Текст книги "Diamond Dust (СИ)"

Автор книги: mari.kvin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Голодная?

Вопрос Адама выбил из всех мыслей. Амелия поняла, что так и пялилась на него все это время, но обрадовалась, услышав, что вопрос он задал обычным тоном. Наверное, у него усталость от дороги взяла свое больше, чем она думала, раз не было никаких ироничных комментариев и шуток, поскольку ее взгляд на себе он явно заметил.

– Больше пить хочу, – честно призналась Амелия. – В такую жару ничего не хочется есть.

– А я бы что-нибудь умял, – в том же тоне ответил Адам.

Амелия не очень поняла, чем она могла ему в этом помочь, но заметила, что он полез в карман и достал из него наличку. Протянул.

– Сделай милость, возьми что-нибудь и возвращайся сюда. Я пока разберусь с машиной. Особо ни с кем не разговаривай. В таких магазинах скука пустынная, продавцов так и тянет языками чесать.

Амелия приняла наличные и кивнула. Признаться ей и самой не хотелось лишний раз что-то говорить, а перспектива сделать все, о чем она думала, бесспорна порадовала. Еще и без контроля.

Магазин отличался от привычных ей в городе, хотя выглядел довольно цивильно. Небольшая площадь с самообслуживанием и вентилятором, который обещал скоро умереть, но это не помешало подойти к нему ближе. Хоть он уже и гонял теплый воздух, Амелия почувствовала небольшую легкость от ветра, даже позабыв о больных и усталых ногах.

Не зная, сколько у нее конкретно времени на все, Амелия заставила себя оторваться от вентилятора и заняться покупками. Она взяла большую бутылку воды из холодильника и сразу прижала к себе, чувствуя от нее прохладу, и с большим рвением продолжила обход. Найдя пластырь, Амелия нашла и женские средства гигиены и, решив, что Адам маловероятно позаботился о чем-то таком, взяла пачку тампонов, подсчитав, что в скором времени они могут понадобиться.

Дойдя до прилавка с упакованными сэндвичами и салатами, Амелия не смогла сдержать улыбку, увидев, что среди столь скудного меню затесалось что-то вегетарианское. В Лос-Анджелесе подобное, конечно, было нормой. Более того, заведение имело опасность нарваться на скандал в социальных сетях или получить низкую оценку в многочисленных приложениях, которым люди верили, выбирая себе место для приема пищи или магазин, не предоставь им что-то такое в меню, но в магазине не пойми где, для проезжих – это вызвало улыбку. Даже сюда добрался дух Лос-Анджелеса.

Смотря на вегетарианский бургер, Амелия подумала именно его и купить Адаму, а качестве отместки за все комментарии, шутки и просто не самые приятные моменты, но быстро избавилась от шальной мысли. Еду он всегда приносил нормальную: свежую, съедобную, нормальной температуры, достаточно сытную. Ответить она решила тем же, беря двойной бургер с мясом, а себе салат с курицей, если проголодается позже.

Найдя все необходимое, Амелия вдруг осознала, что понятия не имела, укладывалась ли в свой бюджет. Даже то, каким именно бюджетом располагала. Сложив все на одну из полок, Амелия полезла за наличкой, которую сунула в карман, и начала пересчитывать купюры, ловя себя на незнакомом ранее чувстве.

Никогда не задумавшись о ценах в магазинах, Амелия поняла, что даже не обратила внимания на ценники около еды, привыкнув просто расплачиваться картой. Тем более совершая такие незначительные покупки. Издав усталый вдох, Амелия снова начала ходить около прилавков, на этот раз суммируя цены выбранных продуктов, понимая, что ни от чего на кассе она отказываться не была готова. К счастью, налички Адама выходило достаточно.

Выложив все перед женщиной на кассе, Амелия почувствовала неладное, так как та откровенно пялилась на ее руки. Через несколько секунд до нее дошло, что рукава худи все еще закатаны по локоть, а на запястьях виднеются следы, которые она натерла наручниками.

Когда они встретились взглядами, то Амелия убедилась в правоте слов Адама – людям тут скучно. Продавщице было около тридцати пяти, в ней боролись любопытство и понимание, что, учитывая место, в котором она работала, лучше не задавать лишних вопросов. Амелия решила сохранять невозмутимость, поняв, что маловероятно в ней здесь узнают ту, кем она была в своем мире.

– Сколько с меня? И не подскажите, где здесь туалет?

Продавщица назвала цену, сложила покупки и показала на табличку, написанную рукой. За туалет придется доплатить лишние полтора доллара. Амелия посмотрела на мелочь в руке, несколько купюр и ощутила неприятное чувство нужды в потребности пересчитывать центы.

Помыв ноги, почистив кроссовки, заклеив мозоли и использовав все удобства, которые предлагала не очень удобная и чистая комната, Амелия направилась к месту встречи, но Адама еще не было.

Она достала бутылку из пакета, сделала несколько глотков и почувствовала большее желание жить от ощущения холодной воды. Закрыв глаза, Амелия попыталась представить себя где-то на пляже, загорающей на шезлонге, но реальность так и не отпускала. После похода в магазин Амелия ощутила еще большую тоску по жизни, которая была еще неделю назад. Ей не приходилось носить некачественную обувь, которая не давала ногам дышать и заставляла их потеть, не приходилось задумываться о деньгах и считать мелочь, чтобы купить необходимый минимум, не приходилось полагаться на мужика, которого она не знала. Последнее бесило больше всего. Хоть в картине мира Амелии не было ничего зазорного в том, чтобы принять помощь от мужчины, мысль, что она и сама могла бы справиться с тем, что они делали, приносила ей удовлетворение.

Могла ли она справиться с тем, что происходило сейчас, было загадкой. Теоретически, имея машину и адрес, Амелия бы доехала до нужного пункта назначения и сама. Но где добывать машину сейчас, слабо представляла.

Амелия пыталась придумать свой план дальнейших действий, пусть Лиам уже заплатил, чтобы это сделали за нее. И в обычной жизни, она бы это приняла. В конце концов, подобное не ее профиль. Она платила механикам за осмотр машины, а не лезла сама под капот, платила парикмахерам за стрижку, а не училась делать это по видео с ютуб. Ситуация с Адамом была из этой серии – ему платили за то, в чем она не разбиралась, и в чем у нее не было времени разобраться даже при желании.

Но жизнь свернула на необычный поворот. Амелия убеждала себя, что это попытка удержать хоть какой-то контроль. Ей необходимо иметь свой план действий, если с Адамом пойдет что-то не по плану. Нельзя же всерьез рассчитывать, всецело полагаться на человека, которого она не знала.

Но это только часть правды.

Сидя под солнцем Калифорнии, Амелия признала, что просто не хотела думать об отце и Викторе, которого она с детства считала чуть ли не дядей, о Джеке, который тоже не говорил всей правды, о Лиаме и его связи с Адамом, о матери, которую возможно сейчас обманывали, как и все ее окружение, историей о поездку в Индию.

К обиде за себя прибавилась и обида за маму, которая в свою время переехала из России на пмж в Калифорнию, вышла замуж, родила и окончательно оставила балет. Пусть она никогда и не говорила ничего о том, что жалела о каких-то своих решениях, пусть и была хорошей матерью для нее и брата, порой Амелия замечала с какой тоской она смотрела на своих учениц в балетной школе, которую открыла, когда Амелии было пять лет.

Амелия пыталась отвлечься от мыслей о своей семье, тревогах, переживаниях и обидах, которые они вызывали. Амелия даже задумалась о том, как прошел юбилей компании, какой отклик мероприятие получило в прессе.

Но время шло, мысли постепенно начинали исчерпывать себя, но одна осталась. Времени прошло много, Адама все нет. А у нее осталось меньше двух долларов, немного еды, тампоны и не единой мысли, где его искать.

========== IX. ==========

Лиам чувствовал легкую нервозность, ожидая разговора с сестрой, и решил потратить это время на дополнительные мили в пробежке. Хоть его уверенность в Адаме как в исполнителе не была беспочвенна, более того, подтверждена человеком, о котором он был довольно высокого мнения, то фактор самой угрозы и мысли о реакции сестры продолжали терзать.

Братская часть постоянно твердила, что он поступил слишком жестоко, заставив пережить похищение и заточение, а теперь еще и правду об их семье и укрытие с незнакомцев после телефонного разговора.

Армейская часть напоминала, что Амелия уже причастна ко всему этому самим фактом рождения и сейчас надо действовать быстро, четко, не поддаваясь нежным чувствам. В конце концов, прежде чем предпринять свой следующий шаг, Лиам просто хотел увидеть, что на самом деле представляют собой отец и будущий зять. А Амелии в любом случае безопаснее быть сейчас далеко.

Вернувшись в лофт после разговора с Амелией, Лиам почувствовал, что его немного отпустило, что теперь он полностью мог сосредоточиться только на главной угрозе. Направляясь к ванной, он услышал шум на кухне и решил изменить направление.

Первое, что бросилось в глаза – помятый вид Джека. Зная этого человека с детства, Лиам попытался напрячь память, чтобы вспомнить, когда видел его таким. Не получилось. Хотя с отцом вроде Виктора, твердящим о важности внешнего вида, репутации и картинки, это было неудивительно. Порой Лиаму казалось, что и Амелию он одобрил лишь потому, что в прессе у нее с Джеком могла получиться милая история, которая началась еще в детстве, а завершилась свадьбой. Да и сама Амелия уже не одну собаку съела в представлении общественности той картинки, в которой была заинтересовала семейная компания.

– Что, сестра уехала, а ты решил повеселиться? – со смешком спросил Лиам, открыл холодильник, чтобы достать бутылку воды.

От звука его голоса Джек вздрогнул, улыбнулся, посмотрел на свой помятый костюм и отечное лицо в отражении на микроволновке.

– Отец заставил торчать в кабинете до утра, чтобы разобраться кое в чем, – ответил Джек.

Лиам пил воду.

– Из-за чего не смог уехать с Мел?

– Да, именно.

– И как успехи?

– Еще остались вопросы, которые надо решить.

Лиам кивнул, поставил бутылку на стол, внимательнее посмотрел на Джека.

– А куда конкретно она уехала?

– Я… не знаю. Не помню. Пару лет назад была там проездом, решила сейчас осмотреться.

– Не знаешь, куда улетела твоя невеста?

– Я не хозяин ей, чтобы распоряжаться, куда она может ехать, а куда нет, – более раздраженно ответил Джек. Лиам понял, что настала очередь финального вопроса.

– Долго будешь ломать эту комедию? Я знаю, что ты от меня скрываешь, – твердо, спокойно произнес Лиам.

Джек на секунду замер, но быстро улыбнулся, надев маску, которую, наверное, использовал на переговорах, когда все начинало идти к конфликту. Лиам ждал, начнет ли Джек говорить, но тот молчал. Лиам усмехнулся поняв, что выдержка у Джека оказалась сильнее, чем он рассчитывал. Но продолжить давить все равно решил:

– Знаю, почему Амелия не предупредила об отъезде в мифический регион Индии, почему никто не видел ее после приема, почему ты сам ее искал после него, хотя у вас были планы, почему она ничего не сказала отцу с мамой перед уходом.

Лиам заметил, что эти слова больше ударили по психике собеседника, но Джек продолжал молчать, лишь пожал плечами, давая понять, что понятия не имел, о чем он говорил.

– Как сильно надо было тебе накосячить, чтобы сестрица так психанула? – с усмешкой спросил Лиам и заметил, что Джек непроизвольно выдохнул от того, что затаил дыхание. – Чем успел навлечь ее гнев на приеме?

– Я не хочу сейчас об этом говорить, – спокойнее ответил Джек.

– Уверен? Советчика лучше меня в этом вопросе ты не найдешь. Когда ей было лет пять или около того, я сломал песочный замок, который они с мамой строили несколько часов. Потом слезы на весь день, клятвы, что Мел со мной больше не заговорит, что я самый ужасный брат. Самое страшное во всем этом, что она правда не разговаривала со мной несколько дней и избегала. Я тогда долго пытался с ней помириться, но с годами я в этом преуспел.

Хоть Джек всем видом показывал, что он внимательно слушал, Лиам заметил в его взгляде нетерпение и раздражение. Лиам невольно подумал, что в голове Джека сейчас выглядит не обремененным страшными новостями братом его невесты, которому вздумалось трепаться про их детство, помочь помириться. Которому хотелось и сказать «спасибо», и от общества которого хотелось скорее избавиться, поскольку все это не то, что сейчас ему нужно.

– Спасибо, но… я попробую сам, – с улыбкой ответил Джек.

– Ты можешь рассказать, если какие-то трудности. Вместе все решим.

– Ссоры еще будут, не будешь же ты вечно нас мирить.

– Тоже верно, – признал Лиам. – Ты ей не изменял, надеюсь?

– Нет, конечно!

– Ладно, – согласился Лиам. – Я в душ уже пойду. Но просто, чтобы ты не расслаблялся, – дойдя ближе к Джеку, продолжил он. – Серьезно обидишь Мел, сделаешь ей больно – я тебе врежу, как только узнаю. А как сильно – зависит от тяжести нанесения физических и моральных страданий, – более грозно произнес он, смотря Джеку в глаза. Джек кивнул, Лиам негромко рассмеялся и шутливо ударил Джека кулаком в грудь. – В качестве профилактики, – насмешливо пояснил он. – А теперь точно в душ. Мне уже самому от своего запаха плохо.

Когда Лиам прошел коридор, то увидел, что Джек так и стоял растерянно на месте.

***

Время шло, Амелия прокручивала в голове диалог с Адамом и поняла одну не очень утешительную для себя вещь – он не озвучил время ожидания. К тому же, учитывая, что она понятия не имела, что он вкладывал в свое «разберусь с машиной», то и предположить о том, сколько его ждать, есть ли вообще смысл еще делать это, было проблематично.

Амелия продолжала пить воду, направилась в том направлении, куда он пошел, но не могла найти за что зацепиться для принятия дальнейшего решения. Клочок цивилизации, на котором она была, оказался единственным. Дальше виднелась только природа, слышался звук проезжающих машин, и ничего не напоминало место, где можно раздобыть машину.

– Хоть попутку лови, – раздраженно произнесла Амелия. – Только попутку куда?

Амелия чувствовала, что хотела в душ, хотела более легкую одежду, что-то на голову, чтобы солнце так не припекало, что хотела получить ответы на свои вопросы.

Звук подъезжающего автомобиля заставил ее обернуться. Седан Opel Astra синего цвета остановился рядом с ней, пассажирская дверь открылась.

– Я где тебя ждать просил?

Амелия услышала голос Адама и немного выдохнула. Он тут, за рулем, значит, все шло по плану. Только садясь в салон, Амелия поняла, что за чувством радости не заметила более поникший голос Адама, который звучал слабее, чем она слышала ранее.

– Тебя несколько часов не было, – в свою защиту сказала Амелия.

– И что ты решила сделать? Бродить по незнакомой местности? Я если бы я с другой стороны ехал? Искали бы друг друга, как идиоты?

– Я…

– Еще в школе учат, что если ты потерялся, то надо оставаться на месте, – раздраженнее произнес Адам. – И тем более на том месте, где тебя просили ждать.

Амелия хотела ответить, сказать, что запаниковала, что ей надо было делать что-то, а не сидеть на месте, что он мог бы и предупредить, что его ожидание могло затянуться, избавив ее от лишнего переживания, но на полу салона она заметила салфетки, испачканные кровью, разорванные упаковки бинтов и пластыря, аптечку, которая лежала между сидениями.

– Что случилось?

Амелия уже смотрела на Адама: песок и грязь на лице, в волосах, на одежде, красные костяшки на руке, которую он держал на руле, след от крови на спине в области лопаток и на сиденье.

– Ты как эту машину получил?

– Установим правила, – игнорируя все вопросы, сказал Адам. – Первое: чем меньше ты задаешь вопросов, тем лучше. Второе: если ты все-таки что-то спрашиваешь, не жди, что я буду на все отвечать. Третье: если я говорю, что меня надо где-то ждать, что надо тихо сидеть или любая подобная инструкция, ты просто это делаешь. Без вопросов, без самодеятельности, без всякой хуйни. Поняла?

Амелия заметила, что тон Адама изменился, стал более устало-раздраженным. Словно придя домой после тяжелого рабочего дня, ему приходится объяснять кому-то простые истины, сдерживая порыв просто накричать или ударить чем-то тяжелым.

И умом Амелия понимала, что лучше промолчать. Ситуация, растормошенная аптечка, настроение Адама просто кричали, что сейчас не лучшее время, чтобы возражать, ругаться, но эмоции настигли, а промолчать не получилось:

– Знаешь что? Тебе легко говорить! Это не тебя выдернули из привычной жизни, продержали в заложниках несколько дней и свалили информацию, что половина самых близких мне людей… использовали рабский труд? Платили… не тому, кому следовало. Еще какая-то чертовщина, которую я еще до конца не поняла? Ты, может, и привык похищать людей, менять машины, засекать слежки, но я нет. Я поехала с тобой и ни на что не возражала. И уж прости, что просидев несколько часов не пойми где, не зная, нормально ли что тебя нет все это время, решила осмотреться, – заметила, что Адам обернулся к ней. – Я поняла тебя, но и ты не будь таким козлом, пожалуйста.

Мне и так страшно

Амелия успела остановить свой словесный поток, не озвучивая последнее предложение. Адам снова отвернулся. Амелии почему-то показалось, что звук ее голоса сейчас доставлял его голове, куда больше вреда, чем он показывал.

– Ты ведь можешь управлять машиной, не угробив нас?

– Не волнуйся, – кинул Адам. – Никто тебя не угробит.

Пока они ехали, Амелия успела съесть свой салат, выпила почти всю бутылку воды. Больше они не разговаривали. Амелия перестала пытаться отгадывать место по пейзажу за окном и почти задремала, когда начало темнеть.

Почувствовав к плечу прикосновение, Амелия нехотя открыла глаза. Было уже достаточно темно, горело несколько фонарей, в которых виднелись здания. На одном из них горела неоновая вывеска «есть места».

– Переночуем здесь, – кратко пояснил Адам.

Номер в мотеле оказался лучше, чем Амелия ожидала. И хоть выбор цвета стен оставлял у нее вопросы, наличие двух кроватей и ванной комнаты радовали. Амелия кинула пакет с покупками на одну из них и пошла проверять ванную: душевая кабина, напоминающая душ в школьных раздевалках, раковина, зеркало, запачканное брызгами, толчок. Все выглядело слишком использованным, слегка негигиеничным, но лучше это, чем ничего. В конце концов, под ноги в душ можно было что-то постелить, а к толчку необязательно прикасаться, как дома.

Когда Амелия вышла обратно в комнату, то увидела, что Адам стоял уже без футболки спиной к ней. В области лопаток была повязка, пропитанная кровью. Кровотечение дошло уже до резинки джинс, образовывая собой несколько струй.

– Это выглядит плохо, – констатировала Амелия.

– Это будет выглядеть еще хуже, если не зашить.

Амелия услышала ответ, посмотрела на вещи, которые Адам доставал из сумки. Через несколько секунд он протянул ей антисептик для рук.

– Промывать раны умеешь?

– Да, – неуверенно ответила Амелия, забирая антисептик.

– Хорошо. Тогда помой руки с ним, промой рану, а потом тебе придется ее зашить.

– Мне?

– Сам я не дотянусь при всем желании.

– Я не умею…

– Я и не ждал от тебя умения.

– Но…

– Мне либо кровью истекать и подцепить какую-то заразу, либо дать тебе штопать меня.

– Еще можно обратиться в травмпункт, где тебе окажут квалифицированную помощь.

– Не рисковать же из-за такой херни, – спокойно ответил Адам, сел на кровать. Амелия продолжала смотреть на него, не веря, что он действительно просит о подобном ее. – Давай не бойся, я все тебе объясню по ходу действия, – мягче добавил он.

========== X. ==========

Адам лежал на животе, буравя одну из стен взглядом из-за отсутствия чего-то достойного внимания. Рана на спине неприятно ныла. Порой Адам поглядывал на сумку, в которой лежали таблетки обезболивающего, но решил их не трогать, оставить на что-то более серьезное, но антибиотики принял после дороги, соприкосновения раны с грязной одеждой и землей.

– Ложкой снег мешая,

Ночь идет большая,

Что же ты, глупышка, не спишь?

Неожиданно для себя, Адам услышал тихое пение из ванной и стал вслушиваться. Он сел, сосредоточившись уже на двери в ванную комнату, нахмурился.

– Спят твои соседи,

Белые медведи,

Спи и ты скорей, малыш.

Адам подошел ближе к ванной, пытаясь разобрать язык, который слышал. На знакомые ему было не очень похоже. Вспомнив о матери Амелии, Адам предположил, что она напевала что-то на русском языке.

– Мы плывем не льдине

Как на бригантине,

По седым суровым морям.

Закончив показывать на наволочке, как нужно делать шов, Адам взглянул на Амелию, которая просто застыла, наблюдая за ним.

– Ты поняла? – ответа не было. – Амелия!

Они встретились взглядами и несколько секунд просто таращились друг на друга. Руки Амелии пробивала дрожь, которую Адам замечал, а в глазах было страха столько же, сколько в первые дни похищения.

Адам про себя ругался. Перепуганная девчонка с дрожащими руками явно не лучшая претендентка, чтобы накладывать швы. Пусть и такие пустяковые. Пусть и не несущие какую-нибудь серьезную опасность ему.

– Готова? – мягче спросил он, увидев связь с реальным миром в ее взгляде.

– Нет.

– Представь, что… в доктора играешь.

– Ты сейчас серьезно?

– Я хочу быстрее со всем этим покончить и вздремнуть.

Пение Амелии не было хорошим даже для школьного концерта. Хоть Адам и сам не разбирался в нотах, звучании и музыке в целом, даже он понимал, что ни слуха, ни голоса у Амелии не было. Впрочем, это было и не столь важным. Он взглянул на часы и понял, что она сидела в ванной уже около часа. И хоть Адам не растерял веру в благоразумие девушки, все равно предпочел бы задремать лишь после того, как убедится, что Амелия крепко спит.

– Это так… мерзко, – спустя несколько минут гнетущей тишины, прокомментировала Амелия.

– Было бы чем тебя подпоить перед этим, я бы это сделал.

– То, что у меня руки дрожат, я не понимаю, что делаю и делаю это впервые тебе мало? Хотел бы, чтобы я не трезвой еще была?

– Хуже бы не стало.

Адам вспомнил, как Амелия в первый раз вставила в его кожу иглу, слишком долго пыталась ее проткнуть, а потом и вовсе потянула за нить так, что ему пришлось сжать зубы, напоминая себе, что для нее и это неплохой результат.

– Сейчас жалеешь, что вел себя со мной как козел?

– Веди я себя иначе, мне бы это как-то сейчас помогло?

– Нет, но… я бы чувствовала больше вины от того, что тебе больно.

Адам встал около двери. Шума воды не было слышно, звука шагов тоже. Амелия продолжала напевать. Он понял, что это очень спокойная песня, даже успокаивающая, судя по мягкости голоса исполнительницы и неспешного темпа. Адам занес кулак, чтобы постучать, но застыл.

Вспомнив всю критику, которая неожиданно обрушилась на него в машине, Адам понял свой просчет. Пусть он и знал о вероятности уехать из города, понимал, что будут определенные проблемы с общением, но не удостоил нужного внимания тому факту, что занялся перевозкой человека, чья жизнь изменилась буквально за сутки, а единственный в радиусе досягаемости, кто мог дать ответы – это он. Вот только сам он не привык докладывать кому-то кроме заказчика и отвечать на множество вопросов.

– Только разбираться с твоими чувствами мне сейчас не хватало.

– Вроде все, – неуверенно проговорила Амелия. – Будешь смотреть?

– Нет. Пусть будет сюрприз, когда сниму повязку, – усмехнулся Адам. – Спасибо.

– Пожалуйста, – открывая упаковку, ответила Амелия. – Ты так и не расскажешь про машину и это? – спросила она, прикоснувшись к шраму.

– Вот ответь мне, куколка, твоя психика уже не травмирована достаточно? Тебе правда нужды подробности того, что я делаю. Твой брат как раз и заплатил, чтобы тебе узнавать об этом не пришлось.

– Я хочу поговорить с ним.

– Нет.

– Но…

– Нет. Он сам связывается, когда нужно. Не пытайся.

– Или что?

– Лучше не испытывай мое терпение. У меня свобода действий, если ты начнешь создавать проблемы.

Амелия сильнее надавила на шов, заканчивая с повязкой.

Адам все-таки постучал в дверь. Шума шагов он не услышал, Амелия так и продолжала напевать строчки из песни. В любом другом заказе Адам бы сказал себе, что слишком мало за это взял, но сейчас язык не поворачивался. Нехотя он признал сам себе, что спросил за девчонку намного больше, чем такая работа стоила.

– Я зайду через минуту, – предупредил Адам. Ответа снова не услышал.

Он взглянул на стену с часами и дождался, пока одна из стрелок на них пройдет полный круг. За минуту никаких изменений не произошло: тишина в номере в плане передвижений, тихое напевание, которое уже стало немного напрягать. Больше не теряя времени, Адам открыл дверь:

– Я тебя предупредил, если что, – заходя, произнес он, но на месте, где ожидал увидеть Амелию, увидел лишь собственное отражение в зеркале.

Амелия сидела на полу, прижав ноги к груди и обхватив их руками. Ее волосы уже были полусухими и слегка волнистыми, глаза красными, а сама она забилась уже куда-то чуть ли под раковину. В спортивных штанах, все еще немного мокрых местами из-за того, что Амелия застирывала грязь, и его чистой футболке, которую он дал, когда она спросила о чистой одежде для сна, Амелия и вовсе начала больше походить на бездомную, которая нашла себе теплый угол в непогоду, спряталась и боялась, что хозяева дома ее найдут.

Адам сел на корточки, чтобы быть на одном уровне с Амелией. Она сконцентрировала на нем взгляд и перестала петь. Смотря на нее сейчас, он вдруг подумал, что слишком долго не проводил время с нормальными, обычными людьми, которых его жизнь может довести до подобного.

– Песня медведицы.

Адам понял, что она произнесла что-то на языке, на котором пела. Тон Амелии был спокойный, но слишком усталый. Интонация никак не подсказывала. В таком состоянии сил на придание эмоциональной окраски могло и не хватить.

– Это ты меня послала сейчас?

– Песня медведицы. Называется. У тебя на лице один большой знак вопроса.

– Спасибо за перевод, – усмехнулся Адам, подумав про себя, что вопросительный знак у него на лице, от того, что он понятия не имел, куда эта ситуация повернет, а не от незнания языка.

– Мама пела нам с Лиамом в детстве перед сном. Это… успокаивает.

– Сон тоже успокаивает.

Амелия скептически посмотрела на Адама.

– Я хочу поговорить с братом.

– Я тебе уже сказал, что нет.

– И Джеком, – не обращая внимания на слова, продолжила Амелия. – Я хочу услышать его версию событий. Какое-то объяснение слов Лиама.

Адам понял, что строить диалог сейчас бесполезно. Амелия заупрямилась, взбудоражилась, эмоции стали брать верх над рассудком, что было сейчас совсем не к месту. Адам подумал, что настал момент использовать запасной план, чтобы дать себе возможность выспаться перед дорогой, но перед этим решил попробовать еще раз построить диалог:

– Твой брат…

– Я знаю, что сказал мой брат, – перебила Амелия, повысив голос. – Я хочу поговорить с Джеком, отцом, узнать их версию всех этих событий, новостей! Должно быть что-то еще. Мне надо знать все, а потом делать выводы.

– Ладно, – ответил Адам, окончательно поняв ситуацию. – Успокаивайся, умывайся и выходи, – сказал он и вышел из ванной, не дожидаясь реакции на свои слова.

Оказавшись снова в комнате, Адам подошел к еще неубранной в сумку аптечке и достал снотворное в каплях. Он услышал, как Амелия вышла, когда уже заканчивал считать количество капель, которыми наполнял стакан, и, спрятав пузырек в руке, потянулся к бутылке, стоящей рядом с ним на тумбочке. Налил воды.

– Выпей воды для начала, – протягивая стакан, сказал Адам.

Амелия приняла воду и сделала несколько глотков.

– В чем подвох? – спросила она после очередного глотка.

– Подвох?

– Ты долго спорил, а теперь просто согласился.

– Я уже говорил, что хочу спать, – спокойно ответил Адам. – И быстрее со всем этим покончить.

Амелия нахмурилась, направилась к кровати, села, сделала еще несколько глотков. Адам сел напротив, на свою кровать, продолжая наблюдать за ней. Снотворное было достаточно сильное, чтобы подействовать быстро, Амелия сделала милость и сама дошла до своей кровати, а проспать должна была достаточно, чтобы он набрался сил. Все выходило не так уж и плохо.

– Тебе все равно на мою семью и помолвку. Я все, – зевнула, – все понимаю, но и ты… – поставила стакан, прилегла, положив голову на подушку, но продолжая сидеть. – Что ты…– тон стал более возмущенный, но быстро стих, Амелия снова зевнула, закрыла глаза.

Через несколько минут Адам удостоверился, что Амелия спала. Он встал, положил ее ноги на кровать и накинул сверху одеяло со своей. В номере стало слышно только тихое сопение.

И не имея желания думать о том, что будет, когда Амелия проснется, Адам наконец тоже лег спать.

========== XI. ==========

Проснувшись на заднем сиденье движущегося автомобиля, Амелия не сразу поняла, почему накрыта одеялом из мотеля. Она подняла голову, узнала в водителе Адама и села. На ней все еще была его футболка, в которой она спала, ноги были босые, кроссовки лежали на полу салона, но ощущение времени было странным, состояние вялым, а голова мутноватой.

– Завтракать будешь? – спросил Адам. – Хотя от кофе уже осталось только название.

Амелия посмотрела в окно и поняла, что уже утро и не особо раннее. Она начала вспоминать вчерашний день: швы Адама, разговор в ванной, требование дать ей связаться с близкими, вода, сон.

– Я из твоих рук вообще больше ничего брать не буду.

– Тяжело придется твоему желудку, – усмехнулся Адам.

– Ты меня чем-то накачал, чтобы я заснула, – спокойнее, чем ожидала, произнесла Амелия, констатируя очевидное.

– Качественное снотворное. С тобой все будет в порядке.

– Со мной уже все не в порядке, – в том же тоне ответила Амелия, накинула на плечи одеяло. – Зачем ты забрал одеяло?

– Ты так в него вцепилась во сне, не хотел вас разлучать.

Амелия поняла, что случившееся задело ее слишком сильно. Просто перевести тему разговора в этот раз было недостаточно.

Адам услышал недовольное хмыканье Амелии, никаких слов дальше не последовало. Он понял, что остаток пути они проведут в тишине. Она явно давала понять, что оскорблена его методами, он не хотел начинать вчерашний разговор снова. Более того, не хотел объяснять, кто он и за что люди платят ему деньги, какого рода проблемы привык решать, но избавиться от мыслей не получалось.

Проспав ночь и проснувшись с более свежей головой, Адам понял, что его даже не раздражало поведение Амелии. Желание узнать правду, поговорить с близкими, узнать мнение всех сторон – он все прекрасно понимал, пусть и не мог позволить ей осуществить. Адама стали больше раздражать ее отец и Джек, которые ввязались в то, от чего не могли защитить свою семью в полном смысле этого слова.

Подумав обо всей безответности и глупости положения, Адам сильнее сжал руль. Пусть он не имел никаких дел с людьми, о которых говорил Лиам, но очень хорошо знал такой тип. Подобные были везде: безжалостные, бескомпромиссные, отдавшие душу божеству денег и абсолютной власти уже давно. Им ничего не стоило похитить, пытать, насиловать, истязать как ради дела, так и ради удовольствия. Адам был убежден, что если ты и решаешься связаться с кем-то подобным, то должен понимать, что ставишь под удар всех, кто тебе дорог, поскольку в непредвиденных ситуациях влиять будут через них, ведь результат будет нужен от тебя, а ты сам для этого должен быть живым или хотя бы дееспособным, но оставаться под их полным контролем. Если сотрудничество заходит так далеко, как зашло в семьях Макгроу и Бернард, то все члены семьи должны знать, как защитить себя, чего остерегаться.