Текст книги "Ты забыл сказать "Прощай" (СИ)"
Автор книги: Lessy Rine
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
– Конечно, нет! – удивлённо рассмеялся он, выставляя меня полной дурой. – Я разве не говорил? У меня нет ни дома, ни семьи. Можешь звать меня дворняжкой, если хочешь. Я знаю, ты любишь такое.
– Что? – я смущённо начала оправдываться, а все узлы во мне вдруг перепутались. – Ничего ты не говорил!.. Даже наоборот – сказал, что у тебя есть сестра…
– Это была вынужденная ложь, – незаметно добавил он.
– И с чего ты взял, что я люблю “такое”? – не замечая его слов, продолжала я. К несчастью, слова кончились. Опустив голову, я схватила книжку со стола и тяжёлыми шагами скрылась за дверью. Постойте! Я вернулась в комнату, схватила парня за руку и посадила его рядом с собой на диване. Нельзя спускать с него глаз! Мало ли что натворит.
Уткнувшись в пожелтевшие страницы и вцепившись пальцами в тканевый переплёт, я напряжённо следила за Итеном. Словно очнувшись, он удивился и восхищённо осмотрел гостиную. Потом заметил меня – мне пришлось взаправду начать читать (правда я так и не запомнила ни строчки). Заинтересованно парень приблизился ко мне и тоже начал смотреть в книгу. Я резко закрыла её, чтобы он не знал, о чём она.
– Э? Неужели читаешь что-то для взрослых?
– Умолкни, – отрезала я. Даже ничего отрицать не буду. Пусть думает, что хочет.
Он скучал. А я сидела как на иглах. Не так уж это и плохо. Просто неинтересно. Если бы он просто отступил и ушёл отсюда, забив на меня, как любой нормальный человек, я бы и не пискнула, а лишь с довольным лицом зарылась в своих мыслях. Намного приятнее, чем сидеть без дела. Да и не верю я, что он “дворняжка”. У каждого человека есть семья. Да и если он сирота, дом-то у него должен быть. Совсем запуталась. Если бы он был столь же честным, каким преподносит себя, мне было бы намного легче, да и ему тоже. Мне трудно понять, где он лжёт, а где правду говорит, учитывая всю его странность и странность всего происходящего. Поэтому мне остаётся только плыть по направлению, куда указывает Итен.
– Точно не пойдёшь гулять? – спросил парень, с надеждой в словах и скукой в голосе.
– Точно.
– Даже если Инга позовёт?
– Даже если Инга позовёт, – подтвердила я.
Он поднялся с дивана каким-то воодушевлённым.
– Пойду прогуляюсь, – заявил он.
– Мне-то что? Я только рада.
Итен игриво показал зубы и хихикнул. Я проводила его недоверчивым взглядом до выхода. Как же бесит! Давно пора уже свалить. Да и объявил об этом так, словно мне какое-то дело до этого есть! Лишь бы не вернулся, лишь бы не вернулся!
С каких пор я так плохо о нём думаю? Он же мне помог. А я, конечно, благодарна, но и не хотела его ненавидеть. Хотя это и ненавистью не назвать. Обычная неприязнь. Нет, даже просто настроение плохое сегодня, вот он и попался. Именно так. Да, так и есть.
Выходя, Итен явно нарочно громко хлопнул дверью. На секунду мне даже показалось, что весь дом затрясся. Теперь, когда он ушёл, ко мне вновь вернулись уверенность в себе и ясность ума. Какое облегчение. Я словно охладилась и покрылась тонкой коркой льда равнодушия. Стало так спокойно, что всё, что волновало меня до этого, сравнялось, слилось с окружением и приобрело те же цвета и запахи, стало монотонным и столь же бессмысленным.
Я услышала шаги, неуверенные и хрупкие. Уткнувшись в книгу, мне оставалось лишь ждать момента, когда появится шанс сбежать в свою комнату без лишних подозрений и обид. Если показывать свою неприязнь напрямую, этому человеку будет намного больнее, чем, если ты будешь скрывать её. Но в случае, когда цель ненависти знает о твоём отношении к ней, игра в прятки станет худшим вариантом. Я же не могу сказать точно, что думает мама обо мне, поэтому предпочитаю чередование. Это запутывает её, она считает, что мной управляет настроение и окружение.
– Доброе утро, – тихо поздоровалась женщина. Мы просто не знаем, как вести себя друг с другом. Например, я не вижу смысла в этом приветствии, поэтому никогда не отвечаю на него.
Фреджа открыла баночку растворимого кофе, повернулась ко мне, словно собираясь спросить, буду ли его, но тут же опомнилась и отвернулась. Она всё ещё помнит мои вкусы? Я никогда не любила горячие напитки в отличие от неё. Они нагревают тебя изнутри. Мне приятнее холод.
– Как дела? – робко поинтересовалась мама, присаживаясь на другой конец дивана. Я успела спрятать книжку за подушкой – эта женщина не одобряет то, что я беру папины вещи. Особенно его книги. Даже учитывая нашу общую любовь к детективам. Говоря “нашу”, я имею в виду мою и папину. Мать я давно уже вычеркнула из семьи.
– Как обычно, – ответила я в тон женщине. Она включила телевизор, а именно новости. Я не любила их лишь потому, что они напоминали мне себя саму – такие же монотонные и скучные, серые и далёкие. В основном, каждый из нас не воспринимает чужие катастрофы всерьёз. Мы видим их беды, но не чувствуем боль так же сильно, как они – они, люди, не существующие для нас, лишь актёры, играющие роль тени, закрывающей нашу собственную жизнь, испытывают куда большее, чем то, что нам показывают. Мы не хотим видеть их реальность, ведь знаем, от этого будет хуже нам самим. Познав боль других, наши проблемы покажутся ничтожными, а мы не хотим признавать их мелочность, поэтому и закрываем глаза. Нам хочется верить, что нам трудно, нам хочется, чтобы нас жалели. Нам нравится выглядеть жалкими, но быть счастливыми.
Через какое-то время дверь распахнулась, показывая напыщенного и довольного парня. В одной из его рук блестел пластиковый контейнер, другой он заглаживал черные волосы. В такие моменты наступает неловкое молчание, после которого приходит взрыв эмоций. В большинстве ситуаций. И в фильмах.
Итен смотрел на Фреджу и неловко улыбался, она же смотрела на него в ином удивлении и растерянно то открывала рот с немой притензией, то учащённо моргала. Первым атаковал гробовщик.
– Здравствуйте. – Он сделал шаг вперёд и закрыл за собой дверь. Потом посмотрел на меня и сделал вид, что женщины здесь и вовсе нет. – Атти, я принёс тебе кое-что!
Вот надо ж было назвать меня “Атти”! Всё испортил.
Остановившись напротив, он протянул мне контейнер. Внутри краснела клубника.
– Во-первых, мы тут не одни. – Мне хотелось кричать на него, но я не позволяла эмоциям вырваться и сдержанно цедила звуки сквозь зубы. – Во-вторых, я уже говорила тебе не называть меня так. А в-третьих, – ты совсем иди.от?! – какого чёрта…
– Я же уже видела тебя раньше, кажется… – пере.била меня мама, через силу обтягивая своим мягким голосом слова. – Но… у меня такое чувство, словно это было очень давно. Агате, – она посмотрела на меня в поисках поддержки, – ты же знаешь, какая у меня хорошая память на лица, верно?
Я осторожно кивнула в знак согласия, быстро перематывая в голове разнообразные предположения по этому поводу. Если подумать, Итен оказался здесь только по работе, у него просто не было повода появляться поблизости когда-то давно. Но я ничего не знаю о его прошлом и не могу сказать точно, чем он занимался раньше. Учитывая его возраст, – не думаю, что он намного старше меня – она могла видеть его ещё ребёнком, но где? Да и за несколько лет, он мог сильно измениться.
В любом случае, лучше не думать об этом слишком много. Это сейчас неважно.
– А он твой парень? – неуверенно спросила Фреджа, поглядывая на Итена. И почему это первым приходит в голову всем, кто видит нас вместе? Пусть “все” – это и всего-то два человека.
– Нет. – Я тоже посмотрела на него. До сих пор ждёт, что я возьму клубнику. Я перевела взгляд на ягоду. Крупная и ярко-красная. Этот цвет освежает и успокаивает.
– Эй, – я обратилась к Итену, – ты хоть знаешь, какое сейчас время года?
– Весна, – довольный собой, ответил он.
– Ранняя весна.
– Вообще-то уже апрель.
– Ты шутишь, что ли? Да это ягодой-то не назвать!
– Почему же? – Его это и вправду удивляет?
– Сам попробуй.
Он сел на ковёр и открыл контейнер с громким хрустом. Клубника в его руках стала казаться ещё больше. Парень как-то слишком медленно и пафосно поднёс ягоду ко рту и столь же странно быстро съел её.
– Хм, безвкусная, – подметил он, явно расстроившись.
Итен с печальным видом уставился в ковёр и незаметно покачивался. Эта лёгкая улыбка запутывала, а глаза словно покрылись бледной дымкой.
– Я просто хотел развеселить тебя. Сделать тебе приятно. – Он закрыл лицо рукой. – Ничего у меня не получается… И это я-то хочу всё изменить? На что я надеюсь?..
Я молча следила за его движениями. Его слова не шелохнули меня, они были пустыми. Он выжимает из нас сострадание?! Я не стану жалеть его!
Мать явно не находила себе места. Она чуть привстала и с тревожным взглядом подбирала нужные слова – увы, они уже не понадобятся.
Парень резко вскинул голову, отмахнув последние следы печали, и ярко заулыбался нам. Нет, мне не нравятся эти его перепады настроения!
– Хм… – игриво протянул Итен и поднёс палец к губам. – Неужели я прервал драматичную сцену воссоединения матери и дочки?
Я вздрогнула от неожиданности – трудно понять, в какой момент он съязвит, в какой рассмеётся, а в какой вообще промолчит. Но это довольно интересно – разговаривать с таким человеком. В основном, меня не особо интересует общение – часто оно бывает скучным и однообразным, легко можно предугадать реакцию собеседника на твои ответы. Тут же надо извиваться.
– Конечно, нет, – отрезала я, вовремя сдержавшись, чтобы не добавить нечто вроде “Зачем нам воссоединяться?”
– Я, наверное, пойду, – устало пробормотала Фреджа. – Что-то голова разболелась. Агате, не забудь угостить мальчика пирогом.
Я проводила её пустым взглядом до комнаты, повторяя про себя одну и ту же фразу: “Какой к чёрту мальчик?”
– Пирог? – оживлённо воскликнул Итен, сверкая своей детской улыбкой. Я точно видела виляющий собачий хвостик за его спиной.
– Обещаю, конец будет счастливым.
Я вновь оторвала взгляд от книги. Итен заглядывал в дом через окно напротив телевизора, опираясь на раму с сонной, скучающей улыбкой. Его задумчивость парила в холодном влажном воздухе, втекающем в комнату прозрачной волной, а неестественная молчаливость и спокойствие предлагали мне и вовсе забыть о парне.
– Долго ещё собираешься там стоять? – машинально спросила я. В ответ он закрыл глаза и прислушался.
– Пока не пойдёшь со мной в парк, – заявил Итен, растягивая уголки губ и не отрывая от меня взгляда. Почему-то я представляла, что такие глаза смотрят “прямо в душу”, как обычно рассказывают в книгах, но эти были покрыты матовой пеленой и ничего не отражали, даже учитывая его повеселевший настрой.
Я промолчала. Даже если он и вправду простоит там так долго, как утверждает, я не стану потакать ему. Если хочет в парк – пусть идёт. Я-то тут причём? Да и если он так хочет прогуляться со мной, лучше бы вёл себя нормально, а не кидался пафосными фразочками.
Но без них я не представляю его.
Гробовщик неотрывно смотрел на меня, прямо в глаза. Этот кошачий взгляд невозможно отразить своим, мишени приходится смущенно отворачиваться или закрываться книжкой. В моём случае – оба варианта. Я чувствовала его атаку даже за слоем сотни страниц, но, уверена, лишь потому, что сама придумывала её себе. Осторожно опустив защиту, я бросила мимолётный выстрел и снова вернулась за щит. Итен не рассмеялся.
– Я так устал, – произнёс он, выпрямляясь.
Меня не волновали его проблемы, и мне вовсе не нравилось, что он хотел перекинуть их на меня. Несмотря на это, я промолчала. Легче воспринимать это как мысли вслух, не больше.
Итен приготовился к прыжку и одним продуманным движением перелез через окно внутрь. Пока я молча возмущалась у себя в голове, он, весь потухший, приземлился на диван и, свернувшись комочком, положил голову мне на колени. Тут все мои мысли рассыпались, голова опустела так же, как и всякий смысл, наполнявший действия парня, я вскочила и, собираясь выкрикнуть что-то, запуталась и без лишних фраз оставила Итена наедине со своими глупыми желаниями.
Застёгивая пуговицы на пальто и укутываясь в мягкий шарф, я уверенными шагами направлялась вдаль. Если он не уходит, уйду я. Куда уносит меня эта дорога? В эту сторону я не ходила, да и незачем было. Порывы ветра указывали мне путь, люди и дома разрезали пространство на тонкие полосы улиц с кривыми краями.
Нет, нельзя было поддаваться эмоциям. Зря я сбежала. В этом нет вины Итена, он просто следовал своим желаниям. Но ведь я такая же. Пора бы уже принять, что каждый человек – личность со своими принципами, мнением, волей и прочими определениями из учебника обществознания. Просто надо принимать всё происходящее как должное. Тогда будет легче.
Я плавно замедлила шаг и впервые за это время оторвала взгляд от земли и осмотрелась. Ну и где я? Если идти обратно, то я вернусь домой, верно? Но я не обращала внимания на то, куда иду, поэтому и не помню, где куда заворачивала. Будет трудно вернуться. Особенно учитывая то, что телефон и кошелёк я оставила дома. И не позвонить, и не пройти по навигатору, и не заказать такси. Я могла бы спросить дорогу у прохожих, но боюсь, моих коммуникабельных способностей на это не хватит, да и на местности я ориентируюсь плохо. Всё же, стоит попытаться. Я подошла к незнакомой женщине и обратилась к ней, но она даже не обратила на меня внимания и прошла дальше с таким же занятым видом. После этого мой положительный настрой сразу дрогнул, а ещё две неудачные попытки добили его.
В итоге, я решила идти в одном направлении, доверяясь своему чутью. Может, выйду в знакомые места.
Пройдя буквально пару метров, мой взгляд зацепило что-то чёрное. Кот. Итен, если быть точнее. Интересно, он пришёл извиниться или показать мне дорогу домой? Надеюсь на оба варианта.
Я села на ближайшую скамейку, и кот запрыгнул ко мне, изнеженно мурлыкая. Вёл он себя странно, всё тёрся о мои руки с довольной мордочкой. От этого мне стало противно, ведь вся его шерсть была грязной и местами даже мокрой – она марала мои пальто и кожу.
– Прекрати, – шепнула я ему, и он замер, подняв голову ко мне. Говорить с котом, конечно, жутко странно, но и человеком стать Итен при всех не мог. А я не хотела ждать подходящего момента и стремилась разъясниться перед ним как можно быстрее.
– Прости, что сбежала, – начала я, – но ты сам довёл меня до этого. Просто, если бы ты вёл себя более сдержанно и не творил всяких глупостей, мне бы не было так неловко.
Кот улёгся на моих коленях и закрыл глаза. Так уж и быть, разрешу ему, но только в знак извинения.
– Знаешь ведь, каково мне сейчас. Можно сказать – нет, даже нужно, – ты спас меня. Я, правда, благодарна, но не настолько, чтобы позволять тебе играться со мной, как с какой-то старой игрушкой. Пойми.
И тут кто-то упал на скамью рядом со мной так неожиданно, что кот сбежал в ужасе вниз и зашипел. Подняв глаза, я поняла, насколько облажалась. Итен еле сдерживал смех и, казалось, вот-вот взорвался бы, если бы что-то не остановило его. Я совсем смутилась и отвернулась, чтобы он не видел моего лица. Надо же было спутать обычного кота с Итеном! Как стыдно! Теперь я осознаю, что несла какую-то чушь, и даже рада, что он не слышал меня… или слышал?!
– Ты снова потерялась? – выплеснул Итен, успокоившись. Снова? Конечно, он иногда говорит странные вещи, но не настолько же.
– Кажется, да, – призналась я и тут же сменила тему. – Слушай, могу я сделать что-то для тебя взамен? Ведь ты буквально спас меня… от этого проклятия.
Он побледнел. Три секунды удерживал вялую улыбку, а потом неловко рассмеялся:
– Мне ничего не нужно, всё же, это моя работа…
– Даже так! Что ты получаешь взамен? Я знаю, ты работаешь на какого-то “Главного”, но разве у тебя нет права выбора? Почему бы тебе просто не жить нормальной жизнью?.. Если я могу избавиться от проклятия, то и ты тоже!..
Он нежно коснулся моего плеча и посмотрел прямо в глаза.
– Нет. – Я заметила, как дрожит его рука. – У меня нет права выбора, я лишь кукла Главного… Даже если я называю это работой, я ничего не получаю взамен… кроме жизни. Мы, гробовщики, живём только благодаря Главной Аномалии, он же даровал нам эту жизнь. Я не знаю, что случится со мной, если сбегу. Прости, что рассказываю тебе это… Ты не должна знать.
Почему я не чувствую ничего? Мне должно быть жалко его, не так ли? Я не слышу правду во всех его словах, лишь часть мне кажется истиной. Если так, то я вообще не буду верить его словам.
– Что я могу сделать для тебя? – повторила я настойчивей, чётко выговаривая все слова.
– Раз ты так хочешь… – Он ласково улыбнулся, и я ощутила тепло, исходящее от него. Он поднял указательный палец. – Обещай мне две вещи. Первое – обещай, что не станешь меня ненавидеть.
Я кивнула и после добавила:
– Разве можно ненавидеть своего спасителя?
– И второе – обещай, что…
“…не влюбишься в меня”.
Я впервые за долгое время улыбнулась. Этот парень оказывает на меня мощнейшее влияние.
– Неужели в тебя так часто влюбляются? – поинтересовалась я, пытаясь скрыть свою улыбку. Он быстро кивнул и неестественно поднёс руку к затылку. – Не волнуйся, мне это не нужно.
Итен вопросительно посмотрел на меня.
– Ты, правда, считаешь, что решаешь, в кого влюбиться?
– Ну, раз так, то не делай ничего, за что я могла бы влюбиться в тебя.
Говорить об этом было непривычно, но странно легко в окружении людей, которые видят тебя впервые, если вообще обращают на тебя внимание.
– Хорошо.
Его лицо выглядело серьёзным и спокойным, но достаточно весёлым. Я постаралась состроить такое же, но, конечно, его это рассмешило.
– Да и не думаю, что за несколько дней смогу полюбить тебя, – добавила я, веря в свои слова, как в оберег, защищающий от проклятья. Если верить во что-то всем сердцем, оно ведь так и будет? Пожалуйста, пусть всё останется как есть. Нарушала ли я когда-нибудь свои обещания? Уже и не помню.
– Раз так вышло, что мы на улице, – включил Итен старую пластинку, – может, сходим в парк?
– Ты же сам сказал, что не станешь сближаться со мной, а теперь зовёшь на свидание?
Он совсем приуныл. А потом нашёлся.
– Ну, я просто не хочу, чтобы ты ненавидела меня.
– Если мы перестанем общаться, я не стану ненавидеть тебя.
– Моя работа…
– Не включает прогулки с девушками, – закончила я за него.
– Откуда ты знаешь? – Загадочная улыбка и хитрые глаза. Мне захотелось ударить его.
Его лицо всегда было малоподвижным. Словно маска сковывала его, не позволяя расслабиться. Он всегда улыбался, но по-разному. Его глаза были наполнены слезами, но силой воли он сдерживал их. Дрожащие брови сведены, печальный, страдальческий взгляд рассеян на полпути. Почему ты сдерживаешь свои эмоции?
– Я схожу за мороженым, – сказал он, развернувшись, и неуклюже побежал спиной вперёд, изредка поглядывая назад.
Он всё же смог уговорить меня погулять с ним. Я решила остановиться на мнении, что он очень хотел побывать в этом парке, но одному идти было скучно. А так как я единственная, с кем он здесь знаком, то и единственная, кто может составить ему компанию. Но согласилась я только на следующий день после просьбы, так что и второй мой выходной утонул в желаниях Итена. Хотя, если подумать, без него я бы снова провела эти два дня как обычно – читая книги и слушая музыку.
Я поёжилась. Было холодно и сыро, как и бывает здесь весной. К счастью, дождь только собирается. Это может стать хорошим поводом спрятаться дома… Подождите, Итен, что, мороженое купить пошёл? Надо было его остановить, а я как всегда увязла в мыслях и отпустила его, не подумав.
Я медленно шла и смотрела лишь под ноги или прямо. Мне бы не хотелось встретить кого-то из знакомых. Представляю их удивлённые возгласы: “Это Агате, или мне кажется?”
Быть одиночкой в жизни трудно. А если ты ещё и из тех, кто боится меняться на людях, трудно вдвойне. Это как хотеть что-то сделать, но быть парализованным. Да, одиночество – это паралич жизни.
Раньше я была другой. Легко догадаться, что изменило всё проклятие. Вспоминая себя прошлую, я вижу наивную и легкомысленную оптимистку, которая не перестаёт улыбаться. Тогда мне легко давалось общение с другими детьми, я была эпицентром шума и смеха. Та девочка могла подружиться с кем угодно и вывести из тени самых неразговорчивых ребят. Я даже не понимала, каково им. Может, если бы я была сильнее, я смогла бы улыбаться и после смерти отца. Но проклятие сковало меня, а после долгих разговоров с психологами стало ясно, что никто меня не понимает. Но теперь появился Итен. Когда проклятие спадёт, я снова вернусь к началу, к нормальной жизни.
Я, наконец, подняла глаза. Две фигуры шли навстречу мне, что-то обсуждая, но из-за ветра я не слышала их голосов. Поразительно, как мал был шанс встретить её здесь, учитывая, что Инга казалась всегда такой занятой. Трудно просто представить её идущей в одиночестве и тихо напевающей какую-нибудь мелодию. Нет, она всегда окружена болтливыми друзьями и если и напевает, то во весь голос.
– Атти, я и представить себе не могла, что встречу тебя здесь, – воодушевлённо воскликнула она, подбежав ближе.
– Теперь и ты меня так называешь… – Я почувствовала, как изменился мой голос – он стал каким-то отчаявшимся-смирившимся. Мне тут же захотелось вернуться в прошлое и произнести эти слова безэмоционально и монотонно.
– Только не говори, что тебе не нравится, – вмешался Итен. Я ощущала противную сладость на языке, видя этих двоих вместе, ещё до того, как заметила протянутое парнем мороженое. Я аккуратно взяла его, стараясь не касаться бледных рук Итена, что у меня успешно вышло.
– Спасибо.
– Не за что, – добродушно шепнул Итен. – Деньги-то твои.
Что?
После гневного монолога, снабжённого негодованием, злобой и прочими неприятными эмоциями, выходящими из меня в виде обзывательств, он, кажется, понял свою ошибку, но признавать её не собирался, объясняясь отсутствием собственных денег. Я, конечно, простила его, но только мысленно, – мне хотелось посмотреть на его мучения и полусерьёзные извинения, но и этого не произошло, что меня неожиданно успокоило.
Всё это время Инга смеялась, а, когда мы замолчали, резко обняла меня.
– Я так рада, что с тобой всё в порядке, – этот голос слишком нежный для такой яркой девушки. Я промолчала. Только затем, чтобы она отлипла без всяких обид. Но она прижалась и молчала в ответ. Она такая тёплая. До меня дошло, что Ингеборга такой же человек, как я. Впервые за всё время со дня нашего знакомства я подумала о её чувствах. Она всегда была рядом, поддерживала меня и помогала, даже не надеясь на ответ. А что для неё сделала я? Из-за меня она потеряла друзей, уважение и доверие. Но ведь это её выбор. Даже так, я не понимаю её. Зачем ей такая, как я? Наверное, я слишком эгоистична, чтобы осознать это.
Так же резко, как обняла, Инга отстранилась. Она встала рядом с Итеном и обхватила его руку.
– Атти, тебе так повезло с парнем.
Снова.
– Я же говорила не называть меня так, и мы не пара! – мне уже начало надоедать это. Они специально, что ли?
– Правда? Тогда позволь мне украсть его на денёк.
Инга, которая никогда не обращала внимания на парней и общалась только с девушками, спрашивает такое? Такое чувство, будто я отвлеклась на секунду и упустила нечто важное.
– Думаю, да, – с комом в горле выдавила я. – Я буду только рада избавиться от него. Он уже меня достал.
Итен вздрогнул, а его улыбка слегка угасла. Печальный взгляд, как у брошенного щенка.
– Не бойся, я не ненавижу тебя.
Он не изменился.
На самом деле, я не была рада.
Сладкий привкус на языке, ком в горле и тающее мороженое в руке.
Я совсем про него забыла.
Вид у Итена, которого уводила Ингеборга, был растерянный и даже немного напуганный, отчаявшийся. Он не хотел идти вместе с ней, он хотел провести этот день со мной. Это ведь я приютила его. Он мой дворняжка. Я даже не представляла, что он может быть рядом с кем-то другим. Мне казалось, Итен не существует без меня. Как глупо.
Не было смысла бродить по парку в одиночку, и я вернулась домой. Мама куда-то ушла, так что было тихо и пусто.
В конце коридора было три комнаты: ванная, вторая спальня и кладовка. Я направлялась в последнюю, чтобы вернуть прочитанную мной книгу и взять новую. В основном, там хранились вещи отца, с которыми мы так и не смогли расстаться: его книги, часть одежды, всякие мелочи и альбомы с семейными фотографиями. Там же находилась и моя гитара до того, как я спрятала её у себя. Я боялась, что мама продаст её, но та даже не заходила в кладовку.
Я заглянула в спальню. Забавно, даже твёрдо убедившись в отсутствии хозяйки в доме, я в страхе ожидала её увидеть. Но пусто. Плотные шторы были задёрнуты, а свет просачивался через тонкую полосу меж портьер. Стараясь не шуметь, что тоже было странно, я прошла к комоду и выдвинула верхний ящик, где мама обычно хранила ключи от кладовки. Обыскивая глазами знакомую область, я не нашла нужную вещь, но мои глаза зацепило нечто другое. Рамка с фотографией, спрятанная в дальнем углу. В полумраке я рассматривала семью, запечатлённую на фото, а воспоминания будто остались со мной с прошлой жизни. Я не помню тот день, но помню то время, то место, то настроение. Мы улыбались; счастливая, тёплая и заботливая семья. Мы любили друг друга. Любим ли сейчас?
Мама до сих пор хранит эту фотографию. Она не забыла отца. А, значит, старая боль не ушла. Она всё ещё ненавидит меня? Это ведь я разрушила ту жизнь. Только я виновата. Мы все это понимаем.
Я нашла ключ в другом ящике. Возможно, мама использовала его и заметила, что я беру папины вещи. Надо быть осторожней.
Кто-то схватил меня за руку, и я машинально обернулась, остановившись в проходе.
– Это ты его убила, – вскрикнула незнакомка со слезами на глазах. – Что, тебе этого мало было, да? Но зачем… зачем так жестоко?!
Она расплакалась. Я почувствовала на себе тяжёлые взгляды одноклассников. Но только потом поняла, что они были устремлены на девушку. В этот момент я ощутила себя частью нашего класса, увидела стену из агрессивных собак за собой, готовую обрушиться на чужака. Но это лишь иллюзия.
– О чём она? – удивлённо спросила Инга, подойдя ближе.
– Не притворяйся, будто ничего не знаешь! – сквозь рыдания процедила незнакомка. – Почему именно Пит?!
Теперь я поняла. Думаю, для неё Питер был важным человеком, они были близки. Возможно, она его сестра или подруга… Но, что более важно, это реакция остальных.
– Какой Пит? – Инга нахмурилась и поднесла палец к губам, задумавшись. – Я знаю нескольких, не уверена, о котором из них ты говоришь…
– Питер Бейкер! – Девушка была на пределе. – Мой брат! Вы же знакомы, вы же одноклассники!
Ингеборга отступила и замерла в неподдельном испуге. По ней было видно, что она ничего не понимает.
– Но… – дрожащим голосом прошептала она. – Разве у тебя есть брат?
– Эй, ты, – к нам подошёл какой-то парень, выглядел он устрашающе, – совсем тупая, что ли?! Нет в нашем классе никакого Питера! Ошиблась ты или нет – вали отсюда!
– Да что с вами не так?! – взревела незнакомка. – Почему все забыли о нём?.. Вы издеваетесь надо мной, да?! Так знайте, это не смешно!
Она убежала, оставив целый класс в угрюмом молчании.
– И что это было? – тихо произнёс кто-то.
Что-то не так.
Странно. Не похоже, что Инга притворялась.
– Забудь о ней, – сказала она. – Сумасшедшая какая-то. Только настроение испортила.
На глазах у Ингеборги блестели слёзы. Она очень пуглива.
– Постой. – Я остановила её, схватив за руку. – Это какая-то игра? Зачем вы делаете вид, что не помните Пита?
– Что? Ты заодно с ней?
Она ухмыльнулась и села за парту.
Неужели все забыли его?
Но та девушка, его сестра, помнит о нём. И я помню.
Но у меня есть причина. Я же его убила.
Почему помнит она?
Кажется, Итен говорил что-то подобное… “Готова ли быть единственной, кто помнит их?”
Так вот что он имел в виду. Нет, я не готова. И я не единственная. Разве могут родители забыть своё дитя? Даже его сестра не забыла. Им ещё больней, уверена.
Для меня это только странное чувство и безвкусное одиночество.
– Инга, а чем вы занимались вчера с Итеном? – Я стремилась как можно быстрее перестать думать о ситуации с Питом, поэтому сразу сменила тему, без мягких переходов.
– Если тебя это волнует, – Она подняла голову, ненадолго оторвавшись от раскладывания тетрадок и прочих мелочей, – то он тебе, как минимум, не безразличен.
– Конечно, ведь он помог мне, – опешила я, удивляясь такому её умозаключению, чуть не сорвавшись на слова о спасении.
– Ничем противозаконным, – ответила на вопрос девушка, разглядывая что-то в рюкзаке. – Мы просто поговорили.
– О чём? – не унималась я, осознавая, что докапываться до неё глупо и бесполезно. Даже если я узнаю, это ничего не изменит.
– О любви, – Она начала загибать пальцы, – путешествиях, моде, подарках и котах… Они такие милые! – вдруг вскрикнула она, и несколько человек обернулось на нас. Теперь продолжать расспрос просто невозможно. Мы и так притянули слишком много внимания.
Легче представить Итена, болтающего о любви, чем о моде. Он же сам велел мне не влюбляться в него. И я даже не знаю насколько можно верить Инге. Что из этого правда, а что ложь? Какие у неё цели и причины? Я её до сих пор не понимаю.
– Если тебе интересно, – снова заговорила Инга, – могу рассказать, что он о тебе думает.
– Нет, спасибо, – отмахнулась я.
А что он обо мне думает? Считает меня дурой? Или ненавидит? Вряд ли любит. Скорее всего, я для него очередной клиент. Никакая. Возможно, пустая. Не стоит строить воздушные замки, но лучше и в темницу не заходить.
– Я бы тебе и не рассказала. Я умею хранить секреты, – заявила девушка.
Секреты? Так это что-то секретное…
Неужели!..
Нет, конечно, нет. Мы договорились не влюбляться друг в друга и не ненавидеть… Постойте, только я на это соглашалась. Он ничего не говорил. Чёрт!
– Знаешь, ты впервые сама начала разговор. – Приступы меланхолии для Ингеборги редкость. – Я так рада. Наконец-то, мы сможем стать настоящими подругами. Я так долго этого ждала.
По её щеке покатилась слеза, но девушка вытерла её прежде, чем та достигла подбородка. Встряхнувшись, Инга улыбнулась и засияла своим повседневным позитивом.
– Так лучше, правда? Прости за это.
Для обычного подростка это уж слишком драматично. Ну да ладно.
С какого момента можно считать двух людей друзьями? Когда они достаточно близки, чтобы раскрывать свои секреты? Когда общаться становится легко и приятно? Когда трудно представить расставание? Когда тебе не всё равно на этого человека? Когда замечаешь каждую деталь и знаешь, как помочь в трудной ситуации? Когда понимаешь другого человека лучше, чем себя? Когда же, когда?
Как трудно.
Друзья ли мы с Ингой?
Наверное, нет.
В делах загробного мира всё становилось с каждой ночью только хуже. Нет, поначалу всё было хорошо. Я встречала своих жертв, мы прощались, и я шла дальше. Проблемы начались, когда остался только отец. Зря я откладывала наше расставание до последнего. Теперь я немного не уверена, смогу ли закончить это дело в срок. Каждый раз, натыкаясь на папу, я не успевала даже поздороваться с ним – он скрывался в пустоте сразу же. Потом я начала замечать, что время, которое я провожу в Пустоте, стало сокращаться, пока не дошло до нескольких десятков минут. А отца я не видела уже три ночи. Я боюсь. Вдруг он исчез? Почему он сбегает от меня? Он…
