Текст книги "Лений (СИ)"

Автор книги: Mashketova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

========== Лузана ==========

Чудесного утра, увы, сегодня Высшая Сила не послала. Поднявшись с кровати, я увидела сообщение, которое передал мне Лений по мыслепортеру. «Ты должна забрать у в-даль-смотрящей письмо для меня и прийти как можно быстрее. Подчеркиваю: как можно быстрее! Лений» – прочитала я. Я вздохнула, потому что этого делать было нельзя. Но отказать Лению я не могла.

Честно говоря, я до сих пор не знаю, почему магическое правительство так обращается с Лением. Наверное, это все из-за его происхождения. Как-то раз он говорил, что кто-то там из правительства сказал, что он – всолниец, хотя таких существ, как он, свет еще не видывал. Лений рассказал, что он родился из-за случайной и единственной встречи его матери-темпуссинки (они обладают возможностью перемещаться во времени) и отца-обсессинца (они могут телепортироваться). Поговаривают, даже хранителей видели неподалеку, когда Лений появлялся на свет. Но я в это не верю, потому что если бы там действительно были хранители, то они бы совершенно точно что-то предприняли. В конце концов, ребенок у таких необычных родителей родился также с непростыми способностями. Мама Ления очень этого испугалась и бросила его в обители бесстрашных, где его и вырастили. Последнее, о чем Лений сказал мне, было то, что с тех пор он ничего не знает о маме и не хочет знать. А потом добавил, что ему кажется, будто это желание взаимно. Что же касается его способности, то как-то раз я попробовала спросить о ней.

– Да что ты понимаешь! – воскликнул мне в ответ Лений. – Я могу перемещаться со скоростью света! Ты даже моргнуть не успеешь, как я окажусь на другом конце Вселенной Ди! Или же перенесусь на тысячу лет вперед или назад! Черт, всему мешают эти дурацкие границы!

Вот только что Лений стоял передо мной, ругаясь, отчего я прямо расстроилась. Не успела я ничего ответить, как дверь на втором этаже очень громко хлопнула. Я поняла, что такие вопросы не нравятся Лению, поэтому решила больше ничего сама не спрашивать. Но я точно знаю, что посадили его в дом с сильнейшей магической защитой только несколько лет назад, потому что меня сразу взяли на работу после завершения трех классов в школе сервкуров. Я научилась готовить, убирать, стирать, гладить и так далее. Но меня всегда больше интересовали другие уроки – письма и чтения, хотя у меня их было совсем мало.

Как-то Лений увидел, что я пытаюсь читать все, что попадается мне в руки – составы магических порошков, брошюры про уход за обувью, на которых стоит единственный в доме цветок – кактус. Лений закрыт один в большом доме, поэтому жить ему очень скучно. Наверное, из-за этого он и решил начать заниматься со мной. Он много знает. Лений просит меня приносить ему книги из библиотеки, а потом разрешает мне их самой читать и обсуждать сюжет и героев с ним. Мне это нравится, потому что дома мне читать не разрешают.

Честно говоря, книги мне ему носить тоже нельзя, потому что магическое правительство велело держать Ления вдали от других. Я не знаю из-за чего. Дом Ления стоит недалеко от города, а вокруг сделана огромная и очень сильная магическая защита, которая не дает ему выйти, а другим войти. Из-за этой защиты Лений не может перемещаться ни по Вселенной Ди, ни во времени, что очень его расстраивает. Проходить через эту защиту разрешили только лишь сервкурам, таким, как я. Со временем многие взятые на работу сервкуры ушли сами (что и правда странно для тех, кто боится и слово сказать против), а от многих Лений отказался сам. В итоге из двадцати трех сервкуров осталась я одна. Ления это устроило.

Когда меня брали на работу, то говорили, что сервкуры будут находиться в доме Ления посменно. Постоянные и незаметные помощники должны были сделать жизнь спрятанного от всех Ления почти сказочной. Но мы только раздражали его.

Почему Лений оставил именно меня? Я не знаю, честно. Это произошло как-то случайно. Однажды я собрала несколько рубашек, которые Лений надел всего пару раз, и несла их стирать. Работы в доме было мало для десяти оставшихся на тот момент сервкуров. Бездельничать нам не разрешалось, поэтому мы чуть ли не дрались за возможность сделать хоть что-то. Я сложила рубашки в корзину и начала спускаться по лестнице, когда услышала, что в гостиной Лений с кем-то говорит. Мне не хотелось ему мешать, к тому же разговор, скорее всего, был интересный. Поэтому я села на ступени лестницы так, чтобы меня не было видно из гостиной, поставила корзину на колени, обхватив руками, и начала слушать. Разговаривать Лению позволялось только с кем-то из магического руководства и использовать при этом мыслепортер с голограммным присоединением, чтобы говорящие могли видеть друг друга.

– Можно убрать от меня всех этих?.. – Лений запнулся.

– Чем тебя не устраивают сервкуры? Они просто делают свою работу.

– Их слишком много для одного дома.

– Ну и что? Пусть развлекают вас! Мы им за это платим деньги.

– С ними даже поговорить не о чем! Они тупые как пробки. Я спросил кого-то о книгах, а они не знают, что это такое. Знают только, как с них пыль вытирать. А обсуждать готовку и уборку я не намерен.

– Ты не можешь отказаться от всех сразу. Подобную работу должен делать кто-то извне. Пусть у тебя останется пара-тройка сервкуров, тогда я соглашусь.

– Но они же все тупы поголовно! И боятся меня до смерти. Они даже не могут попросить меня отойти, если я им пройти мешаю. Как можно кого-то из них выбрать?

«Неужели меня уволят? Как можно так быстро потерять свою первую работу! Отец меня убьет!» – такие мысли пронеслись у меня в голове, я страшно испугалась и схватилась за голову. Это было очень глупо, потому что стоявшая на коленях корзинка упала, перевернулась и приземлилась с ужасным шумом на лестничный пролет. Через полсекунды я увидела перед собой Ления, который смотрел на меня сверху вниз и как-то странно улыбался. Он схватил меня за шкирку и вернулся к работающему мыслепортеру.

– Вот! – воскликнул он, отпустив меня.

Я подумала, что тут и пришел мой конец, потому что Лений точно понял, что я подслушивала, а делать это было нельзя.

– Что вот? – спросил у Ления грозный мужчина, которого изображала голограмма.

– Пусть она у меня останется работать! Одна!

– Кто-то должен присутствовать в течение суток!

– Дайте ей мыслепортер, который мог бы принимать только мой сигнал. И мой настройте так же, чтобы я мог вызывать ее тогда, когда мне заблагорассудится. И платите еще в три раза больше. Вы сейчас платите такой толпе. Платите одной в несколько раз больше, чем нужно. Все равно выйдет меньше, чем уходит сейчас. Чистая экономия.

– Мне нужно это обдумать, – сказал мужчина.

Я скосила глаза на Ления. Он улыбался, что случалось нечасто.

– Хорошо, Лений, я распоряжусь, чтобы ей привезли мыслепортер. До связи, – сказал мужчина и отключился.

Лений улыбнулся еще шире, а когда увидел, что я смотрю, резко стал серьезным и сказал:

– Ты, кажется, что-то уронила на лестнице. И скажи остальным, пусть уходят.

Прислуживать Лению совсем одной оказалось не так уж и сложно. Уборки было мало, и Лений никогда не просил приготовить чего-то очень сложного. Он очень обрадовался, когда я впервые спросила его о том, чего он хочет на обед. Теперь я всегда нахожу список пожеланий, который пишет для меня Лений до того, как я уйду домой, чтобы на следующее утро я пришла с необходимыми продуктами.

Мне выдали магическую печать, которая открывает мне доступ к деньгам, которые магическое правительство выделяет для Ления. Я всегда трачу меньше, чем они присылают. Обращаться с магической печатью оказалось не так сложно, как я думала. На самом деле торговцы на рынках сами знают, что делать, поэтому мне остается только выбрать продукты и протянуть им печать, которую я ношу на веревке на шее. Когда торговцы видят штамп, показывающий, кто дал эту печать, у них сразу пропадает желание меня обмануть и завысить сумму. Торговцы просто пугаются, достают свой саньяо (магическое устройство, которое нужно для списывания монет, положенных на счет, к которому выдана печать для оплаты), подносят к нему печать и снимают столько денег, сколько нужно. Потом широко улыбаются и возвращают печать обратно, но вот приходить еще не просят.

Мыслепортером Лений пользуется нечасто, только чтобы сказать, что нужно купить что-то еще. Или же срочно прийти и принести что-нибудь, о чем он не говорил раньше. Вообще Лений предлагал даже не приходить каждый день, а готовить больше еды, чем нужно на один день. Мне бы все равно платили, а работать нужно было меньше. Но я не согласилась, потому что дома мне бы этого не простили. Или отправили бы на еще одну работу, хотя моя повышенная зарплата и так больше, чем у всех в моей семье. Сервкурам нельзя сидеть дома, ничего не делать, отдыхать. Сервкуры должны работать весь день, от рассвета до заката, от заката до рассвета. Поэтому я всегда старалась приходить домой позже, чем меня отпускал Лений, чтобы родители и все остальные думали, что я действительно очень много работаю, хотя это было не так. Поэтому я прихожу к Лению каждый день, даже если он об этом не просит. Тогда я просто делаю набравшуюся работу, а потом прячусь где-нибудь в саду и занимаюсь чтением или письмом.

Пока я лежу и размышляю, приходит еще одно сообщение: «Лузана, поспеши, пожалуйста. Прошу». Слишком вежливо для такого, как Лений. Я спешно поднимаюсь с кровати. Нужно еще бабушку накормить, потому что она совсем состарилась и не может больше ничего делать. Конечно, у меня еще пять братьев и шесть сестер, но никто и не думает ухаживать за старушкой. А еще с нами живут папины братья и сестры с их детьми. В общем, дом у нас большой, но в каждой комнате живут по пяти или больше человек, что делает любой большой дом слишком маленьким. Сервкурам запрещено убивать своих детей и принимать любые магические порошки, которые бы помешали их рождению. Поэтому все семьи сервкуров такие большие.

Для всех сервкуров установлена какая-то норма зарплаты, которую нельзя никому увеличивать. И эта зарплата очень маленькая, поэтому сервкуры работают на нескольких работах сразу, чтобы хватало денег для того, чтобы прокормить большую семью. Если у семьи набирается достаточно денег, то они строят еще дом, чтобы кто-то туда переехал, и стало свободнее. Но денег на такой дом хватает не всегда, поэтому семьи часто объединяются для постройки, чтобы потом жить там вместе. Из-за этого дома никогда не станут более или менее свободными. Сервкуры просто обречены на такую жизнь. И тут ничего не поделаешь.

Моя мама часто плачет, прячась в сарае на заднем дворе. Покоя ей не дают и там. Однажды, когда мама была там, ее нашла моя тетушка Монти и начала свои бесконечные расспросы. Я в то время сидела в проеме между сараем и забором и штопала носки. Я тоже пряталась, потому что мне нравилось шить там, где не слишком шумят и не мешают. Ни мама, ни тетя обо мне не знали, поэтому говорили громко, не стесняясь. Из-за этого я все слышала очень хорошо.

– Дорогая, что случилось? Я не в первый раз вижу, что ты сюда приходишь, – сказала тетя.

– Я больше не могу так жить! – всхлипнула мама.

– Почему же? У тебя много хороших детей, нормальная работа…

– Нормальная работа? О чем ты, Монти? Мы едва сводим концы с концами! У нас денег кот наплакал!

– Тебе хватает на еду и кое-какую одежду. Ты должна благодарить Высшую Силу за это! А дети? У тебя такие хорошие дети!

– Монти, скажи мне, когда я их вижу и общаюсь с ними? Сейчас у меня всего несколько часов отдыха, а потом я отправляюсь на вторую работу. В нашей семье больше всех зарабатывает Лузана, представляешь? Мало что делает, а так много получает!

– Что ты? Она так поздно приходит и такой уставшей, и много домашней работы на ней.

– Монти, ты серьезно не понимаешь? Я много раз видела ее прогуливающейся по городу просто так, без сумок и с мечтательным выражением лица в то время, когда она должна работать! А еще я замечала следы от чернил на ее руках и одежде. Я не знаю, чем она там занимается, но явно не круглосуточной уборкой! Ах, бедная Лузана, – всхлипнула мама. – Работать на такого ублюдка! Я не знаю, что он там с ней делает и мне страшно подумать! Он ужасный человек, ужасный! Бедная моя девочка!

– Тише, тише, дорогая! – успокаивающе говорила тетя. – Она пока что жива и здорова, и денег ей много платят. А тем более ты все равно не сможешь ничего поделать. Ни ты, ни твой муж. Он у тебя тоже хороший!

– Кто? Он? После того, как он хотел отправить свою собственную мать в усыпальню? Я не позволю ему этого сделать! Это же его мать! Если он так поступит, то его дети в свое время сделают то же самое. Я не хочу погибнуть в усыпальне! Я хочу умереть своей смертью!

– Дорогая, что ты! Усыпальня – это лучшее место, которая могла дать нам Высшая Сила! Она сделала это место самым лучшим, чтобы начать свое последнее путешествие и, в конце концов, стать частью этой силы!

Мама вздохнула и сказала:

– Как ты не понимаешь, что все это бред? Нас там просто убьют и все! Ничего больше! Мы станем старыми и дряхлыми, никому не нужными, будем только есть чужую еду и занимать место. Мой муж считает, что постаревшим сервкурам не место в этом мире. Он бесчувственный и аморфный!

Тетя замолчала. Она не знала этих слов, я тоже. Надо будет посмотреть завтра в словаре. Я даже не могу придумать, откуда их могла знать моя мама.

После этого разговора я поняла, что нужно скрываться тщательнее, чтобы никто больше из моей семьи не увидел и не узнал, что после работы я гуляю, а на ней могу целый день ничего не делать, просто читать или переписывать отрывки из книг. Кроме того я решила, что буду ухаживать за бабушкой, потому что кроме меня никто не хотел этим заниматься.

Я уже успела одеться и спуститься вниз на кухню. Дом пока что был таким же шумным. Те, кто учился в школе сервкуров, уже ушли, а взрослые еще собирались на работу. Я прохожу по гостиной в направлении чулана, отведенного бабушке. Сидящий на кресле папа неодобрительно вздыхает, когда видит, как я несу к бабушке тертую морковь. Я прямо чувствую, как он злится из-за трат продуктов на бабушку.

В большой семье клювом не щелкают. Звону много, да толку мало. Бабушка жует медленно, смотрит в никуда. А я все еще не могу проснуться. Вернувшись на кухню, понимаю, что мне еды не оставили. Ну и ладно. Лений не обидится, если я съем несколько печений. Возможно, даже сам предложит, если будет в настроении. Мне кажется, все зависит от письма, которое я должна забрать.

Дальше я собираюсь очень быстро, потому что мне остается надеть старый мамин плащ, который мне слишком велик. Да, моя мама тоже худая, но я еще и меньше ростом, поэтому меня в этом плаще даже и не видно толком. Я его немного подшила, чтобы носить было удобнее, но это не особо помогло. Я беру тряпичную сумку и выхожу из дома.

Нужно сделать крюк, чтобы пройти через переулок в-даль-смотрящих. Мне там не нравится. Каждый раз, когда я передаю письма Ления, я очень боюсь. В-даль-смотрящие мирные, но те, кто к ним приходит, не всегда ведут себя спокойно и выглядят дружелюбно. Сегодня в этом узком переулке никого нет, многие лавки еще закрыты из-за раннего времени. Солнечный свет плохо проникает из-за высоких домов, а фонари уже выключены. Я стараюсь идти как можно быстрее и тише, как вдруг за углом, в небольшом тупике, проеме между домами, я вижу какие-то тени. Конечно, мне страшно, но я подкрадываюсь на цыпочках, слушаю и смотрю. Мне нужно идти, потому что Лений разозлится, если я слишком сильно задержусь.

Краем глаза вижу, как высокий парень избивает кого-то, одетого в обычную для в-даль-смотрящих форму. Его русые волосы закрывают ему обзор, он убирает их, растирая кровь с кулаков по лицу. Кричит что есть сил:

– Отвечай, отвечай! Я знаю, что тебе известно! Кто такие хранители? Где их найти? Отвечай! Ты ничего не утаишь!

Избитый до полусмерти в-даль-смотрящий обессилено роняет голову на грудь, не говоря ни слова. Тут юноша замечает мою тень. Я ловлю на себе устрашающий взгляд его зеленых глаз, ужасно пугаюсь и бегу прочь что есть сил. Сзади шагов неслышно. Даже хулиганы из темных переулков не воспринимают сервкуров всерьез.

Дом, в котором меня ждет знакомая Ления, стоит в самом конце переулка. Бегаю я плохо, поэтому начинаю задыхаться еще задолго до него. Оборачиваюсь и понимаю, что за мной никто не бежит, поэтому перехожу на спокойный шаг. Подойдя к двери, я слышу, что по мыслепортеру мне пришло еще одно сообщение. Достаю приборчик из кармана и читаю: «Лузана, мне очень нужно это письмо. Поспеши. Сколько можно тебя просить?» Я быстро набираю ответ: «Тут кое-что приключилось по дороге. Я спешу, как могу!» Лений отвечает сразу же: «Хорошо. Можешь еще быстрее?» Я кладу мыслепортер обратно в карман и стучу в дверь.

Дверь передо мной открыли только через несколько минут, поэтому я успела постучать еще несколько раз. Сверху вниз на меня смотрит довольно красивая в-даль-смотрящая. Нет, она не довольно красивая. Она просто прекрасная. Я редко вижу таких красавиц. Но меня, как и всегда, встречает взгляд, полный презрения. Она протягивает мне письмо так, чтобы даже случайно не коснуться моей руки. Но в последний момент я поворачиваю руку и дотрагиваюсь до нее пальцем. В-даль-смотрящая морщится, трясет рукой, как можно быстрее разворачивается и громко хлопает дверью. Я не шевелюсь и остаюсь стоять с письмом в руках. Потом прячу его в сумку, вздыхаю, разворачиваюсь и ухожу. Возможно, такому как Лений эта в-даль-смотрящая и может открыть свое сердце, но перед незнакомой сервкуркой она не готова открыть даже входную дверь.

Через полчаса я уже подхожу к дому Ления, который находится за городом из-за сильной магической защиты, которая бы мешала другим горожанам ходить и ездить мимо. Когда я как-то раз спросила у Ления, почему дом находится так далеко, он ответил, что из-за какой-то угрозы. Что это за угроза? Я так и не поняла, но потом он разозлился, и я больше не спрашивала.

Я знаю, что Лений смотрит в окно, если сильно ждет какой-то весточки. А еще я помню, после какого поворота он может видеть дорогу из своей комнаты. После этого поворота я начинаю бежать. Дыхания перестает хватать на середине пути. Еще через несколько секунд голова начинает кружиться из-за пропущенного завтрака. Я пробегаю через магическую защиту у огромных железных ворот, спотыкаюсь и растягиваюсь на ступеньках у входа в дом. С трудом поднимаюсь, открываю двери и падаю на руки к Лению. Он проносит меня пару шагов, усаживает в кресло и говорит:

– Отдышись немного. Где письмо? Ну же!

Я нахожу в полотняной сумке письмо, протягиваю Лению. Он хватает конверт своими длинными пальцами. Через полсекунды хлопает дверь кабинета Ления наверху, и я понимаю, что еще несколько часов его лучше не трогать. Я выдыхаю и откидываюсь на спинку кресла. Что уж сказать, у всех свои странности.

Сегодня у меня по плану готовка еды и уборка в кухонном шкафу. Работы немного, но придется повозиться, чтобы сделать все аккуратно. Надеюсь, сегодня Лений не будет отвлекать меня своими странными поручениями, из-за которых мне приходится перестраивать свои планы. Иногда Лений просит меня принести самые различные вещи, спрятанные в самых различных уголках города. Порой приходилось проделать слишком долгий путь, чтобы добраться до них. Разные пузырьки, колбы, свертки. Я никогда их не распаковывала и не спрашивала Ления о содержимом, хотя очень хотелось.

Я ставлю чайник, нарезаю мясо на мелкие кусочки, чтобы потом обжарить. Разогреваю сковородку, обильно поливаю ее маслом и бросаю туда мясо, лук, морковь и специи. Но немного, потому что Лений их не слишком любит. Я забираюсь на колченогий стул, чтобы вернуть специи на верхнюю полку шкафчика, как вдруг со второго этажа раздается какой-то шум. Наверное, это Лений не находит себе места, потому что письмо опять заставило его нервничать. Я не люблю такие письма, потому что после них у Ления пропадает аппетит, и еду приходится выкидывать. Кроме того, я не знаю, что в них написано, поэтому они мне не нравятся еще сильнее.

Я снимаю сковородку с огня и понимаю, что Лений уже в гостиной. И делает он что-то странное. Останавливаюсь и прислушиваюсь: похоже, что он переставляет мебель. Как обычно, Лений делает это очень быстро. Я не понимаю, куда ему торопиться? Времени полно. Он живет один и ничего не делает. Растягивал бы свои занятия, и делал их как все другие. Медленно. Зачем просто так использовать свою способность? Покрасоваться? Перед кем? Какие глупости…

Я накладываю еду в тарелку, беру пару приборов и выхожу к нему.

– Лений, еда, – говорю.

Мне кажется, что только сейчас он вспомнил, что в этом доме он сейчас не один. Лений не ответил, вместо чего принялся безобразничать на свой манер. Как же он надоел мне уже со своей скоростью! Я его больше не видела, только хлопали дверцы шкафчиков в кухне за моей спиной, а на столике в гостиной появлялись с молниеносной скоростью все тайные свертки и сосуды Ления, которые он там складывал, убирая прочь кастрюли и тарелки. Я не знала, что с этим поделать, потому что с каждым днем места для кухонных принадлежностей на кухне становилось все меньше и меньше.

Еще через пару секунд массивные шторы одним махом опустились вниз. Стало темно. Хлопнула дверь, ведущая в подвал (я ни с чем не спутаю). А через несколько секунд в комнате появилась дюжина подсвечников. Я только вздохнула. Все эти приготовления могли занять час! Ему все равно нечем заняться. Зачем делать все за пару секунд, а потом скучать весь день? Я никогда его не пойму… Лений появился, протянул мне зажигательное устройство и говорит:

– Прошу, сделай это ты, я боюсь, что из-за моей скорости они погаснут, не успев загореться.

Мне ничего не оставалось, как помочь ему. Я ставлю еду на каминную полку и иду от свечи к свече. Лений стоит в дверном проеме кухни и подсказывает, куда двигаться дальше. Я зажигаю последнюю свечу и протягиваю Лению зажигательное устройство. Он делает пару шагов навстречу. Я вижу, что он очень нервничает, но не решается развивать скорость, чтобы огоньки не погасли. Лений берет из моих рук зажигательное устройство, бросает его куда-то на пол в угол, хватает меня за плечи и начинает выталкивать в кухню:

– Давай, я тут должен кое-чем заняться. Приготовь там пока чего, я не знаю.

– Но я же только что принесла еду! – пытаюсь возразить я, указывая на тарелку и приборы, которые остались на каминной полке.

– Сейчас, – говорит Лений. Он подталкивает меня к кухне, а сам подбегает к тарелке, берет ее, возвращается и отдает мне.

– На, держи, можешь сама это доесть. Я не хочу, честно. А теперь сиди там и не высовывайся. Все.

Я не успеваю ничего ответить и остаюсь закрытая Лением на кухне. Для приличия я выжидаю несколько минут и устраиваюсь на полу у замочной скважины. Как удачно Лений отказался от своей еды! Я ем пару ложек, но потом понимаю, что происходящее за дверью интереснее. Свет из окна мешает рассмотреть мне все детали, но самое главное я все равно вижу.

Лений раскладывает на столе порошки, смешивает их, высыпает в чашку и поджигает. Я вижу, что он очень сильно волнуется. Лений ждет, пока огонь разгорится. Потом он начинает читать текст с листочка на каком-то странном языке, которого я не знаю. С каждым новым словом воздух в комнате накалялся. Творилась магия.

Что он творит? Я зажмурилась от ужаса, когда увидела, что Лений достал не помытый кухонный нож, вытер его о диван и надрезал руку, чтобы пара капель его крови попала в огонь. Неужели сложно было взять чистый? Теперь вот диван от моркови отмывать придется…

Пространство посреди комнаты начинает вибрировать. По лицу Ления становится понятно, что что-то идет не так. Я почти не дышу. Через пару секунд рядом с Лением появляется кто-то, одетый в плащ, который скрывает его от меня. Я пока что не догадываюсь, кто же это. Но Лений определенно не звал его, значит, ничего хорошего не намечается.

– Кого мы видим! Ты думаешь, что используя столь сильное и противозаконное заклинание, ты останешься незамеченным? Твоя магическая защита спасает не тебя от других, а других от тебя. На что же ты рассчитывал?

– Как приятно видеть у себя дома настоящую хранительницу! Проходите, присаживайтесь, что же вы так застыли? Беседа должна быть приятной для обеих сторон, – Лений широко улыбается. Я прекрасно знаю это выражение лица. Именно его я вижу, когда Лений в очередной раз решает немного поиздеваться надо мной. Но зачем он так себя ведет сейчас?

– Нет, спасибо, мы постоим. И что же ты тут делал, существо без названия?

– У меня есть название. И имя тоже. Я всолниец Лений. Прошу, называйте меня так, не стесняйтесь.

– У тебя нет рода, нет крови, нет происхождения. Тебя бросили добровольно, но позже те законопреступники, из-за которых ты появился во Вселенной Ди, были уничтожены магическим правительством из-за тебя, существо без названия.

Ни один мускул на лице Ления не дрогнул, он продолжал все так же улыбаться. Неужели он не боится? Хотя хранительница говорит не со мной, но я трясусь от страха. Слушаю дальше.

– Ты под нашим контролем, существо без названия. Орден хранителей приказывает тебе прекратить свой ритуал, уничтожить все средства для его осуществления, а также оставить все глупые попытки кого-то разыскать. У тебя не получится, ты же знаешь. Орден сильнее тебя, существо без названия. Подожди, мы должны узнать, на кого было направлено твое заклинание поиска.

Хранительница махнула рукой в направлении стола. Тем временем рука Ления дрогнула. Я уверена, что он использовал свою скорость, чтобы что-то взять.

– Постой, мы не верим в это! Нужно обязательно доложить! О боже!

Неужели хранительница испугалась? Разве они вообще могут кого-то или чего-то бояться?

– Дорогая моя хранительница, прошу вас уделить мне секунду внимания, – говорит Лений и улыбается.

Хранительница резко поворачивает голову в его сторону. Теперь я вижу ее профиль. Точнее ту часть, которая не скрыта за капюшоном. А именно длинный и тонкий нос. Ничего особенного.

Еще секунду назад она походила на скульптуру, потому что просто стояла и смотрела на свои руки, как статуя. А потом так резко повернулась. Все хранители так легко могут кого-то напугать или только она?

Я вижу, как Лений помахал рукой, в которой была тонкая золотистая ленточка, завязанная в узел. Он глядит в упор на хранительницу и самодовольно улыбается. Что это значит?

– Ну что же вы, хранительница? Я прекрасно знал, что вы придете, поэтому и был готов, – Лений делает паузу. Хранительница стоит все так же. – Теперь вы не сможете уйти, потому что я вас не отпущу. Вы знаете, что будет дальше. Вам не остается ничего, кроме признания. Расскажите мне все, что вам известно. Тогда боли будет меньше, я даю вам свое слово. Слово всолнийца Ления.

Лений зачем-то делает большие паузы между фразами. Хранительница полностью разворачивается к Лению и опускает руки.

– У тебя ничего не получится! Если не я, то кто-то другой сообщит ордену, кого ты разыскиваешь. Ты же знаешь, что нас не остановят запреты правительства на твое убийство. Твоих родителей эти лицемеры уже убили. Они уничтожили все твое прошлое, чтобы не оставить в тебе ни веры, ни надежды. Но я знаю, что ими движет. Они боятся тебя. Ты словно букашка для них, но букашка смертельно ядовитая. Убийство таких как ты для них подобно песку на подошвах пилигрима. Средство для достижения цели. А цель у них одна – власть. Управление, удержание, усиление. Они ждут, когда тебя можно будет использовать. Но орден хранителей положит этому конец. Магическое правительство зашло слишком далеко. Ты не должен существовать. А твое потомство тем более. Мы найдем твою дочь и уничтожим. А потом придет твой черед.

– Вы не тронете ни ее, ни меня, дорогая моя хранительница. И ты ничего не сможешь передать в орден. Они не узнают о моей дочери и не причинят ей вреда. Я не хочу революции, не хочу войн, не хочу беспорядков. У меня было время подумать. Очень много времени. Даже слишком много времени. Я не хочу делать больше ничего из той череды поступков, что привели меня сюда. Просто хочу жить, черт побери! Убежать отсюда и скрыться, чтобы никто больше не нашел, не узнал обо мне правды. Ты будешь говорить или нет?

Я вижу, что Лений начинает выходить из себя. Его глаза очень странно блестят. Мне это не нравится. Да и что за дочь? Какая у Ления может быть дочь? Он заточен в этом доме уже почти три года, когда она успела родиться? Наверное, она еще совсем малышка. Интересно, волосы у нее такие же черные, как у Ления? А глаза? Папины или мамины? Если бы были папины, карие, с грустинкой внутри, то она была бы самым милым ребеночком на свете! Из размышлений меня выдергивает восклицание хранительницы.

– Я не скажу тебе ни слова о том, что мне ведомо!

– А вот это зря. Но что ж поделать! А теперь прощай, дорогая моя хранительница, – сказал Лений, бросая узелок в чашку с огнем заклинания.

Хранительница кричит так громко, что мне приходится заткнуть уши. Через несколько секунд, когда она исчезла, я пытаюсь отнять руки от ушей, но стоящая на коленях тарелка опасно наклоняется, и мне приходится ловить ее. Но сделать это у меня не получается. Тарелка громко падает на пол и разбивается, а я опираюсь на дверь, потому что теряю равновесие. Через полсекунды Лений открывает дверь из гостиной, и я проваливаюсь во входной проем. Нет, мне определенно не нравится, когда он использует свою способность дома, причем из-за каждой мелочи.

– Ты подслушивала? Не смей отнекиваться, потому что это же очевидно! – Лений поднимает меня, несет пару шагов и садит на кресло в гостиной. – Похоже, тебе нравится лежать в осколках и остатках пищи, – он неодобрительно смотрит на меня и проносится по комнате за секунду, тушит свечи и поднимает шторы. – Я верно понимаю, что ты ничего больше не приготовила? Ладно, сначала поговорим, а потом уже уберешь все это безобразие.

Лений усаживается на кресло напротив меня, вздыхает и продолжает:

– На самом деле я знал, что ты будешь подслушивать. Ты слишком любопытна и слишком сообразительная для сервкурки, которой нет еще и тринадцати.

– Почти есть! – говорю я и краснею.

– Не суть. Теперь ты все знаешь.

– А можно вопрос?

Лений кивает.

– Откуда у тебя может быть дочь? Ты же такой, эмммм, – замялась я, – молодой? Тебе же лет двадцать…

– Двадцать три, если быть точным. Тебе прекрасно известно, что я могу путешествовать во времени. Вот отсюда и дочь. Возможно, у нее есть мои способности. А это важно. Я постарался ее обезопасить, но не успел выяснить, все ли прошло должным образом. То есть, не узнали ли о ней, подействовала ли сыворотка, маскирующая способности, которую я дал ей, когда она была еще совсем малюткой. Как только я переместился в это время, когда она повзрослела, так меня поймали. Я сижу в этом доме уже три года. Я повзрослел, она тоже. В этом месте и времени она даже старше меня! Немыслимо!