Текст книги "Брешь (СИ)"

Автор книги: Loisss

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Прошу прощение за такой маленький размер главы.

Последующие дни оказались для Евы очень нагруженными. Приближался экзамен СОВ, из-за которого у слизеринки начался лёгкий мандраж. Аяно же вовсе как с цепи сорвалась; блондинке часто приходилось видеть японку в совершенном одиночестве в окружении груды книг – она основательно начала готовится к экзамену, и Хейг не думала ей мешать. Однако, глядя на Кавагучи, блондинку колола совесть – она к экзаменам готовилась не так уж усердно, хотя и понимала, насколько это важно. Главным для неё было сдать Трансфигурацию и Защиту от Тёмных искусств на «превосходно», и если по поводу Защиты она не так сильно волновалась, то по Трансфигурации у неё были небольшие проблемы, хоть и знала она эту дисциплину на среднем уровне. Потому, находясь за завтраком в Большом зале и завидев приятельницу, которая стрелой летела к профессору Вектор, Ева твёрдо решила начать подготовку.

Осушив стакан тыквенного сока, она поднялась из-за стола, как вдруг её взгляд случайно задел гриффиндорский стол, за которым она заметила Золотое Трио. Те возились с толпой неизвестных сов, распечатывая кучу писем. И, не сумев перебороть любопытство, она двинулась к ним.

Оказалось, Гарри дал интервью в журнал «Придира» в выходной день в Хогсмиде, где рассказывал о Волан-де-Морте и о том, как на самом деле погиб Седрик Диггори – один из чемпионов «Турнира Трёх Волшебников» прошлого года. Долоресс Амбридж, узнав об этом, пришла в ярость, запретив Поттеру походы в Хогсмид, а спустя полчаса по всей школе были развешаны указы Министерства о том, что любой ученик, хранящий у себя журнал «Придира», будет немедленно наказан. Найти таких студентов министерской жабе не удавалось, что и к лучшему!

А Еве интервью Гарри напомнило об её четвёртом курсе. О том, как она пережила его, и как встретилась с Огури Шинсуке, японцем из Дурмстранга. Воспоминания об их недолгих романтических отношениях – всего около пары месяцев – заполнили голову бедной слизеринки. Она восхищалась этим юным волшебником, проявляющим сильный интерес к её увлечениям – ему нравилось слушать её магловскую музыку, игру на скрипке, а также безумные идеи, сценарии или же просто повседневные рассказы о жизни. Он улыбался очень редко, но в его чёрных ониксовых глазах была истинная теплота, которую видела, пожалуй, только она. Однако в целом он был очень мрачен и неразговорчив.

Расстались они под конец учебного года, когда делегациям из Дурмстранга и Шармбатона предстояло покинуть траурный Хогвартс. Инициатором был сам японец, который своё решение о расставании практически никак не объяснил. Но Хейг приняла его без слёз и истерик, потому что с течением времени сама пришла к мысли, что романтических чувств и след простыл. Осталась лёгкая, практически неосязаемая привязанность как между родственниками.

Слизеринка и не заметила, как оказалась в своей спальне. Поддавшись искушению, она подошла к своей прикроватной тумбе и достала из ящика книгу, подаренную Шинсуке на День рождения. За всё это время она так и не открыла её.

«Джули».

Так называлась эта книга.

Ева и сама не заметила, как присела на кровать и принялась читать.

Под твёрдой обложкой лежал рассказ о магловке с полными духовными противоречиями. Девушка по имени Джули жила так, как не стала бы жить каждая женщина – она работала наёмной убийцей, располагая закалённым жизнью характером и непоколебимыми принципами, а в свободное время находилась в обществе мужчин, которые не смели унизить её по половому признаку. Но Джули любила; он был очень жесток, привыкший к тому, что женщины млели перед ним. И ей казалось, что и он её любил, выделяя среди других. Подолгу они не могли находиться вместе, поскольку мужчина, по совместительству её «босс», не мог смириться со свободолюбием Джули. А Джули работала в одиночку и молчаливо, стоически переживала страдания, однако выполняла свои задания. И так было до тех пор, пока она не отказалась убить ребёнка, сына босса вражеской группировки – принципы не позволяли ей сделать этого. Она отправилась к своему мужчине, чтобы сообщить об этом; она надеялась, что он её поймёт. Она бросила ему под ноги оружие, которое оборвало великое множество жизненных нитей, и сказала, что убивать ребёнка не станет, после чего тот потребовал послушания, но Джули была непреклонна, за что поплатилась жизнью.

Хейг прочла рассказ за короткое время. Опустив книгу на грудь, она вздохнула, стараясь успокоить рвущееся из груди сердце.

Книга ей понравилась, несмотря на то, что показалась немного сентиментальной и простой для образованного Шинсуке, который подобного обычно не приветствовал. Но он знал, что ей понравится.

Вздохнув, блондинка поднялась с кровати с твёрдым решением написать давнему другу письмо с благодарностью.

========== Глава 29. Правда. ==========

Комментарий к Глава 29. Правда.

Прошу прощения за заминку с прошлой главой, еще раз.

Приятного прочтения!

Тренировки Отряда Дамблдора продолжались и проходили чаще обычного. Все студенты трудились на занятиях Гарри Поттера с особым рвением, поскольку известие о сбежавших Пожирателях смерти и интервью Мальчика, Который Выжил не могло не оставить никого равнодушным. Даже Захария Смитт помалкивал на уроках.

В конце концов, когда защитные чары и заклинания были изучены, Гарри объявил, наконец, переход к изучению Патронуса. В этот момент по Выручай-комнате прошёлся восторженный и возбуждённый гомон. Ева тоже была рада услышать эту новость. Это заклятие она пыталась освоить самостоятельно с третьего курса, когда Поттер на её глазах смог впервые создать своего Патронуса. Восхищение, которое принесло ей это заклинание, запало в сердце.

– Вы должны думать о чём-нибудь хорошем, – сказал Гарри. – Это должно быть вашим самым ярким и самым счастливым воспоминанием – тем, что глубоко и прочно сидит в вашем сердце.

Конечно, у Хейг были такие воспоминания – она была уверена в этом, когда направила волшебную палочку прямо перед собой. Хоть в её жизни и было много мрачного и нехорошего, но также присутствовали и очень светлые эпизоды, которые предстояло сейчас вспомнить. Однако было это не так-то просто.

В первую очередь она подумала о Малфое – он не мог не прийти в голову, поскольку всё своё свободное время вне подготовки к СОВ она уделяла именно ему. Слизеринке вспомнилось, как на заснеженной Астрономической башне они впервые поцеловались по обоюдному согласию и, почувствовав трепет в душе и сосредоточившись на этом воспоминании, она произнесла: «Экспекто Патронум!» Белоснежный дым засочился из палочки, но телесного Патронуса он не обрел, чему блондинка сильно удивилась. Неужели это, как ей казалось, счастливое воспоминание не так уж сильно засело в душе?

Сомнение показалось странным, но чтобы сосредоточится на задании, она выкинула его из головы и принялась усиленно рыться в собственной памяти.

Тут же вспомнилось последнее Рождество, которое она провела с друзьями и Сириусом, и, вспомнив их танец, она вновь произнесла заклинание. Белоснежного дыма на этот раз оказалось больше, но полноценного Патронуса так и не произошло, из-за чего Ева совсем уж смутилась.

«Если даже воспоминания, связанные с Сириусом, не подходят… то была ли я вообще когда-либо по-настоящему счастлива?» – задалась она вопросом, на который ответа не нашла.

Но вдруг в голове возник новый образ прошлого, в котором пронзительные звуки скрипки смешались с деревянным ашико*.

«Пока ты держишь в своих руках этот инструмент, ты покоряешь сердца всех людей. А значит, ты покоряешь миры», – эти слова сказал ей тогда ещё живой старец по имени Ониекачукву.

Стиснув зубы, Хейг подняла палочку, погружаясь в воспоминание.

И вот ей показалось, что она увидела смутно знакомый и и очень крупный силуэт, отчего замерла. Однако был он настолько размытым, что слизеринка даже не сообразила, что за существо это могло быть.

Вот, значит, в какие дали ей нужно зайти!

Глубоко вздохнув, она принялась усиленно вспоминать, перебирать самые разные эпизоды. С каждым найденным она произносила заклинание, однако больше тот неясный силуэт не появлялся – наоборот, каждое воспоминание приносило ей нестерпимую боль. Белоснежного дыма становилось всё меньше, в голове всплывали близнецы Маллиган, и страхи начали рваться наружу.

В конце концов, блондинка не смогла вызвать даже снопа искр. Сжав в руках палочку и опустив голову, чувствуя лёгкую дрожь, она прикрыла ладонью глаза. Этого, к счастью, никто не заметил.

Вскоре Гарри известил Отряд о том, что занятие подошло к концу. Ева первая вылетела из Выручай-комнаты, бегом направляясь в подземелья, позабыв даже попрощаться с друзьями.

***

Последующие занятия не приносили плодов. Слизеринка разворошила всё в себе, что так долго и упорно закрывала, но результата не было никакого. У многих в Выручай-комнате уже вовсю резвились вполне чёткие Патронусы: прямо перед её лицом пронеслась чья-то белоснежная светящаяся лошадь, отчего блондинка вздрогнула, отпрянув.

– Извини! – отозвалась Джинни, и Хейг взглянула на рыжую. – Я ещё не до конца научилась управляться с ним.

– Ничего! – буркнула та и отвернулась, почувствовав, как близнецы, стоящие рядом со своей сестрой, перевели взгляд на неё.

Слизеринка глубоко вздохнула, прикрыв глаза, а после вновь сосредоточилась на очередном воспоминании. Но в этот момент перед ней возник другой Патронус – небольшая обезьянка, стоя на задних лапках, что-то кричала, размахивая руками, а блондинка, замерев от неожиданности, удивлённо раскрыла рот.

Хохот близнецов разрушил её забвение, и мартышка исчезла. Ева раздражённо вздохнула, обернувшись. Уизли перед ней были само удовольствие!

– Ха! Ха! Ха! – озлобленно отчеканила она, нахмурившись. – Можно умереть от смеха!

– Ну, нет, ты от него точно не умрёшь! – не смутившись её состоянием, сказал Фред. – Тебя в последнее время ничем не развеселишь!

– Нет настроения, – коротко ответила она.

– Это, знаешь ли, и так заметно, – проговорил Джордж, и девушка перевела взгляд на него.

С их последней встречи они виделись не раз, но наедине – никогда. Рыжий вёл себя, как и всегда, а потому блондинка решила не устраивать допрос; для себя она определила, что поцеловал он её руку без задней мысли, и если уж Джордж никак не волнуется по этому поводу, то и ей не следует.

– Так что у тебя случилось? – поинтересовался Фред. – Никак с воображаемым парнем проблема?

Гермиона неподалёку навострила уши, и слизеринка, заметив это, метнула в её сторону многозначительный взгляд.

– А ты становишься предсказуемым, – прищурившись, вернулась она к рыжим. – Я слышала эту шутку про «воображаемого парня» уже раз сто!

– Ну, должен же я беспокоиться о твоём душевном состоянии, Снежок, – заметил тот, подмигнув.

– Так что? – не выдержал второй, не дав блондинке ответить на шутку первого.

Ева стиснула зубы, нахмурившись.

– Воспоминания из Африки, – коротко ответила она. – Они счастливые, но… от них мне самой только хуже. К тому же ничего не получается.

– Так не ройся в них, – посерьёзнев, сказал Джордж. – Если нет никакого результата, значит, это не то, что тебе нужно.

– На первом занятии у меня получилось создать какой-то облик благодаря именно одному из этих воспоминаний! – возразила та.

– И ты решила углубиться именно в те моменты, – сообразил Фред.

– Да… именно в них. Другие не помогают.

– Ты просто плохо вспоминала, – рассудительно заметил Джордж. – Вспомни. Может, ты кого-то забыла. Кого-то очень важного.

Хейг закусила губу, роясь в своей голове, и вдруг ошарашено взглянула на него.

– Господи! – испуганно прошептала она, а на лицах близнецов отобразилось недоумение вперемешку с радостью. – Ты гений, Джо! Я, кажется, вспомнила!

Она отвернулась от них, направив палочку прямо перед собой.

Оливер!

Как же она могла забыть его? Забыть человека, который стал для неё чуть ли не старшим братом в своё время!

Он был первым из Гриффиндора, кто принял её, и если бы не он, она могла бы стать истинной слизеринкой. Конечно, влияние бабушки было довольно сильным, но и Вуд сыграл в этом не меньшую роль. Он был её лучшим другом с первого курса.

Ева глубоко вдохнула, зацепившись за важное воспоминание.

– Экспекто…

Но закончить заклинание она не смогла. Дверь Выручай-комнаты раскрылась, и в неё вошёл незнакомый многим домовик, испуганно озирающийся на студентов. Все замерли в недоумении, глядя на него, а Гарри вдруг воскликнул:

– Добби!

– Гарри Поттер, сэр! – пропищал он, подходя к гриффиндорцу. – Добби пришёл предупредить… Но Добби велели молчать!

На секунду-другую Поттер замер, глядя в лицо домовика, а потом нервно прошептал:

– Амбридж?

Внутри у Евы всё похолодело. Добби в свою очередь кивнул, но в ту же секунду бросился к камину, желая наказать самого себя. Юный волшебник тут же схватил его за шиворот, не дав совершить самосуд.

– Не делай этого! – Он был раздражён и взволнован одновременно. – Добби… она идет сюда?

– Да, Гарри Поттер, она идёт! – громко воскликнул домовик, таращась на него своими огромными, похожими на теннисные мячики, глазами.

Гарри обернулся к своим практикантам:

– ЧЕГО ВЫ ЖДЁТЕ? БЕГИТЕ!

Реакция была молниеносной – толпа учеников тут же бросилась к выходу, и Хейг не была исключением; её сердце птицей рвалось из грудной клетки. Но оказавшись в коридоре и свернув за угол, она вдруг услышала восторженный визг Амбридж, доносящийся из соседнего коридора, а в следующее мгновение кто-то сжал её руку и потянул в сторону. Джордж безапелляционно оттаскивал девушку от выхода.

В эту же секунду за спиной у них появился однокурсник Евы Кассиус Уоррингтон; он ухмыльнулся и устремился в их сторону, но в ту же секунду в сопровождении красной вспышки упал навзничь и больше не шевелился. Остолбеневшая слизеринка подняла глаза, встретившись взглядом с Драко, лицо которого было окаменелой маской. Опустив палочку, он ускорился в противоположную сторону.

Уизли, очнувшись, сжал руку Евы крепче и ломанулся наутёк, волоча подругу за собой. Больше на пути им никто не попадался.

Ворвавшись в пустой кабинет, рыжий вывел девушку на середину помещения и закрыл за собой дверь. Тяжело дыша от бега, они не имели возможности и словом обмолвиться.

Однако спустя несколько минут, блондинка всё же очнулась первой.

– Где Фред? – задыхаясь, спросила она, глядя на гриффиндорца.

– С Анджи, – ответил он, выпрямившись, крепко сжимая палочку пальцами. – Я видел, как они сбежали вместе.

– Это хорошо! – тихо сказала та, слыша за дверью топот. – Надеюсь, их не поймают!

Некоторое время ребята молчали и внимательно прислушивались к посторонним звукам. В коридоре вскоре также повисла тишина.

В последний раз глубоко выдохнув, Джордж присел на парту.

– Ты видела, что сделал Малфой? – сказал он, и сердце девушки пропустило судорожный удар. – Не знаю, зачем, но, кажется, он помог нам сбежать. Странный тип!

Хейг прикрыла глаза и глубоко вздохнула.

– Я знаю, почему он это сделал, – сказала она. – Всё потому, что мы с ним встречаемся.

–

*Ашико – западноафриканский барабан в форме усечённого конуса. Играют на ашико руками.

========== Глава 30. Пересечение и диссонанс. ==========

Джордж какое-то время сохранял изумление во взгляде, но потом на его лице расплылась улыбка и он засмеялся.

– Хорошая шутка! – сказал он, глядя на Еву, которая, в свою очередь, смеяться не смела.

Тогда и его улыбка начала поступательно тускнеть.

– Ты что, серьёзно? – не желая верить, спросил он. На его мине проступило потрясение. – Ты шутишь!

Хейг, глядя в его глаза, полные неизмеримого удивления и… потухающей надежды, внезапно всё поняла – что этот его простецкий, казалось бы, поцелуй в руку был не простым баловством; что Джордж заступился за неё в Выручай-комнате не из дружеских чувств. Осознав это, она поняла, что ни за что в жизни не сможет сознаться ему о том, что встречается с Малфоем. Кому угодно, но не ему – не Джорджу, что был влюблён в неё всё это время.

К этому она пришла только сейчас и выдавила улыбку:

– Конечно, я шучу!

Мгновение Уизли вглядывался в её лицо, а после радостно улыбнулся.

– Я чуть было не поверил! – признался он, а после устремил взгляд к двери, за которой вдруг отчётливо послышались шаги. А слизеринка смотрела на гриффиндорца, чувствуя, как изнутри её снедает очень неприятное чувство. Джордж, конечно, не был идиотом, но поверил её наглой лжи. И что делать теперь, девушка не представляла.

***

Спустя некоторое время она спешно вернулась в подземелья. Большинство слизеринцев не было в гостиной, и тогда Ева прошмыгнула в спальню, где осталась в полном одиночестве. На душе было тоскливо и тревожно. Ей оставалось только гадать, сколько членов ОД её однокурсники успели изловить. Впрочем, если бы они взяли Захарию Смитта, Хейг несильно бы расстроилась.

Не зная, чем занять себя и чем успокоить нервы, блондинка решила переодеться. Она принялась рыться в своих вещах, пока вдруг не обнаружила смутно знакомую майку, которую она запрятала в дальний угол ящика. Что-то внутри кольнуло, разворошив воспоминания, и слизеринка протянула руку к вещице.

Ну, конечно! Подарок Оливера – темно-синяя майка, на которой изображён герб сборной по квиддичу «Паддлмир Юнайтед» – два скрещенных камыша и название команды. В эту же сборную в качестве вратаря попал и сам Оливер.

Ева вздохнула, с тоской глядя на подарок. Сидя на коленях, она стянула с себя мантию и надела майку, которая оказалась на пару размеров больше нужного, но девушку это несильно расстроило. Нацепив чёрные штаны, она села за письменный столик, схватила чистый пергамент и чернильницу с пером, а затем, расправив бумагу, принялась писать письмо своему другу.

« Дорогой Оливер!

Прости, что я так долго не писала тебе. Прошло уже несколько месяцев, а от меня не было никаких новостей и известий. Спасибо за сладости на Рождество! Они были невероятно вкусными! Миссис Вуд потрудилась на славу!

Надеюсь, мой подарок не показался тебе слишком скромным!

Как ты? Как твоё здоровье? Как проходит игра в твоей сборной? Слышала, вы готовитесь к грандиозному туру по Европе. Желаю тебе удачи…»

Хейг на миг замерла, вглядываясь в слова и размышляя о том, что можно было бы написать ещё. В итоге она решила написать об ОД; о том, как однажды, много времени назад между ней и Ричи произошла стычка; также она не побоялась рассказать о том, что Малфой тогда заступился (правда, она ничем его поступок не аргументировала, да и ничего ей не хотелось о нём рассказывать); затем о кознях Амбридж, и о том, что произошло сегодня на последнем, думается, собрании Отряда Дамблдора.

«…и так я боюсь, что защита Хогвартса теперь ослабла. Я всё ещё опасаюсь, что в какой-то момент здесь окажется мой отец, и тогда прятаться будет негде. Я чувствую, как что-то тёмное неуклонно движется ко мне, и я ощущаю, что скоро всё изменится. Отвратительно, но это действительно так. И неизбежность этого так же неизбежно пугает меня.

Надеюсь, с тобой всё в порядке! Прости ещё раз, что не писала тебе так долго!

С любовью, Е…»

Поразмыслив, она решила не писать своего имени, поэтому заменила на инициалы «ЕВХ» – «Ева Вивиана Хейг». Свернув пергамент и вложив в конверт, блондинка покинула гостиную и под подозрительными взглядами слизеринцев (тем, видимо, не понравился её внешний вид) направилась в совятню. Там она привязала письмо к лапке угольно-чёрной совы, после чего птица выпорхнула в окно, и девушка до последнего провожала её взглядом – до тех пор, пока маленькая чернильная точка не растворилась в небе. Глубоко вздохнув, слизеринка направилась обратно, в свою факультативную комнату.

Нужно было сделать ещё одно дело.

***

Хейг сидела в Астрономической башне, держа в руках учебник по трансфигурации. Она с внутренним волнением ожидала появления Малфоя, осознавая неминуемость очередного грандиозного скандала.

Слизеринец не заставил себя долго ждать. Стремительно приближающийся звук шагов становился всё громче – парень буквально взлетел на площадку; его лицо было красным то ли от злости, то ли от бега. Ева не сразу разобрала это и, вздохнув, захлопнула книгу, морально готовясь к разносу. А когда она поднялась на ноги, то с удивлением обнаружила на лице Драко ликование. Он был чему-то чрезвычайно рад.

Не успела девушка поинтересоваться, какая гадость так сильно подняла ему настроение, как он сам выпалил:

– Дамблдора больше нет в школе! Он сбежал, старый трус! Его хотели отправить в Азкабан, но он сбежал прямо из своего кабинета. Там был Поттер, и ему всё сошло с рук… но ненадолго. Новый директор, Амбридж, теперь уж основательно займется им. И я не упущу ни единой возможности поиздеваться над ним.

Лицо слизеринки окаменело, когда она глядела на заходящегося счастьем Малфоя.

– И чему ты радуешься? – устало процедила она. – Только ли тому, что теперь сможешь измываться над Гарри? Или тому, что школа осталась без защиты?

Тот нахмурился, не сразу поняв, о чём идет речь, но быстро сообразил:

– Ах, это… Ну, если вдруг что-то пойдёт не так, – ему было не очень приятно говорить об этом, – я тебя защищу. Тебя одну.

– От кого? – хмыкнула Ева. – От моего отца, который больше десяти лет сидел в Азкабане, мечтая о моей скорой смерти? Или от Маллиган?

– Ох, да прекрати! – фыркнул блондин, приближаясь к девушке и заключая её в объятия. – Ничего этого в ближайшее время не случится. Не порть мне настроение.

– Я даже не знаю, что меня в тебе сейчас злит больше всего: твоя беспечность или то, что ты радуешься такой гадости! – вздохнула та, стараясь отстраниться. Кричать и ругаться категорически не хотелось. – Амбридж – почти худшее, что могло произойти с Хогвартсом! Теперь всё будет отвратительно!

– Если ты прекратишь якшаться с Поттером, Грейнджер и Уизли, то всё будет нормально, – сказал блондин, силой удерживая её. Хейг отметила, что он намеренно не назвал Гермиону грязнокровкой, а семейство Уизли – предателями крови, что всё же не могло её не порадовать. – Но ты настолько упорно лезешь на рожон, что я начинаю думать, будто твоей жизни мало приключений!

– Всё, чего я желаю, так это избавления от Амбридж! Умение защищаться перед друзьями твоего отца, перед Маллиган и собственным отцом! И нормальной жизни, без войны! Вот чего я желаю! – Девушка вывернулась из его рук, но не отошла, а заглянула в глаза. – Ты понимаешь меня?

– Понимаю, – нахмурился Малфой, будто иначе и быть не могло. – Поэтому, если хочешь нормальной и спокойной жизни, прекрати лезть в самое пекло! Во второй раз я уже не смогу тебя спасти!

Доказывать свою точку зрения сейчас было бесполезно, поэтому девушка сказала только неопределенное:

– Я подумаю. Но не обещаю.

А после Малфой закатил глаза, чувствуя, что его слова вряд ли остановят однокурсницу в следующий раз, который случится непременно. Но всё же он прижал блондинку к себе, наслаждаясь моментом. Думать ни о чем другом не хотелось, однако он вспомнил вдруг Джорджа Уизли, который после Дня святого Валентина стал ему почти ненавистен; он вспомнил, как этот рыжий, сломя голову, отыскал его слизеринку в толпе и схватил за руку, пытаясь увести – не кого-либо другого, а именно её. Впрочем, и его двойник не поступил иначе – он также в тот момент спасал свою темнокожую подружку. Вспомнив это «разделение» близнецов, Драко только внутренне помрачнел. Братья, которые с самого рождения были неразлучны, которых никто и не мог представить по отдельности, в суматохе проявили себя абсолютно одинаково, спасая совершенно разных людей. И точно не из дружеских побуждений.

Их пути на мгновение разошлись, но этого было достаточно.

И Драко понимал это, как никто другой.

========== Глава 31. Пропасть убеждений. ==========

ПРИКАЗ МИНИСТЕРСТВА МАГИИ

Долорес Джейн Амбридж (генеральный инспектор) назначается директором Школы чародейства и волшебства «Хогвартс» вместо Альбуса Дамблдора.

Основанием настоящего приказа является Декрет об образовании №28.

Подписано: Корнелиус Освальд Фадж, министр магии.

Ева уныло читала объявление в собственной гостиной, которое за несколько дней уже успело навести шуму среди её однокурсников. Многие слизеринцы выглядели очень воодушевленными и страшно довольными, ведь все изменения, казалось бы, большинству из них идут только на пользу.

Драко же чуть было не светился от счастья, и это блондинку не особо радовало. Она чувствовала, как внутренне все больше и больше отдаляется от него, как отдаляется и он сам. С их последней встречи она так ни разу и не посетила Астрономическую башню, но, судя по невозмутимому Малфою, он и сам там с тех пор не был.

Однако блондинка так и не могла заставить себя вернуться туда. Что-то упорно держало её подальше.

Обстановка в школе резко изменилась. И эти изменения не те, о которых так мечтала Хейг.

***

– Экспекто Патронум! – изнеможенно выдохнула она.

Никакого результата. Ни дымки.

Закрыв лицо рукой, девушка опустила палочку и села на каменные ступеньки. Подул слабый прохладный ветерок, и она глубоко выдохнула, раскрыв глаза.

Устала.

Очередной провал.

Ева перевела хмурый взгляд с пасмурного неба на свою волшебную палочку. Скользнув пальцами по всей её длине, она задумалась, но из раздумий её быстро вывели приближающиеся шаги. Слизеринка тут же спрятала палочку, опасаясь, что пришедшим может оказаться Амбридж, которая теперь запрещала колдовать в стенах школы, или же кто-то из Инспекционной дружины (в которую, собственно говоря, вошел и Малфой).

Но нет – из-за угла появился уставший и понурый Гарри. Краем глаза он заметил Еву и повернул голову, после чего остановился на месте.

– Привет! – поздоровалась она, вновь доставая палочку. – А я уж было испугалась, что это снова кто-то из Дружины, или того похуже.

– Как видишь, нет, – устало проговорил тот, явно недовольный, что затронули больную для него тему. Он неспешно подошёл, наблюдая за тем, как девушка направила палочку прямо перед собой. – Что ты делаешь?

– Упражняюсь, – просто ответила она, следом произнеся заклинание Патронуса, однако безуспешно. – Уже как с третьего курса совершенно безрезультатно. Но не важно. Как ты?

– Нормально, – сухо ответил парень, присаживаясь рядом. – Хотя могло было быть и лучше.

– Да уж, пожалуй, – согласилась та. – Без Дамблдора тут стало еще хуже. Он единственный, кто способен прогнать эту жабу.

– Он вернется, – ни на секунду не задумываясь, сказал гриффиндорец.

– Я знаю. И поскорее бы!

На какое-то время они замолчали. Но совсем ненадолго.

– Ты откуда, кстати, шёл? Уже ведь довольно поздно.

– Амбридж вызывала.

Хейг опустила взгляд на его израненную руку, но он, заметив знак внимания, тут же убрал её.

– Нет, не поэтому, – оправдался он. – Она пыталась заставить выпить меня сыворотку правды.

– Что она хотела?! – Глаза Евы округлились от услышанного. – И что ты?

– Сделал вид, что выпил, – пожал плечами Поттер, отведя взгляд. – Она пыталась незаметно добавить её в чай. Ну и после начала допрашивать меня о Дамблдоре и… Нюхалзе.

– О ком? – Блондинка непонимающе нахмурила брови.

– Оджи, – поправил Гарри, имея в виду Сириуса.

Ева в ужасе застыла на месте, глядя на друга во все глаза.

– Как же хорошо, что ты заметил это, – испуганно прошептала Хейг. – Если бы не заметил, то она бы…

Она не договорила, но обоим было и так понятно, что «она бы сделала». Блондинка устало выдохнула, отведя взгляд.

– Ты молодец, – добавила она. – Ты просто огромный молодец!

– Ну, – как-то смущенно проговорил Гарри, – спасибо.

Ева слабо улыбнулась самой себе.

– Так что было дальше?

– Ничего, – пожал плечами гриффиндорец. – Прибежал Филч с воплями, что кто-то взорвал множество навозных бомб в мужском туалете, и ей пришлось сбежать.

Блондинка нервно засмеялась.

– Надо же! – хмыкнула она. – А я думала, что после того, как «Отряд Дамблдора» рассекретили, то никому в голову больше не придет сопротивляться!

– Зря так думаешь, – фыркнул Гарри.

Слизеринка хотела было сказать что-то еще, как вдруг их ослепила вспышка красного света и взрыв. Ребята вздрогнули, разом подняла глаза в небо, которое озарилось разноцветными взблесками. Переглянувшись, Гарри и Ева улыбнулись друг другу и поднялись на ноги, выходя в школьный двор. Сотни разноцветных фейерверков взрывались и снаружи, и внутри школы. Слышались победоносные кличи, несмотря на то, что во дворе были только Поттер и Хейг. Калейдоскоп звуков приносил им невероятную радость, приводил в восторг и дарил надежду на то, что когда-нибудь всё изменится к лучшему. Блондинка краем глаза глянула на друга, лицо которого, похоже, впервые за несколько месяцев озарила улыбка, и сама порадовалась от этого.

– Есть идеи? – проговорил он, не сводя взгляда с неба.

– Джордж и Фред, конечно же! – хмыкнула та.

***

Гарри и Ева покидали школьный двор с улыбками на лицах. Мимо них пронеслись два взволнованных слизеринца из Инспекционной дружины, и это подняло настроение еще больше.

– Приятное зрелище, – злорадно хмыкнула Хейг, глядя тем в спины.

– Есть такое, – согласился гриффиндорец. – Кстати говоря, как тебе среди них сейчас?

– Так же, как и вчера, месяц и год назад, – не думая, ответила та. – Хотя все они ужасно радостные из-за этих изменений, но на мне это никак не отразилось. Я снова стала невидимкой.

– Это хорошо?

– Да. Лучше, чем всеобщее внимание.

Поттер выдавил слабую улыбку, и девушка ответила ему взаимностью.

– Ну что, ты к себе? – спросила она, намекая на гостиную его факультета.

– Да, – кивнул тот. – Ну… до встречи.

– Да, до встречи! – попрощалась блондинка.

Проводив друга взглядом, торопливо пересекающего коридор, Ева вздохнула, почувствовав мизерное спокойствие.

– Я смотрю, наш последний разговор не привнес коррективов в твое осознание реальности, – раздалось позади.

Ева вздрогнула от неожиданности и обернулась. Малфой-младший остановился на верхней ступи лестницы, скрестив руки на груди, и глядел на однокурснику с прищуром и явным неудовольствием.

Та выпрямилась, не смея нарушить безмятежности во взгляде почти на грани с безразличием. Но это было не более, чем притворство.

– О чём ты? – спросила она.

– Я предупреждал тебя о том, чтобы ты не якшалась с Поттером, – процедил тот.

– А я сказала, что подумаю над твоим предложением. Никаких обещаний я не давала, – пожав плечами, ответила блондинка.

– Я помню, – сказал Драко. – Но я думал, что ты придешь к верному выводу.

На лице Хейг появилась учтивая улыбка.

– Ах, да! К верному, – повторила она, неспешно приближаясь к парню. – Скажи-ка, Драко Малфой, когда в последний раз ты бывал в Астрономической башне?

Слизеринец явно не ожидал такого вопроса, однако за словом в карман не полез:

– В последний раз с тобой, в тот день, когда полоумный старик сбежал из школы. И что?