Текст книги "Лений (СИ)"

Автор книги: Mashketova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

– Алиса может появиться вместо тебя сейчас?

– Может. Но не захочет, я думаю. Пока я сама не уступлю ей место.

– Тогда не делай этого.

– Не собираюсь. Она не выдержит.

Рене как-то неловко тянет пальцами рукав рубашки вниз. Я хватаю ее за руку и закатываю рукав. Шрамы на запястье. Затягиваюсь.

– Это она сделала?

– Да. Я же говорила, что она не устойчива.

– Какая у тебя способность?

Она ухмыляется. В следующую секунду Рене уже смотрит на меня из другого конца комнаты, стоя у окна.

– Вид так себе. Как и сама комната.

– Мне многого не нужно.

– Когда ты уже прекратишь нести всякую чушь и ускоришь процесс? Когда ты уже меня трахнешь, и мы освободимся? Я так на работу опоздаю.

– Ты сегодня туда не пойдешь. Валея решит этот вопрос. А денег мы тебе также выдадим, – затягиваюсь, – не все так сложно. Валея может решить абсолютно любую проблему. Ты себе не представляешь, сколько людей во всяких министерствах туда попали только лишь благодаря их пребываю в этих стенах. Я с Валеей почти с самого начала, многих повидал.

– А почему ты остался здесь? Не пошел в министерства эти?

– Зачем? Я работаю на Валею. Ее правая рука. Жизнь меня устраивает.

– Ты называешь существование в таких условиях жизнью? – Рене обводит взглядом комнату. – Это же ужасно.

– Заткнись, – затягиваюсь, – не тебе обо всем судить. Ты здесь впервые. Вернемся к той фразе, которую ты сказала. Ты правда хочешь, чтобы я тебя именно трахнул?

– А в чем проблема?

– За годы здесь я научился называть это разными словами. Трахнуть, отыметь, заняться сексом. Заняться любовью, наконец. По моей градации ты просишь поиграть с тобой в унизительную игру «всунь-высунь», которая не должна принести тебе абсолютно ничего хорошего. Мне лично уже все приелось. Удовольствие мне приносит только Валея, если использует свои чары, – затягиваюсь. – За все время здесь я повидал многих. Юных парней, которые из-за волшебства Валеи извивались по полу, умоляя присунуть им в зад. Девушек, которые запрыгивали на меня как обезумевшие, потому что после чар Валеи правила им диктовали уже не мозги и даже не сердце. Я имел дело с привилегированными. Например, твоя знакомая Алия. Она пришла на прошлой неделе. Валея устроила для нее не просто инициацию, а групповую оргию, так как что-то помягче ее бы не испугало из-за ее рода деятельности. Ты же знаешь, что она шлюха, да? – затягиваюсь. – И даже ее я не трахал. С ней я занялся сексом. И она была хороша. Пока не закончилась моя очередь, – улыбаюсь и затягиваюсь. – И тут ты, Рене. Стоишь, как-то держишься, пытаешься воспламенить меня взглядом. Ты безумна. Но я не хочу обижать тебя, – затягиваюсь. – Валея дала тебе хороший подарок – возбуждение. Попытайся расслабиться. Не бойся меня, – затягиваюсь. Я подхожу к Рене и продолжаю: – постарайся просто получить удовольствие.

Она стоит, опустив голову. Руки безвольно висят. Я зажимаю сигарету в зубах и начинаю расстегивать на ней рубашку. Рене не сопротивляется. Рубашка падает на пол. Расстегиваю штаны. Они тоже падают. Даю Рене руку. Она делает шаг вперед, оставляя штаны на полу. Затягиваюсь. Поднимаю одежду с пола, возвращаюсь к столу, складываю все на половину с вещами Рене.

– Когда выйдем отсюда, оденешься в эту одежду, а не в Алисину, – говорю и затягиваюсь. – Ложись.

– А ты?

– Что я?

– Ты не будешь раздеваться?

Рене подходит ко мне. Я снова затягиваюсь и разглядываю ее.

– Я снимаю одежду только с Валеей. Профессиональная привычка.

– Прошу, – говорит Рене и начинает расстегивать пуговицы на моей рубашке. Потом она отбирает у меня сигарету и бросает ее в пепельницу, стоящую на столе.

– Так много пепельниц, но все почти пустые.

– Я слежу за чистотой, – отвечаю и складываю свою рубашку на стул.

– Это заметно, – улыбается Рене. Замечаю, что она дышит слишком часто, когда она становится на цыпочки, чтобы аккуратно снять с меня кепку. Да, я на голову ее выше. Но лишиться кепки совсем неожиданно и как будто даже физически больно. Тут Рене замечает у меня татуировку на ребрах. Одергивает мою руку, рассматривает фиолетовую букву “V”, аккуратно трогает пальцами. – Как будто пометка для скота.

– Неправда. Я горд иметь этот знак.

– Ну конечно, – огрызается Рене и расстегивает мои штаны.

– Я сам, – говорю. Хочу затянуться, но вспоминаю, что сигареты нет. Валея никогда не просила ее потушить, а никто другой не смел даже. Пока я снимаю остатки своей одежды и складываю на стул, то пытаюсь вспомнить лицо Рене, которое нам показал ним в зале. Острые скулы, колючий взгляд, маленький вздернутый нос. Короткие волосы, зачесанные назад. Перед собой я вижу другого человека, но понимаю, что Рене где-то там, внутри. Как бы я хотел видеть ее, видеть ее настоящую перед собой…

– Как отличаются ваши с Алисой тела?

– У меня грудь меньше, – говорит Рене, придерживая свою грудь руками. Смотрит на себя оценивающе, будто бы впервые видит. – Я более худенькая. Если бы Алиса сутками напролет не драматизировала и не курила, то я бы тренировалась. А так она запустила это тело, вот тут кожа немного висит…

Я дотрагиваюсь до места, куда она показывает. Ее тело содрогается, будто бы от удара молнии. Рене кусает губу и закрывает глаза. Ах да, чары Валеи.

– Спокойнее. Все хорошо, Рене. Я не собираюсь тебя обижать.

Аккуратно провожу рукой по ее щеке, беру за подбородок, касаюсь ее губ своими. Ее тело дрожит. Рене не прижимается, но и не отстраняется. Обхватываю ее руками, поглаживаю по спине и бедрам. Она начинает дрожать еще сильнее. Бедняга. Терпит. Как вообще можно противостоять чарам Валеи? Она всесильна. Но она лишь одна так сильна?..

Отрываюсь и смотрю на нее. В глазах Рене больше нет злобы. Только отчаяние и недоверие. Это мы исправим. Толкаю ее на кровать. Рене теряет не только равновесие, но и свое бесстрашие. Смотрит на меня как испуганный зайчонок.

Опускаюсь на нее сверху на кровати. Она дрожит. От страха или от вожделенных чар? Двумя пальцами вхожу в нее.

– Как ты терпишь? Твое тело готово устроить мировой потоп желания.

– А вдруг ты мне совсем не нравишься? Подумаешь…

Я перебиваю ее и целую. Пусть оправдывается в другом месте. Все ее тело тянется ко мне. Поглаживаю ее груди, талию, бедра. Плавно вхожу. Рене выгибает спину, как кошка и стонет, прерывая поцелуй. Я начинаю двигаться. Рене забрасывает ноги мне за спину. Гибкий и грациозный воин. Она прекрасна. Ускоряюсь. Рене глубоко и часто дышит, стягивает покрывало кровати пальцами, будто бы хочет порвать его. Наблюдаю. Она стонет, ей нравится. Девчушка больше не сдерживает себя. Только так магия Валеи может перестать действовать. Чтобы чан стал пустым – его надо вылить. Чтобы почувствовать душевную боль – нужно, чтобы тебе разбили сердце. Чтобы понять, что ты не один, надо получить поддержку. Чтобы избавиться от таких чар Валеи – нужно заняться любовью.

Пока я наблюдаю за Рене, она протягивает руки, обхватывает мою шею и притягивает к себе. Я такого не ожидал, даже не сопротивляюсь. Рене меня целует. Страстно. Перехватывает дыхание. Валее претят поцелуи, а другим, побывавшим в моей постели, было совсем не до этого. Неужели это и правда происходит со мной? Неужели? Неужели я сам скоро кончу? Сто лет такого не было ни с кем, кроме Валеи. Вдруг она и мне что-то наворожила… Нет. Ко мне она не прикасалась. Бармаглот меня дери, девчонка хороша. Слишком хороша.

В тот самый высший момент наслаждения я открываю глаза, а перед ними, будто бы в дымке, я вижу Рене. Ту Рене, которую проецировал из сознания Алисы ним в главном зале. Что это? Я схожу с ума?

Закрываю глаза и падаю на кровать рядом с Рене. Не хватало мне сейчас еще в безумие удариться. Она тяжело дышит. Я тоже. Через пару секунд она кладет руку мне на живот.

– Спасибо, – шепчет Рене.

– Полежим еще немного и пойдем. Ты пойдешь в той одежде, которую я тебе дал. Сейчас тебя, наверное, отправят на другое испытание. Или домой. Не знаю. Возможно, когда тебя будут везти домой, кто-то снова захочет тебя отыметь. И ты должна будешь согласиться. Поняла? Даже несмотря на то, что ты под моей ответственностью.

– А ты?

– Что я?

– А ты захочешь еще?

Я молчу. Рене вздыхает, поворачивается, утыкается носом мне в плечо, кладет руку мне на грудь и продолжает так лежать. Она… Она невероятна. Поворачиваю голову и смотрю на нее. Вдруг чувствую, что мою руку что-то обжигает. Что-то холодное и мокрое. Слезы? Свободной рукой начинаю гладить Рене по щеке, вытираю ее непрошеные слезы.

– Девушка-воин сломалась? Ты перестала меня презирать?

– Нет, больно надо. Не заслужил, – шепчет она и резко отворачивается. Теперь я смотрю на ее спину и задницу. Неохотно встаю, набрасываю свободную часть покрывала на нее. Надеваю рубашку. Нахожу на столе сигареты и спички. Затягиваюсь. Еще раз бросаю взгляд на Рене, которая так и не шелохнулась. Начинаю одеваться.

– Побудь пока здесь. Я схожу к Валее, попрошу, чтобы сегодня тебя отправили домой. Вечером я к тебе загляну. Нужно поговорить без лишних ушей. Не сбегай. Не смей сбегать.

Рене лежит и молчит. Я подхожу к двери.

– Ответь мне, что ты поняла, что нужно делать.

– Я поняла. Поняла, что нужно делать, То.

Рене впервые назвала меня по имени. Уверен, если бы на меня сейчас кто посмотрел сейчас со стороны, то легко прочли бы по моему лицу, насколько я ошарашен. Снова медлю с ответом. Не специально. Так выходит.

– Отлично, – говорю и затягиваюсь.

Выхожу, аккуратно закрыв за собой дверь. Покуривая, поднимаюсь к Валее. Стучу. Открываю дверь.

Валея сидит в своем кресле, заложив ногу за ногу, и что-то читает. У ее ног я замечаю неподвижно лежащего на холодном полу, обнаженного новичка. Судя по пробивающей его дрожи, лежит он достаточно давно. И как он только успел провиниться? Я видел Валею меньше часа назад, она была в прекрасном расположении духа. Наверное, гуляя по замку, она увидела, что этот новичок нарушал какие-то правила, и теперь вынуждена наказать его. Что ж, сам виноват.

– Все сделал. Что делать с ней дальше?

– Пусть ее отправят домой. Попроси кого-нибудь. А завтра с утра она должна быть здесь. Можешь и сам забрать ее. Я пока подумаю над испытаниями. Озадачу этим кого-то другого. Ты мне сегодня не понадобишься, спасибо. Как видишь, воспитываю молодое поколение. Можешь заняться своими делами. Но ты все еще отвечаешь за девчонку, То.

– Спасибо.

Отвечаю я и направляюсь к двери.

– Стой! – окликает меня Валея. – Подойди на секунду.

Я возвращаюсь. Валея тем временем снимает с руки перчатку. Своеобразное приглашение. Я касаюсь ее ладони.

– Неужели ты кончил, дорогой мой? Сам? Впервые за столько времени! Ничего себе. Ладно, посмотрим, что эта девчонка устроит завтра. Иди. А тебе надо…

Я слышу, что Валея начинает что-то говорить юнцу, но закрывшаяся за моей спиной дверь не дает мне дослушать. А я и не хочу.

***

Через пару минут возвращаюсь в свою комнату. На подходе к двери, даже через толстые стены замка, я слышу крики. Рене?

Врываюсь в свою комнату и вижу там картину, от которой мне захотелось блевать. На моей кровати, которая была до ужаса смята, второй главный помощник Валеи, Ван, пытался поиметь Рене. Она сопротивляется изо всех сил, брыкается, пытается отпихнуть его ногами, потому что он связал ей руки ремнем, она неистово кричит от боли и бессилия.

Ван – известный охотник до девичьих (и не только) задниц, а также не умеющий держать себя в рамках негодяй. Мы с ним не переносим друг друга на дух. Отличаемся мы с ним как внешне, так и по характеру. Практически полные противоположности. Объединяет нас одно – любовь к Валее. Не знаю, как при всех наших различиях она может любить нас обоих. Но это факт. Любовь Валеи, как и Высшая Сила, всеобъемлюща – она не знает никаких границ.

– Что это такое? – спрашиваю я, закрыв за собой дверь. Ван даже не соизволил повернуть свою кудрявую башку в мою сторону, хотя реплика прозвучала достаточно возмущенно. Мне остается довольствоваться видом его профиля и ямочек на щеках, которые делают его вид слишком слащавым и обаятельным.

Порой природа отыгрывает несправедливые финты. Почему этот беспринципный ублюдок вознагражден точеной фигурой, ради поддержания которой он не делает практически ничего, милой мордашкой, приторная улыбка на которой очарует любую девицу, и средним ростом, который позволяет ему не выделяться из толпы? Почему при этом я выше всех на целую голову, всю жизнь приходится подвергать себя физическим нагрузкам, чтобы не смотреться длинным и тощим, каким меня слепила Высшая Сила, а люди меня недолюбливают из-за постоянной угрюмости и скрытности? Если Высшая Сила и правда управляет этим миром, то делает она это явно как-то не так.

– Присоединяйся, То! Эта девка очень даже хороша! Только вот орет громко, – говорит Ван и улыбается. Он все еще не оборачивается на меня, а пытается утихомирить Рене. К сожалению, если я не вмешаюсь, у него получится. Уже почти получилось. Как ему удалось только связать ее? Или она решила последовать тем правилам замка, которые я озвучил ей, уходя? Только вот один вопрос: зачем? Потому что сейчас Ван явно нарушал правила этого замка…

– Ты не имел права заходить ко мне.

– И что? Я тоже хотел ее опробовать, особенно после того, что было в зале.

– Я рад за тебя, Ван. Выйди вон.

Затягиваюсь. Всю жизнь мне приходится бороться с Ваном за внимание Валеи. Иногда он переходил границы, но умел возвращаться обратно, когда его об этом просили. Сейчас это почему-то не сработало.

– Дай закончить. Кто же бросает начатое дело? Я почти поймал ее.

– Ты нарушил правила. Ты не имел права входить в мою комнату. Пока девушка здесь – она принадлежит мне. Уйди, Ван.

– Да подожди ты! Еще немного!

– Рене. Переместись ко мне. Я приказываю как старший по рангу. Тем более в своем личном пространстве. Правила замка Валеи. Я за тебя отвечаю, если помнишь еще.

Через секунду Рене уже корчилась у моих ног. Я затягиваюсь.

– Ван. Проваливай. Не в этот раз.

– Вот ты и ублюдок, То! – Ван ухмыляется. – Как только она отсюда выйдет – я до нее доберусь.

– Как только так сразу, – отвечаю. Затягиваюсь.

Ван застегивает ширинку и идет к выходу. Я перешагиваю одной ногой через Рене, когда Ван проходит мимо. Он лыбится, грозит мне пальцем и выходит. Защелок в замке Валеи не существует. Сейчас я об этом очень жалею. Бросаю сигарету в пепельницу. Рене лежит калачиком на полу, ее тело дрожит, по щекам катятся слезы, но она все равно пытается высвободить свои руки из ремня.

– Ну-ка, посмотрим, что тут у нас, – говорю, поднимаю Рене и несу ее к кровати.

– Только попробуй мне что-нибудь сделать! Убью! Зачем я вообще пришла… Пусть этот ублюдок гниет в своем заточении… Он нас бросил, почему я из-за него должна это терпеть.., – бубнит Рене, но как-то не слишком уверенно.

Неужели Вану удалось надломить эту стойкую девушку? Бармаглот с ним! Ублюдок! Я во многом ему уступал, но вот просто так сдавать ему Рене я не собираюсь. Уж слишком она меня впечатлила. Она не походит на обычных соплячек, которые хотят устроиться в жизни через Валею, но не проходят первых испытаний. Валея – это чудовищная сила, которая воздает справедливо. Помощь получат те, кто в ней нуждается и кто ее по-настоящему заслуживает. Остальные пойдут прочь.

– Не собираюсь я тебя обижать, – пытаюсь я утихомирить Рене. – Ты сейчас поедешь домой. А вот там и поговорим.

Я развязываю ей руки. На запястьях остались красные следы. Нет, прямо сейчас бесполезно что-то спрашивать. Нужно ее успокоить, что ли. Иду к комоду, достаю успокаивающий сироп из корней дерева ри. Возвращаюсь. Рене лежит и смотрит в потолок. Тело ее периодически вздрагивает то ли от подавленных рыданий, то ли от последствий шокового состояния. Ничего. Переживет.

Я приподнимаю Рене, она нехотя открывает рот, после чего я вливаю в нее на глаз несколько ложек сиропа. Возвращаю Рене в прежнее положение и иду обратно к комоду, чтобы положить на место сироп.

– Рассказывай, что здесь было.

Рене отвечает не сразу.

– Почти сразу, когда ты ушел, появился этот, как ты его назвал, Ван. Ты сказал, что я не должна сопротивляться, поэтому я не особо пыталась. Но когда я поняла, что его интересует немного не то, к чему я привыкла, я не сдержалась. Вмазала ему хорошенько. Я не знаю, совершенно не понимаю, как ему удалось меня связать. Ты сказал, что надо было поддаться. Но я выпускница обители, я воин. Я сражалась. Но меня обыграли. Это ужасно. Поражение и унижение.

Рене всхлипывает.

– Это первый и последний раз в моей жизни, когда я плачу. Это обычное занятие Алисы. Хорошо, что она не вернулась, пока этот Ван был тут…

– Все нормально. Пока что все кончилось. Если бы ты сама переместилась, то Ван непременно бы пошел к Валее и сказал бы, что инициацию ты не прошла. Обещаю с ним поговорить. Если я буду находиться рядом с тобой, то никто не сможет тебя отыметь. Потому что я могу запретить. Я не могу командовать только Валеей и, к сожалению, Ваном. Сейчас ты просто на моей территории. Сам тебя отвезу и заберу. Все будет хорошо. Плакать больше не придется. Честно. Ладно, я закончил. Полежи еще немного.

Я достаю очередную сигарету и иду к окну. Стою там минут десять, давая время Рене прийти в себя. Решаюсь заговорить, чтобы отвлечь ее:

– А как вы с Алисой определяете, когда кто появляется?

– Договоренность по дням недели, – неохотно отвечает Рене. – Мы организовали жизнь по расписанию. Иногда это удобно.

– Но сегодня вы поменялись просто так. Как это произошло?

– Выходит так, что каждая из нас имеет что-то вроде своего спектра эмоций. Я почти всегда была с Алисой, но вышла из тени только тогда, когда ей впервые понадобилась помощь. Я ее защитник. А она не может держать себя в руках, нести ответственность за свои поступки, постоянно истерит и ревет. А если что-то идет не так – выкуривает траву забвения и уходит в тень. Приходится выходить мне и исправлять ее ошибки. Иногда это бывает ох, как нелегко, – я вижу, как Рене начинает поглаживать шрамы на руках, будто бы они резко начали саднить. Затягиваюсь и спешу прервать ее:

– Стоп. Сегодня в зале Алиса ничего не курила, но ты все равно появилась.

– Это стрессовая ситуация. Если непривычные эмоции зашкаливают, мы можем меняться и без каких-то дополнительных средств. Именно в состоянии стресса могу появиться я, чтобы защитить Алису.

– А Алиса видит сейчас, что ты делаешь?

– Нет, Алиса не видит, что делаю я. Но я почти всегда вижу, что делает она. Если, конечно, Алиса себя ничем не накачает.

Не нахожу, чего бы ответить. В комнате повисает молчание.

– Нам пора, – говорю и оборачиваюсь. Рене смотрит на меня как-то безучастно.

Иду к столу, забираю свои-черточка-ее-новые вещи и кладу их перед Рене.

– Одевайся. Куда же подевалась та девица-воин, которая так браво раскидала всех наших в зале?

– Никуда.

– Тогда вставай. Ничего не изменилось. Это была самая легкая часть.

Рене садится, оборачивается и злобно на меня смотрит. Полный ненависти взгляд вернулся. Ладно, это все же лучше, чем если бы она снова плакала.

– Уже одеваюсь.

Рене достаточно быстро одевается и спихивает беспорядочно все вещи со стола к себе в сумку.

– Идем.

– Пошли, – говорю я, выхожу и снова затягиваюсь.

– Если ты не забыл, я телепортер. Могу перенестись сама отсюда, – говорит у меня за спиной Рене. Я останавливаюсь, поворачиваюсь. Затягиваюсь. Оценивающе смотрю на нее. Рене стоит, уперев руки в бока, смотрит на меня как на дурачка какого-то.

– Вместе со мной сможешь переместиться? Силенок хватит?

– Несколько раз смогу, потом нужен будет отдых.

– Отлично, – говорю и протягиваю ей руку. – Перемещай к своему дому. Рене берет мою руку и ухмыляется. Я успеваю обернуться и увидеть за своей спиной опешившего Вана, после чего пространство перед моими глазами заволокло пеленой. Еще секунда – и мы уже стоим у какого-то дома не в самом лучшем районе города. Об этом можно судить по небольшим двухэтажным постройкам вокруг, до которых ремонт не добирался уже очень долгое время. Рене бросает мою руку.

– Миленько, – говорю и затягиваюсь.

Рене ничего мне не отвечает, распахивает калитку, уверенно идет по дорожке к крыльцу. Затягиваюсь и иду за ней. Рене открывает дверь, заходит внутрь и останавливается.

– Тебе обязательно идти за мной сейчас?

– Я не пробуду у тебя долго.

– Ладно. Ты же за меня отвечаешь, я помню. Мистер Ответственный.

Рене бросает сумку на столик у двери и идет куда-то дальше. Я закрываю за собой дверь и начинаю осмотр дома. В первую очередь я должен найти кухню и накормить Рене, потому что следующим испытанием будет лишение еды. Или лишение сна. Так или иначе, нужно подготовиться.

Иду на звук жужжащего холодильника, который безошибочно выдает расположение кухни. Внутри у этого зудящего прибора обнаруживаются только три колбаски, кусок масла, несколько листьев капусты и укушенный кусочек сыра. Бывает, однако. Слышу за спиной шаги.

– Я схожу в магазин. Сиди дома. И не смей никому открывать. Ключи на столике остались?

– Именно. Только вот какого бармаглота я не должна никому открывать?

– Хочешь повторения ситуации с Ваном?

– Ладно-ладно. Уяснила. К окнам не подхожу, на прохожих лаять не буду. Смиренно сижу и жду тебя, То.

– Отлично.

Толковая она все-таки. Если бы только не взгляд, которым она меня проводила из дома, то я бы может быть и поверил в искренность ее обещаний.

***

Дверь дома я закрыл на ключ, так что пустить она никого не сможет. Конечно, если ключ один. А если пустит – это будут ее проблемы. Мое дело – предложить посильную помощь.

В небольшом магазине неподалеку набираю целую гору продуктов. Все списывают на счет Валеи без лишних вопросов. Быть ее правой рукой удобно, как ни крути. Валея позволяет нам тратить сколько угодно много, если мы считаем это нужным. Ее доверие своим приближенным почти безгранично. Я не устаю ее в этом упрекать, потому что боюсь, что однажды в ее изящную спину кто-то всадит стальной кинжал предательства, но Валее плевать на мои предостережения. Такова ее политика.

Возвращаюсь к дому Рене. Сигарету выбрасываю еще на подходе, тушу носком ботинка и спихиваю на дорогу. Уберут. Надеюсь. Открываю дверь ключом и сразу понимаю, что что-то не так. В доме раздаются голоса.

Аккуратно закрываю дверь, крадучись иду на кухню, откуда и раздается приглушенный разговор. Голос Рене спокойный и ровный. Вроде бы беды ничего не предвещает. Второй голос тонкий и высокий. Девчачий. Что это значит? Вхожу.

– Привет! – говорит мне девчонка, усевшаяся напротив Рене за кухонным столом. Она держит в своих тонких птичьих ручках огромную чашку с бурым напитком.

– Сервкурка? Что это значит? Я же ясно выразился: никого не пускать!

Рене даже голову не поворачивает, она что-то пишет, только бросает отстраненно:

– Я пустила ее через заднюю дверь. Она от Ления. Я должна написать ему ответ.

Общение с этой девчонкой до добра не доведет. Бросаю продукты на стол, закуриваю, останавливаюсь на спиной Рене и читаю написанное ею:

– «Лений! Сегодня я была у Валеи. До сих пор не пойму, почему ты меня к ней отправил и как она может помочь. Да, она довольно властная дама, но я все равно не могу додуматься, как же она сможет тебя вызволить. Еще, старикан, она разгадала загадку мою и Алисы…», – останавливаюсь. Делаю несколько затяжек. Почему севкурка не начала разбирать пакеты? Говорю: – Рене. Мне неловко говорить, но Лений вовсе не старикан.

Рене отрывается от письма.

– В смысле? Он мой отец. Мне 27 лет. Значит, ему что-то около пятидесяти…

– Нет, – говорит сервкурка, отрываясь от своего напитка, – он прав. Лению двадцать три.

– Чего-о-о?! – вскрикивает Рене и резко оборачивается в мою сторону. – Почему я узнаю об этом только сейчас?

– А почему сервкурка до сих пор не разобралась с едой? Я как-то непрозрачно намекнул…

– Я на вас не работаю, – отвечает девчонка своим писклявым голоском, сосредоточенно глядя мне в глаза.

– Она работает только на Ления. Ты ее не заставишь, – поясняет Рене. – Почему вы оба мне ничего не сказали об этом? Это как-никак важно! И вообще! Быть такого не может!

– Может. Если ты забыла, то Лений умеет перемещаться во времени, – затягиваюсь, – так что его сейчас просто поймали. А так я вместе с ним начинал у Валеи…

– Бармаглот вас раздери! – Рене вскакивает и направляется к выходу из комнаты. – Мне нужно это обдумать!

– Кстати, а почему бы тебе не переместиться прямо к нему и не спросить все? Магическая защита вроде бы пропускает звуки.

– Стоп! Почему об этом я узнаю только сейчас?

– Защита опознает посторонних, если они пробудут рядом дольше пяти минут, и оповестит кого надо, – говорит сервкурка крайне безэмоционально, после чего снова принимается пить чай, иногда бросая на нас косые взгляды. Слишком уж она невоспитанная и дерзкая. Сервкуры должны знать свое место. И не хамить таким, как я. Но ситуация сейчас явно не предполагает того, чтобы я начал ей объяснять устройство этого мира.

– Тогда давайте это проверим! К черту письмо! – Рене резко останавливается и бросает на меня вопросительный взгляд. Похоже, она действительно загорелась этой идеей.

– Если ты считаешь, что это действительно нужно…

– Естественно, дубина!

Рене подбегает ко мне, хватает за руку, второй рукой дотрагивается до девчонки. И нас окутывает пелена…

***

Мы оказываемся перед домом Ления. Я был здесь давно, когда его только сюда поместили. Следил за его безучастным взглядом, когда он, полуживой, сидел на крыльце, а вокруг дома возводили магическую защиту. В его глазах была такая безнадега, что я было начал ему сопереживать, но тот факт, что он предал Валею, быстро заставил меня забыть о всех сожалениях по отношению к бывшему товарищу.

– Стойте тут, – говорит нам сервкурка и, пройдя через защитный купол, направляется к дому.

– Дай пиджак, – говорит мне Рене, резко развернувшись.

– Зачем?

– Если ты не заметил, то я по-прежнему только в одной просвечивающей рубашке. Не лучший вид для знакомства с отцом, каким бы он ни был.

Послушно снимаю пиджак и передаю его в руки Рене. Не хватало мне еще разборки тут с ней устраивать.

– Спасибо, – говорит она и снова поворачивается по направлению к дому.

Проходит несколько секунд, и Рене снова резко разворачивается ко мне. Я не вижу в ее глазах прежнего огня решимости разметать все и всех на своем пути.

– Если появится Алиса, немедленно выруби меня и верни домой. Улицу и номер дома запомнил? Обещай.

– Обещаю. Запомнил. Ключи до сих пор в моем кармане, – говорю я и закуриваю очередную сигарету.

Рене подходит вплотную к магической стене, а я отхожу чуть назад. Через секунду на противоположную сторону защиты перемещается Лений. Он абсолютно не изменился со времен моей молодости, даже любовь к красным клетчатым рубашкам его не покинула.

Они смотрят друг на друга пристально. Рене начинает что-то говорить, с каждой минутой распыляясь все больше и больше. Лений так же эмоционально ей отвечает. Я целенаправленно не прислушиваюсь, чтобы не лезть в их личные дела. Судя по всему, Рене не особо нравится Лений, и она не горит желанием помогать ему, в отличие от Алисы. Мне очень хочется понять, что их отличает, но я до сих пор не слишком хорошо умещаю в голове все их различия.

Вдруг я вижу, как Рене падает, приземляется на колени. Лений машет мне руками, чтобы я подбежал.

– Что с ней? – спрашиваю у Ления, еще находясь в паре метров от них.

– Она просто говорила и упала, – отвечает Лений. Выглядит он ошарашенным и обеспокоенным. Еще бы. Увидеть свою дочь, у которой не все в порядке с головой, и которая отчитывает тебя за все грехи, даже за те, что ты не совершал, – врагу не пожелаешь, как говорится.

Рене неуверенно садится на землю и медленно поднимает голову, глядит на Ления и выдает:

– Кто ты?

– Я Лений. Твой отец.

– Лений…

– А ты Алиса?

– Да, я… Отец…

Точно! Припоминаю просьбу Рене, быстро снимаю перчатку и касаюсь рукой обнаженной тонкой шеи девушки. Она теряет сознание, и я аккуратно ловлю ее безжизненное тело и поднимаю на руки.

– Я обещал Рене так сделать. Алиса пребывает сейчас немного в странном состоянии. Мне нужно отнести их домой, – говорю я Лению, разворачиваюсь и делаю пару шагов прочь.

– То? Постой! Прошу! – его слова ударяются о мою спину, как какие-то брошенные с силой булыжники.

– Что? – останавливаюсь и бросаю ему через плечо.

– Прошу, присмотри за ними! Помнишь, мы были друзьями? Помнишь, я помог тебе? Сделай то же и для меня, пожалуйста.

– Ладно.

– Что?

– Я обещаю присмотреть за ними, – отвечаю я Лению, уже развернувшись и глядя в глаза. – А теперь нам нужно идти.

– Спасибо… – отвечает Лений.

Удивительно. Он так же молод, как и двадцать лет назад. А я? А я уже нет. Время для всех идет по-разному. Время – сломанная игрушка Высшей Силы, которая только и может, что причинять боль заблудшим душам.

И почему все только и хотят повесить на меня ответственность за Рене и Алису? Девушкам 27 лет. Зачем я им? Сами должны справляться. Взрослые.

Ответственность – это один из ограничивающих прутьев мой клетки. К сожалению, в моем возрасте мне уже не удастся выпорхнуть и улететь. Тем более, лететь мне некуда.

***

Открываю глаза и понимаю, что многое изменилось. Я лежу в одних портках на полу, а надо мной, замахнувшись мечом, стоит Алиса. Конечно же, это Алиса. Рене бы не задала такой вопрос, а Алиса повторила его уже раз пять за полминуты:

– Кто ты такой? Что ты здесь делаешь? Что ты сделал с Рене? Почему все так болит?

Кажется, Рене говорила, что Алиса не устойчива, сражаться не привыкла. Битвы – это по части Рене. Нет, провоцировать ее я не буду. Медленно улыбаюсь, дотрагиваюсь мыском ноги до ее лодыжки и применяю свою силу, пока она не успела среагировать. Алиса падает. Хорошо хоть, что не на меч.

За годы, проведенные у Валеи, я мастерски научился развязывать и завязывать всяческие узлы, поэтому такие хлипкие конструкции, как соорудила на моих запястьях Алиса, пока я был в отключке, поддаются меньше чем за минуту.

Как бы ее поставить в безвыходное положение? Усаживаю ее на шатающийся деревянный стул, привязываю лодыжки колготками, которые откопал в шкафу, к ножкам стула, на руки надеваю свою пару перчаток доверия Валеи. Да, нужно носить только одну, но я всегда имею вторую в запасе.

Волшебное свойство этих перчаток заключается в том, что они не позволяют использовать способности через прикосновения. Если кто-то протягивает руку, на которой надета такая перчатка, другому человеку, то это означает доверие и добрые намерения. Силу же он использовать не может.

В данном случае Алиса просто не сможет выкинуть каких-нибудь временных выкрутасов снова. Просто вежливо попрошу ее вернуть мне Рене и все. Вот и что же меня угораздило подняться к ней в комнату, чтобы проверить… Теперь надо как-то тихо-мирно разобраться.