Текст книги "Письма к незнакомке (СИ)"

Автор книги: Lisichka_loom

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Ч-ч-что? – переспросил он.

Теодора неожиданно вскочила на ноги. Встряхнув юбку, она начала озираться по сторонам, словно что-то искала. Девушка стала ходить по комнате быстрыми шагами, руки её всё время хотели за что-то ухватиться. Фридрих наблюдал за ней с толикой переживания.

Остановившись рядом с накрытым столиком, Теодора вдруг обернулась к Фридриху. Молодой человек встрепенулся от её взгляда. Её глаза горели лихорадочным блеском, однако они были не как у больного или обезумевшего человека, а как у человека влюбленного. Фридрих почувствовал, как в груди вновь нарастает пламя.

– Ты должен уйти, – быстро прошептала Теодора. Её голос стал более решительным и звонким. Она как будто бы пришла в сознание после витания в своих мыслях и теперь больше походила на себя прежнюю. – Сейчас же.

Теодора подлетела к Фридриху и, взяв того под локоть, рывком подняла наверх. Ариец даже не успел опомниться, как оказался на ногах. Девушка переместила свою ладонь на его запястье и повела к двери.

– С-стой, – сказал Фридрих, приостанавливаясь и стараясь прижать руку к телу. – Что п-происходит?

– Ты должен уйти до того, пока сюда поднимется кто-нибудь ещё, – быстро объяснила журналистка, уже отпирая дверь. – Желательно сделать это сейчас. Лоуренс уже вернулся, значит, и другие постояльцы так же воротятся сюда перед походом в таверны. Поэтому не задавай вопросов и следуй за мной.

Фридрих не нашёл ответа на это, поэтому просто неодобрительно поджал губы. Теодора вывела его по тому пути, с помощью которого он оказался в комнате девушки. Всё это время Теодора была более осторожной и прислушивалась к каждому шороху. По её лицу Фридрих вдруг понял, что приглашать его в дом госпожи Ваутерс было действительно не самой хорошей идеей. Солдат и сам старался вести себя тише мыши.

Когда он и Теодора оказались на улице, Фридрих смог немного расслабиться. Народу снаружи оказалось немного, однако некоторые могли узнать арийца. Теодора развернулась к нему и прошептала:

– Теперь отправляйся к себе. Не торопись, иначе привлечешь к себе внимание. И да… – она замолчала, опустив глаза вниз. Фридрих заметил, как её лицо снова стало пунцовым. Это подтолкнуло его слегка улыбнуться. – Большое спасибо за вечер. Всё… Прошло замечательно… И за печенье тоже спасибо.

Фридрих улыбнулся шире. Он хотел что-то ответить, однако Теодора неожиданно поцеловала его в щеку и скрылась за входной дверью. По телу вновь расползлись мурашки. Вся кровь и тепло прилили к тому месту, где его коснулись женские губы. Фридрих ощутил, как по телу прокатывается волна трепета и ласки. Живот сжало, а сердце ускорило свой темп в несколько раз. Уже который раз молодой человек почувствовал на себе ощущения полёта над облаками. Словно у него выросли крылья, и теперь он может парить, наслаждаясь сладостной негой влюбленности.

Но реалии существующего мира заставили Фридриха спуститься на землю. Яркая улыбка, что красовалась на его лице, вдруг померкла. Глаза, что излучали радостный свет, мигом потухли. Прекрасная любовь и взаимность может случиться только в его мечтах. Был бы он родом из другой страны, возможно, у него были бы шансы. Но ведь он солдат Германской империи, а Теодора, умная и изящная Теодора, находится по другую сторону баррикад.

Фридриху было не свойственно отчаяние. Однако сейчас, стоя в одиночестве возле крыльца дома госпожи Ваутерс, он ощутил его в полной мере.

***

Уже было время отхода ко сну, когда Фридрих вдруг осознал, что оставил свой новоиспеченный подарок в комнате Теодоры. Дорогая душе скрипка сейчас находилась у девушки. Молодой человек сидел на стуле перед открытым балконом, вдыхая ночной прохладный воздух, и раздумывал, как бы забрать инструмент. Однако Фридриху было вовсе стыдно просить журналистку вернуть её. Он не мог просто взять и сказать ей об этом.

Почему-то арийцу казалось, что такая просьба является наглой и неуважительной. Теодора приложила множество усилий, чтобы раздобыть скрипку в таком маленьком городке, да ещё и во время войны. Воспоминание о том, как она преподнесла этот подарок, вызвало у Фридриха улыбку. Он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза.

В голове тут же возникли далекие образы, которые с каждой секундой обретали более явные черты. Женский силуэт вдруг появился перед ним, превращаясь уже в знакомого арийцу человека. Темные мягкие волосы рассыпались по плечам, светлая кожа, что мерцала в темноте, казалась такой нежной и бархатистой. Сквозь тонкую ткань ночной сорочки проглядывались покатые плечи и изящные ключицы. Мягкие изгибы её тела всё больше манили его. Зелёные глаза, похожие на два изумруда, вдруг улыбнулись ему.

Фридрих узнал Теодору. Но мысли, появляющиеся в его голове, заставили его замереть. Теодора выглядела такой открытой и расслабленной, очаровательной и хрупкой. Словно только с ним она могла быть такой.

Фридрих мотнул головой, стараясь избавиться от порочных мыслей. Но как бы он не противился, перед взором оказались пухлые женские губы, что с каждым мгновением приближались всё больше и больше. Невольно Фридрих потянулся на встречу. Очертания фигуры Теодоры стали четче. Солдату чудилось, что девушка опустила свои руки ему на плечи и немного притянула его к себе. Фридрих не стал сопротивляться. По телу расползлась волна бушующего огня. Сердце застучало где-то в горле, а внизу живота начал образовываться узел настоящего вожделения. Фридрих вспомнил тот момент, как в действительности Теодора была близка к нему. Как он смотрел в её глаза, а она отвечала тем же. Ещё одно мгновение, и его губы прикоснулись бы к ней, если бы не тот злосчастный стук в дверь.

Фридрих рывком пришёл в себя, когда чуть ли не упал вперёд со стула. Осознание происходящего так резко обрушилось на него, отчего Фридрих просто не знал, куда себя деть. Тысяча мыслей улетучилась в неизвестность, оставляя голову пустой. Однако от этого легче не становилось.

Фридрих тяжело задышал, вытирая тыльной стороной ладони скопившийся на лбу холодный пот. Ему необъяснимо стало жарко, хотя ночная прохлада всё ещё ощущалась в комнате. Молодой человек резко взъерошил волосы, а затем устало потёр лицо ладонями.

Он только что представлял Теодору Эйвери, да ещё и в таком ключе. Стыд и смущение вдруг свалились на него, оставляя после себя послевкусие настоящей ошибки. Фридрих не знал, что ему делать. С одной стороны ему так хотелось окунуться в этот омут чувств. Ощутить, что он кому-то дорог и важен. Кроме того, испытать все эти чарующие прикосновения и поцелуи, которые могли бы случиться в его жизни. И всё это он хотел узнать вместе с Теодорой. С девушкой, которая с первой же встречи проникла в его душу. Фридрих восхищался, как в ней совмещались сила горячего характера и красота. Теодора обладала необычными чертами внешности. Кто-то бы назвал их грубыми и непропорциональными. Однако ариец находил в её лице настоящую обворожительность. От неё самой исходили любовь к жизни, поддержка, тепло, уверенность, стойкость, доброта и забота. Она была подобна настоящему лучу света в темной жизни Фридриха. И Фридрих вдруг понял: свет в кошмаре всегда ускользал от него. Однако в реальности молодой человек постарается уберечь его рядом с собой.

Ему хотелось думать, что Теодора чувствует то же самое. Девушка часто показывала, что неравнодушна к нему. Но можно ли назвать это чем-то серьезным? Готов ли Фридрих принять на себя такую ответственность: не только за свою судьбу, но и за чужую? Это был действительно серьезный шаг. Но Фридрих понимал, что в текущих событиях всегда нужно принимать решение как можно быстрее.

Молодой человек хотел узнать ответ. Хотел узнать, что на самом деле чувствует к нему Теодора. Но для этого ему нужно было с ней встретиться. Вдруг идея сама внезапно пришла в голову. Фридрих ощутил, как осознание заполняет его, а в груди растекается всплеск воодушевления.

Он вскочил на ноги и за два шага оказался возле письменного стола. Рывком открыл выдвижной ящик, где хранились два последних листа бумаги. Он вытащил один и положил его на поверхность стола. Аккуратно зажёг керосиновую лампу, от чего тусклый свет тут же озарил маленькую каморку. Молодой человек даже не удосужился перетащить стул ближе. Стоя на ногах, он наклонился к столу, локтями упираясь на него, и взял в руки перьевую ручку.

Фридрих писал размашисто и быстро. Как будто бы, если он не успеет изложить все мысли, азарт и энтузиазм мигом исчезнут. В глубине души ариец даже удивился собственной уверенности. Скорее всего, виной этому была тихая и безлюдная ночь.

Когда солдат закончил, он отложил ручку в сторону и перечел своё новое письмо.

Дорогая Теодора,

Я знаю, что, возможно, после произошедшего ты не захочешь со мной увидеться. Однако в твоей комнате я оставил скрипку. Мне не присуща наглость, чтобы требовать её обратно. Но я хотел бы сегодня зайти к тебе и забрать её. Надеюсь, ты позволишь это сделать. Жди меня примерно к четырем часам.

Твой Фридрих

То, как он подписался внизу, вызвало у Фридриха небольшую смесь неловкости и смущения. Ариец улыбнулся себе под нос, складывая шероховатую бумагу в маленький конверт. Внутри снова появился восторг, смешанный с новыми для Фридриха чувствами: влечением и пылкостью. Он обязательно спустит письмо завтрашним ранним утром, чтобы оно как можно быстрее оказалось в ласковых руках Теодоры Эйвери.

***

Фридрих и решимость – вещи несовместимые. По крайней мере, так считал сам Фридрих. Для него взять и спонтанно попробовать что-то сделать было по-настоящему сложно. Однако ночные раздумья заставили молодого человека усомниться в своих же способностях. Он даже не получил ответа на своё письмо, хотя уже направлялся в заселённую часть города, к дому госпожи Ваутерс.

Фридрих проснулся около шести часов утра. Он уже прекрасно знал, к какому времени к немецким казармам прибывает почтальон. Письма в Химворде были одним из основных способов здешнего общения. Некоторые жители опасались выходить на улицу из-за присутствия солдат Германской империи. Поэтому почту разносили трижды в день: утром в девять утра, после обеда и к семи часам вечера.

После пробуждения молодой человек лишь выпил стакан воды, накинул на ночную рубаху китель и вышел из комнаты, чтобы опустить письмо в почтовый ящик, как и хотел. Всё оставшееся время перед обедом Фридрих чувствовал себя крайне странно. Иногда в голове проскальзывали мысли, что, наверное, ему следовало подумать об этом на свежую голову, а не поздним вечером и на эмоциях. Однако Фридрих старался не поддаваться этому. Письмо он уже отправил, так что жалеть об этом было бессмысленно.

Когда почтальон вновь показался на горизонте после обеденной трапезы, Фридриха охватило непонятное чувство тревоги и содрогания. Он не знал, что ответила Теодора на его послание. Поэтому, когда почтальон спустил письма и покинул задний двор казарм, Фридрих один их первых побежал к ящикам, надеясь найти что-то на своё имя. Однако так торопиться не было необходимости – письма от Теодоры вовсе и не было.

Фридрих не понимал, что им двигало, когда он всё же решился прийти к Теодоре к назначенному времени. Он, как и вчера, выгладил свою белую рубашку и уложил волосы. Однако чем ближе становился дом госпожи Ваутерс, тем быстрее уверенный настрой Фридриха улетучивался в неизвестность.

Оказавшись перед входной дверью чёрного входа, Фридриха пробила дрожь. Она прошла снизу вверх по коленям к рукам, а затем проникла в грудь. Сердцебиение участилось – Фридрих слышал, как оно отбивало свой глухой ритм. Молодой человек запомнил тот путь, через который провела его Теодора. Коснувшись ладонью дверной ручки, ариец осторожно надавил на неё. В груди что-то упало вниз. Фридрих приоткрыл дверь и поёжился от неприятного звука, что издали несмазанные петли. Просунув голову, он осмотрелся, никого не замечая. Тихо ступив в помещение, Фридрих прикрыл за собой дверь и огляделся. Вокруг стояла гробовая тишина. Не было слышно даже звуков с кухни или из гостиной. Солдат заметил лестницу, что вела наверх к жилым комнатам. Лишь одна мысль пронеслась в его голове.

Фридрих быстро пересек расстояние до лестницы, крадучись и оглядываясь назад. Проверив, что никого нет поблизости, он поднялся на второй этаж и оказался возле комнаты Теодоры. Фридрих помнил, что она была ближе всех к лестнице, с правой стороны.

Оказавшись на пороге, ариец ощутил, как нерешительность заполняет его до краев. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу. Правильно ли он вообще поступает? Однако Фридрих уже был здесь. Переступая через собственный страх, он поднял дрожащие пальцы и осторожно постучал. Раздался еле слышный звук, однако Фридриху он показался громоподобным.

С другой стороны раздались шаги. Фридрих ощутил, как внутренности сжались в ожидании. Прошло несколько мгновений, которые казались Фридриху вечностью, прежде чем дверь отворилась. В дверном проеме показалась Теодора. Фридрих застыл на месте. Глаза Теодоры незамедлительно распахнулись, стоило ей понять, кто стоит перед ней. Её рот раскрылся в немом удивлении. Девушке потребовалась пара секунд, чтобы вновь обрести способность говорить.

– Фридрих? – ошеломленно проронила она. Фридриху казалось это нескончаемой пыткой. Сердцебиение раздавалось в ушах, во рту пересохло, а губы буквально начали дрожать.

Вдруг Теодора схватила его за рубашку и потянула вглубь комнаты. Фридрих лишь успел издать легкий удивленный возглас, оказавшись в спальне девушки. Журналистка тут же оглянулась по сторонам, затем заперла дверь на ключ и обернулась к Фридриху.

– Что ты, чёрт возьми, тут делаешь? – гневно прошипела она. Интонация её голоса не предвещала ничего хорошего. – Ты хоть понимаешь, как рисковал, появляясь здесь?

– Я-я-я, – начал Фридрих. Голос его дрогнул, а губы отказывались произносить слова. – Я н-написал письмо сегодня утром о том, что п-приду… И… П-п-прости…

Теодора мигом остудила свой пыл. Её лицо разгладилось, брови приподнялись, а прищуренные глаза раскрылись. Её черты исказились озадаченностью.

– Что? Но я не получала никакого письма.

Фридрих разом напрягся и посмотрел на девушку.

– К-как не получала? – произнес он. В груди отозвалось беспокойство. – Но я отправил его с-сегодня утром.

– Я не знаю, Фридрих, – ответила девушка, разводя руки в стороны. – Я действительно ничего не нашла на своё имя. Скорее всего, письмо где-то затерялось.

– Д-да, наверно, – прошептал Фридрих, насупившись.

Теодора, заметив выражение его лица, коснулась его предплечья. Фридрих перевёл взгляд на неё, девушка мягко улыбнулась ему.

– Не стоит так переживать из-за этого. Прости меня за мою эмоциональность. Я, право, была удивлена твоим приходом. Ты что-то хотел?

Её голос стал мягче и нежнее, а глаза смотрели на него с толикой приятного любопытства. Фридрих глядел на неё и испытывал сладостную негу, заполняющую его изнутри. Это случалось каждый раз, стоило арийцу оказаться рядом с Теодорой.

– Я… Я хотел п-поговорить с тобой, – выдохнул он.

– Правда? О чём же? – Теодора развернулась, и юбка её зелёного платья задела сапоги Фридриха. В голове тут же возникли воспоминания у фонтана и это платье. Щеки тут же обдало жаром. Ариец мотнул головой, прогоняя назойливые образы прочь.

Фридрих вдруг словил себя на мысли, что молчит достаточно долго. Но хорошего ответа так и не нашлось. Молодой человек забегал глазами по комнате, пока не наткнулся на одиноко лежащую в углу скрипку.

– Я скрипку з-забыл.

– Оу, – произнесла Теодора. Фридрих заметил, как в её взгляде пропала та лукавость, что была присуща ей пару минут назад. Это заставило его помрачнеть. – Да-да, конечно.

Девушка подошла к углу комнаты, где стояла прикроватная тумбочка и взяла в руки скрипку. Аккуратно придерживая её за гриф, она передала инструмент Фридриху. Ариец ненароком коснулся кожи женских ладоней. По телу расползлись мурашки, а по кончикам пальцев словно прошёл электрический разряд.

Теодора притихла, наблюдая за Фридрихом. Молодой человек перенял скрипку, не отводя глаз от лица девушки. Мельком он заметил рядом сундук, что стоял перед кроватью. Фридрих аккуратно положил скрипку на его крышку, а затем приблизился к Теодоре.

– Теодора, я… – он набрал в грудь больше воздуха и замолчал. Журналистка глядела на него из-под густых ресниц, слабо сверкая зеленью своих глаз. – То, что п-произошло в-вчера… Я… Х-хотел сказать…

– Ты жалеешь об этом? – неожиданно прервала его Теодора.

У Фридриха тут же вылетел из головы весь мысленно составленный текст, и он недоуменно уставился на девушку.

– Ч-что? – переспросил он. – Н-нет, конечно. Я совершенно н-не жалею. Наоборот, я х-хотел этого…

Фридрих чувствовал, что ещё немного, и он разорвется на куски. Одна часть его души так сильно желала оказаться рядом с Теодорой и признаться ей во всём, когда другая изнемогала от нетерпения, дожидаясь её ответа. Фридрих не хотел больше медлить. Он коротко выдохнул и придвинулся ближе к девушке.

– Теодора, – её имя, слетевшее с его губ, было подобно настоящей мелодии. Теодора замерла, смотря в голубые глаза напротив. Фридрих поднял ладони и мягко сжал ими её руки выше локтя. Пальцы задели короткие рукава платья и нежную кожу под ними. Ариец осторожно провёл руками вверх, обхватывая плечи и потом наоборот, спускался вниз. С губ Теодоры сорвался судорожный вздох. – К-когда ты рядом, мое сердце не на месте. Я словно т-теряюсь из-за твоих прекрасных г-глаз, звонкого голоса, рискованного характера. Мне х-хочется сделать всё, чтобы ты п-просто обратила на меня внимание. Ещё н-никто не относился ко мне с такой з-заботой… Т-ты удивительна, Теодора… И я х-хочу стать кем-то большим для тебя…

Фридрих замолк, стараясь подавить дрожь в теле. Он глубоко вздохнул и прикрыл глаза.

– Позволишь ли ты это? – тихо спросил он.

Теодора пораженно взирала на него. Её рот приоткрылся в округлой форме, а на лбу образовались аккуратные морщинки от высоко поднятых бровей. С каждой секундой её молчания Фридриху думалось, что земля вот-вот уйдёт из-под ног.

– Фридрих, я… – начала она, прикусывая губу. По её сконфуженному лицу ариец понял, что ей попросту нечего ответить. Грудь сжалась в тисках. – Я не знаю, что сказать… Ты вот так просто взял и перевернул мой мир с ног на голову. Мы знакомы совсем немного, но я уже не могу представить следующие дни в Химворде без тебя. Возможно, то, что мы делаем – неправильно. Но я не хочу думать о последствиях. Хотя бы в этот момент.

Закончив, она поддалась вперед и мягко коснулась его своими губами. Сердце Фридриха вдруг замерло, а тело пронзили миллион иголок, посылая жар растекаться по конечностям. Это было красноречивей слов. Ведь Фридрих понял всё и без них. Её губы были мягкими и такими податливыми, что арийцу тут же захотелось поцеловать её глубже. Он аккуратно взял лицо девушки в свои ладони, трепетно потирая большими пальцами линию челюсти. Теодора опустила руки ему на плечи и слегка привстала на носках туфель. В нос ударил запах свежей и душистой сирени, дурманя голову и заставляя забыть обо всем.

Фридрих опустил одну руку на шею Теодоры, а другой прихватил её за талию, легко пробегаясь вдоль позвоночника и прижимая ближе к своему телу. Теодора тихо выдохнула. Его губы слегка приоткрылись, от чего поцелуй стал жарче и свободней. Теодора запустила ладонь в его волосы, осторожно сжимая их у корней и оттягивая вниз. Фридрих не удержался и издал глухой стон. Женские губы хранили вкус сладкой карамели. Ариец старался полностью их распробовать, поддаваясь ещё ближе. Девушка осторожно выпустила язык, проходясь им по нижней губе молодого человека. Фридрих задрожал под её чарующим прикосновением.

Он чувствовал, как его руки спускаются ниже, очерчивая плавные женские изгибы. Фридрих водил руками по её спине, деликатно касаясь обнаженной кожи. Когда ладони очутились на округлых бедрах, солдат ощутил, как внутренний жар совсем скоро накроет его с головой. Он нежно дотронулся до её тела, повторяя его контуры. Однако дальше спускаться Фридрих себе не позволил.

Его пальцы вновь вернулись наверх, зарываясь в мягкие шелковистые локоны. Фридрих притянул голову девушки к себе, трепетно поглаживая загривок. Страсть кипела в его груди, заставляя забыться и потеряться в пространстве. Он не различал ничего вокруг, кроме её горячих поцелуев и бархатных прикосновений.

Фридрих прошёлся ладонью по нежной коже женской шеи, спускаясь к ключицам, а затем коснулся её губами.

– Фридрих… – тут же выдохнула Теодора, выше приподнимая голову.

С её уст его имя звучало ещё прекраснее. Фридрих чувствовал себя льдом, что с каждой секундой расплавляется в огне. Губы солдата аккуратно прошлись по обнаженным участкам, задевая пульсирующие точки, от чего Теодора извивалась в его руках всё больше и больше. Он дотронулся до ключиц, с придыханием очерчивая их языком. Руки сладко поглаживали плечи, иногда переходя на острые лопатки.

Теодора расстегнула несколько пуговиц белой рубашки Фридриха, запуская пальцы под ткань и проводя ими по мужской груди. Фридрих издал приглушенный стон в её шею, чувствуя, как низ живота уже начинает нещадно тянуть.

Ему хотелось целовать её всю. Сорвать это легкое зеленое платье, через ткань которого ощущался жар её тела. Он желал обрушить на неё свои объятия и поцелуи, заставить девушку трепетать от его чувств и нежности. Но он чувствовал, что совсем скоро может сгореть. Воздуха категорически не хватало, чтобы можно было нормально дышать.

Фридрих мягко отстранился от Теодоры, переводя сбившееся дыхание. Его лицо горело сущим пламенем, воротник рубашки, которую он в очередной раз пытался отгладить, был безудержно распахнут. Ему даже не нужно было догадываться, что его некогда уложенные волосы сейчас напоминали воронье гнездо. Холодный пот скатывался по лицу, падая на глаза, но Фридрих совершенно не обращал на это внимание. Солдат устало прикоснулся лбом к девушке, прикрывая глаза. Теодора ответила ему тем же, слегка выдыхая в его губы.

Фридрих не заметил, как его губы расплылись в широкой счастливой улыбке. Он понял это лишь тогда, когда Теодора вновь поцеловала его.

========== Глава 6. Одиночество ==========

Комментарий к Глава 6. Одиночество

Всем здравствуйте! Заблудший автор вернулся! Я искренне приношу свои извинения за то, что так долго не было продолжения. У автора весной начались экзамены, поэтому свободное время тратилось на подготовку. Сейчас же я полностью свободна и вновь возвращаюсь на фикбук. Впереди у нас ещё две главы, и я обещаю, что они будут выходить вовремя. Большое спасибо всем читателям, которые ждали продолжения, и моей бете, которая также не осталась равнодушной. Приятного чтения!

Что такое любовь? Раньше Фридрих считал, что любовь – это удел сильных людей. Сильных духом, сердцем и душой. Они способны на любые подвиги ради любви и самое главное – не боялись её. Фридриху казалось, что он недостоин столь светлого чувства. Солдат всегда был недостаточно смелым, недостаточно решительным и недостаточно сильным. Фридрих уже было смирился с тем, что любовь в его жизни никогда не окажется.

Но стоило появиться рядом с ним молодой журналистке по имени Теодора Эйвери, как жизнь Фридриха перевернулась с ног на голову. Теперь же Фридрих считал, что любовь – это окрыляющее чувство, дающее человеку то, что никогда не дадут деньги и другие блага. Благодаря ей он чувствовал себя живым и вдохновленным. Несмотря на то, что она дарит счастье или боль, она прекрасна, потому что заставляла Фридриха по-новому взглянуть на жизнь. Солдат понял: любовь заполнила его до краёв, словно он был сосудом.

Однако с новым чарующим чувством пришёл и страх. Но не за себя, а за молодую девушку. Война – самое ужасное время, которое можно было выбрать для выражения чувств. Но Фридрих пообещал себе подумать об этом позже. Ведь сейчас он всё ещё наслаждался тем поцелуем, что подарила ему Теодора Эйвери.

Солдат вышел из дома госпожи Ваутерс совсем недавно, но сердце и душа ещё мысленно находились в комнате мисс Эйвери. Медленно расхаживая по улицам Химворде, Фридрих прокручивал этот момент у себя в голове по несколько раз. Вот он стоит перед дверью её комнаты и собирается с силами. Затем, уже очутившись внутри и смотря в её прекрасное лицо, говорит о своих чувствах. А после этого Теодора высказывается сама, отчего у Фридриха всё замирает в груди, и целует его. Жадно, но трепетно и нежно.

Ариец сладостно прикрыл глаза и вздрогнул от нахлынувших воспоминаний. О том, что это был не сон, ему доказывали слабо покалывающие кончики пальцев; губы, что хранили привкус сладкой карамели и помятый воротник рубашки, на котором сохранился запах сирени с её волос. Фридрих глубоко вздохнул и попытался собраться. Ему стоило спуститься с небес на землю и не искать спасение в любви, когда каждый день может стать последним.

Но почему-то Фридриху казалось, что любовь была необходима ему с самого начала, ещё с детства. Когда отец проявлял к нему одну лишь строгость, а мать никак не могла перечить главе семейства. Фридрих догадывался, чем могут кончиться его встречи с Теодорой Эйвери, однако гнал эти мысли далеко от себя, закладывая их в дальний ящик своего сознания. Его душа была наполнена любовью, впервые за всю его жизнь. И он не был готов расстаться с этим чувством так быстро.

Его шаги были еле слышны, до слуха долетали шелест деревьев, тихие разговоры горожан и дуновение вечернего ветра. Фридрих оглядывался на людей, направляясь вдоль улицы, и внимательно всматривался в выражение их лиц. Вечера всегда казались солдату лучшим временем суток для того, чтобы расслабиться и отпустить тяжелые мысли. Местные, хотя и имели изнуренные лица, слабо улыбались друг другу, заключали в добрые объятия и не стеснялись радостных возгласов. Фридрих расплылся в легкой улыбке, наблюдая за ними. Казалось, всё вокруг, даже воздух, было наполнено любовью и гармонией. Ариец знал, что это чувство продлится недолго. Но он по-настоящему хотел запомнить этот момент свободы и безмятежности.

Фридрих не заметил, как за раздумьями достиг окраин города. Уже начали прослеживаться очертания немецких казарм. Фридрих поднял взгляд на окна: во многих комнатах уже горел свет, некоторые же были поглощены в сумрачный полумрак. Из нескольких доносились приглушенные голоса, означавшие, что солдаты уже отдыхают. Молодой человек набрал в грудь больше воздуха и ступил на крыльцо казарм.

Оказавшись внутри, Фридрих встретил атмосферу ночных посиделок и запах сигаретного дыма. Солдат поморщился. Ступая вперед, он заметил, как в гостиной отдыхало несколько его сослуживцев. Мужчины расселись на старом диване и полу; рядом стоял небольшой столик, на котором находились несколько открытых бутылок пива. Густые пары от сигарет мягко окутывали комнату, несколько солдат стряхивали пепел в пепельницу, которая представляла собой железную крышку из-под консервной банки, и обратно подносили сигарету ко рту. Одинокая керосиновая лампа освещала гостиную; Фридрих сквозь полутьму смог увидеть смятые игральные карты в руках одного из них. Это заставило арийца слегка усмехнуться. Звуки речи нарушали тишину, однако солдаты старались вести себя тихо и переговариваться шёпотом. Кто-то рассказывал о сегодняшнем обходе в ближайшей деревне, другой про ухудшение состояния больного гауптмана. Услышав последние новости краем уха, Фридрих чуть нахмурился. Если гауптман скончается, то это весьма плохо отразится на армии в Химворде. Однако как человек, гауптман вызывал у Фридриха сущее отвращение. Поэтому ариец не слишком долго задержал мысль о нем в своей голове.

Молодой человек уже начал подниматься по лестнице вверх к своей каморке, когда один из солдат увидел его и окликнул.

– Эй, Фридрих, – заговорил он по-немецки.

Фридрих оглянулся. Луц, долговязый парень с черными глазами, что был старше арийца на пару лет, вдохнул сигаретный дым и испустил его тонкой струйкой. Фридрих неожиданно для себя напрягся. Луц откинулся спиной на старое кресло, чуть покачиваясь на ножках и располагая руки на подлокотниках. Китель на нём отсутствовал, а нижняя рубаха была распахнута на несколько пуговиц у шеи и закатана до локтей. Открытую кожу рук покрывало несколько тонких белых полос шрамов. Луц выдохнул дым окончательно, и лицо его расплылось в язвительной ухмылке.

Он никогда не нравился Фридриху. Напыщенный и высокомерный, Луц всегда ставил себя выше других. Главными его козырями были физическая сила и талант ввязываться в драки. Но, какими бы грязными способами Луц не пользовался, он всегда одерживал победу. Поэтому в полку он и считается одним из лучших бойцов. По мнению Фридриха, Луц был настоящим воплощением свирепости и блефа. Однако Луц всегда использовал такие маневры, что его запросто могли сделать иностранным агентом. Вопреки всему, из-за отсутствия какой-либо дисциплины и выдержки, он резко падал в глазах вышестоящих чинов и так до сих пор оставался в ландштурме.

– Чего так поздно? – продолжил Луц. Он даже не скрывал, что дело вовсе не в беспокойстве. – Мы все тут тебя заждались, – на этих словах парень обвёл руками сидящих поблизости солдат.

– Д-дела были, – строго отчеканил Фридрих, отворачиваясь. Разговаривать с Луцем всегда нужно как можно меньше.

– Поэтому так вырядился? – спросил Луц, вновь затягивая сигарету. Сзади послышались приглушенные смешки.

– Н-не твоё д-дело, – ответил ариец. Фридрих спиной почувствовал, как Луц пожимает плечами, словно насмехаясь над ним.

– Как скажешь, – протянул он, чуть зевая. – Тогда скажу прямо: тебя искал вице-вахмистр. И уж поверь мне, он был в не очень хорошем расположении духа, –ариец повернулся обратно и взглянул на парня. Губы Луца вдруг приняли некое подобие звериного оскала. Фридрих неожиданно вздрогнул.

Не отвечая ничего Луцу, он быстро кивнул и поспешил наверх. Но неожиданно до его слуха долетели новые слова, что так презрительно сорвались со рта Луца.

– Кажись, у кого-то закончились любовные похождения.

Гостиная мигом заполнилась лающим смехом. Фридрих всегда давал себе обещание не обращать внимания на издевки Луца. Однако последняя фраза заставила его сильно насторожиться.

***

Армейские ботинки тихо проходятся по деревянной лестнице, что скрипит от каждого движения. Фридрих двигается неспеша, словно раздумывая на ходу о чём-то. Вся эта ситуация и разговор с Луцем ему крайне не нравились. Однако ариец хорошо знал, что каким бы не был вице-вахмистр, он – хороший человек, который всегда внимательно относился к своим подчиненным. Рука солдата слегка касается старых перил и проходится вдоль поверхности, задевая кожей старое дерево. Пальцы его слегка дрожат, но он старается игнорировать это чувство.