Текст книги "В лабиринтах памяти (СИ)"
Автор книги: Leras
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
– Не думаю, – нахмурился Элайджа, – видимо наш брат не смог воссоздать это зелье. Никаких изменений я не чувствую.
– Что ж, прекрасно, – на лице Клауса появились милые ямочки, – тогда, я, пожалуй, оставлю вас. Наслаждайся любовью, брат мой.
– Когда вы намерены вернуться в Новый Орлеан?
– Предполагаю, что завтра, – пожал плечами гибрид, – позволишь познакомиться поближе с твоим ангелочком?
– Я подумаю, Никлаус.
Гибрид лишь закатил глаза и, бросив на брата последний насмешливый взгляд, вихрем исчез в темноте ночного Маноска. Элайджа прикрыл дверь, и поспешил вернуться в спальню, где он оставил спящую Еву. Ступив на порог тесной комнаты, он обнаружил, что любимая уже проснулась.
– Кто приходил? – хрипло выговорила она, поднимая на вампира мутные глаза.
– Клаус, – ответил ей Элайджа, подходя к постели, и присаживаясь на самый ее край.
– Чего он хотел?
– Спрашивал можно ли познакомиться с тобой поближе, – улыбнулся мужчина, – ты не против, птичка?
– Вовсе нет, – пожала плечами Ева, – это ведь твоя семья. Хотя сомневаюсь, что он так же мил, как Ребекка. В нашу встречу…
– Тогда он просто не знал, как ты важна для меня, любовь моя.
– И все же он немного пугает меня, – прикусила губу девушка, – но если это важно для тебя, я, конечно…
– Мне важно, чтобы ты была счастлива, моя птичка, – улыбнулся Элайджа, придвигаясь к облокотившейся на подушку девушке.
– И я счастлива с тобой, – выдохнула Ева, касаясь тонкими пальцами мужской щеки, – не хочешь вернуться в постель?
– Какая ты все-таки распутная, моя маленькая птичка, – прищурился вампир, забираясь под тонкую простынь, что укрывала обнаженную девушку.
– Я лишь хотела, чтобы ты обнял меня, – надула губки Ева, – а вот ты – старый развратник, у которого на уме лишь одно.
– То есть ты не хочешь, чтобы я делал вот так? – и Элайджа сжал ладонями налитые груди, прижимаясь к любимой со спины.
– Не хочу, – почти простонала девушка, и, опровергая собственные слова, придвинулась к вампиру ближе.
– Ты, наверно, и этого совсем не хочешь, птичка? – мягко проговорил мужчина, покручивая пальцами затвердевшие соски.
– Нет, – едва слышно отозвалась Ева, и ее попка вплотную прижалась к мужскому паху, касаясь восставшего члена.
– Тогда с моей стороны было бы совершенной глупостью предположить, что ты, моя маленькая птичка, сейчас широко разведешь свои прекрасные ножки, чтобы я мог приласкать тебя. Ты же вовсе не хочешь этого?
– Ты прав, – простонала девушка, и ее бедра разошлись в стороны, предоставляя Элайдже полный доступ к пылающей промежности, – совсем не хочу.
– Значит, ты точно будешь против, если я сделаю вот так, – мужские пальцы заскользили по влажным складкам плоти, дразня напряженный комочек, – и не позволишь мне этого.
С такими словами вампир перевернул девушку на спину, и его губы накрыли набухшую от возбуждения вершинку нежной груди, вызывая девичий стон. Улыбнувшись, Элайджа продолжил свои ласки, приникая ко второму соску, а его пальцы скользнули в истекающее лоно, медленно растягивая тугие стенки.
– Ты ведь не хочешь, чтобы я взял тебя, Ева? – прошептал вампир прямо в приоткрытые от стонов губки, ускоряя движения ладонью, – чтобы я трахнул тебя, моя маленькая птичка?
Девушка замотала головой, сама насаживаясь на ласкающие ее пальцы. Вампир замедлил движения, пока Ева не захныкала, нетерпеливо водя бедрами.
– Знаешь, птичка, – выдохнул он, ложась на спину, – я тоже абсолютно не хочу, чтобы ты сейчас опустилась на меня сверху, и я мог ласкать твое тело и любоваться тобой, пока ты будешь скакать на мне, как настоящая наездница.
Ева прикусила губу, поднимая на любимого мутный взгляд, и помедлив несколько секунд, приподнялась, усаживаясь на мужской пах. Она качнулась, скользя влажной плотью по каменному члену, и в следующий момент почувствовала, как Элайджа подался вперед, насаживая ее на себя. Со тихим стоном, девушка опустилась на него до самого основания, чтобы потом начать двигаться медленно и тягуче, вновь и вновь наполняя свое лоно напряженным членом.
Вампир стиснул точеные бедра, подаваясь любимой навстречу, и их тела, найдя общий ритм, заскользили в прекрасном танце любви, пока комнату не наполнили громкие девичьи стоны, которые вскоре слились в один, и Ева задвигалась быстрее, позволяя Элайдже с силой насаживать ее на себя, глубоко входя в горячее лоно.
Мужские ладони скользнули вверх, сжали покачивающиеся груди, и девушка, прикусила губу, ловя первую волну оргазма, проходящую по телу мелкой дрожью. Почувствовав это, Элайджа сильнее подался вперед, толкаясь в тесные глубины нежного тела, и Ева достигла пика, чувствуя, как любимый изливается в нее с глухим стоном.
Тяжело дыша, она опустилась на мужскую грудь, прижимаясь к вампиру, который ласково поглаживал ее спутанные волосы, шепча в маленькое ушко дразнящие признания.
Прошло несколько минут, прежде чем Ева выровняла дыхание, и смогла поднять на любимого мутный взгляд.
– Ты меня совратил, – выговорила она, щуря бездонные глаза, – сделал распутницей. Мне будет стыдно завтра показаться на глаза твоей семье.
– Вот это абсолютно зря, моя птичка, – улыбнулся Элайджа, – уверен, они даже не догадываются, какая порочная натура скрывается за твоей ангельской внешностью. Я бы и сам никогда не подумал об этом.
– Я тебя разочаровала? – прикусила губу Ева.
– Ты свела меня с ума, птичка, – отозвался вампир, – я уже и не надеялся, что смогу так кого-то полюбить. И буду думать лишь о том, как оказаться с тобой в постели, моя маленькая невинная девственница. Очень удачно, что и ты влюбилась в меня. Иначе не знаю, чем бы это закончилось…
– Ты бы взял меня силой? – проговорила девушка дразнящим голосом.
– Разве что немного отшлепал твою маленькую попку, – ей в тон ответил Элайджа, – мы ведь оба знаем, как это на тебя действует…
Лицо Евы залилось краской, и она спрятала его на мужской груди, теснее прижимаясь к любимому.
– Давай немного поспим, моя маленькая птичка, – ласково проговорил вампир, поглаживая узкую девичью спину, – если ты всерьез хочешь познакомиться завтра со всей моей семьей, тебе определенно понадобятся силы…
И они оба прикрыли глаза, погружаясь в крепкий сон.
========== Часть 40 ==========
– Птичка!
Голос Элайджи донесся с первого этажа, отвлекая Еву от изучения своего скромного гардероба. Девушка, прикусив губу, прикладывала к груди имеющиеся наряды, так и не решаясь облачиться в один из них. Она помнила, как одевалась Ребекка, и не сомневалась, что и остальные Майклсоны не сильно отстанут от нее в вопросах стиля. Не говоря уже об Элайдже, который, не взирая на день недели и время суток, выглядел, как будто только вышел от портного.
Ева покачала головой, опускаясь на стул. Нужно было купить новое платье, но сейчас времени на это не было. Они уже опаздывали на семейный ужин.
– Почему ты так долго, маленькая птичка? – послышался голос Элайджи и девушка повернулась в его сторону, видя как любимый остановился на пороге ее спальни, облокотившись на дверной косяк, – и почему ты до сих пор не одета?
Ева слегка вспыхнула, опуская глаза. Она все еще была в нижнем белье, так и не решившись одеть ни одно из своих скромных платьев.
– Не то, чтобы мне не нравилось, – улыбнулся вампир, делая шаг к любимой, – но члены моей семьи… несколько нетерпеливы.
Ева тихонько вздохнула, не решаясь поднять взгляд.
– Что случилось, птичка? – осторожно проговорил Элайджа, подходя к хмурой девушке.
– Я… я не знаю, что надеть, – едва слышно ответила она, и ее щечки залились румянцем, – твоя семья такая… необычная, а я…
– А ты – самая красивая девушка на свете, моя птичка, – ласково сказал вампир, привлекая к себе кусающую губки Еву, – и поверь, одежда – последнее, что их заинтересует. Я тебя люблю, Ева. И вовсе не за твои наряды.
– А за что же? – распахнула глаза девушка, поднимая взгляд на любимого.
– За то, что с тобой я чувствую себя живым, моя маленькая птичка, – с нежностью ответил Элайджа, касаясь пухлых губ, – и почему бы тебе не надеть вот это черное платье?
– Да, пожалуй, – кивнула Ева, и, отступив на шаг, под пристальным взглядом вампира облачилась в предложенный им наряд.
Простое шелковое платье длиной чуть выше колен, подчеркивало ее стройную фигуру, и выглядело при этом элегантно и просто. Тонкая цепочка с подаренным Элайджей кулоном дополнила ее образ.
– И распусти свои прекрасные волосы, птичка, – с улыбкой проговорил вампир, проводя ладонью по шелковистым темным прядям, – они лучше всяких украшений. К тому же в нашей семье лишь у одного есть некоторый пунктик насчет внешнего вида.
– У кого? – свела бровки Ева, расчесывая волосы.
– У того, кто обожает тебя в любом наряде. А лучше и вовсе без них.
Девушка рассмеялась, и, отложив расческу, повернулась к любимому.
– Что ж, в таком случае, я готова к знакомству с твоей семьей, Элайджа. Поцелуешь меня наудачу?
– С удовольствием, птичка.
И вампир притянул к себе улыбающуюся девушку, накрывая ее губы нежным поцелуем. Несколько минут спустя, когда мужские руки успели с тонкой талии опуститься на округлые ягодицы, Ева отстранилась от любимого, щуря свои бездонные глаза.
– Мы вроде опаздывали?
– Совсем немного, – невозмутимо отозвался Майклсон, сжимая ладонями упругую попку.
– И все же нам лучше пойти, – смеясь, проговорила Ева, выскользнув из крепких мужских объятий, – иначе мне придется снова искать себе платье. Ты готов, любимый?
– Как и ты, моя маленькая птичка, – с улыбкой ответил Элайджа, и рука об руку они устремились к двери.
Семья Майклсонов поджидала их в просторном номере гостиницы, где зачарованные служащие успели накрыть стол к ужину. Когда Элайджа и Ева наконец появились на пороге, то все – начиная приветливо улыбающейся Ребеккой заканчивая насмешливо щурящим черные глаза Колом, скрестили на них пристальные взгляды.
– Здравствуйте, – нерешительно проговорила Ева, делая шаг вперед.
– Привет, дорогая, – порхнула к ней Ребекка, заключая смущенную девушку в крепкие объятья, – ну и пришлось же тебе натерпеться от нашего сумасшедшего братца Финна… Надеюсь, что Элайджа сумел загладить вину…
– О, и уверен, неоднократно, – раздался мягкий голос Клауса, и он шагнул к поднявшему на него недовольный взгляд Элайдже, сжимающему тонкую талию, кусающей губки Евы, – привет, дорогуша. Уверен, ты не в обиде за нашу первую встречу? Я и подумать не мог, что наш ледяной братец влюбиться, как мальчишка в такую милую девочку, как ты. Я – Клаус.
– Ева помнит твое имя, Никлаус, – холодно проговорил Элайджа, украдкой сжимая маленькую ладонь любимой, – а это Кол и Давина, птичка, – проговорил он, делая шаг в середину комнаты, утягивая за собой девушку.
– Привет, Ева! – шутливо поклонился младший Майклсон, не сводя сверкающего весельем взгляда с недовольно щурящегося Клауса, – ты очень красива. Даже не вериться, что наш брат-зануда смог произвести на тебя впечатление. Это точно не внушение?
– У меня есть кулон с вербеной, – тихо отозвалась Ева, и комнату наполнил громкий смех всех присутствующих за исключением Элайджи.
– Да ты еще и шутница, – хохотнул Кол, протягивая девушку свою ладонь, – теперь не верится вдвойне.
В этот момент жена одернула его за локоть, и вампир мгновенно успокоился, переводя смиренный взгляд на недовольно щурящуюся ведьму.
– Я – Давина.
– Ева.
Девушки обменялись приветливыми улыбками.
– Ну что ж, раз с церемониями покончено, – скривил губы Клаус, – мы вполне можем насладиться этим прекрасным ужином и не менее славным бурбоном. А что предпочитаешь ты, Ева?
– Красное вино, – ответила за девушку Ребекка, и вихрем оказалась у бара, наполняя тонкий бокал рубиновым напитком.
– Очень символично, – хмыкнул Кол, не обращая внимания на ледяной взгляд Элайджи.
– Потому что это… похоже на кровь? – нерешительно проговорила Ева.
– Еще и умная! – восторженно воскликнул продолжающий веселиться младший Майклсон, – похоже, у тебя лишь один недостаток, птичка!
– Это какой же? – процедил Элайджа, обхватывая тонкие плечи замершей возлюбленной.
– Тот, что очень легко исправить, – продолжила вместо брата Ребекка, – разве ты не хочешь, чтобы ваша любовь была вечной, Ева?
– Я… я не думала об этом, – прикусила губу девушка, поднимая взгляд на любимого.
– Не обращая на них внимания, любовь моя, – закатил глаза Элайджа, – они считают, что таким образом заботятся о моем счастье. Тебе вовсе не обязательно становиться вампиром. Я все равно буду любить тебя.
– Какая прелесть, – на лице гибрида появились милые ямочки, – и все же я советую тебе подумать о будущем, дорогуша. И если наш брат будет… нерешителен, знай, что тебе есть к кому обратиться. А теперь предлагаю поднять бокалы за тебя, прекрасная птичка!
И просторную комнату наполнил веселый смех, который не умолкал до самой полуночи, пока Элайджа не притянул к себе раскрасневшуюся Еву, что уже совершенно не смущаясь, болтала с Давиной.
– Все хорошо?
– Твоя семья совсем не страшная, – подняла на него мутный взгляд девушка.
– А нам не пора домой, птичка? – сузил темные глаза вампир, – мне кажется тебе достаточно вина.
– Какой ты скучный, – надула губки Ева.
– Посмотрим, как ты заговоришь, когда мы останемся вдвоем в твоей спальне.
– Это нечестно!
– Вижу, ты уже передумала насчет того, пора ли нам домой, распутная птичка, – улыбнулся Элайджа.
– А твоя семья точно не будет против?
– О, поверь, они даже не заметят нашего отсутствия, а если и заметят, то все поймут. Так что, идем, птичка?
И Ева вложила в его широкую ладонь свои тонкие пальцы.
========== Часть 41 ==========
Три недели спустя.
– Если ты сию же минуту не отпустишь меня, я опоздаю в школу, – простонала Ева, вяло пытаясь высвободиться из тесных объятий Элайджи, удерживающих ее в постели, – между прочим, в третий раз на этой недели, а сегодня только среда!
– Тогда может тебе совсем не ходить туда, моя птичка, – шепнул вампир, и не думая отпускать любимую, – я найду для тебя занятия куда интересней.
– Но мне нравится моя работа, Элайджа! – свела брови Ева, – и я уже очень привязалась к своим ученикам. Прошу, отпусти.
Вампир закатил глаза, все-таки выполняя ее просьбу, и медленно отвел ладони от вожделенного тела.
– Может, хотя бы примем вместе душ?
– Майклсон!
– Ладно, птичка, – прищурился вампир, – посмотрим, будешь ли ты такой несговорчивой вечером. И понравится ли тебе, если я встану на тропу воздержания.
– Вот уж не думаю, – сузила свои бездонные глаза Ева, весело смеясь, – ты не сможешь устоять передо мной!
– Посмотрим, – холодно отозвался Элайджа, поднимаясь с постели.
– А если я сделаю вот так? – дразнящим тоном проговорила девушка, приникая губами к мужской шее.
– Это тебе не поможет, – выдавил из себя вампир, чувствуя, как налитые девичьи груди прижимаются к его спине.
– А вот это? – и тонкие пальцы заскользили по широкой груди, слегка царапая ее острыми ноготками.
Элайджа не удостоил любимую ответом, и Ева, прикусив пухлую губку, сдвинула ладони ниже, касаясь темной дорожки волос спускающейся к мужскому паху.
– Больше не опаздываешь в школу, распутная птичка? – хрипло смеясь, отозвался вампир, заставляя девушку измениться в лице.
– Ты! Ты… – зашипела она, пытаясь отвести руки от мужского тела, которые Элайджа успел накрыть своими ладонями, – ты сделал все специально!
– Не сердись, любовь моя, – ласково проговорил вампир, разворачивая упирающуюся девушку к себе лицом, – разве это не было забавно?
– А еще более забавным будет то, что ты сегодня будешь ночевать на диване в гостиной! – сузила злые глаза Ева.
– И я славно посмеюсь, когда ты, – Элайджа склонился к пылающему лицу любимой, почти касаясь губами надутых губок, – не выдержишь, и спустишься ко мне, моя любимая распутница.
И с этими словами он смял манящий рот в жарком поцелуе, на который Ева вскоре ответила. После этого, вампир подхватил уже не сопротивляющуюся девушку на руки, и следующие полчаса они провели в душе, после чего, Ева, под веселым взглядом Элайджи, натянула на себя первую попавшуюся одежду, начисто забыв о нижнем белье, и побежала в школу, надеясь, что ее неминуемое опоздание в этот раз останется незамеченным.
После того, как за любимой захлопнулась дверь, вампир не сдерживая улыбки с удовольствием потянулся, и опустился на смятые подушки, вспоминая произошедшее несколько минут назад. Перед его глазами тут же встало пылающее лицо Евы, с прикушенной нижней губой, едва сдерживающей глухие стоны, пока он ласкал ее точеное тело, сходя с ума от вожделения. Они были вместе уже много времени, проводя в страстных играх едва ли не каждую ночь, но Элайджа желал свою маленькую птичку лишь сильнее, открывая для себя раз за разом новые грани наслаждения.
Прошло немало времени, прежде чем вампир оторвался от своих горячих мыслей, и спустился на кухню, где в маленькой кладовой в мини-холодильнике, хранился запас донорской крови. Ева никак не могла решиться открыть его сущность брату, и Элайдже приходилось быть осторожным. Немного подкрепившись, он направился в гостиную, где его застал звонок Хоуп.
– Привет, дядя Эл! – весело прокричала племянница.
– Привет, милая.
– Как у тебя дела? Как Ева?
Хоть маленькая колдунья и не видела предмет его обожания, Элайджа не сомневался, что успевшие познакомиться с Евой прочие члены их семьи, уже поведали девочке о маленькой птичке, которая свела с ума благородного древнего вампира.
– Все хорошо, любовь моя.
– А когда вы приедете в Новый Орлеан? Я хочу с ней познакомиться! Папа сказал, что она красивая.
– Почти такая же как ты, детка, – не смог сдержать улыбки вампир.
– А дядя Кол смеялся, что она слишком хороша для тебя, пока тетя Давина не оглушили его заклинанием.
– Ева действительно очень хорошая, – отозвался Элайджа, – и ты скоро познакомишься с ней лично.
В этот момент вампир услышал сигнал о звонке по второй линии, и на мгновение оторвался от разговора с Хоуп, чтобы взглянуть на мигающий экран, на котором светилась фотография Евы.
– Прости, милая, – сказал он племяннице, – но мне уже пора. Я люблю тебя, детка.
– Я тебя тоже, дядя Эл! Пока!
Сбросив вызов, Элайджа хотел ответить Еве, но ее звонок уже закончился. Он провел пальцем по светящемуся красным неотвеченному вызову, и приложил телефон к уху, опускаясь на диван.
– Уже соскучилась, птичка? – ласково проговорил он, когда вызов приняли.
Вот только вместо нежного голоска любимой, он услышал испуганный шепот Себастьяна.
– Ты должен приехать, Элайджа! Еву увезли в больницу!
– Что с ней? – мгновенно отозвался вампир, вихрем облачаясь в сорочку и темный костюм.
– Я не знаю… ей вдруг стало плохо.
– Буду через минуту.
И вот спустя не более получаса, Элайджа вместе с Себастьяном стояли на пороге больницы, где их уже встречал доктор Габен.
– Как она? – забыв про приветствия, требовательно проговорил вампир, пристально глядя на усталого мужчину.
Доктор на мгновение замер, переводя взгляд с мрачного Элайджи на едва сдерживающего слезы Себастьяна, прежде чем проговорить, не скрывая улыбки.
– Я могу лишь поздравить Вас, месье Майклсон.
– С чем же? – непонимающе свел брови вампир.
– А Вы не догадываетесь? Ева беременна.
========== Часть 42 ==========
Элайджа замирает, и на мгновение ему кажется, что он оказался в полном вакууме. То, что, только что, не скрывая радости, сообщил ему доктор Габен, не могло произойти на самом теле. Только не с ними. Не с ним.
Но Себастьян уже толкает вампира к белой двери, за которой скрывается Ева, и Элайджа видит, как дрожат его пальцы, касающиеся стальной ручки. Воздуха становиться все меньше, и он исчезает совсем, когда Майклсон оказывается в маленькой палате, где встречается взглядом с робко улыбающейся Евой.
– Тебе сказали? – прикусывает губу она, не сводя с него своих бездонных глаз, наполненных счастьем.
На мгновение воцаряется полная тишина, и с уст девушки медленно исчезает улыбка, сменяясь легкой тенью непонимания.
– Чей он? – только и может выговорить Элайджа ей в ответ, видя, как после его слов лицо любимой искажается от боли.
Ева прикусывает губу, едва сдерживая слезы, которые так и норовят проделать дорожки из ее широко распахнутых неверящих глаз по бледным, как мел щекам.
– Это было когда я… я уезжал в Новый Орлеан? – продолжает вампир, сам не узнавая собственный голос, – с кем… с кем ты была, Ева?
– Я… – хрипло шепчет та, все еще не до конца понимая смысла произнесенных любимым фраз, – только с тобой…
– Факты говорят об обратном, – отвечает ей Элайджа, щуря глаза, – и ты это знаешь.
– То есть ты… – начинает задыхаться Ева, – ты думаешь, что я… я изменила тебе?
– А есть варианты? – склоняет голову вампир, не сводя с возлюбленной пристального взгляда, – я не виню тебя, ведь тогда…
– Убирайся! – цедит Ева, перебивая мужчину, и ее голос дрожит от ярости, – не смей больше приближаться ко мне! Я никогда не прощу тебе этого!
– Как скажешь, – глухо выдыхает Элайджа, отступая к двери, – мне жаль, что все…
– Замолчи! Ненавижу тебя, слышишь? Уходи! – кричит девушка, и в палату врываются Себастьян и доктор Габен.
– Что… что здесь происходит? – сдавленно выговаривает Себ, переводя взгляд с серого лица Элайджи на заливающуюся слезами сестру, – Ева?
Мальчик делает шаг к постели, и протягивает руки к плачущей девушке. Она придвигается ближе, прячет мокрое лицо на его маленькой груди, пока растерянный брат гладит ее по спутанным волосам.
А Элайдже кажется, что он слышит, как рушится его мир. Он бросает последний, полный боли взгляд как дрожащую Еву, и исчезает за дверью.
Не остается совсем ничего, все вокруг сливается в одно безликое пятно, а окружающие звуки создают лишь назойливую какофонию. Он должен был знать, что в конечном итоге все закончится именно так. Ведь подобные ему не заслужили такого счастья, что он испытал в объятьях маленькой птички.
И в этот момент его накрывает боль.
Элайджа приходит в себя несколько часов спустя в темном баре, и в его памяти лишь бесконечные бокалы бурбона, которые он методично вливает в себя, стараясь хотя бы немного притупить разрывающие сердце чувства. Хотя, он заранее знает, что это не поможет.
Вот только пути назад уже нет. И даже если он и смог бы простить измену, поведение Евы не оставляет никаких шансов. Маленькая дурочка искренне верит, что носит его дитя. Ребенка первородного вампира. Само сочетание этих слов вызывает у Элайджи истерический смех.
Незаметно наступает ночь, и вампир, накидывает на плечи пиджак и выходит из бара в темноту Маноска. Почти помимо воли ноги несут его к дому Евы, откуда она переехала к нему еще три недели назад. Но он знает, что сейчас маленькая птичка будет именно здесь.
И Элайджа не ошибается. Он застывает в тени деревьев у кованого забора и смотрит в просвет окна спальни. Лицо Евы совсем бледное, глаза покраснели от слез, и все же в них такая решимость, что на мгновение вампиру кажется, что все, что говорит его любимая, все, во что она верит – правда.
Последним усилием воли он отгоняет эту мысль, порожденную лишь его безумной любовью к маленькой птичке, но никак не здравым смыслом. Элайджа Майклсон – первородный вампир, и он не может иметь детей. Этой истине уже тысяча лет, и нет абсолютно никаких предпосылок к ее изменению.
Он уже собирается уйти, но в этот момент вампирский слух улавливает тихий голос Себастьяна.
– А где Элайджа?
Ева молчит, судорожно вздыхая. Даже не видя ее лица, Майклсон понимает, что она пытается сдержать слезы. И ей это почти удается, когда вампир слышит ее глухой ответ:
– Он… он ушел, Себ.
– Но почему? – искренне недоумевает мальчик, – разве он не рад тому… тому, что у вас будет ребенок?
Девушка молчит, будто подбирая слова, и Элайджа слышит тихий всхлип. Волна боли накрывает его, топит. Ему хочется уйти, но ноги будто пристывают к холодной земле в ожидании ее ответа.
– Он не верит, – наконец медленно выговаривает Ева, все еще судорожно вздыхая.
– Что ты беременна? – восклицает Себастьян.
– Что ребенок его.
И не говоря больше ни слова, она заливается слезами.
Элайджа слышит все. Ее рыдания, сбившееся дыхание, ласковый шепот Себа, который пытается успокоить сестру, и смотрит в просвет окна спальни, видя лишь спутанные темные волосы, да дрожащие тонкие плечи, по которым скользят мальчишечьи пальцы. Он знает, что должен уйти. Что ничего уже не исправить, и что он не имеет никаких прав требовать от Евы отказаться о того, чего он сам никогда не сможет ей дать.
Очень медленно он отступает назад, полностью скрываясь в тени деревьев. Вампир бросает последний взгляд на светящееся в темноте окно и с замиранием сердца видит, как Ева подходит к нему, чтобы прикрыть створки, а ее бездонные глаза вглядываются в ночную темноту.
На мгновение ему кажется, что их взгляды встречаются.
Элайджа смотрит на маленькую птичку, которая бледна настолько, что похожа на приведение. Но даже несмотря на это, она остается для него самой красивой и желанной на свете. И вампир сомневается, что сможет даже спустя еще тысячу лет забыть ее улыбку, прекрасное лицо, нежный голос.
Он делает последний глубокий вздох, упиваясь запахом сирени, и исчезает в темноте.
========== Часть 43 ==========
– Дядя Эл! – Хоуп бежит к нему навстречу, и ее золотистые волосы развеваются за спиной легким облаком, когда Элайджа ступает на порог дома Майклсонов в Новом Орлеане.
Он пытается улыбнуться, глядя на сияющую племянницу, но его усталое лицо лишь искажается гримасой жалкого подобия улыбки. Он не спал уже две суток, летел много часов, и сейчас, даже не смотря на свою сущность, хочет лишь одного – прикрыть глаза, хоть на минуту забыв о том, что случилось в Маноске.
Вот только звонкий голосок Хоуп, что спрашивает о том, где Ева, лишает его этой прекрасной иллюзии.
– Она осталась дома, – не сразу находит слова Элайджа.
– Почему? – сводит тонкие бровки девочка, – она не захотела знакомиться со мной?
– Ну что ты, милая, – начинает было вампир, но в этот момент в гостиной появляются его братья, сестра, а также Давина и Хэйли.
– Элайджа! – раздаются их радостные возгласы, и лишь на лбу юной ведьмы появляется едва заметная напряженная морщинка.
– А где Ева?
– Она… – выговаривает старший Майклсон под пристальными взглядами семьи, – она не приедет.
– Почему? – расширяет глаза Кол.
– Мы больше не вместе.
В комнате воцаряется мертвая тишина, и Элайджа почти физически ощущает на себе пытливые взгляды членов своей семьи.
– Что за чертовы шутки? – кривится Клаус, делая шаг к бару, – прекрати разыгрывать нас! Я ни за что не поверю, что ты смог разлюбить эту маленькую птичку, а уж она…
– Она беременна, – перебивает его Элайджа, и гибрид замолкает, а его лицо, как и лица остальных присутствующих застывают каменными масками.
Ребекки и Кола – в ошеломленно-не верящей, Хэйли – удивленно-сочувствующей, и лишь мрачное лицо Давины не выражает ничего.
– Никогда бы не подумал, что она… – начинает было младший Майклсон, но его перебивает холодный голос жены, не сводящей пристального взгляда с Элайджи.
– А она призналась в том, что изменила тебе? Сказала, чей это ребенок?
– Говорит, что мой, – с болью в голосе отвечает вампир, – но мы ведь все понимаем…
– И ты не веришь ей? – продолжает ведьма.
– Давина, что за вопросы?! – взрывается Ребекка, – она изменила ему, это очевидно! Или ты знаешь какие-то другие способы забеременеть, учитывая то, что вампиры не могут иметь детей?
Ведьма ничего не отвечает, опуская задумчивый взор, и когда Элайджу окружают остальные члены семьи, незаметно ускользает из комнаты, под подозрительным взглядом мужа.
Остальные Майклсоны не замечают ее ухода. Ребекка обнимает Элайджу, шепча ему на ухо какие-то ласковые слова, Хэйли уводит на кухню ничего не понимающую Хоуп, а Клаус, щуря глаза, цедит бурбон. Спустя мгновение к нему присоединяется Кол, а затем и остальные присутствующие. Они молча пьют, понимая, бессмысленность каких-либо фраз, уверений, обещаний. Каждый из них неоднократно терял любовь, и знает, что эту боль лечит только время.
Они расходятся, также, не говоря ни слова. Сначала Кол, за ним – Ребекка, потом и Клаус, пока Элайджа не остается в комнате совсем один, не сводя пустого взгляда с темной стены.
Очень скоро он понимает, что его надежда на то, что поездка в Новый Орлеан поможет ему забыть о предательстве маленькой птичка, не оправдалась ни на грош. Стоит ему закрыть глаза, он по-прежнему видит бледное лицо Евы, глаза которой полны боли.
Элайджа тяжело вздыхает, отставляет в сторону недопитый бокал с бурбоном, и медленно поднимается с низкого дивана. Он не уверен, что сможет сейчас заснуть, но все же будто по инерции идет к лестнице, ведущей на второй этаж.
Проходя мимо чужих спален, он слышит тихий голос Хэйли, которая поет песенку Хоуп, и которой, абсолютно неожиданно, вторит мелодичный голос Клауса. И Элайджу накрывает такая волна боли, что он едва может устоять на ногах, опираясь ладонью о темную стену. Собрав последние силы, он движется дальше, проходит мимо спальни Кола, и в этот момент слышит то, что заставляет его напряженно замереть.
– ….не понимаю, Давина!
– Мы едем в Маноск, Кол. Сегодня же.
До боли знакомое слово, произнесённое решительным голосом ведьмы, сбивает дыхание застывшего на месте Элайджи.
– Но зачем? – негодует младший Майклсон.
– За тем, что Ева – человек, и ей без магии не выносить ребенка вампира, – абсолютно спокойно говорит Давина, прочищая горло.
– О чем ты, ведьма? – начинает злиться Кол, пока Элайджа пытается унять часто бьющееся сердце, которое так и норовит выскочить из груди, – у вампиров не может быть детей!
– За исключением разве что тех, что пили лекарство от вампиризма, – холодно цедит Давина, и в спальне на пару мгновений воцаряется полная тишина.
А Элайдже кажется, что он попадает в полный вакуум. Пару секунд он не ощущает абсолютно ничего, прежде чем волна безумной, дикой радости накрывает его, почти сбивая с ног.
– Птичка, – словно молитву шепчет он, и в этот момент Кол распахивает дверь, а его черные глаза, не отрываясь, смотрят на старшего брата.
– Ты слышал.
Это не вопрос. Констатация. Но Элайдже абсолютно плевать.
– Ты уверена? – поднимает он на Давину полный мольбы взгляд.
– Ты не поверил ей, – почти выплевывает ведьма, кривя пухлые губы, – с какой стати тебе верить мне?
– Просто ответь, – мягко просит жену Кол, видя, как лицо брата искажается от вины и боли после ее слов.
– Употребление лекарства не могло пройти без последствий, – ледяным голосом отвечает Давина, отворачиваясь к плательному шкафу.
В абсолютной тишине тонкие пальцы снимают с вешалок первую попавшуюся одежду, бросая ее в сумку.
– Это могло быть что угодно, – так же холодно продолжает она, – смерть, потеря способности к регенерации или вампирской силы, но ты… – она поднимает на Элайджу полный осуждения взгляд, – ты получил то, о чем другие могли только мечтать! Возможно лишь на одну ночь, раз за всю свою вечную жизнь! Но ваша любовь с Евой пустила свои плоды. А ты…
