Текст книги "Основатели (СИ)"

Однажды, едва они, хорошенько выспавшись и поев, тронулись в путь, Годрик отчего-то забеспокоился.

– Послушайте, – он поднял руку, призывая спутников прислушаться. – Что это за звук? Сдается мне, у нашей повозки с колесом неладно. Эй, братец вор, – обратился он к Краучу, – будь любезен, погляди, что там стряслось. А то не хватало еще оказаться без колеса в чистом поле.

– Безмерно счастлив услужить благородному сэру рыцарю, – поклонился Крауч, тряхнув вихрастой головой. Нелепо вскидывая ноги, он подбежал к остановившейся повозке, присел на корточки, внимательно осматривая колесо; потом легко, как кошка, скользнул под повозку и сказал оттуда своим спутникам:

– Благодарение Господу и всем его святым, колесо в полном порядке!

– Ну, слава Богу, – вздохнул Годрик. – А что это ты делаешь под повозкой?

– Жена весела, да муж угрюм, – ответил Крауч. – Колесо цело, да ось треснула – вот-вот переломится.

Годрик нахмурился.

– Как же нам быть, братцы? – он оглянулся на Элазара. – Со сломанной осью мы далеко не уедем.

Крауч проворно вылез из-под телеги, отряхнулся и подскочил к Годрику – словно вырос из-под земли.

– Если вашему слуге Краучу не изменяет память, тут неподалеку есть селеньице. Вон там, за мостом, – он махнул рукой. Элазар и остальные не смогли ничего разглядеть из-за небольшой рощицы молодых дубков – но, проехав еще немного, и правда завидели мост, ведущий через реку, и домишки по ту сторону реки. По эту же сторону скучал человек, по-видимому, взимавший с путников плату за пользование мостом.

– Послушай, добрый человек, – обратился к нему Элазар, протягивая монету, – у нашей повозки треснула ось. Нет ли в твоей деревне человека, который мог бы ее поправить?

Хранитель моста попробовал монету на зуб и, удовлетворенно крякнув, спрятал ее в кошель.

– Человек-то имеется, – ответил он. – Аарон Уизли, кузнец. Да только захотят ли почтенные господа к нему идти?

– Отчего же не захотеть? – удивился Годрик.

Хранитель приставил ладонь ко рту и, подавшись вперед, сообщил таинственным шепотом:

– Он у нас того… колдун. Вон его дом, сразу приметите, – и он указал Годрику и его спутникам на чудное строение, возвышающееся над прочими домами. Покосившееся, неуклюжее, оно походило на свинарник, к которому кому-то взбрело в голову прилепить другие постройки; кое-где сложенное из камней, кое-где – из глины, а кое-где и из дерева, оно заканчивалось кособокой крышей с непонятной блестящей штуковиной, вертевшейся туда-сюда.

– Оно ничего, что колдун, – добродушно сказал Годрик. – Известное дело, кузнецы все колдуны.

Они проехали по мосту – и чем ближе они подъезжали к дому кузнеца, тем более странным он казался. Окошки все были разные: большие и маленькие, то круглые, то квадратные, то вообще многоугольные; пристройки второго этажа, чудилось, в любое мгновение могли рухнуть – до того беспорядочно они были налеплены; стены выглядели, как одежа бедняка – одни прорехи да заплаты; а из дыр в крыше непрерывно валил дым. Перед домом, раскачиваясь на каком-то необыкновенном стуле с изогнутыми полозьями вместо ножек, сидел сам хозяин дома, рыжий, жилистый и худой как жердь. Всё его лицо, шея и даже руки были покрыты веснушками.

– Это ты кузнец Аарон Уизли? – спросил его Годрик. – Правду говорят, что ты колдун?

Кузнец с достоинством наклонил голову.

– А то как же, колдун, – ответил он. – И отец мой был колдуном, и дед. А вот, поглядите, коли не верите: я на улице прохлаждаюсь, на стуле качаюсь, а между тем в кузнице меха сами раздуваются и молот сам по наковальне бьет, – и верно: заглянув в кузницу, Годрик и его спутники увидели, как меха и молот, соединенные со стулом кузнеца некими мудреными рычагами, размеренно двигаются.

– И в самом деле, колдовство! – восхитился Годрик. – Видал я магов, но такого могущественного никогда прежде не встречал.

Аарон Уизли был явно польщен, а Реувен засомневалась.

– Разве это магия? Больше напоминает механику, – сказала она Элазару вполголоса.

– Какая нам разница, Реувен? Меня скорее заботит, сможет ли этот доморощенный колдун починить нашу повозку, – отозвался он и спросил кузнеца: – Посмотришь ли ты нашу повозку, мастер Аарон? У нас испортилась ось.

– Аарон Уизли к вашим услугам, сударь, – проговорил тот, поднимаясь со стула. Работа в кузнице тотчас замерла.

Уизли залез под повозку, полежал там, что-то бормоча и цокая языком, а потом, встав, констатировал:

– Ось вашу уже не поправить, любезные господа. Придется новую ставить. Да и кобылу неплохо бы подковать, не то она у вас вскорости захромает.

– Уж не думаешь ли ты нас провести, мастер Уизли? – насторожился прижимистый Элазар. – Хочешь получить побольше работы, чтобы взять с нас побольше денег?

Кузнец укоризненно взглянул на Элазара через странное приспособление, сидящее у него на носу – две стекляшки, соединенные металлической скобой.

– Ты чужестранец, господин, раз так говоришь, – сказал он. – Будь ты из наших мест, то знал бы, что если кому и можно верить на этом грешном свете, так это Аарону Уизли. Оставьте свою повозку вон там, под навесом, достопочтенные господа. Переночуете ночь-другую в моем доме – а там и повозка ваша будет готова.

– Как это ночь-другую? – опешил Элазар. – Ты не сменишь нам ось прямо сейчас?

– Так сегодня ж суббота, – напомнил Уизли наставительным тоном. – Я думал, уж кому-кому, а тебе, господин, про то ведомо.

Элазар поморщился.

– Разве ты не христианин, мастер Уизли?

– Истинно так, господин мой: христианин, добрый христианин, – ответил кузнец. – Еще батюшка мой, Натан Визель, выкрестился, когда задумал в этих местах обосноваться и выкупить здешнюю кузню. Но кто скажет, что христианину негоже блюсти субботу? Старые обычаи новым не мешают, – и Аарон лукаво подмигнул.

– А это? – Элазар кивнул на кузницу. – Когда мы пришли, меха в твоей кузнице раздувались и молот бил по наковальне. Если ты не работаешь в субботу, то как тогда…

Уизли замахал на него руками.

– Милостивый господин, да какая же это работа? Это развлечение! Я ведь ни к мехам, ни к молоту не прикасаюсь, а только на стуле в свое удовольствие качаюсь.

– Значит, ты сможешь починить нашу повозку завтра? – вмешался Годрик: он быстрее, чем расчетливый Элазар, терял терпение.

– Завтра воскресенье. Грех работать в воскресенье, сэр рыцарь, – нисколько не смущаясь возразил Аарон.

Годрик фыркнул от смеха.

– Экий ты хитрец, мастер Уизли! Тебе уже впору, подобно неверным, и пятницу блюсти!

Кузнец навострил уши.

– А что, есть такие, что и пятницу блюдут? – на миг он задумался, но потом вспомнил о гостеприимстве и благодушно сказал Элазару и остальным: – Да что же я, болван, стою, в дом вас не приглашаю? О пятнице после подумаем. Пожалуйте, пожалуйте, господа. Моя Мэгги, верно, уже обед стряпает, – и, поманив Элазара и остальных за собой, Аарон Уизли нырнул в одну из дверей, едва не споткнувшись о бродившую по двору пеструю курицу (Аарон сильно прихрамывал).

Пройдя через низкий дверной проем, Элазар и его спутники оказались в полутемной комнате, тесной из-за множества причудливых предметов. Через комнату и по стенам тянулись толстые веревки, с потолка спускались неизвестного назначения трубки, на полу в беспорядке валялись детали каких-то механизмов. У очага, над висящим над огнем котелком, суетилась маленькая кругленькая женщина на сносях – такая же рыжая, она всё же была полной противоположностью своему супругу. Беспрерывно ворча себе под нос, она то крошила что-то в котелок, то ворошила горящий хворост, то бегала к люльке, качая хнычущего младенца. Услышав чужие шаги, она повернулась и, уперев руки в бока и выпятив живот, разъяренно уставилась на Аарона.

– Это еще что такое, Рони?! – напустилась она на мужа. – И без того хлопот полон рот, а ты еще гостей привел! Куда мне их сажать? Чем мне их кормить? На самих еды не напасешься, а тут такая орава… Не принимайте на свой счет, почтенные господа, – мгновенно переменив тон, радушно улыбнулась она Элазару и его спутникам. – Уж вас-то я ни в чем не упрекаю. Не ваша вина, что мой муж, чтоб ему пусто было – слышишь, Рони?! – пригласил вас в дом, когда у нас на всех – корка хлеба да пустая похлебка. А всё из-за этого бездельника, – снова начала распаляться Мэгги, – всё из-за этого христопродавца, чтоб его черт взял совсем! Каждый Божий день возится со своими железками, выдумывает что-то, делает-переделывает, – вместо того чтоб работать! Вон, полюбуйтесь, – Мэгги презрительно кивнула на некое приспособление, стоящее в углу. – Муженька моего работа. Опять взялся делать пыточную машину для лорда. Сколько раз тебе говорила, Рони, не берись! Не берись, дурень! Сам же в нее попадешь, в дьявольскую свою машину, – мало тебя, что ли, на дознания к лорду тягали?

Аарон, который, не успев войти, сразу же кинулся к своей пыточной машине – что-то подправлять да подкручивать – примирительно улыбнулся.

– Полно, полно тебе, женушка, совсем расходилась, – мягко сказал он. – Тягали, ну так что ж? Потом же всегда отпускали. Да и мне польза: я прямо там, на месте, свои изобретения на себе и проверял – хорошо ли работают, не надо ли что переделать…

– Скажешь тоже! Польза! – никак не могла угомониться Мэгги. – Да ты же тогда еле до дому добрел! А потом еще с месяц с лежанки не поднимался! И до сих пор хромаешь. Вы бы его видели, любезные господа, – повернулась она к Элазару и остальным. – Смотреть и то страшно! Весь истерзанный, израненный… А всё из-за твоих глупостей, Рони, из-за придумок твоих вот этих, – опять накинулась она на мужа. – Я тут с ног сбиваюсь, глаз не смыкаю, с раннего утречка до поздней ночи по дому хлопочу – а он знай только железки свои собирает! У, глаза бы мои на них не глядели!

Аарон продолжал возиться со своей машиной для пыток.

– Да разве мои механизмы кому мешают? – возразил он по-прежнему мягко. – Я вон и тебе в помощь разные приспособления придумал, только ты ими пользоваться не желаешь – ума не приложу, отчего. Поглядите, почтенные господа, разве не удобно? – Аарон Уизли поднялся с пола, вывел на середину комнаты нечто вроде метлы на колесах и, усевшись на нее, принялся крутить педали. Метла поехала вперед, а ее «хвост» замотался из стороны в сторону, не столько подметая, сколько поднимая тучи пыли. – А вот еще, – кузнец подошел к стене и покрутил ручку – в следующее мгновение в полу распахнулась дверца погреба, и оттуда начали вываливаться овощи. – Здорово, разве нет?

Реувен с сомнением посмотрела на механизм.

– Твоя изобретательность, разумеется, весьма похвальна, мастер Аарон, – сдержанно ответила она, – но, к твоему сведению, это вовсе не магия, а простейший винт Архимеда.

– Как же не магия? – искренне удивился Уизли. – Гляди: я кручу ручку – и овощи сами снизу поднимаются. Если уж это не волшебство, то что тогда магия?

Аарон Уизли суетливо пересек комнату, влез в некое подобие колеса в человеческий рост и зашагал, приводя колесо в действие. Вокруг застучало и заскрипело; в кадушке, словно по волшебству, щетка сама начала отмывать горшки, люлька закачалась, деревянная ложка закрутилась в котелке, помешивая похлебку, а металлический ковш, появившись из стены, начал загребать овощи и метать их в котел.

– Даже не приходится ничего делать, – весело сказал Уизли, не скрывая гордости за свои изобретения, – механизмы сами за тебя и горшки отмоют, и младенца покачают, и похлебку сварят!

– Я к твоему проклятому колесу, Рони, и на шаг не подойду, – буркнула Мэгги. – Что я, по-твоему, по дому да по двору не набегалась, чтобы еще в колесе бегать?!

Аарон хотел ей что-то ответить, но тут механизм заработал в полную силу и ковш, запустив в котелок репу, промахнулся и попал ею Этельстану по лбу. Бени злорадно захихикал, но почти сразу же перестал, потому что ему в глаз врезалась луковица. Мимо ошарашенных Элазара, Годрика и Реувен пролетел кочан капусты – и вместо того, чтобы плюхнуться в кипящую воду в котелке, ударился об этот котелок и опрокинул его. Вода хлынула на хворост и погасила огонь. Мэгги кинулась было к очагу, но тут люлька, чересчур раскачавшись, перевернулась, и ребенок в ворохе тряпья свалился в опустевшую корзину из-под овощей. Младенец разразился плачем. Мэгги подхватила его на руки и, нервно укачивая орущего рыжего ребенка, крикнула мужу:

– Чтоб тебя черти задрали, Аарон Уизли! Чтоб ты лопнул вместе со своими железяками!

– Зачем же так огорчаться, Мэгги? – ласково упрекнул жену Аарон. – Сейчас я кое-что подправлю – и всё заработает лучше прежнего.

========== Глава 13. Дракон ==========

Утром понедельника мастер Уизли починил повозку – работы оказалось всего ничего – и к полудню Элазар и его спутники были уже далеко от селения. Они ехали весь день, от нечего делать глазея на зеленые луга вокруг, осиянные ласковым солнцем, на пасущиеся вдалеке стада, на быстрые речушки и шелестящие рощицы. Сгустились сумерки. Постепенно дорога, прежде широкая, начала сужаться. Теперь путников обступали заросли вьющегося орляка, колючих кустов и дикого шиповника; наверху ветви сплетались, отчего казалось, что дорога идет под низкими темными сводами. Настороженная тишина стояла здесь, и Годрик, Крауч и Бени, прежде болтавшие друг с другом без умолку, сначала понизили голоса, а потом и вовсе замолчали. Никому не хотелось разговаривать в этом мрачном месте.

Вдруг они услышали странный звук, несшийся откуда-то издали, с того отрезка пути, который они уже прошли, – звук, напоминающий отдаленные раскаты грома. Звук приближался – и вскоре уже вся округа гремела, грохотала и клокотала, как адские котлы, в которых черти истязают грешников. Вместе с грохотом нарастал и рев, какой может исторгать только ужаснейшее из чудовищ. Кобыла, тянувшая повозку, забеспокоилась. Она остановилась и прядала ушами, а кони под Годриком и Элазаром, перестав слушаться всадников, закружились на месте. Вдруг где-то вдалеке сверкнуло пламя, а вслед за тем на земле и кустах заплясали багровые сполохи. Из-за кущей орляка показалось нечто огромное, черное, плюющееся искрами и изрыгающее клубы дыма – с устрашающим рычанием оно приближалось к путникам.

– Господь милосердный, пощади нас, – выдохнул Годрик, выхватывая меч. – На нас напал дракон!

– Дракон?! – ужаснулась Реувен. – В Британии еще остались драконы?! – она спрыгнула с подводы, вытащила палочку и встала рядом с конем Элазара, приготовившись защищаться. Реувен лихорадочно перебирала в памяти всё, что она когда-либо читала о драконах, но, по правде сказать, магическая зоология никогда не входила в круг ее интересов. Элазар тоже пребывал в смятении, совершенно не представляя, как ему защититься от дракона. Бени, Крауч и юный Этельстан проворно залезли под подводу, надеясь, что дракон, занятый расправой над старшими магами, их не заметит; а Морхозий, по своему гоблинскому обыкновению, куда-то исчез. Один только Годрик не потерял присутствия духа: разумеется, он предпочел бы и вовсе не встречаться с этим чудищем, изрыгающим пламя, искры и дым, но вместе с тем Годрик помнил, сколь славно и почетно для рыцаря сразиться с настоящим драконом. Он благоговейно поцеловал крестовину меча, произнес заклинание, дарующее (как верил Годрик) победу в битве, и прокричал врагу:

– Страшись, Люциферово отродье! Я – сэр Годрик Гриффиндор, сын Вульфрика Гриффиндора, а это – мой верный меч! Подходи, если осмелишься, – и я срублю твою поганую уродливую голову!

Дракон, будто бы вняв дерзким словам Годрика, и в самом деле приблизился. Годрик размахнулся, чтобы со всей силы нанести чудовищу первый удар, как вдруг Бени, высунув голову из-под подводы, воскликнул:

– Постойте! Да это же никакой не монстр!

И верно: перед Элазаром и его спутниками в клубах дыма и отблесках яркого пламени предстала необыкновенная конструкция на больших, обитых железными ободами, колесах, приводимых в движение сложной системой рычагов и клапанов. На спине у мнимого дракона располагалась печь, в которой полыхал жаркий огонь, а их старый знакомец Аарон Уизли время от времени подкидывал в печь уголь. Выплюнув из трубы еще одну порцию дыма и искр, машина с громким шипением остановилась, и с нее слезли закопченный Аарон и его жена с младенцем на руках.

– Если уж моя Мэгги вобьет себе что-нибудь в голову, то ее ничем не проймешь, даже и пытаться не стоит, – туманно объяснил свое неожиданное появление Аарон Уизли. – Как давеча вы нам рассказали про вашу далекую землю, которой правят лорды-волшебники и где маги живут в мире с немагами, так женушка моя и загорелась: покоя себе не находила – и мне покою не давала. «Поедем, – говорит, – Рони, с этими господами! Нам с тобой в родном селении совсем житья от лорда не стало – авось на новом месте будет поспокойнее».

– Мы знать не знаем, где этот ваш Аргайл и что он такое, – подхватила Мэгги, – но тут муженька моего совсем извели, мочи никакой нет. Везде лорды как лорды, а наш – магоборец, чтоб его черти съели совсем. Вот я и решила: отправимся и мы с вами, пожалуй. Нам куда бы ни ехать, лишь бы подальше от этого изверга.

– А мы в дороге обузой вам не станем, – продолжил Аарон – супруги Уизли вообще говорили так, словно поочередно распевали куплеты песни: каждый вступал, едва замолкал другой. – У нас, как видите, телега своя имеется, самоходная. Собственными руками сотворил – хитрое колдовство, а? На угле работает.

Годрик, немного разочарованный тем, что ему не удалось стяжать себе великую славу в бою с драконом, вложил меч в ножны и обошел телегу, с удивлением ее разглядывая.

– Неужто твоя телега сама по себе катится? – удивился он. – Она-то потяжелее обычной будет… И лошадей не требуется? Чудеса да и только! А скажи-ка, мастер Уизли, что ты станешь делать, когда у тебя закончится уголь?

Аарон Уизли лукаво улыбнулся – по-видимому, он только и ждал случая, чтобы продемонстрировать удивительные возможности своего изобретения.

– А вот, взгляни! – он трусцой подбежал к повозке и захлопал в ладоши, восклицая бодро: – Ну-ка, ну-ка, ребятки, подымайтесь, сони! Покажем любезным господам, на что способно мое творение! – и из телеги, из-под соломы, как по волшебству появились рыжие растрепанные головы – множество рыжих голов, сразу и не счесть. – Мои отпрыски, – с гордостью представил их Аарон Уизли.

Рыжие мальчишки, старшему из которых было лет пятнадцать, а самому младшему – годка этак три, нехотя выбрались из соломы, где до этого прикорнули. Годрик и остальные с изумлением наблюдали, как в телеге появляются всё новые и новые Уизли – казалось, им не будет конца.

– А ты, мастер Уизли, как я погляжу, не только свои диковинные штуки мастак клепать! – хохотнул Годрик.

Аарон заулыбался.

– Это да, это уж у меня не отнимешь, – признал он, весьма довольный собой. – Моя Мэгги в год по дитю приносит, а то и двойню, если повезет.

– Нашел чему радоваться, дурень, – наигранно рассердилась Мэгги, любовно поддав Аарону локтем в бок. – Пора бы уже и угомониться с ребятишками-то: такую ораву сам черт не прокормит! Да вот беда: всё мальчишки получаются, как на грех, а мне бы дочку надо, чтоб по хозяйству была мне подмога.

Аароновы ребятишки тем временем, позевывая и потягиваясь, расселись попарно и принялись крутить педали. Аарон задавал им ритм, хлопая в ладоши. Телега тяжело сдвинулась с места и медленно-медленно поехала вперед, скрежеща колесами.

– Вот так диво! – воскликнул Годрик. – Телега без лошади едет!

– Это еще что, – похвастался Уизли. – Сейчас она медленно едет: под вечер ребятишки-то все сонные. А вот днем увидишь: если накормить их досыта, да еще пообещать им сладкой тыквы, ты мою самоходную телегу и на коне не обгонишь! – он зашагал рядом с неторопливо катящейся телегой, хлопая в ладоши, чтобы мальчишки крутили педали в лад. – Из-за моих ребятишек я и отважился отправиться вместе с вами неведомо куда, – доверительно сказал он Годрику и остальным. – Если б не они, я бы свою кузню вовек не бросил. А тут как жена завела разговор про вашу школу, я и сообразил: школа волшебства? Вот удача так удача! Старших-то моих давно пора отдавать в учение – не всё же им собак гонять да соседские огороды разорять.

Элазар и Реувен недовольно переглянулись: их обоих ничуть не прельщала перспектива тащить с собою самозваного колдуна и его многочисленный выводок, да еще и кормить их всю дорогу до Аргайла – насколько Элазар и Реувен могли видеть, ничего съестного в самоходной телеге мастера Уизли припасено не было.

– Видите ли, любезный мастер Аарон, – произнесла Реувен с холодностью, – наша школа принимает не всех детей без исключения, а лишь одаренных магическими способностями.

– Так вам, стало быть, повезло! – весело ответил Уизли. – Таких смышленых сорванцов, как мои, вы во всей Британии не сыщете! Одаренные они, еще как одаренные, не сомневайтесь, в этом я хоть на Евангелии, хоть на Пятикнижии могу поклясться! А если не верите, только взгляните на их шкодливые мордашки, – и Уизли, растроганный собственными словами, ласково потрепал рыжую макушку своего младшенького. – Я, конечно, и сам мог бы их своему колдовству обучить, как отец меня учил, – заявил Аарон, – да только, признаюсь, учитель из меня никудышный, хоть и дело свое знаю хорошо: не могу я с ребятишками управляться, больно сердце у меня мягкое. А в ученье строгость нужна, как же без этого. Помнится, отец мой покойный всю крапиву на пустыре за кузней извел, пока мне чародейство свое передал. Вот и плоды учения: любую хитрую штуку, какую измыслю, могу сотворить. А я вам за ребят моих отплачу: какая мудреная вещь ни понадобится, всё сделаю.