо за кормой. Корабль не просто тряхнуло: – казалось, будто гигантская рука схватила его и хорошенько встряхнула, словно снежный шар. Скорость начала падать, а корабль – всё сильнее заворачивать в право.

– Лево руля, Рин, мы слишком сильно поворачиваем! – крикнула Акено.

– Не могу, руль заклинило! – чуть не плача, ответила Ширетоко.

– Правая машина, полный вперёд, левая – полный назад! – приказала Мисаки.

– Никак нет, у нас проблема, – ответила Марон. – Мы теряем мощность. Хорошо, если вообще ход сохраним.

Акено на ватных ногах подошла к стене и прислонилась боком. Сердце бешено колотилось. Дела шли хуже некуда. Они были под перекрёстным огнём, впереди маячил линкор, а на хвосте сидели катера, причём теперь у них были все шансы добраться до своей цели.

– Командир? – раздался удивлённый голос Мэгуми. – Нас вызывают.

– Полковник? Американцы?

От ответа зрачки Акено резко расширились.

– Это частота нашей академии.

– «Хареказэ», говорит «Мусаши», – произнесла Моэка. – Если вы меня слышите, сообщите любым доступным способом.

В эфире были лишь помехи. Одинокий эсминец, оказавшийся под перекрёстным огнём, молча отстреливался от наседавших врагов. Даже отсюда было видно, что кораблю крепко досталось. И отсутствие связи только всё усугубляло.

– Мике, не молчи! Подай хоть какой-то знак! – не выдержала Чина.

– Это ты, Мока? Что ты тут делаешь?

Это был голос Акено. Но Моэка ни разу не слышала, чтобы лучшая подруга говорила так. В её голосе царила смесь усталости и отчаяния. Даже удивление едва-едва чувствовалось.

– Я пришла за тобой, – проговорила командир, но, сглотнув, постаралась придать своему голосу уверенности. – «Хареказэ», двигайтесь тем же курсом, мы прикроем.

– Никак нет. У нас заклинило руль, а двигатели теряют мощность. Стоим в циркуляции, – ответила Мисаки. – Мока, тут слишком опасно. Уходи, пока можешь.

Моэка переглянулась с Мафую. Капитан второго ранга хищно разглядывала корабли на горизонте, разминая кулаки.

– Что мне делать, Мунетани-сан? – спросила Чина. – Мы не для того пришли, чтобы их бросить.

– Действуй как посчитаешь нужным, – произнесла Мунетани. – Эх, сейчас бы пяток «Гарпунов» или «Шипреков»¹… Мне больше интересно, что это за мошкара. Впервые такое вижу. Я повторю вопрос, курсант Чина. Ты готова взять ответственность за то, что случится дальше?

Моэка склонила голову. Она могла вступить в бой, проливать кровь незнакомых людей, чтобы спасти подругу и её экипаж. А могла и в самом деле развернуться и уйти. Признать, что они опоздали. Будь что будет, она сделала всё, что могла, потому что все остальные медлили.

– Я пойду на всё, чтобы спасти Мике. «Хареказэ», приём, – твёрдо произнесла она. – Мы прикроем вас огнём и бронёй. Я отправлю кого-нибудь на помощь механикам. В крайнем случае возьмём вас на буксир.

– Хорошо, Мока, – в голосе Акено наконец-то послышалась надежда. – Все корабли и самолёты – враждебны и будут бить на поражение. Будь осторожнее.

– Самолёты? – переспросила Чина.

– Те летающие машины. У них скорость больше двухсот узлов, так что осторожнее. Они базируются на авианосцах – это такие большие корабли с плоской палубой.

Это в самом деле был другой мир. Моэка никогда не слышала ни о каких «самолётах». Мафую, судя по удивлённому выражению лица, тоже. Ещё и больше двухсот узлов… дирижабли на такое просто не были способны. Но экипаж был поднят по тревоге и ждал указаний. У «Мусаши» был только один путь – вперёд.

– Внимание всему экипажу! – объявила Моэка. – Мы вступаем в бой. Полный вперёд! Приоритетные цели главного калибра – крейсер и большие корабли, вспомогательного – эсминцы. Зениткам следить за небом. Воздушные цели могут разогнаться выше двухсот узлов, так что учитывайте это при расчёте упреждения.

– Командир, это дальномерный пост. «Двести узлов»? Мы правильно услышали?

– Так точно. Будьте внимательны, – кивнула Чина. – Машинное, мне нужны трое добровольцев, чтобы помочь «Хареказэ» с ремонтом. Пусть поднимутся на мостик.

В недрах громадного линкора началось активное движение. Курсанты готовились к бою, волнуясь, боясь, но не желая отступать. Им хватало того, что впереди отчаянно отбивался «Хареказэ», зажатый врагами в угол. Все помнили, что именно экипаж этого эсминца некогда спас их всех, и жаждали вернуть этот долг.

– Как и ожидалось от отличниц, – усмехнулась Мафую и обернулась к своим напарницам. – Я отправлюсь с механиками на «Хареказэ». Вы остаётесь здесь и охраняете корабль. Если кто-то попытается влезть на борт – не церемоньтесь. Разрешаю применять любые доступные средства, – она оглянулась на Моэку. – Ну что, командир, начинаем?

– Так точно, капитан второго ранга, – кивнула Чина. – Мы идём к тебе, Мике. Продержись ещё немного. Внимание всему экипажу! Никому не подниматься на палубу без разрешения. Всем орудиям – огонь по готовности!

____________

1. «Гарпун» – американская противокорабельная ракета. «Shipwreck» («Кораблекрушение») – западное обозначение противокорабельной ракеты «Гранит».

9. Битва в тумане

В чём грех войны? Неужели в том, что умирают люди, которые всё равно однажды умрут? Осуждать смерть – это трусость, а не набожность. Страсть вредить, жестокость мщения, безжалостность и неумолимость, лихорадочное отвращение, вожделение власти – вот, что по праву считается грехом войны.

Блаженный Августин

У каждого правда своя, свой бог, свой менталитет —

Каждый найдет причину сбросить бомбы на твоих детей.

Тот, кто придумал эту фразу, не прав был:

«Правда у каждого своя» – выходит, нет правды.

DEEP-EX-SENSE – Хомо Саспенс

В командирской каюте «Мусаши» царило молчание. Акено сидела на стуле, держа обеими руками кружку с чаем и пытаясь прийти в себя. Её терзала тысяча противоречивых эмоций, от которых некуда было убежать. В мятой, не до конца просохшей, рваной и окровавленной форме без части рукава она чувствовала себя жалкой и ничтожной на фоне Мафую и Моэки, что сидели на кровати напротив. Рассказ обо всём, что случилось с «Хареказэ» с момента входа в злополучный туман, шокировал их.

Появление «Мусаши» было не просто кстати: суперлинкор спутал все карты и резко изменил расклад сил. Хоть самолёты и плотный обстрел смогли серьёзно повредить одну из башен вспомогательного калибра и уничтожить часть зениток, обе эскадры явно запаниковали и спешно отступили, делая ставку на огненный вал, а не на точность. Так или иначе, цель была достигнута: врага удалось отогнать, два катера с абордажными командами были потоплены, а третий отступил. Пока шёл бой, на борт «Хареказэ» высадились механики с «Мусаши», которые помогли Марон и остальным привести руль в порядок. С машинами же всё было куда хуже: задействовав почти все ЗИП, добытые на подбитом «Флетчере», удалось добиться лишь того, что эсминец смог идти на двадцати узлах.

– Прости, командир, но больше мы не выжмем. Либо заглохнем, либо взорвёмся, – извиняющимся тоном объяснила тогда Марон и, воспользовавшись затишьем, убежала в лазарет к Хироми, которая лежала на соседней койке с Коко.

По словам Минами, обеим очень повезло: вторая получила осколок буквально в сантиметре от артерии, а первая отправилась бы из артпогреба на тот свет, если бы подышала дымом ещё хотя бы минуту. Акено и сама зашла в лазарет, где из неё вытащили ещё пару осколков, обработали ожоги и перебинтовали руки. Ладони всё ещё побаливали, но гораздо терпимее, чем раньше. Командиру повезло отделаться второй степенью: всё-таки хвататься голыми руками за вентиль кингстона было не лучшей идеей.

Сейчас «Хареказэ» шёл, прижавшись бортом к борту «Мусаши» – прямо как во время злополучных учений, на которых пришлось брать линкор на абордаж. Только теперь Рин смогла подвести корабль к цели аккуратно, почти нежно – лёгкий толчок был несравним с тем, как трясло эсминец от недавних снарядов и бомб. После того, как корабли соединили трапы и верёвочные лестницы, откачали воду из затопленных отсеков. «Хареказэ» был далеко в не лучшей форме, но держался молодцом. Правда, морозильник после боя отказал, и Акено попросила Моэку «присмотреть» за сержантом Кавадой.

Почти весь экипаж сейчас спал, большей частью прямо возле своих боевых постов. Бодрствовавших можно было пересчитать по пальцам одной руки, а остальных подменяли девчонки с «Мусаши». Так распорядилась Мафую, объяснив, что после пережитого стресса экипажу лучше отдохнуть сейчас, чем свалиться в самый неподходящий момент. Акено нехотя согласилась: мысль о том, что на посту почти никого нет, а кругом враждебные воды, вызывала у неё ужас, но разум понимал, что капитан второго ранга права. Команда же приняла «временную смену» с распростёртыми объятиями: девчонок сначала затащили в кают-компанию и угостили фирменным карри, и только после этого экипаж «Хареказэ» согласился выполнить приказ «Отбой». Разве что Микан и сёстры Кинесаки задержались и отнесли котелки с угощением на «Мусаши». Несмотря на усталость, страх и нервное истощение, команде хотелось отблагодарить своих спасителей, и Мисаки не препятствовала. Ей казалось, что все эмоции превратились в ледяную глыбу, позволяя разуму организовать работу, и только теперь, когда наступила ночь, они «оттаивали». На мостиках обоих кораблей сейчас хозяйничали подчинённые Мафую, которые грозно смотрели вдаль и своим вооружённым до зубов видом вселяли в окружающих уверенность.

– Прости, что так тебя нагружаю, Мока, – произнесла Мисаки. – Но я обещала, что сержант Кавада вернётся домой. Даже если так.

– Всё в порядке, – попыталась успокоить её Моэка. – Я просто не ожидала, что…

– Ты молодец, – сказала Мафую. – Я, наверное, предала бы его морю.

Акено тяжело вздохнула, заглядывая в полупустую кружку.

– Я не могла. И сейчас не могу. Мне страшно, Мунетани-сан, – она подняла взгляд на капдва. – Боюсь потерять… что-то. Я не знаю, что, но кажется, будто если так поступлю, то это буду уже не я. И всё же, как вы нас нашли?

– Это моя заслуга, – с гордостью заявила Мунетани. – В отличие от некоторых, я прихватила беспилотник и несколько радиобуев, так что мы не только нашли вас, но и сможем вернуться по своим следам. И ещё… спасибо, что присмотрела за сестрёнкой.

– Я плохо справилась. Она едва не погибла, – покачала головой Акено. – К тому же всё ещё не кончено. Они нападут снова. Вы видели, на что способны самолёты.

– Пусть попробуют! – мрачно усмехнулась Мафую, поглаживая кобуру с пистолетом. – После того, что они пытались сделать с моей сестрёнкой, я их голыми руками… – она с трудом остановила себя и разжала сжавшиеся было кулаки. – Так, спокойно. К тому же у нас есть оружие. Командир, ты раздала экипажу винтовки?

Как только был решён вопрос с ремонтом «Хареказэ», Акено распорядилась передать экипажу «Мусаши» всё оружие, добытое на американском эсминце и поделиться частью японского: после того самого абордажа, когда погиб Кавада, стволов было немного больше, чем членов экипажа. В тот момент даже без знаков различия легко можно было понять, кто с какого корабля. Курсанты с линкора были опрятны и красивы – хоть сейчас на парад. И они со страхом и жалостью смотрели на подопечных Акено: потрёпанных, уставших, в бинтах и пластырях, в мятой, грязной, а кто-то и окровавленной форме и как будто слившихся воедино с «Арисаками» и «Сотками».

– Как вы и сказали, раздала тем, кого можно будет снять с боевых постов при абордаже, – кивнула Моэка. – Но я не уверена, что…

– Просто держите оружие при себе. Ты тоже, – перебила её Акено, машинально поправляя ремень своей винтовки. – Оно пригодится.

– Думаешь, дойдёт до…

– Не спорь! Просто носи пистолет с собой! – Мисаки резко вскочила. – Мока, они убьют тебя, не задумываясь! Тебя там не было, ты не видела…

Увидев, как испуганно отстранилась подруга, командир «Хареказэ» осеклась. Поставив кружку на стол, она отошла к стене и уткнулась лбом в холодную сталь.

– Прости меня… – прошептала она. – Я… Я просто боюсь.

Тишина. Неторопливый бег секунд. Акено закрыла глаза. Она в самом деле очень боялась. И за Моэку, и за себя – за ту себя, которой она была до всего этого кошмара. Она ни разу в жизни не кричала на свою лучшую подругу, ни разу в жизни не срывалась на кого-то, с кем доводилось спорить. Хотелось схватиться за голову и кричать, просто кричать до хрипоты, в надежде спугнуть ту тьму, что поселилась в её душе.

Её обняли тёплые, мягкие руки. Щекой Мисаки почувствовала дыхание Моэки.

– Всё в порядке, – тихо произнесла Чина. – Тебе не за что извиняться.

– Как это? – покачала головой Акено. – Ты спасла меня. Спасла всех нас. А я на тебя кричу.

– Ты просто хочешь всех нас защитить. Я всё понимаю…

– Нет, не понимаешь, – проговорила командир «Хареказэ». – И я очень хочу, чтобы не поняла.

К ним подошла Мафую, до сих пор лишь внимательно следившая за внезапным срывом.

– Курсант Чина, можешь ненадолго оставить нас наедине? – её ладонь легла на плечо Моэки.

– Так точно, – коротко кивнула командир «Мусаши». – Я ненадолго, Мике.

Когда за ней закрылась дверь, Мунетани снова села на кровать и похлопала рядом с собой. Акено безропотно села рядом. Где-то на заднем плане ворочалась мысль, что сейчас будет какой-то серьёзный разговор, но усталость и стресс брали своё.

– Сочувствую, Мисаки. Врагу не пожелаешь пройти через такой ад, – сочувствующим голосом произнесла Мафую.

Она сейчас не была похожа на саму себя. Рядом с Акено сейчас сидела не сорвиголова, готовая пойти врукопашную на вооружённого пирата, а участливая, внимательная девушка.

– Вы не правы, Мунетани-сан, это не ад, – покачала головой Мисаки. – Сержант Кавада сказал, что в аду нет невинных. Хотя… Может, мы больше не невинные? Может, мы такие же убийцы, как полковник?

Она посмотрела на свои руки. Этот вопрос с каждым днём, с каждым боем терзал всё сильнее.

– Я тоже когда-то задумывалась об этом и долго не находила себе места, – произнесла Мунетани, разглядывая плафон на потолке. – Но ты зря сомневаешься в себе. Вспомни, что ты рассказывала нам про тот «Флетчер». Почему ты не убила того матроса? Он мог навести на вас своих друзей. Или здешних японцев. Может, и навёл. Тебе даже необязательно было пачкать руки – можно было приказать кому угодно и просто уйти.

– Я не могла, – возразила Мисаки. – Я много думала об этом. Даже поднялась на «Флетчер», чтобы своими глазами увидеть, что там произошло. И… я просто не могла убить того человека.

Мафую дружески хлопнула её по плечу. От неожиданности командир «Хареказэ» вздрогнула.

– Значит, с твоей человечностью всё в порядке. Не беспокойся на этот счёт, – сказала капдва. – Ты неплохо потрудилась.

– Неправда, – Акено поникла. – Я не уберегла Широ. Не смогла спасти сержанта. А последний бой мы пережили только потому что вы и Мока пришли.

– Я согласна, что можно было и лучше, – кивнула Мунетани. – Но ты забыла одну важную деталь. Лучше бы справился только экипаж из «Синих русалок». Обученных, подготовленных, прошедших не одну переделку. А вы ещё курсанты, и вам многому предстоит научиться. И для курсантов вы справились гораздо лучше, чем я ожидала. А насчёт Широ… – она вздохнула. – Жаль, что так вышло. Но она выкарабкается, я уверена. Думай не о том, что она ранена, а о том, что она жива. Даже я вряд ли смогла бы пройти через такое, никого не потеряв. А насчёт сержанта… Жаль, что он погиб, но он до конца исполнял свой долг. Сделал всё, чтобы ни одна из вас не оказалась на его месте. Это дорогого стоит.

– Нам просто повезло! – крикнула Акено. – Это всего лишь удача! Вы переоцениваете меня.

Мафую усмехнулась.

– Поверь, Мисаки, не в одном везении дело. Удача может улыбнуться любому, но не каждый сумеет ей грамотно воспользоваться. И ты как раз из тех, кто умеет, – она потрепала Акено по макушке. – Из тебя выйдет отличная «Русалка». А сейчас постарайся отдохнуть. Как ты сама сказала, всё ещё не закончилось. Так что мы ещё зададим им жару.

Подмигнув, Мунетани поднялась было с кровати, но тут Акено схватила её за запястье. Вторая рука командира «Хареказэ» вытащила из кармана связку личных жетонов и протянула ей.

– Это жетоны сержанта Кавады и его людей. Возьмите.

Мафую накрыла её ладонь своей и медленно покачала головой.

– Пусть побудут у тебя. Когда вернёмся, передашь их ма… директору, – произнесла она. – А ты и в самом деле отдохни, хорошо?

Вздохнув, она вышла в коридор. Там её ждала Моэка, которая нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и нервно поглаживала прицепленную к воротнику рацию.

– Всё в порядке? – обеспокоенно спросила командир «Мусаши».

– Как сказать… – Мафую прислонилась к стене напротив неё. – Мисаки заглянула в бездну. Но, к её чести, когда бездна посмотрела в ответ, она не моргнула.

– Что это значит? – Моэка непонимающе заморгала.

Капитан второго ранга подняла взгляд к потолку.

– Это значит, что она держится молодцом, но ей крепко досталось. Будет бороться до конца, но… – она сделала небольшую паузу. – Ты слышала её рассказ. Такие события… травмируют, особенно неподготовленных людей. Сейчас Мисаки нужна поддержка. В основном твоя, потому что ты её лучшая подруга. Справишься?

Командир «Мусаши» закивала.

– Сделаю всё, что в моих силах, – произнесла она. – Я могу поговорить с ней?

– Только не увлекайся, она всё-таки устала, – Мафую слабо улыбнулась. – С твоего позволения, командир, я займусь обороной корабля. Чувствую, твоя подруга не зря так боится нападения.

Коротко кивнув и козырнув ей, Моэка вернулась в свою каюту. Дверь она закрывала с особой осторожностью: боялась лишний раз потревожить подругу громким стуком. И только потом, посмотрев на кровать, она увидела, что Акено заснула. Сидя на самом краю, наклонившись вперёд и обнимая винтовку так, словно это был спасательный круг среди моря.

Сев рядом, Чина некоторое время вглядывалась в усталое, но даже во сне напряжённое лицо. Изредка Акено сжимала винтовку крепче и тут же морщилась: несмотря на бинты, её ожоги явно ещё болели. Сердце ёкнуло в груди: тяжело было видеть лучшую подругу в таком состоянии.

Моэка аккуратно взяла Мисаки за плечи и бережно, стараясь не разбудить, уложила её голову себе на колени. Это было не очень удобно – в основном, из-за «Арисаки», которую Акено не собиралась отпускать.

Прости меня, Мике. Я должна была прийти раньше.

Попытавшись мягко забрать винтовку, Чина добилась обратного. Хватка только усилилась, а Акено резко открыла глаза и осмотрелась, часто дыша.

– Что? Где я? – она подняла взгляд. – Мока? Извини, я заснула…

Её дыхание выровнялось, а вслед за ним успокоилось и бешено заколотившееся было сердце Моэки. Руки от винтовки она предпочла убрать. Даже сложно было сказать, кто испугался больше.

– Всё в порядке, Мике, – через силу улыбнулась Чина. – Я подумала, что тебе неудобно, вот и хотела помочь.

– А, это… – Акено выдохнула. – Прости, не могу без неё.

– Просто поставь её рядом. Ты сейчас не одна, всё будет хорошо, – Моэка погладила её по голове. – Винтовка никуда не денется, обещаю. И я буду рядом.

Мисаки несколько секунд неуверенно смотрела то на подругу, то на «Арисаку», прежде чем поставить последнюю на пол, прислонив к кровати. Моэка не могла не отметить, что оружие оставалось на расстоянии вытянутой руки.

– Ладно, – Акено взяла её за руку. – Прости. Я уже не знаю, та ли я Мисаки Акено, которую ты знаешь. Не знаю, во что я превращаюсь.

– Всё в порядке, – мягко ответила Чина. – Это всё ещё ты, моя лучшая подруга. Безрассудная, недисциплинированная, но самая добрая и отважная из всех, кого я знаю. Ты просто устала, Мике. Это мне стоило прийти раньше.

– Я и не думала, что ты придёшь, – Мисаки устроилась поудобнее у неё на коленях. – Спасибо. Если бы не ты…

– Не думай об этом. Пожалуйста. Тебе нужно отдохнуть, – Моэка провела тыльной стороной ладони по её щеке. – Если что-то случится, я разбужу. Ты же мне веришь?

– Да.

Акено закрыла глаза и шумно выдохнула, держа её за руку. Черты лица постепенно разглаживались, лишаясь морщин и постоянной настороженности.

Моэка вновь почувствовала, как сердце на миг выбилось из ритма: настолько огромна была между ними разница. Командир «Мусаши» была аккуратна, собрана, в чистой и выглаженной форме без единой лишней складки, как будто только-только надела свой командирский китель. В это же время Акено несла на себе следы прошедших боёв: перебинтованные ладони, мятая и грязная форма со множеством прорех и лишившаяся куска рукава, пятна крови, проглядывающие сквозь прорехи пластыри и бинты, расцарапанное лицо, засохшая кровь под носом, а от растрёпанных волос, по-быстрому собранных в хвост, пахло гарью. Видавшие виды подсумки и кобура с пистолетом на поясе только усиливали впечатление. Мисаки досталось не меньше, чем эсминцу, которым она командовала, однако продолжала держаться и идти вперёд. И что бы ни случилось с ней в этом ужасном мире, командир «Хареказэ» сохранила упрямство и рвение. И Моэка надеялась, что этого хватит не только на то, чтобы вернуться домой, но и чтобы пережить всё случившееся.

Но что было ещё важнее, Акено выглядела расслабленной. Спокойной. Больше не казалось, что она только и ждёт неизбежного момента, когда придётся хвататься за винтовку. Вопреки собственным опасением, она была человеком, просто нуждавшимся в поддержке и заботе. В том, чтобы кто-то поддержал слабеющую веру в завтрашний день.

– Всё будет хорошо, Мике, – прошептала Моэка, прикручивая громкость рации до минимума, чтобы не разбудить подругу раньше времени.

* * *

Несколько часов спустя

Поредевшая эскадра следовала за отступившими кораблями. Из-за незапланированной стычки с американцами, ещё более незапланированного линкора и последовавшей неразберихи диверсантам удалось уйти, но теперь разведчики смогли их обнаружить, и корабли Императорского флота снова вцепились в добычу.

Как только линкор обозначил себя, а дальномерщики смогли определить его размеры, Китано решил, что гораздо благоразумнее будет выйти из боя. Это решение себя оправдало: эскадра потеряла в общей сложности два эсминца, последний «Тринадцатый» и четверть авиагруппы. Американцы попытались пойти в атаку и в итоге отступили, потеряв два эсминца и едва не лишившись крейсера и авианосца. Экипаж линкора действовал довольно грамотно и первым делом попытался избавиться от самых опасных врагов. Даже капраз неохотно признал, что если бы не торопливый отход, то его авианосец в лучшем случае стал бы пригоден только к плаванию до ближайшего утилизационного завода.

Теперь двое офицеров стояли на носу и всматривались вдаль. Корабли противника уже виднелись на горизонте, а прямо по их курсу стоял непроглядный туман. Несмотря на своё успешное выступление, противник явно не желал продолжать в бой и был готов рискнуть. По крайней мере, Китано не видел иных причин лезть в непроглядное марево, где легко можно напороться на риф или мину, а то и на подлодку.

– Вы знаете, что это за корабль? – спросил капитан первого ранга.

– Похож на тип «Ямато». Силуэт и размеры совпадают, – произнёс полковник. – Но ни «Ямато», ни «Мусаши» не могли здесь оказаться. И есть только один способ узнать, что это такое.

Командир авианосца вздохнул.

– В этом и проблема. Несколько минут назад пришла срочная шифрограмма, – он заложил руки за спину. – Американцы усиливают натиск на Гуадалканал. Вчера вечером они потопили «Хиэй».

– Я всё равно не собирался везти туда корабли диверсантов. Мы уже убедились, что там небезопасно, – пожал плечами Китано. – Ещё что-нибудь?

– Так точно, – кивнул капраз. – Эскадре приказано прекратить преследование и вернуться на Филиппины. Адмиралу Ямамото нужен каждый корабль.

Вот эта новость была куда хуже. План атаки, почти сформировавшийся в голове полковника, тут же рассыпался. Проклятые девки были почти у него в руках. Он уже представлял, как будет выбивать, выскребать из командира «Хареказэ» информацию, и так не вовремя пришёл этот приказ.

– Меня в приказе упоминали? – спросил Китано, цепляясь за последнюю надежду.

– Ни вы, ни ваши люди, ни Токкэйтай в целом никак не упомянуты, – произнёс капитан. – Вы собираетесь продолжить преследование?