Текст книги "Второй шанс (СИ)"

Автор книги: MaryJuta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

– И что же это за такое чудо-изобретение? Которое представляет молокос… – она оборвала себя, и продолжила, – школьник? Почему тут нет твоего отца? Может ему просто стыдно?

– Я прошу Вас, уважаемая профессор, мне не тыкать! Я с Вами свиней в действе не пас и яблоки из сада не воровал! – жестко осадил ее на место, Старик-Саша, включивший босса.

В толпе раздались смешки и одобрительные крики. Было очевидно, что старую грымзу тут не очень-то любят. Она в свою очередь сбилась, не ожидая такого отпора, стала красной, словно рак и замолчала.

– Я продолжу, с Вашего позволения, – уже с издевкой произнес юноша, перехватив инициативу. – Это изобретение позволит проводить количественный анализ реакции антиген-антитело на уровне их концентрации нано и пикограмм по белку.

В зале повисла тишина. Все присутствующие при эксперименте, являлись хорошими специалистами и прекрасно знали, что заявленная парнем чувствительность на порядки превышала существующие в настоящее время методы.

– Это что? Разновидность радио-иммунологического метода? Так это вовсе не новость! – вяло выкрикнула, уже растерявшая свой запал, скандалистка.

– Для профессора Вы задаете очень непрофессиональные вопросы, – добил ее Старик-Саша, вспомнив времена своей научной молодости и горячие дебаты на тамошних Ученых Советах.

– Что? Да как ты… Вы, смеете со мной так разговаривать! – заверещала побагровевшая профессорша. – Вы даже школу еще не окончили, не говоря об отсутствии высшего образования!

– Что толку с того, что Вы ее окончили и даже стали профессором? – уже открыто издевался Старик-Саша.

– Александр Сергеевич! – вмешался отец Кати с удовольствием наблюдавший за публичной поркой старой ведьмы, которая выпила немало его крови, пользуясь его природной не конфликтностью и чувством такта. – Прошу Вас держать себя в руках и пояснить Вашу мысль. Мы не на базаре!

– Приношу извинения коллегам за эту безобразную сцену, но обращаю внимание всех, что не я первый затеял этот базар, – с достоинством ответил Старик-Саша.

Глава 13. Битва в Ученом Совете

– Итак, я продолжу. Ни о каком радио-иммунологическом методе я сейчас не говорю! Разве я просил приготовить необходимое для его демонстрации оборудование? В первую очередь – гамма-счетчик радиоактивных импульсов. Уже только это говорит, для специалистов конечно, что ни о каком радио-иммунологическом анализе речь идти не может.

– Да, это понятно, – согласился отец Кати, – давайте перейдем непосредственно к демонстрации работы Вашего прототипа.

– Хорошо. Для демонстрации работоспособности предлагаемого образца, я попросил приготовить десять пробирок с раствором сывороточных белков, полученных от разных животных и из сыворотки человека. Концентрация белка, в этих пробирках, должна быть в пределах десяти нанограмм. И я не знаю, в какой пробирке находится та или иная сыворотка.

– Я, кстати, тоже не знаю! – улыбнувшись, заметил отец Кати.

– Это хорошо! Так вот, с помощью нашего изобретения я, через полтора часа, скажу, в какой именно пробирке находится разведенная человеческая сыворотка.

– А если это все подстроено? – снова подала голос старая мымра.

– Хорошо, давайте сделаем так, я выйду, а Вы, вместе с другими членами комиссии, переименуйте номера пробирок прямо сейчас, – предложил юноша.

– А мы так и сделаем!

– Пожалуйста, я буду в коридоре, позовете меня, когда закончите, – и он покинул помещение лаборатории. За ним следом вышла Катя. Она с восхищением смотрела на своего кавалера.

– Ну, Иванов, ты даешь!

– Что?

– Как ты этой противной бабе указал ее место! Она из лагеря папиного соперника и всегда выступает против него. Ее все боятся и молчат! А ты ее публично выпорол! Она же этого даже не ожидала! А как она тебя молокососом хотела назвать! – Катя засмеялась. Парень привлек ее к себе.

– Я заслужил свой приз? – прошептал он тихо ей на ушко.

– Еще нет, но первый большой шаг ты уже сделал, – горячим шепотом ему на ухо ответила она. – И вообще, веди себя прилично! Вдруг сейчас тебя позовут. И нас увидят.

– Пусть видят! Пусть все видят, как ты мне нравишься!

– Ты мне тоже, – девушка кокетливо улыбнулась! Все! Отпусти меня и думай о докладе, – она изящно выскользнула из его сильных рук и вовремя. Дверь открылась и молодых людей пригласили войти. Судя по лукавому прищуру на победно сияющей роже вредной тетки, та приготовила какой-то неприятный сюрприз.

– Можно приступать? – спросил Старик-Саша.

– Пожалуйста, начинайте, – одобрительно кивнул отец Кати.

Молодой человек открыл свой саквояж и вынул оттуда пенициллиновый флакон, в котором лежали круглые белые диски. Взяв пинцет, он перенес в десять центрифужных пробирок, стоящих в штативе, по одному диску в каждую пробирку. Сожалея вздохнув, вспоминая о перманентных маркерах, он потянулся к восковому карандашу, которым и отметил номера на каждой пробирке. Все с любопытством молча наблюдали за ним.

После этого, он отдельными пипетками перенес по одному миллилитру из пронумерованных пробирок, разведенные сыворотки в соответствующие пробирки с дисками. Закрыв пробирки резиновыми пробками, он их тщательно встряхнул, и поместил на качающуюся платформу в термостат, при температуре тридцать семь градусов Цельсия, закрыл дверь термостата и запустил секундомер.

– У нас есть перерыв в тридцать минут, до следующей операции, – объявил он.

– Мы будем здесь! – визгливо заявила профессорша.

– Как Вам будет угодно, – сухо ответил ей Старик-Саша. Сам же он приступил к подготовке ко второму этапу.

– Где водоструйный насос? – спросил он. Ему показали. Он осмотрел его и подключил к шлангу тонкую длинную иглу-воздушку от капельницы, со спиленной скошенной частью. Потом вынул из саквояжа бутылку с моющим раствором и два темных флакона. В это время, члены Ученого совета переговаривались между собой, решая какие-то свои рабочие дела и проблемы.

Через полчаса, Старик-Саша достал пробирки, вынул из них пробки и с помощью насоса удалил раствор сывороток. Затем, в каждую пробирку, налил по два миллилитра моющего раствора, встряхнул и снова удалил уже его. Так он сделал трижды.

После этого, в каждую пробирку, где находились только диски, добавил по одному миллилитру из темного флакона с надписью «Коньюгат», заткнул другими чистыми пробками, снова поставил на качалку в термостат, и снова запустил секундомер.

– Еще тридцать минут! – объявил он.

Потом снова повторилась процедура троекратной промывки, и он внес по миллилитру раствора из темного флакона с надписью субстрат/хромоген. И опять спрятал пробирки в термостат.

– Последние тридцать минут, – объявил экспериментатор.

Тем временем, весть о чудо-методе и его испытании облетела весь институт, и в огромную лабораторную комнату, помимо членов Ученого Совета, набилось куча народу. Особенно много было молодежи, которой рассказали о перспективах нового метода и количестве предполагаемых кандидатских диссертаций. Катя, все время, не отходила от своего кавалера, периодически поглаживая его по плечу в знак ободрения и поддержки. Отец Кати был хмур. Зато профессорша, ехидно улыбалась, время от времени, бросая злобные взгляды на изобретателя. Под самый конец демонстрации, в помещение вошел седовласый мужчина, высокого роста. По толпе прокатился гул удивления.

– Это вице-президент Академии Медицинских Наук, – зашептала Катя на ухо юноше, – не иначе, как эта старая ведьма его вызвала.

– Здравствуйте, коллеги! – поздоровался вошедший со всеми.

– Здравствуйте, Степан Сергеевич! Рады Вас видеть у нас, – поприветствовал на правах хозяина, отец Кати. – Вы по делу или просто заехали?

– Еще не знаю. Мне тут шепнули, что у Вас некий вундеркинд, без образования, показывает чудеса науки и техники. Вот я и решил проверить, на что сотрудники вверенного Вам института, Виктор Иванович, тратят свое рабочее время, которое им оплачивает, между прочим, наше государство. Да! И где же он?

– Тут он! – со стула встал Старик-Саша. Он сразу все понял. Старая ведьма-профессорша вызвала тяжелую артиллерию из руководства Академии.

– Вы очень молоды, для ученого, – язвительно процедил вице-президент, скользя надменным взглядом по шикарному внешнему виду молодого паренька.

– Моя молодость, если это недостаток, скоро исправится. Хуже, если человек с молодости глуп, это и с возрастом не исправить! – дерзко ответил Старик, в теле юноши.

Надо признаться, он терпеть не мог таких индюков от науки, еще в прошлой своей жизни, а уж в этой делать поблажки надменным и пафосным хамам, тем более не намеревался. Даже вице-президентам Академии наук.

По комнате покатился вал тихих смешков. Все знали, что Степан Сергеевич несколько туповат, а своей карьерой обязан исключительно женитьбе на дочке бывшего министра образования СССР, который уже вышел на пенсию. В связи с чем, его влияние на академические дела, резко упало.

Вице-президент побагровел.

– А Вы, как я погляжу, зубастый щен… молодой человек! – поправил себя он, с издевкой глядя на парня. – Ну давайте, покажите, что Вы там наизобретали.

– Минуту терпения и я всё всем продемонстрирую, – и юноша вынул из термостата штатив с пробирками.

В семи из десяти раствор был таким же бесцветным, каким его внесли изначально. Зато во второй, пятой и девятой пробирках, раствор приобрел насыщенный ярко-желтый цвет.

– Я готов огласить результаты испытаний! – объявил юноша.

– Мы Вас внимательно слушаем, Александр Сергеевич! – отец Кати даже не пытался скрыть распирающего его восторга и предвкушения.

– Человеческая сыворотка содержится во второй, пятой и девятой пробирках. Причем максимальная концентрация в девятой, меньше во второй, и самая маленькая в пятой.

– Профессор! Петр Матвеевич! – обратился отец Кати к пожилому мужчине в очках. – Огласите пожалуйста содержимое пробирок.

– Конечно. С удовольствием, Виктор Иванович, – профессор встал, поправил очки и, взяв листок бумаги, начал читать:

– Для опыта были применены сыворотки следующих животных: кролика, осла, козы, обезьяны, морской свинки, крысы, собаки и коровы. Ну а десятой, как вы понимаете, сыворотка человека. В первоначальном плане опыта, предполагалось, что каждому виду сыворотки будет соответствовать одна пробирка. Причем кроме меня и лаборанта, где и какая сыворотка находится, никто не знал. Даже Виктор Иванович!

– Почему? – спросил вице-президент.

– Он сказал, чтобы исключить любую возможность утечки, – ответил профессор и продолжил: – Но потом, в протокол испытания были внесены изменения.

– На каком основании?! – вмешался вице-президент, повышая голос .

– По настоянию профессора Светланы Петровны, были сделаны следующие изменения. Все сыворотки уравняли по белку до концентрации – десять нанограмм на один миллилитр. Она потребовала добавить человеческую сыворотку в пробирки с сыворотками животных, и снизить концентрацию белка в пробирке номер два до одного нанограмма, а в пробирке номер пять вообще до ста пикограмм!

– Что Вы меня путаете Вашими цифрами! – поморщился вице-президент, и снова по толпе покатились смешки. Все знали, что единственное, что он умел считать хорошо – это деньги. – Скажите прямо, это изобретение работает? Я имею ввиду, действенно ли оно именно в том варианте, как заявил изобретатель?

– Да! – кивнул профессор, глядя на представителя Академии наук поверх оргомных очков в роговой оправе. – Более того! Чувствительность метода, заявленная автором, превышена на два порядка! Это невероятно! – Петр Матвеевич лукаво улыбнулся.

Все присутствующие в лаборатории сотрудники захлопали в ладоши! Все, кроме старой карги.

– Коллеги! – слово взял отец Кати. – Позвольте от вашего лица поздравить нашего молодого коллегу. Да, после этой демонстрации, мы смело можем его именно так называть. Так вот, поздравить с выдающимся изобретением! И позвольте так же поблагодарить профессора, Светлану Петровну, за ее неподдельный интерес, а особенно за то, что она, усложнив условия испытаний, позволила выявить дополнительные достоинства этого диагностического метода!

Все засмеялись, а профессорша, покраснев от злости, выскочила из помещения, словно пробка.

В это же время, в голове вице-президента, шла, невидимая никому, лихорадочная работа. Он приехал сюда с надеждой уличить этого надоевшего Бессонова в разбазаривании государственных средств. На этом основании, влепить ему выговор, что автоматически сделало бы его переизбрание на пост директора института, совершенно нереальным.

Но ситуация резко переменилась. Этот нахальный щенок, этот малолетний засранец действительно придумал что-то очень стоящее. И это сделано в одном из институтов, которые он курировал, как член Президиума Академии Наук. И пусть он сам был абсолютно бесталанен, но что-что, а чутье у него было звериное. Успех института – это, в первую очередь, его успех, как руководителя! Он молниеносно смекнул, что это изобретение он может использовать в своих личных целях! Главное, правильно все рассчитать и не зевать. И он начал действовать.

– Товарищи! – заявил он громко, и все сразу повернулись к нему. – Как это прекрасно! Прекрасно, что у нас растет такая талантливая молодежь! Под руководством Виктора Ивановича, этот молодой человек, обычный школьник, сделал изобретение, которое может послужить основой для дальнейшего прогресса нашей советской науки и народного хозяйства!

Радужные перспективы своего личного светлого будущего так захватили его, что его красноречие начало зашкаливать. Попутно, он решил уесть всех этих профессоров и прочих зазнаек, которые его презирали и смеялись над ним. Настала его очередь, и сейчас он им покажет.

– Скажите, молодой человек, а где Вы сделали Ваше замечательное открытие? – ласково, как только мог, спросил он Старика-Сашу. – Как я понял, в нашем институте Вы впервые.

– Если честно, то на кухне! – не стал скрывать правды молодой изобретатель.

– На кухне? – уточнил вице-президент, недоуменно, но опомнившись продолжил прославлять свой личный триумф. – Отлично! А скажите мне, Виктор Иванович, сколько изобретений подобного уровня зарегистрировал Ваш институт, да и другие институты, за последние несколько лет?

– Если честно, Степан Сергеевич, по всем Академиям, за последние несколько лет, такого не припомню, – честно признался отец Кати.

– Вот, товарищи, как получается! Государство тратит огромные деньги на ученых, на их зарплаты, на реактивы и оборудование. Многие из вас имеют ученые степени и звания, за которые вам идут дополнительные выплаты! – ехидно ликуя в душе, как он утер нос этим зазнайкам, глаголил воодушевленный предстоящими лаврами, вице-президент. – А вот простой советский школьник, конечно под руководством нашего уважаемого Виктора Ивановича, на кухне, без копейки со стороны государства, делает работу, с которой не справились такие большие академические институты!

Он торжествующе осмотрел потупившихся ученых!

«Ага! Засунули свои ядовитые языки в свои задницы! Как надо мною смеяться вы первые, а как вас ткнули в вашу бесполезность, так сразу заткнулись!» – ликовал он. – Да это просто праздник какой-то!»

– Какие выводы из всего этого мы можем сделать, товарищи ученые? Правильно! Скромность украшает советского ученого! Поэтому в следующий раз, когда у кого-то закружится от успеха голова и его самомнение взлетит до небес, вспоминайте этот день, когда простой школьник утер всем нам нос! – сказал он, и подумал про себя:

«Заодно настрою всех против этого маленького наглеца. Если они начнут его травить, из зависти, то я ему помогу отбиться, а он пусть об этом помнит! Кому он должен быть благодарен! Какой отличный день!»

– Виктор Иванович, – продолжил он, обращаясь к руководителю института. – Спасибо Вам, от лица руководства, за поиск, воспитание и работу с талантливой молодежью. Они будущее и надежда нашей страны. Прошу Вас прислать, как можно быстрее, отчет о сегодняшних испытаниях, а самое главное, распишите, какие перспективы это открывает! Скоро Пленум Президиума Академии. Будут распределяться бюджетные деньги! Теперь у нас есть, с чем выступить и под что просить дополнительное финансирование. А это оборудование, реактивы, новые ставки, и, в конце концов, премии! Жду Ваш отчет! А мне пора. Дела… Дела…

Он подошел к Старику-Саше, и глядя в глаза, пожал ему руку в благодарность, при этом обращаясь к директору:

– Виктор Иванович! Подготовьте благодарственное письмо в школу этого молодого человека! Я подпишу. За отличное воспитание советской молодежи! Это тебе пригодится потом, при поступлении! – старый интриган прекрасно знал все бюрократические штучки.

– Всем, до свидания!

– Я Вас провожу, Степан Сергеевич, – сказала отец Кати и вышел вместе с ним.

– Виктор Иванович! Следите и поддерживайте этого молодого человека! И смотрите, чтобы его не сманили другие институты! Сейчас налетит воронье! Сами ничего не могут, а вот перспективные кадры увести – это пожалуйста! – инструктировал его вице-президент. – И еще. Думаю вопрос о Вашем переизбрании решится положительно. Я лично буду рекомендовать Вас.

– Спасибо! А насчет переманивания нашего изобретателя, это вряд ли! – улыбнулся отец Кати.

– Вы удивительно беспечны! Почему вряд ли?

– Он встречается с моей дочерью!

– Вот даже как! А Вы, Виктор Иванович, вижу совсем не так просты, каким кажетесь на первый взгляд!

– Они встречаются уже больше года! Еще задолго до того, как у него проявились эти способности!

– А что их не было раньше? – удивился Степан Сергеевич.

– Нет! Он ударился головой, месяц назад, потерял память, но зато у его появились другие способности.

– Серьезно? Вот это новость! Как мало мы знаем о работе нашего мозга. Хорошо, спасибо, что проводили, жду Ваш доклад! – и чиновник направился к своей служебной «Волге». По дороге его перехватила профессорша.

– Что тебе нужно? – грубо спросил он ее.

– Степан Сергеевич, а что с моим назначением на должность директора нашего института, вместо Бессонова?

– Ты что, дура? Зачем ты теперь мне там нужна. Бессонов с этим сопляком сейчас начнут такие разработки, что они прославят меня на всю страну. А ты, что будешь делать? Интриги плести? Какой мне с тебя-то толк? Все! Нет, не все! Узнаю, что ты строишь козни и гадости им, сгною! Будешь им мешать делать меня знаменитым, отправлю в Сибирь! Будешь исследовать кал бурых медведей в тайге! Причем, образцы их кала будешь собирать лично! Все, будешь нужна, сам тебя найду!

Отец Кати вернулся в свой кабинет. Там его ждали Катя и Саша.

– Молодец! – похвалил он его. – Но нужно быть осторожнее. Язык мой – враг мой. Заметили, как быстро Степан Сергеевич переобулся! Приехал меня снимать с руководства, так сказать подсидеть, а в итоге сообщил, что вопрос о моем переизбрании можно считать решенным… в мою пользу. Артист.

– Спасибо Вам, Виктор Иванович! – ответил с благодарностью Старик-Саша.

– Ну что, берешь этот саквояж? – улыбаясь спросил отец Кати. – Я готов его тебе передать.

– Я не готов его взять! – твердо ответил юноша.

– Почему? – нахмурился академик.

– Потому что мало появиться новому молодому ученому, нужно, чтобы я был готов его поддержать!

– Что это значит?

– Сейчас, я его буду воспринимать, только как конкурента, и вряд ли буду готов ему помогать. Наверное, нужно время, возраст и признание собственных успехов. Чтобы я, к успехам других, относился с радостью и спокойствием! – уверенно заявил кавалер его дочери.

– Да. Ты прав, – задумчиво сказал отец Кати, и, подойдя ближе, долго смотрел ему в глаза. – Кто ты такой, Александр Иванов? И откуда у тебя такие мысли?

– Кажется я нашел ответ на этот вопрос, – не опуская взгляда, ответил Старик-Саша.

– Хорошо! Давайте вечером встретимся у нас и ты все расскажешь, – кивнул профессор. – Катя, дедушка придет. А сейчас, мне пора, все утро заняло это испытание!

– Ура! – запрыгала Катя, которая являлась любимицей своего деда. – Папа, и нам пора! Увидимся вечером.

Глава 14. Приз

Молодые люди вышли из здания института, намереваясь заглянуть в домашнюю лабораторию. В саквояже, бережно удерживаемом «юным дарованием», находились реактивы, оставшиеся после демонстрации эксперимента Учёному совету.

Всю дорогу, очаровательная девушка, вышагивающая рядом с Сашей, нежно удерживала его за руку. Новое молодое тело Старика бурлило смесью стрессовых и мужских гормонов после удачного выступления. Сознание пьянила эйфория одержанной победы, близостью красивой девушки, а также предвкушение обещанного приза. И как он не пытался их обуздать или хотя бы немного приглушить, у него ничего не получалось. Воображение рисовало ему такие картины, с участием знойной блондинки, что он не на шутку забеспокоился о непредвиденном казусе в виде… эрекции, прямо сейчас на улице. Его дыхание участилось, а кончики ушей и щеки предательски заалели. И все это, естественно, на фоне, бешено выстукивающего волнующий ритм, сердца.

– Что будем делать сегодня? До вечера еще далеко? – спросила Катя, прекрасно ощущая его состояние.

– Давай зайдем к нам, – Саша буквально вынырнул из мира грез. – Я переоденусь. Потом отнесем реактивы в лабораторию, а пото-ом… – многозначительная пауза затянулась.

– А пото-ом? – в бездонной глубине глаз девушки, излучающих небесную чистоту, заблестели лукавые огоньки.

– А потом, ты подаришь мне приз или… или я неправильно тебя понял? – низким от возбуждения голосом, едва выдавил парень, не сводя помутневшего взгляда с лица зардевшейся кокетки.

– Хорошо, – Катя часто захлопала пушистыми ресницами, – а какой именно приз ты хочешь?

«Если я откровенно признаюсь ей, чего именно я сейчас хочу, то просто ударом словарём по башке я уже не отделаюсь! Как же жаль, что она несовершеннолетняя! Вот почему природа так не справедлива и щедро одаривает вот такой роскошью, в виде, сносящей мужикам крыши, внешности, не созревшим для близких отношений девчонкам. Ну хоть на лбу у них пиши: Не таращиться! Малолетка! Глаза же у нас мужчин не на затылке и уж нашу природу точно не обманешь. Штаны чай не железобетонные. Обычные. И при виде такого благоухающего молодостью и здоровьем очарования, могут выдать возбудившегося хозяина с головой. И это в лучшем случае. Что же делать-то? Нет, с сексом, естественно, придется подождать, по крайней мере с вагинальным точно! – размышлял лихорадочно Старик-Саша, – Попробуем петтинг, но осторожно и ненавязчиво! И конечно же при условии, что девушка сама этого захочет. Но, не смотря на неудачный опыт с этим идиотом – моим предшественником, внутреннее чутье мне подсказывает, что она к этому готова…»

– Смею предположить, что после того, как я озвучу свое желание, мне либо прилетит от тебя смачная оплеуха, либо ты просто обидишься. В своих лучших традициях. Хотя, если совсем честно, это будет несправедливо, ибо ты сама же его мне и обещала. Приз. Или я ошибаюсь? – Саша лукаво сощурился.

– Ну-у! – Катя засмущалась. – Про приз я так просто сказала, чтобы тебя приободрить!

«Здрасьти, приехали. Так это было просто случайно брошенное слово, а не реальное обещание? Эх, женщины, женщины».

– Может быть ты сам скажешь, чего тебе сейчас хочется, а я подумаю. А?

– Хочу… – его тёмные как ночь глаза растворились в голубых бескрайних озёрах, – хочу тебя поцеловать!

– Ну-у… – Катя шумно выдохнула, даже не пытаясь скрывать своё облегчение, – это пожалуйста! Так только поцеловать? – улыбнулась его подружка.

– Вопрос не в том, чтобы поцеловать, а в том – что именно поцеловать! – осторожно забросил намек юноша, определяя границы дозволенного, и тут же почувствовал, как девушка вновь напряглась.

– И что же ты… хочешь поцеловать? – голос звучал сухо и взволнованно.

«Надо сдавать назад. Рано еще с ней говорить о таких взрослых вещах. Она же еще совсем ребенок, да еще и из советского прошлого! Ну принарядилась, в тёте взрослую захотелось поиграть, а мозг-то ещё не адаптирован к серьёзным отношениям между мужчиной и женщиной. Надо тормозить, пока она себе не нафантазировала чёрт знает что. А с другой стороны, я же должен понять, не фригидная ли она? Святые угодники, о чём я сейчас вообще. Передо мной стоит хорошенькая девочка с очень даже выпирающими во всех нужных местах формами, а я рассуждаю о её фригидности. Да конечно же она нормальная. Тем более, как там говорят: нет фригидных женщин, есть неумелые мужчины. Черт, черт, черт вот же засада! Чего же делать-то?!»

– Кать, ну что за распутные мысли у в твоей светлой головушке? Губы! Конечно же, твои нежные и красивые губы. Но по– настоящему!

– Только губы? – девушка с подозрением выгнула красиво очерченную бровь, при этом кривя лицо в саркастической гримасе.

– Да чтоб мне больше ничего не изобрести! – поклялся Старик-Саша запальчиво, при этом не богохульствуя, а лишь крепко постучав кулачком по левой половинке груди, в знак достоверности так сказать.

– Хорошо! – облегченно выдохнула его подружка. – А то я подумала, что ты хочешь повторить все, как в прошлый раз, когда мы поссорились.

– Котенок, на счет прошлого раза. Ты же понимаешь, что если у нас все будет хорошо, то рано или поздно мы будем это делать! И не только это! Тогда тебе не понравилось?

«Вот это попадалово! Какого рожна я должен оправдываться за чужие проступки?! Я в это тело не просился. Простите, но так уж вышло. И откровенно говоря, я не понимаю, почему я должен выгораживать какого-то левого парня. Хотя, этот парень теперь я, и вроде как обязан… Да что происходит вообще? Какая такая мистика нас накрыла? И вот это странное возвращение в прошлое, пронзающее время и пространство. Рассекающее столетия. И ладно бы в себя попал. Я такое кино как-то смотрел. Вот парень там рулил. А тут совершенно посторонний субъект. Девушка конечно достаточно приятный бонус. И возможность реализовать самые смелые амбиции несостоявшегося учёного. Но вот сам Александр Иванов личность несомненно подозрительная. Брат его хотел убить. А ведь я же не знаю, за что именно такая ненависть. Где у меня гарантии того, что он сам кого-то не шлёпнул. Тем более, если брать во внимание сумму вчерашней находки. Бабла-то сколько. Не прилетело бы мне… Ага. Ещё знать бы от кого именно может прилететь…»

– Не скажу! – покраснела девушка, а Саша, вырванный её ответом из глубоких размышлений, даже не сразу понял о чем она. – Я тогда подумала, что ты решил… что я доступная и легкомысленная! Поэтому и обозвал меня таким гадким и противным словом. А мама мне говорила и говорит, что свои трусики можно снимать только перед мужем!

«Серьёзно? Я – взрослый дядька, сейчас должен рассуждать на тему трусиков этой, пусть и очаровательной, но девчушки? Я со своими детьми об этом не говорил. В век технологий они сами всё нашли… где там это находят: в журналах, в сетях, в перешёптываниях с подружками и друзьями. Дурдом. Она же и мужского достоинства, того что ниже пояса, и не видела-то никогда. О чем мне с ней сейчас говорить?»

– Твоя мама абсолютно права! На счет трусиков! Но есть и другие предметы женского туалета, которые можно снять! Мама про них ничего не говорила? – осторожно спросил он, как змей-искуситель.

– Это какие еще вещи? – с подозрением спросила юная красавица. – Мама ничего больше не говорила.

«Господи, если у меня сейчас кукушка не отъедет, я даже приму факт моей реальности здесь. У нее же мама, всё равно, что у нашей молодёжи гугл сейчас».

– Ты знаешь, есть такое правило! В юридической науке! С самых древних времен! – с воодушевлением произнёс Старик-Саша.

– Какое?

– А такое! Что не запрещено, то разрешено! – торжествующе ответил опытный искуситель. – Если мама сказала, что нельзя снимать трусики, то значит все остальное можно!

– Это ты к чему ведешь? – запутавшись в лабиринтах его логических вывертов, спросила вновь насторожившаяся Катя.

– Ни к чему, – тут же дал заднюю ее кавалер, – просто правило такое, подумай над ним.

– Ой, Иванов! Ты думаешь, что я такая дура, и ничего не поняла? – засмеялась наконец девушка. – И как ты издалека зашел! С самых древних времен! Да я тебя насквозь вижу! И знаю, что ты снять с меня хочешь!

– Ну если знаешь, то и я отпираться не буду. Но ты не права! Я уверен, что даже прежний Саша, никогда бы не подумал о тебе плохого!

– Надеюсь, мы никогда не узнаем, что он думал, потому, что он больше никогда не вернется, – прижавшись к кавалеру посильнее, Катя трепетно коснулась щёчкой его заострившейся скулы, – мне гораздо больше нравишься ты, новый Саша. Поэтому…

– Что, поэтому? – горячий шепот парня заструился горячими потоками по венам юной искусительницы. И именно в этот момент, уже стало совсем непонятно, кто из них возбужден сильнее.

– Придем в лабораторию, узнаешь, хитрец-соблазнитель, – с улыбкой ответила девушка, и он понял, что она только выглядит наивной и доверчивой, но все прекрасно понимает и чувствует.

Они быстро забежали в квартиру Ивановых, где Старик-Саша переоделся, а Катя аккуратно повесила костюм, рубашку и галстук в шкаф. Ее спутник снова облачился в привычную для него одежду – футболку и шорты. Покинув квартиру, они взялись за руки и направились в квартиру соседа, где располагалась временная лаборатория.

Пока изобретатель раскладывал в холодильнике реактивы, принесенные в саквояже, Катя прошла в комнату, и осмотрелась. Спустя минуту, через слегка приоткрытую дверь, послышался звук задергиваемых тяжёлых ночных штор.

«Неужели она готова? А я даже презервативы не взял! Что-то очень быстро! Нужно держать себя в руках! – мысли лихорадочно проносились в его голове, обгоняя друг друга и путая окончательно. – Главное, чтобы мне башню не сорвало!»

– Саша, иди ко мне, – услышал он, хриплый от волнения, голос девушки.

Абсолютно не спеша, тщательно все обдумывая, он помыл руки, вытер их о полотенце и только тогда осторожно вошел в комнату, где царил полумрак. Несмелый луч света, просочившийся сквозь узкую полосу не до конца задёрнутой шторы, приоткрывал завесу таинственности. На диване сидела Катя, и она по-прежнему была в одежде. Но вот волосы… волосы уже распущены. Они струились золотистым каскадом, обволакивая узкие плечики и окрашивая образ красавицы некой загадочностью, и приглашением к раскрытию ее тайны. Присмотревшись получше, он безошибочно определил, что верхние пуговицы строгой блузки расстёгнуты. Испытывая давно забытое состояние дикого возбуждения и чувственного желания, он подошел к дивану.

– Садись, – сказала ему девушка, похлопывая ладошкой по месту рядом с собой. Он сел, а она, поднимаясь, пересела к нему на колени, обняла его за шею и жарко зашептала на ухо, растягивая каждое слово:

– Я. Знаю. Чего. Ты. Хочешь. Больше всего на свете!

– И чего же я хочу? – спросил он осипшим от волнения голосом.