Текст книги "Приютка (СИ)"

Автор книги: Марфа В.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Первые годы ==========

2 сентября 1872 года. На крыльцо одного из Московских приютов была подброшена новорожденная девочка. Малышка не знала, что ее только что бросили родители и довольно крепко спала.

Измайлова Авдотья Исааковна, воспитательница приюта, вышла на улицу. Женщина немного утомилась от некоторых хулиганистых воспитанниц лет десяти, поэтому решила подышать свежим воздухом. Каково же было удивление воспитательницы, когда она увидела, что на крыльце стоит другая воспитательница приюта и держит на руках младенца, обернутого в одеяло.

– Сукины дети, сначала грешат, а потом за последствия отвечать не хотят, – выругалась Авдотья Исааковна, – Снова подбросили сироту. Язык что ли отвалился бы зайти внутрь и нормально ее оформить? Соврали бы, как некоторые, мол, нашли малютку на улице, не смогли пройти мимо, вот, вам принесли. Анютка, если это девочка, опять в честь тебя назовем. Давненько у нас Ань не было. Иногда бывают, подпишут хоть, кто это и как его или ее звать, а эту просто взяли и как котенка подкинули.

Младенца отнесли в помещение и начали купать.

– Девочка, – сказала Авдотья Исааковна, – Точно, Анька будет или Нюрка. И видно, родилась буквально несколько часов назад. Ну хотя бы в одеяло завернули, не замерзла дивчина.

Первые годы жизни Анна Рядченко, фамилию и отчество которой дали в честь директора приюта, провела в младенческом отделении, а уже позже, девочку перевели в ту часть приюта, в которой работала Авдотья Исааковна.

С самых первых дней Аня привязалась именно к этой воспитательнице и называла ее исключительно мамой. Женщина не препятствовала такому обращению и относилась к девочке так же хорошо, как и ко всем остальным детям.

Прошли годы. Ане было уже шесть лет. Девочка была в меру активной, в меру усидчивой, неглупой, довольно быстро усваивающей материал.

Приюток обучали рукоделию, домоводству, грамоте, счету. Ане, в основном, нравилось учиться, но иногда на нее нападали волны непослушания.

– Нюрка опять слушаться отказывается, – сказала Авдотья Исааковна то ли сама себе, то ли другой воспитательнице, после чего крикнула девочке, не особенно планируя выполнять обещание, – Нюрка, будешь баловаться – я тебя без обеда оставлю.

Проигнорировав эту реплику, девочка побежала дальше по коридору, что-то крича.

– Оставь ее разик – поймет, что нельзя бегать по коридорам и орать как резаная, – предложила воспитательница.

– Жалко, что хочешь, шесть лет всего, – ответила Авдотья Исааковна, как вдруг увидела, что Аня поскальзывается, с размаху врезается в стену и, пытаясь смягчить удар, хватается за штору и сдергивает ее с гардины.

– И это без внимания оставишь? – спросила Авдотью Исааковну воспитательница, – Она тут все разнесет.

– Нет, этого спускать на тормозах не буду, – ответила женщина, подошла к Ане, легонько шлепнула ее, а потом сказала, – Сейчас все пойдут в столовую обедать, а ты – в угол.

– Извините, мама, – сказала Аня, после чего вытерла навернувшиеся на глаза слезы и честно пошла вместе с воспитательницей в спальню своей группы.

На один из уроков рукоделия Аня прибежала запыхавшись и с опозданием.

– Нюрка, где была? – спросила Авдотья Исааковна свою воспитанницу.

– Искала свои ножницы, так и не нашла, – соврала Аня.

– Нехорошо врать, а я в окно видела, что ты сидела во дворе и выкладывала что-то из камней. Нюрка, тебе не стыдно врать? Сказала бы, что была во дворе и звонка не услышала, что в этом страшного? В следующий раз за вранье накажу.

– Простите, мама, – сказала Аня и потупила взор.

Девочка развернулась, чтобы пройти на свое место, как вдруг Авдотья Исааковна увидела, что у Ани порвано платье.

– Неаккуратно ходишь, казенную одежду не бережешь, – сказала женщина, – Не будешь беречь одежду – будешь ходить как оборванка. У тебя на этот урок дополнительное задание, подшить подол так, чтобы не было видно, что ты его разорвала.

На следующем уроке, математике, Аня постоянно крутилась за партой и отвлекала всех разговорами.

– В амбаре под крышей у воробушков вылупились птенчики, – всем говорила Аня, не обращая внимания на то, что их сейчас учат складывать цифры, – Они такие маленькие.

Аня была настолько увлечена разговорами о птичках, что даже не заметила, что к ней подошла воспитательница и за ухо вывела ее на середину класса.

– Не можешь спокойно сидеть – стой спокойно, – сказала женщина и продолжила урок, а Аня в некоторой растерянности осталась стоять, глядя на немалое количество любопытных глаз, которые смотрели уже не на доску, а на девочку.

После волны практически идеального послушания, которое всех радовало, Авдотья Исааковна как-то сказала другим воспитательницам:

– Нюрка что-то слишком долго себя идеально ведет, не к добру это.

И, буквально через несколько дней после этого разговора, у женщины из сумки пропало десять копеек. Возможно, этой пропажи Авдотья Исааковна бы не заметила, но увидев, что вся группа жует сладости, женщина спросила:

– Девочки, а кто вас угостил конфетами?

– Анька, – раздались голоса с разных сторон.

– Нюрка! – возмущенно сказала женщина и вывела девочку из спальни, – Ты меня до греха не доводи. Хочешь, чтобы я тебя прутом посекла и на горох поставила?

– Нет, мама, – опустив голову и покраснев, сказала Аня.

– Я тебя предупредила, надеюсь, ты все поняла, – сказала Авдотья Исааковна.

Однако разговора хватило ненадолго, через неделю вся группа снова ела конфеты, а у женщины снова пропали деньги.

– А в этот раз кто вас угостил? – спросила Авдотья Исааковна класс.

– Нюрка, – послышались голоса с разных сторон.

– Нюрка, я тебя предупреждала, – возмущенно сказала Авдотья Исааковна, таща за собой упирающуюся Аню, которая сообразила, что на этот раз их воспитательница говорила вполне серьезно, – Видать, моего предупреждения тебе было недостаточно.

Придя через полчаса к Ане и увидев, что девочка стоит там, где ее оставили и хлюпает носом, женщина сказала:

– Пошли.

Придя вместе с воспитанницей в пустой класс, Авдотья Исааковна сказала девочке:

– А тех, кто постарше, за воровство на каторгу отправляют. Все поняла?

– Простите, мама, – опустив голову, сказала Аня, – Я обещаю, это больше никогда не повторится.

– Очень на это надеюсь, – сказала Авдотья Исааковна.

Все дни, пока Аня старалась садиться по минимуму, группа сочувственно смотрела на девочку.

– Нюрка, прости нас, мы ведь тоже те конфеты ели, – сказала одна из воспитанниц.

– Ты у мамы деньги не воровала, – ответила Аня, – Я одна тут виновата.

– Нюрка, не расстраивайся, Авдотья Исааковна тебя простила, – сказала другая воспитанница, – Она же добрая. Ну построжилась немного.

– Она слишком добрая, а я вообще нехорошая, – сказала Аня, – И как мне теперь возвращать ее доверие?

– Не шуми на уроках, веди себя прилично и все со временем забудется, – сказала нянечка группы, которой тоже было жаль Аню, которая ходила уж слишком грустная.

– Дуся, у тебя Нюрка четвертый день грустная ходит, – сказала нянечка Авдотье Исааковне.

– Так понятное дело, я ее сначала надрала, а потом на горох поставила, наверное, слегка перегнула палку.

– Да нет, она не из-за этого переживает, – сказала нянечка, – Она расстроилась, что доверие твое потеряла. Поговори с ней, успокой, ну что же это такое, ходит девочка, как в воду опущенная.

– Нюрка, – сказала Авдотья Исааковна девочке, увидев, что она на прогулке не резвится, не играет, а уныло ковыряет палочкой листья, – Иди ко мне.

Аня с грустным лицом подошла к воспитательнице.

– Ты переживаешь, что мое доверие потеряла? – спросила женщина Аню.

– Да, – кивнула девочка.

– То есть, ты обещаешь, что такого больше никогда не повторится? – спросила Авдотья Исааковна.

– Обещаю, – ответила Аня, – Мама, пожалуйста, не надо на меня сердиться.

– Хорошо, я тебя прощаю, – сказала Авдотья Исааковна, – Если хочешь – залазь на ручки и обнимай меня, разрешаю.

Увидев, как вмиг переменилась Аня, Авдотья Исааковна обняла воспитанницу, а потом сказала:

– Ладно, Нюрка, слезай обратно, скоро уже прогулка окончится, в класс пойдем.

========== Учеба ==========

Шли годы. Девятилетняя Аня постепенно взрослела, прилежно училась, в меру своих способностей, стараясь не расстраивать свою воспитательницу.

В школу девочек не водили, в приют приходили приглашенные учителя. Кто-то нравился Ане, а кого-то девочка совершенно не любила.

– Словесник тройку за сочинение поставил, только потому, что я в сочинении четыре кляксы поставила и размазала уже написанный текст так, что он поплыл, – с огорчением и некоторой обидой говорила Аня подружкам после урока литературы, – По-моему, он мое сочинение толком и не читал, только увидел грязь и поставил трояк. Ну не переписывать же мне его было, в самом деле. А так мама ругать будет.

Буквально через десять минут слова Ани сбылись, в класс пришла Авдотья Исааковна и, впечатленная результатами Ани, сказала:

– Сегодня, после урока математики, Аня остается в классе переписывать свое сочинение и будет его переписывать, пока оно не будет написано на чистовик. А потом Зиновий Егорович его проверит, я его попросила.

– Мама, так что, Зиновий Егорович мое сочинение не проверял? – возмутилась Аня, – А за что тогда тройка?

– Нюрка, если бы я у вас вела словесность, я бы в руки такую тетрадь не взяла, – сказала Авдотья Исааковна, – Можешь радоваться, что тебе эту тетрадь в руки с тройкой вернули, а не порвали и в окошко не выбросили.

Аня обиделась и решила, что переписывать сочинение она все равно не будет. Поняв, что, возможно, ее подопечная так и планирует поступить, Авдотья Исааковна сказала:

– Пока сочинение не будет написано в пристойном виде, я тебя из класса не выпущу. Не хочешь писать – будешь сидеть здесь до ночи, одна и скучать.

Решив не спорить и не тратить время, Аня решила переписать свое сочинение на уроке математики.

Иван Константинович прохаживался туда-сюда по классу и увидел, что Аня пишет, когда все его слушают, и совершенно не обращает внимания на происходящее на уроке.

– Рядченко! – как в своей школе, по фамилии назвал девочку математик, – Ты чем сейчас занимаешься?

Ответом учителю была тишина. Некоторые парочки перестали шушукаться, книга про приключения Ивана-Дурачка тоже была спешно убрана с парты на колени.

– Здесь полкласса Рядченко, вы кого конкретно имеете в виду? – раздался голос из класса.

– Аню, которая до сих пор что-то пишет, – сказал учитель.

– Анька, встань, к тебе обращаются, – почувствовала девочка тычок в бок.

Не сразу оторвавшись от переписывания сочинения, девочка встала.

– Аня, ты чем занималась, покажи тетрадь, – сказал математик.

– Я писала в тетради, – не соврав, сказала девочка.

– Покажи мне тетрадь, – услышала Аня и испугалась – девочка с самого начала урока ничего не писала.

Видя, что Аня медлит, учитель сказал:

– Раз не хочешь показывать, значит, не математику писала.

Увидев, что учитель вышла из класса, Аня тихо и слегка испуганно сказала:

– К маме пошел. Ой, что же сейчас будет?…

И действительно, учитель в класс вернулся с Авдотьей Исааковной. Женщина сразу же прошла к парте Ани, увидела там открытую тетрадь по словесности, которую девочка не додумалась убрать.

– Аня, значит, решила, не тратить время после уроков на переписывание сочинения, – сказала Авдотья Исааковна и забрала с собой тетрадь по словесности, – После урока все равно останешься на час в классе, а если учитель будет на тебя жаловаться – то только после обеда выпущу. Ей-богу, однажды не выдержу и выдеру тебя когда-нибудь за твои выходки. Иван Константинович, если вы хотите, чтобы девочка до конца урока не страдала ерундой, лучше ее вызовите к доске.

Решив у доски задачу, Аня вернулась на свое место и с грустью сказала соседке по парте:

– За сарай, доделывать трещотку, придется пойти только после обеда, ты сама слышала, что меня рано из класса не выпустят.

В один из следующих дней, после урока словесности, на котором учитель объявил, что он поставил за сочинение Ане четверку, потому что в нем не до конца был раскрыт образ главного героя, девочка сказала подруге:

– А давай историю прогуляем? Учитель же все равно не проверяет, по какой причине нас нет. А, может быть, мы заболели и в больничном крыле лежим.

– Авдотья Исааковна узнает и нам влетит по первое число, – сказала девочка.

Однако Аня идти на историю не хотела: девочка не сделала домашнее задание, получать единицу не хотела, а выучить материал за десять минут казалось невозможной задачей.

Спрятавшись в уголочке класса домоводства, куда редко кто-то заходил не на уроки, Аня начала читать книжку.

Увидев, что в класс входит нянечка, девочка не испугалась – эту бабушку она знала хорошо и понадеялась, что она ее не отведет в класс или к воспитательнице.

– Нюрка, ты чего урок прогуливаешь? – спросила она девочку.

– Баба Катя, хотела книжку дочитать, – соврала Аня.

– Срочно иди на урок, ты еще ненамного опоздала, ничего страшного, – сказала нянечка и пошла за нитками, ради которых она и пришла в этот класс.

Аня вышла из класса, но на урок не пошла – не зря же она прогуливала историю. Решив, что воспитательница не придет к ним в спальню, Аня решила переждать урок там.

– Нюрка! – возмущенно сказала Авдотья Исааковна, войдя в спальню и увидев девочку, – Ты почему не на уроке?

– Приболела, – соврала Аня первое, что пришло в голову.

– Ленью ты приболела и враньем, – сказала воспитательница, – Ничего страшного, подлечим тебя. Иди сейчас на урок, накажу после урока.

Доведя за руку Аню до класса, чтобы девочка никуда не сбежала, Авдотья Исааковна сказала учителю:

– Аня опоздала, пусть войдет.

– Пусть сразу к доске проходит, – недовольно ответил учитель, – Ну что, Аня, рассказывай о Петре I.

– Я не готова, – ответила Аня.

Увидев, что напротив ее фамилии в журнале появляется жирная единица, девочка села на свое место и огорчилась.

– От Авдотьи Исааковны сильно влетело? – спросила ее соседка по парте, – Я же говорила, попадемся.

– Сказала, что после урока накажет, – ответила Аня, – Как думаешь, просто у стенки поставит, как тогда, когда мы с тобой на математике учителю стул испачкали сажей, или одним стоянием у стенки дело не обойдется?

– За единицу да прогул может и не обойдется, – сказала подруга, – Да не переживай ты, поругает, накажет и забудется все. Можно подумать, тут все прямо примерным поведением отличаются.

После урока, узнав от учителя, что Аня не сделала домашнее задание, получила единицу и половину урока вертелась за партой, Авдотья Исааковна сказала девочке:

– Да, серьезно ты ленью заболела. Вроде бы уже взрослая невеста, а ведешь себя как маленький ребенок. Помнишь, как я тебя три года назад от воровства вылечила?

– Помню, – ответила Аня и потерла щеку, которая вдруг вспыхнула, – Мама, пожалуйста, не надо меня наказывать, я все поняла.

– Я рада, что ты все поняла, но так запомнишь на дольше, – сказала Авдотья Исааковна.

– Нюрка, ты здесь? – раздался знакомый голос из коридора.

– Здесь, – ответила Аня, – Ты в класс не заходи, а то тебя накажут.

– Когда тебе можно будет к нам вернуться? Сильно влетело?

– Мама сказала, что часа через три за мной придет. Да не заходи ты, – сказала Аня, видя, что подруга все-таки вошла, – Ты, все-таки, молодец, пошла на урок, а я решила прогулять. Что тебе учитель поставил?

– Он меня к доске не вызывал, но даже если бы и вызвал, я бы тройку, наверное, получила. Кстати, может быть, он бы и тебя не вызвал сегодня к доске, если бы ты сразу на урок пришла. А так вон как получилось.

– Теперь опять, как три года назад, неделю буду стараться садиться реже, – ответила Аня, – Что на обеде сегодня было?

– Да все как обычно, суп с лапшой, котлеты… В общем, то, что мы с утра на домоводстве и готовили, – девочка подошла ближе, – Ань, обидно как получилось, вроде за небольшой проступок и такой результат.

– Последняя капля это просто была, вот маму и довела, – сказала Аня, – Ты же сама знаешь, какая она добрая, чтобы довести ее до того, чтобы она прутом отстегала, надо сильно постараться, причем долго стараться, с одного раза не получится.

Поговорив еще немного с подругой, Аня сказала:

– Иди в спальню, нехорошо будет, если мама тебя здесь увидит. Я ведь наказана, не должна ни с кем разговаривать.

Когда часа через три, как это было и запланировано, за Аней пришла Авдотья Исааковна, девочка сказала воспитательнице:

– Мама, простите меня, я понимаю, что вела себя неправильно, глупо, больше так вести себя не буду.

Увидев, что женщина практически не сердится на нее, от сердца Ани отлегло.

– Мама, вроде бы, не сердится уже, – сказала девочка, вернувшись к классу, – Вот зачем я только ее расстраиваю? Жалко ведь человека. Нас много, а она одна, и не я одна ее довожу, кроме меня еще столько человек…

========== Обучение рукоделию ==========

Незаметно пролетел еще один год. Аня стала значительно спокойнее, хотя некоторые эмоциональные всплески у девочки оставались. В свои десять лет Аня, как и все девочки, не столько учились разным предметам, сколько домоводству и рукоделию.

– А к чему девочкам знать разные науки? – говорил директор приюта, – Они скоро должны будут сами себе зарабатывать на жизнь. Захотят – потом сами все выучат, не захотят – и не надо. Главное, что читать, писать и считать умеют, а все остальное – не столь важно.

С такой подачи директора приюта, Авдотья Исааковна, вполне разделявшая это мнение, не ругала своих подопечных за низкие оценки по математике, истории, географии. После одной из провальных контрольных по геометрии расстроенный учитель пошел к воспитательнице.

– Авдотья Исааковна, из двадцати человек десять двоек, пять единиц, четыре тройки и одна четверка! – огорченно воскликнул он, – Донесите до них необходимость исправить свои оценки и улучшить знания.

– Директор смотрит на низкие оценки сквозь пальцы, и я с ним полностью согласна, – ответила воспитательница, – Могу поругать тех, кто получил единицы, а разговоры о том, что им пригодится геометрия в жизни, ведите сами.

– Ну хоть что-нибудь им скажите, – попросил учитель.

Авдотья Исааковна пришла в класс.

– Девочки, я очень огорчена, что некоторые из вас не удосужились выучить материал и получить хотя бы двойку, – сказала женщина, – Единица – это совершенно нулевые знания, возникает вопрос, а чем вы занимались на уроках, что ничего не выучили?

– Про двоечников хоть одну фразу скажите, – шепнул женщине учитель.

– Господин учитель считает, что двойка – это тоже недостаточная оценка, – продолжила женщина, – И хотя бы из уважения к учителю вы должны будете выучить то, что не выучили и переписать эту контрольную потом хотя бы на тройки.

Когда девочки, получившие единицы и двойки, пошли к учителю переписывать контрольную, Аня тоже пошла вместе с ними, хотя девочка написала работу на тройку.

– У тебя тройка, можешь не переписывать, – сказал девочке учитель.

– Мама сказала, что хотя бы из-за уважения к вам надо учить предмет, – сказала Аня, – Я выучила и хочу переписать работу.

Удивившись такому неожиданному желанию, учитель дал задание и Ане.

Проверив работу, учитель был немало удивлен.

– Аня молодец, выучила тему и переписала контрольную на пятерку, – похвалил он девочку перед классом.

Девочке было очень приятно это слышать, но положительного настроя хватило ненадолго, снова полились тройки и двойки, которые устраивали всех: и девочку, и воспитательницу, и директора, но никак не учителя.

Единственное, чего не прощала Авдотья Исааковна своим воспитанницам, так это пренебрежительного отношения к своим педагогам.

– Человек лучше вас в науке разбирается, его хотя бы за это надо уважать, – говорила она.

– Мама, почему двойки по геометрии вы легко прощаете, а за невыученное задание по Закону Божьему Ольга Васильевна ставит до конца урока посреди класса? – спросила Аня, – Да она кроме своей набожности, больше ничем похвастаться не может.

– Кончай, Нюрка, эти разговоры, нельзя так говорить, – сказала Авдотья Исааковна, – Человек глубоко верит, хорошо разбирается в науке, к нему надо относиться уважительно.

Решив, что проще учить домашнее задание, чем каждый урок стоять посреди класса, Аня постепенно изучила эту дисциплину довольно глубоко.

Так как девочек готовили к скорейшему вхождению в жизнь, готовили классы самостоятельно, под руководством кухарки, по установленному графику дежурств.

– На этой неделе мы работаем на кухне в понедельник и пятницу, – обсуждали девочки, – А малые посуду моют.

– Это да, хорошо, что мы теперь взрослые и не моем посуду, – ответил кто-то. – Я больше готовить люблю, чем грязь по тарелкам развозить.

В другие дни, когда девочки не дежурили на кухне, они шили рубашки на продажу.

– Девочки, не ленимся, работаем на результат, деньги потом на себя потратите, – говорила Авдотья Исааковна, – Говорю сразу, брак никто не оплатит, только зря материал переведете.

Получив свои первые карманные деньги, Аня решила потратить их на сладости. Примерно так же поступили и все остальные девочки.

Узнав, что большая часть средств будет положена на счет каждой из девочек, которым они смогут пользоваться после выпуска из приюта, Аня немало удивилась.

– А зачем это нужно? – спросила она воспитательницу.

– Ты сирота, бесприданница, а так какой-то капитал за душой будет, на первое время или при временных трудностях, – сказала Авдотья Исааковна.

Постепенно, желая приучить девочек к реалиям фабрики, девочкам начал ставиться план, который нужно было выполнить.

– Девочки, вот вы пока что живете здесь, работаете потихоньку, а где-то дети двенадцати лет, всего на два года старше вас, уже у станков стоят. И не стыдно вам свой план не выполнять? – периодически говорила Ирина Дмитриевна, заведующая швейным цехом, – Все равно же эти деньги на руки потом получите, смысл лениться?

Поэтому выходные дни радовали Аню больше всего. Девочка бегала по ночам смотреть на звезды, с чем постоянно боролась Авдотья Исааковна и с чем никак не могла справиться.

Обходя поздним вечером спальню, женщина нередко видела пустую кровать.

«Нюрка убежала», – думала женщина и выходила во двор приюта, чтобы найти свою воспитанницу.

Не желая попадаться Авдотье Исааковне, Аня пряталась и любовалась звездами в самых разнообразных местах, но, в большинстве случаев, все же попадалась своей воспитательнице.

– Нюрка, собачья ты дочь, куда опять сбежала? – говорила женщина, брала девочку за ухо или за руку и отводила в спальню.

Методы, с помощью которых Авдотья Исааковна пыталась отучить Аню от ночных прогулок, были разные: и доверительные беседы, и строгие разговоры, и наказания. Женщина и запирала в кладовке до утра непослушную любительницу ночной прохлады, где с утра находила ее спящей на полу и свернувшейся в клубочек, и ставила стоять к стенке, и лишала завтрака, и отвешивала материнские подзатыльники, и ставила на горох, и держала чуть ли ни неделю на хлебе и воде, и водила к директору для длинных душещипательных бесед, но все это было бесполезно. В конце концов, устав бороться и пытаться отучить девочку от ночных прогулок, воспитательница решила, что Ане это когда-нибудь надоест и она просто сама перестанет гулять по ночам.

Спустя месяцы прогулки стали реже, однако, все равно, не реже раза в пару месяцев класс среди ночи мог услышать тихий шепот в коридоре: «Разбудишь девочек – до утра будешь стоять возле стенки».

========== Будто в детство вернулась ==========

2 сентября 1883 года, одиннадцатилетие Ани. Спета «Многая лета», вручена вполне симпатичная юбка, сшитая двумя воспитанницами в последние полчаса перед праздником, по поводу праздника получены яблоки.

– Девочки, а я ведь уже почти взрослая, – сказала Аня, – А давайте на карманные деньги купим пива и отметим мой день рождения как взрослые?

К удивлению Ани, желающих испробовать такой способ празднования дня рождения, не нашлось. Поэтому девочка решила сходить в лавку одна.

– Нюрка, ты бы не ходила, – сказал кто-то из группы, – Авдотья Исааковна тебе не простит ни побег, ни, тем более, пиво. Ты же правила знаешь, нужно сходить, отпроситься, сказать, куда идешь, а потом по возвращению снова отметиться, что ты никуда не пропала.

Сразу вспомнив, как два месяца назад, после побега на речку и купания там, она остаток дня провела запертая в чулане, Аня слегка поколебалась, а потом сказала:

– Девчата, нет, я хочу почувствовать себя взрослой.

Быстро покинув двор приюта, Аня пошла в лавку. Купив там браги и выпив ее, девочка пошла обратно в приют. Во дворе приюта девочку начало тошнить, клонить в сон и Аня не придумала ничего лучше, как сесть на травку и поспать сидя.

Авдотья Исааковна заметила, что Ани нет в здании приюта.

– Девочки, Аня на улицу ушла? – спросила женщина воспитанниц.

– Наверное, – ответили девочки, не желая выдавать подругу.

– Могла бы и отпроситься, – сказала воспитательница и решила выйти на улицу уже по своим делам.

Увидев во дворе приюта Аню, лежащую на траве, Авдотья Исааковна была немало изумлена. Резкий специфический запах браги вокруг девочки заставил женщину подойти ближе.

«Напилась?» – подумала воспитательница, – «В одиннадцать лет? Быть такого не может».

Однако глаза и обоняние твердили женщине, что такое вполне могло произойти. Подойдя к девочке и начав трясти ее и легонько хлопать по щекам, Авдотья Исааковна смогла добиться того, чтобы девочка открыла глаза.

– Нюрка, пошли в здание, еще директор из окна увидит, тебе сильно попадет, – сказала она, – Не придумала ничего умнее, чем пьяной спать под директорскими окнами.

Аня с трудом встала и, опираясь на руку воспитательницы, зашла в здание.

– Тошнит? – спросила Авдотья Исааковна, глядя на воспитанницу, которая была бледнее мела.

– Да, – ответила Аня.

– Пошли в уборную, – сказала женщина.

Приведя через некоторое время девочку в спальню, Авдотья Исааковна сказала ей:

– Ложись спать. Как проснешься – приходи ко мне.

– Нюрка, в этот раз тебе точно не повезет, – начали наперебой говорить девочки, – Накажет тебя Авдотья Исааковна, гарантирую.

Под монотонное жужжание воспитанниц Аня заснула.

Проснувшись через пару часов, Аня вспомнила то, что ей говорили девочки и, понимая, что встречи с воспитательницей не избежать, снова побледнела.

– Ань, не переживай так сильно, – сказал кто-то, – Поругает, накажет, простит.

– Только бы к стенке не ставила, я ведь не выстою, упаду, – сказала Аня, – Девчата, как думаете, к чему мне готовиться?

– Готовься к разговору, без него точно не обойдется, – сказал кто-то, – А так предугадывать бесполезно.

С тяжелым сердцем Аня пошла искать воспитательницу.

– Нюрка, проснулась? – спросила Авдотья Исааковна воспитанницу, – Пошли в класс, поговорим.

«Наверное, потом в классе и оставит», – подумала Аня, – «Ну и ладно, посижу, сколько надо».

– Ну что, Нюрка, и стоило оно того, что с тобой только что было? – спросила женщина Аню.

– Нет, мама, – ответила девочка, смотря в пол.

– Обещай, что этого больше никогда не повторится, – сказала Авдотья Исааковна.

– Обещаю, мама, – ответила Аня.

– Голова болит? – раздался новый вопрос.

– Немного, – ответила Аня.

– Возвращайся в спальню и ложись дальше спать, – сказала женщина.

Аня недоуменно остановилась.

«Завтра, что ли, накажет?» – подумала девочка, – «Это мне еще до завтра в догадках мучиться?»

– Мама, – сказала Аня, – Наказывайте сейчас, я до завтра только измучусь в догадках, чего ждать.

– Иди в спальню, наказывать не буду, – ответила женщина, – Хотя за побег бы стоило.

– Спасибо вам большое, мама, – ответила Аня и вернулась в спальню.

– Ну что, Нюрка, рассказывай, – окружили девочку подруги, – Сильно ругала? Чем дело кончилось?

– Немного поругала и простила, – ответила Аня, – Я, конечно, такого совершенно не ожидала.

– Повезло, – сказал кто-то, но Аня уже не обращала на это внимания. С души девочки будто упал огромный камень: разговор прошел, она прощена.

Зимой девочки частенько гуляли по заснеженному дворику своего приюта и строили там домики из снега.

– Девчата, идите ко мне в избушку, – нередко говорила одна из девочек.

– А лучше, ко мне в гости, – подхватывала другая.

Девочки бегали от домика к домику и резвились там.

Однажды, утомившись от беготни, Аня захотела пить. В голову девочки пришла неожиданная идея: поесть снега, ведь все равно он состоит из воды, как говорили на каком-то из уроков не так давно. Аня с удовольствием глотала талую воду, а потом решила расстегнуть пальто.

– Нюрка, застегивай пальто, – сказала Авдотья Исааковна, увидев, что девочка чуть ли ни раздевается.

Аня быстро застегнула пальто снова, но было уже поздно. К вечеру девочка заболела, поднялась температура.

В больничном крыле, лежа на кровати в полном одиночестве, Аня думала о том, чтобы к ней пришел хоть кто-нибудь.

Когда в палату пришла Авдотья Исааковна, девочка была очень счастлива.

– Мама пришла! – радостно воскликнула она.

Соскочив с кровати, девочка обняла воспитательницу.

– Нюрка, ложись обратно в постель, – сказала Авдотья Исааковна, – Ты что, как маленькая, мне на шею бросаешься?

– Скучала, – ответила Аня и все так же крепко обнимала женщину.

– Ладно, Нюрка, успокойся, – сказала Авдотья Исааковна, – Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – ответила Аня.

– Оптимистка! – с улыбкой сказала женщина, – Температура, кашель, а она говорит, что все хорошо.

– Но ведь и правда все хорошо, – улыбнулась Аня.

Положительный настрой девочки, по мнению врача, сыграл решающую роль в выздоровлении: к группе Аня вернулась не через неделю, как предполагали все, а на четвертый день.

Шли дни. Несмотря на то, что Аня стала гораздо спокойнее, чем была в шесть лет, иногда в девочке будто что-то просыпалось и она снова становилась маленьким неуправляемым пацаненком.

– Нюрка в детство впала, – частенько говорили окружающие, – Смотри, Исааковна ей ухо накрутила. Прямо как маленькой.

Аня, тем временем, нередко совершала совершенно необдуманные поступки. Однажды перед итоговой контрольной, к которой девочка не подготовилась, Аня задумалась. Получать единицу девочке не хотелось, а мозг настойчиво советовал Ане сорвать этот урок.

Прекрасно зная, что Авдотья Исааковна простит плохие оценки, но не плохую дисциплину на уроке, девочка решила испытать судьбу.

Приделав над дверью класса ведро с водой, Аня подгадала так, что оно обольет первого, кто войдет в класс.

Кто-то знал о планах девочки и поддерживал их, кто-то отговаривал Аню, кто-то даже не догадывался, что ждет учителя сегодня. Однако произошло весьма неожиданное событие: в класс вошла Авдотья Исааковна, чтобы предупредить, что учитель заболел и урока не будет, контрольная отменяется.

Женщина не ожидала, что на нее выльется ведро воды. В некотором шоке сказав новость, ради которой она пришла в класс, Авдотья Исааковна добавила: