Текст книги "Diamond Dust (СИ)"

Автор книги: mari.kvin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

И пусть Адаму все удалось сделать проще с помощью информации, которую ему предоставил Лиам, он бы и сам при желании добыл ее. Вспоминая сейчас, как легко он вывез Амелию из клуба, с какой неподдельной серьезностью она предлагала ему деньги и украшения, не понимая всей серьезности ситуации, в которую она угодила, Адам начал чувствовать, что у него буквально кровь закипала в венах от злости, что никто не удосужился нормально защитить ее, раз уж решили все скрывать. Хотя бы рассказать в теории, что делать в тех или иных ситуациях, как вести себя. В конце концов, она жила в Лос-Анджелесе, работала в крупной компании. И первое, и второе располагали для разных не совсем обычных лекций, от которых бы в голове что-то отложилось, если бы ее отец или жених потом решили что-нибудь спросить, обсудить.

Но что касалось настоящего, Адам был согласен со стратегией Лиама – дать понять о масштабе проблем и их серьезности, которые касались их семьи, но не травмировать излишней информацией о его методах решения проблем, которые могли возникнуть.

Более того, несмотря на то, что Амелия справлялась со всем лучше, чем он рассчитывал, Адам все равно прошлым вечером, увидев ее забившуюся под раковину, вдруг ощутил странную потребность завернуть ее в одеяло, скрыть от всего дерьма, в которое вляпалась ее семья, и увезти подальше от всего этого. Впрочем, все в точности так он и сделал, прихватив одеяло из номера.

Они добрались до Техаса к вечеру. Пока Адам заполнял все бумаги на вселение, Амелия сидела на диванчике рядом с брошюрами, рассказывающими о местных развлечениях, обняв одеяло и пакет из магазина. Говорить с ним она так и не начала.

– Ты голодовку с молчанкой решила объявить?

С их заселения прошел час. Адам успел принять душ, закинуть грязные вещи в местную прачечную, осмотреть местность базы отдыха, состоящую из десятков небольших домиков, нескольких кафе и обслуживающих строений, пока шел туда, и проголодаться. Амелия так и сидела на своей кровати, листая брошюры, которые ему всучили вместе с ключом от домика, но переоделась обратно в худи и игнорировала его вопрос об ужине.

– Ты все равно меня не слушаешь, – спокойно ответила Амелия, продолжая листать. – Я пыталась объяснить, что это не каприз, а ты меня просто усыпил. Выключил, как будто я надоевший будильник или телефон.

– Я не мог знать, что ты начнешь что-то объяснять после выпитого снотворного.

– Так ты и дал мне его, чтоб я уже заснула и перестала говорить. Разве нет?

– Я дал его тебе, потому что понятия не имел, что ожидать от тебя в том состоянии. Потому что мне надо было поспать несколько часов, в тишине, не беспокоясь о том, что ты можешь что-то вытворить.

– Я по-твоему бомба замедленного действия что ли? – раздраженно спросила Амелия. – Я обещала Лиаму, что буду слушать тебя, я это и делаю. Еду, куда ты говоришь, иду, куда ты говоришь, швы тебе наложила, хотя понятия не имею, как это делается. Я все еще тут, спокойна и ничего не делаю. Что тебе еще надо, чтобы успокоится? В конце концов, у меня больше поводов не спать из-за тебя ночами. Я от тебя в зависимости, а не наоборот. И это очень бесит. И быть в глубоком сне, считай в отключке, часов десять – не очень воодушевляет.

– Да не трону я тебя, не бойся. Мне женщины и так дают, я не жалуюсь. И предпочитаю их в сознании в этот момент.

– Дело не в этом, Адам, – с заметным снисхождением произнесла Амелия, давая понять, что все не так поверхностно, а это она уже и так поняла. – У тебя и так полный контроль: машина, деньги, план действий, звонки, информация. Ты лишил меня последнего, что мне еще поддавалось – распоряжаться собой. Хотя бы засыпать по собственному желанию, а не потому, что тебе нужно набраться сил в спокойствии и тишине.

Адам посмотрел на угол листа брошюры, который Амелия уже начала мять, и почувствовал себя сволочью из-за сделанного накануне выбора. Он еще и тогда понимал, что ситуация плоха не до такой степени, просто ему уже не хотелось разбираться во всем этом. Сегодня его, видимо, настигла расплата за наименьший путь сопротивления.

– Поэтому я не хочу есть, не хочу разговаривать с тобой, не хочу объяснять что такого в отце Джека, что меня переклинило на звонке ему, почему здесь слов только брата мне недостаточно. Тебе все равно будет плевать, даже если ты поймешь.

Адам так и продолжал стоять на своем месте, не двигаясь. Амелия говорила тихо, без претензий, словно объясняла ученику младших классов, почему он не прав, спокойно пересказывая события, чтобы он сам сделал вывод, и от этого было только хуже. С самого начала дела Адам готовился к крикам, истерикам, плачу, а получил вполне адекватную реакцию на все, а сейчас и вовсе холодную констатацию фактов, которая сокрушила его без лишней драмы, заставив почувствовать себя виноватым. Амелия же смотрела уже прямо на него, продолжая держать лицо, гордо расправив плечи, словно пытаясь напомнить и себе, и ему, что пусть она в непонятной одежде, каком-то домике на неизвестной базе отдыха в Техасе, она все еще она – образованная, успешная женщина из высшего общества, который не нужны дешевые киношные приемы, чтобы выразить всю гамму своих чувств и если не уничтожить, то достаточно ранить противника только словами.

– Амелия, все…

– Слушать я тебя тоже не хочу, – перебила Амелия и вернулась к брошюре. – Пытаться нормально общаться было глупо. Я буду делать то, что обещала Лиаму, об этом не волнуйся. Ты то – за что он заплатил. И когда все это закончится, просто забудем друг о друге.

– Как все и было обговорено изначально, – напомнил Адам, почувствовав, что сейчас надо сказать хоть что-то. И пусть все выходило именно так, как он действительно обговаривал перед делом, лучше от осознания не становилось.

Амелия ничего не сказала, потянулась к другой брошюре.

Адам вдруг осознал две вещи: первая – он уже и сам не особо хотел есть, и вторая – забыть у него точно не получится даже при всем желании.

========== XII. ==========

Амелия не могла заснуть, чувствуя голод и слыша урчание живота. Она лежала на кровати, безуспешно пытаясь воплотить в жизнь идею «если я это не произношу вслух, этого не существует», хотя и сама понимала, что смысла в этом не было.

Адам лежал на своей кровати, смотрел в телевизор, по которому передавали новости, и больше не предпринимал попыток заговорить с ней. Амелия вполуха слушала, о чем говорил ведущий, и невольно задумалась о прошедшем юбилее. Как ребенок в рождественское утро открывает подарки, Амелия смотрела статьи, блоги, реакцию людей на проделанную ею работу после каждого мероприятия, принятого ею решения, на которое требовался общественный отклик. Юбилей компании должен был стать ее триумфом, обеспечить место за взрослым столом не потому, что ее фамилия есть на здании, а потому, что она сама отдала много сил на реализацию.

Будь они где-нибудь в Лос-Анджелесе, Амелия бы еще надеялась увидеть что-то в выпуске новостей, но в Техасе маловероятно интересовались светской жизнью города Ангелов. Понимая, что ни интернета, ни еды она не получит без обращения к Адаму, Амелия встала с кровати и направилась к крыльцу. Спину буквально прожигал взгляд Адама. Амелия удивилась, что он ничего не спрашивал касательно того, куда она пошла, но потом поняла, что шла босиком.

Оглядевшись по сторонам, Амелия приметила небольшой коврик рядом со своей кроватью. Она вернулась, взяла его и вышла на улицу, вспомнив истории по йогов, которым медитации помогали утолить чувство голода и остановить мыслительный поток.

Йога всегда действовала успокаивающе. Стеля коврик на крыльце, ощущая приятный свежий воздух, Амелия начала настраивать свое мышление на более позитивное.

Спустя полчаса Амелия просто села, осматривая местность, и призналась самой себе, что этой голодовкой больше наказывала себя, чем Адама. Желудок все еще урчал, напоминая о себе, о голоде. Амелия положила на него руку, погладила живот и приняла решение утром плотно позавтракать в каком-нибудь месте, где сможет заказать еду самостоятельно.

Когда Амелия вернулась в дом, то заметила, что Адам что-то набирал в телефоне. Он выглядел настолько серьезным и сосредоточенным, что интерес Амелии возрос в разы. Телевизор уже был выключен, Адам сидел в белой майке и спортивных брюках, видимо готовясь лечь спать.

– Долго мы здесь будем? – спросила Амелия, дождавшись, пока Адам закроет телефон.

– Зависит от твоего брата и обстоятельств, – сухо произнес Адам.

– Каких обстоятельств?

– Непредвиденных.

Амелия кивнула. С самого начала было понятно, что диалог не принесет никакой пользы. Поняв, что и Адам потерял интерес и к ней, и к разговору, так как лег на спину и начал взбивать себе подушку одной рукой, Амелия направилась в ванную, желая умыться, а позже все-таки попробовать уснуть.

Амелия сняла кольцо, положила на раковину и включила воду. Мыслями она невольно вернулась к Адаму и телефону. За все их совместно проведенное время, Амелия видела, как он общался с Лиамом и ее ассистенткой.

Маловероятно, что он продолжает общаться с Лидией. Значит Лиам… Или вообще кто-то неизвестный мне

Мысли снова стали лишать покоя. Амелия начала раздеваться, желая принять после дороги и йоги душ.

Давно у меня не было столько свободного времени

Амелия пришла к самому очевидному умозаключению, когда выходила из душа. У нее впервые слишком много времени на мысли, разговоры, обиды, размышления и никакой работы, никакого общения с привычными ей людьми, чтобы поставить это на паузу. Даже банально не убить пару часов на магазины.

Закончив с водными процедурами, одевшись, Амелия потянулась за кольцом. Место, на котором оно лежало, было скользким от мыла. Не ожидая этого, Амелия поняла, что кольцо выскользнуло у нее из пальцев и полетело в сток, с которого она сама сняла пробку, чтобы вода быстрее уходила.

– Твою мать!

Амелия убрала мокрые волосы, попыталась просунуть руку в слив, но, как и следовало ожидать, даже пальцы туда не прошли.

– Твою мать! Твою мать! – не переставая повторять, продолжала Амелия, нагнулась, осмотрела трубу, как будто в ее осмотре был смысл. – Твою мать!!! – громче крикнула она, стукнув кулаком по раковине.

Амелия поняла, что настал момент, когда она готова плакать от обиды, как маленький ребенок. Слезы уже начинали подступать к глазам, в горле образовывался ком, а в голове снова стали прокручиваться все последние события.

– Черт, что опять? Я только задремал.

Амелия не сразу поняла, что Адам обращался к ней. Она обернулась к нему, открыла рот и поняла, что получалось издать только всхлип. Все самообладание, которое Амелия пыталась держать, полетело в неизвестном направлении.

– У тебя есть проволока?

– Нет.

– А что-то вроде?

– Нет.

– Надо найти. Надо… – Амелия снова повернулась к раковине, посмотрела на Адама. – Надо…

Амелия сосредоточилась на том, чтобы донести свою мысль так сильно, что не заметила приближение Адама к ней. Он немного наклонился, положил руки ей на предплечье и начал говорить что-то успокаивающее. До Амелии доходила только интонация и ненавязчивое шипение, через некоторое время до нее дошло, что он спрашивал о случившемся.

– Я кольцо уронила в сток, – виновато произнесла Амелия. Ей вдруг вспомнилось детство. Завтрак. Ваза с пионами на столе. Цветы были такие красивые, что она хотела унести несколько к себе в комнату. Все пошло немного не по плану. Ваза, цветы, часть посуды оказались разбитые на полу, а она объяснялась с матерью примерно таким же тоном.

– Новое попросишь. Иди спать.

– Это… не кольцо из магазина. Оно фамильное. Принадлежало еще бабушке Джека. Такие вещи нельзя в канализацию смывать. Надо найти проволоку и…

– И?

– И достать его.

– А ты хоть раз сама такое делала?

– Нет. Я в кино видела как.

– Тогда у тебя больше шансов протолкнуть его дальше, чем достать.

Амелия полностью сосредоточилась на лице Адама, на его спокойной интонации и констатации очевидных вещей.

– Сантехник. Тут должен кто-то уметь доставать кольца из труб, – игнорируя все это, произнесла Амелия.

– Раньше утра этим все равно никто не займется.

– Но…

Амелия хотела объяснить всю важность этого, но замолчала. Кольцо осталось чуть ли не последним атрибутом нормальной жизни, но ни для Адама, ни для местного сантехника наверняка это не имело такого сакрального смысла.

– Иди спать. Я перекрою воду, чтобы случайно не пустить ее, а утром узнаем про сантехника.

Амелия еще раз посмотрела на раковину, на Адама, который все еще придерживал ее ближе к себе, словно боясь, что она вот-вот либо рухнет без сил, либо сорвется на поиски сантехника, и кивнула. Тело продолжала бить мелкая дрожь, мысли закончились, в голове остался лишь туман и упрямая уверенность, что при желании она бы смогла что-нибудь скрутить, чтобы достать это кольцо.

Утром Амелия получила две новости: плохая – на базе нет сантехника, но есть работник, который занимался починкой всего и был готов приступить к их раковине лишь вечером следующего дня, так как кольцо в стоке ждать могло в отличие от других заявок (что делать без раковины до этой поры никто не уточнил) и хорошая – им могли дать инструменты, чтобы они все сделали сами, но только под их ответственность, а все поломки после вмешательства оплачивать им придется самим.

Амелия уже была готова смириться с тем, чтобы жить без раковины, но Адам вдруг сказал, чтобы ему дали ведро и инструменты.

Через десять минут они снова оказались в ванной. Адам поставил ведро под сифон, скинул рубашку, оставшись в майке, сел на пол и начал проделывать только понятные ему действия. Амелия осталась стоять у двери, внимательно наблюдая за всеми действиями мужчины.

– Ты и трубы умеешь разбирать?

– У меня много умений, куколка, – отстраненно ответил Адам.

Адам откручивал гайку с прокладкой, отодвинулся, ближе подвинул ведро и снял крышку сифона. Амелия услышала как в ведро вылилась вода с мусором, почувствовался не очень приятный запах. Адам отложил инструменты, придвинул ведро ближе к Амелии.

– Ищи свое кольцо.

Амелия брезгливо посмотрела на содержимое стока, подошла ближе, села рядом с ведром. Единственным плюсом во всей сложившейся ситуации стало то, что мысли о кольце и небольшой нервный срыв отвлекли ее от чувства голода.

– А перчатки… – начала Амелия, но заметила, что и сам Адам делал все голыми руками.

– Не полагается нам, как видишь, – насмешливо произнес он.

Амелия полностью сконцентрировалась на ведре и медленно опустила туда одну руку, проверяя все на ощупь. Она решила, что если не будет смотреть, все пройдет проще, и встретилась взглядом с Адамом. Он сидел около раковины, раскинул ноги и, не скрывая своего интереса, наблюдал за ней, как за участницей телешоу.

Я смогу сделать все, что от меня потребуется

Амелия вспомнила, что прожила несколько дней, думая, что ее похитили, что прошла под палящим солнцем с кровавыми мозолями, что сумела наложить швы на настоящей коже, что получила новости, от которых можно уже смело ехать крышей, но она продолжала быть относительно в своем уме. После всего этого грязь и вода из стока, чтобы достать кольцо, которое она сама туда и уронила, должны показаться пустяком. В конце концов, если жизнь преподнесла такие лимоны, надо было пытаться что-то делать с ними, идти дальше, искать возможность что-то изменить, а не лить слезы или сидеть без дела, потому что она хотела апельсины.

– Чисткой труб тут особо никто не занимался, – спокойно произнес Адам, наблюдая за поисками Амелии.

Через несколько минут перебирания Амелия, поборовшись с чувством отвращения, достала из ведра кольцо и почувствовала себя так, словно покорила Эверест. От переизбытка чувств, эмоций внутри все переполнилось. Не найдя выброса всего этого лучше, Амелия засмеялась. Она вдруг осознала, что можно все было спокойно сделать и без такого количества драмы прошлой ночью, решить проблему без слез, но на тот момент сил на это не находилось.

– Спасибо.

Амелия поблагодарила и взглянула на Адама, который продолжал наблюдать. В его взгляде появилось что-то новое, что она не видела раньше. Незнакомая смесь мягкости, уважения и интереса.

– Пожалуйста, – ответил Адам, потянулся за инструментом.

Амелия уже хотела уйти, чтобы не мешаться в довольно небольшой комнате, но вдруг заметила у Адама на руке еще одну татуировку, которая показалась ей знакомой. Похожие она видела у приятелей, сослуживцев брата: тип структуры, цифры, информация, похожая на данные с жетонов.

Спрашивать что-то про службу, если она действительно была, смысла не было. Это Амелия уже понимала. Как и то, что Адам не такой простой готовый делать разное за деньги уличный преступник, каким хотел казаться.

========== XIII. ==========

Комментарий к XIII.

Альбом с персонажами и эстетиками. Будет пополняться)

https://vk.com/album-98100570_272575643

– То есть как не у вас?

Виктор отпил кофе, который принесла ассистентка, чтобы промочить горло, и задал вопрос, который не имел особого смысла. Стены кабинета по ощущению стали сужаться, оставляя его в более тесном пространстве.

– Кеннет показывал видео, – напомнил он, вспомнив ночь в кабинете друга. – Узнайте. И все сообщите мне.

С телефонного разговора уже прошла неделя, а Виктор все еще его помнил. Контроль, который был в его руках, испарился одним звонком так, словно его никогда и не было. План казался таким простым, что с ним бы могли справиться ученики начальной школы. В том, что Кеннет любил свою семью, Виктор не сомневался. Рычаг давления был до банального простым. Амелия должна была быть с людьми человека, с которым он вел дела, и в целостности вернуться домой после похищения, но все пошло не по плану.

Ожидая новостей от Дэлмара, правой руки Соломона, который обеспечивал порядок на африканских приисках, Виктор немного чувствовал волнение и раздражение. Беспорядок, потеря контроля, неизвестность – все давало о себе знать мигренью и желанием пригубить виски.

Дэлмар Колетти находился на территории США как официальный представитель своей страны, представляющий ее интересы. Он был высоким чернокожим мужчиной, носящим исключительно дорогие костюмы, обувь и курящим кубинские сигары. И хоть в глазах окружающих Дэлмар выглядел как обычный дипломат, которых было много, Виктор всегда видел в нем человека, казнившего одним ударом мачете по шее двоих беглецов с приисков, которые попытались сбежать. И что тогда произвело большее впечатление: казнь или спокойствие палача, Виктор так для себя не понял.

– Ее засекли на дороге на выезд из штата. Машину бросили, видимо, поняли, что засветили. Больше по камерам их отследить не удалось. Наш человек мертв. Убит кем-то, знающем свое дело. Точные удары в нужные места.

Покончив с приветствиями на глазах ассистентки, Дэлмар сразу начал говорить по делу и показал Виктору фото с дорожных камер. Амелию было узнать легко, мужчину рядом с ней сложнее.

– Знаешь его? – спросил Дэлмар.

– Нет. Ты тоже не в курсе.

– Их ищут, – спокойно произнес Дэлмар. – Кем бы он ни был, девчонка для него обуза. Быстро с ней действовать не получится.

– А он?

Делмар откинулся на спинку стула и усмехнулся. Виктор заметил нехороший блеск в глазах собеседника, огонек, говорящий о начале игры, которая принесет ему удовольствие.

– Схватим – узнаем. Тебе-то он не нужен ведь?

– Мне нужна живая невеста сына после согласия Кена. На остальное мне плевать. Если мужик окажется проблемой – делайте что нужно.

– А брат невесты сына?

– А с ним что? – удивленно спросил Виктор.

– Подозрительные звонки, активность, переводы. От всего этого очень дурно несет.

– Проверили всех, я смотрю? – беззлобно усмехнулся Виктор.

– Это называется профессионализм.

– Как я сказал, Амелия должна остаться целой. Лиам просто живой. Мы почти семья все-таки.

– Понял, – довольно проговорил Дэлмар. Виктор снова начал чувствовать мигрень.

***

– Вот это я понимаю аппетит. Еще и у такой миниатюрной!

– Сам в шоке.

После покупки сменной одежды, дорвавшись к вечеру до еды, Амелия уже не обращала внимания на бестактные и восхищенные комментарии официантки, женщины лет тридцати, судя по голосу и быстроте речи очень горластой и говорливой, и откровенный сарказм Адама в ответ ее словам. Амелия пыталась не думать о том, что в тех местах, где она привыкла есть, подобное бы не произошло, за это могли бы даже уволить, но зачем сравнивать фешенебельные рестораны Лос-Анджелеса и кафе на базе отдыха в Техасе. Амелия пыталась не думать, что здесь нет более привычных ей блюд, а меню в основном составлено из традиционных блюд Техаса: чили, барбекю, что-то из смеси американской и мексиканской кухни, жареные цыплята в панировке, куриные ножки. Все очень калорийно, приготовлено на избытке масла и фритюра, с множеством специй, но особого выбора не было.

Амелия съела фахиту* из курицы и говядины, немного картошки фри и хотела уже остановиться на этом, понимая, что после даже столь непродолжительной голодовки для ее желудка это будет слишком, но вдруг увидела кусок пирога, который несли для другого столика. Официантка сказала, что помимо пирога с вишней есть еще фирменные булочки с медом и корицей. Амелия изъявила желание съесть все, на что получила вполне искреннее восхищение своим аппетитом.

– Что будете пить?

– Текилу, – недолго думая произнесла Амелия. – И чай к пирогу, – добавила она, решив, что так будет лучше.

– Мне кофе. Черный. Без всего, – спокойно произнес Адам. – И кусок пирога.

Амелия удивилась, услышав заказ. Если барбекю и куриные крылышки не вызвали у нее особого интереса, то обычный кофе вполне. Официантка отошла, Адам заметил, что Амелия смотрела на него.

– Что не так? – спокойно спросил Адам.

– Никогда бы не подумала, что ты трезвенник.

– Я не трезвенник. Но сейчас я на работе. А если ты собираешься выпить столько же, сколько съела, то тебя еще и вести придется.

– За это не волнуйся. Я живу в очень интересном мире. Вечеринки, рекламные мероприятия, ланчи, приемы, банкеты. Кровавая Мэри по утрам, мимоза** в полдень, дорогие вина бочками, шампанское при заключении сделок, выпивка в клубах… Очень важно уметь пить, но не напиваться. Особенно если твое лицо ассоциируется с компанией в СМИ. У меня уже иммунитет к алкоголю.

– Полезный навык, – нарочито серьезно произнес Адам.

– Отстань!

Амелия услышала, что Адам негромко рассмеялся, и последовала его примеру. Где-то внутри все еще напоминала о себе обида, скребясь, как упрямый кот, которому надо попасть в закрытую комнату. Но интуиция подсказывала, что Адам и сам жалел о своих действиях, просто вместо словесных извинений полез в трубу за кольцом. Да и как ни крути, он все равно оставался единственным человеком, с которым можно было поговорить, не задумываясь о последствиях и лишних словах.

Головой Адам понимал, что совершал ошибку. Работа должна была выполняться четко, гладко без вмешательства эмоций, чувств. Рационально. Никогда не позволяя себе лишнего сближения с заказчиками, клиентами и просто людьми, появившемся в его жизни после пополнения ими его счета, Адам не понимал, почему сейчас лежал на кровати и слушал треп слегка охмелевшей Амелии. Кроме того, еще и вникал в него.

Амелия лежала на второй кровати, гладила свой живот после сытного ужина и погрузилась в воспоминания детства, говоря, что если она продолжит в таком духе, то снова станет такой же полной, какой была в пять лет.

Адам, еще наводя справки перед организацией похищения, хорошо рассмотрел фотографии в интернете, отметив все достоинства фигуры, дав себе минутку отдыха, но особо не заострял на этом внимания. Позже он снова вспомнил об этом, общаясь с Лидией, которая рассказывала ему, что начальница занималась йогой с инструктором и по возможности ходила в зал. Одно время посещала уроки танцев.

– Ты ведь знаешь, что наша с Лиамом мама балерина. Я в детстве любила смотреть ее выступления на записи. Она была знаменитой. Полина Барышникова. Может, ты что-то видел?

– Балет – не про меня.

– Не суть, на самом деле. Я лет в пять тоже решила танцевать. Мама отвела меня в балетную школу. Дома сохранились фотографии. Полненькая, с забранными в пучок волосами и розовой пачке я действительно была похожа на поросенка. Это было так нелепо.

Адам повернул голову в сторону Амелии и заметил, что она продолжала смотреть в потолок, разговаривая с ним, но делала это уже более усталым, сонным голосом. Ее фигура, волосы, кожа, манера излагать свои мысли не вызывали у него никаких нареканий. Слова о нелепости внешнего вида, когда бы это ни было, показались ему странными.

– … хореограф меня не возлюбила. Я не мечтала о великой карьере, как у мамы… просто… не знаю, хотела попробовать. Мне нравились костюмы, сцена, музыка… Она не видела смысла тратить время на кого-то без перспективы…

Адам вдруг понял, что не отводил от Амелии взгляд, начав откровенно ее рассматривать, сравнивая с фото.

–… я расплакалась как-то вечером. Мне стало так обидно. Я старалась ведь. Все эти плие, деми-плие и еще тысяча и одно приседание у станка…

В голове начала вертеться чехарда из навязчивых мыслей о том, что Амелия бы чертовски хорошо смотрелась сейчас без одежды: спокойная, расслабленная, увлеченно говорящая о балете. Светлые волосы, которые так и хочется загребать в кулак, пропускать сквозь пальцы, красиво раскинуты на подушке, загар равномерно покрывал упругое тело, нежность, гладкость кожи Адам еще помнил, прикасаясь к ней по необходимости в первые дни.

Адаму захотелось услышать стоны, сжать бедра, ягодицы до отметин от его рук, зацеловать тело, оставить свои отметины, засосы, свой запах, почувствовать, как после оргазма она без сил прижмется ближе, что-то мурлыкая проваливаясь в дрему.

– … мама забрала меня. Потом купила помещение, открыла студию, я была ее первым учеником. Она все еще занимается этим. Некоторые из ее учеников добились успеха.

Адам понял, что кровь в его теле стала приливать все ниже, что Амелия повернула к нему голову и ожидала реакции на свой монолог, что у него в голове он уже успел сделать с ней все, что ему позволял его почти тридцатилетний опыт в сексе, что все это может очень плохо для него закончиться.

Он поднялся с кровати и молча подошел к окну, приоткрыл его, чтобы проветрить помещение, остудить себя. Амелия еще раз пожаловалась на избыток еды за ужином. Через несколько минут Адам услышал скрип кровати, понял, что Амелия поменяла положение. Вскоре раздалось и тихое сопение. Адам продолжал смотреть в окно.

Постояльцы базы отдыха потихоньку расходились по своим домам. Некоторые продолжали разговаривать, некоторое просто молча шли рядом. Автомобиль подъезжал к администрации базы, из него вышла пара лет тридцати. Адам без особого интереса взглянул, как они заходили внутрь, и занавесил окно.

– Совсем рехнулся на старости лет, – тихо усмехнулся Адам, подводя итог всему случившемуся, снова сосредоточил взгляд на Амелии. – Красивая же ты зараза, – чертыхнулся он, в глубине души понимая, что это не единственное, что его привлекло, и не хотя достал телефон из кармана джинс. В первую очередь все еще надо было думать о работе.

*Фахи́та (исп. fajita) – блюдо техасско-мексиканской кухни, представляющее собой завёрнутое в тортилью (мягкую пшеничную лепёшку) жаренное на гриле и нарезанное полосками мясо с овощами.

** Мимоза – алкогольный коктейль, представляющий собой смесь шампанского и свежего апельсинового сока.

========== XIV. ==========

Джек лежал на кровати, но открыл глаза, услышав, что в дверь его номера стучались. Через несколько секунд до него дошло, что это уборка номера, еще через пару секунд он осознал, что все-таки заснул. Когда Джек поднялся, чтобы открыть дверь, он понял, что с их встречи с отцом и Кеннетом прошло уже полторы недели. Больше десяти дней, а он так понятия и не имел, где Амелия, как она, что ждать от всего этого кошмара.

Горничная с шумом вкатила тележку со всем необходимым и остановилась. Джек понял, что она осматривала масштаб работы, который ей предстоит убрать. Сам он жил в гостинице уже около недели, желая полностью дистанцироваться от людей, особенно Лиама, который все чаще начинал говорить с ним о сестре, спрашивать, почему он почти ничего не ест, почему выглядит так, словно не спал несколько ночей. Джек быстро понял, что каждый раз валить все на работу не получится, а его вид и правда оставлял желать лучшего.

После очередной ночи с кошмаром и обедом, который каким-то чудом удержался в желудке, несмотря на желание организма избавиться от съеденного, Джек понял, что дальше так продолжаться не может. Надо было что-то решать, поговорить с отцом, узнать, как ему удавалось быть таким холоднокровным.

– Извините, мисс… – неуверенно окликнул Джек, обращаясь к горничной, параллельно пытаясь понять, есть ли у нее кольцо и правильно ли он обратился. Она обернулась, кокетливо улыбнулась, Джек понял, что она немного младше него, на улыбку не ответил. – Около номера стоит мужчина в костюме?

– Да, – коротко ответила горничная.

– Спасибо.

Джек направился в ванную, проклиная телохранителя, который ходил за ним тенью, и подошел к раковине. Холодная вода не помогла освежиться, почувствовать себя лучше. Джек раздраженно ударил по крану, выключая воду, и шумно выдохнул, выпуская гнев. Что-то ему подсказывало, что от встречи с отцом ничего хорошего ждать не стоило.

Когда Джек доехал до дома отца, то еще несколько минут сидел в машине, пытаясь собрать свои мысли, понять, что он хотел донести. Тело начала бить дрожь. Джек почувствовал себя тонущим в холодной воде, из-за которой сводило все тело так, что плыть дальше казалось невозможным. Вспомнив покойную мать, Джек начал считать, загибая свои пальцы. Трюк, которому она научила его, когда ее болезнь начинала забирать все больше сил и здоровья, видя, что шестилетнего сына ее перемены пугали больше, чем что-либо еще.

– Надо что-то делать!

Джек вошел в кабинет отца и без приветствия заявил то, что было в его голове. Виктор отвлекся от экрана ноутбука и удивленно посмотрел на сына.

– Амелия, – пояснил Джек, оставляя себе все меньше путей отходов. – Сколько можно ждать, пап?

– Закрой дверь, – коротко сказал Виктор и указал на место для посетителей.

Джек выполнил просьбу отца и сел на указанное место, Виктор начал что-то набирать в ноутбуке и через несколько минут развернул его экраном. Джек увидел черно-белое фото с дорожной камеры, без труда узнал Амелию на нем, попытался лучше рассмотреть мужчину.

– Это…

– Как я сказал, детективы работают.

– Они знают, где ее держат?

– Еще нет.

– А этот мужчина. Личность установили?

– Нет. Скорее всего, он просто исполнитель. Перевозка, удержание и подобное.