Текст книги "Приютка (СИ)"

Автор книги: Марфа В.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

«Ясно, о чем Тимка говорил, платье более темное надо купить и другого фасона», – подумала Анна, – «А то стою я здесь как белая ворона, никто так не наряжен».

Девушка еще посмотрела по сторонам и вдруг побледнела – неподалеку стоял жандарм, который участвовал в ее поимке во время побега из централа и который очень немилосердно отхлестал ее тогда розгами.

– Ань, ты чего такая бледная, как будто привидение увидела? – спросил жену Тимофей.

Анна вышла из ступора и, собравшись с мыслями, сказала:

– Да не знаю, разволновалась. Не знаю, как вести себя, чувствую себя некомфортно.

– Это все потому, что ты впервые на таком мероприятии, – сказал Тимофей, – Еще пару раз сходишь и перестанешь волноваться.

Тимофей отошел на пару шагов, чтобы поздороваться с еще одним другом по училищу, а Анна вдруг увидела, что тот самый жандарм повернул голову в сторону Анны и начал на нее пристально смотреть. Девушка сначала держалась, как могла, а потом уже с трудом смогла сдерживать себя – руки предательски затряслись. К счастью, тот самый жандарм, перестал смотреть на Анну и куда-то пошел.

«Как хорошо», – выдохнула Анна, как вдруг услышала его голос совсем рядом, – А чего это каторжаночка делает на приеме для защитников Родины?

Анна растерялась и не знала, что сказать. Тимофей увидел, что жандарм подошел к ним и поприветствовал его:

– Захар, как я рад тебя видеть, давненько не встречались! Я ведь женился, давай с женой своей познакомлю.

Анна, которая в этот момент была бледнее мела, мечтала только об одном – исчезнуть куда-нибудь.

Захар недоуменно оглянулся вокруг и, не увидев из женщин никого, кроме Анны, удивленно сказал:

– Тимофей, взаимно, рад тебя видеть. Ну давай, знакомь со своей женой.

Тимофей взял за руку Анну и сказал:

– Анна Скобинская, в девичестве – Рядченко.

– Знакомы уже, – сказал Захар, – Еще в городе Владимир познакомились.

– Надо же, как бывает в жизни, – сказал Тимофей, – Анна, а ты что, недавно в Москву переехала, а до этого во Владимире жила?

Анне было плохо, горели щеки. Девушка постоянно обмахивалась веером и все равно чувствовала, что ей не хватает воздуха.

– Мадам Скобинская половину Российской Империи успела увидеть в своем юном возрасте, – сказал жандарм и тихо предложил Тимофею выйти с ним в другую комнату поговорить.

– Ань, пошли с нами, поговорим втроем, – сказал Тимофей и недоуменно посмотрел на жену.

Анна была бледная, щеки горели, на глазах наворачивались слезы.

– Не хочу, говорите вдвоем, – ответила Анна, однако, Тимофей все равно вывел ее в другую комнату.

Девушка сразу отошла к окну и начала плакать. Тимофей решил пока что отстать от жены и подошел к Захару.

– Ты зачем на политической женился? – спросил Захар Тимофея, – Твоя Анна в 14 лет была осуждена на три года за агитацию, через три месяца ее, как неуправляемую и буйную заключенную, переправили с Карийских рудников во Владимирский централ, где она продолжала свои буйства, кидалась на других политических, чудом не покалечила никого, а для полного счастья однажды сбежать решила. Ладно, удалось ее поймать и выбить эту дурную идею из дурной башки, но глаз да глаз нужен был за твоей Анечкой. Из карцера не вылазила да вечно на лавке лежала, свое заслуженное получая. Очень часто ее били.

Шокированный Тимофей не знал, что и ответить. А потом, подумав, сказал Захару:

– Знаешь, я на всякий случай Анну, будто невзначай, спросил, как она относится к подпольным кружкам, так она очень категорично ответила, что там только идиоты участие принимают. Потому что мало ли, из приюта, идей всяких могла нахвататься, но такой твердый ответ дал мне уверенность думать, что она не связана ни с чем подобным.

– Так она на каторге и в централе на политических вечно лезла, житья им не давала. Считала, что они виноваты в том, что она на каторгу попала, – сказал Захар, – Вот не знаю, чем лучше такой брак службы в Персии. По мне, лучше было бы отслужить, куда отправят, а потом снова в Москву вернуться, как я.

– Ну ей же не служить нигде, так что какая разница, что было в прошлом. А сейчас она категорически против политических настроена, что в этом плохого? – сказал Тимофей, подошел к жене и попросил ее подойти к ним.

– Очную ставку хочешь устроить? – сказала Анна, вытирая остатки слез, – Не знаю, что тебе только что сказали, но почти уверена, что правду.

Услышав краткий пересказ того самого разговора, Анна подтвердила:

– Да, я и на Карийских рудниках Нерчинской каторги, и во Владимирском централе. И да, я политических ненавижу, сволочи проклятые, жизнь мне чуть не испортили. Да, меня полиция направила работать нянечкой в приюте и оканчивать школу заочно вместо ссылки или выхода где-то на поселение. Да, я каким-то чудом умудрилась аттестат получить и на танцах с тобой познакомиться.

– Вот видишь, я же говорил, что помню ее еще давно, – подтвердил Захар.

– Ну я надеюсь, что мы уже все обсудили, больше говорить не о чем, – сказал Тимофей, – Анне нигде не служить, а домохозяйке или учительнице иметь судимость допустимо.

Когда Захар вернулся в зал, Тимофей сказал Анне:

– Да не переживай ты так, тебе же действительно, нигде не служить. Ну подумаешь, посмотрела Россию из-за колючей проволоки, свои грехи на сто раз искупила, если кто что будет говорить – так и отвечай.

– Тима, ну ты же сам меня не спрашивал, не судимая ли я, а я что-то не сказала, – ответила Анна, – Ну если правда я политических не люблю, на этот вопрос я честно ответила, а остальное ты не спрашивал.

– Да ладно, что поделать, мы же не знакомы толком были до свадьбы, – сказал Тимофей, – Я сам сказал, что у нас вся жизнь впереди, чтобы узнать друг друга лучше.

– Да больше и узнавать нечего, – сказала Анна, – Детей внебрачных у меня нет, чего-то другого – тоже. У тебя, надеюсь, тоже нет ничего такого за спиной.

– Да, у меня ничего такого за спиной нет, – подтвердил Тимофей, – Успокаивайся как-нибудь, умывайся, да пойдем обратно в залу. Не уходить же теперь с приема из-за таких новостей.

Анна быстро умылась, постаралась успокоиться и супруги снова вернулись в зал.

========== Первые трудности ==========

Через несколько дней после приема, Анна с мужем сходили в магазин готовых платьев и, все-таки, купили такое платье, которое бы больше подходило замужней женщине.

– Через несколько дней еще в одно место надо будет сходить, теперь ты точно будешь выглядеть просто чудесно, – сказал Тимофей жене.

– Слушай, а зачем мне ходить на все эти приемы, разве это обязательно? – удивилась Анна.

– Не сказать, чтобы обязательно, но лучше ходить, – ответил Тимофей, – Положено так, да и что, разве тебе больше хочется дома одной сидеть, пока муж развлекается?

– Неинтересно мне там, – сказала Анна, – Ладно, пока похожу с тобой, а там видно будет.

Этот прием тоже был не слишком интересным для Анны. Девушка послонялась по залу и решила, что она больше на такие мероприятия ходить не будет. Да, дома сидеть одной скучно, но тут – ничуть не лучше.

Вдруг вдалеке Анна заметила одно синее платье, и лицо, которое помнила еще с каторги.

– Политическая проклятая! – крикнула Анна, заметив Степаниду.

Тимофей, который был в другом конце зала, увидел, что Анна буквально накинулась на Степаниду и началась драка. Молодой человек сразу бросился разнимать дерущихся, но у него это не получилось.

– Политическая проклятая, такие, как ты, жизнь мне чуть было не испортили!

– Ты сама агитацией занялась, а я у тебя виновата.

– Мало того, что тебе с приговором в свое время повезло, всего червонец получила за терроризм, так еще и освободиться досрочно умудрилась! – сказала Анна, которая была в полном шоке – девушка только что узнала, что Степанида, которая была осуждена примерно в то же время, что и Анна, умудрилась освободиться с Карийской каторги всего через пять лет.

«Я свои года от звонка до звонка отсидела, а она через пять лет освободиться умудрилась!» – в душе бушевала Анна.

– Ты чего на меня накинулась? – возмущалась Степанида, – Сама политическая, а чем-то недовольна. А я, между прочим, сюда идти не слишком хотела, меня муж сюда привел, которому приглашение пришло. И вообще, не бушевала бы ты на каторге так, как здесь, освободилась бы тоже быстро, а не через три года. Радуйся, что через три года вышла, а не осталась там на более длительное время!

– Ты замужем? – удивилась Анна, – Вот повезло тебе, идиотке, такую шалаву кто-то замуж взял!

– Можно подумать, ты невиннее младенца!

– Я, вообще-то, девицей замуж выходила, в отличие от некоторых. И на каторге никому ничего не позволяла, а кто-то за те три месяца, которые я провела на Карийских рудниках, постоянно с жандармами за угол отлучался, а потом послабления в режиме имел.

– А тебе не все ли равно, сколько у меня мужчин было? – все так же толкаясь, говорила Степанида, – Какая ты вообще жена военного, раз судимая?

– Обыкновенная, – ответила Анна.

Перебранка продолжалась еще долго. Тимофей в полном шоке наблюдал за этим, как вдруг девушек разнял кто-то из полиции.

– Все, в участок сейчас поедем, будем разбираться, – сказал жандарм.

– Давай без участка, – сказал шокированный Тимофей.

– Мне нельзя в участок, я поднадзорная, – практически одновременно с Тимофеем сказала Степанида, – У меня еще ссылка пятилетняя.

– Петр Васильевич, идите к нам, поговорим, – позвал жандарм своего начальника.

Петр Васильевич, увидев Анну, которую помнил с давних времен, Степаниду, которая была поднадзорной в их участке, Тимофея, которого знал понаслышке, немного удивился.

– Ситуация с мадам Юступовой связана? – спросил он жандарма.

– Непосредственно, они с мадам Скобинской драку затеяли, – услышал Петр Васильевич и немало изумился.

– Тимофей, ты на Анне женился? – удивленно спросил он, услышал положительный ответ и сказал молодому человеку, – Давайте в участке поговорим, без оформления документов, там меньше лишних ушей, а то тут народу многовато.

В участке разговор начался заново.

– Мадам Юступова, ваша версия событий, – сказал Петр Васильевич Степаниде.

– Петр Васильевич, меня с мужем пригласили на этот прием. Варсонофий вскоре ушел домой, ему здесь было скучно, а я решила остаться хотя бы на пару часов, чтобы развлечься. Вдруг я слышу реплику этой мымры «политическая проклятая», а потом она на меня набрасывается. Естественно, я не стала стоять столбом и дала ей очень неплохо сдачи, – ответила Степанида.

– Мадам Скобинская, вы жена офицера, как вы могли такое вообще допустить? – спросил Петр Васильевич Анну.

– Эта каторжаночка мало того, что чуть было бомбу не кинула, в свое время, так еще и вообще, практически легким испугом отделалась, в то время, как Анна три года на каторге провела за какую-то агитацию, – ответила девушка.

– Анна Харитоновна, несмотря на то, что ваша оппонентка поднадзорная и имеет все шансы сейчас отправиться на каторгу или отбывать ссылку в другом, более отдаленном месте, я не думаю, что вам хотелось бы сейчас судимость за эту драку получать, – Петр Васильевич передохнул и добавил, – Степанида Леопольдовна, если документы будут оформлены, у вас есть все возможности снова на каторгу отправиться, и не на пять оставшихся лет, а на более длительный срок. Да и, мадам Скобинская, вы от этого не застрахованы. Кто знает, какой приговор суда будет? Сами поедете кандалами греметь и мужу карьеру испортите.

– Неужели ничего нельзя сделать? – спросила Анна. Девушка не знала, что Петр Васильевич искусственно нагнетает ситуацию, а Тимофей просто не посчитал нужным вмешиваться, тоже поддерживая своего коллегу.

– Если вы готовы сейчас примириться и обе не против, то оформлять этот случай не будем, – сказал Петр Васильевич, – В интересах обеих это, Степанида Леопольдовна не поедет на каторгу, вы вторую судимость не получите.

– Я не против, – ответила Степанида, – Да, она на меня накинулась, но я готова простить эту женщину.

– Я только за, – ответила Анна, – Я каторгу помню и как бы ни относилась к этой дамочке, не хотела бы, чтобы она так же там снова страдала, как я в свое время.

Шокированная Степанида, выйдя из участка, поспешила домой. У девушки не было настроения куда-то еще заходить, хотя Степаниду радовал тот факт, что они с Анной, вроде бы, нашли какие-то точки соприкосновения.

Анна, хотя и более-менее простила Степаниду, была до сих пор на взводе. Поэтому, когда дома Тимофей решил немного поговорить с женой о том, что в людных местах надо как-то держать себя в руках, что бы ни происходило, девушка сильно взбудоражилась:

– Что, теперь ты захотел кровушки моей попить? – практически кричала Анна, – Сначала Степанида, потом в участке беседы, потом ты говоришь о том, что я такая-сякая. Ну скажи уже прямо, что такое быдло тебе в женах не нужно и что ты пожалел о том, что женился на мне.

Тимофей решил, что продолжать ссору не стоит и вышел из комнаты. Но по дороге он случайно задел и толкнул Анну.

– Совсем обнаглел, что ли? – возмутилась Анна и тоже толкнула Тимофея, только уже специально. А потом подумала и легонько ударила в грудь.

Тимофей практически на уровне рефлексов, ведь занятия по рукопашному бою в юнкерском училище проводились регулярно, дал сдачи Анне по лицу, и, пока девушка тянула руки, чтобы снова его ударить, заломил ей руку за спину и повалил на пол. Потом молодой человек вспомнил, что дело происходит не в училище и не в части, а соперник – его жена, и остановился. Тем временем, Анна встала с пола, злобно посмотрела на Тимофея и сказала:

– Вот долб..б.

Муж и жена посидели с полчаса молча, находясь в разных концах комнаты, потом практически одновременно у обоих из них появилось желание как-то разрулить ситуацию. Анна подумала, что, скорее всего, Тимофей не хотел ее специально толкнуть, а Тимофей решил, что тоже поступил неразумно, и не стоило давать жене сдачи, все-таки, это не условный противник на учениях.

– Ань, прости меня, – сказал Тимофей, – Что хочешь, военный, рефлексы, никуда их не денешь.

– Ты тоже прости меня, – сказала Анна, – Давай больше не будем ссориться, ладно?

– Конечно, давай жить мирно, – сказал Тимофей, – Кстати, у тебя сила немаленькая, должен заметить.

Помолчав, Тимофей сказал:

– Ань, ну раз тебе так неприятны эти приемы, не ходи на них. Просто я же о тебе думаю, скучать ведь будешь, пока меня дома нет.

– Давай пока не будем трогать эту тему, видно будет, – сказала Анна, – Все равно же пока ничего не ожидается, а потом, если еще куда-то пригласят, разберемся.

На следующее утро, когда Тимофей ушел в часть, Анны начала собираться на работу в школу. Девушка быстро оделась и перед отходом глянула в зеркало. Увидев там синяк чуть ли ни на половину лица, Анна засмущалась и хотела даже не выходить никуда из дома. Потом девушка вспомнила, что не прийти на работу нельзя и, все-таки, пошла в школу.

– Ань, кто тебя так раскрасил? – спросила другая учительница девушку, – Неужели муж?

– Нет, на улице поскользнулась и о край лавочки ударилась, – соврала Анна.

– Теперь все, похоже, тебя будут спрашивать, – услышала девушка в ответ, – Ну да, на улицах скользко, я дважды чуть было ни упала, но все обошлось.

– Вот видишь, у тебя обошлось, а я не в том месте упала, – ответила Анна.

Когда вечером домой пришел Тимофей, он, увидев синяк на лице жены, не смог сдержать изумления.

– Да ты что… – сказал молодой человек, – Бедная, наверное, все расспросами тебя замучили?

– Угадал, – ответила Анна, – Не спросил, наверное, только ленивый, пришлось сочинять сказку про гололед и лавочку в сквере.

– Ань, прости меня, – снова сказал Тимофей, – Не должен был я женщине сдачи давать.

– Вчера же вроде все уже обсудили, – сказала Анна, – Помирились, простили друг друга, зачем еще что-то обсуждать? Пошли ужинать, сегодня настроения готовить не было, поэтому вареников взяла из-за окна и сварила.

Прошло пару дней после того самого злополучного приема. Анна даже слегка не обижалась на Тимофея, драка была благополучно забыта. Девушка все так же работала в школе и не задумывалась ни о чем.

Однажды вечером со службы пришел Тимофей и сказал своей жене:

– Ань, еще одно приглашение на прием пришло, что делать будем?

– Ты иди, а я не хочу, – ответила Анна, – Кстати, в этот раз у меня причина есть уважительная – сам видишь, что с лицом творится.

И действительно, синяк на лице Анны только-только начал сходить, однако, до полного его исчезновения было еще далеко.

– Да, сложная ситуация, – сказал Тимофей, – Ань, сходить бы на этот прием надо было бы, хотя бы на часок. Показаться гостям и уйти потихоньку. Важные люди там будут, надо, чтобы меня заметили.

– Так иди один, без меня, – сказала Анна, – В чем проблема?

– Да дело в том, что надо, чтобы тебя увидели те люди, которые распределением моим занимались. Чтобы поняли, что я действительно женат, а не просто так от командировки откосить пытаюсь, – сказал Тимофей.

– Если так уж прямо надо, я могу и с фингалом на пол-лица пойти, – сказала Анна, – Но сам понимаешь, рассказывать всем сказку про гололед и лавочку, это никаких сил не хватит.

– Понимаю, – сказал Тимофей.

Вдруг Анне пришла в голову неожиданная мысль: девушка вспомнила, как одна из воспитательниц замазывала кремом и пудрой свой синяк на руке, который она получила, упав в коридоре, перед приездом благотворителей, так почему бы ей не повторить этот номер?

– Слушай, – сказала Анна, – Как вариант, можно пудрой все прикрыть. Я в школе поспрашиваю, может, у кого-то она и найдется, ну чтобы не покупать нам ради одного раза. Как раз, на пару часов хватит, не осыплется, а дольше я оставаться не буду. Такой вариант пойдет?

– Это самый идеальный вариант был бы, – сказал Тимофей, – Тогда, получается, ты побудешь на приеме полчаса-час, покажешься, кому надо, а потом потихоньку уйдешь домой. А я останусь подольше.

– Хорошо, договорились, – согласилась Анна.

В назначенный день девушка снова нарядилась, сделала прическу, покрыла лицо слоем пудры и, вместе с Тимофеем, пришла на прием.

– Кажется, я как дешевая проститутка с таким макияжем смотрюсь, – сказала Анна, – Ну не красятся нормальные люди так, это сразу заметно.

– Зачем же такие сравнения, просто ты смотришься как человек, который впервые в жизни пудру в руках держал, ничего страшного не вижу, – подбодрил жену Тимофей, – Сейчас пройдемся по залу, немного поговорим, с кем надо, а потом иди домой спокойно.

– Хорошо, – согласилась Анна.

И действительно, вскоре девушка уже, будучи представленной нужным людям, возвращалась домой.

Дальнейшая семейная жизнь Анны и Тимофея была гладкой и спокойной. Молодые больше не ссорились, решали все проблемы путем переговоров. А буквально к концу ноября Анна поняла, что она в положении.

Девушка сразу известила об этом своего мужа. Тимофей очень обрадовался известию.

– Это просто замечательно, – сказал он жене, – Будет нормальная, полноценная семья. Как ты, сможешь работать дальше?

– Конечно, смогу, – ответила Анна, – Все нормально. Люди, вон, до последних дней в поле работают и в том же поле рожают, кто-то от станка отойти не успевает, рядом ложится, пока на фабрике работала, пару таких случаев слышала, а ты меня сейчас спрашиваешь, смогу ли я продолжить работу. Смогу, конечно, даже вопрос глупый. Это же не косой в поле махать и не на ногах весь день стоять в шумном цеху, а хорошая, спокойная работа.

– Ну ладно, тебе виднее, – улыбнулся Тимофей и обнял жену.

========== День рождения Тимофея ==========

Конец ноября 1891 года. Близился день рождения Тимофея и Анна оказалась в несколько затруднительной ситуации – девушка не знала, как празднуют такое событие в семьях. Анна хорошо помнила, что в приюте на день рождения кого-то собиралась группа, виновнику торжества дарился какой-нибудь подарок, сделанный усилиями группы, зачастую, в последние пятнадцать минут перед вручением, пели «Многую лету», а потом все угощались яблоками, предварительно взятыми на кухне. Тем, кто родился после Нового года, особенно, весной, везло меньше, поскольку яблок уже не было, не сезон, поэтому в качестве угощения были пряники или прочие сладости.

Однако своему если не любимому, то довольно близкому человеку, Анна не хотела устраивать праздник по принципу приюта. Девушка вспоминала, как некоторые заключенные на каторге рассказывали о том, что родители им на день рождения накрывали стол, приходили гости, дарились подарки. Наконец, Анна решила, что вполне неплохим вариантом будет спросить у своей бывшей воспитательницы, Авдотьи Исааковны, как лучше все устроить.

– Нюрка, рада тебя видеть, – сказала Авдотья Исааковна девушке, когда та пришла в приют, – Рассказывай, как тебе замужем, нравится?

– Нравится, – ответила Анна, – Конечно, не нравится то, что мужа по приемам вечно зовут, а он меня за собой таскает, но это единственный минус.

– Радуйся, что тебя всегда зовет, было бы хуже, если бы не звал, – пошутила воспитательница.

– Мама, тут такой вопросик, – сказала Анна, – А как нормальные люди дни рождения празднуют? А то у Тимофея скоро день рождения, а я не знаю, что делать.

– Все от вашего бюджета зависит, – сказала Авдотья Исааковна, – Спроси, планирует ли он звать кого-нибудь в гости, стол накройте, подари ему что-нибудь.

– Что? – удивленно спросила Анна.

– Не знаю, ты своего мужа всяко лучше знаешь, – ответила воспитательница, – Ну книгу подари, торт испеки. Может, безделушку-сувенирчик какой, если он это любит.

– Откуда я знаю, любит он их или нет, – ответила Анна, – Знакомы всего три месяца.

– Тогда книгу дари, точно не прогадаешь, – сказала Авдотья Исааковна, – Потом не забудь прийти, рассказать, чем дело кончилось.

– Конечно, расскажу, – пообещала Анна.

На обратном пути из приюта Анна зашла в книжный магазин и растерялась. Девушка не знала, что выбрать.

– Мужу хочу что-нибудь подарить на день рождения, – сказала девушка продавцу, – А что – не знаю.

– Может быть, тогда не книгу дарить, а картину? – предложил продавец девушке, – Вот, смотрите, всякие есть.

Анна прошла чуть дальше и увидела картины разных размеров. Внимание девушке привлекла картина, на которой был изображен красивый парусник. Решив, что и размер картины оптимален – не слишком большая, но и не маленькая, и цена вполне адекватная, и покупка практичная – в доме были пока что голые стены, Анна решила остановиться именно на ней.

Вечером девушка решила спросить своего мужа, что он планирует на свой день рождения, будет ли звать гостей.

– Много гостей звать не будем, – сказал Тимофей, – Родители, несколько друзей по юнкерскому училищу и пара друзей детства. И, возможно, с женами они придут. Так что ориентироваться надо человек на десять.

– А ты говорил, много гостей звать не будем, – улыбнулась Анна, – Разве ж это мало?

– Если бы половина моих сослуживцев по различным уголкам Российской Империи не разъехалась, то и в двадцать человек можно было бы не уложиться, – сказал Тимофей, – Да ты не переживай, много еды готовить не будем, в конце концов, не пожрать они придут, а пообщаться. Кулинарию к чаю в лавке купим, тебе только пару салатов сделать и все. На второе пельменей сварим, что за окном висят, так что я уже все продумал.

– Зачем же в лавке кулинарию покупать? – удивилась Анна, – Можно подумать, я готовить не умею.

– Это чтобы тебе слишком долго на кухне не возиться, – сказал Тимофей, – Мне как-то неловко от того, что беременная жена и работает, и по дому все делает.

– А как иначе? – удивилась Анна, – Я же тебе говорю, на фабрике баба на последних месяцах беременности сначала отработает десять-двенадцать часов, потом пожрать надо приготовить, а что я? Отработала с утра до обеда и все, домой бегу как тунеядка. А дома у нас вообще, плита газовая, русскую печку топить не надо, вообще, грешно на условия жаловаться.

– Ань, просто я вспоминаю, в нашей семье все не так было. Мама не работала, перед праздниками домой звали помощницу, она все готовила на завтра, чтобы маме меньше хлопот было, – сказал Тимофей, – Но я уверен, ребеночек родится, и ты больше работать не будешь, денег хватит. Это сейчас много уходит на обустройство дома, а там будет новое звание, жалование мне поднимут, и на ребенка хватит, и лишнее останется.

– Видно будет, – сказала Анна, – А у меня другой пример перед глазами, из тех женщин, что я в жизни встречала, не работали только алкашки и профурсетки. Первым на водку много не надо было, а вторые жили за счет содержавших их мужчин. Так что разные у нас взгляды на жизнь.

– Ну ладно, правильно ты сказала, потом видно будет, – сказал Тимофей, – Может быть, родится ребеночек и ты вообще, расставаться с ним на минуту не захочешь, всякое же бывает.

На следующий день, 25 ноября, Анна подарила Тимофею подарок – картину. Молодому человеку очень понравился этот подарок, и он долго благодарил свою жену.

Ближе к вечеру Анна начала накрывать на стол. Девушка сделала несколько салатов, порезала яблоки, выложила соленья. Вскоре начали приходить гости.

– Здравствуйте, – поприветствовала Анна родителей Тимофея.

– Здравствуй, Анна, – сказала мать Тимофея, – Мы с супругом, к сожалению, ненадолго. Плохо себя чувствую, давление высокое. Так что вы приезжайте к нам в выходные, посидим по-семейному, поговорим.

Вскоре родители Тимофея, поговорив с сыном, уехали.

Тем временем, в дом начали подходить другие гости. Увидев в прихожей Захара, Анна сначала растерялась, а потом девушка вдруг подумала:

«А чего это вообще я должна тут волноваться?» – решила Анна, – «Я здесь хозяйка, он – гость, пусть ему, если что, будет неловко, что бывшая каторжаночка тут на правах хозяйки поселилась».

– Здравствуйте, проходите, – поприветствовала Анна Захара, потом других пришедших гостей. Однако вскоре произошло то событие, к которому жизнь Анну не готовила совершенно.

– Варсонофий, проходи, – сказал Тимофей другу, – Ты с женой?

– Да, – ответил Варсонофий, – Знакомься, Степанида Юступова.

Тимофей слегка замялся, ведь со Степанидой он успел познакомиться несколько ранее, на приеме. Девушка тоже не ожидала увидеть здесь Тимофея.

– Очень приятно, – сказал Тимофей, – Проходите в комнату.

Степанида, присев на диван, начала перебирать в голове события прошлого вечера.

« – Степ, пойдешь со мной завтра в гости к другу детства? – спросил девушку Варсонофий.

– Если честно, не очень хочется, – ответила Степанида. Девушка до сих пор была сама не своя из-за совершенно идиотской драки и событий в участке, незадолго до этого дня, о которых она не посчитала нужным сообщить своему мужу.

– Степ, да не надо так замыкаться в себе, – сказал Варсонофий, – Да, ты поднадзорная, но жизнь этим не заканчивается. Вот скажи мне, где написано, что ты не имеешь право ходить в гости и общаться с людьми? Нигде. Вот поэтому не надо грустить, пошли.»

Степанида нехотя дала свое согласие и решила пойти вместе с мужем. Теперь же она чувствовала себя очень неловко. А гости, из которых половина была служащими полиции, раздражали девушку.

Варсонофий с Тимофеем отошли в один уголок, Степанида решила переговорить с Анной и девушки вышли в другую комнату, а тем временем среди военных начались активные разговоры.

– Да лучше бы он в Персию поехал, чем вот так от командировки косить, – сказал Захар, – Зачем же было на политической жениться.

– Не знал он, на ком женится, – возразил кто-то другой из военных, – Вот не написано же на человеке, что он на каторге побывал. Откуда было знать?

– Да я сразу говорил, что вот так, не проверив ничего, глупо жениться. Сделал же предложение первой встречной, которая более-менее понравилась, – сказал Захар, – Да уж, если на то пошло, лучше бы заплатил, чем вот так косить от возможной командировки.

– Да ты что такое говоришь, – раздался другой голос, – Военный-коррупционер – это вообще, враг Отечества. Уж лучше жена, которая за свои грехи отплатила, сколько суд решил, чем вот так опускаться.

Тем временем, Степанида и Анна тоже разговаривали, хотя весьма неспокойно.

– Ты чего вообще сюда приперлась? – спросила Анна Степаниду.

– Захотела и приперлась, тебя не спросила, – ответила Степанида, – Я – свободный человек, хожу, где хочу и куда хочу. Вот позвал меня муж с собой – пришла, и твое мнение меня меньше всего интересует.

– Да ладно, не кипятись ты так, – сказала Анна, – А как тебе контингентик гостей? Половина из которых – жандармы? Ладно, я хозяйка, это пусть они себя неловко чувствуют, что в дом врага народа пришли, а тебе каково сейчас?

– А я, в отличие от тебя, Анечка, своей биографии не стыжусь, – ответила Степанида, – И волноваться мне незачем.

– Ну ладно, Степанидочка, давай как-нибудь уже терпеть друг друга, раз так жизнь сложилась и Тимка с Варсонофием – друзья детства, – сказала Анна.

– Ладно, – ответила Степанида, – Так уж и быть, прощу тебя за то, что ты на меня не так давно на приеме набросилась.

– Слушай, не выпендривайся ты, а то я и сейчас в глаз заехать могу, – ответила Анна.

– Можно подумать, я не могу тебе по мордасам надавать, – сказала Степанида, – Ты же сама предложила терпеть друг друга, давай как-то это уже делать.

– Ладно, – ответила Анна, – Согласна.

Тимофей и Варсонофий тоже вели между собой беседу.

– Ты только подумай, оказывается, и Анна судимая, ну ладно, меня это не пугает, и, оказывается, Степанида политическая. Ты только представь, в каком я шоке от стольких известий, – сказал Тимофей.

– Да ладно, всякое в жизни бывает, – ответил Варсонофий, – Жизнь по-разному поворачивается, чего только не происходит.

Скоро стихли разговоры и в кругу военных, и Анна со Степанидой вернулись в зал, и Тимофей с Варсонофием вернулись к гостям. Праздник пошел своим чередом.

Ближе к концу праздника, когда уже успели разойтись практически все гости, кроме особенно близких друзей, к которым относился и Варсонофий, Степанида окончательно заскучала. Виновник торжества Тимофей сидел и разговаривал с Варсонофием и еще одним близким другом, а Степанида, Анна и пара жандармов сидели другой кучкой. Анна и Степанида обсуждали и вспоминали Карийскую каторгу, два других гостя вспоминали службу где-то в Карелии.

– Кстати, я до Карелии так и не доехала, – сказала Степанида Анне, – Освободили меня от этой радостной новости. В Москве свою ссылку отбываю.

– Да ты много докуда не доехала, – сказала Анна, – Зато Анютка за какую-то проклятую агитацию половину Российской Империи исколесить успела.

Чтобы их разговор не перекликался с разговором других гостей, Анна и Степанида отошли в другую часть зала.

Тем временем, в дом Скобинских пришел запоздалый гость – Сергей, которого Тимофей знал довольно давно.

– Еще один жандарм пришел мужа поздравлять, – прокомментировала ситуацию Анна, – Пойти, что ли, представиться, или подождать, пока меня позовут?