Текст книги "День сурка (СИ)"

Автор книги: LWZ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Кэрол почувствовала, что ей нужно лечь. Горело все тело, и даже глаза болели. Это было похоже на тяжелый грипп, и даже кости ломило знакомо. Она коснулась щекой опавшей листвы, и Дэрил лег рядом, глаза в глаза, не отрывая взгляда. Сказать хотелось так много, а сил не оставалось ни на что.

– Я не смеялась. – Она сглотнула, и горло дернуло колючей проволокой. – Я думала, что ты все забудешь.

– Сто лет назад все понял. Не дурак же. Когда ты в обморок грохнулась.

Краски гасли. Дэрил, его лицо, ветка папоротника, нависшая над ним, все погружалось в темноту.

– Когда отнес тебя к нему. В его дом. Мэгги показала, куда. Понял, окей. Не лез бы. Твоя жизнь. Твоя и его. Но зачем за мной в лес пошла?

Жар сменился ознобом. Пальцы ног заледенели. Она сжимала руку Дэрила, будто надеясь забрать у него хоть немного тепла, и он, поняв это, притянул Кэрол к себе, накрыл полой жилетки.

– И орала наутро. – Он говорил куда-то ей в волосы. – Зачем? Я же не лез. И вчера ты все равно… Зачем? Я, блин, так старался не лезть в вашу жизнь.

Кэрол собрала последние силы.

– Дэрил-чертов-Диксон, – сказала она. – Я тебе вот что скажу.

Горячее дыхание грело ей макушку.

– Нельзя… – Она делала тяжелый вдох перед каждым словом. – …столько времени… проводить… на охоте.

– Чего?

– Где ты был, когда меня подстрелили? В лесу ночевал?

– Подстре… что?!

– Готовь задницу, потому что завтра я тебе ее надеру.

– Черт, Кэрол.

– Замолчи.

Кэрол прижалась щекой к его щеке. День восьмой, Дэрил все еще невыносим. Был с ней в этой ловушке с самого начала – и даже не заметил. Она бы посмеялась, если бы не боялась, что это убьет ее раньше времени.

– Тебя все время не было, – сказала она.

– Кто-то должен был искать гребаное мясо, – ответил он.

– Мы найдем твою косулю… завтра… на том же месте… место помнишь? – Кэрол теряла мысли. – Дэрил. Наверное, думал, что я совсем чокнулась? Возвращайся. Домой, к нам… Дэрил… Возвращайся ко мне.

Она еще дышала, но глаза сами закрылись. Чувствовала, как Дэрил перевернул ее на спину, как нащупывал пульс, прижимался ухом к ее груди и говорил что-то – Кэрол чувствовала вибрацию его голоса, уходящую к ней под кожу.

– Еще здесь, – прошелестела она. – Я не слышу. Что?

Дэрил повторил.

– Не слышу… Не смей ничего… Завтра глупо… Поймешь… Дэрил?

Он не отвечал. Лес затих. Перестали петь птицы. Не шумели кроны деревьев.

– Дэрил?

Кто-то целовал ее веки.

Сердце замерло.

Кэрол хотела есть.

========== День 9 ==========

Кэрол знала, где искать. И Дэрил действительно был там: стоял на кладбище, растерянный, лохматый и босой, в одних только джинсах и футболке на прохладном утреннем ветерке.

– Эй, – тихо сказала она. Дэрил обернулся. – Привет.

Он, волоча ноги, подошел к ней, схватил за плечи. И вдруг сделал шаг назад.

– Что за черт, – прохрипел Дэрил.

Кэрол улыбнулась.

– Что за черт, – повторил он. Обернулся – туда, где, по всей видимости, должна была быть могила Кэрол. – Мне сон приснился. Стремный.

Кэрол медленно закатала рукав рубашки, показывая чистое предплечье. Дэрил дотронулся до ее кожи шершавыми пальцами.

– Это был не сон. Дэрил, только не говори, что ты все-таки притащил меня сюда!

Она пыталась шутить и ободрять его, но в то же время чувствовала ледяной ужас, пробирающийся к ней.

Это не какая-то пустая могила с крестом во дворе тюрьмы, над которой они когда-то даже посмеялись. Тело Кэрол по-настоящему опустили в землю – и, скорее всего, не в первый раз. Она не знала, что было после того, как ее случайно застрелила Эшли, а Дэрил свидетелем тогда не стал, слишком глубоко загуляв в лесной чаще. Но Кэрол подозревала, что и в тот день долго думать не стали.

А еще она помнила тот голод. Разрывающий, всепоглощающий.

Помнила, как, растеряв способность слышать и видеть, в густой темноте чувствовала одно: запах. Запах Дэрила.

– Хочешь кофе?

– Не хочу я кофе. – И тут же кивнул: – Давай.

Она привела его в дом – в свой дом. Нюхала кофейные зерна, пока бурлила вода. Дэрил сидел на высоком барном стуле, вцепившись пальцами в кожаное сиденье, похожий на дикого кота. Под глазами у него залегли черные круги.

– Не спал до утра? – Кэрол пододвинула к нему кружку.

– Я сидел там. – Дэрил отхлебнул черный кофе. – Там, ну…

– На кладбище?

– Да. Не собирался уходить. А проснулся в своей постели.

Кэрол мешала кофе ложкой. Она все еще чувствовала, как сладко пахнет Дэрил. Не запах его одежды, не запах его волос. Запах плоти, и солоноватый – крови.

– Ты всегда просыпаешься в своей постели, – сказала она. – Ни разу не замечал, чтобы это было… странно?

– Когда в лесу остался. – Дэрил хмурился, смотрел недоверчиво. – Ночевать устроился на дереве. А вчера утром здесь проснулся.

– Не насторожился?

Дэрил пожал плечами:

– Ну, подумал, что вернулся ночью и забыл. С ног валился, себя не помнил.

Дэрил Диксон. Тот самый, который не удивится, даже если перед ним разверзнется земля и из дыры выпрыгнут черти.

Она вдруг протянула руку и со смешком взъерошила волосы у него на макушке. Дэрил дернулся в сторону:

– Чего ты?

– А ты чего? Боишься меня?

– Не… – Он теперь следил за ее рукой, не отрывая глаз.

– Я не призрак.

– Черт. Знаю.

– Я говорила тебе, что не умру. Ты совсем не поверил?

Он допил кофе маленькими глотками, обжигаясь, и пока чашка не опустела, не начал говорить.

– Тебя не было. – Вытер губы ладонью. – Ясно? Ты… – Кадык на его горле скакнул. – Мертвая лежала. Напрочь. Пока глаза не открыла.

– Сказала ведь тебе, уходи!

– Ага. Уйдешь тут. – Дэрил принялся бродить по кухне, трогая столешницу, стуча по ней костяшками. – Глаза открыла, и я тебя…

Кэрол не могла это слушать. И в то же время понимала: если он не расскажет, то не сможет до конца осознать.

– Я тебя… Мне пришлось.

– Знаю.

– Ножом.

– Я понимаю, Дэрил.

– Это был конец. Это был… конец. – Он резко вскинул голову: – Или я сейчас сплю? Сплю, а?

– Нет. Все началось заново: этот день и мы.

– Как такое быть может?! И давно?

– Девятый день пошел.

– Дерьмо…

Он сел на пол у стены, сложив руки на коленях. Кэрол опустилась рядом.

– Не меняется ничего, – сказала она, – и никто ничего не помнит. Как заевшая пластинка, понимаешь? Все делают одно и то же, каждый день. Я думала, что и ты среди них… До вчерашнего дня. Я уже умирала здесь один раз, Дэрил. – Говорить об этом было тяжело и странно. – Я как будто теряю бдительность. Или это новое время пытается что-то сказать мне. Меняешь день слишком сильно – умираешь. Как наказание.

– Бред.

– Полный.

– А если бы я?..

– Умер? Проснулся бы утром, как ни в чем не бывало.

– А Рик? Остальные?

– Тоже, но они не запоминают.

Дэрил с хрустом начал грызть ноготь на большом пальце.

– Я не знаю, как отсюда выбраться, – сказала Кэрол. – Мне жаль, что тебе пришлось пройти вчера через такое. Но теперь ты понимаешь.

– Вечером… – Дэрил бесцеремонно сплюнул кусочек ногтя на пол. – Когда все разошлись уже… – Никак не мог произнести вслух хоть что-то, связанное с похоронами. – Та старая миссис, про которую ты говорила в лесу.

– Миссис Косби?

– Ага. Она упала c лестницы. Мэгги сказала. – Дэрил наконец-то встретился с Кэрол взглядом.

– Ты тогда понял, что я говорю правду?

– Думал, совпало. Или нет… Не знаю. Надеялся. – И вдруг, без перехода: – Ты рассказала ему?

– Кому?..

– Ему.

Кэрол старалась не думать про Тобина. Как и остальные жители этого дня, он превратился в мираж, запрограммированую игрушку. Ей одинаково больно было видеть, как Тобин каждое утро повторяет одни и те же слова, и как остальные обращаются к ней с одними и теми же репликами. По утрам она все быстрее убегала из их спальни, уворачиваясь от объятий, поцелуев, от любого проявления чувств: это было ненастоящим.

Но Дэрил ждал ответа, и Кэрол бросила:

– Нет.

– Он вчера был… сам не свой.

Что можно ответить на эти слова? Да, Тобин, наверное, горевал. Как и в тот день, когда Абрахам ворвался в город с ее безжизненным телом на руках. Но разве это горе было настоящим, если на следующий день никто о нем не вспоминал?

– Что ж, а сегодня он в порядке.

Но вопрос про Тобина был, похоже, лишь вступлением.

– Когда ты поняла? Что этот день… такой?

– В отличие от тебя, мне не потребовалось столько времени.

– Черт, Кэрол.

– Знаю, знаю, в лесу все и так одинаковое.

– Почти сразу, да?

– Дня через два.

– И молчала?

– Дэрил, зачем мне было рассказывать об этом кому-то? Меня бы приняли за сумасшедшую. Дали бы теплый плед и успокоительное. Смотрели бы с сочувствием, а наутро забывали бы. Нет, спасибо.

– Но как ты выжила?

В голосе Дэрила не было любопытства, во взгляде – тоже. Было что-то, похожее на боль, если только ему действительно могло быть так больно за нее. Он перестал прятаться за недоверием, смотрел обеспокоенно.

Она встала и протянула ему руку:

– Пошли.

Дэрил ухватился за ее ладонь и вскочил. Она повела его на улицу, не отпуская руки, и только на крыльце Дэрил смущенно отстранился, делая вид, что ему нужно что-то достать из карманов. Так ничего и не достал.

Они встретили Карла и Джудит. Дэрил похмыкал в ответ на вопросы Карла о том, пойдет ли он сегодня охотиться. Кэрол подхватила малышку на руки, и они продолжили путь уже втроем. Завернули к Дениз, слишком рано: Саша и Тара, сонные, проспавшие не больше трех часов после вылазки, только-только заносили в кабинет помятые коробки с лекарствами. Кэрол оставила Дэрила сидеть на окне с Джудит, а сама проворно начала распихивать лекарства по стеклянным полкам под удивленным взглядом Дениз. Дэрил следил за ней, и даже когда Джудит схватила его за нос и потянула, не потерял серьезности.

Потом зашли к Розите: Кэрол поболтала с ней и вроде как невзначай подкинула идею организовать что-нибудь для заскучавших стариков. Бинго до самого вечера – ну разве не весело? И миссис Косби обязательно понравится, главное не спускать с нее глаз. Розита повеселела и отправилась обсудить это с Мэгги.

– Видишь? – сказала Кэрол. – Это не так уж и страшно. Особенно когда знаешь, что делать.

Они снова остались вдвоем, когда Карл и Энид, не переставая жарко спорить насчет финала седьмого эпизода “Звездных войн”, забрали у них Джудит. Только после этого Кэрол заметила, что Дэрил до сих пор босой. А он и не волновался насчет этого: задумчиво чесал пяткой об коленку, не обращая внимания на застрявшие между пальцев травинки. Кэрол представила, как он скатился утром с постели, одеваясь на ходу, как бежал по нагретому асфальту…

– Почему ты дал мне обратиться? – спросила она.

– Ты сказала, что вернешься, – просто ответил Дэрил. – Я ж не знал, как именно.

От этой почему-то кажущейся наивной, и от того невероятно трогательной веры у Кэрол защемило сердце. Она порывисто обняла Дэрила, ладонями ощущая, как лопатки на его спине ходуном ходят. Он обнял ее в ответ нерешительно.

– Прости, – шепнула она. – Не объяснила вчера нормально.

– Мы, наверное, чокнулись, – уверенно сказал Дэрил. – Или померли.

Объятия затянулись. Так не обнимают человека, которого ты хотел утешить. Так не обнимают того, по кому ты всего лишь соскучился. Ей не хотелось разжимать руки, и Дэрил тоже застыл, врастая в нее с тихой готовностью. Они будто отдыхали, прячась друг за другом, и Кэрол подумала, что никогда и ни с кем у нее не было похожих объятий. Обнимать Дэрила – как влезать в старые, разношенные, любимые кроссовки. Обнимать Дэрила – как спрятаться в безопасном месте. Лежать подбородком у него на плече с закрытыми глазами и чувствовать его дыхание – это как любить.

– Эй, мы вам не мешаем?! – гаркнул кто-то над ухом. Дэрил отлетел на три шага. Абрахам, ухмыляясь, тяжело прошагал мимо, за ним шла Саша. Она пожала плечами, словно извиняясь, но Кэрол успела заметить ее любопытный взгляд.

– Жрать охота, – пробормотал Дэрил и с готовностью побежал впереди Кэрол, когда она, предположив, что для завтрака уже слишком поздно, вспомнила про оставшиеся в холодильнике макароны с сырным порошком. Побежал даже слишком быстро, и в дом Тобина влетел, словно каждый день там бывал. Смешно завалился в гостиную вместо кухни, сделал вид, что так и было задумано, повертел в руках дурацкий подсвечник, который углядел на камине, нырнул в коридор и заперся в ванной комнате.

– Тобин до вечера на стройке. – Кэрол прислушалась к тому, что происходит за дверью в ванной. Вода не бежала. – Его дети в школе.

Дверь тут же распахнулась, и Дэрил выскочил наружу, чуть не врезавшись в нее.

– Руки мыл, – объяснил он. – Красивые полотенца.

– Эээ… Спасибо?..

Кивнув, Дэрил ретировался на кухню и зарылся носом в холодильник.

Кэрол смотрела на его спину, едва сдерживая смех.

Никогда она не видела, чтобы Дэрил Диксон так отчаянно стеснялся.

Цветы говорят разные слова. Цветы “Давай встречаться”. Цветы “Прости за тот случай”. Цветы “Нам жаль, что ваш дедушка умер” и цветы “Выздоравливай скорее”.

Кэрол была уверена: если бы розы Чероки умели разговаривать, они бы голосом Дэрила сказали “Эй”.

Или “Может, покурим вместе, как раньше?”

Цветы “Я соскучился”, цветы “Черт, Кэрол”.

Она никак не могла подумать, что две розы говорили о чем-то больше… Не могла – до этой минуты.

Кэрол возила вилкой в тарелке, глядя на Дэрила. Наклонив голову, она изучала его, словно таинственного зверя. А Дэрил ел, мычанием выражая свой восторг от горы макарон, и то ли не замечал ее пристального взгляда, то ли, наоборот, прятался от него, все ниже склоняясь над столом. Чуть не облизав тарелку, Дэрил встал, грохоча стулом, и отправился бродить по дому. Кэрол шла за ним, с интересом следя.

Остановившись у стеллажа с книгами, Дэрил фыркнул на рамочку с фотографией.

– Жена его? – Он ткнул пальцем в семейный портрет.

– Мм, – ответила Кэрол.

– Умерла?

– Два года как.

Дэрил перешел к следующей фотографии. Тобин с друзьями, все с охотничьими ружьями, в дурацких осенних шапках. Впятером гордо позируют рядом с тщедушным оленем.

Дэрил фыркнул громче, но спрашивать ничего не стал. Поднял журнал с дивана, пролистал, швырнул обратно. Схватил мобильный телефон, валявшийся на тумбочке:

– Это еще зачем?

– Понятия не имею. Дети, наверное, играют.

Обнюхав каждый угол, Дэрил повернулся к Кэрол:

– Нормально вроде.

– Жить можно? – Улыбка так и рвалась с ее губ, и Кэрол кусала щеки изнутри.

– Ага. – Он передернул плечами. – Не козел?

– Кто? – оторопела Кэрол.

– Ну этот…

Дэрил ткнул пальцем в фотографии Тобина и тут же сунул ладони под мышки.

– Не думаю, – протянула Кэрол, – но можем дождаться его и спросить.

Использовав свое самое громкое, контрольное фырканье, Дэрил вышел на крыльцо. Схватил лежащую на подоконнике сигаретную пачку. Попытался сесть на качели, провалился куда-то назад, вскочил, недовольный, и устроился на ступеньках. Кэрол села рядом.

– Спасибо, – сказала она.

– За что?

– Что присматриваешь за мной.

Дэрил протянул ей сигарету.

– Курево здесь, значит, никогда не кончается?

– Один плюс есть, это точно.

Кэрол отвечала, не слушая сама себя. Она вспоминала покрасневшие в ответ на ухмылку Абрахама уши Дэрила. Его дыхание, которое становилось тем неровней, чем дольше они обнимались.

Его губы на своих веках. Вчера. Перед тем, как…

Ей могло это привидеться в горячке, разве нет?

А если нет, что необычного в поцелуе на прощанье?

Дэрил был самым близким членом ее семьи – даже сейчас, после этих долгих недель молчания и недопониманий. Вздумай он умирать на ее руках, разве она не целовала бы точно так же его вспотевший лоб, не прижимала бы к себе, не говорила бы срывающимся голосом?

– Хорошо, – сказал он.

– А?

– Хорошо, говорю.

– Хорошо – что?

– Что ты.

Разнеси судьба их не на два месяца, а на двадцать лет, они бы, пожалуй, точно так же бы и встретились: сели рядом курить, помолчали бы, каждый про себя радуясь тому, как спокойно внутри, когда рядом с тобой твой друг.

– Надо выбираться. – Он затушил сигарету об ступеньку, игнорируя стоявшую рядом пепельницу.

– И как ты предлагаешь это сделать?

– Короче, думаю, нужно взорвать тут все.

Кэрол уткнулась носом в колени.

– Чего смеешься?!

– Ничего… Погоди! О-хо-хо…

– Дело говорю. Если это ад какой, или чистилище…

– Предлагаешь отомстить сатане? Дэрил, я думаю, огнем его не удивить.

– Придумай что получше.

– Я думала, поверь! Пыталась столько раз. – Она стала загибать пальцы: – Игнорировала этот день начисто – ничего. Делала его идеальным – не сработало. Довела тебя своими странностями – ничего не вышло.

Он совсем не злобно пихнул ее локтем:

– Ничего не довела.

– Молчи. – Кэрол потерла лоб. – Ты меня в сумасшедшие записал, я знаю.

– Немного, может. Когда по лесу гонялась.

– Вот развернулся бы и спросил. Дэрил, честное слово, ну. – И она загнула четвертый палец: – Даже умереть, и то не помогло.

Дэрил посмотрел зачем-то на небо, щурясь.

– Нас двое, – сказал он.

– Заметила.

– А помираешь ты одна.

– Ты к чему ведешь?

– Может, отсюда вдвоем выбираться надо.

Кэрол не успела ответить: мистер и миссис Данн, под ручку шедшие мимо, поприветствовали их.

– Через полчаса начнется бинго! – возвестила миссис Данн. – Кэрол, ты ведь идешь?

Она чувствовала на себе пристальный взгляд Дэрила.

– Будут призы. – Мистер Данн обращался к Дэрилу. – Говорят, растворимый кофе и сушеная вишня.

Дэрил толкнул ее коленкой.

– Ты понимаешь, о чем говоришь? – прошептала Кэрол.

– Или так, или сушеная вишня, – отозвался он. – Каждый день.

Кэрол встала, заслоняясь рукой от солнца.

– Мы придем, – сказала она, кивнув старичкам. – Только уладим кое-что.

Кэрол привалилась к холодной стене в оружейной и вытянула ноги на полу. Проверила магазин. Дэрил, устроившийся напротив, щелкнул предохранителем.

– Все можно решить, Кэрол! – послышался из чулана голос Оливии. – Не надо глупостей делать!

– Не слушай, – тихо посоветовала Кэрол. – Она завтра не вспомнит.

– Понял давно… – Дэрил покосился на дверь чулана. – Больно уж орет. Еще придет кто.

– Так давай ускоримся. Решил?

– Я в тебя стрелять не буду.

– Черт, Дэрил.

– Хрена.

– Я не хочу кончать с собой!

– Пофиг, мы уже в аду. Сильнее не накажут.

– Или в чистилище.

Дэрил призадумался.

– Вы еще там? – Оливия стучала не переставая. – Выпустите, кто-нибудь!

– Давай по-другому. – Дэрил положил пистолет на колени.

– Нет, спасибо, второй раз я в пасть к ходячему не полезу.

– Можно прыгнуть откуда-нибудь…

– Прыгай на здоровье, а я не хочу знать, с каким звуком ломаются мои кости.

– Кровопотеря. Ножом если тут…

– Дэрил!

– Стрелять совсем паршиво. А если отрава?

– Я прямо сейчас застрелюсь, только чтобы не пить “Крота”.

Он посмотрел на нее из-под отросшей челки:

– Не боишься?

– Нет. Идея-то хорошая.

Ей не хотелось вслух говорить о самом большом страхе. Они ведь могут умереть по-настоящему. Ни Кэрол, ни Дэрил понятия не имели, по каким законам живет злой перевернутый мир, который мог выпустить их из ловушки, а мог навсегда погубить.

– Не могу здесь оставаться, – спокойно сказала Кэрол. – Ты еще поймешь, как это бывает тяжело.

– Надеюсь, что нет.

– Давай, Дэрил. На счет три. – И тут же потянулась к нему: – Подожди…

Это или новое начало, или ее последний день на этой безумной земле.

Она не простит себе, если не проверит свои догадки.

Пальцы легли на шею Дэрила, и Кэрол почувствовала, как бьется жилка у него под кожей. Дэрил вздрогнул, когда она коснулась его, но тут же замер каменным изваянием. Кэрол прижалась губами к его губам.

– На помощь! – вдруг ожила притихшая было Оливия.

Кэрол легонько прикусила нижнюю губу Дэрила. Он прерывисто вздохнул.

– Надо торопиться. – И Кэрол отползла назад, к стене. – Быстро. Дэрил. На счет три.

Подняла пистолет, целясь ему в голову. Безумие. Безумие. Губы у него такие мягкие. У Дэрила Диксона мягкие губы. Проверила что хотела, молодец, живи теперь с этим: друг так не хватает за плечо, когда ты его целуешь, друг не стонет как от глубокой раны, когда ты проводишь языком по его губам, у друга не бьется сердце так, что, кажется, слышно в тишине кладовой, когда ты упираешься коленом в его бедро и не можешь понять, от кого из вас двоих идет этот жар.

– Дэрил!

Он сонным движением поднял свое оружие.

– Раз… Удачи нам.

Дэрил смотрел ей прямо в глаза. Она прицелилась.

– Два… Я рада, что ты оказался здесь со мной.

Завтра они будут так счастливы тому, что выбрались. Им будет совсем не до этого дурацкого поцелуя.

– Кэрол.

– Три!

========== День 10 ==========

Ей снилось, что она работает. Сидит за столом в офисе. Хлопают двери, жужжит принтер, печатаются документы. Она брала теплую бумагу и раскладывала по разным стопкам. Во сне Кэрол вспомнила, что бумага после принтера пахнет как-то странно и вкусно. Она поднесла стопку документов к лицу и хотела сделать вдох, но ничего не получилось. Нос заложило, дурацкая простуда. Вдруг Кэрол поняла, что не может дышать вообще, запаниковала и проснулась, на грани между сном и реальностью чувствуя, что кто-то схватил ее за нос двумя пальцами. Она вскочила с хриплым криком и бросилась сражаться с уплывающей от ее лица рукой, но пелена быстро спала с глаз, и Кэрол увидела перед собой хмурого Дэрила.

Тобин заворочался:

– Что?..

– Дэрил, ты с ума сошел?! – Кэрол потрогала нос. Страх из ее сна растворялся в воздухе.

– Тебя фиг разбудишь, – сказал Дэрил.

– Какого черта? – Тобин сел на постели.

– Ты раньше меня просыпаешься? – спросила Кэрол у Дэрила.

– Ага, – ответил он. – Соня.

– Доброе утро, – сказал Тобин с нажимом.

Кэрол вдруг натянула одеяло повыше, сама не зная, почему ей неловко быть перед Дэрилом сонной, растрепанной, в тонкой футболке, хотя видел он ее всякой, и бывало похуже, чем сейчас.

Дэрил нетерпеливо переминался с ноги на ногу:

– Как нам узнать-то теперь, получилось или нет?

– Если бы ты не пришел сюда, гений, я бы узнала, послушав Тобина.

– Че?..

– Он всегда говорит одно и то же, когда просыпается.

– Доброе утро, – снова сказал Тобин – на этот раз немного испуганно. Дэрил вопросительно посмотрел на Кэрол.

– Не это, – вздохнула она. – Про овсянку и… Господи, да неважно теперь.

– Уж извини, что пришел! – разозлился Дэрил.

– Я не о том!

Тобин потрогал Кэрол за плечо:

– У тебя… у вас… все нормально?.. Кэрол, я не понимаю.

– Погоди, – бросила она. – Дэрил, который час?

– Семь утра.

Кэрол застонала:

– Карл и Джудит еще не скоро появятся.

– Ну, – сказал Дэрил, – мы выжили. Значит, получилось. Нет?

Кэрол соскользнула с постели, набросив одеяло на плечи, и бросилась к стулу, на котором лежала сложенная одежда. Джинсы и рубашка были чистыми.

– Эй, – позвал Тобин.

Кэрол повернулась к Дэрилу:

– Но если бы сработало, мы и не должны были проснуться в луже крови?

– Ага, и откуда тебе знать?

– Если бы сработало… Мы бы очнулись в саване под землей.

– Я говорил, что идея тупая! – Дэрил от души пнул стул. Тобин вздрогнул:

– Послушайте, я не знаю, что происходит, но мой стул этого не заслужил!

– Не пинай стулья, Дэрил. – Кэрол встала у окна. Утро выглядело чудовищно знакомым, но никогда не знаешь наверняка, так ведь? – Про саван – это мои фантазии. Я знаю столько же, сколько и ты. Может, сработало, и день новый, и мы новенькие-чистенькие.

– К слову о чистеньких. – Тобин сверлил глазами грязные ботинки Дэрила, которыми тот успел нашлепать по ковру. Кэрол осенило:

– Там что, дождь?

– Не, – мотнул головой Дэрил. – Я через дворы бежал, влез на чьем-то газоне в лужу от поливалки.

– Черт… Дождь был бы как знак… – Придерживая одеяло на плечах, Кэрол быстро переоделась. – Ладно, идем. – И повернулась к Тобину: – Прости.

Она быстро чмокнула его в лоб, ошарашенного, сонного, с белыми комочками в уголках глаз, и поняла, что на самом деле не испытывает сожаления. Тобин давно перестал быть настоящим.

– Я сделаю овсянку! – крикнул Тобин ей вслед. Кэрол вздрогнула. Нет, это еще ничего не значит.

Они вышли из дома. Сигаретная пачка лежала там же, где всегда – на качелях. Александрия медленно просыпалась. Кто-то помахал ей со своего крыльца, и Кэрол вяло махнула рукой в ответ. Дэрил шумно дышал.

– Слушай, – сказала Кэрол. – Вчера я…

– Я больше никогда такого делать не буду, – перебил ее Дэрил. – На хрен. Никогда.

Она и раньше видела его подавленным. Черт, она видела его разбитым, она видела его распадающимся на кусочки. Но ей еще не приходилось чувствовать такую вину за это.

– Дэрил. Прости меня.

– Я тебя убил. Второй раз.

– Первый раз была не я, а ходячая…

– Убил второй раз.

– Я была уверена, что получится!

– Ничего не вышло.

– Мы еще не…

Вдалеке шли к воротам Юджин и Хит. Они на ходу спорили о чем-то: точнее, спорил Хит, а Юджин невозмутимо отвечал, от чего Хит распалялся только сильнее.

– Пересменка, – сказал Дэрил. – Как вчера.

“И как все дни”, – подумала Кэрол. Она украдкой посмотрела на Дэрила. Глаза его бегали, а плечи были напряжены. Он искал хоть какую-то мелочь, которая могла бы доказать, что день не начался заново. И Кэрол, прежде, чем они сойдут с ума от ожидания, потянула его за рукав. Они шли по улице, ежась от утренней прохлады, и руки Кэрол покрывались цыпками. В голове крутилось нечто, похожее на молитву. Только четыре слова: “Пожалуйста, пусть все кончится. Пожалуйста, пусть все кончится”.

Дверь в дом Рика была открыта. На крыльце стояла большая кружка с надписью “Ненавижу понедельники”. Дэрил шагнул к ступенькам и замер.

– Все дети так делают! – послышался голос Мишонн. Рик что-то ответил неразборчиво. – Где ты был, когда Карл в памперсах ползал?

Ее рука появилась в дверном проеме: схватившись за косяк, Мишонн разговаривала с Риком. Кэрол жадно следила за ней: когда на руке вздрагивали мышцы, у нее внутри все тоже вздрагивало. Она хотела позвать Мишонн, чтобы та поскорее вышла к ним и дала хоть какой-то знак, но Рик не отпускал ее. Кэрол услышала его обеспокоенный голос.

– Значит, наследственное, – сказала Мишонн и наконец-то вышла на крыльцо, к своей кружке с остывающим кофе.

Майка была на ней все та же. Черная.

Но Мишонн любит свою дурацкую черную майку. Почему бы и не…

– Эй, привет, – сказала Мишонн, увидев их. – Особые заказы?

– Что? – сказала Кэрол пересохшими губами.

– Я говорю, заказы есть? Мы с Риком через пару часов на вылазку едем.

Кэрол и Дэрил синхронно покачали головами.

– С вами все в порядке?

Все пропало.

Все было на месте.

И все пропало.

Как два призрака, они стояли перед Мишонн, глядя на нее, глядя сквозь нее, и тяжелое дыхание Дэрила вдруг стало бесшумным, а плечи его опустились.

Мишонн барабанила пальцами по перилам.

– Окей, – сказала она. – Я пойду. Там… Джудит съела кусок бумаги. Рик испугался. А я говорю, что это нормально.

Кэрол попыталась вспомнить, ела ли когда-нибудь София бумагу. Ей казалось, что она открывает крышку сундука, внутри которого еще один сундук, поменьше. Прошлое в прошлом – и она смотрит на него из глупого, фальшивого настоящего.

Она хотела рассказать, как София проглотила однажды металлическую деталь от часов Эда, но поняла, что не может произнести ни слова. Больше не может разговаривать с манекенами.

Кэрол развернулась и пошла прочь. Дэрил, шаркая по асфальту, догнал ее.

– Вот Рик, наверное, охренел, когда нас вчера нашел, – сказал он.

– Нашел нас тот, кто первым прибежал на крики Оливии, – равнодушно ответила Кэрол.

Дэрил шмыгнул носом.

– Но Рика-то позвали.

– Я думаю, охренели все, Дэрил. Не только он.

Тут Дэрил остановился.

– Надо рассказать ему.

– Нет!

– А чего бояться? Сама говоришь, завтра забудет. Может, он совет даст какой. Это ж Рик.

Дэрил цеплялся за соломинку, и Кэрол могла понять эту надежду – сама жила с ней первые дни – но усталость от поражения была так велика, что вместо согласия получилось только огрызнуться в ответ.

– Доверяешь ему больше, чем мне? – холодно спросила она. И не узнала себя.

– Я, блин, доверяю тебе. – Дэрил смотрел ей прямо в глаза. – Но пока все твои планы – это заставлять меня убивать тебя. А я так не хочу.

Она проводила его взглядом и еще долго стояла посреди дороги, не отзываясь на приветствия соседей. Когда Дэрил скрылся в доме Граймсов, Кэрол слушала: поет птица. Мимо идут люди. Кто-то смеется. Она больше не понимала, как ей жить с этим. Сейчас Дэрил выйдет, непонятый Риком, угрюмый, как всегда, и нужно будет жить дальше. Засыпать и просыпаться. Есть и чистить зубы. Гулять и готовить. Терпеливо ждать, пока пройдет это желание Дэрила найти выход – а оно пройдет, как прошло у нее, когда кончились все варианты, когда с головой накрыло удушающим пониманием, что выхода нет. Почему-то ей казалось, что вслед за этим их снова разнесет в разные стороны. Дэрил будет пропадать на охоте, а случайно встретившись они будут кивать друг другу, и только.

Вчерашний поцелуй казался ей не просто глупым поступком, но поступком совершенно бессмысленным.

Кэрол делила проблемы на безотлагательные и те, что могут подождать, независимо от эмоциональной окраски этих самых проблем. И то, что происходило с Дэрилом, волновало ее, тревожило, и… было закрыто в коробке, подписанной маркером: “Разобрать потом”. Как оставшиеся после переезда вещи, важные, но без которых можно прожить первые дни. Она приоткрыла эту коробку вчера, а сегодня будто резко задвинула ее ногой под диван.

Дэрил к ней что-то чувствовал.

Может быть, давно, и она не догадалась бы сама никогда, если бы не розы Чероки.

Дэрил – к ней? Что-то чувствовал?

Как это было странно и непохоже на него. На них!

Разве они не срослись друг с другом так, что не оставили возможностей для чего-то нового?

Кэрол не считала Дэрила своим братом. У нее было много кузенов, за которыми Кэрол наблюдала все детство, и она давно поняла: братья и сестры не знают друг друга так, и не чувствуют. Для Кэрол Дэрил был просто частью ее самой (не оттого ли было так больно, когда эта часть вдруг оторвалась на долгие недели?). Жизнь не оставила им возможностей хранить друг от друга секреты. Он видел, как она катается по земле, стонет, обхватив руками живот, и блюет желчью – тот день, когда отравилась половина группы. Он был там и придерживал ее голову, вытирал ее губы тряпкой. Она делала уколы преднизолона в его покрытую красными пятнами задницу, когда, наевшись консервированных мидий – единственного, что нашлось в заброшенном магазинчике – Дэрил с яростью и беспомощным удивлением обнаружил у себя аллергию на морепродукты. Кэрол удерживала его руки, запрещая расчесывать кожу, а он ругался, заверяя, что в жизни морских гадов не ел, и больше на километр к ним не приблизится. Он видел, как она бежит в одном только лифчике и полотенце, обернутом вокруг бедер, в утро, когда к ручью вышли ходячие. Она рассматривала его грязный палец на ноге, пока Дэрил обиженно бухтел чего-то себе под нос, и уверяла, что ноготь не врос, его просто надо постричь, потому что, Дэрил, нельзя так жить, это же черт знает что – такие ногти, неудивительно, что у тебя носки рвутся. Он знал, как она дышит по ночам. Она знала, как он мычит сквозь сжатые губы, когда ему снится кошмар. Они не могли удивить друг друга ничем… До того дня, как она стала для Дэрила чужой и притворщицей. До того дня, как он сорвал для Кэрол новые розы Чероки.