Текст книги "Сердечная патология (СИ)"

Автор книги: Mari Red

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Ирвин был почти уверен, что медсестра врёт. Она могла приписать своей бедной тёте – если она вообще существует – любой диагноз, чтобы подбодрить пациента. Но, тем не менее, Даниэль внимательно слушал ее и кивал, поэтому Ирвин решил оставить своё мнение при себе.

– Доктор назначил тебе еще пару исследований, – сказала девушка, отцепив все проводки, – так что поехали.

Она легко покатила кровать из палаты. Успокоившийся Даниэль помахал Ирвину рукой, прежде чем они с медсестрой скрылись из виду.

В холле можно было вдохнуть немного свежего воздуха. Ирвину казалось, что за те пару часов, которые он провел в больнице, ее характерный запах намертво въелся в носоглотку. Было уже поздно, в пустых коридорах лишь изредка эхом разносились звуки шагов медперсонала, скучающая ресепшионистка, спрятавшись за своей стойкой, вползвука смотрела на компьютере какой-то фильм. Внезапно почти идиллическую тишину разрезал визг тормозов, и через секунду, едва не выбив стеклянную дверь, в холл ворвались мистер и миссис Марлоу.

– И ты здесь? Почему-то я не удивлен, – хмуро произнес Роджер, увидев Ирвина. Тот в ответ лишь сдержанно поздоровался.

– Конечно, ведь это он мне позвонил, – шикнула на мужа Сьюзи.

– Ты сказала, что тебе позвонили из больницы.

– А где, по-твоему, мы все сейчас находимся? – миссис Марлоу закатила глаза и, махнув рукой на Роджера, повернулась в сторону парня, спокойно наблюдавшего за их перепалкой. – Рада видеть тебя, Ирвин. Спасибо, что остался с Даниэлем… Боже… Как он? Отведёшь нас к нему?

– Не волнуйтесь, ему уже лучше, – ответил Ирвин, ведя их за собой. – Он сейчас на обследовании, вам придется подождать.

Почти дойдя до палаты Даниэля, они столкнулись с врачом, которого ранее Ирвин хотел ударить по лицу. Сейчас ему было немного стыдно за те мысли, а врезать хотелось уже другому человеку.

Доктор Салливан – Ирвин только сейчас узнал его фамилию – представился и пригласил мистера и миссис Марлоу в свой кабинет. Вскоре Даниэля вернули в палату и снова подсоединили к нему все проводки и трубочки.

– Твои родители здесь, – сказал Ирвин, натягивая одеяло на обнаженную грудь Даниэля. – Беседуют с доктором. – Он горько усмехнулся и добавил: – Твоему отцу я не очень нравлюсь.

– Ему никто не нравится. Забей.

В безмятежном молчании тянулись минуты. Даниэль закрыл глаза, и только ленивые движения пальцев, которыми он отвечал на поглаживания его руки, говорили о том, что он не спит. Лишь когда в палату осторожно заглянула Сьюзи, а за ней Роджер, его веки нехотя приоткрылись. Ирвин отошел от кровати, подпуская к ней чету Марлоу.

– Уже поздно, сынок, мы не будем тебя долго мучить, – почти прошептала Сьюзи.

– Со мной всё в порядке, мама, – отозвался Даниэль. Тем временем Роджер, здороваясь, пожал ему руку.

«Слишком сильно», – мелькнуло у Ирвина в голове. Сьюзи, воспользовавшись моментом, взяла его под локоть и отвела в сторону.

– Ты, наверное, ужасно устал? – участливо спросила она. – Вон, даже морщинка между бровей появилась…

Парень машинально потрогал лоб.

– Езжай домой, отдохни, а мы побудем с Даниэлем, – предложила Сьюзи.

Ирвин бездумно слонялся по больничному коридору. Желудок сводило от голода, ноги подкашивались от усталости, но… просто взять и поехать в общагу?..

Он нашел за углом уютный уголок с огромной пальмой в кадке и небольшим диванчиком, сел на него и надавил ладонями на глаза с такой силой, что засверкали разноцветные мушки. Можно было уснуть прямо здесь – вряд ли до утра кто-то сюда забредёт. Но как только Ирвин собрался положить голову на мягкий подлокотник, в нескольких метрах от него раздались голоса.

– Чтобы оплатить операцию, мне придётся продать весь свой бизнес, – Роджер говорил вполголоса, но в тишине каждое слово был отчетливо слышно.

– В нём уже много лет едва теплится жизнь, – голос Сьюзи звучал непривычно жестко.

– Да, пусть доход и небольшой, но стабильный! Много лет, Сьюзи! На что нам жить потом? И вырученной суммы хватит только на операцию, а еще обследования, подготовка, восстановительный период!

– Лучше делать хоть что-то, чем сидеть и ждать, пока… – Сьюзи запнулась, будто сдерживая подступающие слёзы. – Мы и так тянули слишком долго… Ты же не хочешь сказать, что какая-то паршивая фирма важнее жизни твоего ребенка?

– Бог с тобой, дорогая, я не говорил этого. Послушай, мы что-нибудь придумаем. Есть же всякие благотворительные фонды… Возьмем кредит, в конце концов…

Голоса стихли, вместо них послышался удаляющийся стук подошв. Превозмогая головокружение, Ирвин медленно поднялся с дивана и, обретя равновесие, направился к кабинету доктора Салливана.

Стук остался без ответа. Тогда Ирвин нажал на ручку, и дверь отворилась, впуская его внутрь. Доктор дремал за столом над ворохом бумаг, подперев голову рукой. Ирвин постучал в уже открытую дверь еще раз, громче, и мужчина чуть не подпрыгнул на стуле, резко проснувшись.

– Извините, сэр… – произнес Ирвин. – Я хотел спросить насчет моего друга.

– Кого? – доктор будто не узнал его спросонья. – Ах да, тот мальчик… – спохватился он и поправил съехавшие набок очки. – Простите, юноша, я уже сутки не сплю и просто с ног валюсь. А тут еще такой пациент…

– Кроме операции, ему может хоть что-нибудь помочь?

Доктор вздохнул и обвел рукой стол.

– Видите бумаги? Это его история болезни. В детстве парня два раза вытаскивали с того света. Сегодня был третий. Если бы помощь не подоспела вовремя, начался бы отёк лёгких. Его сердце больше не может полноценно работать. Нужно протезирование клапана, и как можно скорее.

– Сколько это стоит?

Врач вынул из ящика стола лист бумаги и протянул Ирвину.

– Вот прайс на комплекс услуг ближайшей кардиохирургической клиники. Сами видите… – он развел руками. – Американская медицина не из дешевых.

Прайс-лист пестрил множеством нулей. Ирвин бегло окинул его взглядом и вернул доктору Салливану, затем сухо попрощался и вышел, оставив уставшего мужчину наедине с его недосыпанием.

Приблизившись к палате Даниэля, Ирвин сбавил шаг и прислушался. Кроме ровного попискивания кардиомонитора, оттуда не доносилось ни звука, поэтому парень бесшумно открыл дверь и проскользнул в палату.

Даниэль спал, подложив под голову свободную от капельницы руку. На стуле лежала сумочка Сьюзи. Это успокаивало. Ирвин, наконец, решился поехать в кампус, с досадой признав, что его тренированный организм умудрился вымотаться до дрожи в ногах за один-единственный день.

«Спокойной ночи», – пожелал он почему-то мысленно, будто какие-то злые силы могли подслушать. Ирвин еще несколько минут рассматривал расслабленные черты лица Даниэля. Он был… «Красивый», – подсказал внутренний голос. Да, бледный, непричесанный, со всеми этими трубочками, окруженный пищащей аппаратурой, перенёсший острую сердечную недостаточность, Даниэль оставался красивым. Хотелось снова прикоснуться к его губам, провести кончиками пальцев по нежной коже на сгибе локтя, осторожно обводя зафиксированную пластырем иглу. Но Ирвин боялся потревожить его сон. Пальцы скользнули по шершавым больничным простыням, а неотданный поцелуй остался закушенным на губах. У них еще будет время.

«Ведь будет?..»

Комментарий к Глава 5

В США для измерения температуры используется шкала Фаренгейта. 50 градусов по Фаренгейту соответствует +10 по Цельсию.

========== Глава 6 ==========

– В Гринстоун, пожалуйста.

Таксист флегматично кивнул, и машина двинулась с места. В салоне сильно пахло лавандой и было очень холодно, хотя Ирвин даже на заднем сиденье ощущал потоки теплого воздуха, идущие из обогревателя. От них почему-то бросало в дрожь еще больше.

Парень достал из кармана куртки телефон и набрал номер матери. Спустя добрый десяток гудков сонный голос, наконец, ответил:

– Ирвин? Ты видел, который час? Что случилось?

– Мам, извини, что так поздно, но у меня очень важная просьба. Привези утром все мои документы, касающиеся банковского счёта. Мне срочно нужно провернуть одно дело…

– Погоди, – голос Маргарет звучал встревоженно, – с чего вдруг посреди ночи ты просишь об этом? Объясни внятно, что происходит и где ты?

– Еду в кампус. Даниэль попал в больницу.

– Этот твой сосед? Во что вы уже вляпались?

– Я же говорил – у него проблемы со здоровьем! Сегодня его забрала скорая, ему срочно нужна… Мам, ты слушаешь?

Телефон печально тренькнул, известив об окончании вызова.

– Блин… – процедил сквозь зубы Ирвин. – Сначала просит всё объяснить, а потом бросает трубку.

Таксист сочувственно покачал головой.

Комната безнадежно остыла. Окно всё это время было распахнуто, сырой ветер шелестел страницами книги, которая так и осталась лежать раскрытой на кровати Даниэля. Ирвин включил свет и прошел к окну, чтобы закрыть его. Под ногами хрустнули рассыпанные таблетки-драже, рядом валялась и баночка из-под них. В открытом ящике стола нашлась еще одна такая же – пустая. Как давно ему стало хуже?

Книгу Ирвин решил отвезти Даниэлю в больницу. Может, ему еще что-то нужно? Ноутбук? «История средневековой Европы»? Обдумывание повседневных мелочей создавало хоть какую-то иллюзию нормальности происходящего, отвлекало от тревожных мыслей и мерзкого холода.

Ирвин считал март самым отвратительным месяцем, бессмысленным метастазом зимы. В марте город был серым и немощным, словно после тяжелой болезни. С каждым днем иссякала надежда, что весна вообще когда-нибудь наступит. Блеклый, промозглый, ненавидимый март тянулся бесконечно.

– Мама, почему листья на деревьях так долго не вырастают? – спрашивал маленький Ирвин. – А бывает так, что они совсем не распускаются?

– Не говори ерунды, – отмахивалась миссис Хардвей. – Еще слишком холодно. Они просто ждут подходящей погоды.

И Ирвин ждал вместе с ними. Из года в год листья непременно вырастали весной и опадали осенью, а глупый детский страх забился в дальний угол подсознания, но с наступлением марта стабильно напоминал о своем существовании. Однажды Ирвин поделился этим с Бертом.

– Чувак, ты прямо как эмо! – сказал в ответ тот и расхохотался.

Больше Ирвин не открывался никому, он старался просто пробежать сквозь раннюю недовесну, как в детстве ночью порой бежал по коридору, крепко зажмурившись и обхватив себя руками, чтобы когтистые лапы, в которые – он был уверен – превращался в темноте рисунок обоев, не успели его схватить. Но когти марта оказались острее.

В марте не стало его отца.

Воспоминания долго не давали уснуть. Ирвин бродил по темной комнате, словно призрак, пока, обессиленный, не упал на кровать Даниэля, которая хранила его запах. Обняв подушку и завернувшись в одеяло, как в кокон, он, наконец, забылся изнурительным поверхностным сном.

Утро началось с того, что кто-то нетерпеливо тарабанил в дверь. Выпутавшись из одеяла, которое за ночь обмоталось вокруг ног несколько раз, Ирвин поплелся открывать.

– Не спишь? Прекрасно. Нам нужно кое-что обсудить, – сразу с порога заявила Маргарет.

– Доброе утро, мама, – сказал Ирвин подчеркнуто спокойно. Но миссис Хардвей, не ответив на приветствие, развернулась на каблуках, бросив через плечо:

– Одевайся, я жду тебя в кафетерии.

Ирвину ничего не оставалось, как напялить первые выпавшие из шкафа относительно чистые джинсы и спуститься вниз.

Маргарет ковыряла вилкой чизкейк. Вторая порция стояла напротив нее и, очевидно, предназначалась Ирвину. Сутки не кормленный желудок заурчал в предвкушении, и парень без лишних церемоний проглотил пирожное почти целиком.

– Так ты привезла документы? – спросил он, дожевывая.

– Ирвин… – Маргарет отставила тарелку и положила на стол сцепленные в замок руки. – Вообще-то, я хотела бы вначале прояснить ситуацию. Правильно ли я понимаю, что ты хочешь отдать наши сбережения первому встречному?

– Он не первый встречный, мам. Я хочу оплатить лечение Даниэля, это обдуманное решение.

– Сынок, – миссис Хардвей потёрла пальцами переносицу, будто у нее начиналась мигрень. – Я не знаю, был ли ты пьян, когда звонил мне ночью, хотя лучше бы всё-таки был. Иначе я не понимаю, откуда взялось решение, да еще и обдуманное, повторюсь, отдать наши деньги кому попало, а таковым, по моему мнению, этот твой Даниэль и является.

– Но папа открыл этот счёт для меня! Я имею право распорядиться им, как хочу! – Ирвин сам не заметил, что повысил голос, и люди вокруг стали на них поглядывать.

– А на своё образование ты, наверное, сам заработаешь? – Маргарет вскинула брови, словно объясняла неразумному ребенку азбучную истину. – Ирвин, это всё – непростительная глупость. Никаких документов ты не получишь.

Ирвин поднялся со стула, делая глубокий вдох.

– Что значит «не получишь»? Это моя законная собственность! Любой юрист докажет мою правоту!

Маргарет же оставалась невозмутимой.

– Действительно. Тогда пусть юристы нас и рассудят. Но знай, – она слегка наклонилась к Ирвину и понизила голос, чтобы ее услышал только он, – так же легко может случиться, что ты вообще останешься ни с чем.

Набросив на плечо сумочку, она резво процокала каблуками прочь из кафетерия. Стоявший всё это время в одной позе Ирвин схватил вилку и одним движением согнул ее пополам.

Однако на лишние эмоции не было времени. Уже через полчаса Ирвин тихо заглянул в знакомую больничную палату. Даниэль скучал, тыкая пальцем в экран телефона. Вокруг его кровати всё так же вились провода, к носу тянулась всё та же трубочка с кислородом, в руку вонзалась капельница.

– Привет, – Ирвин шагнул в палату, снимая с плеч рюкзак. – Как спалось?

– Меня так накачали лекарствами, что я спал, как младенец, – улыбнулся Даниэль и вновь посерьезнел. – А ты как? Выглядишь расстроенным.

– Да ерунда… с матерью был сложный разговор.

Ирвин оглянулся на дверь и, убедившись, что никто за ними не наблюдает, чмокнул Даниэля в щеку. Оба смущенно опустили взгляд.

– Я тут… – Ирвин прочистил горло и полез в рюкзак. – Нашел твою книгу, подумал, ты захочешь дочитать, и вот… принёс.

Не успел Даниэль взять книгу в руки и поблагодарить друга, как в палату вихрем влетела запыхавшаяся Сьюзи.

– Доброе утро, мальчики! – выпалила она, водружая на столик сумку и доставая из нее контейнер с чем-то вкусно пахнущим. – Я полночи не спала, обегала все местные магазины, в которых почему-то одновременно закончились яйца, потом чуть не сожгла кухню в мотеле – сами виноваты, надо было вовремя починить плиту! – но приготовила-таки твой любимый банановый пудинг!

– Спасибо, мама! – пробормотал Даниэль, уже успев отправить в рот приличный кусок.

– На здоровье, милый. Ирвин, ты тоже попробуй!

– О, благодарю, Сьюзи, но я сегодня и так уже нарушил свою спортивную диету, съев пирожное, – хотел было отказаться Ирвин, но Даниэль настойчиво поднес ложку к его рту, и пришлось сдаться. – Действительно вкусно.

Сьюзи добродушно засмеялась, наблюдая за ними.

– Сынок, – сказала она после небольшой паузы, – мне нужно кое о чем с тобой поговорить.

– Оставлю вас наедине, – Ирвин хотел было выйти за дверь, но Сьюзи остановила его.

– Не стоит. Ты уже почти часть нашей семьи, и твое мнение мне тоже хотелось бы услышать. Даниэль, мы с папой разузнали цены на протезирование аортального клапана в ближайших клиниках… А затем сравнили со стоимостью этой же процедуры в Европе. Выходит, что операция в Лондоне вместе с перелетом туда и обратно обойдется гораздо дешевле, чем в Штатах. Что скажете, ребята?

– В Лондоне? – переспросил Даниэль. – Я смогу увидеться с бабушкой. И я обожаю Лондон, так что я только за!

– Отличная идея, – согласился Ирвин. – У вас уже есть клиника на примете?

– Роджер всю ночь изучал отзывы в интернете и выбрал, как он уверяет, самую лучшую клинику с самыми опытными врачами.

Ирвин кивнул и растянул губы в улыбке, но она получилась какой-то фальшивой.

– И когда вы улетаете?

– В клинику нужно попасть как можно скорее, но сама операция будет проводиться только после тщательного обследования и подготовки. Еще нужно обсудить со здешними докторами, как скоро Даниэль будет в состоянии перенести полёт.

– Мам, – подал голос Даниэль, откладывая на столик пустой контейнер и вытирая запястьем рот, – я согласен лететь хоть сию же минуту, лишь бы всё это поскорее закончилось.

Когда в палату вошла медсестра с новой капельницей, Ирвину и Сьюзи пришлось удалиться в коридор. Только сейчас парень заметил, что волнистые волосы миссис Марлоу запутались в нескольких местах, а под глазами появились темные круги.

– Так вы в мотеле остановились? – спросил Ирвин. В его голове смутно вырисовывалась картинка того безумия, что родители Даниэля пережили за последние часы: тревожный звонок из больницы, двухчасовая поездка из Уилберга во Фриланд, пробки на шоссе, поиск ночлега, бессонная ночь в попытке найти лучших врачей и при этом такое трогательное желание порадовать сына любимым лакомством.

– Да, здесь рядом совсем, – ответила Сьюзи, устало вздохнув.

– А ваш муж? Уехал домой?

– Нет, у него дела, – миссис Марлоу закатила глаза. – Вздумал расширить бизнес и открыть офис во Фриланде. Почему-то вот прямо сейчас. Кучу денег вбухал в рекламу. Только вчера выписал чек на кругленькую сумму, а тут такое… – она покачала головой.

Ирвин ободряюще коснулся ее плеча.

– Если вам что-нибудь будет нужно, вы можете рассчитывать на меня.

Она подняла на него усталые глаза.

– Ирвин… Я понимаю, что для тебя значит Даниэль, что ты на многое готов пойти ради него. Но я не могу… я не привыкла принимать чью-то помощь.

– А я однажды потерял близкого человека, – почти прошептал Ирвин. – И не хочу потерять еще одного.

Он смотрел в окно, где с неба срывался не то снег, не то дождь. Сьюзи ничего не ответила. Ее отражение в оконном стекле стояло рядом с его, прижав заломленные пальцы к губам.

Ирвин постоянно пропадал в больнице. С работы его уволили после того, как он не появлялся там несколько дней. Не было никаких скандалов, просто будничный звонок шефа, который сообщил, что уже нанял вместо Ирвина другого человека. Ирвин так же спокойно пожал плечами, попрощался и сбросил вызов.

Занятия в колледже он тоже посещал редко. Клэр донимала его звонками по поводу несданных тестов, а однажды лично выловила его в столовой и поставила ультиматум.

– Хардвей, ты в курсе, что ты одной ногой уже в Аннаполисе?

– Чего? – Ирвин поднял голову от тарелки с салатом.

– Летняя сессия не за горами, – Клэр присела на свободный стул напротив него, – а у тебя еще с зимней длиннющий хвост по философии. Во-о-от такой, – она развела руки в стороны. – Я прекрасно осведомлена о планах твоей матушки насчет военной академии, поэтому довожу до твоего сведения: профессор Сименс с должниками не церемонится.

Впасть в немилость к профессору Сименсу действительно не сулило ничего хорошего. Ирвин засел за учебники, а Даниэль, чтобы развеять больничную скуку, вызвался помогать. Когда ему стало немного лучше и врачи разрешили выходить на улицу, как раз пригрело весеннее солнце. Парни шли в больничный парк, подальше от посторонних глаз, и корпели над конспектами. Даниэль не хотел пропускать учебный год, поэтому тоже готовился к экзаменам. Иногда Ирвину надоедали нудные учебники, он откладывал их в сторону и, придвинувшись ближе к Даниэлю, пытался ткнуться губами в его шею, но тот, смеясь, отталкивал его, показывая пальцем на больничные окна, воззрившиеся на них, словно десятки любопытных глаз.

В один из таких солнечных дней парни, вернувшись в палату, обнаружили там Сьюзи. Она была, как всегда, приветлива и чем-то очень взволнована.

– Как себя чувствуешь, дорогой? – спросила миссис Марлоу, поцеловав сына в щеку.

– Нормально, мам, – ответил Даниэль. – Но ты собиралась приехать вечером… Я не ждал тебя так рано.

– Сынок, у меня отличные новости. Я сегодня говорила с твоим врачом. Твое состояние стабилизировалось, а это значит, что мы должны лететь в Лондон. Я уже забронировала билеты, нас будут ждать в клинике в пятницу.

Даниэль растерянно посмотрел на нее, затем на Ирвина.

– Так скоро?

– Милый, ты же сам хотел, чтобы всё скорее закончилось! Не волнуйся, я буду с тобой.

– И папа полетит с нами?

– Он прибудет позже, – Сьюзи погладила Даниэля по голове. – Ему как раз подвернулся хороший клиент, а немного лишних денег нам сейчас не помешает.

В новеньком офисе юридической фирмы еще витали запахи недавнего ремонта. Маргарет вошла в приёмную, в одной стороне которой рабочие собирали какую-то мебель, а в другой уже восседала за стойкой секретарша.

– Здравствуйте, – обратилась Маргарет к девушке. – Моя фамилия Хардвей, мне назначена встреча.

– Мистер Марлоу уже ждет. Позвольте проводить вас в его кабинет, – с этими словами секретарша направилась куда-то вглубь здания, и Маргарет последовала за ней.

Роджер, хмурясь, гипнотизировал взглядом циферблат часов. События нескольких последних недель изрядно прибавили ему морщин и седых волос. Сотрудников он никогда не посвящал в свои проблемы, и те лишь недоумевали, с чего это шеф внезапно сдал. Казалось бы, после открытия офиса во Фриланде дела пошли хорошо, клиенты валили косяком – хороший повод хотя бы иногда улыбаться подчиненным, но нет же, нет…

Из раздумий его вырвал стук в дверь.

– Войдите, – произнес он, машинально принимая деловую позу.

Черты лица вошедшей в кабинет женщины показались Роджеру смутно знакомыми, но как он в них ни всматривался – так и не смог вспомнить, откуда. Между тем, представившись, Маргарет села напротив него и сказала:

– Я уже побывала у нескольких юристов, и никто не согласился мне помочь. Может быть, вы, мистер Марлоу, проникнитесь моей проблемой.

– Хм… И что же у вас за проблема, миссис Хардвей, за которую не взялся ни один юрист? Продолжайте, я весь внимание.

Маргарет достала из сумки папку с документами и начала рассказывать:

– Шесть лет назад погиб мой муж Гордон. Я и мой сын получили в наследство его бизнес – все активы поделили между нами пополам. А еще сыну достался банковский счёт, эти деньги Гордон собирал много лет, специально для него, ими мы оплачивали его учебу в колледже… И вот на днях сын позвонил мне среди ночи и потребовал, чтобы я отдала ему все документы, потому что внезапно он нашел совершенно другое применение этим деньгам. Он пригрозил мне судом, если я не позволю ему забрать деньги из банка, говорил, что его друг попал в беду… Он едва его знает! Я видела этого парня, он очень странный. Возможно, здесь даже замешаны наркотики… Это лишь мои догадки, но я не хотела бы, чтобы он совершил что-то, о чём потом будет жалеть.

– Так что же вы хотите от меня? – спросил Роджер.

Маргарет наклонилась к нему и заговорщицки понизила голос:

– Он не должен получить эти деньги. В августе ему исполнится двадцать один, и я уже буду ему не указ. Гордон не оставил завещания, но что, если бы оно внезапно нашлось? И наш сын не получил бы ни копейки?

– Вы предлагаете мне нарушить закон, миссис Хардвей, – проговорил Роджер, листая документы.

– Скажите, у вас есть дети? – отчаянно прошептала Маргарет. – Вы можете поставить себя на мое место? Я заплачу, сколько вы захотите.

Роджер тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула, перелистывая одну за другой подшитые в папку страницы. Внезапно он замер, уставившись на черно-белую фотографию в уголке одной из ксерокопий. На него смотрел пятнадцатилетний, с чуть более длинными волосами, чем сейчас, но всё же вполне узнаваемый Ирвин. Роджер еще раз прогнал в голове рассказ Маргарет, словно магнитофонную запись, и всё встало на свои места, включая знакомые черты лица миссис Хардвей. Как же мало он интересовался жизнью собственного сына, что до сих пор не знал фамилию его единственного приятеля… или кем бы он там ни был.

Подтолкнув пальцем съехавшие на нос очки, Роджер решительно выпрямился, поднял взгляд на Маргарет и положил перед собой папку, накрыв ее ладонью.

– Что ж, миссис Хардвей… Я внимательно изучу ваши бумаги и подумаю, чем можно вам помочь.

========== Глава 7 ==========

В терминале аэропорта стоял гул сотен голосов, улетающие и провожающие хаотично сновали в огромном зале, волоча за собой чемоданы и всматриваясь в висящие под самым потолком электронные табло. У стойки регистрации выстроилась очередь, где-то в ее середине Сьюзи, держа под мышкой документы, коротала время за игрой на телефоне, и никому не было дела до стоящих чуть поодаль двух парней. Их плечи соприкасались, они переговаривались, то и дело близко наклоняясь друг к другу. Проходящие мимо люди из-за шума не могли расслышать ни слова, они лишь бросали на них беглые взгляды и торопились дальше.

Со второго этажа терминала в панорамное окно было видно, как внизу на площадке медленно катаются туда-сюда самолеты.

– Интересно, какой из них ваш? – спросил Ирвин.

– Наверное, вон тот, – Даниэль указал пальцем на небольшой белый лайнер с синими полосками на хвосте. – Он маленький должен быть. Зато в Нью-Йорке пересядем на «Боинг», – парень мечтательно улыбнулся.

Авиапутешествие на другой континент было для Даниэля волшебным приключением. По его словам, он совершенно не боялся летать, напротив – сердце замирало от восторга и осознания того, что ты летишь над облаками на высоте в несколько миль. Ирвин был только рад тому, что он не нервничает, но на душе всё равно было неспокойно. Хоть врачи и уверяли, что Даниэль в состоянии перенести полёт, кто знает, как скажутся на нём все эти пересадки и смена часовых поясов.

Словно прочитав тревожные мысли друга, Даниэль опустил голову, грустно вздохнув. Ирвин незаметно для всех взял его за руку.

– Я прилечу, как только улажу дела в колледже, – произнес он, склонившись к его уху, но не отстраняясь после.

– Я верю в тебя, – Даниэль натянуто улыбнулся, но его глаза выглядели так, будто из них вот-вот брызнут слёзы. – Ты сдал философию профессору Сименсу! Даже для меня это был почти подвиг.

– Даниэль! – окликнула его Сьюзи. Парни не заметили, как подошла очередь на регистрацию. – Проверь, все ли лекарства у тебя с собой, и сдаём багаж.

Покопавшись в висящей через плечо сумке, Даниэль крикнул в ответ:

– Всё нормально, мам!

Он снова повернулся к Ирвину, закусив губу. Его глаза чуть блестели. Какой оттенок они обрели сейчас, трудно было сказать. В зрачках отражалось насыщенно-голубое небо, разделенное пополам инверсионным следом пролетевшего недавно самолета.

Ирвин крепко стиснул Даниэля в объятиях, на мгновение прижавшись губами к его щеке.

– Береги себя, – сказал он и коснулся ладонью груди Даниэля, напротив сердца, словно это каким-то магическим образом могло защитить его.

Они нехотя отстранились друг от друга, когда к ним подошла Сьюзи с посадочными талонами в руках.

– Нам пора в зал ожидания, скоро посадка, – сказала она и, увидев грусть на лицах обоих, с нежностью улыбнулась. – В самолете есть вай-фай, так что вы, мальчики, сможете поддерживать связь.

Ирвин обнял на прощание Сьюзи, пожелал счастливого полета, после чего миссис Марлоу взяла сына под руку, и они пошли вглубь аэропорта, мгновенно растворяясь в толпе.

А Ирвин еще долго стоял у терминала и смотрел, как белый самолет с синими полосками на хвосте отрывается от земли, набирает высоту, постепенно становится всё меньше и меньше, а затем вовсе исчезает в небесной синеве.

Как только Ирвин заперся в своей комнате в надежде немного расслабиться и проверить скайп, в дверь постучали. На пороге стояла Клэр. Она не успела даже открыть рот, прежде чем Ирвин выставил вперед указательный палец и выпалил:

– Философию я сдал!

Девушка снисходительно улыбнулась.

– Приятно это слышать. Могу я войти?

– Да, конечно, извини, – ответил Ирвин, впуская ее в комнату.

Она отодвинула стул от стола и села. Ирвин отстраненно прохаживался взад-вперед, сжимая в руке телефон.

– Как дела у Даниэля? – спросила Клэр.

– Проводил его на самолет, – глухо отозвался Ирвин. – Надеюсь, в Лондоне ему помогут.

Телефон издал звук входящего сообщения. Ирвин, глядя на экран, улыбнулся одними уголками губ и стал набирать ответ.

– От него? – спросила Клэр, и Ирвин коротко кивнул. Девушка вздохнула, глядя в окно на только начавшие покрываться нежно-зеленой листвой ветви. – Знаешь, я волнуюсь за него. Операция на сердце – довольно рискованное мероприятие.

– Даже лечение зуба – рискованное мероприятие, это я знаю, – недовольно бросил Ирвин.

– Понимаешь, даже если операция пройдет успешно, неизвестно, как будет приживаться имплантат. И он всю жизнь будет вынужден принимать лекарства.

Ирвин положил телефон на стол и сел на кровать, крепко сцепив руки в замок. Он взглянул на Клэр исподлобья.

– Зачем ты мне всё это сейчас говоришь?

– Ирвин, я просто хочу, чтобы ты был готов к тому, что ждёт тебя дальше, – девушка наклонилась к нему и накрыла ладонью его сцепленные до боли пальцы. – Дай мне слово, что не оставишь его.

– Я уже не смогу, – тихо ответил Ирвин, опустив голову. После небольшой паузы он снова поднял взгляд на Клэр. – Ты знала о его диагнозе. До того, как поселила его со мной.

– А еще я знала, что ты надежный человек. Которого он заслуживает. Я ведь старшая по этажу, и должна заботиться о вашем благополучии.

Губы Ирвина дернулись в благодарной усмешке.

– Спасибо.

– Хотела бы я, чтобы и меня кто-нибудь полюбил так же сильно, – Клэр мечтательно покачала головой и поднялась со стула. – Мне пора бежать. Не поверишь, но в этом колледже есть еще более нерадивые студенты, чем ты.

Клэр ушла, и стук ее каблуков эхом разнесся по коридору, предвещая для какого-то лентяя нравоучительную беседу. Ирвин упал лицом в подушку, однако снова услышал стук в дверь. Ругаясь про себя, со страдальческим стоном парень поплёлся открывать.

– Ирвин Хардвей? Добрый день, – поприветствовал его курьер в нелепой зеленой бейсболке. – Вам письмо.

Ирвин забрал конверт, расписался о получении и вернулся в комнату.

– Ну, и что это за фигня? – пробормотал он, отрывая уголок и доставая письмо. – Повестка в суд? – Ирвин бегло прочел заверенную печатью бумагу, смял ее и зло швырнул в стену. – Мама, блин!

Зал суда, ярко освещенный огромной старинной люстрой, был обставлен столами из темного дерева. Ирвин сидел за одним из них и с интересом осматривался вокруг. Место напоминало библиотеку Гринстоуна, правда, здесь публика была чуть более пафосной. Позади тихо переговаривались какие-то люди в строгой одежде, у двери стоял охранник и с каменным выражением лица следил за присутствующими.

Через несколько минут в зал впорхнула улыбчивая блондинка в короткой юбке и красном пиджаке, едва сходившемся на пышном бюсте – адвокат, которого Ирвину предоставил суд. Это было одним из решений предварительного заседания, на которое Ирвина не пригласили. Мисс Пирсон – так звали адвоката – сама связалась с ним, а при встрече, кажется, пыталась флиртовать. По крайней мере, незаметно расстегнуть пару верхних пуговиц на блузке в процессе разговора как-то умудрилась. Девушка подчеркнуто грациозно опустилась на стул рядом с Ирвином, и у него защипало в носу от резкого запаха духов.