Текст книги "Самое главное (СИ)"
Автор книги: Лэрт Раота
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
***
Брайан ведет свой «Корвет», а на соседнем сиденье Бен Брукнер смотрит на свои испачканные в крови руки и, кажется, находится в глубоком шоке после того, что произошло на митинге памяти.
А Брайан снова уныло хвалит себя за проницательность: в том, что на митинге обязательно случится какое-то дерьмо он был уверен с самого начала.
И он успокаивает Бена… ну, как умеет, конечно.
– Если бы это не сделал ты, это был бы я, – говорит он, протягивая ему полотенце сомнительной чистоты и назначения. – Ты защищал того, кто тебе дорог, поэтому не стоит так переживать. Я бы вообще убил на хуй.
– Я избивал человека, как животное, не соображая, что делаю, – глухо говорит Бен, а его глаза сейчас не голубые, а какие-то белые и слепые. Такие бывают у сумасшедших. – Я сегодня изменил всем своим принципам… всему тому образу жизни, который я вел до этого. Это предательство. Я не имею права учить моих студентов, если сам предаю собственные принципы и идеалы.
– Принципы придумывают люди, а идеалов не существует, – Кинни закуривает и протягивает сигарету Брукнеру. – Так что расслабьтесь, Профессор.
Бен не курит и ведет здоровый образ жизни, но сейчас он берет сигарету и делает несколько глубоких затяжек. Это великий самообман, что сигареты помогают расслабиться, но он почему-то всегда работает.
– Я испачкал твое полотенце, прости, – Брукнер возвращает искомый предмет Брайану весь в крови.
– Ничего, это для того, чтобы кончать… ну, если в дороге что случится, – Брайан усмехается, видя выражение лица Бена. – Так что, не стоит извинений.
– Да уж, тогда точно не стоит, – соглашается Бен, иронически хмыкая.– Ты странный человек, Брайан. Когда от тебя нужна поддержка, то её не дождешься, потому что ты ведешь себя, как последний сукин сын. Но это, в конце концов, оказывается именно тем, что надо. Как это у тебя получается?
– Это в крови, такому нельзя научиться, – Брайан шикарным жестом откидывает челку со лба. – Простым смертным это недоступно.
– Угу, – кивает Брукнер, и Брайан понимает, что Профессор видит его насквозь. – Тут, главное, не заиграться. Когда понимаешь, что без простых смертных ты вообще никто и никому не нужен. Любят-то тебя и тобой восхищаются именно они. Кстати, о любящих смертных… ты не видел, куда отправился Джастин? Он еще утром звонил, спрашивал, когда будет удобно заехать в больницу…
– Не видел, – Кинни мрачнеет. – То есть, видел, но потом, когда тебя от этой мрази оттаскивал потерял из виду. Позвони ему. Лично я не знаю, когда увижу его снова.
– Вы помирились и снова вместе? – тон Бена дружелюбный и ровный, он, кажется, пришел в себя, хотя Брайан уверен, что дома Брукнера ждут долгие часы медитаций и многочисленные попытки достичь гармонии с самим собой. – Или это не совсем то, что ты от него хочешь? Только не говори опять про свободу трахаться везде и со всеми, потому что я не поверю. Теперь уж точно.
Брайан сейчас слишком устал, чтобы закатывать глаза и презрительно кривить губы, споря с тем, что уже так очевидно. Тем более, Бен прав абсолютно – эта самая пресловутая свобода сейчас выходит ему боком… и другими местами, о которых даже упоминать не хочется.
– Не уверен, что мы вместе, – любого другого Брайан раньше послал бы на хер с такими вопросами, но сейчас… почему не сказать? Тем более, Бен поймет. – Он мне не верит.
– Надеюсь, ты понимаешь почему, – негромко говорит Бен. – Ты слишком долго убивал в нем любовь. И, кажется, преуспел.
– Иди к черту, – сквозь зубы шипит Кинни. – Я не прошу, блять, твоих глубокомысленных сентенций. Просто заткнись. Ты ни хера не понимаешь…
– Конечно, где уж мне, – Бен нисколько не злится, наоборот, смотрит с сочувствием, и это бесит. – Только вот, Брайан, что бы ты сейчас сказал, если бы на месте Майкла в больнице лежал Джастин? Сидел бы ты рядом с ним, ловя каждый вздох или просто дал бы чек медсестре, чтобы ухаживала за ним получше и уехал бы трахаться на Марди Гра?
Брайан молчит, потому что ответ так очевиден, что его даже стыдно озвучивать. Только зря слова тратить. Не просто сидел бы рядом – вообще не отошел бы ни на миг, сдох бы там только ради того, чтобы просто облегчить его боль.
Кинни до крови закусывает губу, а крылья носа белеют от бешенства. Он просто не хочет и не может представить Джастина на больничной койке, опутанного проводами и капельницами. Мозг пасует и сердце колотится, закупоривая вход в легкие и не давая дышать.
– Думаю, ты сам себе уже ответил на все эти вопросы, – Бен слегка улыбается. – Поэтому, не стоит набрасываться на людей вокруг, только потому, что ты сейчас кроешь самого себя последними словами, понимая, что сам виноват в том, что не можешь получишь самого главного. Но, Брайан, я думаю, ты понимаешь и то, что у тебя есть шанс все исправить. И поблагодарить небо за то, что он у тебя есть.
– Небо уж как-нибудь обойдется без моих благодарностей, – роняет Кинни, но больше ничего не говорит, сосредоточенно глядя вперед на дорогу.
Бен успокоенно кивает словно самому себе – значит, со всем остальным Брайан Кинни согласен. А значит – сам разберется, как ему вернуть Джастина Тейлора.
– Бен, я у всех спрашиваю, кто там был, в «Вавилоне»… может, тебе что-то на глаза попалось необычное… или кто-то? – Брайан круто меняет тему, не желая больше говорить о своих промахах. – Сам же знаешь, на копов надежды мало, может, мы сами сможем хоть что-то узнать?
– Я так и думал, что ты не захочешь остаться в стороне, – Бен задумывается, а потом отрицательно качает головой. – Поверь, я не меньше твоего хотел бы помочь, но… нет, Брайан, ничего такого не припоминаю.
– Ясно… ничего, все нормально, я все равно вычислю эту мразь, – Брайан немного разочарован, но не сильно: понятно же, что так быстро, нахрапом, найти террориста не удастся. – Надо будет еще раз просмотреть все списки приглашенных. И спросить остальных.
– Конечно, – кивает Бен, и вдруг внезапно хмурится. – Погоди, я кое-что вспомнил... Знаешь, когда ты сказал про списки приглашенных… был кое-кто, кого вряд ли пригласили. Может, он был с кем-то, в качестве пары, но я видел его одного. И очень недолгое время. Потом он ушел… где-то минут за десять до взрыва, я видел, как он пробирался к выходу в толпе. Может, это просто совпадение, но…
Бен замолкает, а Брайан ощущает азарт и ярость, чувствуя, что его интуиция не обманывает.
Вот оно! Неужели?
– Кто? – хрипло спрашивает он. – Кто это был?
И Бен называет имя.
А Брайан, услышав его, почему-то даже не удивляется, а просто не понимает, как он раньше не догадался.
Свой и чужой
– Я выясню, – Брайан приходит в себя только когда чувствует, что у него болят руки от того, как сильно он впился пальцами в руль машины. – Бен, не говори пока никому… ни единой душе. Особенно…
– Джастину. Я понял. Я не скажу, – Бен встревоженно глядит на Брайана. – Только не пори горячку, ладно? Это, действительно, может оказаться простым совпадением. Логика и спокойствие – вот что сейчас тебе нужно.
– И кто это мне говорит? Кровавый Профессор? – Кинни недобро ухмыляется, чувствуя, как его изнутри распирают ярость и бешенство. И еще – желание поскорее встретиться лицом к лицу с этим ублюдком. В том, что это он, Кинни не сомневается. Опять интуиция или еще какая хрень, но он знает, кто ответит ему за всех его близких. За Майки. И за Джастина.
– Брайан, я знаю, что я не имею права, но… прошу тебя, не спеши впадать в неистовство и крушить все вокруг направо и налево. Он же один из нас.
– Нет, он не один из нас. То, что кто-то является педиком, еще не значит, что он нормальный человек, – Кинни прибавляет скорость, хочется уже поскорее что-то сделать, добраться до того, кто чуть не забрал у него Джастина и впиться в горло клыками. – Но не беспокойся, Професс, я буду благоразумен и прежде, чем разорвать его на куски задам пару вопросов.
– Может все-таки в полицию? Карл проверит… – Бен говорит, но уже понимает, что это бесполезно. Брайан привык делать все сам, тем более, он сейчас в таком эмоционально взвинченном состоянии. – Или, хотя бы… может, пойдем вместе?
– Нет, Бен, – Кинни словно гвозди вколачивает. – Я все сначала узнаю. А потом и полицию поставлю в известность. Я все сделаю как надо, ты же меня знаешь.
– Знаю… вот поэтому и беспокоюсь, – Бен вздыхает. – Ладно… отвези меня к Майклу в больницу, если тебе не сложно.
– Мне-то не сложно… но, может, ты сначала хоть руки отмоешь от крови?
– Да… не помешало бы… – Бен задумчиво смотрит на ладони. – Тогда… я домой заеду, наверное…
– Я тебя в машине подожду, потом вместе поедем. – Брайан раздумывает о своем расписании на сегодня. – Посмотрю, как там Майки.
– А заодно проверишь, не там ли Джастин, – Брукнер понимающе кивает.
– Терпеть не могу таких вот засранцев, которые все-то знают и не могут промолчать, – фыркает Кинни, но довольно беззлобно: Бен уже в курсе всего, так что и выёбываться перед ним нет никакого смысла.
– Это себя, что ли? – Бен улыбается, и Брайан, не споря, возвращает ему улыбку, правда, кривоватую, но от души.
Бен – хороший парень, пусть у них с Майки все будет хорошо.
***
Джастин раздумывает, что ему сейчас делать. Он собирается в больницу к Майклу, но, честно говоря, рассчитывал на то, что его отвезет Брайан, и они навестят Майкла вместе. Хочется не просто быть с Кинни вместе в постели или танцевать в клубе, хочется общих дел в обыденной жизни… собственно того, из-за чего Джастин и ушел, увидев, что все его попытки разбиваются о нежелание Кинни по-настоящему впустить его в свою жизнь.
Но сейчас снова есть надежда… вроде бы. Если Брайан, и вправду, хочет его видеть рядом, если он даже (охренеть!) предложил ему выйти за него, пусть и просто из упрямства или беспокойства, еще не отойдя от шока после взрыва, то, может, что-то у них получится?
Джастин слегка улыбается: если в то, что Брайан его любит, по-своему, конечно, он может поверить, то это предложение пожениться кажется просто смехотворным, настолько оно не вяжется с образом мистера «я-не-верю-в-любовь-я-верю-только-в-трах». Немного грустно, конечно, но… таков уж Брайан Кинни, и он, Джастин, любит его таким, как есть. Как знать, может быть, когда-нибудь, если им удастся остаться вместе, Брайан подпустит его к себе настолько близко, что, и правда, всерьез предложит…
Джастин трясет головой, сердясь на себя за глупые мысли. Это же Брайан – с ним никогда не знаешь, что случится через час, а он тут на будущее загадывает.
Вот и сейчас Брайан уехал с Беном, сам его чуть ли не в охапку схватил и утащил после этого инцидента на митинге. Джастин понимает, насколько Брайан сделал все верно и как вовремя увез с места происшествия мужа Майкла.
И правильно Бен сделал, что избил это чмо, которое посмело такое сказать про его любимого человека.
Джастин представляет, что если бы вот такое кто-то сказал про Брайана, он бы убил эту тварь, наверное. Нет, точно убил бы.
Тейлор думает о Брайане. Ничего конкретного, просто о Брайане – и все. О том, как они трахаются, моются в душе вдвоем, как он улыбается, какие у него горячие губы и красивый член. О том, что если бы не было в его жизни Брайана Кинни, то и самого Джастина тоже не было бы – такого, какой он есть.
С ним – больно и охуенно, а без него – невозможно.
Все-таки сильно на него этот взрыв повлиял… словно все то, что Кинни прятал на самом дне души, придавливая всем цинизмом, что у него есть, чтобы, не дай небо, не всплыло случайно, сейчас выплеснулось наружу, заставляя самого Брайана вывернуть наружу все самое тайное, что было заперто в таких закоулках его души, куда он сам подолгу не заглядывал.
Если честно, то страшновато немного, причем, сам Джастин не понимает, чего он опасается: то ли того, что новый Брайан исчезнет и вернется старый, то ли наоборот.
Но Джастин сейчас очень хочет увидеть Брайана, почему-то жуткое желание после всего, что случилось. Наверное, просто хочется удостовериться, что с ним все в порядке.
И Джастин идет в разрушенный «Вавилон» почему-то решив, что может застать Брайана там.
***
Джастин невольно замедляет шаг, подходя к клубу. «Вавилон» сейчас – место преступления. За прошедшие сутки все завалы разобрали, и, если смотреть снаружи, уже и не скажешь, что здесь совсем недавно прогремел взрыв.
Здание оцеплено, но Джастин видит Карла у двери, который кивает своим, чтобы пропустили.
– Я пришел забрать видео с камер наблюдений, – объясняет Карл. – Правда, их здесь всего две, но мало ли… может, как раз что-то увидим.
– А можно я тоже посмотрю? – Джастин понимает, что ему, скорее всего не разрешат, но Карл все-таки свой, вдруг получится. – Может, я смогу помочь или что-то вспомню?
– Ладно, – поколебавшись, Хорват дает разрешение. – Никуда от монитора не отходи, если что увидишь – сразу говори мне. А я пока пойду, узнаю у саперов, что они насчет бомбы раскопали.
Джастину немного страшно, но почему-то не сильно. Наверное, он просто не успел осознать все до взрыва, а после было не до этого: шок, а потом сразу Брайан. Что, в принципе, тоже было шоком. Если честно, Джастин был уверен, что когда они все были на митинге, мистер Кинни уже летел на Марди Гра, думая только о развлечениях и сексе. Поэтому, когда он услышал крик: «Джастин!», а потом сразу же из клубов дыма к нему бросился Брайан, это был шок почище взрыва. Наверное, поэтому он все так спокойно и воспринимает сейчас – потому что почти сразу же рядом оказался Брайан Кинни. А с ним – ничего не страшно.
Но смогут ли они переосмыслить свои отношения и быть вместе, после всего – этого Джастин не знает. И боится, что если он вернется в лофт, то все станет по-прежнему. То есть – никак. Потому что все хорошие, прекрасные и охуительные моменты мгновенно нейтрализуются воспоминаниями обо всякой херне, которая у них происходила. Это как русские горки – то вверх, то резко вниз швыряет. Поначалу круто, а потом так заёбывает – сил не остается.
Джастин начинает смотреть записи позавчерашнего вечера. Надо отвлечься, а то мысли какие-то унылые в голову лезут. О том, чтобы вообще уехать куда-нибудь из Питтсбурга, заняться рисованием серьезно, закончить образование где-нибудь в Нью-Йорке. Здесь есть только одно, что его удерживает – Брайан. Но если так подумать, то за пять лет ничего такого не произошло, и Кинни как был сам по себе – так и остался. Совершенно далекий и недостижимый, свободный и презирающий брак, отношения, любовь… Ну и что, что он сделал ему предложение? Все равно – это не настоящий Брайан, это все шок после теракта… в общем, не верится, очень даже не верится, что Брайан это все всерьез. Поэтому нечего радоваться заранее, надо просто быть с ним рядом, пока это возможно. Потому что уехать, все же, придется, как бы ни хотелось остаться. Это только вопрос времени.
На экране монитора мелькают веселые знакомые и незнакомые лица. Мать со своим дурацким бойфрендом, Майкл, Эммет… Джастин видит и себя. Никто еще не знает, что не пройдет и четверти часа, как все закончится, и там, где сейчас свет и музыка, будут раздаваться плач и крики. А еще – придет Брайан и скажет, что любит его.
Взгляд Джастина вдруг выцепляет еще одно знакомое лицо на мониторе, и он недоуменно хмурится. Интересно, откуда здесь Коди… он по таким мероприятиям не ходит, считает позором и вообще…
Тейлор видит, как Коди быстро пробирается в толпе к выходу, закрывая лицо и отворачиваясь от камеры: судя по всему, он знает, что она есть. Но тогда…
Джастин замирает, невидяще глядя перед собой. Мозг пока отказывается воспринять информацию, но подсознанием Тейлор уже все понял. Как же так… он же один из них! Не может такого быть, просто невозможно!
И Тейлор, уже ни о чем не думая, на автомате идет к выходу. Надо сказать инспектору… нет, не стоит пока, он хороший человек, но он натурал, он не поймет. Брайан! Срочно к нему!
Но тут Джастин останавливается, кусая губы: нельзя, он сам должен посмотреть Коди Беллу в глаза, сам должен спросить почему. В конце концов, Коди Белл – это его крест и его ответственность. Он знал его лучше всех из всей их компании, и так преступно легко отнесся к тому, что делал и чем жил этот человек. Ненависть – не тот образ жизни, который помогает ощутить себя человеком, скорее – волком в стае. И то, что он, Джастин, проебал все эти опасные признаки, из-за которых погибли люди – это только его вина. И он обязан встретиться со своими демонами лицом к лицу.
– Инспектор, я побежал, у меня дела, я еду в больницу навестить Майкла, – он торопливо кивает Хорвату, идущему навстречу, и почти пробегает мимо, чтобы избежать лишних вопросов. Потому что если Карл спросит, не видел ли чего Джастин в видеозаписях, он не сможет соврать ему в лицо. А так – просто промолчит. Тем более, полицейские сами все увидят. Но пока они разберутся – у него есть несколько часов форы.
И Джастин скрывается за дверью, удачно избежав вопросов. А старый полицейский внимательно смотрит ему вслед.
***
– Заходи, я быстро, – Бен приглашает его в дом, и Брайан, помедлив, соглашается. Ничего, четверть часа ничего не решает, можно подождать. Вряд ли полиция что-то раскопала за этот день. – Выпьешь чего-нибудь?
– Пожалуй, нет, – решает Брайан. Алкоголь даже в малых дозах расслабляет, а ему сейчас нужна вся собранность и сосредоточенность, что у него есть. – Просто подожду…
– Я быстро, – Бен скрывается в душе, а Брайан пытается привести в порядок мысли и чувства, которые весьма хаотичны, как, впрочем, все последние сутки.
Столько всего произошло… взрыв, Майки, Джастин, страх потерять его, признание… что-то последние двадцать четыре часа его жизни были слишком насыщены событиями.
Брайан задумчиво бродит по комнате и внезапно понимает, что сейчас он практически первый раз видит дом Майкла и Бена. Да, был он тут несколько раз, но рассматривать жилище «Стэпфордских педиков» ему и в голову не приходило. А ведь это – их общий дом, который они обустраивали вместе, красили, покупали мебель, выбирали обои…
Для него это всегда было несусветной глупостью, тоской и сущим кошмаром. Брайан вспоминает, с каким презрением говорил по этому поводу с Майки, как громогласно убеждал Джастина в том, что это – жалкая имитация гетеросемьи, которая им, голубым, не нужна. А ведь если подумать – общий дом, это совсем не так уж плохо… блять, да хорошо это! Потому что близко, потому что вместе и доверяют. Это только он, Брайан Кинни, всеми силами сопротивлялся нормальным человеческим чувствам и осознанно обеднял себя эмоционально, оставляя в активе только трах. Вот теперь и пожинает плоды собственных заблуждений… ведь все три, как минимум, последних года, он только и делал, что сознательно не позволял себе самому признаться в том, что его чувства к Джастину давно переросли примитивную физиологию. Специально же отворачивался, идиот, просто не разрешал себе об этом думать, лелея свои траханные принципы, которые на поверку оказались полной хуйней и лопнули, как дутый презерватив, стоило реальной жизни развернуться к нему лицом… или задницей, что более верно. А теперь вот что делать – непонятно и это жутко нервирует.
Брайан привык контролировать всё в своей жизни и вполне успешно с этим справлялся, пока в ней не появился проблемный семнадцатилетний тинэйджер с настойчивостью небольшого, но очень упорного танка. И он дал ему то, чего не дали толпы его любовников и поклонников его, блять, члена. Уверенность в том, что он нужен, чувство собственной важности и эту гребанную любовь, которая сейчас, словно в насмешку, играет с ним по своим правилам.
Взгляд Кинни падает на тумбочку у стены и натыкается на последний выпуск комикса Джастина и Майки. Свадебный выпуск «Гнева», который он так жестко раскритиковал и презрительно швырнул куда-то в угол на глазах у Джастина. Толстокожий уебант, и это еще, блять, самые нейтральные слова для определения своего поведения.
Брайан чуть слышно шипит сквозь зубы, понимая, что надо на хер прекращать сеанс самобичевания, а то можно непонятно до чего додуматься. Хватит сопли размазывать, перед собой стыдно за свою незрелость и тупость. Цель поставлена – значит, уже задача наполовину выполнена. Правда, вторая половина будет самой сложной, но… он знает, что он должен вернуть себе любовь и доверие Джастина Тейлора, потому что иначе все будет бессмысленно и блядски хуёво.
– Я готов, – Бен появляется в комнате, чистый и в свежей рубашке, и Кинни благодарен ему за то, что он прервал этот поток внутренней экзистенциальной хуйни, которую в последние сутки с завидным постоянством выдает его бедный, оттраханный жизнью и Солнышком мозг.
– Едем, – Брайан поспешно выходит, но взгляд, которым Бен внимательно смотрит на лежащий комикс, а потом на Брайана, говорит Кинни о том, что Профессор не зря является профессором и просто умным человеком. Он все понимает. А то, что он, блять, при этом не комментирует, добавляет ему в глазах Брайана еще пару сотен очков. – У меня есть дела, Професс, вернее, самое важное дело, которое не может ждать.
Они едут в больницу, и по дороге молчат. И внезапно у Кинни возникает крайне мерзкое предчувствие. И связано оно, конечно же, с Тейлором… лучше бы он ногу сломал и лежал на одном месте, а не ебал мозги!
Кинни, наплевав на Бена и его сочувствующие взгляды раз за разом набирает номер тейлоровского мобильника, и слыша про недоступность абонента начинает беспокоиться уже по-настоящему… по крайней мере, внутренняя истерика уже цветет и вопит во всей своей красе, хотя он пытается задавить это позорище в зародыше. Ничего, мало ли… может, телефон разрядился... или украли и отключили… или уронил и разбил… да что угодно, мало ли, какая хрень может быть! Джастин же не знает… ничего не знает из того, что узнал он, Кинни, от Бена! Но Брайан уже чувствует, что что-то случилось. И ему, блять, снова очень и очень страшно.
***
Джастин сглатывает от волнения и ненависти и рывком открывает дверь тира. Так он и думал. Пусто. Внутри только один человек и он стреляет. Раз за разом выпуская обойму за обоймой в безликие мишени, за которыми, Джастин знает, скрываются реальные люди.
И Джастин стоит за его спиной, и ждет, когда тот сам обернется, расстреляв очередную порцию патронов. И ему почему-то совсем не страшно, просто хочется посмотреть в глаза тому, кто в своей ненависти перешел все пределы, забирая жизни у ни в чем не повинных людей.
Джастин сначала просто хочет спросить – зачем.
А потом… он не знает. Но единственное, чего он жаждет – это крови. Сейчас это кажется самым правильным. Потому что мозг уже отключился, и осталась только ненависть, там самая, которой этот парень в свое время заразил и его. И сейчас снова она витает в воздухе, туманя разум и оплетая легкие своей душной пеленой.
И он больше не думает.
Он делает шаг вперед и стреляющий оборачивается на звук, резко поднимая пистолет на уровень лица Джастина Тейлора.
– Ну, здравствуй, Коди Белл, – говорит Тейлор, глядя ему в лицо.
И понимает, что прямо на него глядит его смерть.
Близко и далеко
– Привет, Майки, – Брайан в палату не заходит, оставаясь на пороге.
Горло сдавливает и в глазах щиплет. Брайан молча смотрит на друга, которого он чуть не потерял в ту ужасную ночь. Майки и Джастин. Спасибо, господи, хоть тебя и нет, старый ты хрен, но… спасибо, в общем.
Майкл быстро поправляется, а Бен, Хантер и Дебби очень способствуют этому. Потому что они – семья и прочая хренотень, о которой всегда было ужасно скучно говорить. И пусть Хантер – уёбищный подросток, Дебби выносит мозг, а Бен – зануда, но они все любят Майкла и помогают ему каждую секунду, пока находятся рядом. А он, Брайан? Помог ли он своему, блять, лучшему другу хоть чем-то? Пусть они и ссорились как два последних мудака, но это такая чушь, которая не имеет никакого значения. Особенно теперь.
– Брайан! – шумно радуется Майкл, и Кинни на мгновение кажется, что им опять пятнадцать. – Так здорово, что ты пришел… я ужасно рад…
Майки еще что-то говорит, а Брайан просто улыбается, пропуская мимо ушей его дурацкую болтовню. Пусть болтает, что угодно, лишь бы слышать его.
– Садись, почему ты стоишь в дверях? – Майки приглашающе указывает на стул рядом с кроватью, но Брайан отрицательно качает головой. Мерзкое предчувствие опасности никуда не делось, особенно после того, как он видит, что Джастина здесь нет.
– Я ненадолго… просто пришел посмотреть как ты, – Брайан улыбается, желая успокоить друга, который уже нахмурился и внимательно смотрит на Кинни. – И перестань волноваться – все в порядке.
Здорово, конечно, что Майки так хорошо его знает, но сейчас это может оказаться совсем ненужным – не стоит никому влезать со своими замечаниями в эту историю. И уже точно это не следует делать Майклу, который болтает-то бойко, но с постели еще встать долго не сможет, особенно теперь, когда ему удалили селезёнку.
Брайан уже собирается уходить, как вдруг звонок его мобильного заставляет забыть обо всем и схватиться за жалкий кусок пластика, от которого сейчас, кажется, зависит его внутренний покой.
Черт… Хорват… и что ему понадобилось, интересно?
Брайан подносит трубку к уху, подсознательно уже зная, что точно услышит какую-нибудь хуйню от которой станет плохо.
– Карл? Что случилось?
А в следующую минуту Бен, который внимательно наблюдает за лицом Кинни, видит, как он бледнеет, хотя выражение его лица не меняется. Он ни за что и никому не покажет своей слабости, разве что Джастину… с которым, судя по волнению Брайана и случилось что-то нехорошее.
– Да… я попробую его найти… да, Карл, спасибо, – замороженным голосом говорит Кинни, и, сбросив звонок поворачивается к присутствующим, которые вопросительно смотрят на него. – Мне пора идти… Майки, пока, еще увидимся. Выздоравливай тут…
И Брайан, игнорируя все вопросы, быстро выходит из палаты. И останавливается за дверью, невидяще глядя перед собой. Бен выходит за ним – узнать, что случилось.
– Джастин смотрел видео с камер наблюдения в клубе, а потом убежал, сказал, что сюда пойдет… а телефон не отвечает… – Брайан одним предложением отвечает на незаданный вопрос. – И не говори ничего, Бен, я должен его найти как можно скорее.
– Ты думаешь, он что-то увидел в записях и пошел разбираться сам? – Бен хочет прояснить вопрос, хотя тут и так все ясно. И за Джастина боязно. Если он увидел Коди, то все понял. Бен помнит Коди Белла с его экстремистскими замашками, и не может не думать о том, что если этот человек спокойно мог отправить на тот свет целую толпу народа, то с Джастином точно церемониться не будет, пусть даже они и близко общались какое-то время. Для таких фанатиков как Коди Белл не существует друзей и привязанностей, ради своих принципов они готовы на все.
– Зная Джастина – нисколько в этом не сомневаюсь, – говорит Брайан и Бен видит в его глазах то, что он никогда не видел у Брайана Кинни – страх.
– Где он может быть… этот Коди? – понизив голос спрашивает Бен – Брайан явно не хотел бы, чтобы кто-то его слышал.
– Не знаю… в том-то и дело, что я не знаю, – Брайан кусает губы, а в голове его идет бешеный процесс отсеивания вариантов. Он не знает Белла, понятия не имеет, где тот может находиться, но времени на то, чтобы носиться по всей Либерти-авеню и перебирать у него нет… мать вашу, да что ж это такое? Джастин... найду – убью собственноручно, блять!
– Брайан я иду с тобой, – говорит Бен непреклонным тоном. – И Карла захватим. И перестань корчить из себя супергероя, ты не можешь быть в нескольких местах одновременно, а времени, как я понимаю, мало. Коди очень опасен и, насколько я знаю, у него есть оружие. Помню, он постоянно в тир ходил стрелять.
– Да заткнись ты! – кричит Кинни, не выдерживая. – Просто заткнись, Бен, и не мешай мне, блять, думать!
Бен не обижается, он просто ждет. Ждет, когда Брайан Кинни засунет свою гребанную гордость в задницу и поймет, наконец, что один в поле не воин… или, по крайней мере, малоэффективный воин.
– Тир… да, возможно… – вдруг медленно говорит Кинни. – Идем, Професс… и быстрее, бога ради.
И они оба одновременно бегут к выходу из больницы.
Брайан Кинни понимает, что Джастин сейчас в очень большой опасности и что он должен, обязан успеть найти его раньше, чем случится что-то непоправимое. Потому что терять его второй раз за сутки он не намерен – просто не выдержит.
Поэтому он сейчас отключает всё – ёбанные эмоции, чувства, мысли и страхи. Он просто должен найти Джастина. Все остальное – потом, когда Тейлор будет рядом и в безопасности. И вот что он с ним тогда сделает… Но об этом он тоже подумает потом.
И Брайан снова отчаянно просит у неба, чтобы все было хорошо, понимая, что лимит везения не бесконечен. И сейчас все зависит только от него самого.
***
– Джастин? Рад, что ты здесь! – Коди улыбается, словно они – добрые друзья и соратники, словно времена «Розовой бригады» все еще продолжаются. И на мгновение Тейлору кажется, что все это чушь и бред, и никакого взрыва не было, и что Коди здесь ни при чем, просто он не слишком счастливый гей из проблемной семьи, но все это можно исправить.
– Здравствуй, – Джастин вглядывается в его лицо, испытывая самые смешанные ощущения. Он не может поверить, что перед ним стоит именно тот человек, который убил и покалечил стольких людей. И Коди его сейчас, конечно же, в этом убедит.
– Коди… надо поговорить… – Джастин делает шаг вперед. – Ты ведь был на митинге против Четырнадцатой поправки, правда? Я видел тебя на видеозаписи с камеры.
На лице Белла мелькает досада, и он враждебно смотрит на Теййлора.
– Надеюсь, ты не указал полиции на эту мою оплошность? – улыбается он, и Джастин снова цепенеет, видя в улыбке оскал фанатика. – А, впрочем, все равно… кто-то должен был что-то сделать с этим стадом, чтобы хоть как-то встряхнуть ваше болото! Но, знаешь, я рад, что ты остался жив… все-таки ты еще не совсем превратился в часть безмозглой тусовки, иначе ты не пришел бы сюда один.
Джастин слушает все это и понимает, что его мутит, и тошнота к горлу подступает.
И спрашивать ничего не надо, потому что все и так понятно.
– Дасти насмерть... у неё трое детей остались… и Майкл лежит в больнице, потерял половину крови… и еще почти сотня человек… – от своего хриплого свистящего шепота Джастин сам, кажется, глохнет и будто проваливается в какую-то из тех жутких сюрреалистических картин, которые он видел как-то на выставке работ душевнобольных.
А Коди словно вознамерился свести его с ума окончательно.
Он будто не слышит и улыбается. Спокойной улыбкой маньяка. Он протягивает ему пистолет:
– Хочешь пострелять?
Джастин отступает назад, словно перед ним что-то ядовитое и отвратительное, и Коди это чувствует. Но безмятежно продолжает:
