Текст книги "Прогоняя смерть из снов (СИ)"
Автор книги: Luna Plena
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
========== Краткое содержание ==========
«Гоните смерть из снов!» – такой призыв услышав,
Хочу его понять, хочу постигнуть суть.
И чувствую – сейчас уже поедет крыша.
И я боюсь теперь забыться и заснуть.
Порой бывают сны – они как будто кома:
Смертельный ужас сдавливает грудь,
Ты хочешь крикнуть – крик тот в горле комом.
И не сбежать. Не вздрогнуть. Не вздохнуть.
Все слышишь, понимаешь слово в слово,
Как зритель, посетивший кинозал.
Но сам как будто толстой цепью скован,
Колючей цепью с сотней острых жал.
Сменился ужас мрачным безразличьем —
Уже плевать на жизни круговерть.
В конце туннеля видишь свет обычно
В тот миг, когда к тебе приходит смерть.
Но сон – он сон. Приходит пробужденье.
На месте все: и книги, и кровать.
Быть может, смерть – и есть то наважденье?
«Гоните смерть». А как ее прогнать?
========== Пролог ==========
…В глазах у него отразились разрывы,
Душманов стрельба и машин караван,
И страшное, черное, смерти подобное,
Кровавое имя – Афганистан…
(с) Олег Янченко – Обычный автобус
…Мой друг упал – лицо красивое в крови.
Он умирал вдали от Родины земли,
Смотрел с надеждой в голубые небеса,
И все шептал: «Прекрасен наш Афганистан».
А кто прошел через огонь и через смерть, -
Домой пришел, его встречают мать, отец.
Он вспоминал о не вернувшихся друзьях,
И все шептал: «Ну почему погиб не я?»…
(с) Александр Коренюгин – Пришел приказ
…Нам предстоит завтра бой, серьезный и роковой,
И будет вновь наша кровь проливаться рекой.
А если переживу, то ожидает меня
Дорога домой…
(с) Фактор 2 – Война
***
Посреди одной из самых безопасных пустынь Афганистана, недалеко от Акбаркоруна (1), стояли последние из военизированных вертолетов Британских Войск. Лопасти заблаговременно заведенного монстра грязно-зеленого цвета отбрасывали блики нещадно пекущего солнца, заставляющие щуриться мужчину, прощающегося с товарищем, которого вертолет и ждал.
− Ну что же, − с явным еврейским акцентом прохрипел парень с перемотанной бинтом головой, из-за чего копна вьющихся, успевших выгореть на солнце волос казалась еще темнее. – Будем прощаться, мой серен (2), − он протянул руку, желая пожать ее на прощание мужчине, стоявшему напротив.
Уже этот жест на глазах у полусотни майоров, капитанов и лейтенантов, стоящих возле многочисленных «фоксхаундов» и «векторов» (3), означал крайнюю степень панибратства, царящего во взводе, но Поттер был бы не Поттер, не люби он нарушать устав. Он с мгновение смотрел на мозолистую ладонь, испещренную мелкими шрамами, и протянул свою в ответ, крепко сжимая чужие пальцы, а затем рывком притягивая к себе рядового и обнимая того поперек спины.
– Я не капитан, Невилл, − прохрипел он в ответ, скривившись от сухости в горле, из-за которой голос звучал непривычно тихо и жалко. – Передавай привет Луне.
Невилл широко улыбнулся и кивнул, тут же скривившись от боли, прострелившей виски.
– Пока что не капитан, − сказал он так тихо, чтобы расслышать мог только Гарри, по привычке поиграв косматыми бровями. – Обязательно передам. Ты тут держись.
Поттер вздохнул и на автомате окинул глазами свой взвод, расположившийся в вертолете и смотревший на своего командира сквозь запылившиеся иллюминаторы.
Хотя какой же теперь это взвод? От некогда успешного отряда в двадцать пять человек в живых осталось лишь десять, и те были с ранениями различной тяжести. Улыбки не сходили с их лиц уже несколько дней, ровно с того момента, как посыльный принес извещение о заключения с талибами «Пакта о ненападении», вскоре после которого последовало перемирие, и всем участвующим рядовым велено было вернуться на родину.
Улыбки. Они действительно были. И по ночам, когда дежурные взвода смотрели на звезды, вспоминая о доме; и когда, чувствуя приближающуюся беду, Панси Паркинсон и Блейз Забини решили пожениться прямо в фургоне, и плевать они хотели на отсутствие священника, главное – обменяться кольцами, оставшимися от гранат, которыми они подорвали пару афганских бронетранспортеров тем же утром; и когда уже потрепанный взвод умудрился сбежать от вражеского отряда, раз в пять превосходящего их численностью.
Улыбки были. Без них никак. Они гуляли по губам, будто их свело судорогой, но в глазах каждого рядового бушующим океаном плескалась тоска. И не хотелось домой без верных товарищей рядом. Не хотелось нести гробы, понимая, что в них лежат возлюбленные и родные. И не было жизни, там, на «гражданке», где автомат в руках не раскалится до тех пор, что держать его будет сложно, и не будет рябить в глазах от удушающего жара, наполняющего воздух.
Но нужно возвращаться. Там семья, там будущее, а этот Ад, что они пережили, воюя за мирную часть Кандагара, если и не забудется (такое, увы, не забывается), то хотя бы отойдет на второй план.
Поттер мазнул взглядом по паре одетых в серовато-коричневый камуфляж рядовых, заносящих в отдельный вертолет последний простенький гроб, на крышке которого неумело и грубо был вырезан цветок, и судорожно выдохнул, закрывая глаза.
Будущее. Оно будет у всех них: Луна Долгопупс ждала второго ребенка там, в кажущемся таким далеким Лондоне; Панси, сидящая в вертолете, поглаживала заметно округлившийся живот единственной оставшейся рукой; Джордж Уизли смотрел себе под ноги почти ослепшими от газовой атаки глазами, наверняка все еще раздумывая о том, как сказать матери, что Фреда с Джинни к ужину ждать бессмысленно…
Их ждала жизнь, – новая, трудная, но жизнь. А Гарри Джеймса Поттера, потерявшего родителей еще в младенчестве и вынужденного здесь, в Афганистане, посреди песчаной пустыни, руками рыть могилы для друзей и невесты, в Англии не ждал никто. И абсолютно ничего, кроме звенящей пустоты, отчаяния и пустых слов его товарищей, после разговоров с которыми, он, вероятно, будет напиваться, не щадя собственную печень.
Коротко вздохнув и тряхнув головой, будто пытаясь разогнать рой невеселых мыслей, Гарри снова взглянул на небритое лицо единственного (из оставшихся в живых) друга. Улыбнувшись ему криво, ненатурально, он выпрямил спину и приставил раскрытую ладонь к своей голове.
– Будь верен, солдат, − твердым голосом подающего большие надежды командира произнес Поттер.
Долгопупс с коротким смешком повторил жест, глухо ударив обутой в ботинок правой ногой о левую, перетянутую эластичным бинтом от щиколотки до самого колена.
– Всегда верен, товарищ лейтенант, − также громко ответил Невилл, тут же подхватывая рюкзак со своими скромными пожитками и забираясь на борт вертолета.
Отойдя на пару шагов, Гарри смотрел, как дверь с тихим шипением закрылась, а затем, подняв облако пыли, вертолеты взлетели в воздух, взяв курс на Лондон.
В шуме суматохи рассаживающихся по машинам командиров, Поттер, потирая раскалывающуюся от ставшего привычным недосыпа голову, забрался в ближайший к нему «вектор», не особо заботясь о возможных минах по дороге… куда? Домой? Гарри фыркнул, отчего водитель, уже вклинившийся в батарею машин, скосил на него взгляд воспаленных глаз. Нет, «дом» – понятие слишком интимное, чтобы называть им ту халупу десять на десять метров, в которой помимо ржавой раковины с сомнительного качества водой, единственной вешалки и видавшей виды полутораспальной тахты не было ничего. Просто временное пристанище, где Гарри Поттеру, как командиру одного из многочисленных взводов, брошенных на эту военную кампанию, предстояло провести еще несколько дней, пока не будут сглажены все острые углы хлипкого перемирия.
Совсем скоро придет приказ, он получит расчет и покинет эту Богом забытую страну, возвращаясь туда, где уже через год забудут про него самого.
Комментарий к Пролог
(1) Небольшое поселение вблизи Кандагара, напрямую соединенное с ним по трассе.
(2) Израильский синоним звания «капитан», заимствованный из Библии, где считался титулом вождя филистимлян.
(3) «Фоксхаунд» – бронированный джип британской армии с 2012 года. Свои финальные испытания он провел именно в Афганистане. «Вектор» используется как командное средство или передвижной пункт, а так же для обычной транспортировки солдат как в городской, так и на открытой местности.
========== Глава 1. Англичанин ==========
Из дремоты, сморившей Поттера в машине, его вырвал протяжный гудок моторикши (4), пронесшегося по встречной полосе. Вздрогнув, Гарри распахнул глаза и по привычке, приобретенной на войне, попытался схватиться за оружие, которого не было, − автоматы отобрали в знак доверия к афганцам. Такое положение дел Поттера крайне нервировало: он не умел доверять никому, кроме «своих», а среди многонационального, но такого удивительно одинакового населения Афганистана «своих» не было.
Зато самого Гарри местные жители принимали именно за «своего». Вот и на этот раз, выгрузившись из «вектора» и наскоро переодевшись в своей каморке, так напоминающей чулан под лестницей его дядюшки Вернона, где Поттер вынужден был коротать восемнадцать лет, считая минуты до того, как сможет сбежать на службу, Гарри, даже не взглянув на свое отражение в грязном зеркале и не выказывая страха, засевшего глубоко внутри, выскочил на улицу.
Побитые многочисленными бомбежками дороги окраин Кандагара были неравномерно засыпаны песком, на котором четко виднелись следы шин недавно отъехавших военных машин. Однако не это привлекло Поттера, невольно остановившегося возле своего подъезда: по обеим сторонам пыльной дороги играли дети. Не боясь и не стыдясь никого и ничего, четверо мальчишек в потертых шортах и сандалиях пинали между собой мяч из латаной кожи. Поодаль от них три девочки в длинных латаных юбках и кофточках навыпуск перекидывали друг другу свой мяч, маленький и такой же старенький, как мяч мальчиков. Гарри откровенно любовался картиной: дети смеялись, кричали друг другу что-то одобрительное, а у девочек легкий сухой ветер развевал распущенные волосы (5), в которых виднелись какие-то вплетенные цветы и травы. Несколькими мгновениями позже, разыгравшаяся девочка с каштановыми волосами оступилась и упала на песок, отчего не пойманный мяч полетел в сторону Поттера, который незамедлительно его поднял и отрешенно вертел в руках, рассматривая надпись на родной сердцу латинице.
Как же давно он не видел этих букв?..
– Можно мне мяч, пожалуйста? – послышался чуть запыхавшийся голос, и Гарри опустил глаза.
Перед ним стояла та самая девочка, что упала, и смотрела на него огромными и такими же зелеными, как у Гарри, глазами, часто моргая и тщетно пытаясь стряхнуть пыль с юбочки. Поттер пару раз моргнул, возвращаясь в реальность, и улыбнулся.
– Конечно, − тихо ответил он на фарси, передавая девочке ее игрушку. – Будь осторожнее.
Девочка зарделась и поспешно отбежала к подружкам, с которыми тут же принялась о чем-то оживленно перешептываться. Гарри все еще улыбался, но, благоразумно решив, что стоять и пялиться на юных мусульманок опасно и как минимум глупо, двинулся в другую сторону.
Они воевали именно за это. За детей. Чужих, своих, азиатов, европейцев, – не важно. Они теряли себя, сходили с ума, сражались до победного конца ради мирного неба над головами детей и вот таких беззаботных, счастливых улыбок на устах тех, в чьих руках было будущее Земли. За это не стыдно было молиться по ночам. И за это не страшно было умирать.
Желудок протяжно заурчал, и Поттер машинально ускорился. Есть хотелось неимоверно, и он отрешенно попытался вспомнить, когда в последний раз ел. По скромным подсчетам выходило, что не меньше пяти дней назад; Гарри с трудом подавил в себе желание перейти на бег и, вместо этого, напротив, остановился. За всеми этими размышлениями Поттер не заметил, как зашел в неизвестный ему район города, с привычными облупившимися домами, бельем, развешанным по деревьям, но при этом лавочки торговцев пестрили яркими, чистыми и изредка даже светящимися вывесками. Поттер тихо хмыкнул и сжал кулаки, стараясь не скривиться. Вот она, картина войны: толстый араб в одеждах из явно дорогих тканей, расшитых, наверняка, вручную, проходя мимо женщины, на коленях просящей милостыню, размашисто пнул ее в бедро. Опрокинув ее на землю и с чувством собственного достоинства, мерзкой ухмылкой отразившимся на лице, мужчина зашел внутрь ближайшего помещения, раздвинув дверь, представляющую собой занавеску из тонко позвякивающих бус. Гарри шумно выдохнул сквозь сжатые зубы и поднял взгляд на вывеску.
– «Мясо на любой вкус», − прочел он вслух, вглядываясь в изящную вязь арабских букв. Чему его научила война, помимо того, что жизнь сурова и несправедлива к людям, так это языкам.
Вторя голосу лейтенанта, в желудке забурчало еще громче, и Поттер, ненавидя себя за это, двинулся за арабом вовсе не ради драки, а за покупкой чего-нибудь к приближающемуся ужину. Проходя под тяжелым взглядом нескольких беседующих в тени сирени арабов мимо женщины, он едва удержал себя от порыва помочь ей подняться – здесь так было не принято, и подобное благородство могло бы спровоцировать проблемы, которые англичанину, тем более военнослужащему и без оружия, нужны не были. Однако он все же изловчился, бросив в покореженный стакан скомканную до наименьшего возможного размера купюру достойного номинала, – уж на кого Англия денег не жалела, так это на военных.
На раздвинувшего занавеску и пробравшегося внутрь небольшого, но достаточно просторного и неожиданно прохладного магазинчика, Гарри сразу уставились, по меньшей мере, семь пар глаз. Зашедшего ранее араба видно не было. Видимо, он уже был за одной из тех дверей, что вели в разные стороны длинного одноэтажного здания.
Взглядов Гарри Джеймс Поттер не боялся и не стеснялся, привыкнув к ним еще с детства. Его родители участвовали в ликвидации террористической ячейки в Англии, где, пойманные боевиками, были расстреляны. Так дико и странно было, когда его, маленького и брошенного на шею к дяде с тетей, называли «Героем» лишь из-за того, что пока исламисты думали, как поступить с ребенком, украденным вместе со всеми вещами у его родителей, подоспела подмога, которая их и обезвредила. Это прозвище преследовало его на протяжении всей учебы и службы в армии, и именно оно заставило тогда юного несмышленыша ступить на тернистый путь военной карьеры. Он хотел доказать, что может стать настоящим Героем, сможет защищать страну так, как защищали ее Джеймс и Лили Поттер.
Склонив голову и сделав характерный знак рукой, выражая почтение к присутствующим, Поттер в тишине прошел к витринам, разглядывая разные части тушек индеек, кур, баранов, коров и прочих земных тварей, изредка бросая взгляд на мясника, точащего тесак в глубине помещения. Тот отвечал ему тем же, слегка кривя губы то ли в усмешке, то ли в оскале.
– У нас все халяль (6), − не выдержал он, откинув нож и вытирая ладони о засаленный передник.
– Не сомневаюсь, − ответил Гарри, внутренне морщась от собственного голоса, говорящего на пушту. Этот язык всегда казался ему криком ворон, пытающихся петь.
– Деньги-то у тебя есть? – не отставал от него мясник, медленно выходя из-за прилавка. В его сторону двинулись еще двое арабов, до этого спокойно стоящих в противоположном углу.
– Достаточно, чтобы скупить как минимум половину магазина, − как можно более спокойным тоном сказал Гарри, мысленно продумывая пути отступления. На его стороне была правда – у него с собой действительно было много денег, безрассудно много. Он и сам не знал, зачем взял столько. Просто сердце подсказало, что оставлять их в номере не стоит.
Звякнула занавеска, и в полумрак помещения зашли те двое, что следили за Поттером снаружи. Гарри стоял неподвижно, продолжая рассматривать витрину, когда они, шепнув что-то мяснику, прошли в дверь за спиной Поттера. Вскоре оттуда послышался шум, а мясник торопливо занял свое место, опуская взгляд в пол. Когда дверь снова скрипнула, Гарри развернулся, наблюдая, как из совмещенного с магазином помещения друг за другом вышло пятеро людей. Дождавшись последнего, замыкающего колонну, мужчину в темном тюрбане и простом черном костюме с белой строчкой по горлу и подолу, Гарри коротко поклонился ему, вспоминая местные обычаи. Мужчина коротко улыбнулся и поклонился в ответ.
– Господин при деньгах, но не мусульманин, − прокаркал он на все том же пушту, поглаживая небольшой, но заметный живот. Гарри подобрался, но утвердительно кивнул. – Думаю, у нас есть кое-что, что может Вас заинтересовать. Нечто… Особенное. Дорого, конечно, но своей цены стоит.
«Свинина!» − восторженно подумал Поттер, собирая всю свою выдержку в кулак, чтобы не пустить слюну. Он мечтал о свином ромштексе (7) уже несколько лет, но мусульмане есть мусульмане, и любимое мясо ему только снилось. Да он готов все деньги отдать за килограмм свинины и щепотку соли, остальное он сделает сам!
Поспешно кивнув мужчине, который представился Асадом Иса Вахидом, Гарри по его требованию вытащил из глубоких карманов несколько пачек банкнот по тысяче афгани (8) каждая. Кажется, в каждой пачке было около сорока тысяч, но, судя по округлившимся глазам Асада, необходимости пересчитывать не было. Коротко кивнув своей охране, Вахид двинулся в то же помещение, и Поттер пошел за ним, готовясь к чему угодно.
Он действительно был готов к чему угодно, кроме того, что увидел на самом деле.
Пройдя по длинному темному коридору, обитому тонкими листами алюминия, мужчины остановились у стальной двери с восемью замками. Коротко простучав какую-то комбинацию и открыв первые два замка ключом, Асад принялся ждать, а Гарри вместе с ним. Через несколько минут за дверью послышалась возня и треск механизмов оставшихся замков, а затем дверь распахнулась, пропуская посетителей. В глаза ударил яркий свет светодиодных ламп, в нос – отвратительная смесь из запахов мочи и мускуса, а в уши раскаленным свинцом влились плач, стоны и крики, сливающиеся в великолепную симфонию ужаса и отчаяния, толкнувшую Поттера в грудь так сильно, что тот машинально сделал шаг назад.
Закончив отчаянно моргать, привыкая к свету, Гарри огляделся. В стены огромного квадратного помещения были вбиты чугунные кольца, к которым за цепи, сцепленными с проржавевшими ошейниками, были прикованы люди. Обнаженные девушки, сидящие прямо на полу, безустанно рыдали, дергаясь от каждого шороха и всхлипывая так обреченно, что слезы наворачивались и на глаза Поттера.
Юноши, мужчины и даже деды сидели на полу молча, но обреченности в них было не меньше: они не вздрагивали от каждой крысы, пробегавшей мимо них, и уже это говорило о многом. В углах, где концентрировался ужасный запах и где сидели в основном пожилые женщины азиатской наружности, стояли пластиковые ведра, предназначения которых Гарри понял сразу.
Один Бог знает, сколько эти люди тут находились.
Поттер дрожал. Крупная дрожь, зародившаяся в кулаках, поднялась по рукам до самой шеи, а затем рухнула тяжелым грузом вдоль позвоночника. Впервые в жизни он не знал, что делать, а просто стоял и смотрел на несчастных пленников людской алчности, беспощадности и, судя по лужам у ног девушек, похоти. Гарри скользил взглядом вдоль стен, вовсе не слушая Асада, который если был не владельцем этого притона, то, как минимум, управляющим. Гарри был готов развернуться и позорно, недостойно лейтенанта Британской Армии, сбежать, чтобы не видеть этого ужаса (ему и так хватало ночных кошмаров), как взгляд его мазнул по дальней стене, зацепившись за что-то… светлое. Свет ламп, висящих над входом, туда почти не доставал, но то, что удалось рассмотреть, заставило Поттера замереть, как вкопанному, но всего на пол минуты.
На негнущихся ногах Гарри рванул к той стене, где мужчина в одних подранных камуфляжных штанах сидел, притянув колени к груди, обняв их руками и устроив поверх них лицо, будто прячась от всего мира. Грязные волосы платинового цвета рваными прядями касались кожи оттенка парного молока, на которой какими-то пейзажами из космоса проступали фиолетово-черные синяки. Руки, сложенные на коленях, были сплошь усыпаны мелкими рубцами и шрамами разной степени свежести, а на предплечье левой руки был туго завязан грязный от высохшей крови лоскут ткани, на котором, не смотря на алые подтеки, все же виднелся красный крест.
– Врач! – против воли вскрикнул Поттер, неожиданно для самого себя на родном английском языке.
Мужчина вздрогнул и медленно поднял голову, встречаясь глазами с Гарри. Серыми с голубым отливом глазами, кажущимися еще ярче от залегших под ними теней. С пару секунд пленник вглядывался в зелень глаз Поттера, потом пробежался по черным, как воронье крыло, волосам и смуглой коже, видневшейся из-под одежды. Тонкие губы мужчины дрогнули и изогнулись в пренебрежительной ухмылке, от которой сам Гарри непроизвольно нахмурился.
– Просто показалось, – на чистом английском сказал пленник, слегка растягивая гласные, и снова уронил лицо на колени.
Поттер круто развернулся на каблуках к подоспевшему Асаду, яростно сверля его взглядом.
– Этот мужчина – европеец, − прошипел он на пушту, наступая на Вахида. – Более того, он почти наверняка подчиненный Ее Величества, − забывая о холеной британском воспитании, Гарри смачно плюнул на пол, пытаясь сдержать себя в руках. Асад на его заявление лишь хмыкнул и едва заметно кивнул. – Согласно договору номер пятнадцать дробь двадцать три «Об обмене военнопленными между воюющими сторонами», − начал Поттер, дрожащей рукой расстегивая потайной карман джемпера и вытаскивая военное удостоверение, подтверждающее его статус. – От лица Британской Армии и Ее Величества, я требую немедленного освобождения этого военнопленного из-под стражи. В противном случае, я буду вынужден…
Асад неожиданно рассмеялся, прерывая яростную речь Гарри. Нисколько не смутившись удостоверения, он кивнул охраннику, и тот, повернув рычаг, включил еще несколько ламп.
– Скажите, мистер… − араб заглянул во все еще раскрытое удостоверение Поттера. – Лейтенант седьмого разведывательного взвода второго батальона королевского полка Объединенных Войск Великобритании и Северной Ирландии Гарри Джеймс Поттер, − на этих словах, даже произнесенных на пушту, пленник вздрогнул и так резко вскинул голову, что ударился затылком о бетонную стену. Теперь, в свете ламп, была видна и ссадина на скуле, и длинный неглубокий порез, рассекающий правую бровь, и полопавшиеся капилляры, окружающие серебряную радужку глаз.
Зрачок резко сузился, как моргать мужчина, видимо, и вовсе забыл, а губы беззвучно открывались и закрывались. Узнавание. Однако длилось это состояние не долго. Снова исказив губы (кстати говоря, тоже разбитые) своей отвратительной ухмылкой, мужчина отвернулся, предпочитая Поттеру с Асадом ведра с чьими-то экскрементами. А Гарри все смотрел и не мог оторваться – один вид этого абсолютно светлого, в прямом смысле слова, человека, совершенно непохожего на жителей Востока, которых Поттер видел последние три года, почему-то успокаивал. В нем было что-то такое… смутно знакомое.
Нет, лично мужчину он видел впервые, но было в его осанке что-то несгибаемое, как Тауринский мост; пальцы комкали ткань штанов, безостановочно, но не сильно, − так легкий бриз Темзы развевал волосы редких прохожих; ну, а выражение лица и вовсе было интерпретацией величества и гордости Вестминстерского Аббатства.
Асад же, вовсе не обращая на пленника внимания, продолжил:
– Вы, лично, читали этот самый договор? – слегка щурясь, закончил он, выжидательно уставившись на лейтенанта и поглаживая живот. Видимо, этот жест выказывал его чувство собственного превосходства.
И не зря. Гарри мысленно поблагодарил Бога за смуглую кожу, вдобавок ко всему загоревшую, на которой почти не был заметен румянец. Поттеру было стыдно. Отчаянно стыдно, но он действительно его не читал. Его вслух прочел Невилл, пока Гарри чистил оружие. Он тогда и слушал, честно говоря, в пол уха, но главное уловил, и от своих слов не думал отказываться.
– Лично – нет, но…
– Малик, − не выслушав его до конца, Асад подозвал своего охранника. – Принеси копию договора с Англией. И пару стульев, чувствую, разговор будет долгим.
Прошло всего около минуты, когда Малик, детина под два метра ростом и щетиной, на вид тверже обшивки вертолета, выполнил поручение. Асад, взгромоздившись на свой стул и жестом кивнув Гарри, который все еще смотрел на пленника, на второй, протянул стопку бумаг.
– Прочитайте десятый параграф, − Вахил сложил руки на груди и скучающим взглядом начал обводить остальных пленных.
Поттер нехотя отыскал глазами необходимый абзац на английском языке.
«…Данный договор вступает в силу с 29.06.2013, действует по всей территории Исламской Республики Афганистан и Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, и не распространяется на дезертиров, военных изменников, предателей идеалов и Конституции сторон договора. Вышеперечисленные категории граждан остаются в подчинении страны по месту своего нахождения и лишаются каких-либо привилегий гражданина той или иной страны; их военные билеты аннулируются, а счета в иностранных и местных банках и собственность, оставшаяся на территории государства-отправителя, переходят в пользу государства-отправителя…».
Смуглые пальцы в беззвучной ярости смяли листы, но сам Гарри не проронил ни звука. Как-то обреченно вздохнув и посмотрев на Асада, видимо, достаточно красноречиво, чтобы тот нахмурился и заерзал на своем месте, Поттер отложил листы прямиком на грязный пол.
– Прочитал. И что? – тихим уставшим голосом спросил он, не желая верить голосу разума. Однако на пленника, сжавшегося еще сильнее, больше не смотрел. Не мог. – И что? Он же не дезертир, ведь он здесь, а не в Англии или где-то еще. Конституцию на войне как предать вообще? Своего грохнуть? Нет, он этого не делал, он, черт побери, медик, именно поэтому же он и не изменник! Он обычный военнопленный, а Вы просто морочите мне голову! Немедленно отпустите его! – с каждым словом, по большей части лишенным логики, голос становился все громче, несдержаннее; каркающие звуки пушту бесили еще сильнее, и вот Гарри вскочил со стула в порыве схватить пленника и бежать, куда глаза глядят, но его удержали на месте сильные руки Малика.
– Был, – будничным тоном, будто на него каждый час кричит лейтенант Британской армии, произнес Асад, все еще не смотря на собеседника. Гарри замер. – Он был военнопленным, − Вахид, причмокнув полными губами, протянул еще одну бумагу, предлагая Поттеру взглянуть. – Однако он выбрал несколько иной путь для выполнения собственного долга. Как бы то ни было, отпускать его я не обязан. Но я могу его продать. Такие, как он, − Асад брезгливо кивнул на пленника. – Надолго без хозяина не задерживаются.
Гарри передернуло, но бумагу он взял, опуская глаза на печатные латинские буквы, упрямо не желающие складываться в слова. В его руках был факс, точнее его ксерокопия; на оригинале стояла личная подпись Ее Величества, которая сейчас была переведена в сепию.
На документе виднелась стандартная информация: «Военное удостоверение №316/11 от 20.03.2010 гг. Врач медицинского взвода №3 отдельного медицинского батальона королевского полка Объединенных Войск Великобритании и Северной Ирландии сержант Драко Люциус Малфой». Далее шло перечисление боевых заслуг, которых, можно сказать, и не было; выписка инфографики способностей военного (такая была у каждого) из его личного дела, и снова – показатели, на которые смотрел Гарри, выдающимися назвать было сложно. Но была приписка, которая ставила этого вроде бы заурядного мужчину, непонятно как попавшего на войну, на несколько ступеней выше остальных, в том числе и самого Поттера. «С отличием окончил Университет Бристоля по профилю «Клиническая медицина»». Гарри помимо воли присвистнул – Бристольский университет это вам не второсортный колледж, который Гарри окончил только из-за военной кафедры. Это статус, это изящная сила знаний.
Если сравнивать их двоих с оружием, как частенько любил делать Поттер, то по всему выходило, что он был скорее неотесанной кувалдой или громоздким гранатометом, тогда как Малфой был гибкой шпагой или легкой винтовкой, поражающей цель пусть и медленнее, но куда точнее и бережливее, чем, например, так полюбившийся лейтенанту автомат.
Мелькнувшему сравнению Гарри против воли улыбнулся. Он любил оружие чистой, искренней любовью ребенка, рассматривающего военно-исторические книги еще в школьных библиотеках. Поттер уже было потонул в ностальгических воспоминаниях, когда его взгляд зацепился за надпись, от которой лицо перекосилось, а губы искривились в ухмылке, не уступающей ухмылке этого… Драко, сидящего на грязном полу.
«На основании Отчета №11/7.24 приказываю аннулировать военный билет №316/11 от 20.03.2010 гг. и присудить Драко Люциусу Малфою статус военного изменника…»
Дальше Гарри читать не стал. Отбросив бумагу на пол, где она легким пером отлетела к ногам Малфоя, коротко хмыкнувшего, стоило ему на нее взглянуть, Поттер развернулся и зашагал в сторону выхода, не давая себе обернуться. В нем бушевала злость, слепая ярость, которую необходимо было выпустить сейчас же.
– Предатель. Предатель! – билось у него в голове.
– Как будто ты ни разу не хотел все бросить, − вдруг раздался в голове тихий, уставший голос.
– Корона, Родина, честь – для него это пустые слова! – возражал сам себе Поттер, мысленно активно жестикулируя дрожащими руками.
– Рядом с ним голова не болит, − просто сказал второй голос и замолк.
Гарри, уже протянувший руку к ручке двери, замер. А ведь и правда, голова не болела. Совсем. Да, была тяжелая, будто чугунная, но не болела. А еще хотелось спать.
Спать!
Поттер развернулся и зашагал обратно с уверенностью, которой позавидовали бы многие модели на подиумах. Преодолев то же расстояние не более чем за пару секунд, Гарри мрачно посмотрел на не шелохнувшегося Асада.
– Сколько ты за него хочешь?
Комментарий к Глава 1. Англичанин
(4) Крытый трехколесный мотоцикл, предназначенный для перевозки пассажиров или груза.
(5) Во всех мусульманских семьях покров на голове становится обязательным с совершеннолетия, которое определяется не конкретным возрастом, а пубертатным периодом, потому совсем юные девочки не обязаны покрывать голову. Разумеется, если этого не принято в конкретной семье. Думаю, об этом многие знают и без пояснений, но не считаю информацию лишней.
(6) «Всё то, что разрешено и допустимо в исламе». Наиболее часто это понятие используется для обозначения правильно приготовленной и дозволенной мусульманам пищи.
(7) Слегка отбитый кусок мяса, обычно – говядины, вырезанный из спинной части, смоченный взбитой смесью из свежих яиц, воды и соли, а затем панированный в сухарной крошке.
