Текст книги "Измена. Предательство (не) прощается"

Автор книги: Марина Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

На секунду мне кажется, что он не выдержит, что он сорвётся, что его лицо исказится от гнева. Но он остаётся спокойным, и это спокойствие причиняет боль даже сильнее его слов.

– Ты всегда знала, как задеть меня, – тихо отвечает он. – Но откуда тебе знать, как там у меня было?

– Так, ты сам мне говорил, что тебе надо было напряжение снимать в обед! Разве, не так?

– Так, – рявкает.

– Тогда что ты здесь делаешь, Андрей? – спрашиваю я, горечь пропитывает каждое слово. – Зачем мучить нас обоих? Понимаешь ли ты, что своим появлением только усложняешь всё? Маше будет гораздо больнее, если ты снова исчезнешь.

– Я делаю это ради неё. Ты не хочешь меня видеть, я это понимаю. И поверь, я сам не знаю, правильный ли это поступок. Но я не могу просто уйти, потому что хочу, чтобы она знала, что я рядом. Пусть даже на какое-то время.

Он отворачивается, и в полутьме мне кажется, что я вижу проблеск сожаления. Впервые мне становится страшно от осознания, что, возможно, он действительно сожалеет о случившемся.

Наступает молчание, давящее и болезненное. Я не могу подобрать слов. На этот раз мне больше не за что зацепиться, потому что я вижу перед собой не того, с кем провела столько лет, а совершенно чужого человека.

Стараясь не смотреть на него, поворачиваюсь лицом к стене и укрываюсь одеялом, пытаясь спрятаться от этой жестокой реальности. Спустя несколько минут слышу, как Андрей тихо ворочается на полу, устраиваясь поудобнее. От обиды и бессилия мне хочется плакать, но я зажимаю рот рукой, чтобы не выдать своих чувств.

Утром я просыпаюсь рано, хотя почти не спала. Первые лучи солнца пробиваются сквозь шторы, разливая мягкий свет по комнате. Я поворачиваюсь, ожидая увидеть его на полу, но он уже ушёл. Плед аккуратно сложен у кровати, а подушка лежит на своём месте, будто его здесь и не было. Лишь лёгкий запах его парфюма напоминает о ночи, которая тянулась бесконечно.

В доме тихо. Маша, должно быть, ещё спит. Я встаю, иду на кухню и машинально включаю чайник. Слышу лёгкие шаги за спиной – оборачиваюсь и вижу Марусю, сонную, с растрепанными волосами и мягким одеялом, которое она тащит за собой.

– Мам, а где папа? – спросонья шепчет она, потирая глаза.

Вопрос пронзает меня, как холодная игла. Я заставляю себя улыбнуться и спокойно говорю: – Он ушёл рано утром, солнышко. Но вчера он с тобой поиграл, да?

Маша кивает и улыбается. Я вижу, как её лицо светится от счастья, и мне больно осознавать, что эта мимолётная радость скоро сменится разочарованием.

– Папа обещал, что скоро придёт опять, – говорит она с уверенностью, от которой сжимается под ложечкой. Её детская наивность и вера, что всё ещё может быть как прежде, просто невыносимы.

Я киваю, не в силах ответить, и отвожу взгляд, боясь, что Маша заметит мою горечь. Она спешит за стол, а я готовлю ей завтрак, стараясь сосредоточиться на привычных действиях. Чайник шумит, и этот звук кажется мне утешительным в тишине, заполнившей кухню.

В какой-то момент слышится стук в дверь, и моё сердце учащённо бьётся. Я вспоминаю, как ещё недавно такие моменты наполняли меня ожиданием, радостью, а теперь – лишь тревога и боль. Я подхожу к двери и открываю её, стараясь выглядеть спокойной.

Это Андрей. Он вернулся, и его лицо напряжено, как будто он принял тяжёлое решение.

– Можно войти? – говорит он, осторожно бросив взгляд на Машу, которая сидит за столом, что-то лепечет себе под нос и даже не замечает его появления. – Я свежих круассанов с вишней принес. Их Маша любит.

Я молча отхожу в сторону, пропуская его. Закрываю дверь, поворачиваюсь к нему и начинаю, стараясь сохранить голос на грани шёпота:

– Ты издеваешься?

Андрей немного сжимает пакет с выпечкой.

– Чтооо? Я не тебе их принес! Не надо так на меня смотреть, – он снимает ботинки и вешает пальто на вешалку.

– Ох, каким же ты заботливым отцом друг стал! – укоризненно качаю головой. – Где же вы мужчина раньше были?

– Не начинай, – фыркает и движется на кухню.

– А знаешь, что, приходи. Я не против. Буду спокойно себе на свидания ходить и не думать, на кого оставить ребенка!

Андрей замирает, едва сделав шаг в сторону кухни. Он оборачивается ко мне.

– Свидания? Значит, уже планируешь гулять по ночам, пока я, по-твоему, "играю роль отца", да?

Я оскаливаюсь, чувствуя, как внезапное облегчение растекается внутри.

– А почему бы и нет, Андрей? – спокойно отвечаю я, скрестив руки на груди. – Ты ведь не возражаешь? Мы же с тобой в равных правах? Если можно тебе, то можно и мне.

Андрей делает вид, что это ему безразлично, но его рука сжимается на пакете с выпечкой сильнее, и он упрямо смотрит в сторону, будто не в силах взглянуть мне в глаза.

– Знаешь что, а ходи! – наконец отвечает он, оборачиваясь.

Вот так просто!

Я вздрагиваю от возмущения. Я думала, что он сейчас бесноваться будет, ревновать… а он вот так легко меня отпустил.

8

Настя

Сижу за уютным столиком в полупустом ресторане, нервно перебирая салфетку. Вечер только начался, а я закипаю от желания доказать самой себе, а заодно и моему бывшему мужу, что у меня в жизни может быть все хорошо и без него.

– Настя, – Сережа слегка наклоняется вперёд, улыбаясь так, что на его щеках появляются милые ямочки. – Я был приятно удивлён, когда увидел от тебя сообщение.

Да, я сама себя удивила в тот момент!

– Мы ведь с тобой так нормально и не поговорила в нашу прошлую встречу.

Нам приносят меню.

– Это был мой косяк, – кивает мужчина. – Надо было в тот же вечер брать вас с дочкой в охапку и вести на обед. Кстати, а дочка с кем осталась?

– С бывшим мужем, – морщусь от воспоминания о Андрее. – Поэтому, у меня как у золушки не так много времени, – улыбаюсь.

– До полуночи?

– До десяти.

– А ты всё такая же... загадочная, как и раньше. Теперь понимаю, почему все мальчишки хотели с тобой дружить.

Я улыбаюсь, чувствуя, как её сердце начинает биться быстрее. Его комплименты, простые, но такие непринуждённые, оказывают странное, почти обворожительное действие.

– А я тебя помню весёлым хулиганом, – шучу я. – Ты всегда умел устроить что-нибудь этакое, чтобы сорвать урок. И меня все время дергал.

– У тебя были такие милые косички, что трудно было удержаться, – смеется.

– Здесь делают просто шикарные гребешки. Любишь морепродукты?

– Не хочу показаться грубой, но нет. Вот рыба – это прям мое любимое. Хоть печеная, хоть соленая…

– Прости, одну минуту, – мужчина достаёт из кармана вибрирующий телефон и отвечает на звонок. – Слушаю…

Я смотрю на белое вино, но делаю глоток сока из стакана и невольно думаю о том, что надо было все-таки брать такси. Хотя, судя по внезапным приступам тошноты, мне бы не мешало сходить к гастроэнтерологу. Потому что, мне это совсем не нравится. Боюсь, как бы на нервной почве язву какую-нибудь не заработать. Помню, как Андрей мучился, с приступами гастрита... Больно было смотреть.

Мои мысли прерывает официант, который приносит тарелку с устрицами и лаймом и черной икрой.

– Я сейчас не готов это обсуждать. Давайте в рабочее время, – говорит в трубку Сергей. – Я видел тенденцию роста, – Сережа кивает мне показывая на тарелку, мол, кушай.

Беру раковину, и чтобы не показаться невоспитанной и неблагодарной, кладу её себе на тарелку.

– Брось всю информацию на электронную почту. Я посмотрю и отпишусь, – Сергей завершает разговор Андрей и откладывает телефон в сторону.

– Работа? – улыбаюсь ему.

– Которая никогда не заканчивается, – качает головой.

Дальше мы болтаем о разных мелочах. Сергей рассказывает о своих недавних поездках за границу. Спрашивает мне о том, как давно я была на море, а я смотрю на него и думаю о своем бывшем муже. Ну что со мной не так? Почему этот обаятельный, умный, симпатичный мужчина не вызывает ровным счетом ничего? Мне даже флиртовать с ним не хочется. Зато я думаю о том, как вернусь домой и буду перед Андрее играть спектакль на тему «самая счастливая женщина в мире».

Больная. На всю голову прибитая. Мысленно ругаю себя самыми последними словами за то, что никак не могу выбросить из головы бывшего.

Беру в руки хрупкую раковину с устрицей, стараясь не выдать внезапную волну тошноты. Мое лицо сохраняет вежливую улыбку, но под этим скрывается явное усилие – от одной только мысли о том, что предстоит проглотить это, желудок скручивается ещё сильнее. Бросаю быстрый взгляд на Сергея, который, не замечая моего дискомфорта, довольно поглядывает на блюдо, явно наслаждаясь моментом. Отвожу взгляд, делаю глубокий вдох и, в попытке не показаться невежливой, подношу устрицу к губам.

Скользкое и холодное содержимое раковины касается моего языка, и я борюсь с инстинктивным желанием отодвинуть тарелку. С трудом проглатываю её, пытаясь скрыть гримасу. В этот момент мой взгляд, случайно скользит к двери, натыкается на знакомую фигуру – Андрей. Он остановился на пороге и осматривается, словно кого-то ищет. Моё сердце пропускает удар.

Я едва успеваю справиться с неожиданной волной тошноты, накатывающей с новой силой, но теперь по совсем другой причине. Я будто парализована – не могу ни пошевелиться, ни даже отвести взгляд. На моем лице на мгновение застывает выражение ужаса и растерянности. Андрей меня замечает. Его глаза на мгновение прищуриваются.

Сергей, кажется, ничего не замечает. Он, с интересом наблюдая за мной, подливает себе ещё немного вина, приглушённо улыбаясь, как будто это свидание – лучший момент его недели. Я всё ещё не могу выдавить из себя и слова, чувствуя, как странный, непонятный комок подкатывает к горлу. Я крепко сжимаю салфетку, стараясь сохранить самообладание, и наконец отвожу взгляд от двери.

– Устрицы, наверное, не твоё, да? – в голосе Сергея проскальзывает мягкий смех, когда он замечает моё сдержанное выражение. Он списывает мою реакцию на блюдо, не догадываясь о том, что настоящая причина совсем иная.

Слабо улыбаюсь. Мои руки чуть подрагивают, а желудок продолжает протестовать. Я стараюсь незаметно сделать вдох, но запах морепродуктов, усилившийся от моего движения, только усугубляет мое состояние.

9

Настя

– Привет, Серёнька! А я-то думаю, к кому это моя жена на свиданку побежала? А это, оказывается к тебе! – произносит Андрей невозмутимо издевательским тоном.

Господи, ну откуда он тут взялся?!

– Вы что, знакомы? – перевожу взгляд с бывшего мужа на Сергея.

– Так, мы же все в одной школе учились, – оскаливает мой Андрей, глядя на моего бывшего одноклассника. – Я просто выпустился на два года раньше. Но хорошо помню, как мы вас мелких за гаражами гоняли, пока вы лысого гоняли, разглядывая карты с голыми телками.

– Андрюх, нашел что вспомнить, – фыркает Сережа. – Да, когда это было!

– Позволь спросить, а где собственно Маша?

– Она дома. С моей мамой. Маша чем-то отравилась, – он сдирает с вешалки мое пальто и протягивает его мне. – Поехали.

– Почему ты не позвонил? – прищуриваюсь.

– Я – звонил. Ты на звонки не отвечала, – давяще отвечает бывший.

Хватаю со спинки стула сумочку и выуживаю из неё телефон. Включаю экран и тихо охаю. И правда, шесть пропущенных!

– Как же это я не услышала?! – тихо охаю.

Ах, да! Это же я звук выключила, чтобы он не звонил, пока мы с Марусей были у детского стоматолога! Вот я дура!

– Сереж… – сгораю со стыда, не зная перед кем сейчас оправдываться, да и вообще, надо ли?

Закусываю щеки и быстро встаю из-за стола.

– Всё нормально, – кивает мужчина. – Давай, я провожу тебя до машины?

– Сами дойдем, – агрессивно рявкает мой бывший муж.

– Я настаиваю, – резко поднимается Сергей.

– Пожалуйста, не надо, – я влетаю между мужчинами.

Мужчины буравят друг друга ненавистными взглядами.

Я оказываюсь прямо посередине, и мой взгляд мечется от одного к другому. Андрей бросает на Сергея испытующий взгляд, глаза горят раздражением, почти вызовом. Сергей, сдержанный, но решительный, в ответ хмурится и не отводит взгляда.

– Серьёзно, Серёжа, не стоит, – тихо, повторяю я, приподнимая ладонь, словно пытаясь остановить идущий накат. – Я сама дойду до машины.

– Ты уверена? – его взгляд смягчается, и он понижает голос. – Если тебе что-то понадобиться, только скажи.

– Пошли, – Андрей не оставляя мне выбора, подхватывает меня под и направляется к выходу.

Я оборачиваюсь и вижу, как Сережа остаётся на месте, молча провожая нас взглядом. Во мне просыпается чувство вины. Потому что это из-за меня он был втянут в неприятную сцену уже второй раз.

На улице прохладно, и вечерний воздух немного отрезвляет моё разгорячённое сознание. Андрей останавливается рядом со своей машиной и наконец отпускает мою руку.

– Садись, поехали, – приказывает он, словно я его подчиненная.

– Светкой своей командуй, а мной нечего! – дергаю замок машины и открываю дверь.

– Ты официально еще пока моя жена, – резко отвечает он.

– Ключевое здесь «пока»!

– А я думал – «жена»…

Глубоко вздыхаю, сдерживая гнев ради ребенка. По собачиться мы еще успеем, надо к Марусе поскорее ехать.

Я сжимаю губы, глотая все резкие слова, что вертятся на языке. Сейчас важнее Маша. Мы садимся в машину, и в салоне повисает тишина, наполненная напряжением и недосказанностью. Андрей молча заводит двигатель, и автомобиль резко дергается с места.

Дорога до дома занимает минут двадцать, но мне кажется, что мы едем целую вечность. Андрей не смотрит на меня, сосредоточенно глядя на дорогу, но я ощущаю его раздражение даже на расстоянии.

– Как ты меня нашел? – спрашиваю, не поворачивая головы.

– Геолокацию посмотрел.

– Ты что, шпионишь за мной?! – взрывает меня праведным гневом.

– Не шпионю, а осторожно наблюдаю. Мало ли, вдруг ты к какому-нибудь маньяку убийце на встречу поперлась.

– Да уж, спасибо за заботу, – фыркаю я, но в голосе больше усталости, чем злости. – Но, кажется, маньяк в этой машине только один, и он сидит за рулём.

Андрей хмыкает, но не отвечает. В салоне снова наступает напряжённое молчание, и я краем глаза замечаю, как он сильнее сжимает руль. Мы едем дальше, пока молчание не становится невыносимым.

– Зачем тебе вообще всё это? – не выдерживаю я. – Ты же сам сказал, что между нами всё кончено.

Андрей резко выдыхает, словно копил этот воздух слишком долго.

– Это ты, сказала, – произносит он, сжав челюсти.

– А ты все для этого сделал!

Наконец мы подъезжаем к дому, и я замечаю на пороге свекровь. Её лицо выражает недовольство, и я чувствую, как в груди снова поднимается тревога.

– О, явилась! – встречает нас свекровь, оглядывая меня с головы до ног. – Нашла время по ресторанам разгуливать, когда ребёнок дома болеет.

– Я оставила Машу, с её отцом и совершенно здоровой, – стараюсь говорить как можно спокойнее, но внутри уже всё кипит.

–Мать ты… ненадёжная, – свекровь поджимает губы и покачивает головой. – Сначала ребёнка на мужика сбросила, а сама, видите ли, по свиданиям бегает!

– Мам, хватит, – рявкает Андрей, но та только раздражённо отмахивается.

– Хватит? А кто только что отпаивал ребенка? Кто волновался, чтобы не было обезвоживания? Я! А ты? Задрала хвост и побежала!

– Мне правда жаль, что так вышло, – говорю я тихо, чувствуя, как ком подступает к горлу. – Но я не могла предугадать, что она отравится…

Свекровь только фыркает, глядя на меня так, будто видит впервые.

– Матери так себя не ведут, Настя. Будь ты настоящей матерью, тебе бы в голову не пришло оставить дочь в таком состоянии.

Я молчу, не в силах спорить. Всё, что сейчас хочется, – это пройти мимо, подняться к Марусе и проверить, как она себя чувствует.

Свекровь не унимается, её голос становится всё громче, а слова – всё жестче.

– И как Андрей только с тобой жил! – бросает взгляд на сына, словно ожидает, что он поддержит её тираду. – Не жена, а сплошное разочарование. Я ему всегда говорила, что с тобой только проблемы будут.

– Мам, всё уже! Достаточно! – Рычит он, но свекровь не слушает.

– Ты ведь даже простых вещей понять не можешь, Настя! Дома сидеть, ребёнком заниматься – вот что должна делать женщина!

Я стискиваю зубы, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не ответить ей матом, потому что он из меня так и просится. Чувствую, как в груди закипает злость, но подавляю её.

– А если бы что-то случилось? – свекровь снова наступает, не дождавшись от меня ответа. – Ты вообще думаешь о ком-то, кроме себя?

Сдерживая обиду и усталость, я отворачиваюсь и захожу в дом. Больше всего сейчас хочется видеть Машу и узнать, как она.

Быстро снимаю пальто. Сбрасываю сапоги и бегу на второй этаж.

10

Настя

Я забегаю в комнату Маши. Она лежит на кровати, свернувшись клубочком, её лицо слегка бледное, а глаза ещё покрасневшие от недавних слёз. Рядом на тумбочке стоит тарелка, в которой что-то напоминающее жидкий кисель.

– Машенька, как ты? – опускаюсь рядом на колени и беру её руку.

– Мамочка... – шепчет она, всхлипывая. – Я уже не бекаю.

– Я с тобой, малышка, – обнимаю её и чувствую, как она цепляется за меня руками. – Всё будет хорошо, только давай мы с тобой сейчас оденемся и поедем к доктору.

– Не надо её ни к какому доктору! – с порога доносится язвительный голос свекрови. – Я ей уже рисовый отвар сварила.

Я глубоко вздыхаю, стараясь не обращать внимания на её слова.

– Спасибо, что позаботились о Маше, – выдавливаю из себя, даже не оборачиваясь. – Дальше я сама.

– А кто бы её поил и успокаивал, если не я?! – начинает снова свекровь, но Андрей появляется в дверях и громко говорит:

– Мам, хватит уже! Твоё такси приехало.

Она недовольно поджимает губы, но, к счастью, замолкает. Я осторожно проверяю лоб Маши – на ощупь он чуть тёплый, но не горячий.

– Мамочка, я не хочу к доктору, – всхлипывает малышка и жмётся ко мне теплым комком. – Я боюсь. Бабушка сказала, что если я не буду пить вон то скользкое, то мне уколы ставить будут.

Прости господи, какая идиотка!

– Не будут. Я тебе обещаю. Доктор только животик посмотрит и всё.

– Не хочу! Не хочу! – малышка начинает бить кулачками по кровати.

– Ладно. Давай так, я засекаю время – один час и если ты еще раз сделаешь мне беее, то мы поедем в больницу и покажем твой животик. Хорошо? – спрашиваю её, стараясь говорить мягко.

– Да, – кивает она, уткнувшись мне в плечо.

– Тогда давай ты выпьешь ещё немного воды, хорошо?

Маша морщится, но послушно берёт стакан, который я ей протягиваю.

– А теперь отдыхай, – говорю, укрывая её одеялом. – Я рядом.

Маша устало кивает и закрывает глаза, а я осторожно встаю и выхожу в коридор, где меня уже ждёт Андрей.

– К врачу поехали. Пусть посмотрят, всё ли в порядке.

– Маша боится потому что твоя разлюбезная мать её напугала.

– Надо было просто взять трубку и не пришлось бы звонить матери.

Андрей, не дожидаясь моего ответа, достаёт телефон из кармана. Его лицо тут же хмурится, как только он смотрит на экран. Я замечаю знакомое имя. Светлана. Очередная глава нашей несчастливой эпопеи.

– Ну чего же ты? Подними, – тихо говорю, не скрывая ни раздражения, ни легкой иронии. – У вас там, наверное, что-то срочное.

Он бросает на меня быстрый взгляд, будто пытаясь прочитать по моему лицу, шучу я или на самом деле жду, что он это сделает. Телефон продолжает звонить, неумолимо напоминая, что от прошлого не убежишь.

– Андрей, давай уже. Зачем тянуть? – добавляю, скрестив руки на груди. – Я тебя задерживаю?

Он сжимает телефон в руке, будто от этого звонок мог прекратиться. Но спустя пару секунд с нажимом принимает вызов и отворачивается.

– Да, Свет… – его голос становится почти механическим.

Я не двигаюсь. Словно укоренившись на месте, остаюсь стоять в коридоре, наблюдая за его реакцией. Её голос не слышен, но я вижу, как Андрей морщится, прикрывает глаза и, слегка потеряв терпение, прикладывает руку ко лбу.

– Что случилось? – раздраженно спрашивает он.

Следует пауза. На мгновение мне кажется, что он отойдет подальше, чтобы я не слышала его разговор. Но вместо этого он остаётся на месте, опершись плечом о стену.

– Свет, успокойся. Я сейчас приеду, ладно? – его голос звучит почти отечески.

Ещё секунда, и он отключает вызов. Телефон молча исчезает в кармане, а я, не сдержавшись, хмыкаю.

– Что, у неё беда? Здоровье подкачало? Или просто скучно стало? – выдыхаю с лёгкой усмешкой, стараясь звучать максимально отстранённо.

Андрей молчит, обдумывая, что ответить. Его лицо остаётся хмурым, но не злым.

– Ей плохо, – наконец произносит он, избегая моего взгляда.

– Ну так, конечно, ты же должен лететь её спасать, – киваю, не скрывая сарказма. – Она же беременна.

Его глаза наконец встречаются с моими. В них на мгновение мелькает то ли вина, то ли раздражение.

– Настя, не начинай.

– Не начинать? – сжимаю руки в кулаки. – Это ты мне говоришь?

– Я и так стараюсь, чтобы всем было хорошо! – вспыхивает он.

– А, по-моему, ты хорошо делаешь только себе!

– Настя, мне правда надо ехать. Ей плохо. Она…

– Поезжай. Я тебя к ноге не привязала. А Машу, если что, сама в больницу отвезу, – говорю уже спокойнее, почти равнодушно.

Моя грудь тяжело вздымается, эмоции накатывают волной. Слишком много всего скопилось внутри.

Андрей снова отворачивается. Он не хочет продолжать разговор, я это вижу.

Бывший ничего не отвечает, лишь тяжело выдыхает и проходит мимо меня к выходу. Его шаги звучат глухо, словно каждый удар ботинка о пол отдаляет его от нас с Машей ещё дальше.

Я стою на месте, слыша, как хлопает входная дверь и машина уезжает прочь. На какое-то мгновение коридор наполняется звенящей тишиной.

В груди возникает пустота. Та самая, знакомая до боли.

Я оборачиваюсь к комнате Маши, снова глубоко выдыхаю и иду обратно. Малышка дремлет. Я опускаюсь рядом, накрываю её одеялом и шепчу:

– Спи, милая. Мамочка всегда с тобой.

11

Настя

Сижу в коридоре детского отделения, рядом на скамье Машенька. Её головка слегка склонена на бок, она устало щурится на яркий свет. Ручки плотно обхватывают животик. Я ловлю её взгляд, наполненный детской усталостью и страхом.

– Мамочка, еще долго? – шепчет она, притягиваясь ближе ко мне.

– Нет, моя хорошая. Совсем чуть-чуть, – глажу её по волосам.

Наконец, из-за двери появляется медсестра в белом халате и с маской на лице.

– Кто у нас тут Маша? – доброжелательно спрашивает она, заглядывая в журнал.

– Мы, – отвечаю, поднимаясь. Беру Машу на руки, несмотря на её лёгкий протест.

– Мамочка, я сама могу идти, – ворчит Маруся, но всё же цепляется за меня, словно ищет защиты. Мне не будет больно?

– Не бойся, – улыбается медсестра. – Тебя дядя просто посмотрит. Доктор вас уже ждёт. Проходите.

Дверь в кабинет открывается, и я сразу замечаю врача. Он стоит у стола, опираясь на руки, читая какую-то карту. Широкие плечи, подтянутая фигура. Чисто выглаженный халат подчёркивает спортивный торс. Я невольно ловлю себя на том, что не могу оторвать взгляд.

Доктор поднимает глаза, и я замечаю его выразительное лицо. Карие глаза встречаются с моими, и его взгляд на секунду останавливается.

– Здравствуйте, – говорит он глубоким, уверенным голосом.

– Здравствуйте, – отвечаю, стараясь не выдать своего смущения.

– Машенька? – врач смотрит на дочку и его голос сразу становится мягче. – Как себя чувствуешь, маленькая?

– Не очень, – тихо отвечает она, прижимаясь ко мне.

– Давайте её на кушетку, посмотрим, что там, – он кивает в сторону кушетки.

Я осторожно укладываю Машу, держу её за руку, пока доктор готовится к осмотру. Его движения уверенные, но в них чувствуется деликатность.

– Ну, что у нас тут? – негромко произносит он, слегка надавливая на животик Маши. – Скажи, здесь больно?

– Немножко, – морщится дочка.

– А тут? – он продолжает осматривать, задавая уточняющие вопросы.

Я напряжённо слежу за его руками, и в какой-то момент он поднимает взгляд.

– Нет, – мотает головой малышка.

– Здесь?

– Не-а.

– Мамочка, всё в порядке. Это не аппендицит, можете не переживать.

– Точно? – выдыхаю я, ощущая облегчение, будто груз с плеч свалился.

– Абсолютно. Скорее всего, это обычная кишечная инфекция. Неприятно, но не опасно, если вовремя начать лечение. ъ

Он отходит к столу и что-то записывает.

Маша поворачивает голову ко мне.

– Мамочка, а мы теперь можем домой?

– Можете, – доктор улыбается, снова оборачиваясь к нам. – Правда, нужно пару дней посидеть на диете, пить больше жидкости.

– Я только скользкое есть не буду!

Врач скидывает на меня вопросительный взгляд.

– Бывшая свекровь рисовый отвар ей давала, – объясняю, бросая взгляд на Марусю, которая морщится, вспомнив серую жижу.

Доктор усмехается.

– Да, никакого "скользкого". Но питьё – обязательно.

Он протягивает мне листок.

– Вот, режим питания и список препаратов. Купите сегодня же, начните давать по схеме. У нас на первом этажа круглосуточная аптека.

– Спасибо вам огромное, – искренне говорю я.

– Это моя работа, – коротко отвечает он, но в глазах мелькает что-то тёплое. – Выздоравливайте! – улыбается.

Мы выходим из кабинета, и только в коридоре я понимаю, что мои щёки горят. Удивляюсь, как ловлю себя на мысли о том, какой он… красивый. Лицо строгое, но притягательное. Руки сильные, но аккуратные. Вдруг мой внутренний голос насмешливо спрашивает: Ты что, Настя? Мужика никогда не видела?

Маша сжимает мою руку, вырывая из размышлений.

– Мамочка, я пить хочу.

– Сейчас купим водичку, – отвечаю ей.

И когда мы уходим, я чувствую, как украдкой бросаю взгляд на дверь с табличкой. Точно, как школьница.

12

Глава 12

Настя

Утро было всё таким же серым и туманным, но в моей голове царила ещё большая неразбериха. После недавнего визита в больницу с Машей, я чувствовала себя немного спокойнее, но теперь настала очередь разобраться со своим состоянием. Утренние недомогания, слабость и странное ощущение в животе начинают серьёзно пугать.

Гастроэнтерологический кабинет встречает меня приятной обстановкой. Пастельные стены, тихая музыка в коридоре и приветливый администратор создали иллюзию спокойствия, которой я сейчас так нуждаюсь

– Настасья Сергеевна? – звучит голос медсестры из-за двери.

– Да, это я, – откликаюсь, вставая с кресла.

Меня проводят в кабинет. За столом сидит женщина лет сорока, с собранными в строгий пучок волосами и проницательным взглядом. Её табличка на столе гласила:Елена Андреевна Корчагина, врач-гастроэнтеролог.

– Присаживайтесь, Настасья Сергеевна, – кивает она, делая записи в карточке.

Я сажусь, чувствуя лёгкое напряжение.

– Что вас беспокоит?

– Утренние недомогания, – скрещиваю руки на коленях. – Тошнота, слабость. Иногда кружится голова. Аппетита практически нет, а если и есть, то тошнит ещё больше.

Елена Андреевна кивает, внимательно слушая.

– Это продолжается сколько времени?

– Да, несколько недель.

– Понятно. А боли в животе?

– Нет, ничего острого. Только лёгкий дискомфорт, особенно по утрам.

Она о чём-то задумывается, быстро что-то записывает в карточке, а потом поднимает взгляд.

– Ещё какие-то симптомы? Может быть, резкая усталость, изменение вкусовых предпочтений?

Я замялась.

– Да, пожалуй. Не могу объяснить, но недавно почувствовала, что совершенно не переношу запах кофе. Хотя раньше любила.

Врач слегка улыбается, но тут же возвращается к серьёзному виду.

Елена Андреевна откладывает ручку и встаёт, указывая на кушетку в углу кабинета.

– Ложитесь, пожалуйста, – говорит она с профессиональной учтивостью.

Я поднимаюсь и направляюсь к кушетке, стараясь не выдать волнения. Ложусь на спину, слегка задрав рубашку, как велит врач. Её холодные руки касаются моего живота, но движение их уверенное и аккуратное.

– Больно? – спрашивает она, чуть надавливая на область слева.

– Нет, – отвечаю, следя за её сосредоточенным лицом.

Она перемещается к правой стороне.

– А здесь?

– Тоже нет.

Елена Андреевна бормочет себе под нос, словно отмечает что-то в своей голове, но ничего больше не спрашивает. После нескольких минут осмотра она выпрямляется.

– Хорошо. Теперь садитесь.

Я послушно поднимаюсь и возвращаюсь на стул, но она жестом останавливает меня.

– Покажите язык, – просит она, указывая на себя.

Слегка смущаясь, я высовываю язык. Она внимательно осматривает его.

Я вытираю ладони о джинсы, чувствуя, как напряжение немного спадает, но вопросы всё ещё остаются.

Елена Андреевна садится за стол, снова делает записи, затем снимает очки и внимательно смотрит на меня.

– Настасья Сергеевна, по вашему описанию и результатам осмотра я не вижу признаков серьёзного гастроэнтерологического заболевания. Но, учитывая ваше самочувствие, я рекомендую сдать дополнительные анализы.

– Какие именно?

Она вытаскивает лист бумаги, быстро пишет направления и ставит подпись.

– Общий анализ крови и биохимию. И, чтобы исключить другие причины ваших недомоганий, сделайте тест на ХГЧ.

– Тест на ХГЧ? – повторяю я, чувствуя, как холодок пробегает по телу.

Елена Андреевна кивает, заметив мою реакцию.

– Да, чтобы исключить или подтвердить беременность. Утренние недомогания, тошнота и изменение вкусов – частые симптомы на ранних сроках.

Я молчу, сжимая в руках выданные направления. Слова врача звучат нереально.

– Но... Это вряд ли возможно, – наконец выдавливаю я.

Она смотрит на меня спокойно, но с ноткой понимания.

–Анастасия Сергеевна, лучше исключить все возможные причины, чтобы точно понять, в чём дело.

Я киваю, чувствуя, как на меня накатывает волна растерянности. Елена Андреевна возвращает мне карточку и протягивает руку.

– Спасибо, – отвечаю я, с трудом вставая и направляясь к выходу.

Дверь за мной закрывается, а я всё ещё ощущаю тяжесть её последних слов. Анализ на ХГЧ? Это шутка? Как это может быть правдой?

В голове снова начинают крутиться воспоминания о последнем времени. Я вспоминаю дни и недели после развода. Все те моменты, когда казалось, что жизнь невозможно собрать по кусочкам.

Но сейчас я должна сделать ещё один шаг. Взять направление, пойти в лабораторию и дождаться результата.

Я почти машинально направляюсь к лаборатории, но ноги словно налились свинцом. Мысли путались, эмоции разрывали меня на части. Беременность? Нет, это не про меня. Как это возможно? Мы с Андреем уже давно... Да и вообще, он ушёл. У него теперь другая женщина. У них, кажется, тоже ребёнок будет. А я? Я осталась одна. У меня только Маша...

У двери в лабораторию я замираю, пытаясь привести себя в порядок.

– Всё будет хорошо, – шепчу сама себе, как когда-то говорила Маше.

Вдох – выдох. Стучусь и вхожу внутрь.

– Направление? – спрашивает медсестра.

– Вот, – протягиваю ей лист бумаги.

– Настасья Сергеевна, да? – уточняет она, сверяясь с направлением.

– Да, – киваю я, стараясь держаться спокойно.

– Утром что-нибудь ели?

– Нет.

– Присаживайтесь, сейчас возьмём кровь.

Я опускаюсь на стул, закатываю рукав и отворачиваюсь, когда игла касается кожи. Обычно я не боюсь вида крови, но сейчас... сейчас мне тяжело от чего-то другого.

– Готово, – медсестра аккуратно заклеивает место прокола и улыбается. – Результаты будут готовы к вечеру.