Текст книги "Ненужные дети. Прошлое между нами (СИ)"

Автор книги: Лена Голд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Не спрашиваю ничего про его мать. Пусть поступает так, как ему сердце подсказывает. Если оно против – то пусть так и будет.

Весь путь говорим о чем попало. Мне звонит женщина – та самая, с которой я вчера познакомилась и обещала ей встретиться. Как бы я ни пыталась отмахнуться, всё-таки ей удается меня уговорить. Даю согласие приехать в известный ресторан ближе к девяти. И не одна, а с Виктором.

– Она ещё и журналистка, – предупреждает Амиров. – Так что будь готова к допросу.

– Вообще, да, любопытная женщина. И говорит красиво, мне нравится. Насчет допроса… пусть устраивает. Мне кажется, ей интересно в подробностях узнать наше прошлое. А я не против ей все рассказать, – пожимаю плечами. – Скрывать нечего.

Виктор никак не комментирует мои слова. Лишь улыбается.

– А вообще, я хочу думать только о настоящем. Так будет легче жить, Маша.

Это я прекрасно знаю, но есть моменты, когда не можешь не думать о прошлом.

Заходим в здание. Я ловлю на себе множество взглядов. Как удивленных, так и немного ошарашенных. Кого-то узнаю, а кого-то вижу впервые.

– Кабинеты все те же? – спрашиваю, пытаясь достать из сумки звонящий телефон.

– Да. Пойдем к Мише.

– Ты иди. Я сейчас, – говорю, увидев на экране незнакомый номер. Надеюсь, интуиция меня не подводит.

– Что случилось? – хмурится.

– Ничего. С Олесей поговорю и приду. Пять минут.

Недоверчиво смотрит, но в итоге кивает.

– Не теряйся.

Закатываю глаза, глядя на удаляющуюся фигуру.

– Да, – беру трубку, чувствуя, как учащается пульс.

– Мария… Машенька, – слышу тихий женский голос. – Прости меня, пожалуйста…

– Здравствуйте, Виктория Сергеевна, – выдыхаю, сглатывая внезапно образовавшийся в горле ком. – Какими судьбами?

– Мне очень нужно поговорить с тобой, Машенька. Столько лет меня уничтожает желание посмотреть тебе в глаза и извиниться. Пожалуйста, дай мне минут десять. Я неподалеку от компании. Еду туда… Миша сказал, что вы там. Пожалуйста, удели мне немного своего времени… Умоляю.

Глава 39

Я захожу в кабинет Миши, коротко постучав в дверь. Странные ощущения разливаются внутри меня. Голос Виктории Сергеевны мне совершенно не понравился. Но… Почему-то мне становится жаль ее, хотя совсем не должно быть. Ведь она столько всего сделала… стала первостепенной разлучницей. Построила мощную преграду между мной и Виктором. В итоге добилась своего. А сейчас сожалеет и хочет увидеть меня, чтобы попросить прощения?

Ну что ж… Не каждый способен принимать свои ошибки. А уж извиняться – тем более.

Наверное, не будь ее голос такой вымученный – я бы ей не поверила. Но даже не видя ее я поняла, что она явно болеет и чувствует себя ужасно.

– Какой сюрприз, – Миша встаёт и протягивает мне ладонь, которую я сжимаю. Хмурюсь, не заметив на его пальце обручальное кольцо. А ведь ещё недавно видела… Неужели все так серьезно с женой, что он решил его не носить? – Рада видеть вас тут, Мария.

– Так официально… – сажусь рядом с Виктором и сразу оказываюсь прижата к нему.

– Ого, а я так понимаю… Все пучком? – опускается он а кресло.

– Иначе быть не может, – твердо заявляет Амиров. – Документы я подписал. Есть ещё какие-то вопросы?

Я отвлекаюсь на вибрацию телефона. На экране тот самый номер, с которого звонила Виктория Сергеевна. Она послала мне геолокацию.

– Что там?

– Ничего важного, – отмахиваюсь.

Она попросила ничего Виктору не говорить, иначе он не позволит нам встретиться. А я хочу увидеть ее. Заглянуть в глаза и задать вопрос, который интересовал меня всю жизнь.

Миша будто все понимает. Незаметно кивает мне. У нас получается какой-то немой диалог. Я же чувствую себя неловко. С одной стороны не хочу что-либо скрывать от Амирова, а с другой…

По-любому после разговора с матерью Виктора я ему все расскажу.

– У нас тут совещание. Может примешь участие? Обещаю, не отниму много времени. Час достаточно.

– У нас другие планы, – отрезает Виктор. – А завтра возвращаемся. Так что отстань.

– Ты иди, – поднимаю на него глаза. – Я немного прогуляюсь. Поговорю с когда-то знакомыми людьми. Так что…

– Мы же хотели просто заехать сюда. И бы тро покинуть компанию…

– Час ничего не изменит.

Он выдыхает.

– Хорошо. Как скажешь.

– Я ушла тогда, – поднимаюсь. Миша снова кивает мне.

Выхожу из кабинета, иду к лифтам. Створки расходятся и я встречаюсь лицом к лицу с Антоном. Он, конечно, удивляется. Как и я.

– Здравствуй, Маша.

– Привет, – останавливается рядом со мной. – Извини, я сбегаю.

– С Виктором приехала?

– Да. Он у Миши. Собираются на совещание.

Хмурится. Будто задумывается.

– Вот оно как… Окей. До встречи тогда.

Кивнув, я захожу в кабину и нажимаю на кнопку. Смотрю на адрес, который отправила мне Виктория Сергеевна. Неподалеку отсюда.

Я оказываюсь в небольшом, но в очень уютном кафе. Мать Виктора замечаю сразу – она сидит за столом в дальнем углу, прямо у панорамного окна.

– Здравствуйте, – говорю после того, как сглатываю.

Виктория Сергеевна поднимает на меня глаза. И я ее буквально не узнаю. Она будто за эти пять лет постарела на целых двадцать. Волосы седые, вокруг глаз столько морщинок. На лице нет косметики, хотя раньше она была очень ухоженной женщиной и без макияжа из дома не выходила.

Полная противоположность того, что я видела в прошлом.

– Маша, – она выдыхает, хочет встать, но я кладу ладонь на ее плечо, слегка нажимаю, останавливая ее.

– Не поднимайтесь.

Сажусь напротив и некоторое время разглядываю ее. А она меня. Если двадцать минут назад моя голова была забита словами, которые я горела желанием выплюнуть ей в лицо, то сейчас все вмиг исчезает. Ничего внутри меня, кроме жалости к ней, не остаётся.

Кто бы мог подумать… Никогда не знаешь, какой сюрприз подкинет тебе судьба. Сильная, властная женщина сейчас выглядит такой слабой, беспомощной.

Подходит официант, чтобы принять заказы. Я отказываюсь, а мать Виктора просит стакан воды.

Парень уходит, я же не могу оторвать взгляда от матери Виктора. Так странно видеть ее такой…

– Я заслужила, – явно поняв, о чем я думаю, комментирует Виктория Сергеевна. – Не надо жалиться, Маша. Заслужила.

На ее глазах стоят слезы. Но плакать она не собирается. Лишь продолжает разглядывать меня с точно таким же интересом, как я ее.

– Ты такая красивая. Не удивительно, почему мой сын так и не смог забыть тебя.

– Послушайте…

– Для начала я хочу извиниться, – перебивает она меня. – Мало ли, потом не смогу… – выдыхает, затем качает головой, выдавив из себя улыбку. – Прости меня, милая, если сможешь. Я была неправа. В какой-то момент я приняла ваши отношения. Была рада, что мой сын выбрал именно тебя, но потом… Начали капать на мои мозги. Всякие доказательства, непонятные снимки… Я и вправду подумала, что ты засланный казачок, который пытается испортить жизнь моему сыну. Который лишь пытается отобрать у него все, что он заработал за долгие годы с огромным трудом.

– Виктория Сергеевна, вы солгали Виктору, сказав, что на тесте для определения беременности была одна полоска. А так же вы солгали ему, что я была в обнимку с тем Полянским, будь он проклят… Если бы не ваша эта ложь…

– Виновата, – снова обрывает мою речь. – Я не отрицаю, Маша. Но… Вы по-любому разошлись бы, потому что на тот момент все и всё было против вас.

– Но Виктор поверил именно вам, – продолжаю я. – Все сложилось бы иначе, однако ваши поступки…

Я качаю головой, не желая договаривать. Я очень хотела знать причину, по которой она так поступила, но уже заранее знаю, что она мне ответит. Поэтому нет смысла что-либо спрашивать. Можно сказать, я получила ответ на все свои вопросы.

– Маша…

– Я вас услышала, Виктория Сергеевна. Извинения приняты. Я вас простила, но простит ли бог – не знаю. Прошу прощения, мне пора.

Хочу встать, но женщина ловит меня за руку, не позволяет.

– Подожди, – тихо просит она. Тон умоляющий. – Не уходи, очень тебя прошу.

– Мне кажется мы все друг другу сказали.

– Нет, не все, – прикрывает глаза, глубоко вздыхает, затем медленно выдыхает. – Маша, мне осталось жить несколько месяцев.

От ее слов и взгляда кожа покрывается колючими мурашками.

– Что?

– Максимум четыре месяца, – шепчет, смахивая слезы с щек. Отпускает мою руку, оглядывается по сторонам. – Пожалуйста, прости мои грехи. И позволь хотя бы разочек увидеть внуков. Познакомиться с ними…

– Кто вам такое сказал? Вы же… Вы же не лжёте?

– Мария, такими вещами не лгут.

– Виктория Сергеевна, никакими вещами не лгут, но вы когда-то доказали мне обратное. Мне сложно вам верить.

Я чувствую, что она говорит правду. Всему доказательства – ее взгляд. Беспомощный, вымученный и такой усталый. Но я так злюсь непонятно на что, что просто не могу спокойно реагировать на ее слова.

– Я не вру, – шепчет. – Вышлю тебе документы, подтверждающие мои слова. Маша, пожалуйста… Только ты можешь сделать так, чтобы сын пошел со мной на контакт. Чтобы он позволил увидеться с внуками. Я знаю, ты не станешь против. Ты добрая, понятливая.

– Это чистой воды манипуляция…

– Нет. Я просто после всех подлостей, что натворила, поняла, какая ты на самом деле. Знаешь, ощущение, будто я была слепой и ничего дальше своего носа не видела. А со временем мои глаза открылись…

Я скоро свихнусь – именно такие мысли в голове. Все не могу смириться с реальностью. Спустя пять лет я встречаюсь с человеком, который был причастен к разрушению моих отношений. И я узнаю, что она больна. Скоро умрет…

Нет, я никогда такого не желала Виктории Сергеевне, несмотря на то, что ненавидела ее всем сердцем. И сейчас, глядя на нее, мне ее очень жаль. Возможно она действительно просто поверила своему мужу – ведь они, несмотря на то, что на тот момент были в разводе, всё-таки много лет прожили вместе. Все они, так выходит, жертвы обстоятельств? Доверились не тем людям?

Бред. В голове ни черта не укладывается.

Я начинаю искать им оправдание. Хотя прекрасно понимаю, что напрасно это делаю.

Кажется, в семье Амировых все такие – не верующие своим глазам, не слушающие зов своего сердца. Быстро идут на манипуляции, творят всякую дичь, а потом жалеют.

Да только их сожаление не вернёт те годы, когда я буквально разрывалась между работой и своими малышами. Мечтала, чтобы у моих детей тоже был отец и чтобы они бежали в его объятия каждый вечер, когда он возвращался домой с работы. Однако я так и не дождалась его возвращения целых пять с лишним лет…

Да, ещё не поздно. Все еще есть шанс быть вместе. И да, я воспользуюсь этим шансом. Не только из-за наших детей, а потому, что чувства никуда не делись. Несмотря на его косяки, я по-прежнему люблю Виктора и вопреки своей обиде и принципам, дам нам ещё один шанс – последний. И этот шанс он точно не упустит и не продолбит – уверена.

– Маша, – слышу тихий голос и снова холодная ладонь Виктории Сергеевны накрывает мою. – Мне необходимо поговорить с сыном, познакомиться со внуками. Иначе умру раньше того срока, что назначили врачи. Я умираю, Машенька. У меня рак. Неизлечимый. Куда мы только не обращались – никакого толку. А совесть грызет изнутри…

Она начинает плакать, а я раздражаться. Потому что у меня опять ощущение, что она манипулирует мной. Видит, что мне жаль ее, что я с трудом сопротивляюсь ее уговорам, наступает сильнее.

Я не могу согласиться. Но и отказать больному человеку не могу.

Будь проклято то идиотское чувство жалости внутри меня!

Телефон в кармане подаёт признаки жизни. Аккуратно выдернув руку из хватки женщины, достаю его и смотрю на экран, где вижу имя Виктора. Без раздумий отвечаю:

– Да.

– Ты где, Маш? В офисе я тебя так и не нашел.

– А как же совещание?

– Да неохота мне. Официальный отпуск на неделю взял и хочу провести время с тобой и с детьми. Так что я свободен. Ты скажи, где находишься?

Сглатываю, глядя на Викторию Сергеевну, которая смотрит на меня умоляющим взглядом. Кусаю нижнюю губу, но в итоге сдаюсь:

– Я тебе сейчас скину геолокацию. Приходи сюда. Только, пожалуйста, не устраивай спектакль, когда будешь тут.

– Что? Ты о чем? С кем ты там?

– Я жду, Вик.

Отключаюсь, кладу мобильный на стол. Наконец женщина улыбается, но сквозь слезы.

– Какой же я дурой была, – шепчет она, вытирая влагу с лица салфеткой.

– Я тоже была дурой. Которая поверила всем на свете, а в итоге оказалась виноватой. Плюс беременной от человека, который видеть ее не хотел.

– Прости, – шепчет, шумно сглатывая. – Прости меня, Маша. Умоляю.

– Ваши слова ничего не изменят, Виктория Сергеевна. Поэтому прекратите извиняться каждые две минуты.

Мы молчим некоторое время. Мать Виктора получает звонок. Не знаю, с кем она разговаривает, но сообщает, что ее сын должен прийти и она очень надеется, что он хотя бы сядет рядом с ней и выслушает. А потом отключается, сказав, что позвонит, когда освободится.

– Как там мои внуки? Саша и Даша, да? Такие красивые… Я видела их фотографии.

– Миша показал? – усмехаюсь.

– Да. Он единственный, кто меня понимает.

Мне хочется закатить глаза. Столько гадостей сделай, а потом возмущайся, что никто тебя не понимает…

– Все хорошо с вашими внуками. Рады, что их папа вернулся.

– Маш, что это значит? – раздается голос Виктора надо мной. Я даже вздрагиваю от его грубого тона. – Ты серьезно хочешь снова поверить этой женщине?

– Эта женщина твоя мать, – смотрю на него в упор. – И нет, я больше никому не верю, Виктор, но выслушать ее, думаю, стоит. Всё-таки нет идеальных людей. Ты тоже совершал ошибки, нет? И получил аж третий шанс. Так что не нужно меня в чем-то винить. Я просто не могу отказать больному человеку, хоть и очень хочется. К сожалению, не получается включить эгоистку внутри себя при всем моем желании. Она хочет с тобой поговорить, – киваю на Викторию Сергеевну. – Не знаю, что скажет, но просто выслушай. А что дальше – решать уже тебе.

Глава 40

Виктор смотрит на меня с некой злостью. Я его, конечно, понимаю, но еще я понимаю, что в нем больше говорит обида и боль за то, что самые родные люди его предали. Как бы он не приходил в бешенство от моего поступка, в то же время я уверена: он рад видеть мать. Ведь как-никак, она – его родная кровь. Родная душа, самая близкая женщина на свете. Какие бы она ошибки не совершала, пусть он простит ее и просто общается. После ее смерти может пожалеть, что не был рядом с ней в такие тяжелые времена.

Амиров слишком резко тянет стул на себя, садится рядом со мной – напротив своей матери и смотрит на нее в упор.

– Хотела поговорить? Я тебя слушаю.

Говорит очень грубо, но я вижу, как дёргается его кадык – он сглатывает, а это значит, что нервничает.

– Виктор, – выдыхаю. Он поворачивает ко мне голову, прикрывает глаза, явно поняв, что я хочу сказать, а потом едва заметно кивает.

Я хочу отойти на несколько минут, чтобы оставить мать и сына наедине. И, наверное, впервые за последнее время так рада телефонному звонку. Взяв мобильный, смотрю на экран, в котором красуется фотография Олеси.

– Я на пять минут, – сказав, встаю и отхожу от них, по пути принимая звонок.

Выхожу из ресторана, но сразу же жалею. От шума дороги я едва слышу голос подруги.

– Как вы там, Машуль?

– Все нормально, Лесь. А ты как? – тру пальцами переносицу. Что-то голова начинает болеть. Мне совершенно не понравился вид Виктории Сергеевны. И, несмотря на все то, что она сделала, почему-то в груди колет из-за ее состояния. Не хотела бы я, чтобы она была так серьезно больна.

– Круто, – по голосу понятно, что настроение у нее хорошее. – Наши голубки хорошо проводят время, да?

– Угу, – улыбаюсь. – Все окей. Но я вынуждена вернуться к своему мужчине. Так что поговорим потом, договорились? Когда я буду свободна.

– Господи, какие у нее словечки, – несмотря на шум вокруг, я так отчётливо слышу звонкий смех Олеси. – Ее мужчина, видите ли… Хорошо, дорогая, давай, я убежала. А вам приятного отдыха.

Возвращаюсь в ресторан. Издалека вижу, что Виктория Сергеевна плачет. Обстановка накалена до предела. Подхожу сзади – так, чтобы Виктор меня не видел и слышу его слова:

– Ты мне тогда сказала, что Маша не беременна! Я, сука, поверил тебе, в итоге пять долбанных лет не видел своих детей. Знать не знал об их существовании. Ты подкинула документы в нашу квартиру и я как последний лох начал во всем подозревать Машу, которая, по сути, была единственной жертвой. И после всего этого ты хочешь, чтобы я все забыл? Простил? Да мне стыдно Маше в глаза смотреть, а ты ещё и хочешь, чтобы она позволила тебе видеться с внуками? Тебе вообще не стыдно, да? После всего того, что ты натворила? Да если не ты… Я не стал бы рубить сгоряча. Я больше всех тебе поверил!

Виктория Сергеевна поднимает на меня заплаканные глаза, одними губами шепчет:

– Простите меня.

Кладу руку на плечо Виктора и слегка сжимаю. Он резко оборачивается ко мне, напрягается. Шумно сглатывает. Сажусь рядом с ним и выдыхаю, не зная, как разрядить обстановку.

– Время назад не открутить, – качаю головой. – Смысл обсуждать прошлое, Виктор? Виноваты все.

– Ты не понимаешь…

– Я понимаю все, поверь мне, лучше всех. Да, потеряли годы. Мне было тяжело. Тебе тоже. Судя по выражению лица твоей матери – ее тоже совесть мучила. И сейчас она жалеет ровно столько же, сколько и ты. Так что хватит ковыряться в ранах, сыпать туда соль. Ты сейчас рядом и мне не так больно, как раньше, когда речь идет о прошлом. Надо учиться на своих ошибках. И мы, вроде бы, сделали выводы. И да, я не против, чтобы Виктория Сергеевна виделась с нашими детьми.

– Маш, – Виктор усмехается, садится вполоборота и смотрит на меня как на полоумную. – Что ты говоришь? Все не так просто…

– Конечно, все не так просто. Каких усилий мне потребовалось, чтобы впустить тебя в свою жизнь снова. Поверь, это было нелегкое решение для меня.

– Чер-р-рт! Маша…

– Вы позвоните мне, когда будете в Питере, – говорю женщине, которая не перестает плакать и шмыгать носом.

Господи, мне ее так жаль… Лицо бледное, как полотно. Ощущение, будто она вот-вот в обморок упадет от напряжения и волнения.

– Спасибо тебе, Мария. Как же я не оценила тебя…

Виктор громко хмыкает, что-то цедит сквозь зубы, пристально глядя на свою мать. Его не устраивает такой расклад. Но я не хочу быть злопамятный тварью, как бы не страдала из-за них долгие годы.

Встаю на ноги. Амиров подзывает официанта и, бросив на стол деньги, тоже поднимается.

– Спасибо, – повторяет Виктория Сергеевна. – Завтра же полечу в Питер.

– Мы тоже завтра будем там. Так что, думаю, в ближайшее время встретимся снова. Берегите себя.

Идём в сторону парковки. Виктор крепко сжимает за руку, переплетает наши пальцы. Доходим до его машины и, в метрах пяти от его авто я вижу девушку. С ярким макияжем, длинными ногами и волосами, одетую в кожаные штаны и кофту на тоненьких бретельках. Виктор что-то рычит сквозь зубы, бросает на нее убивающий взгляд. Она смотрит на нас пару минут, обиженно поджав губы. А потом садится в свой автомобиль и, нажав на газ, с визгом трогается с места.

– Дурацкий день, – чеканит Виктор.

– Кто та девица? – спрашиваю уже в салоне. – Наталья?

– Да, – нехотя отвечает Виктор, ставя телефон на подставку, экран которого сразу светится – пришло сообщение.

«Желаю вам счастья. Вы очень подходите друг другу.»

– Видишь, она нас даже благословила, – бросаю ледяным тоном. – Хорошая у тебя любовница была. Понятливая. Таких сейчас не встретишь.

Виктор не комментирует мои слова. Нажав на газ, выруливает с парковки.

– Зачем она сюда пришла? – не могу молчать. Мне нужны ответы на некоторые вопросы.

– Не знаю. Наверное убедиться, что у меня действительно есть серьезные отношения.

– Класс. И ей надо было сюда притащиться? Откуда она узнала, что ты сегодня будешь в офисе?

– Без понятия. Наверное Миша проболтался.

– Я не понимаю… Миша со всеми разговаривает, с кем ты не хочешь иметь связь? То мать, то эта…

– Нет, он не очень хорошо относится к Наталье.

– Как тогда? – повышаю голос. – Почему ты говоришь загадками, Амиров?

Виктор лишь выдыхает.

– Он с ее подругой в хороших отношениях, – наконец проговаривает.

До меня не сразу доходит смысл его слов. Хмурюсь, прокручивая в голосе, что он имеет в виду.

– Подожди, – неверяще качаю головой. – Миша женат! О каких отношениях идёт речь? Он что…

Усмехаюсь, глядя на Виктора. Он поджимает свои полные губы, бросает на меня быстрый взгляд и, коротко кивнув, устремляет свое внимание на дорогу.

– Ну молодец, – буквально закипаю. – А как же его жена? Она ни о чем не догадывается, верно? Михаил играет на два фронта? Умник какой… А говорит так философски, будто умнее его мужчины на этом свете нет! Я о нем другого мнения была.

– Сложные отношения с женой.

– И что? Это повод изменять? Да пусть тогда разводится и только потом смотрит налево! А тут обводит вокруг пальца свою жену, наверняка строит из себя белого и пушистого, во всем винит ее… Я верно понимаю? Все вы мужики такие…

– Маш, давай поменяем тему? Я сейчас не о других думать хочу, а о нас. Зачем ты дала согласие матери встречаться с детьми?

– Потому что она их бабушка. И если тебе позволила, почему бы ей нет? Косячить могут все. Да и она больна. Разве ты не видел, как она смотрела? Она просто умоляла взглядом. Извини, я не такая безжалостная, чтобы отказать женщине, которая страдает болезнью. У тебя сердце не ёкнуло, когда ты ее в том состоянии увидел? Только не говори, что нет.

Виктор молчит, а мне и не нужен его ответ. Достаточно посмотреть на него – сразу вижу все, о чем он думает.

– У тебя огромное сердце, Маша.

– Угу. Туда три человека с легкостью помещаются, – решаю не спорить, ибо не хочется портить настроение. Я сегодня хочу оторваться по полной, гуляя по столице.

– Всего три? – цокает языком. – Может, еще двоих туда надо? Я никогда в жизни не поверил бы, что у меня когда-то родятся близнецы.

– Я тоже, – соглашаюсь с улыбкой. – Судьба, Виктор, – она такая. Постоянные сюрпризы, крутые повороты. Никогда не знаешь, что от нее можно ожидать.

Мой телефон подаёт признаки жизни.

– Кто там?

– Вчерашняя, – облизываю пересохшие губы. – Какая же она всё-таки упертая. Знаешь, я таких женщин обожаю, – которые идут до конца и добиваются своего. Она явно настроена на встречу со мной.

– Но не надолго, Маш. Не давай обещаний. У меня грандиозные планы на этот вечер.

Отвечаю на звонок, даю слово, что через час буду в нужном месте. Отключаюсь и сразу же смотрю на Виктора вопросительно.

– Какие планы?

Останавливается на светофоре, поворачивает ко мне голову. Вижу в его глазах хитрые огоньки, на губах порочную улыбку.

– Может, еще одного ребенка сделаем? Хочу видеть тебя беременной, – касается пальцами моих волос, пропускает прядь между ними. – Быть рядом, поддерживать.

Его голос превращается в хрип.

– Хм… А потом что?

– А потом я сделаю тебе предложение руки и сердца. И ты станешь моей женой…

– Действительно, – издаю тихий смешок. – Какие грандиозные планы. Но кто тебе сказал, что я снова буду рожать тебе детей? И кто сказал, что за тебя замуж выйду? Нет, милый, у меня таких намерений нет.

Глава 41

– Ну ма-а-ам… А как же я? – скрестив руки на груди, обиженно надувает губы Даша. – Папа приедет, а я еще не готова.

– Малыш, сейчас брату помогу, а потом тебя одену.

– Брат сам умеет!

– Ты тоже умеешь!

– Нет, это платье я не могу одеть сама!

– Так, хватит спорить, – говорю строгим тоном. – Успеем одеться. Папа не уедет, оставив тебя дома, Даша. Я ведь тоже еще не оделась. Он нас подождет.

– Хорошо, – плюхается на диван, вся такая же обиженная.

Сегодня малыши слишком нервные и нетерпеливые. Мы приехали из Москвы позавчера, а вчера мне позвонила Виктория Сергеевна и сообщила, что она готова встретиться со внуками. Попросила меня найти время для встречи и хотя бы что-то детям про нее рассказать, чтобы для них не оказалось неожиданностью ее появление. Я согласилась без раздумий. И вчера вечером, когда я укладывала детишек спать, решила открыть эту тему.

Мне было нелегко. Каждый раз, когда что-то говорила им, я машинально вспоминала прошлое, а потом старалась затолкнуть свои обиды как можно глубже. Ведь она больна. Ее желание увидеть детей я почему-то посчитала себя обязанной выполнить. Точнее, просто мое сердце не позволило ей отказать…

А дети удивились, узнав о наличии бабушки. Начали задавать мне всякие вопросы про нее, ответы на которые я сама толком не знала. Но главное я им рассказала сразу, – что бабуля больна и надо быть с ней аккуратным.

Одеваю дочку. Она крутится у зеркала, внимательно разглядывая себя. Плету две косички и только потом, когда Дашка, довольная собой, улыбается, я приступаю к себе.

Виктор приезжает в тот момент, когда я расчесываю волосы – последний штрих. Появляется он вовремя.

– Папа! – чуть ли не визжит Даша, бросаясь в объятия своего отца. А следом за ней бежит и Сашка.

Амиров смеется, обнимая их.

– Господи, дайте возможность хотя бы разуться.

– Оставь детей в покое, Маша, – фыркает бабушка. – Ты ко всему придираешься. Дети просто рады видеть своего отца.

– Они буквально вчера виделись! – ворчу недовольно. – Да и я всего лишь прошу, чтобы они позволили ему прийти в себя.

– Ну да, ага, а будь вы одни, так не говорила. Сама тоже бросилась бы к нему…

– Ба! – рычу предупреждающе.

– Что? Разве я не права? – играет бровями, улыбаясь хитро. – Я тебя очень хорошо знаю, Маша.

Я краснею, поймав на себе взгляд Виктора. В его глазах появляется азарт, на губах соблазнительная улыбка.

– Как вы себя чувствуете? – спрашивает Виктор у бабушки.

– Все хорошо, спасибо. Я тут в отпуск собираюсь с соседкой. Меня не будет пару недель. Надеюсь, без меня справитесь? Или мне отменить поездку?

– Зачем отменять? Я тебе пару лет говорю, что тебе нужно в отпуск! – заявляю твердо. – Так что, конечно, езжай. И ни о чем не думай.

– Надеюсь, когда вернусь, вы сообщите мне хорошую новость. Самую долгожданную, – бабушка смотрит на Виктора прищуренным взглядом. – Когда-то упустили, но в этот раз надеюсь не упустите свой шанс. Все, пойду-ка я вещи собирать.

Дети молча слушают нас, явно не понимая, о чем речь.

– Все будет, – обещает Виктор, на что я закатываю глаза. А бабушка одобрительно улыбается.

– Что будет? – бесхитростно интересуется Саша.

– Свадьба будет! – тут же восклицает бабуля. – Вы же хотите, чтобы мама с папой поженились?

– Да! – малыши отвечают одновременно. Радуются, перешептываются между собой.

А я лишь качаю головой, бросая на бабушку обиженный взгляд. Уж быстро она отвернулась от меня и встала в сторону Виктора. Постоянно поддерживает его, а у меня спросить забыла, хочу ли я вообще связывать нас узами брака.

Я, конечно, не против, но не так быстро. Надо же на его нервах поиграть. А главное, почувствовать, что он действительно так сильно хочет жениться.

Нет, я после двух проведенных вместе ночей никак не сомневаюсь в его чувствах и желаниях, но все же. Пусть докажет, как сильно любит меня и хочет стать моим мужем.

Боже, пару месяцев назад я даже не предполагала, что буду думать о замужестве. И не с кем-либо, а с Виктором, которого до сих пор, как оказалось, очень сильно люблю. С отцом моих детей, который когда-то готов был послать меня на аборт…

Усаживаем детей в машину. Амиров садится за руль, я же рядом. Выражение лица у него каменное, он не одобряет мое решение. Как он сказал вчера, его родители совершенно не заслужили такого обращения, уважения к ним. Да, он прав, но сейчас это последнее, о чем я хочу думать.

Оказываемся в ресторане. Тут уже были – VIP-комната и игровая для детей. Помещения разделяет стеклянная стена.

Заходим и сразу же замечаем Викторию Сергеевну. Она сидит, задумавшись о чем-то своем. На столе две коробочки – машинка и кукла-Барби Она поднимается и, глядя на Сашу и Дашу, улыбается. А они в свою очередь застывают, наверное, впервые в жизни теряются.

Мама Виктора, мне кажется, за эти два-три дня похудела еще сильнее. Вокруг глаз образовались темные круги. Поворачиваю голову и вижу, как Вик шумно сглатывает.

Наконец-то… Он понимает, что она на грани смерти. Понимает, почему я не смогла ей отказать.

– К бабушке не хотите? – тихо произношу.

Дети срываются с места, бегут к ней. Виктория Сергеевна крепко обнимает их, едва они оказываются в ее объятиях, плачет, целуя то Сашу, то Дашу. На мои глаза тоже слезы наворачиваются.

Не хотела бы я видеть ее в таком состоянии.

Такая отчаянная, на лице сожаление, раскаяние.

– Какие вы красивые, – вытерев влагу с лица, разглядывает своих внуков. – Сыночек точно в папу. А доченька больше в маму.

Я бы поспорила. Дети, можно сказать, совершенно на меня не похожи. Два мини-Виктора. Но то, что Саша точно его копия – тут соглашусь.

– Может, поздороваешься? Виктор, я не хочу, чтобы ты в будущем жалел. Всего некоторое время и потом ее не станет, ты же это отчетливо понимаешь? Она твоя мать.

– Не могу ее простить.

– Прощать всегда сложно, поверь мне, – смотрю в его голубые, как море глаза снизу вверх. – Всем это удается с трудом. Нужно наслаждаться настоящим, отбросив прошлое в сторону. Старайся не думать о том, что когда-то было…

– Мне больше стыдно перед тобой, – его голос превращается в хрип. – Прости меня, Маша. Прости нас.

Я киваю, а потом устремляю взгляд на его мать, которая все еще обнимает поочередно детей, что-то им шепчет. Забрав коробку с машиной, протягивает Саше, а вторую, с куклой – Даше. Дети с интересом разглядывают подарок, но больше бабушку. Она для них сейчас гораздо важнее.

У них никого, кроме меня и моей бабули не было на протяжении нескольких лет. А буквально пару недель назад появился отец, теперь бабушка. Кто там ещё остался? Дедушка? Нет, он никогда не наступит себе на горло, несмотря ни на что. Да, Виктория Сергеевна по телефону говорила мне, что он тоже очень сожалеет и был в шоке, когда узнал о внуках, но то, что может захотеть увидеть их… Я сомневаюсь. Он не осмелится.

Я сажусь за стол, Виктор опускается рядом. А дети разговаривают с бабушкой. Они задают ей вопросы, женщина терпеливо отвечает. Господи, в ее глазах столько боли, что самой не по себе становится. А еще она выглядит безумно усталой. Видимо это болезнь ее выматывает, всю энергию высасывает.

Да, бумеранг жестокая штука. Когда-то она сделала все… Выставила меня лгуньей, не осознавая, что творит. Что лишает не только своего сына собственных детей, но и себя внуков. А сейчас, глядя на них, она понимает, что эти малыши – ее собственная кровь. Жалеет. Совесть ее уничтожает.

Я понимаю, как ей сейчас больно…

А ещё больнее признавать факт, что не сможешь провести с ними столько времени, сколько хотелось бы…

Виктор заказывает ужин. Мы молча едим, лишь дети постоянно чем-то интересуются. Ловлю себя на мысли, что я наблюдаю за действиями Виктории Сергеевны. Она почти ничего не съела, как и все сидящие за столом. Женщина то и дело поглядывает на детей, то обнимает их, то целует, то говорит, какие они красивые.