Текст книги "Белая орчанка и оборотень (СИ)"

Автор книги: Li Litvinenko

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– За всю жизнь я плакал дважды, и оба из-за тебя. – Глухим голосом, не поднимая головы, сказал Гелиодор.

– Хочешь сказать, я делаю из тебя тряпку? – Подразнила Бёрк.

– Ты делаешь меня живым! – Он осторожно поднял над головой Сфена, держа его за бока. – Сын! Мой сын! Моя любимая подарила мне сына! – Он все громче проговаривал слова, сказать которые мечтает каждый настоящий оборотень и мужчина.

Тумит тихонько отступал за телегу. Он не хотел отвлекать на себя внимания счастливой семьи. Оборотень развернулся на пятках, поднося к губам многострадальный пряник, собираясь доесть свою добычу.

В шаге от него стояло маленькая орчанка. Он сразу понял по неровной коже лица, что она из того же народа что и Бёрк. В соломенной шляпе с вышитыми на ней кленовыми листьями, из-под которой выбивались ярко рыжие кудри. Орчанка с любопытством его рассматривала.

От нее прямо к сердцу Тума, тянули свои ростки золотые лианы ее аромата. Стоявший все еще с открытым ртом волк, почувствовал легкий укол в сердце. «Должно быть, это стрела любви поразила меня» подумал он и молча протянул девушке пряник.

Лучана смутилась под восхищенным взглядом волка. Так на неё никто никогда еще не смотрел. Опустив глаза, она несмело протянула руку за угощением. Когда девушка взялась за край сдобы, Тумит как бы случайно дотронулся до кисти Лу указательным пальцем и нежно погладил ее. Она хихикнула краснея. Улыбка оборотня стала хищной.

– Моя…

22 глава. Рисунки

Амичит не вернулся на Красный берег и остался в девичей обители.

Конечно известие о том, что его пара – человек, он встретил шуткой, и ему действительно было все равно – кто она, но Амич не знал, как к этому отнесутся остальные оборотни. На другом берегу Оливию, до сих пор, могла подстерегать опасность. Берег оборотней снимал с человека покров неприкосновенности, подаренный эльфами, и делал его уязвимым.

Вечером следующего дня он почуял запах Церуса. Тот не заходил на территорию орчанок и просто кружил рядом, за изгородью обители. Когда стемнело, Амич вышел за ворота, прошел в тень росших в стороне от огорода, деревьев. Тут было кладбище, заложенное давным-давно, еще первыми поселенками. Здесь под ветками раскидистых елей находили вечный покой измученные такой жизнью, проклятые. Первыми шли совсем не высокие холмики, скошенные временем почти вровень с землей, дальше они становились выше и тянулись далеко к лесу. Чем свежее была могила, тем четче видны были, в опустившемся тумане, её скорбные очертания.

Весь день Амичит расспрашивал Оливию об их жизни. Его интересовало все, какого они рада, племени, где их семьи и почему нет среди них мужчин? Оли рассказывала все как есть, не привирая и не приукрашивая суровую реальность их жизни. Составив более-менее понятную картину, Амичит ужаснулся. Он и раньше был не самого лучшего мнения о людях, а теперь они совсем потеряли в его глазах уважение. Его хрупкая пара точно здесь не останется! Он сделает все что угодно, чтобы быть с ней вместе и подальше от сюда. Но вести ее в замок вот так, сразу было нельзя.

В молодости они всей стаей, напившись, проклинали людей и грозились оторвать голову каждому встречному человечку. Теперь повзрослев, он понимал, что люди отдали дань смерти не меньшую чем волки и не держал ни на кого зла. Но как думали другие оборотни? Ему нужно было срочно поделиться с более опытным товарищем этой информацией, и держать все втайне от остальной стаи, до возвращения Гелиодора. Церус был самым старшим из них и самым толковым, это уж точно, он лучше всего подходил ему в советчики. Он пришел на Белый берег, чтобы помириться с Амичем и попросить прошения за похищение его избранницы. Церус ожидал, что тот будет зол за обидную шутку, даже не исключал хорошую, примирительную драку. Но его спокойное заявление о том, что он обрел свою истинную и она человечка! В расчете…

– Истинная пара, ты уверен? – Не поверил его словам Церус.

Оборотень, молча, потянул ворот рубашки, показывая «зубастый» шрам, оставленный маленькой орчанкой.

– Может у неё просто зубы из серебра? – Как последний аргумент, предположил Церус. Оборотни переглянулись и весело засмеялись уже как братья, забывшие свои мелкие разногласия.

Они договорились, что до возвращения вожака, Церус как главный, запретит оборотням соваться на этот берег и будет держать правду о маленьких человечках в секрете. Потом Церус рассказал Амичу что новенького произошло за время его отсутствия в замке и они разошлись по разным берегам, переваривать полученную информацию.

После обеда, сделав все намеченные дела, Сардер, Зоран и Марион рванули на другой берег. Теперь каждый день у всех оборотней появилась обязательная привычка скрытно наблюдать за орчанками. Это не было прямым нарушением приказа Церуса. Он сказал «не приближайтесь к ним до возвращения Гелиодора» и они тихо, не выдавая своего присутствия, наблюдали за девушками издалека. За веселой троицей увязался Дюморт. Не понятно зачем, ведь пары ему не хватило. Он был на дальнем перевале, шедшем через границу, проверял старую тропу троллей, нет ли на ней свежих следов этих противных ушастых тварей. Поэтому при дележке девушек, ему никого не досталось.

Оборотни наткнулись на проклятых, на полпути к обители. Орчанки шли от озера, неся на своих спинах длинные вязанки каких-то растений. Сардер сразу узнал «свою». Шляпка с васильками очень шла под ее синие глаза. Светло-русая коса спускалась до поясницы. Она как раз что-то достала, свободной от поклажи рукой, из кармана цветастой юбки. Выудив наконец маленький шарик, она начала отряхивать его и сдувать с предмета пылинки. Это был крупный орех водяного маку. Одна соринка все никак не хотела стряхиваться с лакомства. Девушка остановилась и отпустила веревку, перекинутую через плече. Вязанка с прутиками тихо упала на густую траву, росшую вдоль дорожки. Девушка шла последней и ее остановка никому не помешала. Сардер с волнением затаил дыхание. Она стояла совсем недалеко от рощи, в которой они прятались, и у него была отличная возможность хорошенько ее рассмотреть. До его нюха, даже, еле слышно доносился ее запах, какая же она сладкая! оспины на её лице, хорошо видные из его укрытия, по мнению Сардера, орчанку совсем не портили, а только придавали её внешности пикантную изюминку.

Она стояла боком к нему и в это время сосредоточенно морщила милый, чуть вздернутый, носик, разглядывая орех. Тут краем глаза оборотень уловил небольшое движение. Прямо по высокой траве к ней осторожно подкрадывалась другая орчанка (явно агрессивно настроенная). Эта особа приближалась к его паре, обойдя ту на пол оборота в сторону, чтоб не попасть в поле зрения задумавшейся девушки. Волосы на затылке Сардера встали дыбом, он приготовился к прыжку собираясь защищать свою крошку от другой самочки. Тут на плече ему легла рука Зорана.

– Ты же помнишь приказ Церуса? – Напомнил не вовремя появившийся товарищ. – Не приближаться.

Сардер кивнул и с ужасом, чувствуя себя по отношению к своей избраннице полным ничтожеством и предателем, продолжал смотреть на разворачивающуюся перед ним трагическую картину. Вторая орчанка, одетая в шляпку с красной смородиной, приблизилась к своей жертве на расстояние прыжка. С криком:

– Ага! – Она напала на «васильки».

Сардер не смог больше терпеть эту пытку и рванул на защиту своей орчанки. Его тут же схватили и скрутили приятели. Бой был жестоким, но беззвучным. Пока они тихо возились под кустами, девушки, как ни в чем не бывало, поднялись, отряхнулись, подхватили свои вязанку и, смеясь, побежали догонять ушедших вперед подружек.

Поздно вечером, вернувшись в замок, Сард делился своим горем с соседом по койке – Вердером.

– Подкралась – подлая! Напала – со спины. – Сардер раз за разом прокручивал в голове произошедшее. – Отняла её последнюю еду! – Опять на него навалилось чувство абсолютной беспомощности. Он тяжело вздохнул. – Теперь моей малышке нечего есть. Она ляжет спать с пустым животом, будет всю ночь ворочаться и не сможет уснуть от голода…

В другой комнате, уже своему соседу, описывал увиденное Марион.

– Она крадётся как настоящий хищник! Даже трава не шевелилась под её маленькими ступнями. Зашла с подветренной стороны, да так тихо, что ни единого звука неслышно было. Моя девочка! – Он гордо откинулся на кровать. – На охоту буду с ней ходить! – Стал мечтать вслух, довольный оборотень. – Дааа… На рыбалку… – Уже зевая, добавил он.

Вердер решил напомнить другу подробности отношений своего вожака и этим утешить расстроенного Сардера.

– Гелиодор Бёрк кормил. Яблоки там, то, сё.

– Яблоки. – Сард задумался. В подвале не было яблок, еще не сезон. Но был мед! – А мед? Орчанки едят мед? – С надеждой посмотрел он на соседа.

– Не знаю как эти, а Бёрк лопала всё.

Сардер подскочил с кровати и помчался в погреб. В ту ночь обратно он так и не пришел.

Он дождался во дворе обители свою васильковую орчанку и нарушил приказ. Спасая будущую пару от голодной смерти, он приблизился к ней.

Появление возле барака нового оборотня, Зою не удивило, она даже кажется, ждала его. Вчера вечером, за вечерней трапезой, Амичит рассказал прокаженным, о том что оборотни, взяв с него пример, выбрали себе в пары девушек из обители. И пояснил что волки будут ждать появление командира, чтобы своими действиями не вызвать людской гнев. Это вызвало неожиданно бурную реакцию у орчанок, они стесняясь и хихикая, как дурочки, стали выспрашивать у него имена «своих» кавалеров. И Амичит охотно назвал, какие рисунки, кто выбрал.

– Тсавор – с яблоками, Сардер – с васильками, Сфелер – с ромашками. – Оборотень перечислил по очереди все шляпки, загибая при этом пальцы на руке.

– А с подсолнухом? – Забеспокоилась Берта, не услышав название своего цветка.

Амич задумался, перебирая в голове всё сказанное Церусом.

– Нет, с подсолнухом не было.

Берта всхлипнула готовая вот-вот разрыдаться. Это было на неё совсем не похоже, характер у всеми признанного лидера был железный. Видя это, Амич ещё раз перебрал в голове всех братьев.

– А! Вспомнил! – Радостно воскликнул оборотень и хлопнул себя ладонью полбу. – Церус! У его пары шляпа с желтым колесом!

Берта опустила голову на сложенные на коленях руки и зарыдала.

– Ну, я же тебе говорила, – Желая успокоить её, но все же слегка поучительным тоном, заговорила Дина. – Что лепесточки нужно было длиннее вышивать.

На неё зацыкали со всех сторон остальные девушки. Рядом села Потишана и начала сочувственно гладить Берту по голове, приговаривая:

– Да ладно тебе, нашла из-за чего расстраиваться, я вот, тоже в вышивке не сильна!

Берта подняла голову и, вытирая слезы, замотала головой.

– Не из-за этого… Я думала, меня не выбрали. – И опять заревела. К ней как то вдруг, подсели все остальные девушки и понимающе разделили её занятие, разревевшись всем составом. Чем сильно удивили Амичита.

Ведь никому не хочется быть одиноким, даже если ты безобразная проклятая…

23 глава.

Дюморт сегодня вечером опять пошел посмотреть на жилище орчанок. Он ходил туда каждый вечер, последние дни в одиночестве. Братья неохотно брали его с собой, спрашивая, зачем он сыплет соль на свою рану, ведь девушек оказалось меньше чем оборотней и самки ему не досталось, а ещё не вернулись братья, уехавшие в город с Гелиодором. «Парные» в серьёз опасались, что на девушек появятся новые претенденты, и приказ Церуса ни кого не обрадовал. Они хотели поскорей сойтись со своими половинками и закрепить статус семейных. Судьба жестоко посмеялась над Дюмортом, ведь в их стае, он больше всех хотел семью. Пока братья прогуливали деньги по кабакам, он собирал заработанное. И в каждом новом городе приглядывал себе половинку. Однажды он был уже у цели, молодая гномочка соблазнилась на сладкие речи и дорогие подарки. Она согласилась сбежать с ним. На покупку добротного дома он скопил, а нанявшись в стражу любого города, обеспечил бы им безбедную жизнь. Но семья гномки узнала о планах молодки и её отговорили. Уже через неделю та пошла под венец с гномом.

Сейчас, сидя не далеко от отрытой калитки на старом пеньке, с которого хорошо просматривался весь двор, Дюм размышлял о своём решении бросить вызов. Все в нем протестовало… Они братья. Но пара этого стоила. Он будет биться! И пусть победит достойный. Наблюдая за девушками, он выбирал ту, – за которую поднимет спор. Задумавшись, не сразу обратил внимание, на скользившую вдоль стены барака тень. В небо уже начинала подниматься полная, сегодня, луна. Инкогнито, скрывался в густом сумраке, оставшимся за строением и не развеянным желтым светом. Кто-то незаметно пытался уйти со двора. Оборотень встал, аккуратно отряхнул со штанов приставшие опилки и незаметно пошел по следу.

Всю эту неделю Евлалия горела в огне лихорадки. За ней ухаживали, поили всякими отварами, пытаясь облегчить страдания и продлить ей жизнь. Она краем сознания еще воспринимала происходящее вокруг, но ее тело доживало последние дни. Раньше девушки помогали выходить ей днём на улицу, подышать свежим воздухом и погреться на солнце, но уже дней восемь сил у неё не хватало и на это. Лали слышала новости, девушки постоянно, почти, присутствовавшие при ней, бурно обсуждали произошедшее с Оливией.

Однажды зимой, еще, когда они жили в городе, ночью ей стало совсем туго, Бёрк, вызвавшаяся посидеть с ней, рассказала свою историю. Взяв слово ни кому не говорить, она призналась, что полюбила волка и стала оборотнем. Её рассказ, Лали восприняла как сказку, придуманную Бёрк ей в утешение. Теперь слушая девушек и увидев Амича, Евлалия как последнее желание, захотела встретить «своего волка».

Жар предсмертной лихорадки придал ей сил, и она не одев даже кофту, в тонкой ночной сорочке, выскользнула из постели. Дождавшись пока девушки, пойдут мыться в бане, пошла по тропинке, ведущей к мосту на реке. Пошатываясь, она брела между деревьев, чувствуя, как тело её покидают последние силы. Лали остановилась и начала оседать на землю. Но не упала, её подхватили чьи-то сильные руки. Дюм держал её аккуратно, вдыхая слабый, чуть слышный аромат. Он рассказал ему, что хрупкая малышка, попавшая в его руки, умирала. Такая милая крошка. Его сердце защемило от грусти. Она могла бы стать его парой.

– Ты мой волк? – Глаза Евлалии лихорадочно блестели, разглядывая оборотня. С усилием она подняла руку и провела Дюморту по щеке, покрытой однодневной щетиной. – Мой волк!

– Хочешь стать моей парой? – В его вопросе была какая-то обречённая решительность.

Он не будет сражаться за чужих девушек. Небо услышало его молитвы и дало ему половинку. Пусть она умирает, и став её парой он умрет вместе с ней. Но хотя бы миг будет не одинок в этой жизни.

– Пара это жена? – Она доверчиво смотрела на него, вопросительно приподняв тонкие, соболиные брови. Бледное личико рассекали грубые оспины, отвлекая внимание от тонких черт её измученного болезнью, симпатичного лица.

– Да, жена. Жена – навсегда.

– Навсегда… – Лали задумчиво вглядывалась в его синие глаза своими огромными, карими, влажными как у оленя. К щекам, покрытым испариной он температуры, прилипли прядки растрепавшихся, темных волос, цвета орехового дерева. Сильнее прижавшись к его груди, она решительно сказала. – Да, пара навсегда.

– Тогда мы должны совершить ритуал. – Дюм стянул с плеч свою охотничью куртку и постелил её на землю под раскидистым кленом, росшим тут на поляне, через которую проходила тропка к реке.

– Особый волчий ритуал? – Улыбнулась она сонно. Разум Лали начал скатываться в беспамятство.

– Да, обмен кровью. – Он, успокаивая, решился поцеловать её волосы. – Звучит страшно, но это всего лишь укус. О нем мне рассказал отец, древняя традиция, так поступали оборотни, найдя свою половину. – Он сел на куртку и оперся спиной о дерево. Удобно расположил орчанку на коленях, уложив ее голову себе на грудь. – Но для начала, раз уж мы решили быть вместе. – Он широко улыбнулся, показав зубы, улыбкой, от которой растаял бы лед. – Может, скажешь – как тебя зовут?

– Лали. А ты…?

– Дюморт.

– Ни когда не слышала такого имени. – На её губах тоже заиграла слабая улыбка.

– Я укушу. Вот здесь. – Он показал ей на шее место. – Совсем чуть, чуть. – Дюморт торопился. Ему казалось, душа избранной им орчанки как вода, утекала сквозь его пальцы. Он наклонился и куснул ее. Слизнул выступившую каплю крови. – Теперь ты. – Он подставил горло.

Лали вцепилась в него зубками. Она старалась, но сил ели хватило лишь чуть, прокусить ему кожу. На языке почувствовалась соль крови. Она сглотнула и обессилено откинулась на его грудь.

– Пара?

– Пара. – Он заправил прядку волос ей за ушко. – А теперь – отдыхай, моя храбрая маленькая волчица. А я буду охранять твой сон.

Он нагнулся и нежно губами прикоснулся к ее губам. Это все что он себе позволил. Обнял, согревая, и стал баюкать, слушая биение её сердца. Оно как будто отсчитывала мгновения его счастья. Её тело горело и на ощупь, было таким жарким. Сорочка влажная, прилипла к коже девушки, обрисовывая контур её худенького, но не лишенного женственных изгибов тела. Но никаких эротических мыслей в голове Дюморта сейчас не было. Все что он хотел, чтобы это ощущение целостности, появившееся в его душе, длилось вечно. Так размышляя о настоящем и стараясь не думать о будущем, он незаметно для себя задремал.

Дюму приснился сон. Он стоит на поляне, перекинувшись волком. На траве лежит волчица, молода, бурая оборотница. Она беспомощно водит мордой и как новорожденный щенок пытается встать на лапы. «Моя» где-то в нутрии отозвалось у него. Волк подошел и помог бурой подняться, поддерживая её головой под брюхо. Она смешно ступала, путаясь в лапах, удивленно махала хвостом. «Пойдем со мной» позвал волк пару, «Я научу тебя петь волчьи песни». Она доверчиво пошла, с каждым шагом все увереннее ступая в высокой траве. И вот они уже мчатся наперегонки, она игриво прыгает на него, кусает, играясь за холку. Волки поднялись на вершину холма, здесь ясное сегодня небо не загораживали деревья. Полная луна освещает все вокруг, весь лес виден отсюда как на ладони. Оборотень поднимает голову к небу и воет. Волчица наблюдает, потом, подойдя к нему вплотную, тоже начинает подвывать. Они касаются поднятыми вверх мордами и поют свою песню вместе. Глаза волчицы прикрыты от удовольствия – ей нравиться. Он счастлив.

Лали вынырнула из сонного царства, бурля распиравшей её изнутри энергией. Давно не чувствовала она себя так хорошо. Девушка повернула голову и увидела мужчину, который обнимал её во сне. Они лежали в центре поляны заросшей густой порослью, прямо на траве, тесно прижавшись. Оба полностью обнаженные. Аккуратно выскользнув из его рук, она села, чтобы можно было получше его рассмотреть. Никогда раньше она не видела обнаженного мужчину. Щеки её стыдливо зарумянились, но это быстро прошло, когда она вспомнила что он её муж. Пока Дюморт спал, Евлалие без лишнего стеснения, решила разглядеть его во всех подробностях. Оборотень был красив как бог! Когда она вставала, он развернулся и лежал сейчас, откинувшись на спину, подставив восходящему солнцу своё тело во всей красе. Его каштановые волосы были одного оттенка с волосами Лали и были длинной ниже плеч. Густые, чуть вьющиеся, красиво оттененные ярко-зеленой травой, они разметались по земле в беспорядке. Лицо спокойное с крупными, немного резкими, чертами. Губы тонкие, но не слишком, а нижняя пухлее верхней, что придало ему капризный вид. Нос прямой. Высокие скулы были сильно выражены, это было бы необычно для человека, но оборотню придавали только больше мужественности. Её взгляд скользнул ниже, на мощное тело, которое все казалось, состояло из мышц. Они бугрились под ровной, оливкового оттенка кожей, успевшей загореть за эти весенние месяцы. На широкую грудь, покрытую не большим количеством коротких волос. Темная дорожка спускалась по плоскому животу, поделенному на кубики, к курчавому треугольнику. Взгляд Лали замер в нерешительности, она слабо представляла, как выглядит мужской детородный орган. Просто знала, что мужчина и женщина отличаются. Волчица, которой она теперь на половину была, любопытно облизнулась.

Дюморт потянулся и проснулся. После сна осталось чудесное ощущение абсолютного счастья. Как будто что-то грандиозное произошло в его жизни, она изменилась и не будет теперь прежней. Он открыл глаза. Рядом с ним сидела голая оборотница и рассматривала его. Как покрывало её прикрывали густые, длинные волосы. Лицо прекрасное как у эльфийки с бледной, чистой кожей, нежной, полупрозрачной как листья лунной лилии. Она наклонилась к нему, опираясь на правую руку, волосы скользнули за спину, обнажая маленькие остренькие груди, украшенные торчащими коричневыми сосками. Дюморт глотнул.

– Тебе не стыдно? – Не подумав, сказал первое, что пришло в голову.

– Нет. А тебе? – Она любопытно смотрела большими, такими подозрительно знакомыми глазами.

– Ну… Как-то не привычно. – До него только сейчас дошло, что он тоже, абсолютно голый. Руками он поспешно прикрыл пах. И тут его осенило. – Лали?!

– Да, моя пара.

Когда они пришли в обитель, был уже полдень, (перед этим они сильно помяли траву на той поляне – искали свою одежду). И там их ждал сюрприз, в виде прекрасной Оливии и… Зои! Сардер спасая её от голода, заодно спас и от одиночества, уговорив на сеновале стать его парой.

Оли сидела за кухонным столом она стала настоящей красоткой. Ровная, фарфоровая кожа, будто подсвеченная изнутри делала её невероятно аппетитной. С растрёпанными, словно у прекрасной ведьмы, волосами, вдруг ставшими после переворота очень густыми, она вызвала бы зависть у любой городской красавицы. Амич сидел через стол напротив. Его, сейчас желтые глаза, неотрывно смотрели на не пришедшую еще в себя девушку. Весь вид обороняя, говорил о том, что он сдерживается из последних сил, чтоб не накинутся на неё прямо здесь и сейчас.

Остальные девушки причитали, охали и спешно собирали вещи для переезда на новое, постоянное место жительства – в замок. На слабые возражения Амичита, обалдевшего от красоты Оливии, поднялся настоящий, женский бунт. Дюморт не стал повторять его ошибку и просто молча, помог загрузить в повозки вещи девушек.