Текст книги "В лабиринтах памяти (СИ)"
Автор книги: Leras
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
– Ты что же решил откупиться от меня? – судорожно вздохнула девушка, не в силах больше сдерживать слезы, – мне ничего этого не нужно…
– Я не хочу, чтобы ты воспринимала это так, птичка, – хрипло проговорил вампир, протягивая ладонь к ее щеке, – я лишь…
Но Ева не позволила прикоснуться к себе, отступая назад.
– Ты мне ничего не должен, Элайджа, – с мрачной решимостью произнесла она, не сводя с мужчины затуманенных глаз, – ты и так сделал для меня слишком много. Не заставляй меня чувствовать себя… продажной девкой…
– Это вовсе не так, птичка, – свел брови вампир, делая шаг в сторону дрожащей девушки, – ты важна для меня, и я хочу помочь…
Ева опустила глаза, чувствуя, как по щекам потекли горячие слезы. Это было слишком. Все его чувства к ней умещались в слове «важна», ее же эмоции застилали глаза, заставляя сердце разрываться от боли.
В комнате воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь судорожными вздохами Евы. Она никак не могла найти в себе силы поднять взгляд на стоящего рядом мужчину. Ее обдало волной воздуха, когда Элайджа вихрем оказался с ней рядом, пытаясь притянуть девушку к себе, но Ева выставила вперед тонкие руки, упираясь маленькими ладонями в широкую грудь, не позволяя себя обнять.
– Не нужно, прошу, – выдохнула она, кусая губы, – все…все в порядке…
– Прости меня, птичка.
– Мне… мне не за что тебя прощать, Элайджа, – выдохнула она, медленно поднимая на вампира полные слез глаза, – ты ни в чем передо мной не виноват. А сейчас, прошу, уходи.
– Ева…
– Уходи.
– Я могу, если хочешь…стереть тебе память, – медленно проговорил Элайджа, не отрывая взгляда от кусающей губы девушки, – ты забудешь меня.
– Ты этого хочешь? – дрожащим голосом отозвалась Ева, глядя прямо в темные глаза.
– Нет, – почти помимо воли вырвалось у мужчины.
– Я тоже, – едва слышно шепнула девушка.
Вампир тяжело вздохнул, и сильным движением, не обращая внимания на вялое сопротивление Евы, притянул ее к себе, крепко прижимая к груди.
– Я бы хотел сказать, что вернусь, – глухо проговорил он, касаясь губами спутанных темных волос, – но не хочу тебе врать, птичка. Прошу, прими мою помощь. Позаботься о доме. И будь счастлива.
Не сказав больше ни слова, он выпустил ее из объятий и устремился к выходу, оставляя дрожащую Еву одну в тесной кухне.
Острый слух Элайджи уловил тихий горький всхлип, и он замер на пороге. Желание вернуться и успокоить маленькую птичку, было таким сильным, что вампир впервые на мгновение задумался о правильности своего выбора. Усилием воли он призвал образ бледной Хоуп, которая нуждалась в его помощи, и направил все свои силы на то, чтобы быстрее покинуть маленький дом. Не слышать ее рыданий. Не чувствовать нежного запаха. Не думать о том, что он больше не увидит ее прекрасного лица, бездонных глаз, точеной фигуры.
В жизни первородного вампира Элайджи Майклсона в Новом Орлеане не было место юной Еве Легран.
Ребекка и Клаус ждали его на пороге, и стоило ему появиться, на их лицах отразилось откровенное облегчение.
– Мы опоздаем на самолет, Элайджа, – капризно проговорила Ребекка, надувая губки, – где ты был?
– Прощальный секс с маленькой прелестницей? – ухмыльнулся Клаус.
– Твои шутки сейчас особенно неуместны, Никлаус, – холодно отозвался Элайджа, – едем?
– Вот ты и вернулся, мой занудный старший брат! – довольно проговорил гибрид, и на его лице появились милые ямочки.
– Ник, прекрати, – сдерживая смех, сказала Ребекка, подходя к Элайдже, – все хорошо?
– Да, – пустым голосом отозвался тот, бросая последний взгляд на свой дом, – думаю, нам лучше поспешить.
И не говоря больше ни слова, он устремился вперед, исчезая в тени узкой улочки.
========== Часть 15 ==========
Фрея встречает их на пороге, и Элайджа рад вновь увидеть старшую сестру. За ее спиной смущенно улыбается Килин, и вампир коротко кивает ей в знак приветствия. Фрея отступает, пропуская брата в дом, а ее кудрявая возлюбленная сжимает ладонь ведьмы, успокаивая.
Помимо воли Элайджа замечает этот жест любви, и почему-то его накрывает тоска. Он не может объяснить своих чувств. В его голове все еще карусель мыслей, странный пазл из воспоминаний о прошлом и картинок его недавней жизни без семьи, которую вампир считал почти счастливой. Но сейчас Элайджа старается думать лишь о Хоуп. В своих эмоциях он разберется позднее.
Фрея рассказывает о ритуале, который убьет Пустую, и ее голос дрожит от возбуждения. Сидящие рядом Ребекка и Клаус не сводят с нее внимательных взглядов, и Элайджа, уподобляясь им, пристально смотрит на взволнованную сестру. Вот только он не слышит, о чем она говорит.
Хоуп и Хэйли должны приехать вечером, и вампир ждет этой встречи, которая, как он надеется, внесет хоть немного ясности в его размытые чувства. Бокал за бокалом он цедит бурбон, и когда появляется Маршалл, он уже почти спокоен.
– Привет, Элайджа, – выдыхает Хэйли, делая шаг в сторону стоящего у окна вампира.
Но не успевает мужчина сказать и слова, как Хоуп бежит к нему, и золотистые волосы парят за маленькой колдуньей невесомым облаком.
– Я так скучала, дядя Эл!
Элайджа обнимает племянницу, целует нежные щечки, и Хоуп обвивает тонкими руками его шею, прижимаясь к нему своим маленьким телом.
– Мы теперь будем вместе? – по-птичьи склоняет голову девочка, не отрывая от него своих серых глазок.
– Я бы этого хотел, дорогая, – отвечает Элайджа с легкой улыбкой.
– Тогда не уходи больше.
Хоуп вновь обнимает его, и вампир поверх ее плеча смотрит на замершую на пороге Хэйли, лицо которой мокрое от слез.
– Ты в порядке? – тихо спрашивает он, не сводя с нее пристального взгляда.
– Теперь – да.
Элайджа пытается улыбнуться, опускает на пол радостно щебечущую Хоуп, и делает шаг в сторону стоящей у дверей девушки. Хэйли идет ему навстречу, и через мгновение их тела сплетаются в тесных объятьях. Вампир вдыхает запах леса, исходящий от ее каштановых волос, и в его голове словно что-то щелкает. Он отстраняет девушку от себя, хмуря брови.
– Когда мы начнем ритуал?
– Фрее нужна ваша кровь, чтобы сделать зелье, – поднимает на него зеленые глаза Хэйли, – думаю, через пару дней…
– Тогда…
Но Элайджа не успевает договорить, потому что в комнате появляется взволнованный Клаус, и Хоуп с громким криком «Папочка!» бросается в его объятья, обвивая руками мужскую шею.
– Привет, волчонок, – выдыхает гибрид, глядя на смущенную Хэйли.
Та лишь кивает, опуская глаза, но Элайджа не замечает этого странного взаимодействия, увлеченный своими мыслями. Надежда на то, что встреча с Маршалл даст хоть немного ясности в сводящих с ума чувствах, не вполне оправдывается. Запах леса, который он раньше так любил, сейчас кажется слишком сильным. То ли дело, тонкий аромат сирени…
Элайджа хмурится, трясет головой. Прошло не больше суток, а он уже тысячу раз вспоминал о Еве, не смотря на все усилия, направленные на то, чтобы выкинуть ее из головы. Вампир понимает, что для него уже нет пути назад, и это обстоятельство вызывает глухую боль в груди.
Проходит несколько долгих секунд, прежде чем Элайджа берет себя в руки. Семья всегда была для него на первом месте, и теперь ничего не изменилось. Он переводит взгляд на улыбающегося Клауса, который не отводит глаз от Хэйли. На мгновение вампиру кажется, что он, погруженный в собственные смешанные эмоции, упускает что-то совсем неуловимое, но очень важное. Элайджа сводит брови, смотрит на Хоуп, и странное ощущение исчезает.
В комнате появляются держащиеся за руки Ребекка и Марсель, и вампир опять почти помимо воли ощущает собственное одиночество. Не смотря на чувства к Хэйли, в которых он так до конца и не разобрался, Элайджа ясно осознает, что их история окончена. Это открытие неожиданно придает ему уверенности. Теперь он может сосредоточить свои мысли на спасении Хоуп. Вот только тонкий запах сирени, которому совершенно неоткуда взяться в их доме, напоминает Элайдже о его же собственных словах.
Не стоит врать самому себе.
Наступает вечер, и вся семья собирается с просторной гостиной. Фрея сидит на низком диване, и Килин прижимается к ней со спины, устраивая подбородок на ее остром плече. Ребекка стоит у камина, и Марсель, обнимая ее за талию, шепчет ей что-то на ухо, так тихо, что даже вампирский слух присутствующих не позволяет разобрать слов. Блондинка улыбается, и Элайджа понимает, что давно не видел сестру такой счастливой. А может и вообще никогда. Клаус и Хэйли сидят за столом вместе с Хоуп, которая рассматривает картинки в старом альбоме. Вся семья в сборе, за исключением Кола, который обещает быть ночью вместе со своей невестой-ведьмой.
Элайджа делает глоток бурбона, и проводит взглядом по Майклсонам, что собрались в уютной, освещаемой пылающим камином, комнате. Они все – начиная от смущенно улыбающейся Фреи, заканчивая не сводящим гордого взгляда с дочери Клауса, счастливы. Все на своем месте. И когда он замечает, что его брат сжимает тонкие пальцы Хэйли, а та смущенно краснеет, под его пристальным взглядом, он понимает, что не чувствует абсолютно ничего. Ни ревности, ни боли, ни обиды.
Сближение родителей Хоуп, от которого лицо последней светиться радостью, кажется, никого особо не удивляет. Лишь Ребекка бросает на старшего брата настороженный взгляд, видя, как тот рассматривает раскрасневшееся лицо Маршалл. Она отводит обнимающие ее руки и медленно приближается к Элайдже.
– Я не знала, – виновато говорит Ребекка, касаясь его руки, сжимающей бокал с бурбоном.
– Все в порядке, дорогая, – улыбается вампир.
– Уверен? – вскидывает бровь она, пристально вглядываясь в его спокойное лицо.
– Мы с Хэйли еще полгода назад решили, что между нами все кончено, – невозмутимо отзывается Элайджа.
– И ты ее забыл?
– Марсель помог мне в этом, – усмехается вампир.
– А сейчас?
– Слишком много всего произошло, милая.
– Ты об этой… девушке, что оставил в Маноске? – осторожно интересуется Ребекка.
– Ева тут не причем, – после короткого молчания отвечает Элайджа, делая глубокий глоток бурбона.
– Ты влюблен в нее?
– Я не знаю, Ребекка, – честно отвечает он, поднимая на сестру печальный взгляд, – но…
– Привет, семья!
Веселый голос Кола не дает Элайдже закончить свою мысль, и стоящая с ним рядом Ребекка бросается в объятья к младшему брату, с лица которого не сходит улыбка.
– Все знакомы с моей женой?
Смущенно улыбающаяся Давина выглядывает из-за его спины, и просторная гостиная наполняется гомоном радостных голосов. Клаус находит шампанское, и золотистый напиток искрится в высоких бокалах, пока Ребекка и Хэйли разглядывают кольцо с огромным бриллиантом, сияющее на тонком пальце ведьмы.
– Привет, Элайджа, – кивает Кол, подходя к старшему брату, – поделишься бурбоном?
– Непременно, – с улыбкой отзывается тот, протягивая бутылку, – тебя можно поздравить?
– Забавно, что я связал себя узами брака раньше, чем вы с Клаусом, – смеется Кол, но его глаза остаются серьезными, – хотя наш братец-гибрид успел хотя бы сделать ребенка… А как ты, Элайджа? Как Маноск?
– Ты знаешь? – вскидывает бровь вампир.
– Мы немного общались с Ребеккой. Она была не в восторге от твоего решения.
– А ты?
– Я никогда не понимал твоей маниакальной тяги к нашей семье, уж извини, – усмехается Кол, – тем более вашего славного трио с Клаусом и юной волчицей.
– Как видишь, теперь это скорее дуэт, – отзывается Элайджа, и в первый раз за весь вечер абсолютно искренне смеется.
– Ты изменился, брат, – хлопает его по плечу Кол, – и к этому может быть только одна причина, – взгляд черных глаз устремляется в сторону Давины, которая улыбается своим новым родственникам, рассказывая о том, как они поженились в тихой церкви, – она хороша?
– Очень, – помимо воли вырывается у Элайджи, – но у меня есть долг перед семьей.
Кол лишь обреченно качает головой.
– Дело твое. Я свой выбор сделал.
И он идет к своей улыбающейся жене, оставляя Элайджу в полном смятении.
========== Часть 16 ==========
Раньше Ева любила осень.
В ноябре Маноск становился золотистым, и мягкие ветра обдували городок со всех сторон, делая воздух прозрачным и свежим. Ева любила гулять тихими вечерами, вдыхая ночную прохладу, наслаждаясь красотой узких улочек, старинных церквей. Но сейчас она будто и не замечала увядающей красоты природы, погруженная в свои мысли.
Он уехал, и, казалось, забрал с собой часть ее сердца. Ева держалась. Ей вовсе не хотелось, чтобы брат понял природу ее чувств к бывшему работодателю, что в спешке покинул свой дом ради нужд семьи.
Девушке никак не удавалось найти в себе сил, чтобы пойти в до боли знакомый дом, который теперь принадлежал ей. Ева спрятала все принесенные Элайджей документы так глубоко, что теперь сама опасалась, сможет ли отыскать их в случае необходимости. Вампир не обманул. Он оставил ей не только дом. Ева плохо понимала в финансах, но слово «депозит» было ей знакомо. И сопровождалось оно шестизначным числом.
Ева не собиралась пользоваться его щедростью, и все же ее рука не поднялась выкинуть то единственное, что их теперь связывало. Девушка предпочла спрятать все как можно дальше, и попробовать начать жить сначала.
В первые дни, проводив Себастьяна в школу, она слонялась по дому, то и дело подходя к окну, словно пытаясь увидеть знакомую фигуру того, кто не собирался возвращаться. Минуты складывались в часы, часы в дни. Тоска не проходила, но Ева научилась с ней жить. В конце концов, у нее не было особого выбора, жизнь продолжалась, и разбитое сердце не было причиной к тому, чтобы солнце перестало всходить каждое новое утро.
Те деньги, что остались после лечения Себа, подходили к концу, и Ева всерьез задумалась о поисках работы. Путь в бар был ей заказан, как и в другие похожие места, с владельцами которых все еще держащая на нее зло Мари была на короткой ноге.
Выход нашелся совершенно случайно.
В одно хмурое утро, когда Ева провожала брата в школу, она столкнулась на пороге с его преподавательницей, которая сетовала на то, что от них сбежал очередной учитель. Предмет, который он преподавал, был весьма пространным – он включал в себя основы мировой художественной культуры, азы живописи и музыки.
– Погоди-ка, Ева, – взглянула на девушку поверх толстых очков мадам Бази, – а ты разве не училась всему этому в Париже?
– По большей части живописи, но…
– Уверена, твоих знаний более чем достаточно! И ты любишь детей!
– Да, но…
– Конечно, больших денег мы предложить не можем, – не обращая внимания на ошеломленное лицо Евы, продолжила мадам Бази, – но зато Себастьян всегда будет у тебя на глазах. Сможешь приступить в понедельник?
Так Ева стала учителем.
Первый день дался ей непросто, но прошла неделя, и Ева вполне привыкла к своей новой работе. Шумные ученики не давали ей сосредоточиться на грустных мыслях о несчастной любви, и девушка с большой охотой задерживалась в школе до самого вечера, готовясь к новым урокам.
Себастьян был счастлив от того, что сестра постоянно была рядом с ним, и все же он не мог не заметить грусти в бездонных черных глазах, которую Ева так долго пыталась от него скрыть.
– Ты скучаешь по месье Элайдже? – неожиданно спросил он в один из тихих вечеров, который они проводили у телевизора.
– Да, – почти помимо воли вырвалось у Евы, и она прикусила губу, глядя на брата.
– Он тебе нравился?
– С чего ты… – нахмурилась девушка, отводя глаза.
– Ты не пошла на свидание с доктором Габеном, – вдумчиво проговорил мальчик, – и ухаживала за ним, когда он был болен. Он, должно быть, хороший человек.
– Да, хороший, – кивнула Ева, чувствуя, как в горле появляется ком.
– А он не вернется? Как же его дом?
– Он… он попросил меня следить за ним, – выдохнула девушка.
– Значит, он приедет вновь, – улыбнулся Себастьян, – разве можно бросить дом?
– Он уехал к своей семье, Себ.
– Ты ведь говорила, что он одинок?
– Я… я не знала, – судорожно вздохнув, отозвалась Ева, – у него есть… родные.
– Странно, – свел брови мальчик, – но если он уехал к семье, то я за него рад. И ты не печалься, Ева.
– Не буду, – натянуто улыбнулась девушка, и больше они подобных тем не поднимали.
И все же, не смотря на все доводы разума, Ева никак не могла перестать думать об Элайдже.
Она продолжала, будто по инерции приглядывать ему интересную мебель, думала о том, понравился ли бы ему багряный закат, нужно ли купить зерновой кофе, который вампир так любил. Каждый раз она одергивала себя, укоряла за эти мысли, но проходило время и все возвращалось на круги своя.
Доктор Габен еще несколько раз звонил ей, пытаясь пригласить на свидание, но Ева твердо, хотя и предельно вежливо дала ему понять, что не заинтересована в их личном общении. Мужчина смирился, и теперь они встречались лишь в больнице, на периодических осмотрах Себастьяна, где их взаимодействие порой ограничивалось лишь коротким приветствием.
То время, что Ева проводила вне школы, она посвящала живописи. В первый раз со времени возвращения из художественной Академии, ей хотелось писать. Выразить на холсте свои чувства. Она нашла свой старый мольберт и краски, и вскоре ее комната наполнилась странными набросками увядающей осенней природы Маноска, которые объединяло одно – одинокая фигура мужчины, устремившаяся вдаль. Раз за разом он уходил от нее, пока Ева, наконец, не приняла один простой и одновременно невозможный факт – Элайджа не вернется.
И ей предстояло с этим жить.
========== Часть 17 ==========
Прошла неделя, прежде чем Фрея смогла приготовить зелье, необходимое для изгнания Пустой. И помощь Давины, чья мощь усилилась после брака с Колом, пришлась в этом деле как нельзя кстати. Юная ведьма, владеющая секретами предков, значительно ускорила все магические процессы, заменив измученную шестимесячными поисками Фрею.
Но до того, как семья Майклсонов смогла приступить к сложному ритуалу, им пришлось провести вместе изрядное количество времени. И в первый раз в жизни, Элайджа задумался о том, какой смысл он прежде вкладывал в понятие семьи.
Был ли это их вечный союз с Никлаусом, разбавляемый редкими визитами Ребекки? Или же семьей они были лишь в юности, живя с отцом и матерью? Или настоящей семьей были Клаус, Хэйли и Хоуп? А может Кол и Давина? Или Фрея или Килин?
Первый вариант Элайджа сразу откинул. Ему не хотелось возвращаться во времена, когда его брат, ослепленный своей силой, устраивал кровавую бойню, нередко выбирая в качестве жертв членов собственной семьи. Сейчас, когда рождение Хоуп изменило Клауса настолько, что он порой не узнавал собственного брата, Элайдже вовсе не хотелось вспоминать эту извращенную пародию на семью.
Все же остальные примеры объединяло лишь одно. То, чего у вампира больше не было.
В один из тихих вечеров Элайдже удалось поговорить с Клаусом. И вампира накрыло запоздалое понимание того, что их сближение с Хэйли стало закономерным. Дело было вовсе не в Хоуп. Точнее, не только в ней. Эмоциональная, яростная натура его брата-гибрида была куда ближе Маршалл, чем благородный аристократизм Элайджи.
Впрочем, Элайджа принял эту новость к собственному удивлению совершенно спокойно. Он расстался с Хэйли еще тогда, до потери воспоминаний, и его решение в этой части осталось прежним. Изменилось лишь то, что, идя к Марселю с просьбой стереть его память, он все еще любил мать своей племянницы, сейчас же от этих чувств не осталось абсолютно ничего.
Элайджа знал, что было тому виной. Кто. Но теперь это не имело значения. Он сделал свой выбор, отдав предпочтение семье, и пути назад уже не было.
В ночь ритуала вся семья Майклсонов собралась в тесной комнате, приготовленной Фреей.
Колдунья расставила вампиров в нарисованному магическом круге, Элайджу напротив Клауса, Ребекку против Кола. Они все приложились к чаше с зельем, после чего взялись за руки, и старшая сестра начала читать сложное заклинание.
Сначала Элайдже казалось, что ничего не происходит. Осколок Пустой поселившийся в его теле вел себя очень тихо, и магия Фреи никак не могла извлечь его. Но прошло несколько минут, и в его голове поплыли странные картины.
Сначала это были старые воспоминания. Запах крови, испуганные глаза его жертв, вакханалия убийств и ярости. То, что увидела Хэйли, открыв красную дверь. Но Элайджа лишь отмахнулся от этих картин. Он давно принял свою натуру, и знал свое прошлое, которое теперь возможно было изменить лишь одним способом – не становиться больше монстром.
Словно почувствовать его безразличие, видения изменились. Бесконечные лица женщин сменяли друг друга, пока он не увидел Кетрин Пирс. Ее предательство и смерть. Вскоре ее сменила Хэйли, которую Элайджа видел в объятьях брата.
Но и это не задело его чувств. История с Пирс, как и с Маршалл были закончены.
Пустая не сдавалась, продолжая искать больные точки. И вскоре ей это удалось. Бледная Хоуп, едва дыша, лежала в холодной комнате, прижавшись к стене. Ее остекленевшие глаза смотрели в пустоту, а маленькие посиневшие губы медленно двигались, будто бормоча какое-то заклятье.
«Она умрет вместе со мной, Элайджа, – прозвучал в голове вампира скрипучий голос, – ты хочешь ее смерти?»
Мужчина зажмурился, отгоняя причиняющий боль морок. Это было лишь миражом, иллюзией. Последней попыткой Пустой сохранить свою жизнь. Он почти успокоился, но в этот момент все изменилось.
Происходящее больше не было видением. Он сам находился в холодной комнате с умирающей Хоуп. И он не смотрел. Элайджа видел свои руки, смыкающиеся на тонкой шее.
«Это ты, – свистело в ушах, – ты убиваешь ее».
Вампир пытался разжать пальцы, сдавливающие нежную кожу племянницы, и ему это почти удалось. Хоуп открыла глаза, узнавая его. Элайджа расслабил ладони, но в следующий момент в его руках была уже не Хоуп. Ее заменила Ребекка, чье лицо стремительно серело. Потом Кол, за ним Клаус, Фрея. Хэйли, грудь которой была разворочена.
«Убив меня, ты убьешь их всех. А я убью ее».
И тогда в его руках появилась Ева. Она едва дышала, и ее черные глаза казались дырами на бледном лице. Девушка была такой легкой, что он почти не ощущал веса ее хрупкого тела в своих руках.
«Возьми ее. Ты ведь хочешь. И я могу дать ее тебе».
Элайджа зажмурился, пыталась отогнать видение, но ничего не происходило. В его руках все еще была умирающая Ева, которой он не мог помочь.
«Ты ведь жаждешь ее. Не Хоуп. Не семью. Не всегда и навечно. Ее. Признай это».
Вампир хотел возразить, но в этот момент Ева коснулась его щеки своими тонкими пальцами, пытаясь привлечь внимание мужчины.
– Оставь их. Иди ко мне. Семья лишь все портит.
Девичий голос был таким тихим, что Элайдже пришлось напрячься, чтобы разобрать ее слова. Но когда ему это удалось, все стало не в пример проще.
– Ты не Ева, – с отвращением проговорил он, отбрасывая в сторону покоящееся на его руках слабое тело, – она бы никогда не сказала подобное. Прочь из моей головы!
Все вспыхнуло, и Элайджу накрыла темнота.
Когда ему, наконец, удалось открыть глаза, то первое, что он увидел было обеспокоенное лицо Фреи.
– Ты как?
– Все получилось? – хрипло отозвался Элайджа, вглядываясь в бледное лицо сестры.
– Да, – выдохнула она, кусая губы.
– Все… живы?
– Все, кроме Пустой, – наконец смогла усмехнуться ведьма, – она всерьез взялась за тебя. Ребекка, Клаус и Кол даже сознания не потеряли. Что ты видел?
– Ваши смерти, – нахмурился вампир, пытаясь встать.
– А Ева? Кто это? Ты шептал это имя в бреду.
– Она… просто девушка, – выдавил из себя Элайджа, отводя глаза.
– Просто девушка, которую Пустая поставила в один ряд с нами? – недоверчиво проговорила Фрея, – что-то мне в это верится с большим трудом… Хотя, это кое-что объясняет…
– Не думаю, что…
– Я только одного не могу понять, – свела брови ведьма, – почему ты не с ней?
– Я выбрал семью, – с горечью отозвался вампир.
– А нужно было делать выбор?
И первый раз в жизни Элайджа не знал, что ответить на заданный вопрос.
– Я не выбирала между семьей и Килин, как и Кол. Как теперь уже и Ребекка. И Клаус. Ну, это может и не лучший пример, – улыбнулась Фрея, – почему же выбирать должен ты?
– Она человек.
– Как, по сути, и я, – невозмутимо отозвалась ведьма, – как и Килин. И даже Хоуп. Мы все смертны.
– Это совершенно другое, – нахмурился вампир.
– Ты хочешь быть с ней? – прямо спросила Фрея, пристально глядя на брата.
– Я не…
– Да или нет?
И Элайджа отвечает.
========== Часть 18 ==========
День Евы начался ужасно.
Заигравшись ночью в монополию, они с Себастьяном едва не проспали занятия в школе. Потом девушка упустила выкипающий кофе, залив темной гущей всю кухню. В довершении всего только в школе заметила, что на ее белой рубашке красуется пятно от вишневого джема, которым она мазала тосты брата.
С большим трудом Ева отыскала в своем кабинете забытый кем-то шарф и прикрыла им испачканную сорочку. Вот только ей постоянно казалось, что ее ученики видят алое пятно прямо на часто вздымающейся груди и хихикают за ее спиной. Как на зло, сегодня у нее были уроки только в старших классах, и отличающаяся изящной фигурой Ева выглядела почти ровесницей своих семнадцатилетних учеников.
Только к обеду она смогла немного перевести дух, присев в школьном дворе с чашкой чая. Себастьян играл со своими друзьями совсем рядом, и Ева на мгновение отвлеклась, покружившись в собственные мысли.
До работы в школе девушка никогда не задумывалась о детях. Погруженная в постоянные заботы о младшем брате, Ева и не мыслила о возможном потомстве. Но сейчас, проводя уроки в начальных классах, она невольно любовалась своими маленькими учениками. Вот только ее радостные мысли всегда омрачал один и тот же неизменный факт. Только одного человека Ева видела в качестве отца своего ребенка. Именно того, кто никогда не смог бы ей его дать.
Однако, к собственному удивлению, девушка осознала, что это обстоятельство ничуть не умоляет ее желания быть с древним вампиром. Не смотря на то, что с его отъезда прошло больше недели, Ева до сих пор иногда ловила себя на мысли о том, что стоит ей прийти в его дом, Элайджа встретит ее на пороге.
Поэтому она ни разу и не ходила туда. Ей не хотелось лишаться последних иллюзий. Жизнь продолжалась, Ева это понимала. Он не вернется – она признавала и это. Но все эти доводы разума разбивались о чувства, сжигающие ее сердце.
Ева взглянула на часы, и, обнаружив, что обеденный перерыв близился к концу, окликнула брата, и они вместе направились в школу.
Оставшиеся уроки прошли без особых происшествий, и вечером Ева и Себастьян не спеша брели домой, обсуждая прошедший день.
– Тебе нравится в школе? – спросил Себ, потянув сестру за руку.
– Конечно, милый, – с улыбкой отозвалась Ева, – к тому же, я всегда рядом с тобой.
– Но разве ты не хочешь…хм… встречаться с кем-то еще?
– Что ты имеешь в виду? – нахмурила брови девушка.
– Например, с доктором Габеном – смущенно отозвался мальчик.
– Я не думаю, что мы должны обсуждать это, – твердо проговорила Ева, бросая на брата строгий взгляд.
– Он тебе не нравится? – продолжил Себастьян.
– Себ! – скривила губы девушка, – я сейчас не хочу думать о… встречах с мужчинами.
– Вот и останешься старой девой, – обиженно пробормотал мальчик.
– Что? – рассмеялась Ева, – вот какое будущее ты мне прочишь?
– Но ведь ты ни с кем не встречаешься, – веско отозвался Себастьян, – а тебе уже двадцать три года.
– Так может, я уже стара для этого? – попыталась перевести все в шутку девушка, – или недостаточно привлекательна?
– Игроки футбольной команды так не думают, – вырвалось у мальчика, и он округлил глаза, видя, как сестра онемела от его слов.
– И что же, позволь узнать…
– Я пошутил!
И с этими словами Себастьян побежал к их дому, тем самым прекращая разговор. Ева лишь покачала головой, поражаясь его словам, но стояло ей оказать дома, и оценить ущерб нанесенный кухне ее утренним кофе, все лишние мысли вылетели у девушки из головы.
Прошло больше часа, прежде чем она закончила уборку, и Себастьян заглянул в тесную кухню, со смущенной улыбкой глядя на сестру.
– Мы будем ужинать?
– А что ты хочешь, маленький сводник? – сузила глаза девушка, откладывая в сторону полотенце.
– Ева!
– Ладно, я шучу, милый, – рассмеялась она, не отрывая глаз от раздосадованного лица брата, – так что же?
– Луковый суп!
– Только как у мамы у меня не получится, – предупредила брата Ева.
– Я уже привык к твоей стряпне, – невозмутимо отозвался мальчик, и, видя как лицо сестры пошло красными пятнами от злости, заливаясь смехом, убежал в гостиную.
– Ну, ты у меня дошутишься, – процедила девушка и принялась за готовку.
После ужина Себастьян отправился в свою комнату, и зашедшая туда, спустя несколько минут Ева, обнаружила, что ее брат крепко спит, обняв подушку.
Она улыбнулась, и отправилась в свою спальню. Но сон не шел. Ева крутилась с бока на бок, пытаясь устроиться удобнее, но мысли, не отпускающие ее после разговора с братом, никак не давали девушке уснуть.
Дело было не в старшеклассниках, обсуждающих ее прелести. Как раз на это Еве было абсолютно плевать. Но то обстоятельство, что она действительно не рассматривала даже возможность сближения с мужчинами, немного пугало.
Элайджа уехал, но жизнь продолжалась дальше. Ева должна была принять это, вычеркнуть его из своей памяти. И она знала лишь один способ это сделать.
Накинув на себя рубашку и джинсы, девушка очень тихо прошла к входной двери и исчезла за порогом, скрывшись в темноте ночного Маноска.
Очень быстро, почти переходя на бег, она шла к одинокому дому на краю коммуны, который пустовал уже не первый день. Но она должна была лично убедиться в этом. В том, что его нет, и не будет больше в ее жизни.
Дойдя до нужной улицы, Ева замедлила шаг, кусая губы. Одинокий дом темнел в нескольких шагах, и казался спящим. Но девушка знала, что он просто пуст. Вот только одного знания ей было недостаточно, и тяжело вздохнув, она решительно потянула за массивную ручку.
Прикрыв за собой дверь, Ева шагнула в темноту просторной гостиной. И горячие слезы наполнили ее глаза. Дом был пуст, но все в нем напоминало о его ушедшем хозяине.
Девушка поднялась по лестнице, распахнула дверь в спальню. Ту самую, где она лишилась невинности. Где впервые познала страсть. Здесь совсем ничего не изменилось. Даже легкий морской запах, смешанный с нотами цитруса до сих пор витал в воздухе. Чувствуя как последние силы, покидают ее измученное тело, Ева опустилась на широкую кровать, притягивая к себе подушку.
Она сама не заметила, как прикрыв глаза, погрузилась в беспокойный сон. Ей снилось, будто она шла по темному узкому коридору, тщетно пытаясь найти выход. Покатый потолок опускался все ниже, пока Ева не остановилась, замирая от страха. В темноте мелькнула тень, и девушка уже собралась закричать, но знакомый низкий голос, прозвучавший совсем рядом, прервал ее странное сновидение.
