Текст книги "Солнышко (СИ)"

Автор книги: Лиэлли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Естественно, Кэйл не сразу осознал, что с ним происходит. Он попытался понять, окунувшись в воспоминания тех дней, когда с ним рядом еще был Эйл, но ничего подобного с ним тогда не происходило. Вроде бы такая реакция могла быть вызвана только псишкой, если тот сам захочет активировать эти функции в организме своего танка или нет? В голове почему-то лихорадочно бился термин «тактильный контакт». И он повторял его про себя как мантру, пытаясь вспомнить расшифровку.

«Тактильный контакт, тактильный контакт»…

Блять, Нарэш, вспоминай, папу твоего дивина!

Строчки из учебника по взаимодействию ТиП, всплыли перед глазами, хотя читал он его много лет назад: «Тактильный контакт – это связь, устанавливающаяся между танком и псиоником на пороге восьмого уровня. Для достижения этого уровня обоим объектам нужно…»

Дальше мозг опять замкнуло, Нарэш хрипло откашлялся, попытался сделать шаг назад, но к своему удивлению не смог оторвать ногу от пола даже на пару сантиметров.

– Ты мне действительно очень нужен, Кэйл. Я же сдохну без тебя, хочешь ты того или нет, – жаркий шепот снова коснулся судорожно бьющейся жилки на шее – единственной, выдававшей состояние танка, и Кэйл вздрогнул. Собственное имя, сорвавшееся с чужих губ, словно заклинание, парализовало его волю.

Псионик, чертов псионик не давал ему отойти. Осознанно или нет, но Кэйл, догадавшийся снова внутренне осмотреть себя, увидел, что пси-векторы оплетают его, подобно кокону. Может быть, Нирэн не мог залезть ему в мозги, но управлять им, как марионеткой, уже был вполне способен. Потому что он сам ему это позволил, не оттолкнув чертовы пси-щупы.

Кэйлу некстати вспомнились тентакли (фу гадость какая!), видел он как-то голограммку с изображением жадных щупалец, оплетающих чье-то тело на какой-то из планеток. Кажется, это была афиша кино. К капитану внезапно вернулось дыхание, он сделал жадный глоток воздуха, и эта ассоциация с тентаклями вернула ему даже память. Что там следовало за пунктом «поймать, обездвижить и оплести жертву»? Правильно.

Тактильный контакт – он же физический и сексуальный.

Теперь Нарэш начал задыхаться, но силком заставил себя успокоиться и порадовался, что пока не ощущает присутствия псионика у себя в мозгах. Он понимал, что ему не избежать всего того, что между ними происходит.

Поздно рыпаться. Он сам раскрыл энергетические потоки чужим векторам, установив контакт. А значит подписался и на все остальное, что предполагает эта чертова связь, но это не отменяло того факта, что Нирэн Райнэ по-прежнему оставался для него совершенно чужим существом.

Нужно было что-то ответить, а в голове как назло так пусто… Словно вакуум образовался.

Кэйл попытался поднять руку и на этот раз у него получилось. Осторожно перехватив худющее прозрачное запястье псионика, Кэйл убрал его руку от своей груди и слегка отстранился.

– Не так быстро, – хрипло выдохнул он, глядя в серые глаза, требовательные и в то же время полные надежды. Наверное, именно этот контраст помог ему найти необходимые слова. – Мне нужно время, чтобы привыкнуть к тебе, Райнэ.

Комментарий к Глава 2

**Нари*** – уважительное обращение к азари с золотыми глазами. Социальное общество азари делится на три класса. Сероглазые – низший слой общества, голубоглазые – средний класс и золотоглазые – аристократия и самый малочисленный класс.

**Стандартные сутки*** – 60 часов.

**Амри’с*** – уважительное протокольное обращение к адмиралу звездного флота и главе дивинского общества.

========== Глава 3 ==========

Легкая дрожь, прокатившаяся по телу непоколебимого, словно скала, капитана, стала для Нира полнейшей неожиданностью, как и то, что уловил он ее не столько физически, сколько на психологическом плане восприятия.

Осознав, что наделал, Райнэ запоздало испугался. Любая коммуникация танка и псионика, ранее никак не контактировавших, могла быть чревата последствиями, которые невозможно прогнозировать. Ведь то, что УКЭ Нарэша подходит ему, еще ни о чем не говорило, потому что в остальном они оставались незнакомцами. Нир не знал, как конкретно этот танк взаимодействует с окружающей социальной средой, как он реагирует на различные факторы, что является для него зоной комфорта, что – раздражителем, а что послужит спусковым крючком. И вот так соваться в чужое пекло, не узнав предварительно, чем это грозит, было невероятно опасно и неосмотрительно с его стороны.

От танка можно было ожидать в прямом смысле чего угодно. Даже под угрозой мучительной смерти Нир бы не решился предугадать его реакцию на подобное. Сознание Нарэша было окружено защитным энергетическим каркасом, за который пока не было ни единого шанса пробраться.

Парадокс, мысли единственного существа, в которые Райнэ так страстно хотел проникнуть, были наглухо закрыты. Оставалось довольствоваться отголосками эмоций, доносившимися до него через пока еще слабую связь.

Желая узнать что же его ожидает (чтобы иметь минимальный запас времени для стратегического маневра в случае неотвратимого пиздеца), Нир осторожно сунулся к капитану, легко скользнул по его э-каналам вверх, с головой окунаясь в чужие эмоции.

И оказался совершенно не готов к тому, что его захлестнет сокрушительной волной. Кто же знал, что в душе с виду такого неприступного капитана бушует настоящая буря?

Но не это поразило Нира. Он ожидал чего угодно, даже того, что Кэйл окажется в ярости, будет разозлен, возненавидит его, попытается избавиться от него, если не убить. Все это Нир готов был принять, хоть и жутко боялся, но реальность оказалась куда более непредсказуемой.

Танк был в ступоре. Танк был озадачен. Танк был смущен, напуган, растерян. И возбужден. Танк ненавидел. Но совсем слабо, неубедительно. Скорее то, что он сейчас испытывал, можно было охарактеризовать, как настороженность.

Но в то же время – что удивительно – Кэйл жалел, сочувствовал. Он был и категорически против, и вместе с тем соглашался.

Все эти противоречивые чувства оказались настолько сильны, что Нир сам растерялся, не зная, как реагировать. Он замер напротив танка, не в силах прервать странную связь, возникшую между ними или хотя бы отгородиться от чужих эмоций.

– Закройся, – с трудом собравшись с собственными мыслями, из последних сил выдохнул Райнэ. – Я не могу… Прекрати это!

Кажется, капитан растерялся, услышав это, но, надо отдать ему должное, быстро догадался, в чем дело. Псионик был слишком ослаблен, чтобы ставить ментальные щиты, и ему приходилось очень тяжело.

– Прости, – автоматически извинился Нарэш и, будто только сейчас вспомнив, что все еще держит Нира за руку, наконец-то отпустил. – Попробую тебя экранировать, но я давно этого не делал, – предупредил он, закрывая глаза, чтобы сосредоточиться, и одновременно с этим сузил свои э-каналы, оставив лишь тоненькие ручейки.

Псионик с любопытством следил за его манипуляциями, переключившись на второй план зрения. Он все еще испытывал дискомфорт от эмоционального шторма, шквальные волны которого налетали на него по связи, но это уже не было так мучительно, потому что Кэйл полностью сконцентрировавшись на своей задаче, задвинул все чувства на задворки сознания.

Закрыв глаза, Нир увидел всю окружающую обстановку совершенно иначе. Разноцветные цифровые столбики, линии, ленты, принимавшие самые различные фигуры, вились вокруг него летучим роем. Стены кабинета отдалились, пол превратился в сияющую голубую платформу из кодированных символов. Все, что окружало псионика, стало своего рода уникальной матрицей. И только танк напротив виделся как пылающий шар. Причем Ниру показалось, что у Нарэша не один очаг, и даже не два, а целых три, что, конечно же, было невозможно – танк с таким огромным количеством энергии выжег бы сам себя. Наверное, действительно показалось. Он просто слишком сильно устал, вот и барахлит зрение.

Меж тем Кэйл попытался слепить из собственной сырой энергии щитовую сферу, но у него ничего не получалось, сколько бы раз он не пробовал. Нир видел, что энергетические потоки (сияющие алые нити) слушаются своего хозяина неповоротливо и тяжело, как будто Нарэш хотел построить из сухого песка замок, а он рассыпался снова и снова, не желая складываться в нужную форму.

Кэйл нахмурился и принялся искать обходные пути. Он сделал сырую заготовку – энергетический каркас вокруг разума псионика. Поначалу было непонятно, что он собирается делать дальше. Но затем…

Нир наблюдал за тем, как танк плетет из сияющих красноватых нитей энергии причудливый хаотичный узор, точно такой же, как тот, что защищал мозги капитана. Это было подобно плетению макраме – узоры, один за другим, накладывались друг на друга до тех пор, пока между ними не осталось ни одного зазора и стало казаться, что это монолитный купол, надежно скрывший разум псионика. От пси-атак такая сфера бы не защитила, но от эмоциональных всплесков – запросто.

Райнэ был впечатлен. Такой способ создания энергетического щита был куда сложнее, чем если бы Кэйл сотворил «солнышко». Но, видимо, первое ему было куда легче сделать, чем второе. Нир знал наверняка, что танки так не поступают. Столь ювелирная и кропотливая работа была им чужда. Танкам свойственно идти напролом: либо ударить кулаком в стену и разнести все к холисовой матери, либо наоборот окружить высокой толстой стеной. Но никак не выплетать хитрые кружева.

И хотя эти самые кружева казались намного уязвимее монолитной стены, на самом деле эффективность такого «тэмари»* не уступала обычному «солнышку». Интересно, сам капитан догадывается, насколько уникален его стиль?

Удовлетворенный проделанной работой, Нарэш посмотрел на псионика.

– Ну что, так легче? – спросил он, снова открывая полный доступ к энергии через каналы. – Теперь до тебя должны долетать лишь слабые отголоски чужих эмоций, и ты в любой момент сможешь спрятаться за моим плетением.

Нир открыл глаза, переходя на первый план зрения. Теперь окружающая обстановка виделась так же, как и обычно. Стены, потолок, стол, окно… Кэйл. Сосредоточенное и слегка встревоженное, хмурящееся лицо которого нависало над ним. Оказывается, капитан успел усадить его в кресло и теперь стоял рядом, пытаясь определить, точно ли получилось у него задуманное, ведь танки не могут переключаться на второй план зрения. Вместо этого у них есть тепловое, чтобы иметь возможность работать с энергетическими структурами.

Райнэ тряхнул головой и не ощутил больше давящей тяжести чужих эмоций. Он прислушался, попытавшись уловить отдаленные всплески мыслей и чувств. И у него это получилось, но теперь чужие сознания не затягивали его, словно черные космические дыры. И вообще, дышать стало намного легче, а в каюте как будто бы посветлело.

Самый большой страх, с которым Нир жил последние три года после смерти Рэва, наконец растаял. Считается, что самое страшное, что может случиться с псиоником – потеря контроля над своими возможностями и способностями. Не угроза потерять танка – постоянный генератор необходимой для жизни и нормального полноценного функционирования энергии, нет.

Когда Нир прочитал эту аксиому в анатомическом учебнике впервые, то пребывал в искреннем недоумении. Как? Как псионик может не контролировать свои же способности? Это просто в голове не укладывалось, ведь в самой природе генно-модифицированных искусственно выведенных организмов, созданных мудрыми азари, в самом генном коде заложено это умение.

Как это в принципе возможно – утратить контроль?

Но спустя много лет, лишившись своего танка, а вместе с ним и части способностей, Райнэ пришлось на своей шкуре убедиться в правдивости данной аксиомы. Три долгих ужасных года он не мог создать простейшее маленькое «зеркальце», не обязательно круглое, хотя бы просто полусферу, чтобы экранировать окружающие мысли и эмоции. Проваливался в них, увязал в этом гнилом болоте, почти растворяясь в чужом «я» и порой даже не в силах понять, где начинаются не его мысли.

Паника, страх, замкнутость. Как следствие – почти полная изоляция от мыслящих разумных существ.

И то, что сейчас для него сделал Нарэш… Это было так, будто он снял с плеч Нира стотонный груз. Очистил небо от нависших над ним свинцовых черных туч, мешавших видеть, дышать, ощущать…

Облегчение было таким сильным, что если бы капитан предусмотрительно не усадил его в кресло, то псионик бы упал. Так задрожали руки и ноги, а голова закружилась от давно позабытой легкости. Это было настолько остро, резко, сильно, что теперь Нир не мог понять – как же до этого момента ему удавалось самому справляться с этой невыносимой ношей?

К своему удивлению, он обнаружил, что его сердце заполошно бьется, а мысли путаются, но – тысяча зеленых холисов! – это были его мысли. Его и только его!

Хотелось позорно расплакаться, но мужественным усилием воли Нирэн сдержался и попытался сделать глубокий вдох. Глоток свободы, космические демоны бы все это пожрали.

– Райнэ? – голос все еще ожидавшего от него ответа Кэйла вернул его на землю.

Псионик подавленно кивнул, слабо улыбнувшись чуть дрожащими губами.

– Легче. Спа… Спасибо, – пробормотал он, не в силах сказать что-либо еще, чтобы выразить переполнявшую его благодарность. Нир не ожидал, что танк сделает для него нечто подобное. Особенно сейчас. Максимум – просто закроется.

– Прекрасно. – Нарэш выпрямился и отошел от него, снова поворачиваясь спиной.

Конечно, космический пейзаж за огромным панорамным окном, был фантастически прекрасен, но Нир готов был поспорить, что капитан даже не видит его.

Несколько секунд царило молчание, но потом Нарэш снова заговорил, на этот раз все тем же сухим деловым тоном:

– Сейчас ты не в состоянии полноценно выполнять свои обязанности. Кстати о них – я отдам тебе в ведение навигационную систему корабля и коммуникации с внешней средой.

Тут Нарэш, не оборачиваясь, взмахом руки активировал ключ – голограмму с длинным паролем от навигационной системы крейсера и бортового компьютера. Через минуту голограмма растаяла, но этого времени хватило псионику, чтобы запомнить.

– Это, чтобы тебе не пришлось взламывать ее, а то с тебя станется, – с иронией пояснил Кэйл, заставив Нира скептически хмыкнуть (всего-то взломать навигационную систему? Неужели Нарэш действительно такого плохого мнения о нем?), и продолжил: – Думаю, мне нет необходимости показывать тебе корабль. Но если она все же возникнет, мой старший помощник проведет для тебя краткую экскурсию.

Наконец капитан соизволил повернуться к нему, правда при этом скрестил руки на груди, словно пытаясь отгородиться, и закончил:

– Твоя каюта находится неподалеку от моей. Это все.

Несмотря на то, что не так давно буквально погибал от чужих эмоций, сейчас Нир мысленно скривился от этого делового, лишенного всякого эмоционального окраса тона. Будто ножом по стеклу.

Райнэ подсознательно уже считал танка своим и поэтому такая демонстративная субординация ему абсолютно не понравилась. Он понимал, что хочет и требует от еще совсем недавно незнакомого танка слишком многого, но наглость всегда была одной из его лучших черт.

– Кэйл.

Даже слепой заметил бы, как тот вздрогнул от звука собственного имени. А вот это Ниру уже понравилось.

Он улыбнулся и расслабленно откинулся на спинку кресла, поставив мысленную галочку называть капитана по имени как можно чаще.

– Слушай, я безумно благодарен тебе за то, что пошел мне навстречу и даже более того, озаботился моим личным комфортом, но… – псионик ненадолго замолчал, пытаясь понять, как можно склонить упрямого танка к тому, чего он хочет.

На что бы такое надавить? Ах да, это же совершенно очевидно. Капитан «Ярости Андромеды», будучи тем еще танчищем, является образцовым солдатом, и дисциплина для него – вторая мать. Ну или второй отец…

Нарэш приподнял бровь – пауза, по его мнению, слегка затянулась.

– Как ты сам только что любезно отметил, я не в самом лучшем состоянии. Не дело, чтобы на твоем корабле праздно шатались беспризорные псионики, правда? Ты же не хочешь, чтобы я ненароком вляпался, куда не следует? Ну, пока я не в состоянии полноценно приступить к своим новым обязанностям, конечно.

Голос Райнэ так и сочился медовой патокой, а серые глаза искрились озорными смешинками.

Славный капитан Нарэш ощутимо напрягся, выразив свою тревогу всего одним мимическим усилием – слегка свел густые черные брови к переносице.

– К чему ты клонишь, Райнэ? – слегка раздраженно поинтересовался он.

– Я должен выздороветь как можно скорее, чтобы полноценно приступить к своим обязанностям, – Ниру доставляло огромное удовольствие снова и снова повторять эту фразу, наблюдая за тем, как Нарэш поджимает губы. Отчего-то дразнить зверя было так приятно.

– И? – почти прорычал танк.

– И для того, чтобы я как можно скорее…

– Райнэ, блять!

– О, ты уже ругаешься? Но это же не по протоколу, капитан! – в очередной раз не удержался Нир.

Тот промолчал, но это лишь еще больше позабавило псионика. Легко рассмеявшись, он продолжил, больше не пытаясь вывести танка из себя. Все-таки инстинкт самосохранения у него еще не сломался.

– Мне нужно круглосуточно находиться рядом с тобой. Ты ведь и сам прекрасно знаешь, что я не могу тянуть у тебя энергию через весь корабль или из соседней комнаты, правда? – Райнэ был сама невинность.

– Ты что, хочешь ночевать в моей каюте? – от неожиданности Кэйл, кажется, даже забыл про официоз.

– Именно, – псионик кивнул и добавил, чтобы уж слишком не наглеть: – Когда я встану на ноги, я уйду, честно.

Естественно уходить Нир никуда не собирался, но танку об этом знать совершенно необязательно.

Нарэш устало, совсем по-человечески, потер крупную переносицу и вздохнул. Может псионик и дразнился, но говорил чистую правду, и ему это было прекрасно известно.

– Ладно, хорошо, – сдался капитан. – Но только пока ты не поправишься. И постарайся сделать так, чтобы об этом никто не узнал, ясно? Я сам прослежу за твоим состоянием, поэтому завтра мы отправимся в медотсек. Хочу знать, насколько все запущено.

Отлепившись от своего окна, Нарэш направился к двери.

– А теперь пошли, покажу тебе каюту.

Нир безропотно последовал за ним, втайне ликуя маленькой победе. Все же Кэйл Нарэш казался абсолютно непробиваемым в этой своей танковой шкуре. По правде говоря, он никогда еще не видел таких самостоятельных, независимых и хладнокровных танков, как этот. К нему и подступиться-то было страшно, не говоря уже о словесных перепалках. Поэтому Райнэ собой по праву гордился.

Идти от кабинета Кэйла было не так уж далеко – всего один коридор и сразу за поворотом апартаменты капитана. Приведя нового постояльца в свою каюту, Нарэш прочитал краткий инструктаж по навигации (ничего сложного, тем более, что в таких местах все всегда стандартизировано, особенно на боевом звездолете).

Обстановка оказалась предсказуемо проста. Как и в любой каюте на космическом корабле кроме кровати ничего не имелось, да и та убиралась в стену. При входе возле двери к стене крепилась сенсорная панель управления, но, как оказалось, Кэйл настроил все на голосовое.

– Управление простое. Нужно запомнить только функции под цифрами от одного до десяти.

Капитан все-таки активировал сенсорную панель, и в воздухе зависла небольшая голограммная брошюрка с пронумерованными функциями. Под цифрой один – кровать, двойка активировала гардероб, тройка разворачивала голограммный визор во всю стену, четверка подключала его к межгалактической сетевой паутине, пятерка открывала огромное панорамное окно-иллюминатор. Остальное по мелочи.

В дальней стене виднелись контуры шлюза, ведущего в небольшой купальный отсек, представлявший собой просторную душевую кабинку. Вода тоже регулировалась голосовым управлением.

– Располагайся. Но кровать здесь только одна и даже не мечтай спать на ней сам, – предупредил Нарэш, активируя функцию кровати, уже заправленной свежим бельем.

– Значит, ты будешь спать со мной? – невинно поинтересовался псионик.

– Это ты будешь спать со мной, – выделив интонацией слово «ты», возразил танк хмуро и подозрительно быстро перевел тему: – Можешь пойти в душ первым.

Обрадовавшись столь щедрому предложению, Нир уже без дальнейших пререканий скользнул в ванную. Оставшись наедине с самим собой, он почувствовал, как на плечи начинает давить тяжесть прошедшего дня. Словесные дуэли с Кэйлом выжали из него последние силы, но, несмотря на это, Нир был доволен результатом их странного разговора.

Горячий душ вернул ему хорошее настроение, чего уже давно не бывало, но теперь очень хотелось спать. Сутки как раз заканчивались, и подходило время сна. Нир примчался на звездолет, едва получил сообщение о том, что приказ о переводе на новое место службы подтвержден. Это было утром. Дневной перелет до крейсера, разговор с капитаном, и вот уже поздний вечер.

Закончив водные процедуры (пожалуй, одна из тех немногих вещей, от которых он еще мог получить физическое удовольствие), Нир сообразил, что сменной одежды у него нет. Его вещи должны были доставить в каюту, но в какую именно – неизвестно. Туманное кэйлово «неподалеку от моей» псионику ни о чем не говорило, да и не собирался он прямо сейчас голым искать ее по всему отсеку. Натягивать же грязную рубашку на чистое тело не хотелось.

К счастью, кроме полотенца обнаружилась чистая, аккуратно сложенная на полке футболка. При других обстоятельствах Нир ни за что не рискнул бы ее брать (кто знает, где заканчивается лимит терпения Нарэша), но между вариантами «рискнуть и навлечь на себя праведный гнев свирепого капитана» и «светить перед ним же своей тощей костлявой задницей», Райнэ предпочел первый.

Позориться лишний раз перед тем, с кем он собирался рано или поздно, так или иначе установить физический контакт, а проще говоря – потрахаться, он не собирался. Нир прекрасно знал, что похож скорее на оживший труп, чем на живое существо, и у него все еще оставалась гордость. Ведь в отличие от него, Нарэш был в прекрасной физической форме.

Выходя из купального отсека, Нир не ожидал застать последнего в каюте, но Кэйл был тут. Сидел возле окна в кресле и перелистывал какие-то файлы на планшете с таким сосредоточенным видом, словно, по меньшей мере, решал, как захватить Дружественный Альянс.

– Кэйл, я позаимствовал тут твою футболку, ты же не против? – позвал Райнэ, старательно натягивая короткие рукава пониже, чтобы скрыть синяки от уколов различными э-заменителями, покрывающие внутренние стороны предплечий.

Вместо ответа наткнувшись на тяжелый и более чем красноречивый взгляд, вздрогнул и благоразумно предпочел поскорее забраться под одеяло. Стоило только голове коснуться подушки, как он сразу отключился.

В ту ночь псионику впервые не снилось ничего тревожного. Только блаженное исцеляющее забытье, а не муторный липкий сон, оставляющий после себя потерянность и разбитость.

Комментарий к Глава 3

**Тэмари***– японская национальная техника вышивания на шарах.

========== Глава 4 ==========

Спровадив наконец свое персональное наказание в ванный отсек, Кэйл сумел вздохнуть свободнее. Рассеянно оглядевшись, он задумался о том, что делать дальше. Делить с незнакомым даже не псиоником, а офицером свою постель не хотелось. Он к этому морально не был готов.

Поэтому пока Райнэ плескался, Нарэш успел сменить форму на обычные серые штаны и белую майку. Хотя, обычно не любил спать в одежде, потому что, даже несмотря на то, что в каждой каюте можно было регулировать температуру по своему желанию, ему все равно было жарко. Но сейчас не было причин светить голым задом перед псиоником.

Потом зашел в межгалактическую информационную сеть, поискал материалы академического курса, чтобы хоть как-то подготовиться к тому, что его ожидает при контакте с так внезапно свалившимся на его голову псиоником.

Вылезший из ванной Райнэ счел нужным сообщить о том, что приватизировал его футболку, которую Кэйл все равно не надевал ни разу. И на том спасибо. Впрочем, внимание капитана привлекло другое.

Состояние псионика ужасало. Трупного оттенка кожа обтягивала все кости, и даже майка, в которой тот утопал, не могла этого скрыть. Очевидно, что у Райнэ сбоили все внутренние процессы. Он уже дошел до той стадии, когда не может есть, потому что функция пищеварения отказала.

Искусственно выведенные биологические организмы мало чем отличаются от естественно рожденных за исключением того, что улучшены генной биоинженерией. Например, «пробирочным» солдатикам тоже нужно питаться, несмотря на сверхспособности. Танкам – чтобы генерировать новую энергию и сохранять правильный баланс между физическими нагрузками и пищевым рационом. А псионикам еда помогает поддерживать жизнедеятельность организма. Пусть энергия танков и является жизненно важным компонентом, который, как кровь, течет по главным сосудам и артериям, она не способна заменить пищу.

Райнэ же, судя по всему, уже давно держался на одном честном слове. Нет энергии – нет нормального функционирования организма. А значит, способность усваивать полезные жиры, белки и углеводы тоже утрачена. А еще бессонница, общая слабость, головокружение, внезапные фантомные боли по всему телу и другие недомогания.

Как следствие – смертельная худоба, глубокие синяки под глазами от недосыпа и нарушение ориентации в пространстве, хотя этот вроде бы пока не ходит, как пьяный.

Кэйл вздохнул – как все запущено. Псионик истощил практически все жизненные ресурсы. Три года без танка – это очень много. Райнэ видимо держался на одном упрямстве, иначе давно бы уже ноги протянул. Волочился небось все это время едва ли не на пяти процентах «заряда», которые ему обеспечивали энергомодуляторы, помогавшие протянуть подольше, но при этом вызывавшие привыкание и еще больше похерившие все настройки в организме.

Нарэш засиделся за лекционными материалами академического курса допоздна. Вместе с внезапно объявившимся псиоником возникла и потребность в повторении пройденного много лет назад. Со смерти Эйла прошло почти пятнадцать лет, и Кэйл давно уже перестал воспринимать себя, как танка. Без псионика способность вырабатывать огромное количество энергии перестала быть уникальной, как и он сам. Но теперь освежить в памяти знания придется. Хотя основной причиной, почему он проторчал в кресле с планшетом чуть ли не до самого утра, было скорее нежелание ложиться в одну постель с Райнэ.

Кэйл, являясь искусственно выведенным генно-модицифированным организмом, никогда не нуждался в таких простых физических потребностях, как сексуальное удовлетворение. Это не касалось еды или, скажем, походов в туалет, так как его организм был построен по принципу естественного, но секс дивины исключили из начальной установки за ненадобностью. Ведь основная задача, для которой и создавались танки, – уничтожение тварей иномирья и другие боевые операции. Однако азари решили заложить в сексуальный акт ключ к активации связи ТиП. Что уж тут говорить, у этих синекожих порой бывает очень странное чувство юмора.

Секс между танком и псиоником – не просто удовольствие. Это и укрепление психологической связи, и обновление организма, и передача и считывание энергии, и многое другое. Это как отдать старенькую модель компьютера и получить полностью проапгрейденное навороченное устройство, способное работать без неполадок и сбоев долгое время. В такой связи псишка получает дополнительную энергию для использования своих способностей и сил, а танку это нужно просто в силу заложенного психологического кода. Это означает, что его контролируют, направляют, что он нужен и правильно выполняет свои обязанности, и, как следствие, он перестает чувствовать себя потерянным, бесхозным, бесполезным, в конце концов. По этой же причине танку необходимо постоянно ощущать присутствие своего псионика у себя в голове, потому что в противном случае он будет казаться самому себе марионеткой без кукловода, компьютером без процессора, кораблем без капитана… Аналогии можно приводить бесконечно долго.

Но когда псионика нет, то не нужен и секс. Без псишки танк может вполне благополучно существовать, так как он жизненно не зависит от своего напарника, в отличие от последнего. Со всеми перечисленными выше симптомами потерянности и ненужности можно было справиться. Это, конечно, долго, муторно, психологически тяжело, но не так, как псионику без танка.

Кэйл вот справился. И пустота в голове и груди, которую он заполнял работой на износ, сражениями, нужными или ненужными делами, почти не беспокоила его. Почти. Была пара моментов, когда во время сражения с куоджи* ему хотелось пропустить смертельный удар, напороться на чудовищные когти, чтобы покончить с этим раз и навсегда, но ответственность и долг, заложенные в его генетическом коде, всегда перевешивали.

А тут появился Нирэн, и Кэйл внезапно растерялся. Вот оно – решение его проблем, но он не знал, что с ним делать. Хотел ли он после стольких лет борьбы с самим собой обрести, наконец, успокоение? Ему тяжко давалось поначалу самому стоять во главе, управлять целой эскадрой, быть тем, кто отдает, а не исполняет приказы, но он справился. Готов ли он был расстаться с тем, что далось ему потом и кровью? Почему-то снова вверить себя и контроль над собой кому-то другому казалось так страшно.

И пугал его в основном этот пресловутый физический контакт, который, несомненно, понадобится установить, как только Райнэ встанет на ноги. Кэйл бросил быстрый взгляд на псишку, закопавшегося в одеяло и собственнически сграбаставшего его подушку, и вздохнул. Да на него дунешь, и он рассыплется! Что в нем, хоть на минуточку, может завести?

Хотя, стоило ему вспомнить то мимолетное ощущение пальцев на своей груди, как что-то снова заскреблось, защекотало внизу живота. Инстинкт подсказывал капитану, что Райнэ, даже будучи при смерти, мог зажечь его всего одним прикосновением. Если захочет. Если посчитает нужным. И это, блять, серьезно пугало.

Кэйл бесшумно встал с кресла, отложив планшет, и приблизился к кровати. Осторожно откинув уголок одеяла, под которое с головой спрятался псионик, он несколько минут просто разглядывал по-детски спокойное и невинное лицо. Во сне Райнэ выглядел, как настоящий ребенок, если бы не глубокие синяки под глазами.

Наверное, когда он выздоровеет, то его кожа приобретет сливочно-белый оттенок, и тот же пресловутый инстинкт подсказывал Кэйлу, что его глаза не просто серые. Они серо-голубые, а иногда могут становиться огромными голубыми озерами. Обманчиво наивными и безмятежными.

Наверное, в обычном своем состоянии Нирэн Райнэ выглядит не старше шестнадцатилетнего подростка.

Наверное, в обычном своем состоянии ему хватит лишь взгляда, чтобы танк потерял годами выработанный над собой контроль и сделал все, что он захочет.