Текст книги "Самое главное (СИ)"

Автор книги: Лэрт Раота

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Потому что мы никогда об этом толком не говорили, – Джастин стоит перед ним и, протянув руку, аккуратно забирает из его руки стакан с водой, распрямляя судорожно сжатые пальцы Кинни. – И, бога ради, Брайан, прекрати так злиться. Я тебя, действительно, не узнаю. Последние сутки тебя как подменили.

– Да уж, последние двадцать четыре часа были крайне… продуктивны для наших отношений, – произносит Кинни, слегка приходя в себя. По хуй, пусть мальчик порезвится. Все равно он его вернет, что бы там Джастин себе не навоображал.

– Неужели Брайан Кинни наконец признал, что у нас были отношения? – сарказм в голосе Джастина зашкаливает, но сам Кинни, очень чутко улавливающий сейчас все оттенки эмоций слышит ноту неуверенности и понимает, что Джастин… да он же защищается, блять! От него, от его неожиданных слов, от того, что если завтра Брайан Кинни снова станет бессердечной скотиной, было не так больно.

Джастин верит в него, но не верит ему. Ничего, так даже лучше.

Когда есть цель, то есть и силы стремиться к её достижению. А когда цель совпадает со смыслом жизни – то стремление еще сильнее. Это Брайан знает не понаслышке. Он добьется того, чтобы Джастин Тейлор поверил ему и принял его правду, которая станет их общей.

А пока – пусть Солнышко не выёбывается и привыкает к тому, чтобы снова быть рядом с ним.

– Знаешь, я сегодня был у Хорвата, говорил с ним про взрыв, – он круто меняет тему разговора. – Он посоветовал мне покопаться в списке приглашенных для начала, может нам, изнутри нашего сообщества будет понятнее, кто мог проникнуть в клуб и пронести бомбу.

Джастин мрачнеет, подходит к Кинни и молча обнимает его. Ему тяжело думать об их общем безбашенном и веселом месте, которое внезапно превратилось в могилу и место боли для нескольких сотен человек.

– Думаю, никого полиция не найдет, – глухо говорит Тейлор, упираясь лбом в грудь Брайана. – Просто не будут искать.

– Не стоит столь пессимистически смотреть на жизнь, – Брайан улыбается, хотя в душе совершенно согласен с Джастином. – Поверь, Дебби не даст Карлу расслабиться… да и я тоже буду приглядывать за расследованием, в конце концов, это мой клуб расхерачили к чертям.

Брайан, помня о разговоре с Карлом, не хочет рассказывать Джастину, что он не только собирается приглядывать со стороны, а влезть в это дело всеми конечностями. После вчерашнего взрыва, когда он чуть не подвинулся рассудком, думая, что Джастина больше нет в живых, он ни за что не позволит ему лезть во что-то, хоть отдаленно грозящее опасностью.

Брайан всегда разрешал Джастину поступать по-своему и делать свои собственные ошибки, но только не сейчас. Пусть пройдет хоть какое-то время. Иначе он сам точно мозг проебёт окончательно, особенно теперь, когда он понял, насколько нужен ему Тейлор.

– Иди сюда, – он тянет Джастина на диван и усаживается рядом, обнимая. – Я взял список приглашенных и всякие документы, связанные с этим вашим митингом… может, посмотришь вместе со мной? Ты там был, вдруг вспомнишь что-то важное?

– Брайан Кинни перестанет быть самим собой, если не влезет в это дело, – улыбается Джастин, целуя его. – Только это дело полиции, не влезай слишком глубоко, слышишь?

– Ну что ты, даже не собирался, – Кинни притягивает к себе Тейлора поближе. – Просто в бумажки посмотрю.

Джастин мирно кивает, его рука скользит вниз к члену Брайана, уютно горят лампы, идиллия, блять. Кинни понимает, что Тейлор ему не верит ни на йоту. Но сейчас это не страшно: они оба знают правду, просто не говорят об этом. И в этом есть что-то такое охуительно близкое, что Брайан не хочет прерывать этот момент даже ради самого горячего секса. Потому что секс у них еще будет и много, а вот такие моменты тем всегда и опасны, что хрен знает, когда они еще выпадут и выпадут ли.

– Постой, – Джастин вдруг замирает и останавливает взгляд на каком-то листе в пачке принесенных Брайаном. – Что это?

– Кажется, подряд фирмы «Магна» на установку лесов и сцены для митинга, они заключили с моим клубом краткосрочный контракт на сооружение помоста для выступлений. Ну и еще всякие мелкие работы по строительству, не помню точно уже, – Брайан смотрит на скучный лист и не понимает, чем он так привлек внимание Джастина, что тот аж подался вперед и просто ест глазами жалкую бумажонку. – А что тебя так впечатлило, Sunshine?

– Да так, ничего особенного, – Джастин лениво откладывает лист в сторону. Слишком лениво и слишком равнодушно. И Брайан, кажется, ничего не заметил… ужасно надо, чтобы не заметил. – Фигня все это, ничего мы не найдем. И я ничего такого не помню. Был вечер как вечер, все пили, пели, танцевали. А потом раздался взрыв, и я оглох и ослеп. Ничего не помню следующие несколько минут. Я сначала думал, что уже умер.

– Придержи язык, Солнышко, – Брайан сжимает руки на шее Тейлора. – Ты не умрешь долго, блять, слышишь? И будешь мне еще лет сто нервы мотать.

– Давай сто, если больше жадничаешь, – Джастин смеется, отдирая от себя руки Кинни – приятно, что Брайан, который делает вид, что ему всегда на все наплевать так нервничает... даже больше, чем он сам. – А кто говорил, что собирается умереть не позже тридцати девяти?

– Я передумал, – Кинни улыбается. – Не думаю, что в сорок лет я буду сильно отличаться от себя тридцатилетнего… а пока я доволен тем, что вижу в зеркале. Так что, не воображай, что ты так скоро от меня избавишься.

Не желая продолжать сомнительный разговор о старости и прочих неприятных, но не смертельных, как теперь выясняется штуках, Брайан опрокидывает Джастина на диван со всеми охуенно приятными последствиями. А потом еще один раз в душе, и один – на столе в зоне кухни. Этот стол они оба очень любят – он прочный и на нем такое удобное покрытие, что тело почти не скользит. И Брайан с таким упоением втрахивает Джастина в удобную столешницу, что они долго еще не могут отдышаться после, а у Кинни на плечах – синяки от пальцев Джастина.

И еще раз – на кровати, уже под утро. Брайан никак не может остановиться, все время думая о том, что бога, конечно, нет и не было никогда, но что-то где-то там, наверху все-таки существует и именно эту великую хуйню и стоит благодарить за то, что Джастина не ранило при взрыве. Про «не убило» он вообще не хочет думать, потому что каждый раз его накрывает ебанный страх. А это – не для Брайана Кинни.

Измотанный Джастин засыпает так, как он любит – когда Брайан все еще в нем. А Кинни довольно долго лежит, прижимая к себе горячее расслабленное тело, и думает, что завтра же с утра отправится в фирму «Магна» и выяснит, чем же так сильно она заинтересовала этого скрытного, не умеющего врать засранца. У Брайана какое-то тревожное предчувствие, а еще – бессильная злость из-за того, что Джастин ему не доверяет. Но тут он не может ничего поделать: все четыре года, что они вместе он только и делал, что старался уничтожить все хорошие Солнышкины человеческие чувства к нему, стоило им появиться. Чтобы потом не было больно, когда они исчезнут… а они, блять, все не исчезали, мало того, становились все крепче, причем и с его стороны тоже. И он все равно, с упрямством последнего идиота вытравливал все, что только можно, просто потому что был трусом и эгоистом, не желающим брать на себя никакой ответственности за обычные человеческие эмоции, без которых нормальным людям просто не жить. Он же Брайан Кинни, он не такой, как эти жалкие педики и натуралы, он, блять, само совершенство и пойдите на хуй все… идиот долбанный. Неудивительно, что Джастин отказал ему. Но сейчас, когда он убедился в необходимости и невозможности обойтись без этих гребанных чувств, оказалось, что от доверия, близости и хер знает чего еще такого нужного и близкого почти ничего не осталось. И теперь ему самому придется начинать почти с нуля, чтобы все вернуть как было.

А еще – идти и узнавать через голову Тейлора, что же такое не так с этой блядской «Магной», что у Джастина аж уши покраснели от того нарочитого равнодушия, с которым он пытался отвлечь его внимание от этой жалкой бумажки.

За окном темное небо становится серым, а Брайан Кинни не спит, думая о каких-то совершенно абстрактных чувствах и вполне конкретных действиях, которые ему сегодня предстоит совершить, если он хочет вернуть себе контроль над ситуацией вообще и Джастином в частности. Не потому, что Джастина и его желания он не уважает, совсем нет.

А по праву того, кто больше никогда ни на миг не хочет почувствовать тот пиздец, который он ощущал, мечась в дыму «Вавилона» в почти полной уверенности, что случилось самое страшное.

Джастин во сне утыкается носом ему в плечо и Кинни непроизвольно улыбается. Такое классное ощущение… странно, как мало ему, оказывается, надо для того, чтобы почувствовать себя хорошо. Более чем хорошо. И он теперь знает, что не отказался бы ни от одной секунды проблем и выноса мозга, которые доставил ему этот мелкий пиздёныш. Потому что это именно то, что делает их партнерами. Любовниками. Долбанной парой. Оказывается, именно это делает отношения такими интересными и необходимыми, а секс – охренительно приятное и нужное, но все же дополнение, а вовсе не наоборот.

И вот сейчас – опять он что-то скрывает.

Брайан снова ощущает то, что он больше всего ненавидит: отсутствие контроля и страх, что Тейлор в очередной раз ввяжется в какую-то хуйню.

Страшно не за себя, а за того, кто спит сейчас рядом, обнимая его обеими руками.

И чувство опасности становится все сильнее.

Блять, только Солнышко умеет так ебать мозг!

За и против

Уже когда становится совсем светло, Джастин начинает копошиться и Брайан едва успевает закрыть глаза, чтобы незаметно наблюдать из-под опущенных ресниц, что же он сделает дальше. Почему-то это кажется охренительно важным.

Джастин спросонья мягкий, теплый и очень беззащитный. Он осторожно перекатывается на другой конец постели и встает, уходя в душ. А Брайан продолжает смотреть – кроме того, что у Джастина офигенно красивая задница, он сейчас здесь, с ним в одном доме и постели, и это волнует больше.

Кинни, несмотря на бессонную ночь чувствует себя очень бодрым, что радует. Сегодня у него опять полно дел, надо навестить Майки в больнице, побывать на работе, дать указания Теду, ну и, главное – попытаться не упустить из виду Тейлора, который явно намеревается во что-то вляпаться.

Раздаются легкие шаги, и Брайан едва успевает закрыть глаза, гадая, что сейчас сделает его любовник. Вчерашние слова Джастина о том, что они не вместе ужасно бесят. И сильно, блять, беспокоят. А в следующее мгновение Брайан чувствует, как Тейлор быстро и очень осторожно проводит ладонью по его щеке. И эта мимолетная, почти незаметная ласка так выбивает его из колеи, что он не выдерживает – и открывает глаза.

С полминуты они с Джастином смотрят друг на друга и молчат.

– А где завтрак в постель? – Брайан знает, что язык его – враг его. Только он мог испортить такую минуту подобной хернёй.

Но Джастин смеется и на мгновение сжимает его плечо ладонью.

– Хочешь завтрак в постель – спи на кухне! – заявляет он, и, продолжая хихикать, начинает одеваться.

– Что сегодня делаешь? – спрашивает Кинни, устраиваясь поудобнее на подушке – вставать пока не хочется, да и время терпит.

– Не знаю еще, – Джастин натягивает свитер и джинсы, подхватывает рюкзак. – Дел много всяких.

Опять он ничего не говорит. Кинни весьма неприятно... а еще – он ревнует, охуеть… срочно надо быть в курсе, что этот болван сегодня будет делать, с кем общаться, чем заниматься. Брайану сейчас хочется знать все, до последнего жеста, но Джастин закрылся как устрица в раковине – не пробиться.

– Тогда… увидимся на митинге памяти, – Брайан не собирается отступать. Все равно он вернет себе доверие Тейлора.

– А ты разве пойдешь? – Джастин на мгновение замирает, удивленно глядя на Кинни. – Ты же ненавидишь подобные мероприятия…

Но тут он видит глаза Брайана и что-то в них заставляет Солнышко замолчать и опустить взгляд.

– Прости, – почти шепотом произносит Джастин. – Я идиот…

– Бываешь иногда, – Брайан одним рывком встает и подходит к Тейлору, обнимая его. – Вы, гребанные художники, должны быть более чувствительными.

– А мы и есть, – Джастин обнимает в ответ, скользя рукой вниз по обнаженной коже. – Пока бессовестные рекламные менеджеры не делают из нас толстокожих рационалистов… ладно, я побежал.

Джастин легко дотрагивается губами до губ Кинни и, выскользнув из его рук, скрывается за дверью лофта.

А Брайан еще стоит несколько минут, позволяя себе порефлексировать и всласть обматерить того самого рекламного менеджера, который сделал из влюбленного восторженного парнишки реалистично смотрящего на мир, не верящего в любовь циника. По крайней мере, ко всему, что касается чувств Брайана Кинни Джастин сейчас относится весьма цинично, потому что просто в них не верит.

Ничего. Теперь все будет по-другому.

И через полчаса Брайан Кинни, подтянутый, стройный и красивый стремительным шагом выходит из дома. Он готов к бою. За всех тех, кто больше никогда уже не сможет посмотреть в глаза своим родным и детям. За своих друзей. За Майки, Дебби, Бена, Эммета, за убитую подругу Линдси и Мэл. За своего Джастина. И за себя. Пусть он сейчас размышляет, как пафосный сукин сын, но это неважно. Имеет значение только то, что ты есть на самом деле, а слова могут быть какими угодно – это никому не нужное и бессмысленное сотрясение воздуха. Он – лучший рекламщик в Питтсбурге, ему ли не знать реальную цену словам?

И Брайан Кинни, раздав на работе указания, сделав пару звонков и переговорив с основными клиентами, оставляет все на Теда и Синтию и идет в «Магну», которая вчера так заинтересовала Джастина, что он даже не смог это скрыть. И правильно – на хуй скрытность.

Брайан не может терпеть, когда что-то идет не так, как он планирует, и ненавидит, когда он не контролирует ситуацию. А в отношении Джастина это в сто раз хуже. Он имеет право не говорить ничего Кинни, потому что они не вместе… вернее, потому что он так думает. Ни хуя, Джастин Тейлор, тебе не обломится. Пока я рядом, пока я, блять, люблю тебя, то буду отвечать за твою задницу и никому не позволю причинить тебе вред. В первую очередь – тебе самому.

Уже через полчаса после визита в «Магну» Брайан знает все.

Он зол. Нет, не так – он охуенно зол. Он хочет убить Джастина… да, блять, убить собственноручно! Как можно быть таким долбоёбом и не сказать ничего? Ну, погоди, Тейлор, устрою я тебе тайные игрища!

Кинни занимает пост недалеко от входа в эту задрипанную «Магну», пряча свой "Корвет" за углом здания. Отлично, из машины видны все подходы к дверям, а в том, что Джастин, конечно же, притащит сюда свое симпатичное туловище и безмозглую блондинистую голову, Брайан нисколько не сомневается. Особенно после того, что он узнал.

И уже через полчаса он хвалит себя за проницательность: к двери с хмурым и очень целеустремленным видом шагает Тейлор, а в глазах решимость… ну-ну, сейчас ты будешь шагать в другом направлении, Солнышко!

Брайан медленно выходит из машины и закуривает, глядя прямо в лицо уже заметившего его Джастина, который слегка замедляет шаги, подходя ближе.

– Блять, Брайан, ты что, следил за мной, как какой-то гребанный коп? – возмущению в голосе Тейлора нет предела.

– Я не следил за тобой, – Брайан готов к мятежу, поэтому почти на него не реагирует. – А теперь садись в машину: нечего привлекать к себе внимание всяких левых прохожих.

– Никуда я, блять, не сяду! – продолжает возмущаться Джастин, но внезапно умолкнув, нехотя садится в машину, раздраженно хлопнув дверью. – Что это вообще за хрень такая? Ты совсем уже помешался? Какого зяблика ты ходишь за мной, как приклеенный? У тебя нет никакого права!..

– Не ори, как малолетка, – Брайан затыкает Джастина жестким поцелуем, практически трахая его рот языком, а его руки уже расстегивают его джинсы – Научись вести себя как взрослый, а потом поговорим о правах.

Джастин молчит, но Брайан видит, как темнеют его голубые глаза – так всегда происходит, когда Тейлор возбужден или злится. А сейчас, кажется, и то, и другое.

– Брайан… прекрати… какого хрена! – Тейлор еще пытается качать права, но Брайан, коварно усмехаясь, уже опускает голову к расстегнутой ширинке Солнышка.

Он отсасывает у любовника прямо в машине на довольно людной улице, и его дико возбуждает то, как Джастин пытается сдерживаться и закусывает губу, чтобы не стонать громко. Тейлор через пару минут кончает и Брайан сплёвывает солоноватую сперму в бумажную салфетку.

– Ты – полный долбоёб, – Джастин, приходя в себя после оргазма отворачивается. – Я ухожу, у меня дела.

– И я даже знаю какие, – Брайан закуривает, глядя вперед в окно. Он сам возбужден до предела, но ничего, не проблема потерпеть, пусть Солнышко не думает, что может взять все в свои руки… во всех смыслах. – Почему ты не сказал мне сразу, что это та фирма, где работает Крис Хоббс? Что за, блять, тайны мадридского двора?

– Ты уже знаешь? – вскидывается Тейлор, но сразу же мрачно хмурится. – Впрочем, конечно, ты уже все знаешь… ёбанная Мата Хари!

– Я не могу понять, какого хрена ты злишься вообще? – Брайан щелчком выбрасывает окурок в окно, явно не заботясь об экологии и чистоте. – Ты мне можешь объяснить, почему ты ничего не сказал? Разве ты сам не понимаешь, что это может оказаться важным?

– Поэтому и не сказал, – Тейлор раздражен, но Кинни видит в его глазах и смущение: мелкий пакостник сам понимает, что виноват, но хорохорится. – Я хотел сам… это мое дело, понимаешь? Я должен сам поймать эту сволочь!

– Ах, ты ж, черт возьми, как трогательно и патетично, прямо как в комиксах про супергероев, – Джастин видит, как у Кинни ходят желваки на скулах, и понимает, что сейчас тот взбешен по-настоящему. – Тебе мало было? Мало?

Кинни замолкает, зная, что не должен говорить все то, что так и рвется наружу. И про биту и полугодовую реабилитацию после комы, и про встречу Хоббса и Джастина в хосписе, и про клоунский суд, когда почти убийце дали всего лишь ёбанные полгода общественных работ.

Но Брайан понимает, что он не имеет права говорить все это – потому что Джастин все это пережил, оправился и пошел дальше. Но ведь именно поэтому можно было с ним поделиться информацией – чтобы не приходилось снова влезать в это дерьмо одному.

И, конечно же, Джастин сейчас пошлет его на хуй, и снова будет не так уж неправ.

Но Джастин молчит, и Кинни это кажется очень подозрительным. Неужели есть что-то еще?

А Тейлор вспоминает обезумевшие от страха глаза Хоббса, когда он засунул ему в рот дуло пистолета, вспоминает те мгновения, когда он упивался властью над этим подонком. И свой ужас, когда он осознал, что стал почти убийцей и таким же ублюдком. Коди тогда очень в нем разочаровался, но разочарование было взаимным.

Джастин не рассказал об этом случае Брайану, потому что было стыдно и противно.

А сейчас почему-то Джастин чувствует, что надо.

И он скупо, в нескольких предложениях рассказывает Кинни о пистолете и о том, как он хотел отомстить.

Брайан сидит в профиль к нему и Джастин видит, как его щека бледнеет, и немного пугается того полностью отрешенного выражения глаз, которое говорит о том, насколько разъярен мистер Кинни.

Тейлор давно уже запер эти воспоминания где-то в глубинах памяти, но вот сейчас тот случай снова всплыл… случай, воспоминания о котором грызут Джастина со вчерашнего вечера, когда он увидел название фирмы, где работает Хоббс в списке тех, кто проводил работы в «Вавилоне». А вместе с воспоминаниями грызет и мучает, не давая покоя совесть. Потому что если это Хоббс пронес бомбу, то его ненависть могла быть направлена в первую очередь на Джастина Тейлора, педика, который унизил его и заставил стоять на коленях и просить прощения. А значит, в том, что Майкл в тяжелом состоянии в больнице, и в смерти стольких людей виноват именно он, Джастин Тейлор, и с этим ничего не поделаешь – хоть бейся об стену головой. И еще – Брайан его теперь будет презирать и ненавидеть… отвернется от него… блять, да на хуй вообще стоило им сходиться снова! Все равно все это бесполезно, как вся эта никчемная ёбанная жизнь!

Неожиданно Брайан его обнимает, крепко прижимая к себе, а Джастин ощущает, как в глазах становится горячо и всеми силами старается удержать слезы… позориться перед Кинни очень не хочется. Куда уж больше.

– Перестань, Солнышко, – бормочет Брайан, касаясь губами его виска и уха. – Прекрати себя винить, потому что это не так.

– Это так, ты сам знаешь. Из-за меня он взорвал всех нас, – Джастин говорит шепотом, хотя и понимает, что это – трусость. – Это я виноват.

– Еще один фаталист с невъебенным чувством собственной важности, – Кинни насмешливо усмехается, хотя, видит бог или что там сидит в небесах и головах истеричек-кликуш, ему сейчас меньше всего хочется смеяться после рассказанного Джастином. – Успокойся уже. Ты здесь не причем.

– Откуда ты можешь это знать? – юноша резко поднимает голову, пристально глядя на Брайана.

– Знаю. Я приехал сюда раньше и понял все, о чем ты умолчал, едва увидел список сотрудников компании, – Брайан кладет ладонь на затылок Тейлора, пропуская его волосы сквозь пальцы – он знает, что Джастин всегда расслабляется, если гладить его по голове. – Но Хоббс уже вторую неделю находится в командировке в Торонто, я выяснил это точно. Его не было и нет в Питтсбурге. Так что – это не он.

Джастин прикрывает глаза, не в силах сдержать вздох облегчения. Он почти валится на плечо Брайана, судорожно обнимая его за шею от радости. Значит, это не Хоббс… и он, Джастин, не виноват…

Они снова жадно целуются, переплетая руки и языки, но Джастин не может понять, что же еще не так… какое-то смутное чувство, что они что-то упускают.

Внезапно он понимает, что они ни на дюйм не продвинулись в поисках преступника.

– Брайан, – хрипло спрашивает Тейлор, глядя на любовника снова потемневшими от страсти глазами. – Если это не Хоббс… то кто же тогда?

– Не знаю… пока не знаю… – Кинни спокоен как удав, и хотя Джастин знает, что эта безмятежность скорее всего нарочитая, но ему тоже становится спокойнее – он слишком привык доверять Кинни, который всем уже давно внушил, что он может всё и ему это почти ничего не стоит. Однако Джастин знает цену этому спокойствию. И всеми силами хочет быть рядом, несмотря на все их проблемы. Все-таки Брайан сказал ему вчера, что любит его, в первый раз за пять лет сказал. А сегодня молчит опять… неужели он, Джастин, был прав и старый циничный Брайан Кинни опять возвращается? И все начнется снова: «Вавилон», комната отдыха, бани и тонны бессмысленного ничего не стоящего, но такого оскорбительного в последнее время траха, который так унижает, убивая все самые лучшие чувства, которые только можно испытывать к этому близкому и такому родному Брайану?

Джастин не знает, где правда, а где вымысел, какой Брайан настоящий и что будет дальше. И это напряжение бесит и от него чертовски неуютно.

– Джастин, перестань вести себя как тупой пизденыш, – Брайан, внимательно наблюдающий за сменой выражений на лице любовника, кажется, прекрасно понимает, какие сомнения мучают Тейлора. – Не скрывай от меня ничего… и я тоже не стану, просто спрашивай – я отвечу. Я же вижу, что ты хочешь что-то спросить.

И Тейлор не выдерживает.

– Ты, правда, любишь меня? – за пять лет он разучился говорить с Брайаном Кинни о своих чувствах, поэтому ему довольно неловко, что его сейчас снова высмеют и поставят на место, вместе с его ёбанной любовью, чувствами и прочей хренью, которая так бесит его любовника.

Но Брайан просто смотрит и кивает.

– Да, – говорит он вполголоса, подтверждая кивок. – Я люблю тебя и буду говорить это до тех пор, пока ты не поверишь… если для тебя так важны слова.

Брайан чуть заметно пожимает плечами, словно сам удивляется, почему людям нужно слышать просто какие-то три слова, когда можно совсем без них. Но все разные и для кого-то это жизненно важно… для его Джастина, к примеру. И если так, то он будет говорить эти гребанные слова, которые делают самому важному человеку в его жизни хорошо. Тем более, как он выяснил, от этого и самому становится приятно… более чем приятно, охуительно просто.

– А сейчас – поехали домой, что ли, – Брайан еще раз целует Джастина, закрепляя свои позиции. – Мы выясним, кто взорвал клуб, не сомневайся. Нам надо отдохнуть перед митингом.

– И я даже знаю как, – Джастин коварно ухмыляется и кладет руку на внушительную выпуклость между ног Брайана. – Твой член явно требует внимания.

– И уже давно, – Кинни закусывает губу и заводит машину. – Но, Солнышко, не переводи стрелки – нам с тобой предстоит серьезный разговор.

Джастин, помедлив мгновение, кивает – Брайан заслужил этот разговор, а он сам – заслужил нагоняй, который, несомненно, получит от Кинни за пистолет и Хоббса.

Брайан трогается с места, сразу переключаясь на высокую скорость. Он хочет домой.

Он хочет трахать Джастина. Он хочет трогать его и быть рядом.

А еще – им надо начать сначала думать, кто пронес бомбу в «Вавилон».

Потому что это их общее дело, и, замешанное на крови, оно скрепляет и цементирует их отношения, делая их ближе, чем когда-либо за все эти почти пять лет, что они вместе.

Вопросы и ответы

Они лежат в постели после очередного охуительного перетраха, и Джастин все рассказывает уже подробнее.

А у Кинни волосы дыбом встают, когда он слышит, как Джастин с этим Коди нарывались на неприятности, сами провоцировали натуралов и стреляли в тире по мишеням. И то, как Белл учил Тейлора видеть вместо безликой мишени конкретного врага и целиться прямо в лицо – тоже прекрасно представляет.

– Вы оба просто ёбнутые на всю голову, – Брайан нервно курит, пытаясь отогнать от себя неприятные картины, навеянные Тейлоровскими откровениями. – Ладно он, ирландцы все без тормозов вообще, по себе знаю, но с тобой-то что было?

– Просто я хотел сделать хоть что-то реальное, – задумчиво говорит Джастин, укладываясь головой на живот Брайана и глядя в потолок. В глаза ему сейчас смотреть стыдно. – А бить или стрелять – самое реальное из всего, что я знаю… знал. Во мне тогда было слишком много ненависти.

– Я помню, как ты корчил из себя Зорро гейского образца, – Кинни кривит губы, искоса поглядывая на любовника, который сейчас, растрепанный и разгоряченный, выглядит просто обдрочительно. Вот в прямом смысле слова. Но разговор надо закончить. – И еще – мне чертовски не нравилось видеть оружие у тебя в кармане.

– Нет, тут ты не прав, ощущения просто охренительные, – не соглашается Джастин. – Когда у тебя в руке лежит тяжелый пистолет, то возникает чувство, что ты, блять, властелин мира.

– Вот именно, – Брайан давит окурок в пепельнице, раздраженно хмурясь. – Властелин мира ровно до первого такого же обладателя такой же игрушки.

– Ты не понимаешь, – упрямится Тейлор. – У меня знаешь, как вставал, только от того, что пистолет в руке. И у Коди тоже…

– Не желаю слушать о ваших извращенских развлечениях, – обрывает его Брайан, сталкивая Джастина с себя, и резко встает с постели, направляясь в сторону ванной комнаты. – Я в душ.

На самом деле, каждый раз, когда Брайан вспоминает, что у Джастина были свои любовники на один раз и развлечения подобного рода, на него накатывает такая волна раздражения, что он набрасывается на всех подряд, как полный идиот. И, главное, он же в этом плане хуже раз в сто… тысяч. Количество его любовников не поддается никаким подсчетам, а то, что он творил, участвуя в групповых трах-вечеринках и оргиях разной степени тяжести вообще за гранью. Но почему-то до вчерашнего вечера это казалось смешным и забавным – поиметь как можно больше красивого безмозглого «мяса», выиграть секс-пари, почувствовать себя героем, когда за твое внимание соревнуются разгоряченные жеребцы на танцполе «Вавилона»… ёбарь-затейник, блять.

Это давало ощущение власти и полного контроля над всеми этими жалкими людишками… и, как оказалось, было полностью ложным… ебанный стыд, аж корёжит, когда думаешь о том, сколько времени он потерял зря на бессмысленный трах непонятно с кем. Получается, что это дерьмо составляло смысл его жизни столько лет?

Брайан стоит под струями воды и упирается лбом в стеклянную стенку душевой кабины: невыносимое состояние ревности, жалости и разочарования в себе. И, главное, накатило так резко, что просто выворачивает… мать вашу, херово-то как. Потому что Джастин делал то же самое и неизвестно еще, с какими мыслями. Это ему, Брайану, было по хуй, лишь бы кончить. Он и имен их не знал, и лиц не запоминал. А у Джастина все могло быть по-другому. Вот и про этого Коди он только сейчас узнал, Джастин не говорил. И сколько таких еще секретов припрятано в душе у его блядского Солнышка?

Брайан понимает, что сейчас с ним происходит самое страшное, что он только мог когда-либо себе представить: он ревнует Джастина к его прошлым отношениям, пусть даже их и не было. Но это ревность, и она чудовищна.

Он, Кинни, сейчас делает именно то, над чем насмехался всю свою жизнь – ревнует и жаждет единоличного владения Тейлором и его задницей. Брайан невольно вспоминает себя в задымленном «Вавилоне», раз за разом прокручивая перед глазами кровь, плач и вой сирен. И ощущение полного и безнадежного отчаяния. Наверное, именно страх потерять Джастина и вывернул все его чувства наружу, обострив так, что он сам теперь не может думать о них, не истекая кровью. Фигурально выражаясь.

Но вот то, что эта долбанная ревность появилась именно тогда, когда Джастин, кажется, всерьез подумывает не продолжать с ним отношения – это пиздец. Плохо…

– Ты что тут застрял? – раздается шепот, а сзади обнимают его руки. И становится немного легче.

– Ничего, все нормально, – Брайан, конечно же, не покажет, как его колотит. – Просто задумался… так ты говоришь, вы с этим Коди?..

Н-да, вот и все. Теперь Джастин точно его подымет на смех.

Но Джастин прижимается к нему со спины, обнимая и касаясь губами напряженных лопаток.

Брайан поворачивается и смотрит прямо на него – чтобы видеть всё и сразу.

– Просто отдрочили по разу друг другу в какой-то драной подворотне, – Джастин фыркает куда-то в шею Кинни, потираясь вставшим снова членом о его собственный стояк. – Это когда мы от полиции убегали… адреналин… весело было… ну, в общем, фигня это все. Мне скучно об этом говорить… сейчас меня интересуют гораздо более насущные вещи.

Они снова трахаются под струями воды, стекающими по их спинам.

И Брайан, как ни странно, успокаивается, чувствуя под собой знакомое до последней родинки тело.

Джастин сейчас с ним, и пусть все остальные катятся на хер.