Текст книги "Мой психолог. Научи меня любить (СИ)"

Автор книги: Luna Gold

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Мой психолог. Научи меня любить

Пролог

Предательство – это удар, которого не ждешь.

Пауло Коэльо

–

То чувство, когда земля уходит из-под ног, и ты летишь в пропасть… Уже десятый раз просматриваю это короткое видео и не могу поверить своим глазам. Возможно, я сошла с ума, и это мне только снится? Сначала хочу выключить, думаю кто-то пошутил, но потом в кадре узнаю своего мужа. Альберт, мой Альберт голый и с этой… Ханной, его помощницей. Эффектная блондинка, длинноногая, голубоглазая, красивая. Когда он её взял на работу, сразу она мне не понравилась. Нагловатая, высокомерная, знающая себе цену и амбициозная. Типичная охотница. Из тех девушек, что без короткой юбки и макияжа, даже мусор не выносят. А красная помада, ее верная и постоянная спутница. Ненавижу красный цвет! Теперь…

Что за наказание? Мне бы выключить, но я снова и снова жму кнопку “play”. Номер отеля, смятая постель, белые простыни, хорошо хоть его достоинство прикрыто. Кривлюсь от увиденного и закусываю губу до боли. Ханна же не стесняется наготы, вызывающе демонстрирует своё шикарное тело, отрихтованное пластическим хирургом, пышную грудь. Взмахивает своими белокурыми локонами и прижимаясь к нему подносит камеру ближе.

– Просил же не снимать меня, – возмущается Альберт, убирая рукой телефон.

Девушка переводит камеру на себя и улыбается. Так мерзко, что хочется выцарапать ей глаза, схватить за шикарные волосы и… Да много всего хочется, только я словно мазохист продолжаю прокручивать запись. Слова сообщения отпечатались в памяти и то и дело всплывают горящими надписями, все больше прожигая мне душу: «А ты думала, он твой?»

Видео заканчивается, а я всё смотрю в экран, замерев. Кажется, даже сердце остановилось, перестало биться, и я забываю как дышать. Гнев, ярость, обида, боль от предательства душат. Да как он мог? Подонок! Ощущение, что меня окунули с головой в дерьмо, унизили разъедает изнутри, словно яд текущий по венам.

Я отдала ему всю себя, он был первым и единственным мужчиной в моей жизни, любимым, самым дорогим. Говорят, что первая любовь самая сильная, самая яркая, но редко долгая… А я не верила. Всем назло решила доказать, что это не так. Я ему доверяла, любила… Я боготворила его и была уверена, что это взаимно, но… видимо, была слепа или слишком занята работой и не заметила как все изменилось. Глупо, но я действительно считала, что он мой во всех смыслах.

Когда мы отдалились? Когда это произошло? Я прокручиваю в голове всё, что было между нами последнее время и не могу понять, что я делала не так. Говорят, в измене виноваты двое. Я так много работала, но это всё же для нашей фирмы. В чем же моя вина? Конечно, видела, как Альберт радеет за её развитие. Проектный отдел под моим руководством, и я лично контролирую выполнение каждого, чтобы сделать в срок и качественно. Возможно, моя творческая и ответственная натура немного перестаралась. Слишком много времени посвящала не тому…

Понимаю, что Альберт скоро придёт. Вытираю слезы. Уже стемнело и ужин накрыт. Все как Альберт любит. Старалась, хотела сделать ему приятное на нашу пятую годовщину, а тут вот оно что… Подумав, задуваю свечу и включаю светильник у дивана. Романтический настрой пропал. Наливаю в бокал вина и залпом осушаю его. Словно вода, даже вкуса не чувствую. Такова жизнь… Реальность… вот она… Разбились все мои иллюзии о долгой и счастливой семье. Даже ребёнка не родила, а ведь так мечтала об этом. Теперь понимаю, что даже к лучшему.

Раздаётся сигнал сообщения: «Задержусь, не скучай». Забыл… Он просто забыл про годовщину. «Да и к черту!» – плюхаюсь на диван, окончательно сминая шелковое платье. Сидя в полумраке, не замечаю как, наполняя бокал, выпиваю почти половину бутылки и проваливаюсь в дрёму.

Вздрагивая от звона ключей, разлепляю глаза и в тусклом свете маленького светильника вижу, стоящего рядом, мужа.

– Ты почему здесь? – он оглядывает накрытый стол и пустую бутылку, а я вторю ему взглядом.

– Тебя ждала.

– Что за повод?

– Уже никакого, – грустно спускаю ноги и погружаю пальчики в мягкий ворс ковра. Приятно, намного приятнее, чем видеть его.

Похоже, я проиграла. Как же больно осознавать своё поражение. Сердце изнывает… душа рвётся на куски. Хочется кричать, выть, что-то разбить, но я беру себя в руки. Нужно сохранить достоинство, гордость… Не позволю сопернице наслаждаться победой, свысока смотреть на меня. Но… не смогу теперь с ним… жить… делить постель… дарить ласку… любить… Сердце словно сжимается спазмом боли и хочет кричать: «Люблю! Люблю…» Даже сейчас я сомневаюсь, что смогу отпустить. Не могу представить свою жизнь без него. Но простить… Этого я тоже не смогу.

– А какой был?

– Да так… Пять лет совместной жизни с одним кобелем, – это уже говорила не я, а вино, ударившее в голову. Вообще пить вредно, а мне тем более.

– Не понял. Лика, что за намёки?

– И давно это у вас?

– О чём ты, дорогая? – поражаюсь его выдержке. Искусно сохраняет спокойное выражение лица. Лицемер.

– О твоей любовнице, о Ханне! – не выдерживаю, голос дрожит, а Альберт немного теряется.

– Что прости?

– Сегодня получила интересный подарок. Хочешь взглянуть? Ты в главной роли, – протягиваю ему сотовый.

Сил нет, пусть сам все увидит. Не берет… Он даже не смотрит на меня. Понял. Догадался… Вздыхает. На его лице играют желваки.

– Лика, послушай…

– Хватит! – на мгновение срываюсь на крик, но тут же, сжав кулачки, беру себя в руки. Сердце колотится, в висках шумит. Роняю телефон. – Как ты мог?..

Так горько, что уже нет сил держаться. Хочется укрыться под тёплым одеялом и плакать. Но непонимание, обида не дают мне спрятаться и упиваться болью.

– Как давно вы из меня дуру делаете? – настаиваю я на выяснении всех обстоятельств. Хотя к чему они? Не знаю…

Смотрю на Альберта в упор и не могу поверить, что эти губы сегодня целовали другую, эти глаза горели страстью не со мной, его руки, сильные, любимые, ласкали не меня, а её…

– Лик, ты ошибаешься, все совсем не так как ты думаешь.

– А что я могу ещё подумать? Скажи ещё, что тебя раздели и уложили с ней в постель насильно, – ёрничаю я.

– Нет, но…

– Что, Альберт? Что?!

– Я люблю тебя Лик, это была ошибка, – неумело оправдывается он.

– Ошибка? – усмехаюсь зло я. – Перепутал постель?

– Нет. Лик, не драматизируй. Ты ведь понимаешь, ну сходил на лево… с кем не бывает. Это нормально для мужчины. Нам нужно забыть об этом, я ведь здесь. У нас ведь фирма, семья… Зачем ссориться? – он подходит ко мне, присаживается на корточки у моих ног и пытается взять мою руку, но я убираю.

– Фирма? Так вот в чём проблема? – закрываю глаза и чувствую, что слёзы уже срываются с ресниц от понимания, как я была слепа все эти годы. – Значит ради этого ты готов оставить всё как есть? Как у тебя вообще хватает совести говорить мне об этом? Ты вообще меня любил?! – голос предательски дрожит, слёзы уже текут по щекам, обжигая.

– Конечно. Ты не слышишь? Я же повторяю тебе это. Прости, люблю, ну что ещё мне нужно сказать?

– Говорить не значит любить, Альберт, – грустно говорю я. – Твой поступок доказывает обратное.

Он пытается удержать меня, обхватив за бёдра, когда я хочу встать. При этом сжимает так, что мне становится больно. Он никогда раньше себе ничего подобного не позволял. Злится. Я это вижу по его сжатым челюстям, взгляду… На что? Что я узнала правду или что не верю?

– Пусти, мне больно, – муж смотрит в глаза прожигающим взглядом. На что-то решается и пытается поцеловать, прижимая к дивану, подминает под себя. Противно…

– Отпусти! Не хочу! Ты мне противен! – сопротивляюсь я.

– Противен значит? А что же раньше ты так не думала, – он продолжает напирать, задирая платье, и я выворачиваюсь, отталкивая его.

Спотыкаюсь о пустой бокал и падаю.

– От тебя разит этой шлюхой! Предатель… – меня словно выворачивает наизнанку, всхлипываю и вытираю губы рукой. Прощай помада, прощай мое спокойствие. Ком подступает к горлу, а вместе с ним и истерика. Держать себя в руках, только держать себя в руках.

– Лика, ты же любишь меня. Я знаю, – не прекращает попыток всё вернуть изменщик.

– А ты значит меня нет?

– Причём здесь моя любовь? Ну сходил налево, – невозмутимо произносит он, будто говорит о смене белья. – Я же нормальный мужик. Давай забудем, и все будет как раньше.

– Уже никогда не будет как раньше, – шепчу я сквозь горькие слёзы.

– Да что ты такая несговорчивая?

Он пытается меня обнять, сев рядом со мной на пол, а я отталкиваю его руки.

– Не трогай меня!

– Истеричка! – по лицу прилетает звонкая пощёчина, и щека горит от мужской ладони.

Я на миг замираю, прижав руку к лицу, и смотрю в глаза мужа, когда-то такие родные, любимые, но вижу в них раздражение… не любовь…

Медленно поднимаюсь, ещё собирая свои мысли по кускам, что разлетелись вместе с его реакцией на мои слова. Теперь мне точно все понятно… Он не любит меня. А может и никогда не любил…

Решение пришло само собой. Мне нужно на воздух. Не говоря ни слова, встаю и решительно иду в холл.

– Лика! Лика! Прости! – кричит мне вдогонку, когда я, надев туфли, рывком открываю дверь.

В лицо мне ударяет жаркий воздух, что не сменяется ночной прохладой летом. Хватаю низ платья, срываюсь и бегу по пустой дороге тихого района. Слышу крики мужа, утопающие вдали:

– Давай забудем!

Но мне уже всё равно. Подальше отсюда, подальше от него. Почти бегу быстрым шагом, а в голове стучат слова: «Ошибка. Давай забудем… забудем…»

Как такое можно забыть? Как теперь жить дальше?

Глава 1/1. МАРКУС

– Фрау Штайн, вам комфортно? – вижу, что пациентка напряжена. Сидит, не опираясь на спинку кресла, словно присела ненадолго, спина выпрямлена, руки на коленях сложены в замок, избегает прямого взгляда – закрыта для контакта.

– Да, – рассеянно отвечает, и я ловлю взгляд больших глаз, в которых читается смятение и неуверенность.

– Я гарантирую полную конфиденциальность. Всё, что будет сказано в этой комнате, не покинет её, – доброжелательно улыбаюсь, пытаясь расположить её к доверительной беседе.

– Я знаю. Просто… – снова опускает глаза.

– Расскажите, что вас беспокоит, какого результаты вы ждёте.

Даю время ей подумать и изучаю, сравнивая с нашей первой неофициальной встречей на набережной. Тогда она была в отчаянье, испытывала боль, была потеряна. Сейчас взгляд потухший, улыбки на лице нет, но ухоженная, следит за собой. Опрятная одежда, не повседневная, а классический деловой костюм, состоящий из юбки, приоткрывающей колени, красивые нужно заметить, шёлковой блузки и приталенного жакета, аккуратный маникюр, белокурые волосы, с медовым отливом, лежат на плечах мягкими локонами, лёгкий дневной макияж – явно говорили о том, что она не в депрессии, не потеряла связь с реальностью, ей не всё равно как она выглядит.

– Вы не против, если я буду называть вас Ангелика?

– Нет. Так даже легче будет, – уголки губ поднимаются в мимолётной улыбке, немного нервной. – Не так официально, как Фрау Штайн.

– С каким настроением вы сегодня проснулись, Ангелика? – начал с непринуждённых вопросов, чтобы разговорить её.

– Грустным.

– Что вы ощутили в первые секунды, как открыли глаза?

– Тоску, – снова опускает глаза, разглядывая свои руки. Нервно теребит браслет на запястье, а я делаю пометку в блокноте. – По Альберту, по его объятиям и поцелуям, по простому: «Доброе утро, дорогая». Пришла на кухню и поняла, что некому готовить завтрак.

– Это был ваш каждодневный ритуал с мужем?

– Да, – неуверенно прозвучало, – почти… – внимательно смотрю на реакцию, поймав её взгляд. Вздыхает, помедлив. – Но последнее время утренние объятия и поцелуи стали редкостью, – решается на откровение.

– Вы можете вспомнить, когда это произошло?

– Что? Э-э… мне тяжело пока об этом говорить.

Время идёт, мы общаемся, и вроде она начинает мне открываться, но мои мысли уносятся в ту ночь, когда я встретил Ангелику впервые, случайно.

Вспоминаю хрупкую фигурку, сидящую на ступенях ведущих к Майну. Река волнуется и грозит замочить ее туфли, но женщина будто не замечает ничего вокруг. Потерянный взгляд и тихие слова, что повторяет словно мантру: «Давай забудем…» Потом нервный смех и поток горьких слез. Что же случилось?

Мой пёс появляется в свете фонаря, и я уже готов возвращаться домой, но стою и не могу отвести взгляд от этой молодой и такой несчастной на вид женщины. Мне необходимо помочь. Жизненно важно. При этих мыслях внутри загорается огонек, не могу объяснить его природу. Может профессиональная привычка? А может просто человеческий фактор, желание помочь, поддержать? Но скорее, дело в самой женщине, она притягивает меня, необъяснимо влечет к себе, хотя даже не смотрит в мою сторону. Магия какая-то…

Рокки приближается и я чешу его за ухом. «Что, приятель? будем сегодня спасателями?» – всего лишь мысли в моей голове, но они дают уверенность в правильности решения. Я направляюсь к воде.

– Добрый вечер!

Девушка вздрагивает и сжимается, словно от удара. «Её били? Да нет, не может быть.» Шелковое длинное платье, красивая прическа, слегка растрепалась, но… кто в своем уме будет обижать такую женщину?

Несмотря на тёплое лето, ночью река приносит прохладу. Ей холодно. Сжимает плечи руками, втягивая шею. Спешу снять с себя лёгкую ветровку и накидываю на её плечи. Девушка с недоумением поднимает на меня большие, заплаканные и красные глаза. В них отражаются свет от уличного фонаря. Я молча присаживаюсь рядом с ней на ступени. Понимаю, что слова сейчас плохо воспринимаются, и подзываю Рокки, тот за секунду оказывается у ног и дает себя гладить. Моя бледная новая знакомая сначала просто смотрит, а потом как-то сама тянется и гладит пса. «Хорошо, уже хорошо», – улыбка озаряет мое лицо.

– Хороший пёс, – тихо говорит она.

– Любите собак?

Незнакомка кивает, продолжая гладить Рокки по чёрной шерсти.

– Всегда мечтала о собаке, только у мужа аллергия. Так что, несбыточная мечта, – уголки ее губ немного приподнимаются.

– Ну есть гипоаллергенные животные, – начинаю я разговор, цепляясь за ее слова.

– Нет, у мужа аллергия больше моральная, а точнее просто не любовь к животным, да похоже и не только к ним, – снова мрачнеет, отводит взгляд вдаль, на водную гладь Майна.

Снова промах, надо попробовать еще. Понимаю, что лучше подальше от мужа, опыт и интуиция подсказывают, что причину её слёз я вычислил.

– Но есть множество других общих интересов, – улыбаюсь я. – Что-то же объединяет людей.

Она молчит, и я понимаю, что закрылась – не расположена к разговорам о личном, тем более с незнакомцем. Значит, отвлечённые темы в приоритете.

– Сегодня столько звёзд, – поднимаю взгляд в ясное, ночное небо, и она тоже поднимает голову. – Красивая ночь, звёздная. А знаете, я раньше увлекался астрологией. Вот вы в каком месяце родились?

– Апрель, – незнакомка заинтересовано оборачивается.

– Значит, вы сильная и целеустремленная личность. Во всём привыкли добиваться успеха и всё доводить до конца, не бросая при возникших трудностях, всегда ищете решения. Перфекционист. Но в любви часто слепы и наивны. Возможно, стоит меньше доверять людям и не раскрывать душу перед теми, кто этого не достоин?

– Да, вы правы. Возможно… – тяжело вздыхает.

– Знаете, порой жизнь так больно бьёт, что мы забываем, как дышать, как жить дальше, но всё это поправимо. Главное пережить это, переосмыслить, вернуть вкус к жизни. Все, что с нами случается делает нас сильнее и мудрее. Плохой опыт тоже необходим.

– Вы что психолог?

– Что так заметно? – улыбаюсь я, и получаю улыбку в ответ. Ну вот… есть контакт.

– Да уж, видно невооруженным взглядом, – расслабляется.

Вот и здорово.

– Очень многие люди в эмоциональном стрессе, трудных жизненных ситуациях не в силах справиться с переживаниями и проблемами, не видят первоисточника, не знают как сделать следующий шаг, зацикливаясь на проблемах, на боли, обиде. Тут и нужна моя помощь.

Я вручил ей визитку и проводил до гостиницы, которую она назвала. Мы больше не разговаривали, только незначительные фразы и прощание, но я помнил ее. Не знал её имени, но весь этот месяц вспоминал и втайне надеялся, что женщина с грустной милой улыбкой войдёт в эту дверь, что я снова увижу ее большие красивые глаза цвета моря во время шторма, такие же волнительные и прекрасные. И вот она здесь!

Ангелика пребывает в отстраненном состоянии и мне срочно следует что-то предпринять. Возможно, что она особенная и действовать нужно тоже аккуратно, ведь на набережной же получилось. Я видел тогда ее интерес к звёздам и астрологии. Что же ещё придумать?

– Как вы добрались, фрау Штайн? Пробки сумасшедшие наверное? Центр Франкфурта всё-таки.

– Нет, все в порядке. Я здесь недалеко работаю. Наша компания в двух кварталах отсюда. Архитектурное агентство «Steinbau». Слышали может о нас?

– Вы любите свою работу?

– Конечно, я ведь дизайнер. Невозможно не любить красоту.

– Так и есть. Опишите ваш день, пожалуйста, – она прям светится, когда говорит о своём любимом деле.

– Ладно, – приподнимает плечо. Такое небрежное и непроизвольное движение, но какое-то немного игривое или это мне так показалось. – Все как у всех. Утро, кофе, пробки. Из пригорода не так быстро добраться до центра, – улыбается. – Знакомые лица и утренняя летучка. Раздача заданий и… – она грустнеет.

Видно, что что-то её беспокоит всё же на работе, и я осторожно задаю вопрос:

– И что? Проблемы?

– Нет, просто… мы… я и мой… мы партнёры с… – даю ей самой сформулировать, но уже понимаю о чем она. – Знаете, очень непросто видеть его там каждый день, контактировать.

– Вы из-за него были тогда там, ночью, возле Майна?

– Да.

– И он ваш…Отец? Брат?

– Муж, – сдаётся, наконец она. – Только, все очень сложно… Я подаю на развод.

– Хотите обсудить причину? – молчание и, будто решившись, она поднимает свой взгляд на меня.

– Предательство. Измена. Знаете, тяжело это было осознать, – уже твёрже говорит, словно признавшись самой себе. – Когда ты полностью доверяешь человеку и безумно его любишь, то не замечаешь момент, когда он больше не отвечает тебе взаимностью, и ты получаешь словно нож в спину.

– Вы сейчас имеете в виду физическую измену, я правильно вас понимаю, фрау Штайн? – смотрю и не могу поверить: «Измена? Ей? Она само совершенство».

– Ангелика. Можно по имени, – улыбается она, а в моей груди теплеет. – А есть разница, гер Шольц?

– Предательство имеет чёткое определение – это отступление от данного обещания, слова. Если люди давали друг другу обещание быть верными партнёрами, не имея на стороне связей… Ведь бывают и другие пары, другие отношения.

– Я понимаю о чём вы, – опускает глаза на миг и снова смотрит на меня. Прямо в глаза. Замирает на миг и продолжает: – Но это не про нас. Мы с Альбертом любили друг друга. Он всегда знал, что для меня никого кроме него не существует, и он говорил тоже самое, – она в волнении, быстро облизывает губы. – И я верила ему. Но… сейчас… после того, что случилось и его слов в тот вечер, я уже не знаю правду ли он говорил все эти годы.

Глава 1/2. МАРКУС

– Сколько лет вы были вместе?

– Семь лет, из них пять в браке. Я понимаю, что это немного, но для меня весомо.

– И что вас натолкнуло на мысль, что муж говорил неправду о своих чувствах к вам?

– На нашу годовщину, я ждала Альберта с работы, он задерживался, и потом это сообщение, и видео…. Его любовница решила сделать мне подарок.

– Что вы почувствовали в тот момент? Можете описать?

– Как вам сказать… боль. Очень сильную боль… обиду, гнев… Стыдно… – сжимает пальцы на запястье. – Но мне даже захотелось ударить… сделать ему тоже больно… Но… по прошествии времени, пока я его ждала, гнев стих и… осталась только боль. Думаю, в тот момент я просто сгорела внутри, что-то сломалось, понимаете? Я открыла глаза на правду, но чувства… они никуда не пропали. Только стало очень больно и мерзко от понимания, что меня предали.

– Это стадия отрицания и гнева. Вы прошли её сами. Вы сильная женщина, Ангелика. Многим нужна поддержка и помощь именно в этом моменте, потому что в отчаянье совершают необдуманные поступки, прибегают к мести. Бывает, что этот период затягивается на дни, месяцы и даже годы. Но месть не приносит облегчения. Вы сказали мужу про видео?

– Я всё ему сказала.

– Как он отреагировал на это?

– Сначала сказал, что это ошибка и что ничего не изменилось. Просил забыть и продолжать жить как прежде. Но… Он дал мне пощёчину, это самое ужасное в тот вечер. Он никогда не поднимал на меня руку, всегда говорил, что только слабаки бьют женщин, а тут…

– У вас был срыв? Может, он хотел привести вас в чувства?

– В чувства? Да, Альберт так и сказал потом. Только какое, по-вашему, состояние у меня должно было быть при виде его голого тела в чужой постели, в объятиях другой женщины?

– Как вы отреагировали на его слова, что это ошибка?

– Ошибка? Такие ошибки невозможны, если человек любит. Вот вы женаты, гер Шольц? Вы смогли бы простить измену?

– Называйте меня Маркус. Так обоим будет комфортнее. Представьте, что мы давние друзья, – ответил я на ее вопрос, а сам обдумывал, что сказать. Ведь я не женат, но измена для меня не пустой звук. – Нет, я не женат, но знаю, что простить не значит снова доверять этому человеку. Простить – это принять действительность, отпустить, не дать боли и обиде поглотить вас. Преодолеть их и жить дальше.

– Я не могу простить, несмотря на чувства к этому человеку. Каждый день встреча с ним в офисе служит мне напоминанием об этом.

– Так может, не стоит мучить себя? Вы приняли твёрдое решение расстаться или надеетесь на примирение?

– Я уже не смогу быть с ним. От одной мысли, что он… он, – Ангелика запинается. Ей тяжело говорить на интимные темы. Не привыкла раскрываться. – Что он был с другой или может с другими… Я уже ни в чем не уверена. Он ведь мой первый и единственный мужчина, я просто не знаю как мне быть… Не могу понять, что я делала не так? – она неожиданно срывается на эмоции. Вижу, что её глаза блестят – слёзы наворачиваются. – Что со мной не так?

– Вы ни в чем не виноваты, Ангелика. Никто не виноват. Просто бывают разные ситуации в жизни. Возможно, его чувства к вам остыли? Так бывает, что любовь проходит.

– Так не должно быть, только не так, – предательские слезы все же текут по её щекам, и она закрывает лицо ладонями.

Я беру салфетницу со стола и подхожу к ней. Присаживаюсь рядом на диван. Ангелика открывает лицо и, на миг замерев, смотрит на меня с недоумением. Берёт салфетку и, вытерев глаза и лицо, снова смотрит на меня большими красивыми глазами, которые от слез стали ещё ярче. Не хочу смущать ее. Возвращаюсь в своё кресло, и тут меня настигает неожиданный вопрос:

– Вот вы мужчина, скажите, я страшная? Или может во мне что-то не так?

Вопрос чуть ли не сносит меня с ног своей эмоциональностью. Она словно в отчаянье просит помощи. Ангелика не хочет принять, что измена мужа – не её вина.

– Понятие красоты довольно размыто и в понимании каждого оно своё. Но я считаю… – запнулся на своих же словах, чтобы не произнести лишнего. – Я считаю вас очень привлекательной. Вы не должны винить себя в его измене. Пусть он винит себя, что потерял вас, – это слишком лично, я не должен переходить границу, но я не могу удержаться, чтобы не дать ей уверенность, не поддержать ее. Я вижу, сейчас она нуждается в этом.

Ангелика успокаивается, слёзы уже не стекают по её красивому утончённому лицу, и я продолжаю:

– Я могу с полной уверенностью сказать, что в большинстве случаев жертва измены ни в чем не виновата. Ну разве только в том, что слишком доверяла партнеру и позволила ему нанести себе такой коварный и жестокий удар. Как бы вы себя не вели с партнером, если он вам изменил, то вся ответственность за его поступок лежит на нем. Он мог этого не делать, он мог расстаться с вами, если вы его чем-то не устраиваете, но не предавать вас, не обманывать. А он это сделал. Он так решил. Он сделал такой выбор. И это исключительно его вина. Я понимаю, Ангелика, вам тяжело, принять это и отпустить. Вы подаёте на развод, но эмоционально вы с ним, хоть вам и больно. Именно это и причиняет вам вред. Но вы как раз за этим и здесь, – улыбаюсь, подбадривая её улыбкой. – Я помогу вам с этим справиться.

– Вы хотите сказать, что проблему лучше решать кардинально? Но мы вместе работаем, я уже и так переехала к папе. Ведь Альберт отказался съезжать. Он не хочет разводиться… Но…

– Нет кардинальные решения не всегда нужны. Возьмите отпуск, приведите мысли в порядок, а потом решение придёт само собой.

Я вижу, что Ангелика уже спокойна, задумывается. Кажется достучался, пробил её блокировку. Она открылась, доверилась. Это уже полдела, без доверия пациента результата не добиться.

– Может сразу уволиться?

– Вы подумайте над нашей беседой до следующего сеанса. Попробуйте переосмыслить всё уже не с позиции виновной стороны.

У нас остаётся ещё время, и я готов задать несколько вопросов, но сигнал мобильника разливается по кабинету, разрушая доверительную интимность момента.

Ангелика вздрагивает, доставая из сумки телефон, выключает звонок и извиняется:

– Прошу прощения. Забыла выключить, – слегка смущается.

– Не страшно. Наш сеанс уже окончен. Надеюсь, он вам помог, и я буду ждать следующего. Только… Я хочу вам дать домашнее задание.

– Задание?

– Да. Это нормальная практика в психологии, – улыбаюсь я. – Каждое утро, подходите к зеркалу и говорите себе, что вас ждут интересные встречи и события, что день будет чудесным и никто не испортит вам настроение.

– Я постараюсь, гер… Маркус, – мягко произносит она, и её завораживающий голос отзывается, разливающимся в моей груди, теплом.

– Вот и прекрасно, Ангелика. Начало положено, и я думаю, у нас все получится, – пожав руку, как положено, провожаю ее до двери.

– До свидания.

– До свидания, Ангелика.

Закрываю дверь и понимаю, что мне приятно произносить её имя. Оно словно музыка звучит в моей голове. Меряю шагами комнату, пытаясь собрать мысли и эмоции от встречи. Необходимо заполнить документы, и я сажусь за стол.

Пациент: Ангелика Штайн.

Состояние: стабильное.

Диагноз: заниженная самооценка. Чувство вины. Стресс из-за проблем в личных и интимных отношениях с мужем. Измена и развод, как следствие. Лёгкий невроз.

«Бессонница, потеря аппетита, апатия?» – поставил вопрос напротив. А вот это мне ещё предстоит выяснить.

Ангелика такая женственная и ранимая. И что за придурок, этот ее муж? Он просто втоптал ее в грязь, сломал. Ещё после этого у неё хватает сил работать с ним каждый день, сталкиваться с напоминанием о пережитой боли. Она должна поверить в себя, должна жить не оглядываясь, не боясь новых чувств, не закрываясь в своей боли.

Откидываюсь на спинку кресла и прислушиваюсь к своим ощущениям. Приятное тепло растекается по телу и волнение, и я осознаю, что это эмоции от Ангелики. Она как освежающий ветерок летним днем, как глоток воды в пустыне… вот уже превращаюсь в поэта. Смешно, но это все она… Понимаю, что это недопустимо, не этично по отношению к пациенту, но не могу подавить в себе эти чувства.

Надеюсь, что она обязательно придёт на следующий сеанс. Я уверен, что смогу достучаться до неё, что она заинтересовалась нашими встречами и надеется на мою помощь. А я хочу ей помочь и… хочу увидеть её снова… очень хочу.