Текст книги "Лиха беда начало (Somewhere to Start) (ЛП)"

Автор книги: Lissadiane

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Разве такой исход не был бы лучше ещё одного бессмысленного мирного договора, м? – интересуется она, уперев руки в узкие бёдра. – Просто подумай, Стайлз. Я исполняю свою часть договора буква в букву и отправляю оборотням своего дорогого наследника для слияния наших кровей, чтобы наши королевские династии навсегда стали неразлучны. А они что? Разрывают мой бесценный подарок на куски, заливая весь лес его кровью. – Королева качает головой с горечью в глазах и продолжает: – Это бы дало мне неоспоримое право напасть на них всей своей мощью и уничтожить всех до одного – мужчин, женщин, детей, – каждую тварь, пока моя земля не очистится от оборотнической заразы раз и навсегда.

– Если вы этого хотите, то зачем подписали мирный договор? – требует Стайлз дрожащим от ярости голосом, пытаясь не представлять себе Хейлов и их стаю, погибающих от рук его бабки.

Она наморщивает нос.

– Я обязана подчиняться законам этого края, а здесь, к сожалению, существует определённое правление, контролирующее отношениями между видами. Охотники следят, чтобы любой, кто нарушит их подробный… Кодекс, – это слово выплёвывается с отвращением, – заплатил за своё преступление крайне высокую цену. Эту цену я пока платить не хочу.

– И вместо этого вы готовы отправить меня на смерть.

Королева терпеливо смотрит ему в глаза.

– Ну конечно готова, – отвечает она. – Почему бы нет? У тебя нет ничего ценного, и ты не представляешь из себя ничего ценного. Просто отродье человеческой мрази, который украл мою дочь и забрал её жизнь.

– Всё было не…

Теряя терпение, Королева взмахом руки приказывает ему замолчать и хмуро продолжает:

– И даже не важно, что оборотни начали привязываться к тебе. Все знают, что важнее стаи, семьи, собственной крови для них ничего нет, так что они никогда бы не приняли эльфа-полукровку как своего. – Вдруг она издаёт смешок: – И вообще, даже мне известно, что у Дерека Хейла свирепый нрав, да и ты к тому же пытался сжечь его племянника живьём…

– Всё было совсем не так, – возражает Стайлз, делая шаг назад. Может, ему удастся отсюда сбежать. Может, если позвать Дерека, то он придёт на помощь.

– Не имеет значения, как всё было, – объясняет Королева низким, бархатистым шёпотом. – Важно лишь, как это выглядит. И мне не составит труда выставить всё так, будто тебя разорвали на части.

Она вздёргивает руку – из ногтей выстреливают смертоносные когти. Её лицо искажается яростью, вселяет ужас. Стайлз не успевает даже шевельнуться – Королева бросается вперёд и рассекает ему лицо до костей, заставляя взорваться криком.

От удара такой силы его отбрасывает назад; кровь льётся вниз по шее и пропитывает майку насквозь, но останавливать её нет времени. Королева подбирается ближе, хохоча, и Стайлзу нужно бежать.

Он вскакивает на ноги и несётся по тропинке глубже в сад, но голос Королевы следует за ним по пятам:

– Беги быстрей, Стайлз. Они обожают охотиться, будет выглядеть совсем по-настоящему.

Секунды спустя она настигает его, впивается когтями в спину, дёргает на себя, разрывает кожу, мышцы, кости. Стайлз вырывается из её хватки и пытается сделать ещё хоть шаг вперёд, но кровь льётся рекой по садовым булыжникам, и нет больше надежды на спасение: тело медленно, но верно сдаётся, и он валится на то же место грудой разорванной плоти, захлёбываясь криком. Вскоре и на крик сил больше не остаётся. В тишине Стайлз слышит клацанье плотоядных цветков, жаждущих его крови.

Бабка цокает языком и вздыхает:

– Ну же, Стайлз, не надо умирать здесь. Это всё испортит.

Не то чтобы у него был хоть какой-то выбор.

***

Стайлз то приходит в сознание, то проваливается обратно в забытьё – чаще всего последнее. На залитой медовым солнечным светом поляне его вновь зовёт далёкий мамин голос, только в этот раз слышно ещё и папу. Но сколько ни беги, родители всегда остаются вне поля зрения.

Потом накатывает волна головокружения, и краем сознания он улавливает под собой дрожь земли – мягкой, как перина, почвы, источающей запах только что проклюнувшихся ростков, которые щёлкают зубами и поглаживают кожу своими бархатными листиками. Лозы обвиваются вокруг его запястий и скользят вверх по рукам, в то время как кто-то где-то кричит.

– Что ты наделал? Что ты наделал?!

Но Стайлз не делал ничего такого, а поэтому вновь позволяет сознанию уплыть, пока его тело грубо выдёргивают из объятий таких родных лоз и росточков.

Он качается и качается на волнах – тепло вокруг сменяется холодом и наоборот, а голоса разрывают тишину и снова стихают: некоторые из них полны злости, а другие же тихие и умоляющие.

Потом снова раздаётся голос мамы, которая ласково поёт: «Если пойдёшь сегодня в лес гулять, скройся и не дай им себя узнать…»

Стайлз зовёт её сорванным голосом, но она слишком далеко, и вскоре песня затухает, сменяясь касанием холодных рук к его лбу и щекам и женским голосом, который он слышит впервые.

– Я не смогу вылечить такое, – говорит женщина, но это не его мама, и поэтому Стайлз начинает метаться в её хватке.

Кто-то удерживает его, шепча:

– Ш-ш-ш, я с тобой, ш-ш-ш, Стайлз.

Женщина продолжает.

– Если он эльф, так может, эльфы смогут ему помочь? Нужно передать его семье…

После этого Стайлз срывается на крик – кричит и кричит, пока вновь не проваливается на ту поляну, но теперь тишину нарушает лишь его собственный голос, умоляющий маму, папу, хоть кого-нибудь, кого угодно прийти и отыскать его.

Но никто не приходит, и солнечный свет постепенно теряет краски.

***

Стайлз просыпается медленно и с опаской. Поначалу он ощущает лишь тепло солнечного света на лице, потом начинает слышать поющих где-то вдалеке птиц, и наконец различает силуэт папы, склонившегося рядом с ним на коленях.

– Вот так, – тихо говорит шериф, сжимая обе его ладони в своих. – Молодец. Дыши, Стайлз. Просто дыши. Ты в порядке.

Сознание всё ещё мутное, будто подёрнутое дымкой, и Стайлз через силу бормочет:

– Пап, я умер? Мы на небесах? Но если это небеса, то где мама?

Шериф смеётся, но его голос надламывается на полпути.

– Ты не умер, сынок. Хоть и очень старался.

Стайлз пытается подняться и не может. Охваченный паникой, он начинает вырываться из удерживающих его на земле пут.

– Ш-ш-ш, – успокаивает его папа. – Всё в порядке, Стайлз. Осторожней, ты потерял много крови.

Стайлз падает обратно, тяжело дыша, и поворачивает голову набок. Всё его тело покрывают перекрученные лозы, а вокруг сердито щелкают зубами плотоядные цветки.

– Что?.. – бормочет он.

Папа поглаживает рукой по его волосам и говорит:

– Помнишь, когда мама была уже очень больна, практически за гранью, и врачи говорили, что больше ничего нельзя сделать?

Стайлз кивает, крепче сжимая папины руки. Дрожь начинает сотрясать его тело, пока он, охваченный ледяной волной страха, пытается преодолеть слишком чёткие и жуткие воспоминания о своей последней встрече с Королевой. Это последнее, о чём ему хочется думать в данный момент – в безопасности, рядом с папой посреди залитого солнечным светом леса.

– Мы с ней пошли в лес; там она опустилась на колени у подножья огромного дуба и закрыла глаза, позволяя своим растениям – таким же, как у тебя, – толстенными копнами обвить ствол дерева и укрыть её всю. Но для неё уже было слишком поздно – больше ничего нельзя было сделать, даже с эльфийской магией.

– Помню, – шепчет Стайлз, снова видя перед глазами тот каскад из лоз и цветов, идеально прекрасных, как и сама мама. А вот у него получались лишь бобовые росточки, плющ да кровавые цветки.

– Когда Дерек заявился ко мне домой и сказал, что ты при смерти, я уж было подумал… Они решили, что больше ничего нельзя сделать. Я понадеялся, что ещё не слишком поздно, поэтому мы принесли тебя сюда. А потом я отправил их обратно и принялся ждать. И вот ты здесь.

Дрожь и не думает останавливаться, а только усиливается, заставляя зубы Стайлза клацать друг о друга.

– Но как он тебя нашёл?

– Не знаю, – вздыхает шериф. – Когда незнакомец с безумно горящими глазами вваливается ко мне на порог и заявляет, что мой сын при смерти, расспросы отходят на второй план.

– Ты же шериф, – парирует Стайлз. – Ты в любой ситуации расспрашиваешь, что да как.

Он снова пытается подняться, и в этот раз ему даже удаётся продвинуться немного дальше – похоже, лозы начали ослаблять свою хватку. Стайлз старается их распутать, но нежно и аккуратно, чтобы не навредить. С папиной помощью он наконец оказывается на свободе и поднимается на ноги, покачнувшись.

Его майка полностью пропитана кровью, хоть она и новая – не та, которую разорвала Королева. Под засохшей кровавой корочкой зудит кожа, и раны всё ещё ноют от каждого движения.

Папа придерживает его за плечи и помогает удержаться на ногах, но любое давление на кожу отдаётся болью, от которой Стайлз сгибается со сдавленным стоном.

– Больно, – объясняет он.

– Нужно вернуться обратно в дом. Сможешь дойти сам? Или я могу…

Внезапно перед ними возникает Дерек, всем своим видом источая то ли ярость, то ли беспокойство, а может, вообще неловкость – чёрт его разберёт. Дыхание у него сбито, а вокруг рта собрались напряжённые морщинки.

– Я могу помочь, – отрезает он. Стайлз и хотел бы съёжиться, но усталость и боль не дают ему это сделать. Вроде бы в этот раз он не сделал ничего, чтобы разозлить своего мужа.

– Мы справимся, – отвечает шериф, но ведь тот и вправду может помочь.

– Пусть обопрётся на меня, – продолжает Дерек, уже делая шаг к другому боку Стайлза. – Я смогу забрать боль и… да чёрт с ним!

И с этими словами он подхватывает его на руки, одной рукой поддерживая за плечи, а другой – под коленями, прямо как невесту. Стайлз уж было приготовился к боли, но она не успевает даже начаться – Дерек забирает её целиком. Со вздохом облегчения он опадает своему мужу на грудь, закрывая глаза и обвисая у него на руках.

Пальцами одной руки Стайлз хватается за воротник рубашки Дерека, греясь теплом его кожи, пока тот пинком открывает дверь и переносит его через порог, и потом едва слышно шепчет:

– Наконец-то мы соблюдаем хоть какие-то свадебные традиции.

– Свадебные? – шокировано переспрашивает шериф у них за спиной. – Свадебные?!

– Да тише вы, – бормочет Дерек и сжимает объятия ещё крепче, когда Стайлз тихонько хихикает и случайно (или совсем не случайно) зарывается носом ему в шею.

Дерек опускает его на восхитительно мягкий матрас с горой подушек, и это явно не та кровать на чердаке.

– Пойду за Мелиссой, – нехотя сообщает папа. – А потом поговорим обо всей этой… свадебной ситуации.

После его ухода Дерек, беспокойно маячащий около кровати, предпринимает несколько попыток отодвинуться (не терпится, наверное, опять затаиться где-нибудь в темноте, не иначе), но Стайлз каждый раз цепляется за его запястье и просит:

– Нет… только не отпускай.

Так что Дерек продолжает одной рукой забирать боль, а второй – укрывает его потеплее. К тому моменту, когда незнакомая женщина заходит в комнату, Стайлз погребён под горой одеял, но всё ещё дрожит.

Мелисса, которая оказывается мамой Скотта и медсестрой по образованию, быстро раскутывает его и с помощью Дерека срезает с него испачканную майку.

– Вон сколько крови натекло, – тихо отмечает она, прикасаясь к груди Стайлза. – Но раны уже зарубцевались и почти затянулись. Не думала, что такое возможно, учитывая, что ещё несколько часов назад ты терял кровь литрами.

– М-магия, – содрогается тот.

– Даже не представляю, чем тебе ещё помочь, – признаётся Мелисса.

– Нужен мёд, – отвечает папа. – Вода с сахаром. Любые сладости. Он потерял очень много крови.

– На кухне, – сообщает Дерек и пытается отправиться за ними сам, но Стайлз не отпускает его руку. – В шкафу рядом с холодильником. Там должно быть банок шесть – мы купили их сразу же после подписания перемирия.

Несколько минут спустя шериф приносит две банки в виде медвежат, полные мёда.

– Вот и славно, – отмечает Мелисса, поднимаясь на ноги. – Стайлз, используй их, как тебе заблагорассудится. Дерек, останься с ним и постарайся согреть. Я пойду за полотенцем и тёплой водой – попробуем смыть засохшую кровь, а то под ней, наверное, уже всё чешется.

– Лучше я с ним посижу, – предлагает шериф, с опаской посматривая на Дерека.

Мелисса лишь качает головой.

– Дерек справится, куда ему деваться. И к тому же им есть, что обсудить, – может, после этого станет легче. – Несколько мгновений она оглядывает их обоих, а потом добавляет: – И кроме того, температура у Дерека выше, как и у всех оборотней. А нам с тобой нужно о многом поговорить, Джон, вместе с Талией.

Так что шериф нехотя уходит, перед этим взяв со Стайлза слово позвонить, если что-то будет нужно. Мелисса заносит в комнату тазик с тёплой водой и мягким полотенцем и следует его примеру.

Когда они наконец остаются наедине, Стайлз позволяет глазам закрыться, всё ещё дрожа и цепляясь за руку своего мужа. Дерек присаживается на кровать и начинает осторожно оттирать засохшую кровь, и тёплая вода немного помогает согреться.

– Мы не в моей комнате, – бормочет Стайлз.

– Это моя, – отвечает Дерек, проводя полотенцем вниз по его груди. – Здесь удобнее, и лестница не такая высокая. И… и мне легче, когда ты здесь.

– Легче? – повторяет Стайлз, пока Дерек аккуратно вытирает каждый его палец.

Тот прочищает горло, но это не особо помогает – его голос всё ещё звучит хрипло:

– Было… тяжело, когда Скотт вернулся и рассказал нам, что случилось. У нас не получалось тебя найти – мы все вышли на поиски, но бесполезно. Я… не знал, что делать и что вообще происходит, а Скотт сказал, что ты был в ужасе. Но почему ты боялся собственной семьи?

Стайлз потирается о его бедро, которое так и притягивает исходящим теплом, всё ещё купаясь в замещающей боль мутно-сладкой эйфории.

– Они мне не семья, – бормочет он себе под нос. – Только папа.

– Надо было мне рассказать. Переворачивайся, буду спину мыть.

Стайлз так и делает, слегка морщась, но при первом же отголоске боли Дерек касается его рукой и снова её забирает. Полотенце скользит по позвоночнику, а потом очерчивает лопатки.

– Я думал, что ты эльф. Что… что ты приехал сюда, чтобы служить Королеве.

– Я приехал, чтобы она не причинила вреда папе, – шепчет Стайлз, снова опуская веки. – И я эльф. Ну, частично. Немножко.

– Стайлз, – вздыхает Дерек, – если бы я знал о твоём папе и что ты беспокоился именно за него… ты бы мог ему позвонить. Или можно было устроить разговор по Скайпу. И мы бы защитили его. Ты же член стаи, Стайлз, и он теперь тоже. Он – наша семья. Надо было мне рассказать.

Стайлз вздыхает и приоткрывает веки, поднимая на него глаза.

– Если бы вы знали, что я для неё ничего не значу, то незачем было бы оставлять меня в живых.

Дерек встречает его взгляд в ужасе.

– Как это незачем? Стайлз, ты же моя пара. Мы женаты. Ты же… ты же член стаи. Очень даже зачем.

Дерек отставляет тазик с порозовевшей водой и полотенцем в сторону и поднимается на ноги. По нему видно, что он чувствует себя не в своей тарелке, весь напряжённый и дёрганный, но такой тёплый, да и без него Стайлз снова окажется в море боли.

– Не уходи, – просит он с широко распахнутыми глазами, сворачиваясь в клубочек и всё ещё держась за руку своего мужа. – Пожалуйста. Мне очень-очень холодно и больно без тебя.

Дерек медлит пару секунд, но потом снова хмуро усаживается на кровать со словами:

– Тебе нужно поесть мёда.

– Хорошо, – отвечает Стайлз. – Но только если ты останешься.

Дерек закатывает глаза и открывает крышку на одной из банок. Вдруг на его лице отражается нерешительность, и Стайлз решает взять дело в свои руки. Он зачерпывает немного пальцем и отправляет себе в рот, наслаждаясь концентрированной сладостью, согревающей язык, как солнечный свет после долгих тёмных дней. Глаза закрываются сами собой, а из горла вырывается довольное мычание. Стайлз слизывает оставшийся мёд, который прокатывается по горлу тёплой ласковой волной и расходится дальше по телу, успокаивая каждую охваченную болью клеточку.

Эффект гораздо более сильный и пьянящий, чем у способностей Дерека.

И чтобы почувствовать улучшение, требуется совсем немного: маме мёд был нужен в той же степени, что и солнечный свет, а вот Стайлзу хватало и капли тут и там, чтобы побороть усталость, подавленность или болезненные ощущения.

Вот и сейчас мёд буквально творит чудеса, позволяя ему откинуться на подушки с расслабленным вздохом, попутно отпустив руку Дерека, и открывая дорогу к глубокому сладкому сну.

Дерек поднимается на ноги, и глаза Стайлза тут же распахиваются.

– Ты же обещал остаться, – напоминает он.

– Я тебе больше не нужен.

Стайлз продолжает смотреть на него широко распахнутыми глазами, и мгновение спустя Дерек сдаётся и с рыком забирается к нему в кровать.

Становится так тепло, что Стайлз, уже расслабленный и полусонный, тут же пристраивается к нему под бок, утыкаясь носом в плечо и просовывая руку под рубашку.

– Помнишь, как ты меня поцеловал? – бормочет он, не в силах больше держать глаза открытыми.

Дерек медлит, но в конце концов тихо отвечает:

– Помню, Стайлз.

Стайлз расплывается в улыбке, потираясь щекой о его тёплое плечо. Уже проваливаясь в сон, он ощущает, как Дерек накидывает одеяло ему на спину и заботливо окружает своим телом, прижимаясь лицом к виску и судорожно вдыхая его запах.

***

Когда Стайлз выздоравливает достаточно для подробного допроса, то решает поступить как нормальный взрослый человек и собирает всех не у своей кровати, а в столовой, хоть всё ещё и чувствует себя, как после столкновения с автобусом.

Кроме папы и Дерека, между которыми он неловко присаживается, за столом расположились ещё Талия и Питер с Лорой. Стайлз рассказывает им всё: про маму и как она умерла, как он необдуманно решил срезать путь через лес, как согласился на требования Королевы, чтобы спасти папу. Даже о своём пребывании с оборотнями, хоть эту историю Стайлз и смягчает ради папы – зачем давать ему повод злиться на Хейлов, которые и так изо всех сил пытаются выкарабкаться из этой ситуации живыми.

– А потом случился пожар – один из мальчишек игрался с зажигалкой, – рассказывает он, уставившись на свои лежащие на столе руки. – Я вытащил его из огня, и… Дерек меня отпустил. Как раз когда Скотт ехал в город, нас остановили эльфы и вытащили меня из машины. – Его голос становится тише и неуверенней: – Королева хотела обставить всё так, будто Хейлы нарушили… Кодекс? – Стайлз замолкает и бросает нерешительный взгляд на своего мужа, сомневаясь, правильно ли вспомнил название. Дерек в ответ кивает с небольшой ободряющей улыбкой, и поэтому он продолжает: – Это дало бы ей вескую причину уничтожить стаю. Она планировала инсценировать, что Дерек потерял самообладание после пожара и разорвал меня на части.

Рядом с ним Дерек начинает рычать, заставляя его инстинктивно вздрогнуть. Стайлз поднимает взгляд на Талию – её радужки сверкают алым, а губы сжаты в тонкую линию.

– Что дальше? – спрашивает она, едва сдерживая рык.

Стайлз прикрывает глаза и сообщает:

– Я попытался убежать. Она догнала меня, и когтями… и… – он замолкает и тяжело сглатывает. – Ну, вы видели.

– Ну, – прерывает напряжённую тишину Талия, – очевидно, она недооценила тебя, Стайлз, и этого просчёта хватит, чтобы спасти нашу стаю от её дальнейших козней. Мы тебя защитим, даю слово. И твоего отца тоже.

– Я сам смогу его защитить, – отвечает шериф. – Если оставаться подальше от леса…

– Ситуация уже зашла слишком далеко, – тихо парирует она. – Ваши офицеры не смогут выстоять против неё. Нам самим придётся обратиться к охотникам.

– Ни за что! – рявкает Питер. – Справлялись без них раньше, справимся и сейчас.

Удивлённый его резкостью, Стайлз поднимает взгляд, но тут же замечает, как Лора смотрит на своего брата с беспокойством на лице. Дерек не сводит с Талии потемневших глаз, которые ярко выделяются на внезапно побледневшем лице.

– Дерек, – тихо зовёт его Стайлз. Похоже, тот даже не слышит, так что ему приходится взять его за руку под столом. – Ты?..

Но он не успевает договорить – Дерек срывается с места и уходит из комнаты, не проронив ни слова. За ним никто не следует, и после нескольких неловких секунд Стайлз осознаёт, что теперь это, наверное, его дело.

***

Дерек обнаруживается на улице – он весь на взводе и меряет шагами поляну у кромки леса, но тут же поворачивается, стоит Стайлзу только выйти на террасу.

– Возвращайся в дом, – приказывает он с грубыми, рычащими нотками в голосе.

– Ты в порядке?

– Мне просто… Всё в порядке. Нужно просто побыть одному. В лесу. Нужно…

– Но почему?

Стайлз делает шаг вперёд, но останавливается в растерянности, когда глаза Дерека вспыхивают голубым, а пальцы начинают подёргиваться, непроизвольно выпуская когти.

– Не могу дышать, – шипит тот. – Не могу… в лёгких всё ещё было полно дыма и сажи, не продохнуть, а ты уехал, и мы никогда больше не увиделись бы. Но потом ты попал в беду, и вокруг был лишь запах крови, просто море крови. У меня не получается тебя защищать. А теперь ещё… ещё и охотники… Мне нужна минутка, просто собраться с мыслями, подышать, так что возвращайся обратно в дом, Стайлз. Я хочу убежать отсюда подальше, но если ты пойдёшь за мной в этот грёбанный лес и эльфы опять тебя найдут, то, богом клянусь…

Понять, что происходит с Дереком, не составляет труда – Стайлз и сам пережил немало панических атак, хотя в его случае всё обходилось без когтей и удлиняющихся клыков. А вот у Дерека всё лицо искажается, а кости двигаются под кожей – он старается не дать себе обратиться, дыша быстро и рвано, как загнанный зверь.

– Дерек, – с опаской зовёт его Стайлз, медленно шагая вперёд и сцепляя зубы, когда тот в ответ ощеривает клыки. Но Талия обещала, что Дерек никогда специально ему не навредит, так что он не собирается сдаваться. Прочистив горло, Стайлз делает ещё один шаг и тихо говорит: – Всё в порядке, Дерек. Давай дышать вместе. – Этими словами его всегда успокаивали мама с папой.

– Не подходи ко мне! – рявкает Дерек, и клыки, которые он больше не может прятать, искажают его голос. – Я не контролирую себя. Я тебе наврежу.

– Не навредишь, – уговаривает его Стайлз, надеясь, что биение сердца не выдаст предательской неуверенности, особенно когда он протягивает руку вперёд, не обращая внимания на хруст костей, перестраивающихся в новое неестественное положение. Дерек весь содрогается, его плечи выгибаются вверх, а лицо меняется до неузнаваемости, но глаза остаются прежними.

– Стайлз, – тяжело выдыхает Дерек. – Прошу.

– Ты мне не навредишь, – повторяет тот с большей уверенностью, чем раньше, хоть Дерек теперь и стал больше походить на волка.

Стайлз прижимает ладонь к его груди, прямо поверх сердца, и говорит успокаивающим тоном:

– Со мной всё хорошо, Дерек. Давай дышать вместе. Крови больше нет. Я теперь в порядке. Ты даже вернул мне папу.

Дерек издаёт странный звук из глубины глотки, будто всхлип, и укладывает руки с когтями Стайлзу на плечи, крепко их сжимая. Когти впиваются в майку до дыр, но на самой коже не остаётся ни отметины. Дыхание Дерека всё ещё затруднено, а широко распахнутые в отчаянии глаза сверкают голубым. Второй рукой Стайлз касается его лица, проводя кончиками пальцев по выступившему лбу, по искривившимся скулам, по губам.

– Пожар уже потушен, – тихо напоминает он.

– Я всё ещё чувствую запах, – шепчет в ответ Дерек, и его голос срывается. – Запах гари. Дыма.

Стайлз обхватывает ладонью его загривок и продолжает говорить тихо и спокойно:

– Хорошо, Дерек. Но крови больше нет, её запах ты не чувствуешь. Мне уже лучше. Просто вдохни, и увидишь. Вдохни мой запах.

Он откидывает голову на бок, оголяя горло, – разве не так волки поступают, когда стараются успокоить взбудораженного сородича?

Стайлз действует на чистом инстинкте, попутно вспоминая всё, что когда-либо слышал о волках и их парах; может, Дереку будет легче преодолеть паническую атаку, когда физически удостоверится, что со Стайлзом всё в порядке и что запахов крови и смерти больше нет. А всё остальное они обсудят позже, когда он будет снова нормально дышать и контролировать своё тело.

На долю секунды Стайлз опасается, что ошибся, что это не поможет. Поначалу Дерек с низким стоном пытается вырваться из его хватки и отстраниться, но потом сдаётся и обмякает в его объятиях, зарываясь носом в шею. Он делает глубокий вдох и вздрагивает, оборачивая руки вокруг Стайлза и прижимая его к себе как можно крепче. Тот отвечает с той же силой, хоть и теряя равновесие, из-за чего они оба валятся на землю.

Стайлз оказывается на спине, придавленный к земле тяжестью Дерека, который всё ещё глубоко вдыхает его запах и проводит носом по горлу, шее и местечку под челюстью. Продолжая крепко сжимать его в объятьях, он успокаивающе поглаживает дрожащего Дерека по волосам, пока заострённые кончики волчьих ушей наконец не скругляются, а плечи не распрямляются обратно в человеческие.

И даже после того, как дрожь утихает, а сердцебиение и дыхание Дерека начинают возвращаться в норму, Стайлз продолжает гладить его по волосам, разглядывая звёзды за его плечом.

Может, совсем скоро станет неловко. Может, именно сейчас Дерек прячет лицо, пытаясь придумать, как бы выпутаться из этой ситуации и притвориться, что ничего не было. Может, он собирается просто встать и уйти. Или навсегда остаться лежать, медленно придавливая тощее хрупкое тело Стайлза к земле, пока тот не испустит дух.

Так что Стайлз оборачивает плечи Дерека руками, прижимая к себе покрепче, и задумчиво – как бы невзначай – говорит:

– Я не так много знаю об оборотнях.

Тот тихонько мычит в ответ.

– Даже не успел увидеть, есть ли у тебя хвост.

Дерек приподнимается на локтях, нависая над ним с хмурым выражением лица. Волосы у него все спутались, а щёки раскраснелись, и Стайлз не может не признать, что это выглядит очаровательно.

И поэтому он расплывается в широчайшей самодовольной ухмылке, какую только может физически себе позволить.

– Ненавижу тебя, – ворчит Дерек, но уголок его губ тоже дёргается.

– Враньё и провокация, – парирует Стайлз, всё ещё улыбаясь. – Я же твоя пара.

В ответ он ожидает, что Дерек продолжит ворчать или даже закатит глаза, однако вместо этого лицо его мужа смягчается, и он, помедлив и откинув со лба нависшую прядь, выдыхает, как будто сам только начиная в это верить:

– Да… Да, ты – моя пара.

И после целует Стайлза, и этот поцелуй разительно отличается от того прощального. Если первый был похож на тёплые лучи солнца после долгого томления в темноте, то в этот раз всё происходит с той же страстью, что и когда Дерек упивался запахом Стайлза, лишь бы не потерять контроль над зверем внутри. Вся его животная агрессия, всё возбуждение слились в едином поцелуе, грубом, быстром сплетении зубов и языков, и отчаянного, почти что звериного скулежа, который, к запоздалому удивлению Стайлза, исходит совсем не от Дерека.

– О боже, – тяжело выдыхает Стайлз ему в губы, когда наконец-то умудряется совладать с голосом. Тот ухмыляется и прикусывает его нижнюю губу. – О боже мой.

Дерек проводит носом по линии челюсти, щекоча его горло своей щетиной. Потом опускается ниже и прикусывает, посасывает – ой, папе это точно не понравится.

Но Стайлза хватает лишь на то, чтобы прикрыть глаза и со стоном откинуть голову назад, содрогаясь всем телом.

***

В тот день, когда должны приехать охотники, вся стая находится на взводе, даже дети: только за одно утро Стайлз видел больше вспышек гнева, чем за всё время своего пребывания с Хейлами. Эти вспышки обычно сопровождаются выпущенными когтями и рыком, и Талии приходится рычать в ответ, чтобы снова навести порядок в стае.

Стайлз и Дерек проводят время вместе на свежем воздухе, расположившись на покрытой травой поляне. Дерек молчаливо наблюдает за Стайлзом, который преобразует свою тревогу в тонкие лозы, выпрыгивающие из-под земли и обвивающие его растопыренные пальцы, а потом медленно и осторожно ползущие вверх по запястьям и рукам.

– Раньше у меня вообще не получалось управлять ростками, – признаётся Стайлз, пока крошечные стебельки оплетают его локоть.

– Близость к лесу, наверное, усиливает твои способности, – замечает Дерек, заставляя его поднять глаза.

– Может, у меня получится вырастить дерево, – с широкой улыбкой заявляет он.

Губы Дерека тоже изгибаются:

– Всё может быть. Может, нам стоит разбить сад? Или я могу построить для тебя теплицу… – внезапно смутившись, он отводит взгляд.

Стайлз склоняет голову, вновь сосредотачиваясь на лозах, и тихонько отвечает:

– Может быть.

Снова воцаряется тишина. Шериф остался в доме, пытаясь узнать как можно больше о законах оборотней и эльфов, а также о Кодексе охотников к их приезду. Где-то вдалеке Коул и Деклин тренируются правильно выть под руководством Скотта и Айзека. Талия с Питером и Лорой помогают шерифу, а остальные беты охраняют лесной периметр, иногда перерыкиваясь друг с другом. От беспокойства Стайлз начинает чесаться.

Или в этом виноват побег ядовитого плюща, заползший к нему на руку.

– Упс, – смеётся он, начиная осторожно выпутывать пострадавшую конечность.

При виде красной и покрытой бугорками руки Дерек вздыхает.

– Аптечку? – предлагает он, и Стайлз кивает со смущённой улыбкой.

Сыпи не так много, и она должна пройти совсем скоро – его собственные растения никогда специально не причинят ему вреда. Но всё-таки он без разговоров усаживается и позволяет Дереку аккуратно натереть покрытую розовыми пятнами кожу каламиновой мазью, от которой зуд сразу же утихает.

Дерек совершенно не торопится и, продолжая бережно удерживать запястье Стайлза в своих руках, рассказывает:

– Несколько лет назад случился пожар. Именно поэтому… запах всё ещё так сильно на меня влияет. Тогда… мы чуть было не потеряли всё. Я почти лишился всей семьи, и только по своей вине.

– Наверное, просто случайность, – замечает Стайлз. Зная своего мужа, он уверен – тот бы никогда не устроил пожар специально, если бы это поставило под удар его семью.

Дерек быстро поднимает взгляд и тут же снова опускает его обратно на их сплетённые руки. Он прослеживает пальцами ладонь Стайлза, будто пытаясь отложить в памяти её форму.

– В пятнадцать лет я влюбился. Её звали Кейт, и она была очень красива. И старше меня. Я уж было решил, что она – моя пара, – Дерек пожимает плечами, – а в паре доверяют друг другу, безоговорочно. Вот я и доверился ей и её словам о любви. Я рассказал ей всё: где мы живём, в чём наши слабости, сколько нас и где мы находимся в течение дня, как обойти ловушки в лесу и того, кто стоит на страже. А как скрыть свой запах и двигаться бесшумно, она и так уже знала. А ещё – как обезвредить целую стаю оборотней во сне и как сделать поджог похожим на случайное возгорание.