Текст книги "Брешь (СИ)"

Автор книги: Loisss

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Это было отчётливым воспоминанием.

«Иннанель, прошу, прости.

Прости.

Прости.

Вернись.

Иннанель…»

Как молотом по наковальне.

Нахмурившись, Сириус отвёл взгляд, прикрыв глаза. Он не мог убить его здесь и сейчас. И из-за этого был зол на себя.

– Инкарцеро, – не спрашивая ни о чём, проговорила слизеринка, и отца тут же связало многочисленными узлами волшебных верёвок.

Блэк не смел взглянуть на девушку в этот момент.

– После того, как всё это закончится, – не слыша саму себя, проговорила та, – расскажи мне о ней.

Бродяга резко поднял глаза, а Ева посмотрела на него в ответ.

– Расскажи мне про Иннанель.

Пару секунд мужчина внимательно разглядывал лицо той, отмечая, что она давно уже выросла из той девочки, приютившей волкодава два года назад.

Не говоря ни слова, он кивнул. А затем, держа палочку наготове, направился на выход из комнаты, не смея заглядывать больше в лицо Элайджи Хейга.

А студентка заглянула, вспомнив о боли в теле, которая на самом деле так и не утихала. Блондинка не могла понять, что остановило Сириуса, но с другой стороны и понимала, что ещё хотела бы однажды встретиться с отцом.

Ещё раз.

С живым.

И поговорить о той, что родила её.

Развернувшись, Ева кинулась за анимагом, больше не оборачиваясь. Но ни на секунду не покидало ощущение, что за ней неотрывно следят два чёрных глаза, наполненных ненавистью и злобой.

========== Глава 38. Снежок, Бродяга и Двуликий. ==========

Комментарий к Глава 38. Снежок, Бродяга и Двуликий.

Как же долго я ждала того момента, когда начну писать эту кульминационную главу первого сезона! Совсем скоро этот самый сезон подойдет к концу.

Эта глава навечно будет ассоциироваться у меня с песней «Apocalyptica – Hope» одной из моих любимых групп.

Приятного вам прочтения! :)

– Откуда она-то здесь? – воскликнула Тонкс, огромными глазами глядя на Еву, что стремительно приближалась к волшебникам Ордена Феникса следом за Сириусом; в глазах Люпина, который с лёгким подозрением посмотрел на анимага, читался такой же вопрос.

– Решила встретиться с Хейгом-старшим, – неоднозначно буркнул Блэк, из-за чего некоторые перевели взгляды на светловолосую слизеринку.

– Так, а ну хватит! – выйдя из себя, рявкнул «Грозный глаз» Грюм, которого причины появления блондинки никак не интересовали. – Без разницы, как она оказалась здесь; главное вот что, – его искусственный ярко-голубой глаз вперился в слизеринку, – сколько здесь Пожирателей, девочка? Ты видела их?

– Да, видела. Среди них мой отец, Беллатриса Лестрейндж, Малфой, близнецы Маллиган и еще несколько – они были в масках, и их я не узнала, – протараторила та, стараясь выровнять дыхание. – И если не ошибаюсь… их было около пятнадцати. Включая тех, кого я узнала.

В абсолютном и нервном молчании члены Ордена Феникса переглянулись между собой.

– Чуть больше, чем ожидалось, – фыркнув, констатировал Грюм, выпрямляясь. – Итак, все за мной! Включая тебя, девочка!

Не дожидаясь каких-либо ещё команд со стороны главного когда-то мракоборца, Сириус, Тонкс, Люпин, Кингсли и Ева устремились за ним, хотя последняя всё же не могла понять, почему «Грозный глаз» приказал и ей следовать за ним.

– Ты в бой не пойдёшь, имей в виду! – отрезал Бродяга, резко взглянув на приёмную племянницу на бегу. – Останешься здесь и точка! И чтобы без самодеятельности!

Девушка открыла было рот, чтобы съязвить в ответ, но Грюм, услышавший слова анимага, опередил её:

– Здесь она тоже не останется! Пусть с детьми уходит из Министерства!

– Они все разбежались по сторонам, я не смогу уйти со всеми вместе, – запыхавшись, возразила та, глядя в спину прихрамывающего мракоборца.

– Тогда уйдёшь с теми, кого найдёшь по дороге! – рявкнул он, не желая объяснять слизеринке такие простые, как казалось ему, мелочи. – Палочки наготове!

Но в этой фразе не было необходимости, потому что каждый из Ордена и так крепко сжимал своё оружие в руке.

Миновав коридор, группа волшебников оказалась у двери, и как поняла Хейг, это было частью стратегии – никто не выглядел растерянно, но мрачные и нервные лица говорили лишь том, что задача предстоит не из лёгких.

«Хоть бы всё было в порядке!» – судорожно думала блондинка, то и дело поглядывая на волшебную палочку так, словно опасалась, что та таинственным образом может исчезнуть.

Ева подняла глаза, внимательно обведя взглядом каждого из присутствующих.

– Как только убедишься, что там нет никого, кто мог бы уйти вместе с тобой за пределы Министерства, ты сразу разворачиваешься и уходишь! – продиктовал Блэк, не глядя на девушку.

– Ладно.

И не успела она пожелать удачи, как «Грозный глаз» раскрыл дверь, за которой оказались Пожиратели, и бросился первым в огромную и слабо освещённую комнату. Не мешкая, остальные бросились следом, а слизеринка осталась на месте, безучастно наблюдая за тем, как последователи Тёмного Лорда вспыхнули кто изумлением, а кто чёрной дымкой.

Началось сражение.

Хейг внимательно наблюдала за тем, как быстро они посылали заклятия друг в друга, и каждый раз чуть было не вскрикивала от ужаса, когда одно из них пролетало в опасной близости от «своих».

Она не могла найти в себе сил развернуться и убежать прочь одной.

Вдруг в её поле зрения попали Гарри и Невилл, измученные и израненные. Радость всколыхнулась в душе блондинки, когда она поняла, что парни в безопасной близости и, недолго думая, ринулась к ним, желая забрать их и последовать пожеланию Сириуса не вмешиваться в бой на этот раз. Боль всё ещё сковывала движения, а страх закрадывался в самые потайные закоулки сознания, но наплевав на всё, Ева продолжала приближаться к гриффиндорцам, как вдруг прямо перед её носом пролетела вспышка заклятия, что заставило её застыть на месте.

– Так-так-так, – промурлыкал некто на задворках сознания девушки, и только спустя мгновение она поняла, что этот голос уже слышала не раз, – кто у нас тут? Не уж-то это ты? Lumihiutale*!

Не вдаваясь в значение неизвестного слова, слизеринка резко обернулась, заметив преградившего ей путь Иизакки Маллиган.

– Судя по твоему виду, с нашим отцом (собственно, как и с твоим) ты уже встретилась, – весело проговорил он, молниеносно отразив заклинание, которое случайно чуть было не угодило в него.

То, как небрежно он это сделал, поразило Хейг до глубины души. А ведь он даже не повернул головы – настолько хороша была его реакция!

– И как же прошла ваша встреча? – поинтересовался молодой Пожиратель будничным и заинтересованным тоном.

– Сносно. – Опыт подсказывал студентке, что игнорировать вопросы психопатов неразумно. И она неосознанно отступила, пытаясь встать в более удобную оборонительную позу. – Он был милосерден.

– Забавно, что кто-то ещё считает нашего отца милосердным, – насмешливо проговорил тот. – А он делал вот так?

Вспышка заклинания чуть было не угодила прямиком в грудь блондинке, но она чудом успела увернуться, послав в ответ своё излюбленное. Иизакки грациозно увернулся, и не будь он противником девушки, та могла бы только восхититься. Однако для восхищения не было времени, поскольку Пожиратель с широкой улыбкой от уха до уха начал буквально осыпать её всевозможными заклятиями, от которых Ева то уворачивалась, то отражала щитом.

– Да ты просто неуклюжая кобылица на льду! – Маллиган был весел, насмешлив и оттеснял противницу всё дальше вглубь помещения. – Я вообще удивлён, что ты смогла ускользнуть от отца!

– Да с чего это он тебе отец?! – машинально выкрикнула слизеринка, чуть было не попав под вспышку.

– Это естественно, ведь для меня с братом он отец в куда большей степени, чем для тебя, – отметил Иизакки, и студентке это заявление показалось куда более странным. – А ты, я слышал, нашла себе нового!

Из его палочки вдруг вырвалось огненное лассо, которым он взмахнул так, что оно в мгновение ока выбило землю у блондинки из-под ног. Она упала, стукнувшись головой о каменную платформу позади, и искры посыпались из глаз. Совсем рядом она услышала знакомый вскрик и чужой хохот. Некто вдруг схватил её за локоть и потянул на себя, прежде чем она пришла в сознание.

– О, мальчик, да ты воссоединил моего кузена с его маленькой игрушкой! – Голос Беллатрисы Лестрейндж был безумен и издевательски весел, чем-то даже напоминая голос самого Маллиган, к которому она обращалась. – Так будет даже веселее! Интересно, кто из них умрёт теперь первым?

Ева взглянула на схватившего её, узнав в нем Сириуса, и ей хватило лишь мгновения на осознание, что Пожиратели припёрли их к таинственной арке, которую девушка вначале и не заметила.

– Спорю, что это будет Снежинка! – хохотнул Иизакки, с непристойным интересом глядя на слизеринку, после чего вдруг резко взмахнул палочкой.

Блэк отбил заклинание молниеносно и в ту же секунду послал своё собственное, которое, угодив в молодое и красивое лицо безумца, словно полоснуло его ножом. Вскрикнув от боли и схватившись за скулу, тот скорчился. Беллатриса тут же послала вспышку в блондинку и анимага, но на этот раз они среагировали одновременно, и заклятие отскочило от щитов и чуть было не угодило в саму ведьму, для которой это явно закончилось бы плохо.

– Уходи отсюда! – взревел Бродяга, отражая следующее заклинание кузины.

Студентка, ненамеренно пропустив его слова мимо ушей, отправила заклинание в Иизакки, который замахнулся палочкой на Сириуса. Как и ожидалось, на этот раз Пожиратель увернулся, но его внимание сразу же перешло на Хейг. Блэк, занятый Лестрейндж, отдалился от племянницы.

Жёстко и с презрением улыбнувшись, Маллиган взметнул палочкой, посылая новое заклятие, но Ева неуклюже отклонилась, чуть не упав с платформы; она с досадой поняла, что её путь был заказан с того самого момента, как этот Пожиратель перешёл ей дорогу в этой странной комнате.

Сохраняя последние остатки собственного достоинства, она сглотнула, а затем перешла в непрестанную атаку, не давая Иизакки ни секунды отдышаться. Он с лёгкостью отражал все её удары, словно между ними разгорелась игра в вышибалы, а не смертельная дуэль, и он был самым искусным игроком. Страх сковывал девушку всё сильнее от осознания того, что противник мог в любой момент контратаковать, но намеренно не делал этого – он как будто ждал чего-то.

– Дамблдор! – закричал вдруг кто-то. – Здесь Дамблдор!

По телу слизеринки прошёлся электрический ток при упоминаний этой фамилии.

Они спасены!

Маллиган резко обернулся, а блондинка, воспользовавшись секундным замешательством, послала парализующее заклятие ему в спину. Молодой Пожиратель замер, так и не придя к осознанию, что был повержен той, с кем игрался как с игрушкой.

Недолго думая, студентка обернулась, увидев Сириуса. Вот он, сражается с Беллатрисой так остервенело, что Хейг даже не успевала следить за его движениями. Они были так близко…

– Давай, покажи, на что способна! – смеясь, крикнул он разъярённой ведьме. И следующее заклятие угодило прямо в его грудь.

Он всё ещё улыбался, но глаза стали огромными от изумления.

С губ Евы слетел судорожный вздох. Кровь хлынула из его груди, и казалось, прошла целая вечность, прежде чем Блэк начал падать прямо в прозрачный занавес таинственной арки; прежде чем слизеринка бросилась к нему.

Два шага, и она схватила его за воротник пиджака и со всей имеющейся силой и отчаянием сжала в объятиях, но, не удержав равновесия, рухнула на платформу рядом, и её волосы, взметнувшись, лишь на долю секунды соприкоснулись с призрачным полотном арки. Сознание девушки пронзила страшнейшая боль на какое-то ничтожное мгновение, но подобной она не испытывала никогда прежде, а всё, что почувствовала сейчас, это смертельный холод и страх, простирающийся в сознании. И всё это было ей очень знакомо.

Тьма на мгновение застлала глаза, и этот самый момент блондинке казалось, что не существует ничего вокруг, кроме нечеловеческой боли.

Раскрыв глаза, она наткнулась на лицо Бродяги, который смотрел на неё во все глаза. Он судорожно глотал ртом воздух, дрожа всем телом. Взгляд племянницы метнулся к его груди, кровь из которой выливалась невиданным ей ранее сильным напором.

– Нет, – произнесла она, зажимая дрожащими руками рану, но та была настолько огромна, что закрыть не удавалось.

Паника завладела слизеринкой, и она начала перебирать в голове различные заклинания, которые помогли бы залечить эту рану, но на ум ничего не приходило.

– Помогите ему! – отчаянно закричала она так громко, как только могла. – Скорее!

Становилось всё холоднее.

– Ухо… ди, – выдохнул Блэк, захлебываясь кровью в горле.

Слёзы выступили на глазах студентки, и она, не оставляя попыток зажать брешь в груди руками так, яростно замотала головой. Страх пробирался в сознание всё глубже, вызывая самые страшные и болезненные воспоминания.

– Ради меня… уходи, – настойчиво и хрипло сказал Сириус, со смесью иступлённого страха и боли на лице посмотрев будто сквозь девушку.

– Да не уйду я от тебя! – рявкнула она, чувствуя, как слёзы катятся по щекам. – Ни за что! Я помогу тебе, они помогут… Ты не умрёшь! Да куда вы все делись?!

Осознание вдруг обрушилось на неё подобно лезвию гильотины. Дрожа всем телом и выдыхая пар изо рта, она подняла голову, и её плечи безжизненно опустились. Они оба были окружены теми, против кого она так и не смогла добыть оружия за столько лет —огромные фигуры, облачённые в чёрные плащи; они неспешно приближались, протягивая костлявые руки нарушителям спокойствия таинственной арки. Их силуэты позади освещал самый яркий в мире свет, но его было слишком мало, а их было слишком много.

Не думая о том, что делает, Хейг вскинула палочку прямо перед собой, надеясь из последних сил на чудо.

– Вы не заберёте его! – как мольбу произнесла Ева, обезумевшими глазами глядя на полчище дементров. – Не сделаете этого! Экспекто Патронум!

Ничего.

Дементоры были всё ближе.

– Уйди…

Блондинка судорожно сглотнула, зажмурившись. Нечто мельком пронеслось в её голове, и мысль, зацепившаяся обрывком за острый угол сознания, заставила широко распахнуть глаза.

– Экспекто… Патронум, – едва ли не шепотом произнесла она.

Ничего.

И вдруг из палочки струйкой выплеснулся ярчайший дым. Ева затаила дыхание; бесформенное облако зарождалось в зверя, в создании ей смутно знакомого. Четвероногое существо яростно понеслось прямо в дементроскую рать, и с болью в груди слизеринка осознала, что это зрелище было ей очень знакомо. Прежде чем облик её телесного Патронуса сформировался, она уже поняла, кем он станет.

– Бродяга, – с безграничной нежностью в голосе прошептала она.

Исхудалый, но мощный волкодав яростно носился из стороны в стороны, отпугивая дементров, и был он настолько ярок, что хозяйка щурилась. Его ослепительный свет поступательно оттеснял стражей всё дальше, и девушка поверила в то, что должно пройти совсем немного времени, и тогда кто-нибудь обязательно придёт на помощь и спасёт Блэка.

Оторвав взгляд от дымного пса, она взглянула на мужчину.

– Сириус?

Стеклянными глазами он глядел так, как никогда прежде; его рука лежала поверх её руки, которой племянница пыталась зажать рану из последних сил. Но больше он не дрожал, больше его грудь не вздымалась от неровного дыхания.

Рука с вытянутой волшебной палочкой машинально опустилась.

– Сириус? – неуверенно позвала она его.

Ничего.

Дрожь охватила девушку.

– Сириус, пожалуйста, продержись ещё немного! – судорожно проговорила она, теряя контроль над собой. Свет, озаряющий их обоих, медленно потухал. – Сириус!

Но тот был совершенно недвижим, и эта мысль никак не укладывалась в воспалённом сознании студентки.

– Прошу тебя, держись! – взмолилась она, оторвав от него взгляд и подняв голову.

Ужас сковал Еву, когда она поняла, что и её волкодав исчез, а прямо перед ней – голова одного из дементров. Блондинка всем сердцем испытала ледяной холод, распространяющийся по телу, и страх, который достиг, наконец, своей критической точки.

Её губы задрожали. Дементоры сомкнули ряды.

Последнее, что Хейг помнила перед тем, как её глаза окутала тьма, это то, как крепко она сжала ледяную руку Блэка.

Темнота сгустилась, принося знакомую, страшнейшую боль, но понять, физическая ли или моральная – было сложно.

Однако из небытия слизеринку вырвало нечто странное и до боли знакомое.

Странные силуэты двигались перед глазами, а в ушах отчётливо звучал чей-то девичий и взволнованный голос:

«Ты не посмеешь сделать из них чудовищ таких же, каким ты сам являешься! Этому я случиться не позволю!»

Прошла целая вечность, прежде чем прозвучала ещё одна фраза, сказанная тем же голосом, совершенно другим по звучанию:

«Ну-у, не плачь, моя хорошая! Не плачь, всё не так плохо! Джи, твой папа, он позаботится о тебе, обещаю. Обещаю…»

Фраза оборвалась на полуслове. Ледяной холод стал вдруг каким-то несущественным и ненастоящим.

Страх лениво отступал.

POV

И где-то на грани между сознанием и небытием я вдруг почувствовала тепло – обволакивающее, защищающее и, тем не менее, угнетающее. Я начала поступательно приходить в себя, ощущать своё тело, но всё равно была слишком слаба, чтобы сделать это окончательно.

Я открыла глаза и решила, что оказалась в неком белом и несущественном пространстве. Но это было не так. Я вдруг поняла, что белый свет вокруг более чем реален; гул в ушах был смутно знаком, а когда я, чуть повернув голову, увидела чёрный силуэт, стоящий ко мне спиной, я поняла, что всё ещё жива. Я всё ещё сжимала пальцами руку Сириуса так крепко, как только могла, и другой рукой чисто инстинктивно держала бесполезную сейчас волшебную палочку. Я во все глаза глядела, как чёрная мантия развевается от порывов ветра.

Откуда ему быть?

Ответ крылся в палочке, которую незнакомец держал над головой, и из которой вырывалось большое светящееся облако, окружающее меня, его, Сириуса и ту самую загадочную арку.

Мне не нужно было много времени, чтобы понять, откуда появились это тепло и эта защита. Это был Патронус. Самый большой Патронус, который я когда-либо видела в своей жизни.

Когда раздался оглушающий рёв, я хотела заткнуть уши, но не смогла. Существо обвилось вокруг и, взмахнув крыльями, замерло, что позволило рассмотреть его.

В последний раз драконов я видела только на Турнире Трёх Волшебников, однако этот был самым необыкновенным.

Я нехотя перевела взгляд на спину защитника, безуспешно пытаясь вспомнить, у кого из членов Ордена мог бы быть такой Патронус. Ослепительный свет искажал черты его силуэта, отчего я не могла понять, кто стоял передо мной.

И когда свет начал постепенно тускнеть, а ни одного дементора не было поблизости, он опустил палочку и повернулся ко мне лицом.

Волна дикого страха прошла по моему телу подобно электрическому току, и я застыла, глядя в его ярко-голубые глаза. Осознание не хотело принимать того факта, что загадочным спасителем оказался ни кто-нибудь из Ордена Феникса, а Пожиратель смерти, один из самых опасных и безумных приспешников Тёмного Лорда – человек, которого я боялась когда-то сильнее своего отца.

Это был Редсеб Маллиган. И именно он был тем человеком, что спас меня и Бродягу от полчища дементров.

Почему-то я не могла спутать его ни с кем другим, даже с его близнецом. Спокойное выражение лица, уставший, но решительный вид вызывал во мне бурю эмоций, которые я принимала за страх. Но ничто не могло объяснить его поступка.

Он ничем не выдавал своей готовности спасти меня, но… сделал это.

Я нервно сглотнула, чувствуя, что небытие вновь затягивает меня в свои объятия. А Редсеб, лицо которого не выражало ничего, кроме некого знакомого равнодушия, глядел на меня так, будто чего-то ждал. Но почти незаметно нахмурившись, он неспешно отвернулся, а свет его блистательного Патронуса окончательно померк. Также как и свет в моих глазах.

–

*Lumihiutale (рус. транс. Лумихиутале́) – (фин.) «Снежинка»; используется как обращение.

========== Глава 39. Я видел свет. ==========

Комментарий к Глава 39. Я видел свет.

Предпоследняя. ;)

Приятного прочтения!

POV

– Я видел свет, – сквозь полудрёму проговорил мужчина, не убирая руки с лица.

– Свет? – переспросила я, не отрывая взгляда от неба, однако краем глаза всё ещё видела лежащего рядом Сириуса. – Какой свет?

– Не знаю, – помедлив, ответил он. – Просто видел и всё.

– Сейчас?

– Да. Пока был в другой форме.

– Ну, ты дремал, – не задумываясь, проговорила я. – А потом стал медленно обретать оболочку человека.

На это анимаг ничего не ответил. С усердием он упёрся локтями в сухую и пыльную землю, а затем приподнялся, прислонившись спиной к дереву, под которым мы прятались. Я перевела на него взгляд.

– У тебя такое лицо, будто ты вспомнил что-то очень важное, – спокойно проговорила я, не сводя с него взгляда. Тот по-прежнему молчал, глядя вдаль.

– Я вспомнил о том, что здесь Лунатик чуть было не убил меня, – проговорил мужчина.

– Ты говорил, что в своей пушистой ипостаси он относился к вам в образе животных более спокойно, – заметила я, приподнимаясь следом.

– А он и не был… пушистым. – Лицо узника исказила грустная улыбка. – Он был человеком, и был очень зол на меня.

– Почему? – удивилась я, не припоминая вспышек злости у профессора защиты от Тёмных искусств.

– Потому что я повёл себя как последняя задница, – ответил Бродяга, не желая вдаваться в подробности этого происшествия.

А я и не стала настаивать, решив, что когда-нибудь он сам расскажет.

Некоторое время мы молчали, думая каждый о своём. Мысли кружились в голове, не давая покоя, а потому я, наконец, решилась спросить:

– Помнишь тот день, когда ты защитил меня в пушистом образе от моих однокурсников? – тихо спросила я, мельком глянув на него. – Ты тогда прокусил руку Джорри, тому злобному идиоту.

Он усмехнулся.

– Ещё бы я не помнил! – сказал он. – И что?

– Зачем ты вообще ввязался в эту разборку? – спросила я. – До Азкабана ты знал меня меньше года, и я сомневаюсь, что ты так сразу взял и понял…

– Я тебя сразу узнал, – перебил он, но так и не посмотрел на меня, по-прежнему глядя куда-то вдаль. – Я сразу понял, что это ты, Ева… Хейг. Ты очень похожа на кое-кого, кого я знал очень хорошо. Я… дорожил им.

– Может, – зародилась внутри меня некая надежда, и я приподнялась, глядя на мужчину, – ты знал мою маму?

Сириус перевёл, наконец-то, на меня взгляд. Я не могла понять, что он выражает, да и важно для меня сейчас было совсем другое.

– Нет, – помедлив, ответил он. – Я знал твоего отца.

Я поёжилась, чувствуя, как каждая клеточка тела напрягается от напоминания о нём.

– И… он был дорог тебе? – не веря, спросила я.

– Мы были приятелями… когда-то, – неопределённо ответил тот, чувствуя себя явно некомфортно, что показалось мне странным.

– Ты врёшь! – сощурилась я. – Не были вы никакими приятелями!

– Ладно, хорошо, не были! – раздражённо сказал он. – Но матери я твоей тоже не знал.

– Почему тогда ты сразу так не сказал?

– Отстань! – отмахнулся анимаг, превращаясь обратно в пса. Я вздохнула.

– Ты так и не сказал, на кого я похожа, – напомнила я, сверля волкодава взглядом.

Он зевнул, обнажив свои бритвенно острые клыки, и потянулся, тряхнув головой. Я закашлялась, когда пыль, которую он растрепал по всему воздуху, попала мне в лицо; показалось, что он смеётся надо мной, но раскрыв глаза, я поняла, что он по-прежнему был в образе пса и глядел на меня внимательно, не мигая, и мне показалось, что в этом взгляде проскользнуло нечто тёплое и даже нежное. Качнув головой, я протянула руку, потрепав по косматой собачьей голове.

– Ты расскажешь мне это, Оджи, – уточнила я, осторожно схватив его за уши и придвинув морду к своему лицу. – Никуда ты не денешься от этого разговора!

Сириус ткнулся в мою щеку холодным мокрым носом, а после вырвался и понесся к цветущей поляне, вновь осыпая меня пыльной землёй. Вскрикнув от неожиданности, я вскочила, а тот залаял, на этот раз точно смеясь.

– Ну, ты у меня за это ответишь! – пообещала я, выхватывая волшебную палочку и отряхиваясь от земли.

Блэк с заливистым лаем бросился прочь, когда я сделала несколько шагов в его направлении, но даже когда я остановилась, он продолжал бежать, всё больше отдаляясь.

– Ла-адно, хватит! – сквозь смех проговорила я, останавливаясь. – Пойдём назад, Сириус!

Тот остановился и развернулся, глядя своими серыми собачьими глазами; поляна закончилась, и он был на краю между ней и глухим дремучим лесом. Он не сдвигался с места, а я почувствовала, как неосознанно теряю улыбку.

– Сириус?

Он стоял на месте, словно статуя, и смотрел на меня, однако ни шагу не сделал в мою сторону. Я нахмурилась, не понимания причины его поведения, и тут же меня настигло очень неприятное чувство.

Вокруг резко и слишком неестественно похолодало.

– Вернись, пожалуйста! – неожиданно испуганно проговорила я, глядя в глаза анимага.

Но он вдруг бросился в тёмные леса, оставив меня совершенно одну. Паника задушила.

Дневной свет вокруг стал меркнуть и вянуть буквально на глазах, а внезапный ветер одним порывом заставил взмыть в воздух сухие листья, травинки и пыль. Темнота стремительно сгущалась вокруг, и дышать становилось всё труднее.

Я сделала шаг вперёд, пытаясь пойти за Ним, но меня окружил сильнейший вихрь, не дающий сдвинуться с места и раскрыть глаза. Я обхватила себя руками, желая защититься, но это несильно помогало.

«…Ну что, станцуешь со мной?»

Я встрепенулась, услышав этот голос; дрожь пробрала до самых костей, когда я услышала голос Бродяги, однако не могла понять, откуда он исходит.

«…Ты не одинока. Потому ты и должна бороться, иначе потеряешь свой рассудок, как…»

Я закрыла глаза.

«…твой отец».

Темнота окончательно поглотила меня, закрывая от вихря и всего прочего.

***

«Давно надо было скинуть свои оковы, puella*».

Незнакомый голос заставил меня очнуться от дрёмы и распахнуть глаза. Тьма по-прежнему окутывала меня и давила, но я чувствовала своё тело и то, что ещё существую здесь и сейчас.

«Тьма существует с начала зарождения миров, но не она главенствует над всем существующим. Тьму породил свет, и тьма сильна при нём и только при нём».

Глубокий старческий женский голос проникал в самое сознание, и мне казалось, будто он исходит не из темноты, а прямо из сердца.

«Но когда тьма окружила тебя, и никто не может помочь извне… где же тогда нужно искать свет, puella?»

Я шевельнула рукой и неосознанно коснулась груди, почувствовав кончиками пальцев тёплый металл.

Меня пронзила внезапная мысль.

«Верно мыслишь, дитя…»

Голос шелестом отразился в моей голове, а я сжала пальцами металлическую фигурку на цепочке, что висела на моей шее ещё с той осени…

Тепло, излучающееся крохотным кусочком металла, вонзался в кожу, даруя безграничное спокойствие. Некое крошечное свечение образовалось в области груди, и я начала увидела руки, сжимающие подвеску в виде петушка. Ту, что на День рождения получила в подарок от Сириуса Блэка.

Свечение разрасталось, пока серебристый дым струйкой не выплеснулся из моих рук; он принимал знакомый образ, становящийся крупнее в размерах, пока, наконец, передо мной не появилась светящаяся серебром морда волкодава – необычайно большого; такого, каким я никогда его не видела – высотой в холке даже превышающего меня.

Одно мгновение посмотрев на меня, затем развернувшись, он направился куда-то вперёд, а я, почувствовав под собой нечто твёрдое, направилась следом, ни на секунду не разжимая рук – боясь, что свет померкнет у меня перед глазами. Но чем дольше я шла за ним, тем больше понимала, что тьмы больше не боюсь так сильно, как прежде. Она отступала от нас двоих.

Я видела силуэты высоких, уходящих в небо деревьев, окружающих нас; начала видеть очертания сухой земли, бледных трав и мхов, кочек; мне казалось, что рассвет не за горами.

Волкодав бесшумно шёл впереди, не останавливаясь и не оборачиваясь, а я поспевала за ним как могла. Становилось всё светлее.

Вдруг вспышка изумрудного света на мгновение ослепила меня, и я зажмурилась, а когда раскрыла глаза, поняла, что леса больше нет. Мы с Волкодавом остановились перед большим водопадом, окружённым лёгкой дымкой тумана; тонны воды с колоссальной силой падали на камни, а река, образовавшаяся благодаря ему, уносилась за пределы нашей видимости, куда-то за горизонт. Но шума воды я не слышала – зато отчётливо слышались кажущиеся смутно знакомыми голоса. Я всмотрелась в толщу воды, подумав о том, что эти голоса исходят прямиком из самого водопада… или за ним.

Из раздумий меня вырвал Волкодав. Не глядя на меня, призрачный образ также бесшумно направился прямиком к реке, а там – вверх по течению прямо в сердце водопада, и он не тонул и не препятствовал руслу, а шёл прямо по непрерывно колеблющейся глади воды.

Секунда – и он исчез за текучей завесой.

Голоса казались громче, но разобрать их речь было невозможно.

Набрав в грудь побольше воздуха и скинув обувь и пуловер, оставшись в школьных юбке и блузке, я направилась к реке. Её ток казался мне непомерно сильным, но я всё же сошла с берега; течение мягко сочилось мимо меня, не смея сбить с ног. Сначала я обрадовалась этому, но потом пригляделась к воде и ужаснулась – в том месте, где я стояла, вода чернела, будто в неё влили тушь; течение воды ослабевало, а чернь, искривляясь подобно неизвестному существу, неотвратимо разрасталась. Река и вовсе перестала течь, будто время остановилось, и тонны воды замерли на месте, так и не успев достигнуть поверхности камней. Маскара уходила вверх по водопаду, скрываясь где-то в высоте – там, где я уже не могла этого видеть.

Река перестала быть рекой.

Меня охватило неприятное чувство, но я, сделав шаг вперёд, направилась по чёрной воде в сердце того, что недавно было водопадом. Прошла сквозь водяное полотно, я вовсе не ощутила холода и даже не промокла – только ноги мои оставались покрыты каплями. И преодолев водные толщи, я встретилась глазами с другими – такими, каких никогда в жизни ещё не видела.

Страх сковал меня, и я застыла на месте, глядя на обладателя этих глаз. Она сидела в большом старом кожаном кресле, которое покрывали меха различных животных, а сам предмет мебели напоминал трон; костлявые руки, обтянутые молочно бледной, но обвисшей кое-где кожей, лежали на огромном волчьем черепе размером с череп львицы, а не обыкновенного волка, и чёрные ногти со скрипом царапали его поверхность; длинные смоляные волосы уходили в пол, также как и чёрные одеяния с серебряными цепочками, свисающими с длинной старческой шеи. Но не это поражало меня больше всего; цепляли её глаза, которыми она глядела на меня исподлобья без всякой злости или суровости – чёрные, не имеющие ни зрачка, ни радужки.

– Я уже было решила, что ты не придёшь, puella, – протяжно и вкрадчиво проговорила она, и я узнала этот голос, что вёл и направлял меня до сих пор.