Текст книги "Записи психолога (СИ)"

Автор книги: Loftr

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Это мой брат – Бальдр, – всё же представляет его Тор.

– Приятно познакомиться, мистер Одинсон, – слишком уж вычурно произносит Локи и старается более мягко забрать свою руку.

– Мистер Одинсон, – Бальдр, фыркнув, всё же отпускает руку юноши и отходит от него. – Я не настолько стар, так что по имени можешь обращаться.

Ему не понравился взгляд брата, но Тор ничего не говорит, как и тогда, когда Локи садится за стол, придвигаясь ближе к нему. Только удивлённо косится на подростка, что старается держать руку, вокруг которой был обмотан полоз, под столом и неуверенно накалывает на вилку кусок омлета. Он бы сам тоже сомневался в том, отравят его или нет, тем более с таким Бальдром.

Завтрак проходит относительно спокойно, если не брать в расчёт щебетание, как это называл Тор, брата, который не прекращал восхищаться красотой какой-то Хель, что встретил в клубе. Почти сорок лет, а ведёт себя как мальчишка, которому пятнадцать лет. И какая холодная, раз не повелась на его красоту Аполлона, и безэмоциональна, что не повела даже бровью на самую лучшую его шуточку, и только дала номер телефона на то, что Бальдр целую ночь увивался только за ней, угощая всем, что было в меню. В такие моменты Тор только надеялся, что брат не нашёл его карточку и не на его деньги веселится.

Но беда приходит совершенно не оттуда, откуда ты её ждёшь больше всего. Тор никогда не запирал клетку с попугаями, а если запирал, то эти проворные птицы всё равно выбирались из своего домика. Как? Просто чересчур умные. Хугин и Мунин приземлились на стол, важно ходя между посудой и даже не заглядывая в тарелки, считая себя свыше этого всего. И всё бы ничего, если бы не Бальдр, который достал из холодильника нарезанные кубиками фрукты. Уже тогда Тор понял, что кое-кто опять будет учить их говорить.

Локи тихо посмеивался, когда Бальдр стал толковать про то, что Тор – дурак и при этом кормить попугаев, которые и без того что-то пищали и пародировали воробьёв. Забавные птицы, только змею всё же им лучше не показывать.

– Бальдр, – сварливо произносит Тор, когда пытка с его именем длится больше пяти минут.

– Бальдр-р… – подхватывает Хугин.

–…дур-рак, – продолжает Мунин.

Попугаи словно смущённо прячут головы под крылья, когда Локи всё же не сдерживает громкого смеха, которому вторит низкий смех их хозяина. Бальдр, буркнув что-то о глупых и наглых птицах, получает что-то с негодованием от Хугина, который был более главным в их небольшой стае.

Слишком… непривычная обстановка, с которой Локи стыкается впервые и не знает, как реагировать, вести себя. Двое взрослых мужчин, где одному точно тридцать два, а второму, наверно, уже и сорок. Тор был очень похож на своего брата, только с небольшой бородой и длинными волосами, но Бальдр… этот Одинсон был куда живее, куда озорней и, кажется, совершенно не вырос с детского периода. Когда он к нему подбежал со словами о прелести, то юноша перепугался не на шутку потому, что это было чересчур непредсказуемо. Гигантская махина прёт на него с безумным блеском в глазах. Но Локи, пусть и незаметно, но выдохнул более расслабленно, когда оказалось, что всё внимание принадлежало его змее.

Локи позволяет себе посмотреть на Тора, который смеялся с брата, что принялся воевать с попугаями, и сам не сдерживает улыбку. Может, Тони прав и просто нужно поговорить с ним, чтобы… Да что, чтобы? Тор годится ему почти в отцы, а он со своими симпатиями полезет к нему. Но Локи не был бы Лафейсоном, если бы не знал, что всё равно будет добиваться того, чего хочет. Возможно, это было не особо правильно, но у него есть неделя, за которую он должен, как минимум, просто сказать Тору то, что он чувствует. В голове сразу всплывает та девушка, которая с криками и оскорблениями вылетела из кабинета. Да, Локи слышал, по какому поводу она возмущалась, и не винил себя за то, что подслушивал, поэтому… Тор не посмотрит даже в его сторону, ведь это «…привязанность из-за работы и из-за того, что открыл свои мысли». Если бы. Он бы это почувствовал сразу. Пусть только шестнадцать, но прекрасно уже осведомлён в гамме чувств.

Юноша опускает голову вниз, смотря в стол и стараясь побороть разочарование и боль, что нехарактерно отразились у него в глазах. Никогда ещё такого не было, не было такой полноты, такого избытка ощущений и тяжести в груди. Даже с Сигюн. Тони был неправ, когда говорил, что он всё спустит с рук. О, нет, Локи постарается действительно добиться хоть какого-никакого расположения Тора к себе, чтобы хоть дружба между ними была. А для дальнейшего время покажет свои карты, не оставив его у пустой чаши.

Комментарий к Попка дурак

Хугин и Мунин: https://caanput.blogspot.com/2017/09/blog-post_7.html

========== Тайная вечеря ==========

Суббота, 27 августа 2016 года

– Торушка, у тебя же пятница – последний рабочий день, а после отпуск, да?

Господи, какой же это страшный вопрос от Бальдра. Вопрос, который прорезает спокойный вечер четверга, который он проводил с Локи за настольной игрой. Надо развлекать ребёнка, а ребёнок оказался не против игры, тем более с наклоном в науку. На второй круг подключился Бальдр, сказав, что он не настолько глуп, что неиспользованных карточек хватает, а если закончатся, то есть Интернет. В который они в итоге и полезли. Конечно, игра была не на желания, просто ради интереса, но Тор видел, как брата так и подбивало сделать какую-то каверзу.

И в этот прекрасный, спокойный вечер такой вопрос, от которого он не отошёл и в пятницу. Ведь эта довольная рожа что-то уже придумала себе. Да, Тор решил субботу уже не выходить на работу, да, в пятницу к нему записались ещё двое новых клиентов, но уже на сентябрь, нет, Тор не хотел, чтобы брат узнал, да, он отчасти боялся его безумных идей, которые могли иметь слишком печальный исход.

Тору было отчасти страшно оставить на один день, даже пусть на полдня, Локи на брата, но внутри было и тянущее чувство ревности, что юноша станет обращать внимание на яркого Бальдра сильнее, чем на него. Конечно, никто не будет обращать на это внимания, ведь там все мысли заняты Хель, которая, всё же, откликнулась на внимание. Однако же Локи… Локи прочно засел у него в мыслях, этот подросток, который так выглядел по-домашнему у него в квартире, в его спальне. Это было очень приятно его себялюбию и инстинкту животного, который был собственником. Ненормально лишь по отношению к тому, что Локи совсем ещё мал. Наверно. Не знает он уже.

Вопрос Бальдра стал для него тем камушком, который упал где-то глубоко внутри и заставлял нервничать. Очень сильно нервничать не только за себя, но и за Локи, ведь он тоже мог попасть под неизвестную раздачу Бальдра. Целую пятницу Тор сидел в кабинете и не мог привести все незаконченные дела до отпуска, уходя мыслями далеко в себя, чтобы продумать, просчитать каждый возможный ход брата. Даже проще Миллигана прочитать со всеми его личностями, чем Бальдра.

Диван он так и не купил, просто пока просмотрел все возможные варианты, но не больше. Отчего-то было лень, отчего-то не хотелось, ведь всё-таки стабильность ему нравилась больше, чем тревожить привычные вещи, которые уже стали близкими. Шея не переставала болеть, только, кажется, стала ныть сильнее при каждом повороте головы в левую сторону.

Сквозь сон Одинсон чувствует чужой взгляд на себе, даже, кажется, мягкое прикосновение ко лбу, которое сползло вниз на щеку. Он приоткрывает глаза и старается сквозь белую пелену разобраться, что происходит.

– Доброе утро, – раздаётся тихий голос, который принадлежал Локи, что сидел на полу перед диваном.

– Бальдр так и не вернулся? – всё ещё сонно произносит Тор, не слыша громкой музыки на кухне.

– Он собирает вещи, – юноша загадочно улыбается и подымается на ноги. – Вставайте, мистер Одинсон, вам тоже нужно собираться.

– Тор, – устало произносит мужчина, садясь на диване. – Меня зовут Тор.

В последнее время его стало раздражать то, что Локи называет Бальдра по имени, а его… До Тора доходит, что они все куда-то собираются. И во всём замешан его брат, кто же ещё. Однако все мысли переключаются на то, что его разбудил Локи и что он всё же прикасался к нему.

Разговор с Бальдром проходит слишком быстро, потому что его почти что посылают куда подальше, чтобы не мешался под ногами. Тайная вечеря – пикник, который они с Локи запланировали вчера и воспроизведут сегодня. «Мы посидим семьёй, сделаем мясо, поразвлекаемся», – и спрашивать про «семью» как-то уже не было смысла, ведь его выгнали с кухни. Тор не понимал, какой смысл Бальдру заниматься всем этим, когда он вовсе не любил ни готовить, ни принимать инициативу в таком направлении на себя. Не придумав ничего лучше, Одинсон принялся копаться в Бальдре, чтобы не мешать никому.

Было очень удивительно, что Локи крутился рядом с его братом, с которым быстро нашёл общий язык. И новая волна ревности ужалила его сердце. Тор действительно не понимал, почему юноша постоянно рядом с Бальдром. Это же была напускная сдержанность, напускная любезность и он был уверен, что Локи видел всё это, не дурак, однако…

Тор был не особо довольным, когда Бальдр отобрал у него ключи от машины и сел за руль. Даже уже набрал полную грудь воздуха, чтобы всё высказать, но довольное и даже радостное лицо Локи его усмирило. Неужто не ходил на обычные пикники никогда? Есть же у него друг, поэтому должен быть на природе в шумной компании. И отчего-то Тор стал задумываться над тем, каков тогда этот друг, если они не познали и этого веселья с самого детства.

Локи рассказывал, что Лафей увидел его с этим Тони, поэтому отрицательно относился к этому другу и не пускал сына с ним гулять больше, чем на несколько часов. Два дня ночёвки – особенный случай, ведь Лафейсон вёл себя уж слишком порядочно. Однако до этого же они дружили и должны были попробовать. Тор останавливает чересчур абсурдные мысли и сдерживает усмешку. Это же золотая молодёжь, какие там обычные пикники. И Одинсон радуется про себя, что сможет открыть такой мир Локи, показать, что даже в самой простоте можно получить больше веселья, чем за провождением времени на всяких приёмах.

Мегаполис остался давно позади, урбанизация не влезала в последний приют природы, куда все люди выезжали на выходные, чтобы отдохнуть от трудовых будней. Обычные люди, их местные волонтёры, оформили все документы в городе, и с помощью других людей они обустроили в близ лежащем лесу место для отдыха: беседки, мангалы, много места, озеро и спокойствие. И как бы все не говорили, что всё исчезнет через полгода под тоннами мусора и руками вандалов, но вот уже как несколько лет это место было таким же идеальным, как и во время открытия.

Автомобиль медленно ехал по дорожке в лесу, стремясь только туда, куда вёл его Бальдр. Тор знал, где они остановятся, и надеялся, что столик у озера не занят. Сегодняшнее утро хоть и светило жарой на протяжении всего дня, но это август, может быть всякое.

Локи с интересом смотрел в окно, пытаясь предугадать, представить, где же они остановятся. Для него это всё действительно было в новинку, так как никогда в жизни он никогда не выезжал на пикники. Фильмы и сериалы – одно, но когда сам испытываешь это… Юношу радовало больше всего то, что он проведёт это время с Тором, который разрешил называть его по имени. Контакт установлен более-менее, даже есть первые ступени в лесенке понимания друг друга, может, и отношений.

Стоит только «бьюику» остановится недалеко от столика, как Бальдр принимается раздавать команды, вываливаясь на улицу. Тору очень не нравились, когда им командуют, но с братом спорить, снова проводить воспитательную беседу, что так идёт его ущемление, из-за чего может проснуться другая сторона медали и высвободить монстра, который будет делать всё наоборот, но… да бесполезно что-то говорить Бальдру.

Широкие листья деревьев создавали защиту от ярких лучей солнца, сохраняли утреннюю прохладу, которая обещала продержаться довольно долго, по сравнению с другими местами. Тихие голоса других отдыхающих, которые тоже раскладывали свои вещи… Вся атмосфера дарила какое-то приятное спокойствие и предвкушение отдыха. Локи закрывает глаза и вдыхает на полную грудь, ощущая запах свободы.

За весёлым подтруниванием, смешками и подколками проходит большая часть времени. Костёр разгорается в специально отведённом для этого месте, Локи теряется за нарезками и отбиванием шуток Бальдра своими шутками. Юноша чувствовал себя в семье, той семье, в которой и должен был родиться, ведь так легко и быстро нашёл общий язык с этими двумя. Конечно, так абсолютно неправильно по отношению к отцу, но… Локи не хотел возвращаться домой, не хотел снова просто сидеть в четырёх стенах или ходить на приёмы вместе с отцом. Там скучно, не с кем поговорить, попросту нельзя, а здесь можно и не сдерживать себя, свои порывы и даже подколки, которые действительно были смешными. Или просто ради приличия смеялись Одинсоны?

Тор замечал на себе взгляды Локи, но стоило только посмотреть в ответ, как юноша делал вид, что вообще не смотрел. Это… странно, но он не зацикливается, считая, что просто казалось. За разговорами окончательно забывается, что они уже давно взрослые мужчины, что Лафейсон просто был его клиентом, которого вынужден был забрать в свою квартиру, что он ещё ребёнок и может просто некоторые факты не понимать, ведь не жил в те времена.

Веселье, как считал это Локи, продолжалось уже несколько часов, время перевалило за пять часов, но не было совершенно скучно. Он узнал многое о Торе, узнал о том, что в детстве он был куда взрывоопасен, чем сейчас. «Университет испортил Торушку», – с наигранной печалью тянет Бальдр и допивает сок, как будто это был какой-то алкоголь. В ответ же Одинсон рассказывал уж слишком страшный компромат на брата. И Локи удивлялся тому, что они вовсе не пили спиртное, а ведут себя так открыто и слишком смешно.

– Поговори с ним, – тихо говорит Бальдр, впиваясь зубами в бок персика, когда Тор отошёл к костру, чтобы перевернуть мясо.

– Я не понимаю, – Локи переводит взгляд со спины Одинсона на его брата, который вовсе не смотрел на него.

– Свинюка, – Бальдр резко склоняется над столом, когда сок от персика потёк вниз по подбородку и попал на майку. – Я видел все те взгляды, которые ты бросаешь на Тора. Да и эти твои тяжёлые вздохи, – он берёт салфетку и пытается оттереть сок с ткани. – Мой братец – слепец, я уж нет. Поэтому перестань мучить себя и поговори с ним. Тем более, Торушка у нас психолог.

– Но… я… как я вообще начну разговор? Да и как вообще мне с ним поговорить?

И Бальдр в ответ лишь загадочно улыбается, возвращая всё внимание своей майке и своему свинству, что-то не прекращая причитать об этом. Локи было не по себе, что то, что он так мастерски скрывал, просто взяли и рассекретили. И кто? Совершенно не Тор. Но, может, так даже лучше, ведь если Бальдр не против чувств к его брату, ещё и поможет… Господи, это глупо, как же всё это глупо.

Время потекло так же, как и до этого, словно не было разговора. Снова какие-то шутки, но Локи чувствовал волнение, пытаясь скрыть его за своими привычными масками. Как-то… чёрт, Бальдру нужно было просто молчать, даже если и заметил, а не вести себя, как и всегда. Сватать решил? Так это слишком глупо, очень, ведь лезть в чужую жизнь действительно не нужно.

Когда солнце стало клониться ближе к горизонту, Бальдр всех вытащил к воде, чтобы не отсиживать себе жир на самых аппетитных местах. Тор что-то буркнул про это заявление, но согласился довольно быстро. Это было странно, ведь старший Одинсон совершенно не заикался про их разговор, ничего не говорил брату, не отводил его в сторону. И когда юноша уже собирался сам сделать первый шаг, как Бальдр с силой наваливается на Тора, толкая его в воду. Громкий смех, коварный взгляд на Локи, и он оставляет их двоих.

Отплёвываясь и сдерживая крепкие слова в адрес брата, Тор подымается на ноги и смахивает с лица капли воды. Идиот… Какое-то глупое ребячество, даже для Бальдра, которому было бы просто лень это сделать. Проще словами пошутить.

– Мне нужно поговорить с тобой.

Слишком ровный тон Локи его настораживает, особенно этот переход на «ты», когда юноша только-только смог так называть Бальдра. Тор хмурится и смотрит на подростка, который явно смотрел куда-то ему между бровей. Смущается?

– Я слушаю тебя, – спокойно говорит Одинсон и принимается выжимать край футболки.

– Ты… ты мне нравишься.

Фраза, которая произносится на одном дыхании и поспешно, чтобы не передумать, и тишина, которая разрушается только тихими постукиваниями капель о гладь воды. Глупость он сделал, не нужно вообще было что-то говорить. Тишину разрушает плеск воды и через несколько секунд ему на плечо ложится тяжёлая, мокрая рука, которая заставляет поднять голову. Непонятны эмоции в глазах цвета неба, которые сейчас, казалось, затянулись грозовыми тучами. Локи смотрел с надеждой на Тора, даже неосознанно подался вперёд, но рука на плече не даёт больше двинуться с места.

– Давай поговорим об этом позже, хорошо?

Да, позже… никому он не нужен и зря послушал Бальдра.

========== Невинная откровенность ==========

Суббота, 27 августа 2016 года

Продолжение их пикника для Локи было слишком натужным. Он даже стал осуждать себя за то, что сделал, ведь… необдуманно, пусть как бы сам и не желал этим поделиться с Тором.

Бальдр смог вернуть ему какое-то веселье, часть из того, что было, но не более. Локи переживал, переживал так, как ещё никогда в своей жизни, ведь это “поговорим позже” могло означать слишком многое. Конечно, Тор не примет его, не кинется с объятьями к нему, а просто выкинет его из квартиры за все его чувства. Да, Локи Лафейсон в любой момент, в любой ситуации мыслил слишком рационально и так, как считал он правильным. А если он так считает, то и все считают.

Локи прекрасно понимал, что разговор будет таким, как будто он маленький ребёнок, что никогда ничего не чувствовал и понапридумывал себе уже всякого. Но он сам уже знает то, что скажет. Нельзя показывать, что ляпнул что-то то, что действительно есть правдой, делать из себя дурачка, что будет впервые с ним. Послушай Бальдра и сделай наоборот.

Обратно они ехали в полном молчании и только музыка тихо играла в салоне, расслабляя после такого насыщенного дня. Солнце хоть и скрылось за линией горизонта, но оставшиеся лучи до сих пор освещали землю своим тускнеющим светом, создавая логичное завершение всему. Локи смотрел в заднее окно, упёршись подбородком в подголовник, и пытался подавить в себе всё разочарование с другими чувствами. Сколько раз себе говорил, что не нужно вообще что-то чувствовать, тем более показывать это кому-то.

Темнота – сети ночи – мчалась за автомобилем, словно они несли её за собой, укрывая целые города от жары дня. Птицы пели свои последние на сегодня песни, собирая в гнёзда тех, кто ещё не успел заметить уход небесного светила. Птицей быть легко, очень, ведь особого ничего не нужно делать: спишь, ешь и летаешь. В полёте ощущается свобода куда сильнее, куда мощнее, чем тогда, когда ходишь по земле. Она как мощнейший ветер врывается в крылья, остаётся между перьями, превознося в небеса настолько высоко, что, кажется, чувствуешь опаляющие лучи солнца. И ты, как Икар, падёшь вниз на землю, никогда более не чувствуя ветра. Именно такова свобода – коварна и опасна, поэтому Локи и не особо желал испытать всю её силу на себе.

Как бы Локи не хотелось, но «бьюик» стремительно оставил позади себя лес, врываясь в распростёртые объятия города. Юноша прикрывает глаза, стараясь больше не думать о грядущей беседе, которая непонятно когда произойдёт. Ему нужно дожить до первого сентября, а после никогда более не будет видеть Тора. Время лечит и тут поможет, наверно, ведь он впервые чувствует именно такую тягу к кому-то. Впервые, но не в последний раз – будут такие слова Одинсона, Локи просто уверен.

Бальдр словно чувствовал, что происходит с юношей, видел состояние брата, который тоже стал более задумчивым после того, как он толкнул его в воду и оставил поговорить с Локи. Чувствовал он себя виноватым? Да нет, увольте. Он не чувствовал себя уж подавно виноватым, ведь сделал то, что считал нужным. Локи бы не подошёл и не поговорил сам, а Тор так и продолжал делать вид, что ничего не происходит. Поэтому да, он сделал всё правильно.

«Бьюик» останавливается на парковке, обозначая конец и одновременно начало непонятно чему. Локи выскакивает из машины, вызываясь выкинуть мусор. Подальше, хоть на несколько секунд, чтобы окончательно натянуть на себя маску. Ничего не произошло, ничего не говорил, всё нормально.

В квартире их встречают попугаи, которые недовольно принимаются изрекать, что их оставили одних на целый день. Локи только улыбнулся на это, сразу же скрываясь в ванной. Было тошно, было не особо хорошо и даже от волнения подташнивать начало. Просто… Под тёплыми струями воды Лафейсон успокаивает вновь вспыхнувшую панику, становясь привычным собой. Не выдаст больше ничего, не скажет больше ничего и просто доживёт в этой квартире положенные дни, отблагодарив словами Тора. А про сегодняшний случай вовсе не будет вспоминать, ведь оно совершенно никому не нужно.

Спальня встречает его темнотой, которую тут же развеивает свет от лампочки. Не его спальня, но настолько уютная, такая, как будто всё время жил только в ней. Локи был обижен, когда его посчитали тем, кто станет лазить по чужим вещам. Это было… неприятно, очень, но юноша просто принял это, как и многое другое, ведь ссориться с Одинсоном не хотелось.

Локи падает на кровать и прикрывает глаза. Из-за двери доносятся тихие голоса Одинсонов, которые опять о чём-то спорили. Юноша улыбается себе под нос, ведь явно Бальдр опять достаёт Тора своими дурацкими фразочками. Да, после вот таких ссор Локи и понимает, что совсем не хочет ни братьев, ни сестёр, ему хватает и его одного такого прекрасного.

От мыслей отвлекает довольно тихий стук в дверь, как будто кто-то был нерешительный или не хотел приходить сюда. Локи садится на кровати как раз в тот момент, когда дверь всё же открывается и в спальню заходит Тор. Его спальня, нужно вещи взять… да, точно, вещи, просто вещи и ничего не больше. Но внутри всё леденеет оттого, когда Тор, плотно закрыв за собой дверь, садится рядом с ним и тяжело вздыхает.

– Я сожалею о тех словах, что сказал вам. Это лишь помутнение рассудка из-за того, что я вам высказывался, а вы слушали и так мне помогли. Я обещаю вам, что более такого не повторится и до моего отъезда вы больше не услышите этих глупостей, – Локи первым нарушает тишину своим ровным тоном, складывая руки на коленях.

– За эти дни я довольно хорошо тебя выучил, – Тор тяжело вздыхает и поворачивает голову в сторону подростка. – Зачем ты врёшь?

Зачем? Затем, что ему только шестнадцать. Затем, что Тор – совершенно другой мир. Затем, что вряд ли ему вообще нравятся парни. Затем, что он только его пациент и не больше. Но Локи просто пожимает плечами. Ему нечего сказать, а такое он не произнесёт, ведь это будет уж слишком по-детски.

Локи глубоко вдыхает, не теряя собственной маски отрешённости и какого-то безразличия. Конечно, нужно сейчас хоть что-то сказать, ведь от него явно ждут ответа.

– Я совершенно не вру, потому что это является чистейшей, обдуманной правдой.

– Обдуманной – я не спорю, но разве ты не внушил себе сам это?

Разговаривать с психологом на любые темы, которые касаются личных чувств – слишком глупо и непродуктивно. Даже для него, несмотря на то, что других своих психологов водил вокруг носа. А Тор… Тор был совершенно другим для него.

– Что я должен сказать? – с явным отчаянием спрашивает Локи, чувствуя, как его пальцы дрогнули.

И в ответ тишина. Да, сам должен дойти до этого, сам должен собраться с силой и снова повторить свои недавно сказанные слова, ведь действительно то было правдой. Ложь, вокруг него ложь, он сам состоит из лжи, поэтому так врать просто ему, только, почему-то не сейчас.

Локи уже собирается сказать собранные и осмысленные мысли, как его подбородок ловят горячие пальцы, чтобы повернуть голову в сторону. Непонимание в глазах, непонимание на кончике языка… Юноша удивляется, когда Тор подаётся навстречу и накрывает его губы. Тепло и все мысли сразу же исчезают из головы. И только Локи пытается приоткрыть губы, чтобы сделать хоть что-то, чтобы показать свой оклик и готовность, как от него отстраняются, напоследок проводя пальцем по нижней губе.

– Лишь то, что ты считаешь правильным, и то, что на самом деле чувствуешь. Без масок, Локи, – тихие слова и Тор оставляет юношу одного в спальне.

========== Десерт со вкусом страсти ==========

Понедельник, 29 августа 2016 года

Завершение дня слишком желанно и необходимо. Как глоток прохладной воды в тени оазиса после многодневного метания по барханам пустыни. Телевизор тихо гудел голосом журналистки, подводя сводки за прошедший день. Как и всегда. Кого-то убили, какой-то политик был словлен на взятке денег, грядущее похолодание, которое непременно грянет вместе с дождём на первое сентября.

Рука находит пульт, который лежал прямо под спиной, но совершенно не ощущался им, и каналы принимаются быстро переключаться с одного на второй, не задерживаясь больше, чем на секунду. В ночное время не показывают ничего толкового, как и днём. Их общество становится полностью незаинтересованным, что происходит по телевизору, а телевизионщики никак не пытаются заинтересовать тех, кто остался с ними.

Комната погружается в темноту на две секунды и после освещает всё вокруг программой о животных. Программа о львах уже в который раз разбавляет вечер воскресенья, но только если смотришь во второй раз, а не в десятый, как в его случае. Но лучше это, чем какой-то ужастик, в котором из самого страшного только ведро крови, когда отрезают голову.

Тор не знал, что на него нашло в спальне, но он никак не мог забыть вкус холодных губ. Разговор с Бальдром, который и спровоцировал брат, был слишком громким для того, кто не любит вообще скандалы. Так и узналось, кто подтолкнул Локи к столь взрослому разговору, о котором теперь он сожалел. А потом Бальдр подтолкнул его и к тому, чтобы сам Тор поцеловал его.

Львицы, притаившись в траве, выжидали, когда одна из антилоп отделится от общей толпы. Они абсолютно не дышали, ждали, пока главная самка не нападёт первая, давая другим сигнал, чтобы словить добычу и принести льву на растерзание.

Тор никогда не чувствовал себя столь потерянным. Каждый раз, когда кто-то более или менее приглядывался ему, то легко было просто подойти и всё сказать. Да и взрослые все были – в постель его или он и всё проблема. Локи же… Впервые Тор решил пустить всё на самотёк, чтобы не сделать хуже. «Пойми, хоть Локи ещё и не достиг даже двадцати, но ты просто упустишь шанс возыметь своё счастье. После Сиф ты стал каменным, стал безразличным к жизни. Думаешь, я не видел этого? Мы все не видели того, что просто трахаешь всех, но не пытаешься найти усладу для сердца?» – слова Бальдра, которые так и засели у него в голове, пусть и были так несвойственны для брата. Да, не было у него после Сиф никого, кто задерживался больше, чем на неделю. Как бы он не старался, но всё равно не выходило найти кого-то такого же, кто просто слушал и был «усладой». Это даже в мыслях звучит слишком смешно.

Кончик хвоста альфа-самки дёрнулся, и львица сорвалась с места, а за ней и другие, загоняя антилопу. Высокая трава не мешала, наоборот, помогала скрыться другим львицам, которые заходили по бокам. Прирождённые тактики, прирождённая машина для убийств. Антилопа жалобно закричала, когда самка бросилась на неё, валя на землю.

Эта антилопа тоже строила себе планы, но они разрушились голодом хищников. Этого будет мало, конечно, но… Тор в который раз убеждается, что строить планы всё же глупо, ведь и на него найдётся какой-то такой хищник.

Тяжёлый вздох, прикрытые глаза, но сна никак нет. Электронные часы на полке под телевизором показывали без двух минут час ночи, а в квартире уже была полная тишина. Сегодняшний день был тяжёлым для него, даже более насыщенным, по сравнению даже с рабочими днями. А всё почему? Потому что Бальдр слишком дурак, да и в детстве, явно, где-то головой точно ударился.

Старший Одинсон, которым величали Бальдром, придумал себе там всякого в больной голове и Тор целый день наблюдал за тем, как он увивался за Локи, что был слишком сильно погружён в себя. Даже никак не отреагировал на то, что к его руке прикоснулись и даже погладили. Это и было последней каплей, после чего Тор поговорил с братом. Конечно, вся его выдержка исчезла, когда юноша скрылся в спальне, и он высказался, высказался крепко. И только сейчас до Одинсона дошло, что Бальдр специально это делал, чтобы он окончательно разобрался в себе. Кто ещё психолог?

Тор открывает глаза, смотря на красную от крови морду льва, который мотал головой, прогоняя от себя мух. С этими всеми чувствами он просто не знает уже, как делать следующий шаг, а время неумолимо бежало к первому сентября. Конечно, Одинсон уже сделал свой первый шаг, даже не оттолкнул Локи от себя, но сам юноша, кажется, больше не был ни в чём уверен и не тянулся снова что-то сказать.

Тихие шаги отвлекают его от мыслей и Тор приподымается, смотря на тёмную фигуру, которая остановилась на пороге в гостиную. Локи… Поджав губы, Одинсон ложится обратно, смотря на маленьких львят, которые не отставали от самок и желали поиграть. Собственное детство ему уже вспоминалось не так ярко, даже подростковый возраст вызывал просто лёгкую улыбку чего-то приятного. Он много сделал чего неприятного для других, осознавая это намного позже.

Тор подымает взгляд на юношу, который мялся у дивана и не осмеливался что-то сказать. Нарочно ли или случайно, но одна единственная майка, которая спускалась чуть ниже бёдер, не скрывала длинные ноги и провоцировала. Отогнав от себя мысли, Одинсон садится на диване и хлопает рядом с собой рукой, чтобы Локи не стоял истуканом.

Молчание между ними затягивается на добрые полчаса и только голос диктора, рассказывающий что-то о прайде, не давал поселится неловкости между ними. Тор не знал, как начать беседу, Локи боялся и что-то сжимал в руках. Интересно… интересно стало ещё тогда, когда Лафейсон только пришёл, но он научился контролировать себя настолько сильно, что мог держать все свои начала при себе.

Однако удивление задевает его, когда Локи придвигается ближе и довольно решительно стягивает с его плеча плед, чтобы после вложить что-то слишком горячее в руку. И стоит опустить голову вниз, разобрать в свете от телевизора, что это такое, как удивление взрастает до той степени, что просто превращается в шок.