Текст книги "Вдова для лорда (СИ)"
Автор книги: ЛуКа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
– Это остальные наемники, – пояснил Тобиас.
Я сложила руки на груди и подошла к огню, Маулез как раз жарил куриные ножки, но не успел он донести пищу до рта, как я перехватила ее, откусив кусочек.
– Эй! Я специально себе прожарил как следует, ну ты обжора! Вместо того чтобы песни горланить, лучше бы рыбы наловила или там креветок целую корзину, а она песни поет, как ведьма в летнюю ночь.
Я скривила ему рожицу и покончив с костью, бросила ею в него же, от чего оборотень недовольно фыркнул.
– Вот они, женщины, готовишь, заботишься, а они в тебя костями твоего собственного ужина кидают.
– Не ворчи, Маулез, не гоже обижаться на сирен. Коль у них душа поет, так найдутся слушатели, – сказал тот самый цыган, беззастенчиво, даже откровенно разглядывая меня в мокром одеянии. – Мое имя Айварс, я главный. Это мои подопечные, остальные рассредоточены на другом берегу. Не обижайся на нас, дева, мы не доверяем русалкам, но ты не они и не станешь насильно влюблять нас в себя, отбирать волю, я прав?
– Все верно. Уходите, раз вам не по душе мои песни, а они... – кивнула на Маулеза с Тобиасом, – вынуждены их слушать. – Видя, как Маулез страдальчески закатил глаза, а Тобиас мне тепло улыбнулся, я рассмеялась.
– От чего же не послушать... спой нам еще что-нибудь. – Из-за Айварса вышли два абсолютно одинаковых парня, на вид лет двадцати пяти, может старше с пепельными волосами, собранными в длинные косы. У них были разноцветные глаза: один серый, другой голубой.
– Это Хугин и Мунин, мои племянники, – представил их Тобиас.
– А Маулез тебе тоже приходиться родственником? – Хитро прищурилась.
– Ага, я троюродный брат по отцовской линии. У оборотней, куда не плюнь, везде родственники, пятиюродные бабки и шестиюродные сестры, которые давно стали чьим-то женами, если конечно у мужика встало на ту самую особь женского пола, – Маулез сплюнул в сторону, крутя над огнем свой нож с насаженной ножкой.
– Ты бы радовался этому, я вот всегда мечтала о большой семье, но не повезло, – отвернулась чтобы не показывать своего погрустневшего лица, вспомнив о свекрови. На душе стало гадко. «Как там моя Снежка? Надеюсь эта тварь не появлялась больше в нашем доме».
Я вернулась в воду и отплыла подальше, скрытая тенями ночи:
Что же ты, девочка моя
Делаешь с собой, сколько в тебе силы.
Сколько же, девочка моя
Выплакала слез, соли бы хватило.
Наяву, тихий океан.
Ты за ним на дно, а тебя до дна он
Пьет, как бокал вина.
Я вынырнула из воды и встала на настил:
Помни у тебя я есть, даже если ты совсем одна.
Около тебя, я здесь – ничего не бойся никогда.
Решать тебе, куда идти; в дали, где туманами
Окутано все впереди – не разбейся моя девочка.
Не разбейся моя девочка.
Что же ты, девочка моя
Делала не так, как тебе непросто.
Сколько ты, девочка моя
Не спала ночей, ты бы отдала всё
Чтоб уснуть на его плече.
Каждый божий день проведённый с ним
Ты помнишь до мелочей.
Из тумана соткалась крохотная фигурка фантома, которого я создала чтобы хотя бы так увидеть дочь, ее лицо с каждым днем стиралось из моей памяти. Я боялась этого, но фантом... оказалась, как живая.
Она бежала ко мне через все озеро, а я продолжала петь, протягивая к ней руки. Ее пепельные волосы развевались на ветру, как если бы он дул, на голове был венок из ромашек, который мы сплели однажды летом на даче, пока Кирилл был жив.
Серо-голубые глаза сверкали, а моя Снежинка бежала, оставляя на воде круги, пока не оказалась в моих объятьях. Я видела, как ошарашено и даже испуганно смотрят на меня оборотни, как их глаза блестят, у кого-то по щекам текли слезы. Они видели и понимали, но не смели ничего сказать. Фантом пульсировал в моих объятьях, будто я обнимала настоящее детское тельце. Наши волосы смешались, щека к щеке, детские ручки обнимают меня за шею:
Помни у тебя я есть, даже если ты совсем одна.
Около тебя, я здесь – ничего не бойся никогда.
Решать тебе, куда идти; в дали, где туманами
Окутано все впереди – не разбейся моя девочка.
Не разбейся моя девочка. Не разбейся, моя девочка.
Последние слова я шептала, фантом растаял, а я осталась на месте. Моего плеча коснулась рука Тобиаса, я потерлась об нее щекой, роняя несколько аквамаринов, которые застряли в моих спутанных волосах.
Тело обдало холодом, сковав со всех сторон. Оборотень крепко обнял меня, завернув в полотенце и утер влагу с щек, смотря в мои опустевшие глаза.
– Мороки с тобой, поди больше, чем с твоей дочкой. Как хоть зовут-то? – спросил Маулез, когда меня усадили на бревно. Тобиас не убирал своей горячей руки с моего плеча.
– Снежана.
– Красивое имя и выглядит так же, как снежинка. Видимо цветом волос она уродилась в тебя.
– Меня... – хрипло сказала я.
– Пора возвращаться в дом, ты замерзла и потратила много энергии на создание такого фантома, – проговорил Тобиас.
Маулез потушил костер и присыпал угольки золотой. Я ступила на траву, но тут же была подхвачена Тобиасом на руки.
– Нечего по земле босыми ногами ходить. Тебе еще детей рожать.
– Для этого нужно встретить мужчину. В таком деле учувствуют обычно двое, – я сонно зевнула, устраивая голову на его плече. – Главное, чтобы у потенциального жениха не было родственников, которые захотят сжить меня со свету. Из-за таких я чуть не потеряла Снежку, пока была беременна.
От моих слов Тобиас остановился и спустил меня на землю, поставив перед собой в кольце горячих рук. Маулез замер рядом, пристально разглядывая меня:
– А что произошло, что ты чуть не потеряла малышку?
– Мать моего покойного мужа никогда меня не любила, считала, что я не пара ее сыну. Впрочем, как и его младшая сестра Алиса. Обе – те еще змеи, доводили меня, нервы мотали, обвиняли во всех неудачах, говорили, что я ужасная жена, и однажды довели. Я была на восьмом месяце и открылось кровотечение, тогда я чуть не потеряла Снежинку, родила ее раньше времени.
– Твар-р-рь, – прорычал Маулез, скаля отросшие клыки. Его глаза потемнели, меняясь на желтые.
– А что же твой муж? – спросил Тобиас, еще сильнее сжав мои плечи.
– Понял, что, оказывается, его мать та еще штучка и сократил наше общение до минимума, но не запрещал видеться с внучкой. А потом в какой-то момент я заметила, что на теле моего ребенка появляются синяки, будто ее специально щипали, – услышала, как Тобиас резко втянул воздух, – а оказалось, что это была моя золовка. У нее какая-то нелюбовь к детям, но к родной племяннице особенно. Видимо потому, что Снежка похожа на меня.
– Видимо... – Тобиас снова взял меня на руки.
– Если бы у тебя родился сын, как назвала? – спросил Маулез.
– Ну... – я начала загибать пальцы – первый – Максимилиан, второй Глеб, а третий...
– Геннадий или Валентин, – засмеялся Маулез. – Не много ли сыновей на одну такую худую сирену?
– Вот третьего назвала бы Маулез, – щелкнула оборотня по носу, так что он резко остановился, а Тобиас засмеялся.
– Но с моими приключениями, вряд ли я встречу своего мужчину, поэтому о сыновьях можно забыть.
***
Лежа в кровати, я долго не могла уснуть. Оборотни решили еще немного побродить по территории поместья с собратьями, а я думала: «Смогла бы полюбить еще раз? Или же нет...»
В комнате вдруг стало душно, запахло восточными благовониями, которыми пропахла вся квартира Елизаветы. Прямо перед собой я увидела ее, в любимом черном костюмчике с шелковым платком на шее и сладковатым ароматом десерта.
Раньше мне нравился этот запах, но потом он стал душить меня, во время беременности меня очень часто тошнило от него.
Женщина нависла надо мной, схватив толстыми пальцами с острыми красными ногтями за шею и сжала горло, мне стало трудно дышать.
– Оставь Киринна в покое, не смей к нему подходить. Он – мой, а ты – ничтожество! Не достойная! Убожество, вошедшее в нашу семью, родившая такое же отродье, как и ты сама.
– Пусти, – прохрипела, цепляясь за настоящую руку, мне вдруг вновь стало страшно, как тогда, когда у меня чуть не случился выкидыш. Внутри все похолодело и сжалось, я почувствовала железный привкус крови во рту, а она все не отпускала.
– Будет лучше если ты умрешь. А я помогу, прямо сейчас, – она оскалилась в сумасшедшей улыбке и отбросила меня об стену. Я вскрикнула от боли и осела на пол. Перед глазами все поплыло, последнее что я увидела, как фигура свекрови расплывается словно фантом и меня накрыла тьма.
Глава 16
– Да что ты носишься, как ежик с яблоком, заверни лед в полотенце и приложи к ее затылку. Хорошо, что череп не раскроило на двое, припечататься так сильно о ребро стены...
Голос Тобиаса я слышала, как сквозь вату: в ушах стоял звон, в висках пульсировала боль, стоило раскрыть глаза и меня повело в бок, придерживаемая горячими руками я тяжело задышала и меня стошнило в вовремя подставленный таз. Мне подали мокрое полотенце и сквозь пелену слез, я вытирала им рот. Попыталась доползти до ванной, но меня бережно взяли по мышки и перенесли прямо к заветному унитазу. Рвало меня еще несколько минут. Тобиас вовремя подал стакан с водой, которым я прополоскала горло, а затем заставил меня выпить какое-то теплое варево и последнее что я помню, как свернулась калачиком, уткнувшись в махровый коврик на полу.
– Ну что, перенесем ее в кровать? – озабочено спросил Маулез.
– Нет, сейчас лишнее движение ей только повредит. Ты открыл окна?
– Настежь, последний раз я такую вонь чувствовал только в Москве посреди улицы, но не смог понять, от кого она исходит, – он наморщил нос.
– От подселенцев, – Тобиас поднялся с пола и пошел за пледом, и диванной подушкой, маленькая, как раз под голову трясущейся Киры. – Это те, кто завладевает сознанием чужого тела, чтобы воспользоваться им для свершения разных темных дел. Захотел ты, допустим ограбить банк, но, чтобы тебя не поймали, подселился в тело другого и его руками, совершил преступление.
– Теперь понял, от кого-то я это уже слышал...
– Вероятно от преподавателя в магическом университете, несмотря, на то, что ты забросил его на предпоследнем курсе, – Тобиас расправил плед на плечах Киры и сел рядом, коснувшись ее холодной руки, чтобы поделиться энергией. – Подселенцем может быть только владеющий темной магией, сильный маг, но в основном это ведьмы, таких раньше было много, пока их не изгнали или не сожгли. Их очень сложно отследить, выдает только запах и то, простой человек не способен его уловить, разве что на миг в первые секунды столкновения. Мы же оборотни, наше обоняние в разы сильнее. Приди мы на несколько минут позже и осталось бы только гадать на кофейной гуще, что здесь произошло. Войти сюда без разрешения никто не мог, единственное что Кира могла впустить, но у нее кроме виконтессы подруг нет. Кто еще способен сюда попасть кроме нас двоих?
– Вряд ли это был Киринн, – Маулез прикрыл окна, чтобы Кира перестала дрожать от холода. – Может следовало позвать его? Он ведь главный...
– Нет. Сначала подождем, когда она очнется и все нам расскажет. Я уже никому не доверяю в этом змеином царстве. Скорее бы убраться домой, в ее... наш мир, – Тобиас погладил девушку по голове.
– Мы не можем совершить обряд без ее на то соглашения, если бы можно...
– Нет. Для Киры – это превратится не в спасение, а клетку.
– Но кто же все-таки проник сюда и так навонял?
Пока Маулез ходил по комнате, Тобиас почувствовал, как его руку сжали тонкие пальчики.
– Я отнесу тебя в кровать, но если тошнит, то оставлю здесь, – проговорил едва слышным голосом.
– Кровать... – прошептала она и ее рука обмякла.
Я плыла, по черным водам, несущей меня куда-то реки, надо мной было звездное небо. Каждая серебряная песчинка так близко, стоит только протянуть руку и схватить.
Но я продолжала любоваться этим богатством, чувствуя, что вода вокруг слегка колышется и меня начинает мотать из стороны в сторону, как рыбину, пойманную на крючок. Я всплеснула руками, захлебываясь криком, пока меня с обеих сторон не схватили за талию горячие руки.
Я сидела в своей кровати, озиралась по сторонам тяжело дыша и всхлипывая, готовая вот-вот разрыдаться от страха. А когда меня потянули назад, я резко соскочила с кровати, но не удержав равновесия из-за закружившейся головы упала на пол и отползла от двух надвинувшихся ко мне черных фигур.
– Говорил тебе не надо выключать свет.
В комнате зажегся один из прикроватных светильников, я зажмурилась, закрываясь руками, а затем озираясь по сторонам и продолжая дышать как загнанный зверь.
Маулез двинулся ко мне, а я отползла назад, осматриваясь в поисках Елизаветы.
– Стой на месте, не подходи к ней, видишь она не в себе, – сказал ровным голосом Тобиас.
– Проклятье, что у нее с шеей?
– Мне отсюда плохо видно, похоже на синяки, причем...
– Как будто ее кто-то душил и очень неслабо. Тоби, я не знаю, что делать. Не умею успокаивать безумных девиц, давай ты, как старший. Мне самому не по себе от ее затравленного взгляда, вспомни о клетке и вот тебе, – он плюхнулся на кровать и потер глаза.
– Кира, ты меня слышишь, – обратился к ней Тобиас и девушка дернулась. – Все хорошо, в твоей комнате никого нет, но нам нужно понять, кто был, и что произошло. Тебе все еще нездоровится... – он осторожно подошел к ней и присев, обнял за трясущиеся плечи. А затем взял в охапку и отнес обратно в кровать, укрыв одеялом. Девушка вцепилась в него и не будь на нем свободной рубахи, она точно бы оставила на коже следы от ногтей. – Мау, дай мне заживляющую мазь и успокаивающий эликсир.
С трудом Тобиас раскрыл ее рот, заставив проглотить напиток и осторожно нанес мазь на шею.
– Точно следы пальцев и судя по размеру – женских, – отметил Маулез, убирая мазь и пузырек. – Свет не выключать?
– Пока не надо, пусть хоть так попробует уснуть, если уснет конечно... – устроился поудобнее, Кира лежала, приникнув щекой к его груди, ее рваное дыхание выравнивалось, сердце успокаивалось, страх отступал.
Уже очень давно Тобиас не видел такого затравленного выражения и не вдыхал волну животного страха, особенно от особей женского пола.
Маулез обнял большую подушку:
– Она не закрывает глаза, зрачок во всю радужку.
– Ничего, утром все нормализуется. Эликсир не успел подействовать, – Тобиас осторожно выдохнул, стараясь вообще лишний раз не шевелиться.
– Знаешь, если так и дальше будет продолжаться, то я наплюю и сделаю это, хочет она того или нет.
– Лучше молчи, – процедил Тобиас, перебирая волосы мышиного цвета с единственной синей прядью.
– Может попробовать на ней наш фирменный гипноз?
– Себя загипнотизируй, на крепкий здоровый сон, а не всякую блажь, – почувствовал, как пальцы Киры начинают расслабляться, а плечи уже не напряжены.
– Действует, – обрадовался Маулез.
– Вижу. Гаси свет.
Комната погрузилась во мрак, а чуть погодя подоконник и пол осветил белоснежный свет луны.
Всю ночь Кира вздрагивала, едва слышно всхлипывая, она перекатывалась с одного бока на другой, то поближе к Маулезу, то к Тобиасу. Иногда ее морозило, и она стучала зубами, приходилось согревать ее, прижимая к груди или наоборот отпускать, потому что ей становилось жарко.
Под утро Маулез не выдержал и отправился спать на диван, прихватив с собой подушку. Тобиас с усмешкой его проводил, к тому же Кира уже успокоилась, он чувствовал, что ее сон наконец-то стал мирным. А когда она нагло закинула ему на бедро ногу, он только потерся носом о ее макушку, стараясь не сковывать девушку в своих руках.
Завтрак они проспали и разозленному Маулезу на стук в дверь пришлось вставать и идти открывать. На пороге стояла темноволосая горничная с блестящими шоколадными глазами.
– Доброе утро, леди Кира уже проснулась? Она опоздала на завтрак, и госпожа Марта отправила меня узнать по какой причине девушка отсутствует, – она вежливо улыбнулась.
– Скажи госпоже Марте, что леди Кире ночью нездоровилось. На завтрак она не придет и пусть ее никто не тревожит.
– Так и передам, – девушка кокетливо взмахнула ресницами и удалилась в сторону столовой.
Маулез раздул ноздри и громко чихнул, на секунду, ему почудилось что пахнет благовониями.
– Надо срочно выспаться, – закрыл дверь и вернулся в комнату, приоткрыв окно и как следует задернув шторы, улегся на кровать.
Кира спала крепким сном, свернувшись по середине калачиком. Маулез только посетовал что она снова в пижаме, любоваться обнаженной девицей ему нравилось больше. Но с Тобиасом по этому поводу не стоило шутить. Он вообще иногда казался брату слишком правильным. Конечно, старшим и положено такими быть, но не перегибать же палку.
– Она проснется часа через два, поэтому чуть позже я уйду за едой, а ты никуда от нее не отходи, – шепотом предупредил Тобиас.
– Угу.
И действительно, не успел Маулез закрыть глаза, как Тобиас с шорохом выбрался из-под одеяла и ушел. Маул смотрел, как медленно вздымается грудь девушки, а сама она хмурится во сне. Ее пепельные волосы разметались по подушке, и оборотень дотянулся до них, провел между пальцев.
Дверь открылась, и в комнату с большим подносом вернулся Тобиас. Пока слишком горячая еда остывала, старший оборотень принял душ и быстро съел свою порцию омлета с ветчиной и овощами. Кухарка Иоланта готовила как бог, всегда подкармливала их, правда сетовала что на оборотней еды не напасешься, не то, что барышни, которые едят как птички, зря продукты на них переводят.
И как раз, когда Маулез выбрался из кровати и ушел умываться, Кира зашевелилась на кровати. Девушка долго лежала с открытыми глазами, осознавая где она находится, затем медленно трогала свое горло и только потом неторопливо села, уткнувшись сонным взглядом в Тобиаса.
Оборотень отпил кофе из чашки:
– Как ты себя чувствуешь? Голова не болит?
– Сносно, болит... но я не откажусь от тостов с джемом и стакана сока.
– Тебе в кровать отдать поднос или сюда сможешь дойти?
Кира кивнула и подошла к нему, с ногами устроившись в кресле и молча хрустя тостами и запивая большими глотками апельсинового сока.
– Ты что-нибудь помнишь? Что произошло, когда мы ушли на обход?
– В комнате стало душно и запахло восточными ароматическими палочками, я будто вернулась в квартиру своей свекрови. А затем появилась она сама, я видела ее также близко как тебя сейчас. Она угрожала мне, чтобы я не смела думать о ее сыне, иначе она от меня избавится. Убьет. Мне стало так плохо и больно, – я приложила руки к животу, – также я себя чувствовала, когда чуть не потеряла Снежку. А потом она просто отшвырнула меня к стене и все. Меня вроде бы тошнило, дальше провал. А что? Я что-то ночью вытворяла?
– Да, когда ночью ты резко проснулась, то была не в себе, дичилась нас, отползла от кровати и была похожа на затравленного зверя. Я напоил тебя эликсиром и намазал синяки на шее мазью. Сейчас они пожелтели, но после целебной ванной совсем исчезнут. Неужели ты никого не пускала к себе?
– Нет. Вы ушли, и я легла спать, а дальше... Я не знаю, как она здесь очутилась, но это была она. Ее руки, ногти, ее голос, об этом нужно сообщить Киринну.
– Расскажем, но знай, что если это была твоя свекровь, которая по твоим же словам живет в техно мире, то она была туда сослана за какое-то преступление. За годы жизни не утратить магическую силу – это опасно. Ночью тебя посетил подселенец, дух твоей свекрови, но в чужом теле, которое она захватила, будучи сильной колдуньей. Кто-то в этом доме знает, как проникнуть в твою комнату без разрешения. Свободно сюда может войти только сам хозяин и Киринн, но они оба не стали бы этого делать. Так что их можешь даже не подозревать, поэтому остаются ритуалы кукол.
– Что это такое? – я сильнее сжала чашку, у меня похолодели пальцы.
«Неужели я теперь не смогу спокойно спать, потому что по дому лазит маньячка в тело которой забралась моя свекровь».
– Когда из кусочков ткани, которую носила жертва, из ее волос, ногтей, крови, делают куклу. Запускают эту псевдо-игрушку в помещение, принадлежащее хозяину, в данном случае тебе и заклинание отторжения не срабатывает. Гость свободно проходит и может делать, все что хочет: копаться в твоих вещах, порезать все платья, что захочет.
– Но... я даже не знаю, не припомню чтобы ранилась, разве что кроме того случая в лабиринте, – я стала активно вспоминать, но от этого только сильно заболела голова, за которую я схватилась. – Мне бы сейчас обезболивающего и желательно залечь на дно. Но завтра этот чертов бал.
– Маскарад, поэтому будь вдвойне осторожна. Маски будут зачарованы и скроют истинную внешность человека.
– Может нам всем тогда одеть одинаковые? С изображением волка? А что, я буду волчицей, у меня вон и цвет волос подходит, – всколыхнула волосами, рассыпавшимися по плечам.
– Было бы чудесно, – задумчиво сказал Тобиас внимательно меня осматривая.
Затем он оставил нас с Маулезом и ушел к Киринну. Странно, но наш синеглазый патрон ни о чем меня не расспрашивал, поэтому остаток дня я провела в тишине и покое, ко мне никто не стучал, никому я не была нужна и... это было прекрасно.
Что может быть лучше, чем провести «ленивый» день валяясь в кровати, читая книгу, поглощая еду. Хотя в основном ел Маулез, я питалась как птичка, видимо травма головы сказалась.
А потом, под самый вечер нас всё-таки навестили. Вернулся Тобиас, а вместе с ним, на пороге комнаты стояли улыбающаяся госпожа Анабель и ее помощница, в руках они держали круглые коробки на ленточках, еще парочку взял Тобиас.
– Добрый вечер, леди Кира, не желаете пройти в примерочную? – Беззаботно спросила Анабель.
На мне была пижама, но зачем переодеваться, когда тебя итак скоро разденут, поэтому просто накинула халат, обула тапочки и двинулась за ними следом. Маулез недовольно пыхтел сзади, ему ведь тоже предстояла примерка.
Мы вошли в большую гостиную, оказывается такая тоже имелась на нашем этаже и Тобиас тут же закрыл дверь на ключ.
– Девушки размещайтесь. Мы с моим напарником можем забрать наши коробки? Кстати, которые из них? – Тобиас оглядел их, потому что они были одинакового черного цвета в белую полоску.
– Безусловно, господин Тобиас, если желаете, то Филипина вам поможет.
Но девушка так налилась румянцем, что мне стало смешно.
– Не стоит, мы справимся.
– Вот ваши коробки, господин, – пролепетала Филипина, протягивая их к нему на ленточке и стараясь не смотреть в глаза.
– Благодарю мисс, Маулез, пойдем за ширму и не будем смущать девушек.
Мужчины удалились на вторую половину гостиной, где для них стояли высокие ширмы, разграничившие помещение на две части.
– А теперь займемся вами, платье уже готово, – Анабель покрутила меня за плечи, собственноручно померяла не поменялись ли мои пропорции, хотя чему там меняться. – Дорогая, а вы похудели. Неужели нервы действительно помогают сбрасывать лишние килограммы?
– Право не знаю, что вам на это ответить госпожа Анабель, – я удивленно хлопала ресницами, пока Филипина доставала из коробки нечто, завернутое в чехол.
– Закройте глаза и поднимите руки. Не открывайте, пока я вам не скажу, – отдала загадочный приказ Анабель.
Я так и сделала, чувствуя, как на меня одели что-то легкое словно провели перышком по телу. И это что-то было настолько невесомым, мне показалось что я обнажена. Как стояла, так и стою без ничего.
– Ах... потрясающе... госпожа Анабель – вы превзошли саму себя – восхитилась Филипина, хлопая в ладоши.
– Я такая, – подтвердила Анабель. – Открывайте глаза леди Кира и узрите свою красоту.
Я заморгала, но из стоящего напротив меня зеркала, на меня смотрела... нет, не русалка, а лесная дева.
Платье «обнаженная кожа», но лишь до середины талии. Открытые руки, ключицы, а плечи и часть груди покрыты тонким, как пудра, прозрачным сатином. Если не приглядываться, ткани и вовсе невидно и кажется, что по моему обнаженному телу вьются тонкие веточки деревьев с вплетенными в них крупицами драгоценных камней и крохотными белоснежными цветами. Пояс облегала тонкая черная лента из бархата, повязанная спереди бантом, а вниз расстилалась длинная юбка. Цвет платья напоминал предгрозовое небо с легкой, переливающейся черно-фиолетовой дымкой. Будто кто-то оторвал кусочек небесного материала, смешал с ветром, лесными мотивами и получил шедевр ручной работы.
Это платье не нуждалось в дорогих украшениях, оно само было ним. И я с восхищением любовалась собственным отражением, а когда решила покружиться, платье открыло длинный разрез до бедра, но стоило остановится, и он скрылся за складками юбки.
Я бы, наверное, и дальше стояла как зачарованная, если бы не покашливание мужчин.
Оба выглядели ничуть не хуже меня, в ладных костюмах по фигуре, подчеркивающих их достоинства, особенно отлично, на упругих ягодицах сидели узкие брюки. Но судя по всему, им было все равно, потому что они просто пожирали меня взглядами. И если Тобиас как всегда проявил благоразумие, то Маулез потянул ко мне руки, и я поймала их.
– Куда тянешься? Руки прочь от чужих невест.
– Пф! Посмотрю я надолго ли тебя хватит, с таким-то видом, – он уставился на мою грудь, но за вышивкой и камнями можно было разглядеть только округлость, но никак не скрытые ореолы сосков.
– Маулез, прекрати, ты смущаешь дам. Кира – платье чудесное. И лесной орнамент. Госпожа Анабель, я в восхищении, уверен, на балу – этот наряд произведет настоящий фурор.
– Благодарю вас. Для мастера нет лучшей похвалы, чем, когда его творение с удовольствием носят, – Анабель смахнула со щеки одинокую слезу счастья и стала крутить меня. – Это – мое лучшее творение. Господа, а ваши костюмы? Все ли в порядке?
– Да, точно в пору, – отметил Маулез. – Я прямо, как наш король. Также прекрасен.
– Отрасти себе бороду, раскачай плечи и нельзя будет отвести взгляда, – подколола его я, а затем схватила Тобиаса за руку, и мы завальсировали под тишину. – Госпожа Анабель, вырез не слишком глубокий?
– Нет леди Кира, в самый раз, но в туфлях вам будет удобнее, чтобы вы не запутались в подоле.
Мы остановились, а руки Тобиаса по-прежнему обнимали меня за талию. И... мне это понравилось.
– Лишь бы там ко мне никто не приставал, – шепнула ему.
– Пусть только попробуют, – он обнажил свои острые клыки. – Маулез, иди раздеваться, иначе конкурсантки лорда, решат, что ты их жених.
Глава 17
Вечер бала подкрался незаметно. К нашим нарядам действительно прилагались маски. Тобиас проверил их на защитную магию и помог мне надеть ее на лицо, закрепив без всяких ленточек и резинок.
– Она будет держаться пока ты сама ее не снимешь. – Маска была в цвет моего пояса из черного бархата и идеально легла кожу на висках, подчеркивая темный макияж.
– Пойдемте, а то опоздаем, – проворчал Маулез, накидывая мне на плечи длинный плащ с капюшоном. Волосы я убрала в высокую прическу, оставив несколько чуть вьющихся прядей спадать на открытую шею. В ушах сверкали крохотные сережки, а на запястье браслет из аквамаринов, который Тобиас выудил из кармана, когда я переоделась в платье.
– Постарайся не отходить от нас, если кто-то с кем ты не захочешь танцевать будет назойлив, скажи, что уже обещала следующий танец мне, Маулезу или Киринну. Хотя боюсь, что он, возможно, не появится на балу.
– Почему? – расправила складки плаща.
– Лорд Аристид дал ему какое-то задание, но сам лорд будет присутствовать на балу, дабы лично поприветствовать конкурсанток. У тебя будет возможность пообщаться с ним и возможно попросить, чтобы он отправил тебя домой, не упусти эту возможность и будь осторожна. Дворец короля – это не поместье, там много потайных ходов, комнат, не забывай о нападении в лабиринте.
– Мне уже не хочется туда идти, вдруг это ловушка и меня схватят, уволокут в какой-нибудь темный угол и распотрошат на суши?
Тобиас усмехнулся, положив горячие ладони мне на плечи и сразу стало так спокойно.
– Не волнуйся.
– Вот именно, а то тушь потечет или чем ты там лицо намазала? И будешь страшилой. Харош болтать, карета ждет, – поторопил Маулез, и мы спустились на первый этаж, где в закрытых плащах, стояли остальные леди во главе с госпожой Мартой.
– Добрый вечер, – поздоровалась я, кивнув всем.
– Добрый леди Кира, надеюсь вам уже лучше, – сухо ответила Марта, а затем повернулась к другим девушкам. – Барышни, ведите себя прилично. Дворец его величества – это не прогулка загород. Не ударьте в грязь лицом и помните – поменьше алкоголя и побольше приличного поведения. Не заставляйте меня краснеть перед королевой Августой.
– Да госпожа Марта! – хором ответили мы все и под ехидную улыбку Маулеза, двинулись через парадный выход на улицу, где нас действительно ждало две кареты.
– Леди Клодия, Магдалена и Летиция – вы душеньки поедете со мной, а вы графиня и леди Кира с... сопровождающими во второй, – командовала парадом Марта.
Последнее что я увидела, прежде чем сесть в нашу карету – это завистливый взгляд Клодии.
Ехать нам пришлось около часа, трясясь и слушая цокот копыт, от которого у меня заболела голова.
Графиня со скучающим видом смотрела на мелькавшие за окном дома и пейзажи и только когда мы приехали к сверкающему разноцветными огнями, как елка на Новый год, дворцу, Аделаида внимательно осмотрелась.
– Лучше, чем в прошлом году. Наконец-то распорядители взялись за ум.
Маулез помог ей спуститься из кареты и галантно подал руку, чтобы сопроводить внутрь. Графиня отказываться не стала, а мы с Тобиасом переглянулись и, улыбаясь двинулись следом. За нами шли остальные девушки, краем уха я слышала недовольство леди Летиции, которая судя по всему сдружилась с Клодией в своем несчастье, что их никто не сопровождает, а такой деревенщине как я все сходит с рук.
Дворец встретил нас великолепием, таким, которое я наблюдала в католических соборах, старинных усадьбах и исторических фильмах, поэтому ничуть не удивилась. Тобиас тоже, судя по всему, не проникся, но как я поняла, оборотням в принципе чужда роскошь.
Стараясь не забывать об осанке, мы оставили плащи слугам и спустились по лестнице в общий зал.
Короля Улириана и королеву Августу, я увидела сразу. Они восседали в двух больших креслах, обитых красной материей и украшенных позолоченной лепниной на ножках и подлокотниках.
И если с королем я уже была заочно знакома по портрету, то королева была похожа на... лесную нимфу. Золотые, чуть вьющиеся волосы, водопадом спускались до бедер. Такое богатство грех убирать в прическу. На ней было идентичное моему – платье. За исключением того, что наряд по груди и вдоль рукавов был расшит синими и зелеными драгоценными камнями, полностью скрывающими округлость груди. Никакого разреза вдоль ноги, только длинная шифоновая юбка, пестрящая расшитыми черно-синими листиками, покрывающими весь материал.
На голове у королевы была высокая корона, украшенная множеством сапфиров и бриллиантов. Миловидное личико с чистыми серыми глазами в обрамлении пушистых ресниц, пухлые, чувственные губы, естественный макияж.
