Текст книги "Гей в большом городе (СИ)"

Автор книги: ЛИНА-LINA

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

В большом обеденном перерыве за наш с Лешкой столик подсела Светочка.

– Максим…

– Светлана… – в тон отозвался я.

– Мы можем поговорить?

– А мы что сейчас делаем? – Спросил, продолжая терзать котлету.

– Наедине…

– Да Лешка свой. Говори уже, что хотела, не порти аппетит.

– Я беременна, – выпалила на одном дыхании и уставилась на меня. Чего ждала? Я пожал плечами.

– Поздравляю. Когда свадьба? – Принципиально не стал спрашивать, кто этот «счасливец».

– Вот это я и хочу с тобой обсудить.

Кажется, до меня дошло. Я усмехнулся: фу, как банально. Тем не менее не подал вида и продолжил изображать из себя придурка. Пусть поунижается.

– Польщен, конечно. Но я-то причем?

– При том, что я беременна от тебя, – Лешка подавился и закашлялся, я усмехнулся: ну и водевиль.

– Да ты что? И как это нас угораздило?

– Тогда, в туалете…

– Погоди, – не выдержал Лешка, – ты пялил Светку в туалете?

– Было дело… она так просила.

– Козел, – рявкнула моя красавица. – Ты хоть понимаешь, что у меня жизнь коту под хвост с твоим ублюдком?

– Моим? Светочка, я нарочно предпринял все необходимые меры, чтобы быть уверенным, что такого не случится. Все до единого мои сперматозоиды остались в презервативе. Иди, поищи другого папочку своей детке. И мой тебе совет: пора переводить количество в качество, – всю свою экспромтную речь я произнес, не прекращая улыбаться.

– То есть, если я правильно поняла, – грозно прошипела Светочка. – Ты отказываешься от своего ребенка? Какой же ты подлый, низкий и гадкий, – в глазах заблестели настоящие слезы. Вот это талант!

– Детка, от своего я не отказался бы никогда. Но к твоему не имею ни малейшего отношения. Хочешь, экспертизу проведем, когда родишь?

– Пойду-ка я еще чаю налью, – Алексей дезертировал с поля боя. Да и правильно, не его это бой, хотя и не мой тоже.

– Ты ведь любил меня, обещал, что всегда будешь со мной, всегда будешь поддерживать… – скорее уж свечку держать, пока ты там с кем-то кувыркаешься.

– Я больше не люблю тебя, прости. И, если ты все сказала, я бы предпочел спокойно закончить обед, – и я принялся демонстративно ковыряться в тарелке.

– Ты еще пожалеешь, – девушка вскочила, сверкнула глазами и гордо удалилась. М-да, ситуация… Чем лучше я узнаю женщин, тем больше люблю мужчин, честное слово. Уж хоть бы и там не разочароваться, а то что, на собак переходить?

После лекции ко мне подошел преподаватель и попросил отнести пачку рефератов на кафедру. Путь на кафедру международного права лежал через ремонтируемый коридор, однако сейчас ни одного рабочего видно не было. Я прошел мимо уже отремонтированного, но абсолютно пустого туалета, решив, что зайду на обратном пути, не на пол же в кабинке рефераты сваливать.

Я в задумчивости вышел из кабинки, на ходу застегивая ширинку, и охнул от неожиданности.

– Что ты тут делаешь?

– Тебя жду, – ответила моя тень.

– И с какой, позволь поинтересоваться, целью? – Я попытался обойти Кирилла, чтобы подойти к раковине, но тот схватил меня за плечи и прижал к двери кабинки.

– Значит, совсем ничего не помнишь? – Прошептал в ухо.

– А должен? – Сердце пропустило удар.

– Ну, может и нет, – и он, словно опровергая собственные слова, резко повернул меня спиной к себе и начал об меня тереться. – Хочу тебя…

По телу прошла волна дрожи. Наверное, я должен был испугаться, оттолкнуть его, убежать с криками «насилуют», но опасности я отчего-то не чувствовал, более того, не на шутку возбудился.

Выдохнул и в одно мгновение сменил положение, теперь уже Кирилл оказался зажат между мной и столешницей с раковинами. В большом зеркале отражались наши возбужденные физиономии.

– Сладкий, если у нас что-то и будет, то только так, – и я стал совершать характерные движения бедрами. – Я сверху, всегда. – Кирилл судорожно втянул воздух, а я не мог оторвать взгляда от нашего отражения, настолько оно было волнующим. Лизнул за ухом, прикусил мочку, продолжая наблюдать, потерся носом о шею.

– Хочешь меня? – Шепнул жарко.

– Да… – Кирилл, как и я, смотрел не мигая. Я сместил руки с плеч на живот, ниже, расстегнул ремень, пуговицу и молнию, чуть приспустил штаны и запустил руку в его трусы. – Ох… не здесь же…

– Не здесь, конечно. У меня, на шелковом белье, со смазкой и презервативами. А пока просто расслабься.

Трусы тоже съехали вниз, а я обхватил член и начал двигать рукой: туда-сюда. Как себе. Не переставая смотреть в зеркало. Кирилл прикрыл глаза и откинулся затылком на мое плечо, он тяжело дышал и ощутимо нервничал.

Я, конечно, тоже немножко волновался, все-таки туалет – место публичное, и быть застигнутым здесь без трусов – не самое приятное, но, тем не менее, такой экстрим заводил еще больше.

Туда-сюда…

Вдох-выдох…

– Ах-х… – я ускорился, Кирилл с силой толкался в мой кулак, а я понял, что, дав ему кончить, не смогу покинуть туалет с непроницаемым лицом. Точнее, лицо-то я может и смогу проконтролировать, а вот оттопыренные джинсы вряд ли. Тогда я, продолжая ласкать парня, второй рукой расстегнул свои штаны и коснулся своего болезненно возбужденного члена.

– Эй, ты что делать собрался? – Напрягся Кирилл.

– Не психуй, – спокойно ответил я, чуть развернул его и обхватил рукой оба члена одновременно. – Нравится?

– Да…

Мне тоже нравилось. Я ласкал теперь уже нас обоих, не переставая лизать, целовать и прикусывать шею Кирилла. Тот откинул голову, открывая доступ к горлу, и застонал. Я почувствовал, как он содрогнулся всем телом и излился в мой кулак. Я последовал за ним.

– Фух… – положил чистую руку на затылок партнера и смачно поцеловал. Вот теперь действительно все. Взгляд у Кирилл был какой-то расфокусированный.

– Макс… ты ведь никому не скажешь?

– Что дрочил тебе в туалете? Это для кого-то может представлять интерес? – Усмехнулся я. – Надо больно. – Я промыл член под струей воды, стряхнул и убрал в трусы, медленно подтянул джинсы и застегнул пуговицу и молнию. Ты бы уж определился, хотел сказать я ему, но привычно промолчал. Сам разберется, не маленький, правила я ему доходчиво объяснил.

– Приятного вечера, – сказал тихо и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. И услышал, как Кирилл вдарил ногой по двери. А что ты хотел, лапушка? Думал, уговаривать тебя буду? Нет уж, сам придешь…

– А как тебя зовут?

– Максим.

– А я Лена. Ты здорово танцуешь.

– Спасибо. Ой…

– Прости, я не хотела.

Болтать меньше надо, тогда и ноги партнеру не отдавишь. Но я, как вы, наверное, догадались, промолчал. Зачем обижать милую девушку?

– А ты не хочешь сходить со мной в субботу в театр?

– Смена, – крикнул Илья, дав тем самым время подумать. Я неопределенно улыбнулся и обнял следующую партнершу. – Давайте под музыку попробуем. Все запомнили связку?

I’m addicted to you

Porque es un vicio tu piel

Baby I’m addicted to you

Quiero que te dejes querer* (Addicted to you / Shakira)

Я тоже addicted, это точно. Я растворился в танце, не задумываясь, переставлял ноги, крутился с партнершей, а там ни много ни мало – три полных оборота, а потом она одна еще столько же должна сделать. Не каждая достойно выходит из такого виража, некоторых приходится поддерживать. Ну и выдумщик же Илья! Темп просто бешеный, юбки у девушек взлетают, обнажая обтянутые колготками бедра, мне опять отдавили ногу…

– Перерыв!

Я подошел к кулеру с водой, смешал в одноразовом стаканчике холодную и горячую до нужной температуры, выпил залпом.

– Максим? – Я обернулся.

– Илья?

– Ты так и не вспомнил, кто тебя учил?

– Увы, – усмехнулся я. – А что?

– Не понимаю просто. Техника вроде моя, но я бы точно запомнил, если б ты у меня учился. Спрошу у ребят из моего выпуска, может, кто тебя вспомнит… Ты ноги путаешь иногда, да?

– Бывает. Вот хочется с правой назад, и все тут. Продолжаем?

Снова Лена. В глазах вопрос. Да почему нет, собственно говоря?

– Ты подумал?

– Да, хорошо.

Девушка просияла.

– А куда пойдем-то?

– Мариинка, «Фигаро». Был?

– Да, – уверенно ответил я. – Но это моя любимая опера, схожу с удовольствием.

Был… точно был. Помню кровать посреди сцены, помню, что сидел во втором ряду рядом с императорской ложей. А вот с кем? Не помню…

Пятница прошла относительно спокойно, я несколько раз ловил на себе взгляд Кирилла, но тот так и не подошел, более того, усиленно делал вид, что ничегошеньки между нами не было, отчего Лешка извел меня вопросами, уверенный, что что-то все же было.

– Ма-акс, ну скажи. Я же тебе все-все рассказываю.

– Угу. Про девчонок.

– Вот видишь! А я и про Светку ничего не знал. Как ты до нее докатился? Экспериментировал?

– Типа того. Купи еще кофе, будь другом. – Спустя минуту передо мной стоял горячий кофе. – Спасибо. Светка сама навязалась.

– И как?

– Да никак. Пришлось фантазировать, чтобы кончить.

– О задницах?

– Именно. Смени тему, Алексей.

– Хорошо. Вернемся к Кириллу. Что между вами происходит?

– Ровным счетом ничего, – я невинно похлопал ресницами, Лешка рассмеялся. – Завтра в театр иду.

– С ним? – Ошалело спросил друг.

– Нет, с девушкой. На «Фигаро».

– Ого…

– Угу! Может, в клуб сходим?

– В «Метро»?

– Я вообще про гей-клуб…

– Не, друг, больше ты меня в это гнездо разврата не затащишь!

– Да ладно тебе, – рассмеялся я. – Какой разврат? Все тихо, мирно и весьма цивильно.

– Я чуть не сблеванул, когда весь зал на медляке целоваться начал. Однополый зал, Макс…

– Фу-у, гомофоб.

– Я-то? Бесстыжие твои глаза! А кто с тобой медляк танцевал, извращенец!

Теперь рассмеялся и я.

– Ладно, сначала в качалку, потом подумаем.

На том и порешили. После зала стало лень, и мы разошлись по домам. Я опять, со смутной надеждой в душе, залез в сеть: Славика не было…

– Андрюха, а в чем сейчас в театр ходят? – Спросил я брата, прижимая трубку к уху.

– Прямо сейчас не знаю, – зевая, отозвалась трубка. – У меня сейчас свой театр. Одного актера, точнее, актрисы.

– Опять спать не дает?

– Так колики. Только на руках и спит. Мы с Катькой как привидения по квартире шатаемся. Не хочешь побыть няней? – Спросил брат с надеждой.

– Э-э…

– Понятно, – рассмеялся он. – Все тебе припомню, когда так же на ходу спать будешь. Брюки надень. И рубашку.

– А?

– Блин, кто из нас спит? Брюки, говорю, в театр надень. И рубашку.

– Спасибо, Андрюш. Ну, хочешь, я в воскресенье к вам приеду, отпущу в кино?

– Конечно, хотим! – Раздался в трубке Катюшкин голос. – Спасибо!

– Да не за что. Пока.

– Я так рада, что ты согласился, – без остановки трещала Лена. – Сейчас к нам еще два человека подойдут, и пойдем в зал. Я бы мороженого поела.

– Будет тебе мороженое. А кого мы ждем?

– Маму с папой.

– Э-э…

Вот это я вляпался…

* Я пристрастилась к тебе,

твоя кожа стала моей вредной привычкой.

Милый, я пристрастилась к тебе,

так позволь мне тебя любить.

_________________

========== Глава 6. Друг ==========

Свалилось зло, какого и не чаял.

Мир стал весь будто каменным. И вдруг

К тебе пришёл твой закадычный друг

И в трудный час плечо своё подставил.

И ты уже не в безнадёжной мгле,

И уж не так по сердцу лупит вьюга.

И нет прочней опоры на земле,

Чем то плечо надёжнейшего друга… («В трудный час»/ Э. Асадов)

Тебе мешают не те горы впереди, на которые ты должен взобраться, тебе мешает камушек в твоих ботинках (Мохаммед Али)

Дружба крепкая не сломается,

Не расклеится от дождей и вьюг.

Друг в беде не бросит, лишнего не спросит,

Вот что значит настоящий верный друг. (Детская песенка, слова М. Пляцковский)

Апрель-май 2012

Спустя часа четыре я ввалился домой с кучей покупок.

– Кажется, я понял, почему тебя жена любит. Ты любишь шопинг больше, чем любая женщина. Вы, случаем, не в магазине познакомились?

– Нет, учились вместе.

– Андрей, спасибо! – Я обнял брата. – Ты очень классный.

– Ты тоже ничего такой, – ответил брат. – Все, пока, у меня еще встреча с клиентом сегодня. – Он поцеловал меня в подбородок, улыбнулся ласково и ушел.

А я вымыл руки, наскоро перекусил и принялся разбирать свою новую одежду. И тут зазвонил телефон.

– Алло?

– Привет. Ну что, прошла твоя ветрянка?

– Кто это?

– Открой дверь – узнаешь.

– Э…

И, что самое смешное, я открыл. А потом вздрогнул и закрыл, ударив по носу, наверное.

– Макс, совсем рехнулся? Придурок ненормальный!

Я прижался спиной к двери и тяжело дышал.

– Ты там еще? – Спросил тихо. Но за дверью услышали.

– Угу. Ты дверь-то откроешь?

– Не-а, – выдохнул я.

– Дела…

Голос у амбала оказался весьма приятный и какой-то неопасный.

– Ты кто?

– Лешка, – опешив от вопроса, сказал парень за дверью. – Макс? С тобой все нормально?

– Нет…

– Оно и видно. А я шоколадку принес. И фруктов. Мне родители твои сказали, что ты в аварию попал и не все помнишь, но что ты меня забыл… друг, я на глазах обрастаю комплексами…

Я нервно думал. Мог ли маньяк принести мне шоколадку? Мог! Мог справляться у родителей о моем самочувствии? Да, конечно! Мог стоящий за дверью мордоворот быть тем, кто меня изнасиловал? Запросто.

– А что за шоколадка?

– С орешками, твоя любимая.

Лешка – мой друг? Не помню… Пустить или нет?

– Э-э… а где ты был последние две недели?

– Сначала в Тайланде, потом здесь, но у кого-то была ветрянка. И кому-то должно быть за нее стыдно…

– То есть в первых числах апреля тебя здесь не было? – Как истинный будущий юрист допытывался я.

– Не было. Я двадцать пятого марта улетел.

Я подумал еще с минуту и решительно распахнул входную дверь.

– Боюсь, знакомиться придется заново. Кофе хочешь?

– Ага.

Не знаю, почему я сразу же почувствовал доверие к этому грозному с виду парню. Он был ниже меня почти на целую голову, зато шире раза в четыре, бицепсы, как моя талия, бедро, как вся моя задница, широченные плечи и мощная шея. И венчала все это великолепие добродушная физиономия с ясными серыми глазами.

– Как тебя угораздило-то?

– Что угораздило?

– Про аварию рассказывай.

– Не было никакой аварии…

Лешка нахмурился.

– Не было? – Проницательные глаза смотрели внимательно. – А что было?

И я рассказал, не знаю, почему, не знаю, зачем, знаю лишь, что не мог все это больше в себе держать, не мог больше улыбаться родителям, всем своим видом демонстрируя, что все со мной в порядке, когда не было в порядке, совсем не было. Я чувствовал себя моральным убожеством: неспособный помнить, неспособный знать свое прошлое, словно подвешенный, я потерял ориентацию во времени и пространстве. Я не мог отпустить свою боль, потому что я ее не помнил. Знал, что было больно, потому что логично, думал, что страшно и унизительно, но не помнил…

И все это я вывалил на Лешку. Назвался другом – терпи… И Лешка терпел, сел рядом со мной на диван, обнял, я даже не сопротивлялся, и гладил по голове, как маленького, нашептывая всякие милые глупости, типа «все пройдет», «все будет хорошо», «мы найдем и кастрируем этих ублюдков», «будешь ходить со мной в качалку, сделаем из тебя супермена». Я кивал, соглашаясь со всем.

Когда за Лешкой закрылась дверь, я осознал, насколько ценен и своевременен для меня был разговор с ним, насколько сильно мне нужен был друг.

К началу мая я уже более-менее уверенно выходил один на улицу, почти не шугался сигналящих машин, не жался к стенам домов. Более того, я перестал сутулиться. Зад почти не болел, и я принял предложение друга пойти с ним в тренажерный зал.

– В тренировках главное что?

– Что?

– Ре-гу-ляр-ность! За месяц организм привыкнет, сначала практически каждая тренировка будет стрессом для слабого тела, зато потом стрессом будет отсутствие тренировки. Заниматься будешь по понедельникам, средам и пятницам.

– Леш? А почему я раньше с тобой не ходил?

– Шутишь? – Улыбнулся друг. – Ты, как черт от ладана, сбегал, стоило мне об этом заговорить. Но я очень рад, что ты пришел. Начнем? – Я неуверенно кивнул. Если раньше сбегал – может, был повод? И совсем скоро я понял, что повод действительно был: на следующее утро я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, не мог смеяться, потому как пресс сводило судорогой…

– Вставай на беговую дорожку, – сказал ласково друг. И я, наивный нанайский мальчик, встал. Спустя пятнадцать минут попыток дорожки меня скинуть, я сам с нее свалился. – Молодец, размялся, теперь можно и к тренировке переходить, – кажется, взгляд мой был неласков.

Я тягал штангу, приседал, тянул, качал пресс… не знаю, как не умер.

– Сегодня я тебе совсем слабенькую нагрузочку дал, потому как подготовка у тебя нулевая. А дальше будет больше, конечно.

Я качался из стороны в сторону и дышал, как собака, пробежавшая километров сорок. Тяжело дышал.

– Предлагаю завершить все это дело блоком растяжки, и можно будет идти в бассейн.

– Там тоже какие-то упражнения? – Спросил обреченно.

– Сегодня просто так поплаваешь. А потом – да, на скорость, хотя бы километр.

Мне поплохело.

– И когда я стану супер-красавцем?

– Где-то месяца через четыре, может, через полгода, я думаю. Если будешь регулярно заниматься. Надо будет тебе еще рацион откорректировать.

Полгода… да это целая жизнь!

Однако на этом мои неприятности не закончились.

– Милый, я договорилась с Аркадием – он будет с тобой заниматься. Представляешь, нашел для нас местечко.

– А кто это? – Матушка всплеснула руками.

– Ой, ты же не помнишь! Это самый лучший в городе психолог. И он согласен с тобой побеседовать.

– Мне не нужен психолог, – сказал твердо. Ну, мне казалось, что твердо.

– Привет, я Аркадий. А как тебя зовут?

– Максим.

– Замечательно, – да вы что? Проходите, ложитесь на кушеточку, вспомнился пошлый анекдот про девушку, которая все время теряла память.

– Присаживайся в кресло. Свет оставить?

– Как хотите.

Я не без интереса разглядывал Аркадия: невысокий, стройный, даже щуплый, и очень голубоглазый. На вид безобиден, но кто их там разберет, этих психологов.

– Максим, расскажи, чем ты занимаешься? – Я молчал, колупая пальцами обивку кресла. – Ты ведь студент? – Я кивнул. – А почему именно юридический факультет?

– Видимо, нет других талантов…

– Не совсем тебя понял.

Я был раздражен, напрасно, конечно, но не хотелось мне изливать душу незнакомому человеку, Лешке хотелось, а этому – нет.

– Видимо, ни к физике, ни к химии, ни к математике у меня особенных способностей нет. Значит, куда? В юристы.

– Самокритично.

– Уж как есть.

– Но учеба тебе нравится?

– Не помню. Наверное, раз даже стипендию получаю. Аркадий, я понимаю, мама попросила, но, поверьте, мне не надо все это.

Психолог опешил.

– Зачем же ты пришел?

– Так мама очень хотела. Они все чувствуют передо мной какую-то вину: не уберегли сокровище. Но я не дитя давно, переживу как-нибудь. Почему они не понимают, что мне не нужно их сочувствие? Почему не видят, что я больше всего хочу, чтобы меня оставили в покое?

Аркадий удовлетворенно откинулся на спинку кресла: диалог «пошел». Я подумал, что сейчас он скажет: хотите поговорить об этом? Но он молчал, за что ему большое спасибо.

– Так чего бы тебе хотелось? – Спросил, когда я замолчал.

– Жить отдельно, – ответил, не задумываясь. А потом удивился: и ведь правда.

Спустя час мы расстались, довольные друг другом. Аркадий мог сказать, что я практически нормален и не нуждаюсь в психологической коррекции, по крайней мере, пока память не вернется.

В университет я пока не ходил, хотя учебники читал исправно, решал задачки по международному частному праву, передавал их через Лешку, который снова стал моим лучшим другом. Хотя я так его и не вспомнил. Посещал тренажерку и с ужасом думал, что на учебу скоро придется идти. А вдруг там они? Так, не думать, не думать, не думать…

А в один обычный майский день раздался звонок в дверь.

– Курьерская доставка для Максима Семенова, – я открыл. – Вам конверт, распишись вот здесь.

Я расписался и закрыл дверь, прошел в комнату и присел на диван. Что это у нас? Вскрыл и обомлел: деньги, много. Пересчитал раз семь, так и есть – десять тысяч долларов. Заглянул в конверт и вытащил сложенный вдвое лист.

«Максим,

Благодарим Вас за участие. Гонорар прилагается».

Подписи не было. Я разорвал конверт на маленькие кусочки, исследовал каждый миллиметр, но больше так ничего и не нашел. Что за участие? Участие в чем? Связано ли это как-то с тем, что со мной случилось? Или я все-таки звезда? Судя по вложению, деньги точно мне. Я решил не ломать голову, тем более что ни одной путной мысли в нее не пришло, собрал деньги и спрятал. Пригодятся!

Тем временем началась зачетная неделя.

***

Детка, нам так плохо без тебя… Данечка спрашивает постоянно, где мама. Говорим, что уехала по работе. Он нарисовал в садике букет цветов, знаешь, он стал здорово рисовать, не то, что я. Принес картинку, сказал: сохраним для мамочки, я подарю ей, когда она придет. Я чуть не зарыдал, честное слово, присел на корточки, обнял, прижал к себе и намочил ему слезами плечо. «Оставим, конечно, давай в конвертик положим, чтобы не помять».

========== Глава 7. Театралы ==========

Признаюсь я, что двое мы с тобой,

Хотя в любви мы существо одно.

Я не хочу, чтоб мой порок любой

На честь твою ложился, как пятно.

Пусть нас в любви одна связует нить,

Но в жизни горечь разная у нас.

Она любовь не может изменить,

Но у любви крадет за часом час.

Как осужденный, права я лишен

Тебя при всех открыто узнавать,

И ты принять не можешь мой поклон,

Чтоб не легла на честь твою печать.

Ну что ж, пускай!.. Я так тебя люблю.

Что весь я твой и честь твою делю! (У. Шекспир/ Пер. С. Маршак)

Когда людям хорошо вдвоем, нет никакой разницы, как называются их отношения (и это правда).

Грехи других судить Вы так усердно рветесь, начните со своих и до чужих не доберетесь (У. Шекспир)

Октябрь 2012

– Лен, ты бы хоть предупредила…

– Да не бери в голову.

– Ну, разумеется.

– Добрый вечер, молодые люди. Елена, не хочешь представить своего спутника? – Родители у Лены были довольно молодые и веселые. Уже через несколько минут я понял, что как потенциального мужа их дочери меня пока никто не рассматривает, и начал получать удовольствие от общения с интересными людьми.

– Ой, Леночка, – сказала Ольга, мама Лены, – знаешь, кого мы видели в гардеробе? Кирилла! С девушкой.

Я слегка дернулся, услышав знакомое имя, хотя шанс, что это был тот самый Кирилл, был минимален.

– Кирилл – бывший молодой человек Лены, – пояснила мне Ольга.

– Мама, – грозно прошипела Лена. – Я в курсе, что он здесь.

А ведь, похоже, смотрины-то устроили не для родителей, а для Кирилла… Как это все-таки по-женски: продемонстрировать, что у тебя и без него все замечательно: новый парень, новая любовь, только почему девушки считают, что мужчине есть до бывшей хоть какое-то дело?

– Так что, пойдем меня ему покажем? – Сказал насмешливо, отец девушки закашлялся, маскируя смех. – Ты мороженое хотела?

– Максим, я не только ради этого тебя пригласила, ты мне на самом деле нравишься.

– Да-да, – ответил, блуждая где-то в своих мыслях.

– Честно-честно. Ты обиделся?

– Ну, что ты, – да мне параллельно, если честно, но вслух я этого, конечно, не сказал. Был бы у меня какой к ней интерес, может и расстроился бы, а так – нет.

– Тогда не мог бы ты меня обнять? – Я машинально положил руку на талию, прижимая девичье тело к себе. Раздался первый звонок, значит, минут пять-семь у нас еще есть. Я полностью ушел в себя, пытаясь вспомнить театр. И вспомнил: гардероб и туалет свои на каждом ярусе, я слушал здесь «Аиду», «Кармен», «Травиату», смотрел «Лебединое озеро» и «Жизель», и это только навскидку. Да я театрал! Если мы сейчас повернем направо, будет буфет.

– О, Кирилл, какая неожиданность, – донеслось до меня. Я вернулся в себя и встретился взглядом с Кириллом, своим Кириллом (когда это он стал моим?). Тот был удивлен не меньше меня, смотрел, не мигая, ждал моей реакции. А я подумал, какой он все-таки красивый в брюках со стрелками и светлой рубашке.

– Привет, Кирилл, – сказал я, протягивая руку.

– Максим, не ожидал, – Кирилл ответил крепким пожатием, меня прошило током, его, видимо, тоже.

– Вы знакомы? – Пискнула Леночка.

– Учимся в одном университете, – я очнулся первым.

– Вы где сидите? – Спросил Кирилл. Лена расцвела, наивная, видимо, подумала, что план удался, и Кирилл ревнует. Все верно, ревнует, только, по-моему, не Лену. Его спутница молча висела на его руке.

– Бельэтаж, восьмая ложа. А у вас?

– Девятая. Это Жанна, – представил девушку Кирилл. – Моя двоюродная сестра из Киева, – Лена сразу как-то обмякла и расслабилась. Думаешь, нет соперницы? Все гораздо хуже – есть соперник.

Мы вчетвером двинулись в сторону своих мест. Я приоткрыл дверь нашей ложи, пропустил вперед Лену и на мгновение прислонился к Кириллу.

– Восемь, туалет, – тот посмотрел удивленно, потом в глазах вспыхнул огонь, и парень едва заметно кивнул.

Опера была великолепна, но мысли мои были далеко, в туалете. Зачем я его позвал? Не знаю, просто порыв какой-то. Зачем он согласился? Тоже порыв? Я почувствовал волной подкатившее возбуждение, посмотрел на часы и тихо поднялся со своего места. Дверь моей ложи хлопнула мгновением раньше его.

– Может, лучше на лестницу? – Спросил он, голос был хриплый.

– Давай, – ответил я. Мы встали в нишу между лестничными пролетами и прижались друг другу. Я, не мигая, смотрел на его губы.

– Что мы творим? – Шепнул Кирилл и прикусил губу, а мне сорвало тормоза. Я целовал его, вжимая спиной в стену, гладил сильное тело, где только мог достать, мял ягодицы, тискал бока, я, казалось, хотел стать с ним одним целым, и он отвечал тем же, горел так же, откинул голову, обнажая горло, я провел по нему языком. Мне нравился его запах, некая смесь из аромата его кожи, туалетной воды и геля для бритья.

Все, добегались, не отпущу!

– Мне казалось, – на выдохе тихо сказал я. – Что у нас осталось незавершенное дело. – Кирилл посмотрел непонимающе. – Раздевалка, ты на коленях, с моим членом во рту… этот образ постоянно меня преследует, – признался я. Он усмехнулся.

– Меня тоже. Но не здесь же…

– Чем лестница хуже раздевалки?

– Действительно, – и Кирилл решительно опустился на колени. У меня перед глазами стояла красная пелена, я дышал через раз, а ведь он еще ничего не сделал.

Тут рука легла на пряжку, и я потерялся в ощущениях, запустил пальцы в густые волосы.

– Я не совсем в этом опытен, вернее, совсем не опытен… – он выжидающе смотрел снизу вверх, я улыбнулся.

– Открой ротик, – я сам себя не слышал, так шумело в ушах, голова шла кругом. – И не забывай работать язычком, о-ох…

Да, это было совсем не так, как с опытным Славиком, но это не было хуже, просто по-другому, а в плане эмоций даже лучше. Я, не сдерживаясь, толкался ему в рот, Кирилл инстинктивно расслаблял горло, принимая глубже. Отстранился.

– Подышу секунду. Слушай, я не уверен, что проглочу… без обид.

Какие обиды? Я сам бы не смог, у меня рвотный рефлекс моментом бы сработал. Я достал из кармана аккуратно сложенный носовой платок, встряхнул его, расправляя.

– И не надо.

Кирилл облизал напряженную головку, провел языком по стволу и, сомкнув покрасневшие влажные губы, задвигал ртом. Кажется, я смог бы стоять так и смотреть на него бесконечно. Не смог…

– Сейчас! – Кирилл выпустил член изо рта, и я кончил в платок. – Иди ко мне.

Я прижал его к себе и поцеловал, нежно, тягуче, смакуя, вылизывал его рот, он отвечал, прикрыв глаза. Я расстегнул его брюки, обхватил член и всего несколькими движениями довел до финиша. В тот же платок.

– Нужно возвращаться, – шепнул Кирилл.

– Да. Следующий минет за мной.

Я тихо сел на свое место и порадовался, что в зале темно, казалось, у меня на лице было написано, чем я только что занимался. Как и у Кирилла.

– Все в порядке? – Участливо спросила Лена.

– Да, все хорошо, спасибо.

Я принюхался, откуда-то ощутимо разило спермой. Принюхалась и Лена. Я, как ошпаренный, выскочил из ложи, добежал до туалета и выбросил мокрый носовой платок, именно от него, как вы догадались, пахло. Сразу вспомнился анекдот про поручика Ржевского и грязные носки. Интересная штука человеческая память: я не помню себя, своих родных и друзей, но помню университетскую программу и кучу бестолковых сказок и анекдотов.

Мы вновь пересеклись в гардеробе.

– Может, выпьем кофе? – Прощебетала Лена, попеременно улыбаясь то мне, то Кириллу. Я пожал плечами, мне было все равно. Кирилл смотрел вопросительно. На меня. Я едва заметно кивнул.

– Почему нет? – Сказал он. И мы пошли пить кофе. Около столика стояли два мягких диванчика, и Лена быстренько заняла один из них, увидев, что я сажусь на другой. Наивная, она думала, что Кирилл сядет рядом с ней, но нет, он выбрал меня. Злорадствовать по этому поводу было слишком по-девчачьи, но я ничего не мог с собой поделать. Мы изучали меню, и я невзначай, словно случайно, положил ладонь на бедро Кирилла. Тот сделал вид, что ничего не происходит, я, не переставая комментировать меню, провел ладонью до паха и накрыл ширинку. Кирилл закусил губу.

– Я буду американо, – озвучил я свой заказ.

– Эспрессо, – хрипло сказал Кирилл, – я сжал кулак, почувствовал ответную реакцию. Как же мне нравилось его дразнить!

Он посмотрел мне в глаза и накрыл мою руку на своей ширинке своей. Я думал, оттолкнет, но нет, он ласково провел по ней кончиками пальцев, и повторил мой маневр уже с моим бедром и моей ширинкой. Я не остался равнодушным. Черт, были бы мы одни, без этих куриц… но нет, увы.

Целый час проболтали ни о чем, не забывая нежно поглаживать друг другу бедра. Смешно и нелепо получилось, когда я решил провести ногой по голени Кирилла. Я придвинул ногу, повел ей вдоль его ноги и наткнулся на чью-то еще. Не сдержался и хмыкнул, Лена покраснела.

– Что, тоже ноги затекли? – спросил насмешливо.

Кирилл рассмеялся, Лена сидела пунцовая, я улыбался, Жанна вообще ничего не понимала.

Я проводил Лену до дома, сказал спасибо за великолепный вечер, а благодаря Кириллу вечер выдался и вправду великолепный, чмокнул девушку в щеку и пошел домой.

– Анечка, посмотри, кто к нам пришел, – ворковала Катюша. – Дядя Максим, любимый наш спаситель, пришел с тобой посидеть, радость наша. Проходи, мой руки и бери Анечку на ручки. Анечка так хочет к дяде.

Анечке, по-моему, было абсолютно все равно, насколько все равно может быть полуторамесячному ребенку. Я тщательно вымыл руки, стянул толстовку и прижал к себе малышку.

– Сцеженное молоко в подогревателе, будем часа через три.

– Гуляйте, – я махнул рукой. – А мы с Анной Андреевной развлечемся, да, зайка? – И девочка улыбнулась мне, сердце совершило кульбит, губы непроизвольно растянулись в ответной улыбке.

Молодые родители закрыли дверь на ключ, я постелил чистую пеленку на покрывало и улегся вместе с деткой. Она забавно махала ручками и издавала какие-то звуки. Я положил ее на свой живот, обнял и прикрыл глаза: в этот момент мне было так спокойно, так хорошо, так правильно. Мы уснули.

– Смотри, какие хорошенькие, – услышал я шепот.