Текст книги "Муж на час (СИ)"
Автор книги: Лера
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
В зале постепенно стали загораться светильника, по экрану пошли титры, и Нина выпрямилась, потягиваясь.
– Классный мультик, да?
– Ага, – согласился он, поднимая ее сумку, которая сползла на пол. – Держи. Ты мороженого хочешь?
– Нет, – Нина помотала головой и стала собирать волосы.
– А пирожного? – он намеренно заслонял ей ту чудную пару. Ну их, в самом деле…
– Тоже не хочу, спасибо, Захар, – она улыбнулась ему, и они стали пробираться на выход.
– Домой? – упавшим голосом спросил он, а Нина неопределенно повела плечами.
– Тебе на работу завтра не надо?
– Надо, – согласился он, жадно внюхиваясь в запах ее волос – в проходе, все-таки, случился затор, и они топтались в кучке таких же жаждущих свободы зрителей. – А тебе?
– И мне надо, – хмыкнула Нина.
– Привет, Нинуль, – негромко поздоровался какой-то парень сбоку, и Захар с некоторой оторопью увидел, как меняется ее только что веселое и довольное личико. За одно это он готов был тут же убить этого урода, хрен знает, кто это, но вот прям здесь взять, и вшатать ему.
– Привет, Костя, – ледяным голосом ответила Нина и отвернулась.
– Ты кто? – он враждебно уставился на того самого чудика, который полсеанса пялился на них.
– Эм…
– Это мой бывший муж, – ровно ответила Нина
– Чего надо? – с политесом у них на районе туго, да, но он кое-как держался.
– Да просто поздороваться, – откровенно растерялся бывший.
– Поздоровался? – прищурился Захар. Крашеная блондинка тоже кривилась рядом, но молчала хоть, и то спасибо.
– Ты сам-то кто? – о, вспомнил, что яйца есть, надо же…
– Не твое собачье дело. Поздоровался – можешь попрощаться и шагать отсюда, бывший, – от злости привычно уже заледенело в груди, а в глаза наплывала чернота. Не хватало еще прям тут устроить…
– Захар. Поехали, а? – Нинино личико возникло у него перед глазами, и он перевел дух. – Даже прощаться не будем, а просто поедем.
– Как скажешь, – он взял ее за руку, и не обращая внимание на всяких недовольных на таран прободал толпу. – Номерок где твой?
– Вот, – она сунула ему теплый кусочек пластмассы. – Захар…
– Цыц. Женщина, возьмите, – он всунул гардеробщице в ладонь номерки, игнорируя негодование окружающих.
Через две минуты они уже сидели в машине, негромко урчал мотор, а Нина бесцельно перебирала что-то в сумке. Захар покосился на нее и медленно выдохнул. Не ревет – и то ладно, чего делать с плачущей женщиной, он себе смутно представлял – ему как-то везло. И чего этому козлу на месте не сиделось, фильмов америкосских насмотрелся, что ли, с бывшей здороваться потащило его. Еще и с крашеной на прицепе…
Он аккуратно тронулся с места и выехал с парковки. Нина продолжала ковыряться в сумке. Ну, ладно. Раз команды «домой» не было, значит, можно покататься. Лишь бы ласточка не подвела… И молчать не надо, надо что-нибудь говорить…
* * *
Я понемногу отвлекалась от невеселых мыслей – вид бывшего мужа выбил меня из колеи сильнее, чем я думала, когда представляла нашу случайную встречу. В машине хорошо пахло, тихо мурлыкало радио, правда, трясло нещадно, и я, наконец, вынырнула из своих невеселых мыслей. Куда мы едем, интересно узнать? Я глянула в окошко и оторопела – вокруг нас простиралась заснеженная степь.
– Ой, мы где? – изумилась я искренне и неподдельно. – Захар?
– Мы в степи, – логично ответил он.
– Кэп с нами, – проворчала я, ерзая по сидению. – Нет, серьезно, мы в каком направлении от города?
– Тебя только это интересует? – засмеялся Захар, и я тоже фыркнула. – Мы в районе Старой Мельницы.
– Ага, – откликнулась я. Трасса осталась позади, впереди была темнота и чернота, снежная, правда.
– Приехали, – Захар заглушил мотор, съехав на обочину.
– Куда? – снова заинтересовалась я, не собираясь, впрочем, выходить из теплой машины.
– Вылезай, – почти по слогам проговорил Захар, и первый вышел из машины. Хмыкнув и пожав плечами, я отстегнула ремень и тоже полезла наружу. Налетевший ветер вызвал у меня рефлекторное клацанье зубами.
– И где ты? – почти жалобно спросила я, потому что ночи в степи черны, невзирая на время года.
– Здесь, – Захар захлопнул багажник, подошел ко мне вплотную и стал что-то прилаживать мне на голову.
– Это чего такое? – свидание принимало неожиданный, неизведанный доселе поворот.
– Это налобный фонарик, – к слову сказать, у Захара на голове красовалось такое же украшение, и вид он имел презабавный. Я, надо полагать, выглядела ничуть не хуже. – Вот теперь пошли. – Он крепко взял меня за руку и потянул за собой. Я мысленно пожала плечами и пошла за ним.
– Далеко идти-то? – поинтересовалась я, проваливаясь в снег по щиколотку.
– Да с километр, – бодро откликнулся Захар.
– Супер, – порадовалась я.
– Что супер?
– Супер, что надела удобные сапоги, и не парадно-выходные.
– Это плюс, – согласился Захар, вопреки своим угрозам о километровой пешей прогулке, останавливаясь. – Наклони голову.
Я охнула и прижмурилась от яркого света, брызнувшего из фонарика. Глаза привыкли, я проморгалась, и стала озираться по сторонам.
– Ух ты, – тихо сказала я и принялась мотать головой уже вполне осмысленно. Снег, нетронутый выхлопными газами и прочими прелестями современной цивилизации, переливался совсем не так, как в городе. Он переливался так, как бывает только… – Как в детстве, – прошептала я и снова взяла Захара за руку.
– Ага, – так же негромко согласился он.
* * *
– Вечер удался, – протянула Зойка, а Машка задумчиво протянула «Дааа»
Подруги прочно обосновались на моей кухне, а вторая бутылка вина добавляла обстановке непринужденности. Я удрученно рассматривала свои ногти, изредка переводя взгляд на плюшевого медведя, пристроенного в углу дивана. С медведем я дома не расставалась последние два дня – собственно, столько медведь и жил в моей квартире.
– На самом деле, – задумчиво начала я, – не так уж все и плохо.
– Да на самом деле все вообще отлично, – в тон мне откликнулась Зойка, а Маша пнула ее под столом.
– Я считаю, что свидание удалось. В кино сходили – это раз. Медведь теперь у меня есть – это два. И потом, вы когда-нибудь были в зимней степи, в том месте, откуда видно оба города?
– Я – нет, – лаконично ответила захмелевшая Маша. – А ты, Зой?
– Не припоминаю.
– А я была, – припечатала я. – В общем, так, девочки. Вы с моим Захаром познакомитесь в пятницу. Я его пригласила.
– Я уже знакома, – напомнила Зойка, разливая остатки вина по бокалам.
– Маш, твой участковый как работает в пятницу?
– С дежурства отсыпается. У меня. – Машка расцвела улыбкой.
– В семь я вас жду у себя, – я вперила в подругу суровый взгляд.
– Будем всей грядкой, – кивнула Машка, промахиваясь рукой мимо своего бокала.
– Так, я этого тихого алкоголика забираю, – Зойка, как самая трезвая, собрала со стола, и стала вызванивать Толика. Толик вызвонился быстро – время уже было позднее, и ее супруг давно порывался приехать и разбавить нашу женскую компанию.
Проводив подруг, я махнула рукой на грязную посуду и забралась в постель, захватив с собой и дареного медведя. Тихо квакнула сотка. «Не спишь? Ехал домой, у тебя свет горел.» Губы сами разъехались в улыбке, и я быстро набрала номер.
– Привет, – мурлыкнула я.
– Не разбудил? – низкий голос с хрипотцой, мммм…
– Нет, я только гостей проводила. Подруги приезжали.
– Как посидели?
– Ммм, неплохо, – заулыбалась я. – Затискали моего медведя, паршивки, еле отобрала!
– И почему все девчонки любят мягкие игрушки? – усмехнулся Захар.
– А почему все мальчишки любят машинки? – парировала я и он рассмеялся.
– Один-один.
* * *
Ой блин, об этом позоре лучше вообще не вспоминать! Повел девушку в кино, называется! Тогда, два дня назад, когда он давил на газ, увозя ее от этого долбанного кинотеатра, он со страху выбрал не самую лучшую тему для разговора. Начал рассказывать про машины. Что самые большие у них на работе – погрузчики и белазы, и так далее. Она с полчаса слушала, кивала и мычала, потом сообразила, о чем он говорит, и честно спросила, нахрена ей это все знать. Теперь подкалывает. Она когда улыбается – у нее ямочка на одной щеке… А когда нервничает – за прядь себя теребит… А когда вздыхает, то ее…
– Что, прости? – осознав, что чересчур увлекся своими фантазиями, он понял, что разговор ушел куда-то в сторону.
– О чем ты думаешь? – хмыкнула она.
– О тебе, – честно ответил он, выворачивая руль и заезжая на стоянку.
– Это так приятно слышать, – мурлыкнула Нина, а он зажмурился, откинувшись спиной на сидение.
– Сказать, о чем конкретно?
– Давай, – в голосе лукавая улыбка.
– Завидую медведю.
– Не продолжай, – поторопилась оборвать его Нина, и он засмеялся. – Ты про пятницу помнишь?
– Конечно, помню. А ты помнишь, что я не раньше девяти приду?
– Конечно, помню, – передразнила она.
– Ладно, время позднее, тебе спать давно пора. – Морозный воздух обжег легкие, и стало немного полегче.
– Спокойной ночи, – снова мурлыкнула Нина. – Обнимаю медведя.
– Блин, надо было ростовую куклу покупать, – засокрушался Захар, обходя ямы на дороге.
– Оу, мальчик любит ролевые игры? – с восхищением спросила она, а Захар запнулся об какую-то корягу и чуть не упал, слушая как она хохочет над его молчанием.
– Нинка, хорош резвиться, – жалобно попросил он. – А то мне всю ночь сны будут сниться… эротичные!
– С медведями? – хихикнула она.
– Да если бы, – он тоже хмыкнул, представив упомянутый сон.
– Спокойной ночи, – уже сонно сказала она, и он снова втянул в себя мороз, представив ее сонную, в теплую, в ворохе одеял, и голое плечо видно…
– Спокойной, – торопливо оборвал он собственные мысли, как будто она могла их слышать.
Идиота кусок, когда уже научишься нормально с ней разговаривать, поди, думает, что ты на голову слаб… «А еще я туда ем», ага… Ладно хоть, с подарком на новоселье проблем не будет – Нинка категорично объявила, что у нее все есть, так что подарок может быть чисто символичным. С символизмом у него никак – он себе смутно представлял, что это за зверь такой, зато четко знал, что придет не с пустыми руками. Еще не хватало.
* * *
Неделя летела как на крыльях – разъезды к клиентам, работа в салоне, да еще и вдруг Мишель объявился – нарисовался. Лет пять назад я хотела устроиться в его центр, даже оставляла резюме и что-то вроде собеседования прошла, но Костика категорически не устроил ненормированный рабочий день – с перспективой вызова посреди ночи и так далее. Мишель на мои невнятные извинения пожал плечами, сказал, что если у него освободится место детского массажиста, то он мне позвонит. Понятно, что его звонка спустя пять лет я ждала меньше всего. А поди же ты. Мишель (по паспорту – Михаил Осипович Оселков), бодро частил, щедро пересыпая свой русский французским, сообщил, что они переехали в новое здание, и что он ждет меня в пятницу утром «на смотрины, ма шерр». Разволновалась я не на шутку – как ни крути, а стабильный заработок в моем положении очень бы пришелся кстати. Пообещав быть в оговоренное время и отменив массаж на всякий случай у трех клиентов, я призадумалась. За пять лет у меня дважды менялся сотовый номер, каким образом он меня нашел, стесняюсь спросить? К вечеру вопрос рассосался сам собой. Позвонил Костя, и для меня это было неприятной неожиданностью. Как кипятком обварило – я, оказывается, до сих пор не сменил мелодию, выставленную на его номер, и телефон чирикал привычной, любимой песней. Я проглотила горький комок и взяла трубку, стараясь выровнять дыхание.
– Да?
– Привет, Нинок, – веселый Костин голос помог справиться с наваждением, и я окончательно взяла себя в руки.
– И тебе не хворать. Чего звонишь?
– А чего я, просто так не могу, что ли? – обиделся бывший муж.
– Нет, не можешь, – фыркнула я, бесцельно передвигаясь по кухне и выглядывая в окна.
– Ладно, ладно, – проворчал он. – Нам на домашний звонил этот, из центра, как его…
– Мишель, – подсказала я.
– Он самый. Я, короче, номер ему твой дал.
– Спасибо, Костя, – совершенно искренне поблагодарила я. – Он мне уже звонил.
– Да? И чего хотел? – с показным равнодушием спросил он.
– На работу берет, – слегка приукрасила я.
– Ну, ты теперь женщина свободная, – засмеялся Костя, и этот незнакомый, неприятный смех резанул вдруг по ушам. – Можешь себе позволить ночные выезды! – На заднем плане раздался негромкий женский смех, и у меня от злости аж пальцы свело. Ну, сейчас я тебе…
– Ну, во-первых, никаких ночных, Костя. Массажисты в ночую не работают, это ты меня со своей нынешней любовью попутал, – с удовольствием ответила я. Бывший муж оторопело молчал – раньше я так с ним не разговаривала. – Во-вторых, солнце мое, я женщина несвободная, сам помнишь!
– Ты про того хмыря в кино, что ли? – отмер Костя, а я улыбнулась еще шире.
– Кстати, больше так здороваться не кидайся, а то…
– А то что? – задиристо спросил он.
– А то я своего больше останавливать не буду, набьет тебе морду, как пить дать, – обидно засмеялась я. – Впрочем, у тебя же есть адвокат, есть кому за честь твою поруганную вступиться, да, Костик?
– Да ты дрянь, оказывается, – с бездной удивления сказал он, – как заговорила!
– Пошел в задницу, – радостно сказала я и бросила трубку.
В дверь неожиданно постучали, и я на адреналине распахнула ее не глядя.
– Ты опять не спросила, кто, – сердито сказал Захар, а я решительно приложилась к холодным с мороза губам, жадно втягивая запахи. Выветрить, выгнать из головы предателей-воспомнания, всю эту гнусь и глупую обиду!
– Ого, – слегка растерянно оглядел меня Захар, снимая, впрочем, куртку. – Может, давай я снова выйду и зайду?
– Зачем? – не поняла я.
– Мне понравилось, – хмыкнул он, притягивая меня к себе за талию.
– Совершенно не обязательно для этого куда-то ходить, – неуверенно пробормотала я, кладя руки ему на плечи.
– Здорово, – его взгляд пробежался по моим красным ушам, щекам, припухшим губам… Сзади неожиданно оказалась стенка, к которой меня прижали очень уверенно, а губы, оказавшись в миллиметре от моих, вместо поцелуя неожиданно спросили:
– Что происходит, Нин?
– В смысле? – шевельнула я непослушными губами.
– Ты взвинченная. И на меня с порога кинулась.
– Вовсе не кинулась, – стушевалась я окончательно и отвела взгляд. Потом вздохнула и уткнулась лбом ему в шею, пусть для этого мне пришлось слегка наклониться.
– М? – он запустил ладонь мне в волосы.
– Бывший звонил, слово за слово – вывел из себя… Ну, и я его тоже.
– Хочешь, я ему ноги переломаю? – совершенно серьезным голосом спросил Захар. Я подняла голову и заглянула ему в лицо.
– Зачем?
– Тебе приятно будет, – он пожал плечами, и я заподозрила, что про ноги было совершенно серьезно.
– Мне можно сделать приятно другим способом, – покраснела я, а ладони на моей талии сжались, переползли на спину, подтолкнули ближе…
– Говори, – предложил Захар. – Рассмотрим все варианты.
– Ты меня дразнишь, – попробовала рассердиться я, но не вышло – Захар мотнул головой, прижал к себе тесно и плотно, и я уж вспыхнула как огнетушитель, прижавшись к тугому и жаркому.
– А ты меня нет?
– Захар, – жалобно сказала я, и руки с моей спины исчезли, а Захар с улыбкой спросил:
– Чаем напоишь перед работой?
– Может, рассольника и котлет? – взбодрилась я, за руку таща его на кухню.
* * *
Без тепла, идущего от ее тела руки сразу как будто замерзли, и он сунул их в карманы, наблюдая, как она суетится, набирая чайник, проверяя заварку. Перепугалась. Они общаются-то неделю, а он уже тут зажимает, к стенке припирает. Отвык он, с ней нельзя так. Надо, чтоб красиво было, какой-нибудь антураж создать свечи – не свечи, но придумать что-нить. Красивое. А если вести себя как горилла в брачный сезон – так вообще можно и потерять. Чайником по башке – он мимолетно улыбнулся – бить не будет, а вот свести все общение на нет естественно и непринужденно – это как пить дать.
А хочется сгрести ее в охапку, усадить себе на колени, зарыться лицом в волосы, поцеловать ямку над ключицей… твою ж дивизию!
– Ошпарился? – всполошилась Нина, вскакивая и подхватываясь к нему.
– Не, увернулся, – успокоил он ее, беря из ее рук полотенце и промокая табуретку. Замечтался, придурок! – Как день провела?
– Да как-то в бегах, – она села рядом и подперла щеку ладошкой. – В пятницу с утра иду на собеседование, кстати, – слегка оживилась она.
– Класс, – одобрил он, осторожно отхлебывая чай. – Куда?
– Видел на Крошке новое здание?
– Мимо проезжал, вроде, – он дернул плечом.
– Там теперь большой центр реабилитации. А заведующий пришел со стороны, он раньше в другом месте работал, я туда хотела устроиться давно, лет пять назад. Вот он мне и позвонил.
– Все ясно, – кивнул он. – Все нормально будет, не дергайся, ты пройдешь, – он неуклюже потрепал ее по плечу и замер, когда она уткнулась носом в его плечо. Осторожно положил руку ей на плечи, погладил по волосам. – Ты же умница, Нин.
– А ты откуда знаешь? – слегка невнятно спросила она.
– Это издаля видать, – хмыкнул он и шутливо добавил, – не жуй мой свитер, мне в нем еще на работу идти.
– Тебе ко скольки, – деловито уточнила Нина, садясь ровно.
– Минут через пятнадцать надо выдвигаться, – с сожалением констатировал он, кидая взгляд на часы. – На завтра какие планы?
– Работать до упаду, – невесело улыбнулась Нина, заправляя прядку волос за ухо.
– Понятно, – вздохнул он. – Тогда до пятницы?
– Похоже на то, – кивнула она и пересела ближе и снова пристроила голову к нему на плечо. – У тебя одеколон такой вкусный, – пробормотала она, поднимая к нему лицо.
– Да? – глупо переспросил он и попытался сглотнуть, но в горле пересохло.
– Ага, – подтвердила она, целуя его, – и вообще…
– Что, вообще? – решил он уточнить в паузе, пока они переводили дух. Руки он предусмотрительно держал на ее шее, не решаясь опускать ниже.
– А? А, вообще… Скучать буду, – улыбнулась Нина, обнимая его за плечи.
– Я тоже, – он все-таки, передвинул руки на спину и теперь боялся последствий. Посидев так пару минут, он с сожалением отстранился, и Нинка тут же вскочила, таращась на часы.
– Ты опоздаешь!
– Не успею, – хмыкнул он, как наркоман за дозой потянулся к ней, сгреб в охапку и шутливо зарычал ей в ухо, – уууу, я медведь.
– Ох, – она обмякла у него на руках и приложила кисть ко лбу, он засмеялся и поцеловал беззащитно открытое горло, прижался губами и замер, чувствуя глубокое биение чужого пульса почти у себя в голове.
– Эй, ты медведь, а не вампир, – она выпрямилась и пихнула его в плечо.
– Я вообще метис, – скромно ответил он и снова зарычал ей в ухо. Нинка захохотала, и он понял, что еще пара минут, и на работу он не пойдет, зато про красивости все мысли из башки мигом улетели.
* * *
Закрыв дверь и потаращившись на себя в зеркало, я вспомнила, что не мешало бы и убраться, раз уж на пятницу гостей назвала. С готовкой обещала помочь Зойка – знаменитые бризоли вызывали неконтролируемое слюноотделение не только у меня.
С полчаса я честно убиралась, потом чувство беспокойство, жужжавшее надоедливой мухой, окончательно взяло верх, и я швырнула тряпку в таз, а таз сунула в ванну. Покусала губу, взяла телефон, положила. Взяла снова. Чертыхнулась, набрала номер, прокашлялась, чтобы голос звучал нормально.
– Привет, – бодро начала я.
– Привет, – рассеянно отозвался Захар.
– Я же говорила, что скучать буду, – засмеялась я на немой вопрос. – Что делаешь?
– Домой еду, заказ сорвался, – ответил Захар, а у меня на лбу выступила испарина. – Вернее, не сорвался, его перенесли на завтрашнее утро.
– Понятно, а где едешь?
– На Республики сейчас сворачивать буду, Нин, тут перекресток сейчас, мне говорить неудобно, давай перезвоню?
– Нет, – во рту окончательно пересохло. – Паркуйся немедленно где угодно.
– Что?? – изумился Захар.
– Немедленно паркуйся, хоть на газон заезжай, – я очень старалась не сорваться в истерику. – Слышишь??
– Я слышу, – спокойно отозвался Захар. – Я торможу и сворачиваю, успокойся. Что происходит-то, а?
– Ничего, – я устало опустилась на стул и вытерла лоб. Меня потихоньку отпускало.
– Нин, – начал Захар, но поперхнулся, а я даже через две телефонные мембраны услышала скрип тормозов, визг покрышек и грохот. И мат. Матерился Захар, очень цветисто и заковыристо. – Я перезвоню, – отрывисто бросил он и отключился.
Я осторожно положила телефон на стол и потерла лицо ладонями. Напомнила, что все сделала правильно. Шмыгнула носом, глянула на себя в зеркало и отвернулась – собственное лицо отчего-то вызвало тошноту. Умылась. И решительно взялась за уборку. Не можешь навести порядок внутри себя – наведи порядок вокруг себя, и тогда полегчает. Периодически я поглядывала на телефон, но Захар не звонил. И вряд ли вообще позвонит когда-либо. Часа через два я убедила себя в этом окончательно и закончила уборку, даже полы помыла.
В очередной раз посмотрела на телефон, пожала плечами и решительно кинула его в спальне на кровать, а сама ушла на кухню. Пару салатов я на пятницу запланировала, а на них надо яйца варить и картошку. В холодильнике я обнаружила открытую бутылочку виски – Зойка притащила, но мы почему-то налегли на вино. Поставив кастрюлю на газ, а бутылку на стол, я полезла в морозилку – кажется, лед я замораживала… В морозилке обнаружился и лед и задубевшая бутылка колы, что добавило мне задумчивости. Сунув колу под струю кипятка, я пошаркала в зал – пить так пить, из красивого бокала. Первая порция прошла с трудом – уж больно ледяной получилась смесь. Зато и в мозгах все вымерзло. Я помахала руками, передернулась и с сомнением посмотрела на оставшуюся половину в бокале. Решив не пасовать перед трудностями, добавила виски и зажмурившись, глотнула.
– Закусывать надо, матушка, – сказала сама себе, поймав свое отражение в полировке шкафчика. Сказано – сделано, я безжалостно содрала пленку с дареной коробки конфет и взяла первую попавшуюся. Повезло – оказалась с ликером. От звонка в дверь я чуть не облилась, и нога за ногу поплелась открывать.
– Ну когда я научу тебя спрашивать, кто, а? – устало спросил Захар, вваливаясь в прихожую.
– Наверное, никогда, – я шмыгнула носом и уставилась на него во все глаза. Вид у него, конечно…
– Руки помою, можно? – он шагнул в ванну, а я снова пожала плечами и ушла на кухню – допивать. Покачалась на носках на пороге, развернулась, пошла обратно.
– Тебе бы целиком помыться… – начала я, сунувшись в ванну, и заткнулась, потому как он и так по пояс залез под струю воды. Грязная футболка и свитер валялись на полу и по виду напоминали тряпку половую обыкновенную. – Я думала у тебя одна татуировка, – ляпнула я, сдергивая с крючка полотенце побольше. Захар вытер голову, грудь, спину, пристроил полотенце на машинку и шагнул ко мне. Я сдуру шарахнулась назад и чуть не грохнулась, но меня поймали. Я замерла в его одеревеневших руках, чувствуя, как мышцы чуть подрагивают, как от нервного тика. У него.
– Ты понимаешь, что сегодня было? – слегка невнятно спросил он мне в макушку. Я неловко дернула плечом.
– Давай не будем об этом, – вполне по-киношному ответила я.
– Если бы ты мне не велела тормознуться, – он сглотнул, – я бы щас не тебя обнимал, а лежал бы в морге. И вид бы у меня был очень неприглядный.
– Мм. – Я решительно не знала, куда себя девать.
– Угу. И спасибо за такое не скажешь.
– Я вот сейчас что сказать должна, – попыталась я разозлиться, окончательно и бесповоротно уютно устраиваясь на гладкой и твердой груди.
– Ты вполне можешь молчать.
– Хочешь виски?
– А водки нету? – с надеждой спросил он.
– Мерзавчик. Но я тебе ее не дам, потому что она на компрессы и наверняка паленая, – я не поднимала лицо и бубнила куда-то ему в подмышку. Он тихонько засмеялся и поцеловал меня в макушку.
* * *
Когда он глубоко за полночь ввалился в родной дом, с трудом удерживая себя на ногах от накатившей усталости, Анька высунулась из спальни и сделала зверское лицо, мол, Темка только уснул. Разглядев, в каком он виде, лицо ее вытянулось, и она поспешно закрыла дверь детской и шагнула к нему.
– Ты что, опять дрался, придурок? – с беспокойством, впрочем, спросила любящая сестра.
– Нет, – он пристроил куртку на вешалку, и вытряхнул из пакета заскорузлые от крови свитер и футболку.
– Ё-моё, – протянула Анька, утаскивая его в ванну. – Штаны снимай. Захар, я не знаю, отстирается ли… Давай спалим, а? – она с отчаянием уставилась на него блестящими от слез глазами.
– Дура, что ли? – изумился он, открывая воду и ставя таз в ванну. – Не отстирается – буду у мамки в огороде ковыряться!
– Захар, – жалобно позвала она, и он со вздохом уселся прямо на пол. – Ты что, убил кого-то???
– Совсем сбрендила? – спать хотелось невероятно.
– Ты весь в кровище, и сивухой от тебя несет, – осторожно сказала сестра, щедро наливая в вещи Ваниша.
– Не сивухой, а виски, – хмыкнул он через силу, – хотя на вкус не отличишь. Пошли на кухню, а?
– Да объясни ты мне по-людски, изверг, – взвыла Анька, но шепотом, а потому впечатления ее вопль не произвел.
– Щас, Ань, щас. – Он через силу поднялся и побрел в кухню. Сестра как привязанная шла за ним, пытаясь подлезть под локоть и поддержать.
– Ну? – уже грозно спросила она, усадив его на стул и убедившись, что на нем ни царапины.
– Короче. Поехал я на заказ, там какую-то фигню надо было сделать. На полдороги звонит мне клиентка, говорит, мол, извините, на работе задержали, давайте завтра.
– Так, – сосредоточенно кивнула Анька.
– Я порадовался, и так умотался… Развернулся, еду потихоньку домой. Тут мне Нинка звонит.
– Это твоя кудрявая. – Уточнила Анька, ставя перед ним тарелку с супом и щедро накладывая майонез.
– Моя. – Он неохотно зачерпнул и сунул ложку в рот.
– И?
– И требует немедленно остановиться, – он усмехнулся, вспомнив, что подумал, услышав это нелепое посреди трехполосной дороги требование.
– Чего? – изумилась сестра.
– Того. Остановись, говорит, где угодно, хоть на тротуар заедь.
– Я не поняла, она при чем тут? – Анька потрясла головой и уставилась на него.
– Я и припарковался. Даже никого чудом не подрезал, встал, стою как дурак, мимо все едут, выражают знаками все, что обо мне думают.
– Я думаю, – хмыкнула сестра.
– Я ей в телефон – мол, что такое-то, – он передернулся и отложил ложку. – А впереди меня начинается замес.
– Что начинается?
– Короче, я особо не рассмотрел, на регистраторе видно должно быть. Я видел, как уже Газель занесло, там автобус, автобус в троллейбус, пять легковушек всмятку, как консервные банки, – жрать расхотелось окончательно.
– Кошмар, – протянула Анька, и лицо у нее вытянулось. – Ты бы там был, если бы тебе Нина не позвонила, да?
– Стопудово. Там как раз зеленый был, я бы еще притопил, в самом центре бы в аккурат бы и оказался.
– Господи, – Анька посерела лицом и вынула из аптечки таблетку. Он с беспокойством проследил за этим, и решил не расписывать в красках, сколько трупов он сегодня видел. – А дальше что?
– А дальше мы вызывали скорую, бегали с огнетушителями, возили в больницу тех, на кого скорой не хватило. Весь салон… Да хрен с ним с салоном, чехлы поверх кину…
– Кто – мы? – осторожно уточнила сестра.
– Да там еще пара пацанов подскочили, гром-баба какая-то, она нас быстро в оборот взяла. Я растерялся, да еще и кровищи… Пол улицы залило… Ань, все обошлось, слава богу, чего ты… Ну!
– Заткнись, придурок, – сестра сосредоточенно рассасывала таблетку.
– О, раз придурок, значит, полегчало, – он перевел дух, а Анька хмыкнула и приоткрыла глаза. – Я и так надеялся, что ты спишь…
– И где ты отсиживался, а?
– Угадай с трех раз, – он лег щекой на столешницу. – К Нине поехал. У меня телефон разрядился, я даже позвонить ей не мог. Поехал.
– А она что?
– А она потихоньку пила виски и думала, что я больше никогда не появлюсь, – он улыбнулся блаженно и потянулся.
– И чего ты так лыбишься? – недовольно спросила сестра.
– Ну, я ей небезразличен.
– А, – вяло откликнулась Анька. – Ты ей спасибо сказал?
– Ты думаешь, тут можно говорить спасибо? – он серьезно глянул на сестру.
– Женись тогда на ней, – посоветовала та.
– Если пойдет – женюсь. – Серьезно ответил он. – И не потому что я из-за нее жив остался.
– Не «из-за нее», а «благодаря ей», – вяло поправила Анька, явно вспомнив о незаконченном высшем.
– Пошли спать. Я с вами лягу.
– От тебя сивухой прет, – так же вяло возразила сестра.
– Спать крепче будете, – он легко поднял ее на руки и потащил в спальню. На трупы он сегодня насмотрелся – больше и не надо. Хотелось чувствовать себя живым. А это получалось не всегда.
* * *
Первой прискакала Зойка, как всегда увешанная пакетами и пакетиками, сгрузила мне в руки и убежала в ванну.
– Ты чего такая? – спросила она через шум воды. Я пыталась пристроить все пакеты так, чтобы ничего не упало.
– Какая? – рассеянно отозвалась я.
– Лупоглазая!
– В смысле? – иногда поспеть за Зойкиной ассоциативностью было просто невозможно.
– Глаза у тебя вытаращены, – пояснила подруга, сгружая свое барахло под вешалку.
– А, – хмыкнула я, – это я еще от собеседования не отошла.
– Ну, рассказывай, рассказывай! – подружка подпихивала меня крутым бедром, плечом и локтем. Отодвинувшись на безопасное расстояние, я независимо пожала плечами.
– Я начну с конца, а то ты от любопытства помрешь.
– Давай, – охотно согласилась Зойка, становясь к плите.
– Меня взяли! – взвизгнула я и подпрыгнула от полноты чувств.
– Супер, – похвалила Зойка. – Теперь рассказывай, как это все было.
– Сначала мы разговаривали на отвлеченные темы.
– Ээээ, а зачем? – озадачилась подруга.
– Я не знаю, – дернула я плечом. – Но раз со мной начали разговаривать, я же не могла сидеть и молчать!
– Ну да, – признала подруга мою правоту. – Я б тоже не смогла. А дальше чего?
– Дальше я продемонстрировала свои знания и умения на пациенте – сначала на маленьком, потом на большом.
– Ага.
– А потом мы сели обговаривать условия моего труда.
– Так сразу, что ли? Даже не промариновали? – изумилась Зойка.
– Сама в шоке. По тому, что мне все рассказывают – мол, пока на работу устроишься, пока бумажки все пройдешь…
– Ну и расскажи мне, какие у тебя условия труда?
– Рабочий день с восьми до шести. Обед полтора часа. Оплата достойная, но посмотрим, сколько заплатят.
– Здорово, Нин, – улыбнулась Зойка. – Слава богу, мы так за тебя переживали с Толиком, как ты будешь зарабатывать.
– Ну, слава богу, что так все сложилось. – Подытожила я и стала доставать тарелки – через час должны были подтянуться Машка с Николаем и Юлька с Егором.
* * *
Ругаясь сквозь зубы, он содрал газету с букета – упаковка была многослойной и пахла типографской краской нещадно. Из-за двери доносился нестройный хор голосов, выводивший песню Бременских музыкантов. Он мотнул башкой и надавил на звонок. Дверь, как всегда распахнулась безо всяких лишних вопросов, и Нина радостно улыбнулась:
