Текст книги "Ненужные дети. Прошлое между нами (СИ)"

Автор книги: Лена Голд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

– Когда всё это случилось? Пару недель назад, да? В тот день, когда я в другой конец города вынужденно поехала?

– Да, – кивает подруга. – Маш, умоляю, прости...

Сажусь за руль. Завожу двигатель и сразу жму на газ. Я расстроена и зла, потому что сто раз говорила и Лесе и бабушке, что не стоит обсуждать Виктора при детях. А тут Ник, блин!

Слышу, как звонит телефон. На экране имя Левицкого. Прости, Стас, но сейчас я не смогу с тобой говорить, потому что не в настроении. А срываться на тебе не хочу.

Каким бы Виктор не был... Я никогда ничего плохого о нем не говорила детям. Потому что не хотела, чтобы они его каким-то мерзавцем считали. А тут... Сашка думает, что он их бросил. Да, по сути так и было, но... Черт!

Будь неладен мой гребаный характер!

«Сама тебе позвоню. Обещаю», – печатаю сообщение, остановившись на светофоре. Стас коротко отвечает:

«Буду ждать».

Забрав детей из сада, еду в сторону дома. Сегодня у нас нет занятий по танцам и боксу, поэтому вечер у нас свободен.

– Переодеваемся и гулять?

– А зачем переодеваться? Поиграем сначала, – говорит Дашка.

– Хорошо, – соглашаюсь сразу. – Как пожелаете.

Саша молчит, но я вижу, что настроение у него неплохое. Паркую автомобиль во дворе, открываю дверь и помогаю малышам выйти. Они сразу бегут к соседским детям, я же сажусь на лавочку под тенью высокого дерева, неподалеку от качелей. Наблюдаю за Дашей и Сашей.

Вытащив из кармана телефон, набираю бабушку, сообщаю, что я внизу и что скоро поднимемся. Около получаса просто сижу и думаю, как быть. Что делать дальше.

А потом вспоминаю, что обещала позвонить Стасу, хочу набрать его номер, но чувствую, как рядом опускается мощная фигура. И... Этот запах. Выдохнув, прикрываю глаза, уверенная, что это ОН.

– Какого черта? – шиплю змеёй, все так же не поднимая голову.

– Я же предупредил...

– Но я не дала согласия, Виктор! – резко поворачиваюсь и смотрю в его глаза. – Я же тебе сказала, чтобы ты не появлялся на нашем пути.

– Для начала выслушай, – Амиров само спокойствие. – Во-первых... – он замолкает, глядя на детей. – Прости меня. За все... Был неправ и... Очень сожалею. Много лишнего наговорил, но...

– Но ты был пьян, верно? – который раз за день издаю нервный смешок. – Это же классное оправдание всему тому, что ты наделал!

– Нет, Маш. Не так... – качает головой. – Облажался. Тебя потерял. Точнее, вас... Ошибку совершил. Прости меня, если сможешь. Знаю, боль причинил. Знаю, не заслуживаю прощения, но... Хотя бы ради детей... Позволь нам узнать друг друга. Пожалуйста. Все, что хочешь сделаю, лишь услышь меня. Я и так много чего потерял... Не наказывай меня ещё больше.

Глава 12

Никакого сочувствия в глазах Маши не вижу. Лишь ненависть и раздражение. А ещё волнение. Она ежеминутно трёт запястье – знаю, что от нервов. Смотрит то на детей, которые нас из-за качелей и горки, наверное, не видят. То на меня.

Скажи я что-нибудь лишнее, просто пошлет к чертям собачьим. Но нужно исправляться и попытаться ее убедить в своей искренности, потому что она мне не верит.

Дочь, сидя на качелях, разговаривает с мальчиком чуть выше себя. Тот тычет пальцем в сторону, о чем-то рассказывает. Хочется подойти и взять своих детей в охапку, прижать к себе. Уткнуться в их макушки и выдохнуть исходящий от них аромат. Но я, сука, сижу тут и не знаю, как сделать так, чтобы Машу убедить. Чтобы она позволила нам познакомиться. Только она может сделать так, чтобы они меня приняли.

Умом понимаю: не заслужил. Действительно не заслужил. Сильно облажался. Впервые в жизни лоханулся. Мне будто глаза закрыли и уши наткнули до такой степени, что я слепым стал и глухим. Но пора восстанавливаться. Давно пора, конечно, но Машу найти не иог. Пять лет потерял, вдали от любимой и родных детей жил. Это было моим наказанием. Но ещё бОльшее наказание – смотреть на них, любимых, но не иметь ни единой возможности прикоснуться к ним.

– Кто старше? – спрашиваю, все так же глядя на близнецов.

– Саша, – после длительной паузы отвечает, будто задумываясь, стоит ли вообще со мной откровенничать. – На пятнадцать минут.

– А имена кто выбрал?

Все хочу знать. Абсолютно все. Начиная с того, как прошли роды, заканчивая на том, что любят мои сын и дочь.

– Бабушка. Мне было все равно. Они родились на восьмом месяце беременности. Единственное, о чем я мечтала, чтобы они здоровенькими были. Два месяца в больнице пролежали... Сама была в плохом состоянии. Но о себе думать было некогда...

Повернув голову, впиваюсь на лицо Маши. Она смотрит на детей, не оборачивается ко мне. Вижу, как дрожат ее губы, как тяжело вздымается грудь. Самого ломит на части. Будто в горло кто-то цепляется и душит. Сглатываю, желая дотронуться до ее лица. Но понимаю: хоть одно не то движение, Маша пошлет меня нахер раз и навсегда. Держу себя в руках. Она и так видеть меня не хочет, а это будет поводом оттолкнуть прямо сейчас.

– Прости, – только и получается выдавить из себя.

– За что именно? – наконец смотрит на меня. Аж в упор. Дыру прожигает. Полные губы поджимаются, превращаясь в тонкую полоску. – Сядь и посчитай, сколько раз ты так лоханулся, как выразился сам. Виктор, будь ты на моем месте... Соверши все то я, что сделал ты, ты бы смог меня простить? Я сильно сомневаюсь. Потому что ты даже выслушать меня отказался, когда наехали на меня с обвинениями. Ты поверил всем, кому угодно, но не мне. Ударил меня под дых, свалил на пол, а потом начал топтаться по мне, не позволяя вставить ни одного слова в свое оправдание. Хоть и оправдываться было не за что.

И снова сглатываю. Отвожу глаза, не выдержав ее яростный и разочарованный взгляд. Взгляда полной боли. Никогда ещё никто так не ломал меня, как ломает Маша словами. А ломает потому, что права. Во всем.

– Ты сказала, что сын меня видеть не хочет. Почему? Что ты обо мне им говорила, когда они об отце спрашивали?

– Думаешь, тебя это как-то касается? – бьёт словами хуже пощёчины.

– Касается, Маша. Я хочу знать всё... Сын узнал меня. Как? Ты фотографии показывала?

Усмехается. Горько так. И взгляд отводит, ладонью переносицу трёт.

– Когда-то сказала, что ты по работе уехал. И ещё непонятно, когда вернёшься. Надо было сказку про моряка рассказать, но я что-то испугалась. Хоть и почти то же самое выдумала... – морщится. – Саша недавно твои фотографии в моем ноутбуке нашел.

Невольно усмехаюсь. По телу тепло растекается. Хранила мои снимки, значит.

– Да, я их не удалила, – будто прочитав мысли по моей кривой улыбке, продолжает. – Некогда было. И да, Саша тебя узнал. Да только разговор Леси услышал про тебя и... Возненавидел. Знает, что ты нас бросил. Выкинул.

Неприятно и больно становится. Будто под ребра острый нож втыкают и ковыряются. Дышу через нос, внимательно глядя на Машу. Она сейчас меня задеть пытается или же правду говорит? Не пойму. Она больше не та девушка, на лице которой было написано всё. Все ее чувства, желания.

– Маш... – выдыхаю. – А Даша что?

– А Даша ничего, – руками разводит. – Она наивная. Прямо как я. А Сашка... Он прямой и... Упрямый. Если что-то для себя решил, то переубедить его почти невозможно. Догадайся, я кого он такой...

– Ты жалеешь? О том, что была со мной?

Задумывается. Улыбается, глядя на детей.

– Нет, – качает головой. – Жалею лишь об одном... Что быстро тебе доверилась и посчитала, что никто нас не разлучит. Что ты постоянно будешь за спиной. Что ты тот, кто меня в обиду не даст. Но оказался как раз тем, кому в первую очередь стало на меня плевать. Взлетела до небес, доверившись тебе. Вот и так больно удврилась в итоге...

– Мне не стало на тебя плевать, Маша, – говорю слишком резко. Поймав хмурый взгляд Маши, сбавляю обороты. – Так получилось. Обстоятельства...

– Не надо, пожалуйста... Не нужно оправдываться. Твои слова ничего не изменят, поверь мне.

– Хорошо, Маш. Скажи... Когда я смогу познакомиться с детьми?

– Не знаю. Для начала мне нужно с ними поговорить, к чему я совсем не готова. Ведь я совершенно не предполагала, что когда-то мы станем тебе нужны.

– Думаешь, мы не заслуживаем второго шанса? – спрашиваю, совсем не надеясь на положительный ответ.

– Я его тебе дала, помнишь? Но ты и его благополучно профукал. А сам... Ни единого шанса нам не дал. Срубил с корнями. Так что нет, Виктор. В своей жизни я тебя больше не хочу. Нас связывают только дети. Между нами только наше прошлое. Иначе думать будет глупостью. Не лезь к нам. Не ломай все то, что я построила с таким трудом.

Глава 13

Вытащив из кармана брюк мятую пачку сигарет, вынимаю одну и, зажав между губами, чиркаю зажигалкой, затягиваюсь. Маша молчит, откинувшись на спинку лавки, смотрит на детей. Не знаю, что сказать, потому что она во всем права. А оправдываться нет смысла. Каждое ее слово попадает в цель, бьёт так, что даже рот открывать не хочется.

Выкинув окурок в сторону, вынимаю ещё одну сигару. А потом ещё... Маша, повернув ко мне голову, вопросительно выгибает бровь. А я залипаю на ее губах.

Когда-то думал, что отпустит. Что время идёт, она живёт своей жизнью, а я своей, где нет полный бардак. Думал, забудем друг друга. Маша, кажется, действительно забыла. Построила себе новую жизнь, где мне нет места. А меня уносит в пропасть от ее безразличного и равнодушного взгляда. Как подумаю, что она станет чужой женой, так рычать хочется, крушить все вокруг.

– И как давно ты куришь?

– Начал после того, как ты ушла.

– Вон оно как... – усмехается. – Какая любовь, черт возьми! Забыть меня никак не мог... И что, в твоей жизни не было женщин? Монахом жил? С женой, что ли, помирился бы... Она же беременной от тебя была. И родители твои ее так любили...

– Нет у меня ни родителей, ни женщины, с которой я мог бы связать свою жизнь, Маша. И она не была беременной, ты это прекрасно знакшь. Я понимаю, что ты постоянно будешь бить по больному, чтобы ещё хуже сделать. Пожалуйста, делай что хочешь. Заслужил. Но единственное, что от тебя прошу... Это позволь мне сблизиться с детьми.

– На это нужно время, Виктор. Я не могу встать перед малышами и сказать: «Познакомьтесь, это ваш папа. Он был в путешествии, не знал о вашем существовании, потому что некогда было об этом думать. Другими делами занят был! И теперь появился, чтобы с вами познакомиться!» – и говорит таким тоном, что я не перестаю себя ненавидеть.

Головой об стену биться хочется, волком выть. Лишь бы хоть чуточку Маша смягчилась. Дышу тяжело. Ребра от напряжения ломит, выкручивает.

– Почему фамилию поменяла, Маш? Ты же понимаешь, что мы не потеряли бы эти годы, если бы...

– Поменяла, чтобы ты не нашел, – перебивает жёстко. – И нет, я ничего не потеряла. Потерял ты. Из-за своих слов, ошибок, которые решили твою дальнейшую судьбу. Меньше пить, больше головой думать надо. И не верить всем подряд.

Я, взрослый мужик, чувствую себя мальчишкой, который накосячил и родителей вызвали в школу, чтобы показать, какой я негодяй и цблюдок. А после, приехав домой, меня берут за шкурку и встряхивают, как это делает Маша своей речью, дабы я пришел в себя и знал свое место. Виноват, поэтому приходится молчать. Ибо ни одно мое слово не сможет обелить меня.

Выкинув очередной окурок, вижу, как Маша достает из сумки звонящий телефон. На экране мужское имя. Наизнанку выворачивает. Потряхивает. Зубы сводит от того, как плотно я поджимаю челюсти. Ревность простреливает, отключает здравый рассудок.

Дышу тяжело, через нос, пытаясь взять себя в руки. Лишние эмоции мне ничем не помогут. И этот мужик по имени Стас никуда не исчезнет. Я лишь усложню и без того хреновую ситуацию.

– Привет, – отвечает Маша с улыбкой. То ли специально мне насолить хочет, то ли действительно рада его звонку. – С детьми во дворе. Приезжаешь?

Млядь!

Снова сквозь стиснутые зубы дышу. Руки машинально в кулаки сжимаются. А Маша так и смотрит вдаль, не переставая улыбаться.

– Конечно, жду тебя на нашем месте.

На нашем месте? Нет, она точно меня довести хочет. Мое терпение и выдержку испытывает. Однозначно.

Отключается, прячет телефон обратно и снова серьезнеет.

– Тебе пора уходить, Виктор, – говорит ледяным тоном. – Если Саша снова увидит тебя... В этот раз я его успокоить не смогу.

– Сколько нужно времени? Маша, я не могу ждать...

– Времени нужно столько, сколько понадобится для того, чтобы убедить детей, что ты на самом деле белый и пушистый. И вовсе от них не отказывался пять лет назад. Что это мое воображение... Моя фантазия так решила и я приняла решение, что нужно валить, дабы родить здоровых детей.

На меня она не смотрит. Каждое слово – яд, которое просаживается глубоко в сердце, причиняет дикую боль. Но эта боль пустое место по сравнению с тем, что Маша испытала тогда...

Я же наоборот смотрю на нее в упор. Похудела очень. Глаза будто увеличились, а волосы... Она больше не та блондинка. Покрасила их, чуть темнее сделала. Но все такая же красивая, притягательная.

На что-то вздрагивает, а потом, втянув носом воздух, успокаивается. Слежу за ее взглядом. Саша упал, поднимается, хлопает по коллегам, пыль вытирает.

Маша прядь за ухо заправляет. Медленно повернув голову в мою сторону, в глаза заглядывает.

– Они никогда не ныли по пустякам. Даже когда падали, разбивали колено, вставали, потому что верили... После маминого поцелуя в раненое место боль якобы исчезает, – качает головой. – Были времена, когда я представляла тебя рядом. Думала, как же было бы здорово, если бы ты тогда увидел мои чувства... Поверил... Но ты ни черта не понял. А потом... Однажды я поймала себя на мысли, что больше не мечтаю о тебе. О твоём присутствии рядом с нами...

– Но все ещё не отпустило ведь... Маш, чувства никуда не делись, не отрицай.

– Отпустило, Виктор. Я люблю другого мужчину. И да, скоро замуж за него выйду. Это для понимания... Не стоит строить планы. Мы больше никогда не будем вместе. А с детьми... Не стану препятствовать встречаться с ними. Но нужно время, чтобы найти к ним подход. Ты вынужден ждать. И пожалуйста... Больше не появляйся вот так вот... – руками разводит. – Я не хочу портить отношения со Стасом из-за тебя. Ты – мое прошлое.

Встав, Маша оглядывается. На что-то улыбается.

– Уходи, Виктор, пока тебя не заметили.

– Я буду ждать столько, сколько следует Маша, – говорю поднявшись. Замечаю черный внедорожник, из которого выходит Левицкий. Я вчера все, что надо, откопал про него. Жаль, не нашел ничего, что могло бы играть против него. – Но не будь так уверена насчёт будущего.

‍Она усмехается. Оставляет мои слова без комментариев.

– Всего хорошего, – уходит.

За собой лишь шлейф своего запаха оставляет, который сильнее выкручивает внутренности. Все так же приятно пахнет, крышу сносит от ее запаха.

Идёт прямо к Левицкому. Тот обнимает Машу, губами ее шеи касается. Меня же передёргивает. Безумием накрывает.

О чем-то разговаривают. Между нами метров тридцать. Я, как кусок дерьма стою и наблюдаю за ними, понятия не имея, что сделать, чтобы вернуть не только потерянное доверие, но и свою семью, которую благополучно продолбал пять лет назад.

Они к детям направляются. Даша первой замечает мать со Стасом, бежит к ним, а Саша не спешит.

Черт! Это я должен быть на его месте! Это я должен вот так вот обнимать Машу, это в мои объятия должны бежать дети. Мои дети!

Звездец тебе, Амиров. Подыхай теперь. Заслужил.

Телефон звонит. Смотрю на экран и вижу два пропущенных от Антона. Не слышал, так задумался.

– Да.

– Я кое-что нашел... Не такой он святой тот Левицкий.

Глава 14

Чувствую взгляд Виктора на себе, знаю, он глаз не сводит с меня. Позволяю Стасу обнять и даже поцеловать меня, хоть и чувствую себя последней дрянью. Потому что я специально так поступаю, чтобы Виктор вывод сделал и ушел. Просто отошёл с дороги и понял, что никакой надежды нет. Не может быть ничего между нами. Нас связывают дети, с которыми я обязана поговорить и каким-то образом убедить их познакомится с отцом. Да, Дашка сразу согласится, а вот с Сашей явно будут проблемы.

Пытаюсь не смотреть назад, концентрирую внимание на Левицком. Отвечаю на его вопросы, улыбаюсь. Нет, я не обижена на него, злость рассосалась сама по себе. И в любом случае я вела бы себя именно так, как веду сейчас, но почему-то нервничаю. Ладони потеют, а внутри что-то вибрирует.

– Предлагаю куда-нибудь поехать, – говорит Стас, посмотрев на детей, а потом поднимает на меня глаза.

– Я не думаю, что это хорошая идея, – выдыхаю. – Дети устали, я тоже. Сегодня был тяжёлый день. Давай оставим на потом?

– Конечно, – Стас берет на руки Дашку. – Тебя никто не обижал, принцесса?

– Нет, – мотает головой дочка, улыбаясь так, что сама невольно улыбаюсь.

– Если что, обязательно говори, хорошо? Поставим на место хулигана, – подмигивает.

Затылком чувствую энергетику Виктора. Знаю, он наблюдает. И прекрасно понимаю, какие он сейчас чувства испытывает. Боль, ненависть, раздражение к Стасу и мне.

Плевать.

– Пойдёмте домой. Бабушка скорее всего ужин приготовила.

– Нет, Маш, я лучше домой, – Левицкий выпускает Дашку из рук, поцеловав ее в щеку. – С тобой пару минут поговорить хотел. Уделишь мне время?

– Конечно.

– Мам, мы поднимемся тогда?

– Нет, Саш, я сама. Провожу вас.

Стас кивает. Я, взяв за руки детей, идём к подъезду. Поднимаемся на свой этаж и, открыв дверь своим ключом, позволяю детям зайти.

– А ты куда? – спрашивает бабушка, заметив, что я собираюсь выйти.

– Со Стасом поговорю. Тут, во дворе. Сейчас вернусь.

– Так позвала бы сюда! Я ужин приготовила!

– У него дела, ба, – бросив через плечо, выхожу из квартиры.

Пока спускаюсь, мысленно молюсь, чтобы Виктор ушел. Но, выйдя из подъезда, невольно кошусь в сторону, где мы сидели пять минут назад и замечаю там Амирова. Не знаю, чего он добивается, но смотрит на меня так, будто в душу заглядывает.

– Что случилось? – подхожу к Стасу. Спрятав телефон в карман, он выпрямляется и кладет руки на мои плечи. В глаза заглядывает.

– Соскучился, – говорит хрипло и, подняв ладонь, большим пальцем моей щеки касается. Скулу гладит.

И снова я, неожиданно для самой себя, кошусь в сторону и вижу, как Виктор поднимается с места.

Черт! Только дурацких разборок мне тут не хватало.

– Завтра вечером состоится мероприятие, Маша. Я тебе говорил. Хотел предупредить. Ты ещё не передумала? Составишь мне компанию?

– Я обещала, Стас. Поэтому нет, не передумала. Завтра во сколько там должны быть?

– В шесть. Давай сделаем так... – теперь моих волос касается, – я поеду за детьми, из сада заберу и прямиком сюда, а ты пораньше из работы выйти и домой приезжай. Можно или...

– Не переживай, я сама, – перебиваю, зная, к чему он клонит. – Детей Леська заберёт. Каждую пятницу она за ними отправляется. Я буду готова к пяти, не заставлю тебя долго ждать, – выдавливаю из себя улыбку.

Левицкий кивает и снова кладет ладони на мои плечи, я же невольно сжимаю его запястье. Стас наклоняется и легонько целует меня в уголок рта. Я, прикрыв глаза, хочу хоть на секунду поддаться ощущениям, но вздрагиваю, потому что слышу хлопок. А потом черный внедорожник проезжает мимо нас. Это Амиров. Разозлился? Плевать.

Стас хмурится.

– Скажи... Там, на мероприятии много народу будет?

– Без понятия. Но судя по тому, что оно состоится в известном ресторане и вполне большом зале, то да, – забавно почесав подбородок, добавляет с улыбкой. – Маш, если что, не принципиально соглашаться. Поверь, это никак не повлияет на наши отношения. Если думаешь, что я обижусь или что...

– Нет, Стас, не в этом дело, – снова обрываю. – Я просто давно никуда не выходила. А сейчас... Как раз отвлекусь. Это будет неким отдыхом для меня. Спасибо за приглашение. Я обязательно буду готова к твоему приезду. Может всё-таки поднимешься?

– Нет, лучше поеду. Всю ночь не спал, думал, задел тебя своей резкостью и немного грубостью. Прости, если это так... Маш, я впервые так сильно ревную женщину. Немного перегнул, не отрицаю, – выдыхает устало. – Нет каких-либо новостей? – уточняет аккуратно. – Ты поняла, о ком я.

– Есть, Стас. Он теперь владелец компании, где я работаю.

– Что? – удивляется Левицкий.

– Да... Он выкупил...

– А уволиться?

– Не вариант. У нас контракт был подписан...

– Черт, я и забыл, – в волосы пальцами зарывается, тянет их. Что-то сквозь зубы цедит, но я не могу разобрать, что именно. – А если компенсацию оплатить? Там же какую-то сумму надо...

– Большую сумму, Стас. А я на это не пойду. Между нами стена непрошибаемая стоит. И я не позволю, чтобы он снова ворвался в мою жизнь и перевернул ее с ног на голову. Теперь все будет совсем иначе.

– Я на это очень надеюсь.

Ещё минут двадцать мы разговариваем с Левицким. Я вижу, что он хочет, но особо не вдается в детали нашего диалога с Амировым, а я отвечаю уклончиво, односложно.

Попрощавшись с ним, я поднимаюсь в квартиру. Бабушка накормила детей, даже искупала Сашу, а теперь с Дашей в ванной на что-то смеются. Остановившись у двери, я наблюдаю за нами некоторое время. Бабуля задаёт вопросы, а дочка отвечает.

Боже, как хорошо, что она у меня есть. Ей больше шестидесяти и я очень переживаю, что однажды ей может стать плохо. Не дай бог я ее потеряю. Просто не переживу.

До самого вечера Дашка что-то рисует на своем графическом планшете, а Саша смотрит в интернете бои без правил. Дочка у меня точно станет творческой личностью, а сын бойцом. Надо с ними поговорить, обязательно обсудить тему их отца, понять, что будем делать дальше. Хотят ли они вообще познакомиться...

Уложив детей, я выхожу на балкон. Не проходит и пяти минут, как появляется бабушка с чашкой чая и сладостями.

– Ты ничего не ела, – напоминает она, поставив их на небольшой стол напротив меня.

– Нет аппетита, – честно признаюсь.

– Буду готова выслушать, когда захочешь говорить.

Уходит, оставив меня наедине со моими мыслями. Ведь она прекрасно знает мой характер. Я не люблю от нее что-либо скрывать, но и рассказать все должна по собственной инициативе. Точно не сегодня, потому что бабушка уснуть не сможет после моих «грандиозных» новостей!

Не знаю, сколько времени сижу тут. Иду в кухню, мою чашку и, выдохнув, тру виски пальцами. Все спят, а у меня сон ни в одном глазу. Подхожу к окну, вдаль смотрю. Или мне сейчас нужно лечь и попытаться вырубиться или же занять себя работой, а не терять время впустую.

Взгляд невольно опускается во двор и... Я застываю, вглядываясь вниз. Там стоит машина... Виктора?

Да, это точно он, я не могу ошибиться.

Ищу свой телефон, нахожу на балконе. Сообщение от Амирова поступило семь минут назад:

«Спишь?»

Поджав губы, набираю его номер.

– Доброй ночи, – говорит, едва принимает звонок.

– Что ты здесь делаешь? – рявкаю злобно.

– Так и знал, что ты тоже уснуть не сможешь.

– Что ты здесь делаешь? – повторяю с нажимом.

– Не знаю, – недолго подумав отвечает. – Маш... – говорит хриплым, слегка накуренным голосом. – Пожалуйста... Позволь подняться и увидеть детей. Мне это сейчас так необходимо... Сдохну, если не увижу.

Глава 15

Думает. Перевешивает, стоит ли мне доверять, стоит ли впускать в свой дом. Стоит ли показывать детей. Молчит, а это уже хороший знак. Если бы у нее не было желания, она бы послала к херам собачьим сразу, едва услышав мои слова. Значит, шанс есть.

Больше часа торчу тут, внизу, глядя на окна их квартиры. Места себе найти не могу. Не представляю, как я жил пять лет без Маши и сейчас, глядя на нее, понимаю, что наконец внутри тепло, а не холодно и сыро, как было до появления Машы в моей жизни спустя долгое время.

Зарывшись пальцами в волосы, глухо рычу. Потому что перед глазами проносятся картины, как тот кретин ее целовал. Прямо здесь, где сейчас стоит моя машина.

Взглянув в окно, снова вижу Машу. Точнее, ее тень.

– Нет, Виктор, уезжай. Я тебя предупреждала... Просила держаться как можно дальше от меня и детей. Я с ними не поговорила! – тихо, но эмоционально восклицает она. И я почему-то уверен, что она губы себе кусает.

Не соображаю. Не знаю, что сказать, чтобы ее убедить. Сдохну. Реально сдохну, если не увижу. С таким настроем припёрся сюда, с такой уверенностью, что Маша сжалится надо мной и позволит.

Хочу дотронуться до них, хочу вблизи постоять, посмотреть, погладить шелковистые волосы. Хочу просто рядом быть и их аромат вдыхать, впитать в себя. Запечатлеть, навсегда запомнить.

Мозги в кашу. Ни черта в голову не лезет. Так и хочется умолять, да даже на колени встать, лишь бы не отказала!

Из глаз искры сыплются. В висках долбит от напряжения. Рука, которой сжимаю телефон, влажной становится. А сердце просто колотится от осознания того, что нихрена внутри Маши ко мне не осталось, хоть и в ее взгляде все ещё читаются чувства.

Незабытые чувства.

И ее понимаю. Я же отказался. Дичь всякую произносил, говорил, что от нее мне дети тем более не нужны. Идиот. Ублюдок настоящий. Иначе меня не назовешь.

Но все было на эмоциях. Тогда я на части разрывался. Не хотел такое говорить, но одна мысль была: задеть. Причинить такую же боль, какую я сам испытываю.

Не отпущу. Не отдам Левицкому. Объявлю войну, по головам пойду, но не отдам.

– Маш, – выхожу из машины. Дверь захлопываю и блокирую. – Я поднимаюсь. Наизнанку скручивает, клянусь. Позволь.

Свой голос не слышу. Теперь ее тоже. Она молчит, а потом я слышу шуршание. Явно куда-то идёт. Я же поднимаюсь. Не пользуюсь лифтом, по лестнице, будто время тяну, каждую ступеньку считаю и жду, когда она ответит.

Пусть выгоняет. Открывает дверь и посылает к чертовой матери. Может пару пощёчин даст. Да что угодно, но вот так вот просто я не уйду. В офисе даже два часа просидеть не смог. Так тянуло в охапку сгрести. И Машу и детей. Так хотелось просто... Просто обнять, сказать, что жалею как собака. Рядом побыть.

– Я у двери, – говорю и сразу же слышу короткие гудки. Отключилась. Прислоняюсь к стене и жду хрен пойми чего, полностью потеряв надежду на понимание со стороны Маши.

Но она удивляет меня. Дверь распахивается и Маша сразу цепляется за меня взглядом, скользит с ног до головы. В глаза смотрит, а потом жестом руки просит зайти.

На ней спортивный костюм. Волосы собраны в хвост. Без макияжа. Впрочем, она им редко пользовалась. Выглядит уставшей. Как и я, наверное.

Не верю. Оттолкнувшись, шагаю вперёд и максимально тихо, стараясь не шуметь, захожу в квартиру. Тут пахнет парфюмом Маши.

Сняв обувь, следую за ней. Захожу в комнату вместе с Машей, посреди которой расположены две кроватки в виде машин. Улыбаюсь, заметив длинные пряди дочери, рассыпанных по подушке.

Ппц. Не верю. В волосы зарываюсь и тяну их. Усмехаюсь, а на глаза слезы наступают. Как в тот день, когда понял, что окончательно потерял Машу. Сглатываю ком в горле, подхожу к кровати Даши, опускаюсь на колени. Руку поднимаю, дабы дотронуться до ее нежной кожи, до волос, но... Не могу. Стою, глядя на нее, но не решаюсь прикоснуться. Страшно. Боюсь, что проснется и испугается, увидев меня.

Маша стоит у двери. Сложив руки на груди, к стене спиной упирается. Во мне дыру прожигает. Молчит. Но я прекрасно знаю, что творится внутри нее. Мысленно бросается в меня проклятиями. Потому что подвёл. На полу пути оставил. Выкинул, не разобравшись в ситуации, а сейчас... Не только она и я страдаем, но и дети...

Утыкаюсь в шею дочери носом. Не прикасаюсь, просто дышу. Сладковатый аромат сносит крышу, в мозгах снова каша образовывается. Ппц... Я ведь мог бы сам их воспитать. Вместе с Машей. Но лишился такого удовольствия по собственной инициативе.

Легонько поцеловав в щеку дочери, отхожу. А потом опускаюсь рядом с Сашей. Чую, с ним мне будет гораздо сложнее. Мальчишка с характером. Всплывчивый, судя по рассказам Маши. И да, едва беру его ладонь в руки и целую внутреннюю сторону, как он дёргается. Застываю, наблюдая, как сын отворачивается. Благо, не просыпается.

Сглатываю, кошусь на Машу. Она кивком даёт понять, чтобы я вышел.

Не хочу. Ппц, как не хочу, но вынужденно поднимаюсь и покидаю комнату. В прихожей останавливаюсь, мечтаю, чтобы она позволила остаться ещё чуть-чуть. Но Маша молчит.

– Спасибо, – шепчу, глядя ей в глаза. На что опять получаю кивок.

Выхожу из квартиры, снова на Машу смотрю.

– Так и будешь молчать?

Выходит, прикрывает за собой, дабы ее не услышали, гордо подбородок вздергивает.

– Что я должна тебе сказать, Виктор? Ты опять взялся за свое. Надо было послать тебя, но совесть не позволила. Она у меня есть, то ли к сожалению, то ли к счастью. Этим я, наверное, отличаюсь от тебя.

Бьёт словами хлеще пощечины.

– Маш, мне не терпится...

– Терпи, будь добр, – перебивает ледяным тоном. Говорит тихо, но твердо. – Ты хоть понимаешь, что это непросто?! Взять и сказать детям, что появился ваш папа! Как снег на голову свалился спустя столько лет! И запомни, Виктор! Если я сейчас позволила тебе зайти, это не значит, что так будет всегда! Ты понял меня?!

Дышу. Стараюсь держать эмоции под контролем. Нет, я не злюсь на нее, я в бешенстве из-за самого себя. Потому что очевидного тогда не заметил, будь я проклят!

– Ты же его не любишь, – вырывается из горла прежде, чем я успеваю подумать.

– А тебя любила. Думала, и ты меня любишь, но как оказалось... – руками разводит. – Для тебя были важны слова друзей. Даже какой-то легкомысленной Насти, – имя с усмешкой произносит. – Стас такой, какой он есть. Он не притворяется. В отличии от тебя! Искренний! И да, в отличии от тебя – он меня действительно любит! Доказал это неоднократно!

– Я не притворялся, Маша. И нет, я больше поверил словам собственной матери, нежели другим, чужим людям. Я уверен, скажи тебе бабушка что-нибудь про меня, ты безусловно поверишь ей. Разве я не прав?

– Твоя мать была изначально против наших отношений! Ты должен был догадаться, – стучит пальцем в висок. – Но нет. Легче было верить всем подряд, кроме меня. Ты же мог элементарно отвезти меня в больницу, сделать УЗИ, тест ДНК. Да что угодно! Да, отношений быть потом не могло, но ты не лишился бы детей, раз так их хотел! Но ты не хотел, как и меня. А сейчас, спустя несколько лет, стоишь на пороге моего дома и строишь из себя любящего мужчину и отца. Нет, Виктор, не прокатит! Я тебе не верю! Уходи и больше не приходи, понял?

Дверь захлопывается совсем тихо. Но таким образом, будто ржавый гвоздь в грудь проникает, с другой стороны вылезает. Больно. Но ещё больнее ей, знаю.

Глава 16

– Я забрала детей, сейчас едем в спортивный комплекс, а оттуда домой, – отчитывается Леся. Слышу шум дороги и голоса Саши с Дашей.

– Хорошо. Спасибо, Лесь. И... Очень прошу... Без лишних разговоров.

– Я же всего лишь разочек так облажалась, – шепчет она обиженно. – Прости, пожалуйста. Обещаю, больше не повторится.

Останавливаюсь у двери и открываю ее своим ключом.