Текст книги "В когтях зверя (СИ)"

Автор книги: MarLen-Mor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава 4.

*** Храм в Ларнейских горах.

Ташер проснулся незадолго до рассвета. А парень? Парень спал.

Ташер долго смотрел на жесткую линию сомкнутых губ. Что если, проснувшись, он посмотрит на Таша с осуждением? Скорее всего... Ведь это было только заклинание...

Но как оставить его одного на холодном камне? Он и сейчас, когда Ташер выпутался из его объятий, обхватил себя руками, пытаясь удержать тепло. Надо хотя бы плащ принести, что ли. Ташер, выходя из храма, все оглядывался, уходить почему-то не хотелось.

Прилетев на стоянку, из кучи вещей достал свой дорожный плащ. Кожаный с мехом внутри, зимний, не самый лучший, он и взял-то его, чтобы на земле ночевать, теперь придется придумать что-то другое, а плащ свернуть, перевязать поясом и, взяв в зубы, перекинуться.

Когда он подошел к камню, парень еще спал, свернувшись в клубок и дрожа. Ташер, не отдавая себе отчета, молча улыбался, глядя на него, совсем он парня заездил, забыв, что тот не сможет восстановиться так же быстро... Ташер расправил плащ в руках, осторожно накрыл и, заворачивая его всего, увидел недочитанную надпись на языке чиэрри. «Не отказывайся и не уходи до тех пор, пока не изведаешь любовь». «Изведал, – он прикрыл глаза, – вот только не любовь это, а дурман какой-то». Ташер уныло вздохнул, приподняв голову своего невольного любовника, подумал и снял повязку с глаз, пригладив растрепавшиеся волосы. Надо же, какой он.

Красивый... Его даже не портили чуть нахмуренные во сне брови и упрямо сжатые губы. Какой он сейчас суровый, а вчера... Ташер снова расстроено вздохнул. Надо уйти, лучше потом как ни в чем не бывало познакомиться с ним снова... Да, наверное, так будет лучше...

Постояв задумчиво, сверкнул вспышкой и, перекинувшись в морана, пошел к двери.

Вспышка света разбудила оборотня, и он, открыв глаза, увидел уходящее божество. Оно, понуро опустив голову, брело на выход. Повязки на глазах не было, значит, бог сам разрешил смотреть на него. Мор – по всем поверьям черный, злой бог. Но то, что он сейчас видел, не было черным, его бог добрый, светлый. Тело до сих пор помнило ласку его прикосновений. Вот только смущало то, что он этого бога... до самого утра...

Но судя по всему, в обиде он не был. Да и уходить ему, наверное, не хочется, вон как хвост уныло повис, тащится по полу, белоснежной бахромой сгребая мусор. А Мор, выйдя на солнце, тряхнул головой, распахнул огромные белые крылья и, взлетев, исчез. Сейчас даже без него тепло, а ведь Шатари Рэй всегда мерз здесь, в этих мертвых стенах. Он пошевелился и с удивлением увидел, что завернут в большой черный плащ. Кожаный с мехом, но такой легчайший, что вес его едва ощущался на плечах. Дорогой, даже кричаще дорогой. Шатари Рэй никогда и не держал в руках такие вещи. Он внимательно разглядывал плащ. Возле горла на демонском языке вышитые серебром руны оберега, вниз по поле вязью спускается фраза явно на языке нагов. А воротник застегивается на круглую драгоценную пряжку, на которой изображен священный белый огонь, почему-то черный посередине, и на языке людей написано: «Свобода и Защита». Шатари Рэй распахнул плащ, оглядывая свое тело, от пыток не осталось и следа. Воистину, этот бог не злой.

Но что же все-таки произошло здесь вчера? Шатари Рэй обвел взглядом храм, удивляясь все больше. Черные закопчённые стены теперь были светлыми, по ним струился серебряный, как морозный узор на стекле, рисунок и его словно затягивало в круг на полу. А у дальней стены, раскинув крылья, лежало тело поверженного бога, сверху словно могильным букетом прикрытое ненавистным венком из мяты.

Шатари Рэй поднялся с алтарного камня. Исчезли безобразные, застывшие потоки крови, не осталось даже запаха, девственная чистота, не было цепей, а там, где он лежал, остался рисунок серебряного пламени, черного посередине.

Оборотень потрогал его рукой. Пламя теплое. Шатари Рэй словно опять ощутил тепло сладко выгибающегося под ним тела и выдохнул, застонав...

Но Мор? Оборотень обернулся. И увидев вместо каменной черной фигуры бога белую, уже не удивился. Агат жестоких глаз сменился на теплый янтарь, зубы уже не оскаливались в немыслимой злобе, а все ехидно улыбающееся выражение на морде зверя как бы спрашивало: «И что теперь?»

Шатари Рэй радостно рассмеялся. Впервые за двенадцать лет в его душе надежда дала робкий росток.

*** Ташер. Стоянка в джунглях возле храма в Ларнейских горах.

Вернувшись на стоянку, можно было бы просто лечь спать, но мысли, бродившие сейчас в моей голове, не давали не то что спать, а даже лечь...

Бред! Почему так? Почему до сих пор ни один любовник не цеплял меня? И почему это свалилось на меня именно сейчас, когда я не чувствовал полной поддержки своего Дома. Нет, я, конечно, в любой момент мог вызвать помощь, но не это мне нужно было сейчас...

Очень хотелось хоть с кем-нибудь поговорить... Наверное, все же с Валентом, его ехидные замечания очень хорошо помогали встряхнуться и перестать себя жалеть...

Но вот почему я чувствовал себя так неуверенно? Просто потому, что меня, даже не спрашивая, взяли как барышню? Да нет...

Меня испугал мой собственный отклик на это... Да! Именно! Я испугался самого себя, испугался той власти, что незнакомец неожиданно взял надо мной. Еще ни разу я не забывался в чужих объятиях, стремясь только сам получать удовольствие. А этой ночью я не помнил о себе, добровольно отдавая всего себя другому, и именно это пугало...

Я еще пометался по стоянке, когда понял, что не знаю, где мне найти моего ночного партнера и как искать. Ведь не спрашивать же у первых встречных, а не знают ли они, с кем я провел сегодняшнюю ночь?

Мрак! И обернувшись в морана, я взлетел.

Но в храме было пусто, только каменный здоровенный белый моран издевательски усмехался, сверкая желтыми глазами. Дожил! Уже статуи надо мной смеются...

Я выбежал из храма и, взлетев над тропинкой, петляющей между скал, полетел вперед. Постепенно скалы сглаживались, переходя в пологий спуск, заросший лесом, пришлось взлетать выше деревьев, что значительно уменьшало обзор... Поэтому я сначала услышал вой волчьей стаи, а не увидел их, они перетявкивались на ходу, словно гнали кого-то. На душе сразу стало неуютно...

Быстрее туда, быстрее! И все же я не успел, я услышал, как волки разом замолчали, а затем только рычание и внизу между деревьев клубок грызущихся тел, большой черный кот и около пяти волков. Для нормальной посадки места не было, и я упал на них сверху, словно хищная птица, опрокидывая весь яростно бьющийся клубок. Открытой пастью сразу вцепляясь в волчий загривок, а когтями пытаясь расшвырять остальных.

Горячая кровь половодьем хлынула в горло. Сильнее, еще сильнее! Под клыками хрустнули кости, обмякшее тело врага рождало восторг победы, но их еще четверо, а нет, уже трое, кот тоже не дремлет. Никогда еще мне не приходилось убивать, хотя Учитель тренировал нас именно на это. И теперь я в упоении рвал клыками и когтями визжащие тела. Остановился только тогда, когда они замолчали. Все.

Среди разорённой и залитой кровью поляны остались в живых только мы. Я и кот. Он хрипло дышал, лежа на боку, неудобно подвернув переднюю лапу и пытаясь приподняться, чтобы вытащить ее. На его изодранной шкуре, казалось, не осталось даже целого места, а лапа... изорванные мышцы, выдранные кусками, осколки костей...

Еще не зная, тот ли это, кто мне нужен, я тихо пошел к коту, понимая, что помогу все равно, но уже на подходе по запаху понял, что это он. Кот поднял голову и посмотрел на меня. Глаза! Синие! Сапфир! Я нашел...

Но эти глаза, они туманятся от боли, бедный мой...

Если бы мог, я бы убил этих собак еще раз!

А с лапой? Я вздохнул, тут сразу свет не поможет... затянувшиеся шрамы перекорежат недостающие мышцы.

Я подошел почти вплотную к коту и, рванув зубами запястье на лапе, остановил регенерацию. Кровь побежала по лапе и, глядя в глаза коту я слизнул ее, затем сунул лапу ему под нос. Он лизнул и вопросительно посмотрел на меня. Я сунул ему лапу почти в рот и нетерпеливо рыкнул. Кот принялся лизать, я, конечно, понимаю, что мне лап помыть негде было и все такое, но уж лучше так...

Когда началась регенерация, кот остановился и изумленно уставился на себя, но, зарычав и мазнув его лапой по морде, я заставил опять слизывать кровь. И пока он там был занят, я открыл путь свету единения и прикрыл глаза. Казалось, на мгновение, а когда открыл, обнаружил себя очень удачно лежащим на обнаженном мужчине и улыбнулся во всю пасть, это был он, мой недавний ... я задумался. А кто? Кто он мне? Тот, от близости которого пело сердце.

Смутившись, я поднялся. После света моя шкура опять была белоснежной. А оборотень? Он был цел. И я шагнул вперед, заглядывая ему в глаза и уже готовясь перекинуться в человека, как услышал, что на поляну выбежали еще люди. Человек пять, мальчишки, наверное, мои ровесники.

Развернувшись, я вздыбил шерсть на загривке. Надо отогнать их, и окрестности огласились моим рыком.

Люди остановились и один из них, тощий рыженький подросток, не раздумывая, запустил в меня копьем. Вот ведь урод! Но, видно, руки у него росли не оттуда, откуда надо, или он не в меня целился? По траектории копье летело в того, кто стоял рядом со мной. Сапфир! Я прыгнул и, взвизгнув, кубарем покатился по земле. Я не рассчитал, хотел сбить копье на подлете, но то ли оно летело слишком медленно, то ли я, занервничав, прыгнул слишком рано. Короче, не сбил, просто изменил траекторию. Копье ударило меня чуть выше колена и ушло в землю.

– Нет! – мой кот выбежал вперед, вставая между нами и закрывая меня своим телом, – Нет! – снова закричал он.

Они знакомы? Я оглянулся, вроде люди не нападали.

И тут... Что за... Лапа начала неметь, и кровь, не останавливаясь, окрашивала землю. Не понял, ранение пустяковое... Я в панике заметался, пытаясь взлететь, ориентация терялась, но я все же неуклюже взлетел, роняя за собой шлейф рубиновых капель, и, задевая верхушки деревьев, постарался убраться как можно дальше. Вслед мне что-то кричали, но уже ничего не соображая, я все махал и махал крыльями...

Глава 5.

*** Ташер.

Очнулся я оттого, что упал на вершину какого-то дерева. Кровь, не желая сворачиваться, все текла и текла, и я понял, что если сейчас ничего не сделаю, то потеряю сознание, а вместе с ним и жизнь.

Перекинувшись в человека, обрывком лианы перетянул ногу, но, кажется, уже поздно...

Голова кружилась так, что я уже не понимал, где верх, где низ, и если я сейчас упаду отсюда... Противная слабость затопила все тело, руки разжались, выпуская ветки...

И... и я уткнулся носом в чье-то плечо. Меня нежно обняли, поддерживая. Я едва разлепил глаза.

– Мама... – Тьма поддерживала меня, укрывая крыльями. – Я умираю?

– Глупыш, – Тьма нежно поцеловала меня в висок, – Арт не просто так всех вас двенадцать лет к яду приучал. Просто яд очень сильный и незнакомый, но организм справится, уже справляется, иначе ты был бы мертв.

Мы так и стояли в переплетении веток, пока голова не перестала идти кругом.

– Спуститься сможешь? Тебе надо промыть рану, тут озерко внизу.

– Попробую...

Перекинулся и боль резанула по ноге. Плюясь и шипя при каждом движении, скорее упал, чем слетел вниз. Озерко и вправду было, хотя скорее запруженный ручей, но там можно было даже полежать, привлекал и песок, намытый на берегу, теплый на солнышке.

Искупался, отмываясь от крови, и вылез на берег так, чтобы нога оставалась в воде.

– Развяжи, пусть кровь и вода промоют рану, а ты пока выпей вот это.

Тьма прямо у меня под носом материализовала поднос с хрустальным графином и серебряный кубок. Графин сверкал на солнце рубиновыми искрами, я, достав притертую пробку, налил в бокал. По поляне разнесся запах лучшего эльфийского вина не пойми какой древности, а я пригубив вино, просто зажмурился от удовольствия.

– Да, – я улыбнулся, отпивая снова, – стоило подставиться...

– Как нога? – Тьма вопросительно заглядывала в лицо.

– Нормально, вроде...

Я оглянулся, вода в заводи окрасилась в розовый цвет, и я, чтобы хоть что-то разглядеть, подтянулся, усаживаясь на песок. Рана уже не кровоточила, но затягивалась очень неохотно.

– Ладно, хороший мой, – Тьма погладила меня по щеке, – мне на солнце долго находиться неприятно, пойду я, раз все нормально, но ты не сиди здесь, на стоянку свою лети, там и отдохнешь в безопасности.

– Хорошо. Спасибо, мама, – я щекой потерся об ее руку. Тьма ушла, улыбнувшись на прощанье.

Эх, понять бы еще, где я. Хотя стоянка же у гор, а горы я точно не потеряю. Посидев еще с полчасика и уверившись, что голова больше не кружится, я перекинулся и взмахнул крыльями.

***

Шатари Рэя всего затрясло словно в лихорадке, когда он узнал, что это было за копье.

– Но я же не знал, что он друг! Я как увидел Мора, так и... – оправдывался Вэнс.

– Ты обрек живое существо на смерть! Даже не задумываясь! Без причины! Он же белый!

– Да я, наверное, и не попал! – смутился Вэнс. – Ведь взлетел же он, а если бы...

– Попал, – мрачно констатировал Шатари Рэй, – я видел. Он в третий раз спас меня... А ты...

– Так все равно он же бог, что ему будет!

Шатари Рэй сверкнул глазами и, молча развернувшись, побежал в ту сторону, куда скрылся Мор. Вэнс постоял минуту, обернулся к остальным четырем мальчишкам, пришедшим с ним, и, махнув приглашающе головой, сорвался следом.

До деревьев Шатари Рэя довели кровавые капли, а потом он просто пошел в том же направлении, принюхиваясь к запаху крови.

Он долго плутал по лесу, пытаясь понять, где запах становился отчетливее, пока под деревом не увидел на листьях кровь и не заметался в поисках. Потом замер, пытаясь понять логически, куда бы он сам пошел в таком положении. Вода! Она была рядом.

Шатари Рэй ахнул, выйдя на поляну. Вода в небольшой заводи была розовой от крови. Возле воды как ни в чем не бывало стоял дорогущий серебряный поднос и хрустальный графин с вином, рядом опрокинутый кубок и песок, окрашенный пролитым рубином.

Шатари Рэй присел на корточки, читая следы на песке. Вот большие следы когтистых собачьих лап, задняя просто волоклась, оставляя борозду... Следы в воду. А из воды – человеческие. Вот отпечаток тела на сыром песке, тут Мор лежал, вот четкий отпечаток ладони, а вот здесь он встал, отпечаток узкой ступни. Шатари Рэй провел по нему ладонью.

– Он здесь? – из кустов на поляну вывалился Вэнс.

За ним и все остальные.

– Нет, – и Шатари Рэй отвернулся.

Потому что злился, глядя на мальчишек, он пытался не показывать эту злость, и в то же время оправдывал их, понимая, что когда он пропал, все сильно испугались. Его не было пять дней, наверняка они ждали до последнего, пока не отважились уйти так далеко от дома на его поиски.

Мальчишки искали его так долго и когда, наконец, нашли в компании Мора, им было уже все равно, что он белый. Они сами были испуганы...

Шатари Рэй твердо знал, что Вэнс кидал копье не в него, просто копье для него тяжелое, и он никогда так и не сможет нормально с ним обращаться, пока не нарастит мышцы. А как нарастить, когда они и ели-то не всегда по два раза в день, отдавая все, что находили, девчонкам.

И винить Шатари Рэй должен только самого себя. Он не справлялся. Двенадцать лет назад в одночасье погибли два клана, только и успев спрятать самое дорогое, что у них было – своих детей, перед этим отец, уходя, сказал четырнадцатилетнему Шатари Рэю, что до их возвращения он, как самый старший, отвечает за все... Все пятнадцатилетние, пройдя обряд инициации, считались взрослыми и ушли с отцами, остались только они...

Он и двадцать восемь детей, самому старшему из которых было двенадцать, а младшему – два.

Шатари Рэй изворачивался как мог, чтобы хоть кормить их каждый день. И уже то, что он не потерял ни одного за двенадцать лет, было просто чудом. Но с каждым годом кольцо вокруг них волки сжимали все плотнее. И выживать становилось все труднее и труднее.

Шатари Рэй учил всех тому, что знал сам, но как много он мог знать? По крупицам собирая ото всех то, что знали они. Как лечить, даже простой кашель, как готовить... Раньше он думал, что эти знания ему не пригодятся никогда...

А оказалось, что нужно знать все, даже как, держа иголку в руках, зашить разорванную рубашку малыша.

Вот так из года в год, и так получилось, что понятием счастья для него стало – когда получалось выспаться, когда все накормлены, когда удавалось раздобыть новую одежду малышне... И никогда не оставалось времени на себя... Ему уже двадцать шесть... и только год назад он позволил себе завести в деревне первого любовника, мужчину, потому что не мог связаться с женщиной... А любовь? Ему казалось, что на нее просто банально не хватает сил, что вымотанное тело и душа уже ничего не могут чувствовать. Казалось...

Пока чувства одурманенного заклятием сознания не прорвали плотину долга.

Оказывается, можно просто задыхаться от восторга, держа в объятиях жаркое выгибающееся тело... тело бога.

И вот теперь все кончено... теперь Мор никогда не простит его и никогда не вернется...

Только одна ночь и была у него... только одна.

– Ты расстроился? – Вэнс виновато заглядывал ему в глаза.

– Все нормально, – Шатари Рэй поднялся на ноги.

Нельзя позволить мальчишкам увидеть, ЧТО они у него отобрали. Они же не виноваты ни в чем. Они были искренни в своем желании защитить его.

– Идем... – Шатари Рэй, устало вздохнув, отправился назад по своим следам. Перекидываясь в кота, он скинул подаренный плащ, и теперь хотел непременно за ним вернуться, плащ отчетливо пах его богом и терять его не хотелось, хотелось наоборот, чтобы Шатари Рэя оставили хоть на минуту одного, и он смог, зарывшись лицом в плащ, хотя бы прикоснуться к своим воспоминаниям...

– А... – Вэнс оглянулся на поднос.

Продав такую дорогущую штуку, можно было выручить кучу денег. А ведь кто-то просто оставил все это валяться на песке...

– Зажрались совсем... – бубнил Вэнс, пытаясь запихнуть широкий поднос в узкую сумку, – одно слово – боги...

Глава 6.

*** Стоянка в джунглях возле храма в Ларнейских горах.

Ташер проснулся на рассвете оттого, что весь продрог, роса легла не только на траву. Брррр... Вчера днем, после перелета, не было сил устроиться нормально, он как был, так и завалился спать. И вот теперь костра нет, палатки нет, одеяла нет... Кого винить? Себя? Нееет... Себя Ташер любил, наверное у Золотки подхватил... Значит, во всем был виноват тот тощий пацан, чтоб его...

Ташер встал, встряхнулся и задумался. Чтобы согреться, надо бы костер развести, но это нужно в человека перекинуться, а значит, в голом виде по росе... Фу.

И Ташер, перекинувшись в кота, буквально полетел по джунглям. Сейчас бы хорошо десять кругов по тренировочной площадке! Да где она. Мышцы, привыкшие к нагрузке, радостно взвыли в предвкушении.

Ташер несся, не разбирая дороги, прыжка в три взлетая на деревья и перепрыгивая с одного на другое. Безумный, совершенно безумный бег, но он позволил согреться и подарил мышцам радость. А вот и горы. Ташер перепрыгивал со скалы на скалу, забираясь все выше, все сильнее приходилось отталкиваться, все дальше прыгать. В одном месте он просто повис на когтях и, только раскачавшись, уцепился задними лапами. И, наконец, он долез до верха. Абсолютно пустая скала, зато вид с нее открывался сказочный.

По другую сторону зеленела раскинувшаяся в горах большая долина. В самой ее середине стоял сказочный замок, светлый, воздушный, уходящий шпилями в небо. Он чем-то напоминал архитектуру чиэрри, только та была создана для летающих, а здесь было мало выступов, террас, балконов. Ташер осмотрелся, недалеко от замка с разных его сторон три деревушки, обработанные поля, сады. Люди живут, работают... А люди ли? Надо посмотреть. И он уже развернулся, готовясь перекинутся в морана и лететь на стоянку, как почти у самых ног увидел цветок, ничего выдающегося, небольшой словно ромашка, только вот середина его была темно-синяя почти черная, а лепестки синие как глаза его Сапфира. Ташер, перекинувшись в человека, протянул к цветку руку. «Как я хочу увидеть его вновь, увидеть и...» Ташер покраснел, сам смутившись от своих мыслей, и сорвал цветок, не сумев расстаться с ним и оставить тут. Зажимая его губами, перекинулся в морана.

Охотиться не хотелось, поэтому, прилетев на стоянку, Ташер пристроил во флягу с водой цветок, достал из сумки сухари, похрустел ими и отправился на место своего ранения, полагая по следам найти Сапфира.

Следы он разобрал ровно до того места, где Сапфир вернулся за сброшенным плащом, затем произошла какая-то ерунда, следы просто растворились, исчезнув в зелени леса...

И сколько Ташер не бился, найти он их не смог, не помогли ни полеты над джунглями, ни вынюхивание, ни вслушивание в лесные звуки, ничего...

Шесть оборотней растворились в лесу, словно их и не было. Так глупо потерять, только обретя... И что теперь?

Он ничего не знал о здешнем мире, значит, надо у кого-нибудь узнать или лучше самому во всем разобраться. А следовательно... Ташер задумался.

Если здесь произошло что-то, вследствие чего он оказался в клетке, и если предположить, что он хоть как-то похож на своих родителей, то прежде, чем выходить к людям, надо менять внешность.

Иллюзиям Ташера обучал Рэн, и теперь это не было проблемой, любого из своей семьи Ташер мог копировать до мелочей, но уж больно семья у него была выдающаяся, так что из всех подходили только Лин и Валент. Хотя, скорее всего, Валент, его внешность никогда не бросалась в глаза и с этой стороны неприятностей ждать не стоило, да еще и титул, это тоже плюс.

Через пять минут на поляне приодетый граф Валент Торено усаживался верхом на белого коня.

*** Долина Черного когтя.

– Бог в помощь! – сказал Ташер мужику, подметающему двор, спешиваясь рядом с трактиром в деревне.

– Пропади он пропадом, – сквозь зубы пробормотал мужик, вот только Ташер все равно своим слухом смог это расслышать, но, подняв глаза, мужик разулыбался приклеенной дежурной улыбкой. – Проходите, пожалуйста, господин!

Радушие перло у него через край, Ташер чуть презрительно скривился.

– Найдется в вашем трактире обед для путника, комната дня на три, и место для коня?

– Конечно, господин, проходите, – трактирщик, уже на взгляд оценив одежду и коня, продолжал лучиться гостеприимством.

Подбежавший мальчишка увел лошадь в конюшню.

– Проходите, – трактирщик распахнул двери, – сейчас подадут обед. Что вы предпочитаете?

– Мясо с кровью, лучше баранину, и вина, и пока я обедаю, распорядись нагреть воды для ванны.

Больше всего на свете Ташеру хотелось вымыться в горячей воде и выспаться в нормальной постели, но перед этим хорошо бы, конечно, поесть.

Ташер расположился за дальним столиком у стены, в самой тени, лицом к двери. Посетителей в трактире в этот ранний час почти не было. Трактирщик, принеся еду, собрался уходить.

– Подожди. Выпей со мной, заодно и расскажешь, что у вас тут интересного, а то просто так сидеть скучно, – проговорил Ташер, кивком указывая на свободный стул.

– Спасибо, господин. А вы к нам приехали или проездом? – трактирщик поднял на Ташера любопытные глаза.

– А ты-то сам как думаешь? – Ташер усмехнулся.

– Да через нашу долину только одна дорога, в Тармар, но, может, вы к кому в гости?

– А что, похоже, что я тут кого-нибудь знаю? – Ташер удивленно вскинул брови.

– Судя по тому, как вы двигаетесь, вы же оборотень? – трактирщик испытующе смотрел на Ташера, – вот я и подумал, что вы к нашим хозяевам в гости...

Мрак! Вот тебе и мастер конспирации! Ташер никогда не задумывался, как он двигается, да ему и сравнивать не с кем было... но... Может быть, это про его кота?

– Нет, – сказал Ташер, – я даже не знал, что здесь живут оборотни. А ты так просто говоришь об этом? Не боишься?

– Чего?

– Просто там, откуда я приехал, оборотней не любят... – Ташер, не договорив, замолчал.

– Ааа... – протянул трактирщик, – я слышал про такое, но у нас здесь испокон веков правили оборотни, и нам при них очень даже неплохо жилось, пока лет двенадцать назад не появились волки... – и трактирщик замолчал.

– Волки... – Ташер сам замолчал, вспомнив тех волков, что растерзал в лесу. – Они оборотни?

– Да.

В трактир ввалились сразу пятеро здоровенных мужиков.

– Обед! – заорал один из них.

– Одну минуту, господа, – и трактирщик, подхватившись, убежал.

– Кто такой? – вошедший без смены интонации и перерыва сразу повернулся к Ташеру.

– Не советую начинать знакомство в таком тоне, пока еще не знаешь, кому хамишь, – спокойно глядя прямо ему в глаза, проговорил Ташер.

Мужик под уверенным взглядом Ташера немного сдулся.

– И кто же вы? – столкнувшись с такой уверенностью в себе, мужик поубавил в своем голосе наглости.

– Граф Валент Торено, – Ташер в точности скопировал взгляд Валента, которым тот одаривал неугодных ему людей, сразу давая понять всю пропасть, разделяющую их. Гордо вскинутая голова и холодный презрительный взгляд возымели свое действие, пятерка начала неуверенно переминаться с ноги на ногу. – А вы, господа?

Слово «господа» у Ташера прозвучало столь презрительно, что мужики переглянулись, но Ташер из темного угла шагнул на свет, и сразу стала видна роскошь его одежды и баснословная цена оружия.

– Господин, – мужик сложился в поклоне, – мы стражники Белого замка. Но почему столь значительная особа остановилась в простом трактире, а не в замке? – стражник уже заискивающе заглядывал в глаза.

– Потому что такая значительная особа, как я, останавливается там, где считает нужным, – Ташер презрительно скривился, – а теперь оставьте трактир, вы меня утомили, – и Ташер, махнув царственным жестом, отвернулся от стражников, всем своим видом показывая, что он не сомневается и все будет так, как он хочет.

Стражники переглянулись, непонятно было еще, как к этому отнесется хозяин, поэтому они предпочли тихо уйти и доложить кому надо о прибытии в долину такого гостя.

А Ташер, поужинав, нормально вымылся впервые за две недели и улегся спать в чистой постели.