Текст книги "Ненужные дети. Прошлое между нами (СИ)"
Автор книги: Лена Голд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Но Маша фыркает, кресло скатывается назад, а за спиной слышится женский голос:
– Ой...
П*#дец! Не хочу я в своем офисе людей, которые без стука врываются в кабинет!
Плавно оборачиваюсь, натыкаюсь взглядом на Лесю. Цежу сквозь зубы ругательство, краем зрения замечая, как Маша жестом руки что-то подруге указывает.
– Простите, что помешала, – говорит она растерянно. – Я позже зайду.
– Не надо позже, – тут же отвечает Маша. – Босс перепутал кресло со столом. Да и вроде наш разговор окончен. Он сейчас же уходит.
– Зайду ещё, – пообещав, иду к выходу.
Олеся странно косится на меня. Конечно она не в восторге от того, что у нас потихоньку всё налаживается. Маша не берет все в штыки, идти с ней на контакт, находить общий язык стало гораздо легче.
Хорошо хоть, я не вспомнил о Левицком. Скажи Маша что-нибудь в его защиту, пришлось бы раскрыть все карты и сказать, что у него в доме малолетняя девчонка живёт, с которой он не в плохих отношениях. Надеюсь, больше не увижу их вместе. Придется использовать любой ход, чтобы Маша его оттолкнула.
Закрываю за собой дверь, устало потираю лицо.
– Что он хотел? – слышу голос Олеси.
– Плевать, что он хотел. Мне после разговора с ним всегда дурно становится.
Удар под дых. Не хочется быть дерьмом в ее глазах. Больше не хочется...
– Ты просто реагируешь на него так же, как тогда.
– Хватит, Лесь.
– Я же вижу, Маш. Не отрицай.
Улыбаюсь. Вот это мне нравится. Да, я тоже реагирую так же, как тогда. Хотя, наверное, куда острее. Сердце в груди грохочет, когда она стоит близко ко мне.
До вечера время тянется как резина. Уверен, Маша не скажет, когда выйдет. А я жду... Выхожу из кабинета и иду к лифтам именно в тот момент, когда она шагает мне навстречу. Значит, вовремя я закончил с работой.
– Боже, как ты меня бесишь, – бросает злобно, едва я с улыбкой до ушей вместе с ней захожу в кабину лифта.
– Я помню, Маш. Ты всегда мне таким образом в любви признавалась, – хриплю и сразу получаю от ней локтем под ребра.
Больно, но я смеюсь. Потому что наконец детей увижу и искренне надеюсь, что Машка познакомит нас.
Глава 20
Я не только фыркаю, но и закатываю глаза. Но при этом возвращаю взгляд на зеркало, где вижу отражение смеющегося Виктора.
Я помню этот смех, помню блеск в его глазах. А так же те ямочки на щеках, к которым так любила притронуться. Опуская голову, смотрю на свои ноги. Ибо мне уже душно стоять здесь, в одном помещении с ним и дышать одним воздухом.
Выходим из кабинки и я сразу иду на выход. Слышу, что Амирова кто-то зовёт, мужской голос окликает, и Виктор задерживается. Воспользовавшись возможностью, бегу к своей машине и, расположившись за рулём, жму на газ.
Не хочу лишних разговоров. Если хочет увидеть детей, то пожалуйста, я не запрещаю. Возможно так будет даже лучше – спонтанно, но быстро. Не придется тянуть ещё несколько дней, чтобы убедить малышей. А возможно, он не успеет. Пока приедет, я заберу Сашу с Дашей и уеду.
По дороге ежеминутно смотрю в зеркало заднего вида. Ловлю себя на мысли, что я всё-таки жду, что он приедет за мной. Да, каким бы он ни был, какую бы боль он мне не причинил, я все же считаю, что пора детям познакомиться со своим папой.
Телефон начинает вибрировать. Звонок от Виктора я сбрасываю, как и от Стаса. А через десять минут, когда я уже доезжаю до сада, о себе напоминает Олеся.
– Блин, что-то случилось? – спрашиваю, впихнув в ухо наушник.
– Нет, что-то должно случиться? – возмущается подруга. – Вечером занята будешь? Может, съездим куда-нибудь, посидим вместе? Что-то моя жизнь стала слишком скучной, Машуля.
– А у меня наоборот, – издаю нервный смешок. – Сначала Виктор звонит, потом Стас, а сейчас ты... А, стоп, на второй линии кто-то есть.
Теперь и бабушка звонит и ее вызов я принимаю, конечно же, сразу.
– Подожди на второй линии, Лесь, – говорю в трубку. – Да, бабуль.
– Маша, детей сама забираешь?
– Да, а что?
– Одна? – отвечает вопросом на вопрос.
– Да, ба, с кем ещё?
Пауза. Кажется, бабушка ждала от меня другой ответ. До меня не сразу доходит, зачем она вообще позвонила, ведь выходит на связь крайне редко, когда мы опаздываем домой или же если ей нужно куда-то пойти и она хочет предупредить.
– То есть Виктора с детьми не познакомишь?
Выдыхаю. Боже, в голове такая каша... Я перестаю понимать окружающих. Ну неужели все думают, что Маша способна решить все вопросы по щелчку пальцев? Это же не разговор взрослого со взрослым! Это же дети и с ними нужно все решать аккуратно! Бабушка должна знать это лучше всех, но она почему-то давит.
– Познакомлю я их, не волнуйся. Рано или поздно познакомлю. Другого варианта нет и быть не может. Тем более, когда Виктор предъявляет права на детей. Он их хочет, бабуль. Сейчас хочет.
– Тогда он был на эмоциях... – снова встаёт бабуля на его сторону, что начинает меня раздражать. Понимаю, что смягчить меня хочет, но это так не работает. – Маша, я просто хочу, чтобы вы с детьми счастливы были. Я же вижу... Ты все пытаешься наладить отношения с Левицким, но ты его не любишь. Это даже невооружённым глазом видно! Хватит мучить себя, а Стаса уж тем более. Он хороший мужчина, достоин счастья, но с тобой ему не быть. Ты же это лучше меня знаешь!
– Ты меня отчитываешь как школьницу, бабуль, – говорю, но в этот раз с улыбкой. – Я тебя услышала. Поняла! Чесслово. В ближайшее время позову Виктора к нам в гости. Вижу, ты соскучилась по нему.
Бабушка снова молчит, но я кожей чувствую, что она сейчас довольна.
– Хорошо, Маш, я жду вас с хорошими новостями.
Отключаюсь и, услышав в трубке голос Леси, понимаю, что о ней совсем забыла. Она выдыхает, чем даёт понять, что задолбалась меня ждать.
– Вы будто не в одном доме живёте, – фыркает.
– Я с тобой больше времени в офисе провожу, чем с ней. Не ворчи.
– Так что насчёт посидеть где-нибудь?
– Не сегодня, Лесь, но я обещаю, что в ближайшее время постараюсь. Сегодня, возможно, дети с Виктором познакомятся. Для меня это как самое важное совещание, от которого может зависеть мое будущее. Он вроде как хотел увидеть их сегодня, но... Не знаю, приедет ли.
– Приедет, – уверенно заявляет. – Я слышала их разговор с Михаилом.
– Вот оно как... И что ты услышала?
– Ой, – говорит подруга. – Маш, я тебе перезвоню, Окей?
Я слышу мужской голос, а потом короткие гудки. К ней кто-то пришел? Что вообще происходит? Не было такого, чтобы Леся отключалась, когда в ее кабинет кто-то заходил. Наоборот, заставляла того человека ждать.
Остановив машину неподалеку от сада, и вижу детей, которые вместе с преподавательницей шагают ко мне.
– Здравствуйте, – приветствую я с широкой улыбкой, когда Дашка обнимает за колени, а Саша за руку берет. – Я надеюсь, мои малыши ведут себя хорошо.
– Здравствуйте. Да, Мария, ведут они себя хорошо. Единственное, у нас некоторые дети иногда спорят из-за игрушек. Не дай бог кто Дашу обидит, так Саша угрозами бросается, – смеётся женщина, гладя сына по голове. – Защитник наш.
– Рада слышать, – расплываясь в улыбке. – Нам пора. Всего хорошего.
– Мам, а пиццу можно? – Даша смотрит на меня с мольбой. Будто она когда-то пиццу просила, а я ей отказывала.
– Бабушку попросим. Она обязательно приготовит. Гораздо вкуснее тех, что дают в ресторанах.
– А я где-нибудь посидеть хочу, а не дома! – надувает она губы.
– Я тоже, – тут же подключается Саша. – Может поедем в парк, в который с дядей Стасом ехали?
– О, дядя Стас, – эхом повторяет Даша. И смотрит при этом вперёд.
Черт! Стас приехал... А если и Виктор где-то тут, неподалеку, то не избежать мне неприятностей. Мы же с Левицким всё обсудили вчера...
Дашка бежит в его сторону, держа за руку Сашу. И до меня наконец доходит, что он обещал в выходные за велосипедами поехать.
Не успеваю что-либо сообразить, как дети резко останавливаются. Я иду за ними и совершенно не понимаю, что происходит. Но вдруг вижу Виктора. Он за спиной Стаса, отходит чуть в сторону, чтобы дети его ещё лучше увидели. А у меня сердце в пятки.
– Папа! – слышу крик дочери и окончательно теряю здравый рассудок. В горле встаёт ком, ноги подкашиваются. – Папочка!
Дочка хочет побежать к нему, но Саша крепко держит ее за руку, не позволяет уйти.
Глава 21
Не могу ни дышать, ни сглотнуть ком в горле. Я вижу перекошенное от злости лицо не только Виктора, но и Левицкого. Ощущение, не будь здесь детей, они бы вцепились в глотку друг друга.
Я не знаю, как реагировать. Вырвав руку из хватки Саши, Даша бежит к отцу. Виктор садится на корточки и, конечно, раскрывает ей объятия. Обнимает так крепко...
Саша в шоке. Он злится, а ещё больше растерян. Упрямец. Хочет ведь, но слова Олеси он помнит прекрасно. Поэтому делает шаг вперёд, но не к Амирову. К Стасу.
Виктор сглатывает. Целует дочь в обе щеки, но при этом я уверена, рычать хочет от того, что Стас появился совсем не вовремя.
На ватных ногах иду к Левицкому, ибо оставить Сашку и пойти к Виктору с Дашей я не могу.
– Он твой отец, – слышу хриплое. – Может, всё-таки пойдешь и познакомишься? Ты же умный мальчик, Сань.
Этот мужчина просто невероятен. Стас... Я не знаю, с кем он свяжет свою жизнь, но я уверена, что та девушка станет самой счастливой в этом мире. Он такой заботливый, понятливый...
– Не хочу! Он нас не хотел. Маму тоже!
– Я ошибся, – слышу со стороны сдавленный голос Виктора. – Я ошибся, сын.
Саша поджимает губы, ничего не отвечает. Стас же ведёт себя спокойно, но я вижу, как его рука сжимается в кулак. Мужчины не ожидали, что получится вот так вот... Сама в шоке и никак не могу отойти. Надо было звонок Стаса принять. Он именно для этого звонил – чтобы предупредить. Но я проигнорировала.
– Мне на работу пора. Просто мимо проезжал и решил вас увидеть, – целует Сашу в щеку.
Сын снова поджимает губы. И в этот раз смотрит на отца в упор. Дашка тоже его разглядывает. Колючие щеки трогает, волос касается. Будто не верит, что это тот самый мужчина, которого они видели на фотографиях в моем ноутбуке.
– Спасибо, Стас, – шепчу я. Он кивает. Бросив на Виктора убивающий взгляд, уходит, оставив нас наедине.
– Саша, – Виктор выпускает Дашу. На сына смотрит с мольбой. Кусаю себе губы, не зная, что делать. Что бы я ни говорила – бессмысленно. Сашу убедить будет крайне сложно. Да и не получится. Точно не сейчас.
Он бежит к моей машине. Открывает дверь, садится и захлопывает за собой с такой силой, что я вздрагиваю. Тру переносицу, с трудом сглатываю. Руки дрожат. Нервы ни к черту.
– Папа, не уходи! – просит Даша.
– Я поговорю с ним, – шепнув, иду к сыну. Сажусь рядом с ним на заднее сиденье. Он, сложив руки на груди и низко опустив голову, смотрит перед собой исподлобья.
– Я его не хочу! – заявляет твердо. – Пусть уходит!
– Давай сделаем так, – немного подумав, шепчу хрипло. – Мы поедем в ресторан. Вы же так хотели... Посидим все вместе. Папа немного расскажет о себе. Если не хочешь, не разговаривай с ним. Но просто выслушай, хорошо? Посмотри на него со стороны. Ты сразу поймёшь, какой он человек. Любит вас или нет...
– А тебя он любит?
Теряюсь от прямого вопроса сына. Отвожу взгляд.
– Наверное, – неопределенно пожимаю плечами, глядя на то, как Виктор разговаривает с Дашей. Снова поднимает ее на руки, волосы гладит. – Любит, да.
– Тогда почему бросил?
– Саша, люди ошибаются. Все могут поссориться. Вот мы поссорились с папой тогда. Решили, что нам будет лучше жить вдали друг от друга. Но мы оба ошиблись, понимаешь?
Он меня не слышит. Поджимает свои пухлые губы и молчит.
– Ты не будешь против, если я сделаю так, как сказала? Просто понаблюдай со стороны, родной, – глажу сына по плечу. – Вот ты не хочешь, а Дашка очень хочет папу. Мы же не хотим ее обидеть?
– Я домой хочу.
– Но сначала мы покушаем пиццу. С колбасой? Сыром? Или...
– Бабушка лучше готовит, – отвечает мне сын моими же словами. А я мысленно рычу, потому что Саша прав.
– Саш... – шепчу.
Голос срывается, на глаза наворачиваются слезы, потому что я впервые в жизни так растерянна и не знаю, какое выбрать решение. Забрать детей и уехать домой? Но тогда Даша действительно расстроится. А если в ресторан, то Саша...
Сын поднимает голову. Пару секунд, которые длятся бесконечность смотрит на меня, а потом, подняв руку, вытирает с моей щеки одну единственную слезинку.
– Не плачь, мама, – просит он, сам же шмыгает носом. – Хорошо. Но разговаривать с ним я не буду!
Выдыхаю. Так глубоко и облегчённо. Громко целую сына в щеку и прижимаю к себе.
– Мой хороший, – не слышу свой голос.
Выхожу из машины и иду к Виктору с Дашей. Дочка прямо визжит от счастья. Что-то громко рассказывает отцу. Заметив меня, обнимает его за шею.
– Дашуль, иди в машину, родная.
– Пап? – поднимает она глаза на Амирова. – Ты уйдешь?
– Не уйду.
– Даш, я всего лишь поговорю с папой. А потом... Мы вместе поедем в ресторан. Ты же хотела пиццу?
Глаза дочери сверкают от счастья.
– Хочу! – целует она в щеку своего отца. – Ура! Папа не уйдет!
У меня ощущение, что всё вокруг смотрят на нас. Ловлю на себе взгляд двух мамаш, которые, пройдя мимо, перешептываются. Поджимаю губы, глядя на Дашу. Она садится в машину, я же встаю спиной, чтобы дети не увидели мое выражение лица.
– Доволен?
– Что сын сказал? Согласился ехать в ресторан или вынужденно?
– А что ему ещё оставалось делать? Против моего слова он не пошел бы по-любому. Теперь, Виктор, тебе надо будет попотеть, чтобы вернуть доверие детей.
– Верну. И твое тоже.
– Ты сначала научись людей узнавать и не верить всем подряд, Виктор.
– Маш, не начинай. Я поверил не кому попало, а родной матери. Уж извини, но не каждый ребенок получает от родителей в спину. Я не ожидал!
– Просто хватит говорить со мной таким уверенным тоном, будто по щелчку пальцев можешь все решить. С детьми общаться не стану препятствовать, конечно. Я тебе это изначально говорила. Но не думай, что все сложится именно так, как ты это фантазируешь. Насчёт меня – уж точно!
Амиров качает головой. На губах лёгкая улыбка. Поднимает руку, кладет на мое плечо, но я аккуратно скидываю его ладонь, чтобы дети не увидели. Самодовольный гад! Просто убить хочется, потому что ненавижу его этот взгляд...
– Виктор, ещё один неверный шаг и я клянусь, сяду в машину и уеду. После этого хрен убедишь меня в том, чтобы я уговорила их с тобой поговорить. Этого не будет. Просто общаешься с детьми и валишь в закат. На работе тоже веди себя адекватно. Понял?
– Понял, – отвечает моментально.
– А теперь едем в ресторан. Пиццу есть, если Сашка, конечно, согласится за одним столом с тобой сидеть. Он сказал, что разговаривать не станет.
– Слушай, мне пока достаточно того, что они рядом, – выдыхает нервно, подбородок трёт пальцами. – Ладони п*здец как влажные от волнения. Все же пережил главный момент. Надеюсь, дальше будет легче.
В каком-то смысле мне его даже жаль становится. Но желание врезать ему чем-нибудь по голове, и желательно чем-то тяжёлым, не отпускает ни на минуту.
– Не будет легче, Виктор. Наоборот. Станет куда сложнее!
Я разворачиваюсь и иду к машине.
– Маш?
– Да.
– Спасибо.
– За что?
– За то, что ты такая хорошая. Понятливая.
– Хороших не ценят, Виктор, – бросаю через плечо. – Кстати, твоя мать не объяснила тебе причину, по которой меня так и не полюбила? Интересно узнать, откуда была такая неприязнь, даже ненависть, что обвинила меня во всех грехах, которых только можно.
Останавливаюсь рядом с авто и, сложив руки на груди, смотрю на Виктора. Между его бровями складка, на лице ярость.
– Я о ней даже разговаривать не хочу, Маша, – цедит злобно. Взгляд отводит. – Нет у меня матери. Она умерла несколько лет назад.
Я выдыхаю, замечая, что он настроен категорически. С одной стороны понимаю его... А с другой... Она же мать. Какой бы плохой ни была... Она мать. Но да, наверное, таким матерям нет места в жизни детей. Таким, как Виктория Сергеевна. Она же так притворялась, что рада нашим отношениям, однако это оказалось очень профессиональной ролью, которую она выполнила на ура. Да только сына лишилась...
– Ты не представляешь, что я чувствовал, когда узнал, что у меня могла бы быть семья, но я ее благополучно просрал. Собственными руками, – хрипло произносит, шагнув ко мне вплотную. – Не знаю, что я сделал такого, что Бог наградил меня таким образом. У меня есть два прекрасных ребенка и женщина, которую я больше никогда не отпущу. Никому не отдам.
– Снова ты говоришь слишком высокомерно, Виктор. Меня это бесит!
– Извини, – косится на детей. – Можно я сяду за руль? Не знаю, куда дену руки, если буду просто сидеть рядом с тобой. В жизни так не нервничал.
– Давай, – соглашаюсь я. – Постарайся с детьми говорить убедительно. Особенно с Сашей. Надеюсь, у тебя получится. Ни пуха, ни пера, папаша.
Глава 22
Маша сегодня почти не спорит со мной. Я вижу, что пытается идти на контакт и да, это не из-за огромной любви ко мне, а лишь из-за детей. Хотелось бы, конечно, видеть и ту самую любовь в ее словах и поступках. Но пока кроме раздражения и злости ничего из нее наружу не вырывается.
Сажусь за руль и, посмотрев назад на детей, подмигиваю Даше. Она улыбается не только маленькими, зато пухлыми губами, но и глазами. А вот сын упрямится до сих пор. Прямо как Маша буквально минуты назад прожигает во мне дыру. Смотрит в упор. Так, будто в душу заглянуть хочет. Не отводит взгляда.
Желание схватить его в охапку и прижать к себе скручивает внутренности в тугой узел. Дышать становится тяжело.
Это мой сын. Моя дочь. Мои дети, о которых я ни черта не знал на протяжении многих лет. Да, сам виноват. Сам все испортил. Моя ошибка... Моя вера родной матери привела меня к такому исходу, что я сам себя каждый божий день проклинаю. Если бы я ей не поверил тогда, несколько лет назад... Если бы я выбрал тогда Машу... Я бы был рядом, когда она была беременна. Когда носила под сердцем наших детей несколько месяцев... Я бы стал свидетелем рождения наших детей. Я, черт побери, сам бы их воспитал. Но лишился! Лишился, сука, из-за своей же ошибки!
– Папа, а можно ещё апельсиновый сок? – спрашивает дочь, едва я, выпрямившись, завожу двигатель.
«Папа»... – п*#дец как приятно. У меня два ребенка, Господи... Как сон, ей богу.
– Все, что захотите. Брат тоже пиццу любит?
– Конечно! А ещё он любит сладости, – подавшись вперёд, Даша просовывает голову между передними сиденьями. – Круассаны с шоколадом.
– Я тоже их люблю, – преувеличиваю. Чувствую себя дураком, потому что понятия не имею, о чем говорить с детьми, как поддержать разговор. А Маша молчит.
Быстро пишу сообщение Михе, пока стою на светофоре, чтобы он позвонил своему другу и занял хорошее место в ресторане. Не хочу лишних глаз. В спокойном помещении сесть и провести с детьми время хочу.
– Папа, ты снова уедешь?
Даша очень разговорчивая, как я понимаю, не перестает задавать вопросы. Маша оборачивается назад, и при этом бросает на меня колючий взгляд. Дескать, видишь, до чего ты нас довел.
– Родная, давай будем разговаривать за столом? Саша, кстати, ты сегодня на кого из своих друзей накричал? О ком говорила преподавательница?
– На Семена, – вместо сына отвечает дочка. – Он хотел игрушку отнять, с которой я играла, а брат на него накричал.
– Молодец, брат. Сестру защищать надо.
Саша упорно молчит.
– Защищать надо, но ругаться – нет.
– Почему нельзя ругаться, если не понимают? – наконец подаёт голос сын.
– Маш, ну не будет же взрослый мужчина смотреть со стороны, если на него наткнутся. И себя защищать надо. Необязательно же драться, но свое слово сказать надо.
– Я уверена, ты часто дрался в школе, Виктор.
– Да, очень часто.
Даша смеётся. Смотрю на сына в зеркале заднего вида и замечаю лёгкую улыбку на его лице. Но едва наши взгляды скрещиваются, как он становится сама серьезность.
– Ну молодец. А я не хочу, чтобы мои дети такими же были.
– Наши дети, – тихо подправляю.
Получаю ответное сообщение от Миши как раз когда доезжаю до ресторана.
– Мы тут ещё не были, – замечает Даша. Хмурится так забавно.
– Мы теперь будем везде, где вы захотите.
– То есть ты никуда не уедешь? – снова прилетает вопрос от дочки.
Точно неугомонная.
– Без вас никуда не уеду, – обещаю, уверенный в своих словах.
Поднимаемся на второй этаж по лестнице. Я сжимаю маленькую ладошку дочери, а Маша, взявшись за руки с Сашей, поднимаются за нами.
Заходим в просторное помещение. По словам Миши внутри ВИП-комнаты есть ещё одна дверь, которая ведёт в другое помещение, где есть все для развлечения детей. Хорошее место он нашел, да за такое короткое время.
Ловлю себя на мысли, что делаю все, чтобы детям понравиться. Чтобы они не считали меня каким-то сухарем, который появился много лет спустя и сам не понимает, для чего.
Я хочу, чтобы они оба меня отцом называли. Чтобы никого к себе не подпускали. Такого, как Стас, например, о котором дочь тоже говорит безостановочно. С восхищением и любовью. Все хвалит его... И, честно говоря, меня это напрягает. Маша это прекрасно понимает, но назло мне лишь улыбается и пожимает плечами. Дескать, сам сделал свой выбор, а Стас всегда был рядом. А я, сука, даже злиться не могу. Точнее, могу, но только на себя. Ведь Маша во всем права...
– Я хочу пиццу с колбасой! Брат тоже хочет с колбасой, а ещё ему можно с сыром! – громко говорит Даша, едва официант ставит на стол меню. – А ещё сок. Персиковый! – указательный палец поднимает, смотрит на меня такими глазами, что не могу прекратить улыбаться.
– Конечно, Даш.
Официант все записывает. Саша сидит рядом со своей матерью, сложив руки на груди. Дуется. На меня не смотрит, даже голову не поднимает. Машка что-то ему шепчет, на что сын пожимает плечами.
– Па-а-ап, – зовет дочь. Оборачиваюсь к ней. Приложив пальчик к виску, говорит задумчиво: – А можно нам потом мороженое? – и очень медленно поворачивает голову к Маше, потом переводит взгляд на меня.
Я копирую ее действия. Жду от Маши согласия. Получив от нее короткий кивок, улыбаюсь дочери.
– Хорошо. Саш, а ты хочешь мороженое?
Хмурится сильнее. Бровью не ведёт.
– Да! Он любит клубничное! – опять вместо него отвечает дочь. – А я шоколадное!
Записав наши заказы в планшет, официант уходит. Возвращается через минут десять и расставляет всё на стол. Саша ничего не ест. И меня это п*#дец как убивает.
– Я на пару минут отойду, – взяв со стола телефон, поднимаюсь. – Позвонить надо.
Маша все понимает. Снова кивает и даже слегка улыбается мне. Мол, спасибо. Выхожу из помещения и действительно звоню Мише. Пусть сын ест спокойно. На меня обижен, не хочет рядом со мной сидеть, не соглашается с тем, что я предлагаю. Он оттолкнул от себя пиццу, которую я положил напротив и не прикоснулся ни к чему. Лишь пару глотков сока выпил и то после уговоров Маши.
– Ты мне звонил три раза, – говорю в трубку. – Извини, я с семьёй. Сейчас время для меня гораздо дороже золота. Ни минуты терять не хочу.
– Да я всего лишь хотел предупредить... – в голосе друга чувствуется раздражение.
– Что случилось?
– Твой отец в городе. До тебя дозвониться не может. Ты же свои номера телефона сменил...
– Чего хочет? – перебиваю жёстко.
– Да хрен знает, Вик... Не нравится мне все это. Но судя по его голосу... С ним явно что-то не так. Говорит, есть важный разговор. Который срочно нужно обсудить.
– Мне плевать и на него и на его голос. И на его разговор. Сыт по горло. Достаточно того, что он сделал тогда... – буквально рычу.
– Окей, не злись, брат. И не надо портить себе настроение. Я передам ему твои слова. Как там твои дети? Я представляю, как тебе непривычно.
– С дочерью быстро нашли общий язык, – улыбаюсь широко, откинув в сторону лишние мысли. – А вот пацан сильно обижен. Видеть меня не хочет. Буквально прожигает дыру своим убивающим взглядом.
– Ничего, все встанет на места. Не волнуйся.
– Поскорее бы...
Поговорив ещё несколько минут, рашаю прождать ещё немного. Пишу сообщение Маше. Она говорит, что кусок пиццы сын всё-таки поел.
«Возвращайся», – прилетает следом.
Спрятав телефон в карман брюк, иду к ВИП-комнату. Захожу, натыкаюсь взглядом на детей, которые стоят у огромного панорамного окна и смотрят на вечерний город.
– Поиграть хотите? – спрашиваю, оказавшись рядом. – Тут для вас есть сюрприз.
– Сюрприз? – Даша вскидывает брови, а Саша даже не поворачивается ко мне, тем самым дает понять, что ни капли не заинтересован.
– Да. Пойдёмте, покажу.
Посреди комнаты стоит круглый стол, слева диван. А вот справа на стене ещё одна дверь, которая как раз ведёт в другое помещение. Открываю и сразу же слышу восхищённое и удивлённое от Даши:
– Тут и горки есть!
Она тянет за собой брата. Маша подходит ко мне и мы молча наблюдаем за детьми пару минут. Да, Дашка рада, а вот Саша продвигается медленно, без желания. И то потому, что сестре своей отказать не может. Она в восторге.
– Что мне сделать, чтобы он наконец смягчился?
Маша молчит. Минут пять, наверное. А потом возвращается за стол, садится и задумчиво смотрит на настенные часы.
– Без понятия. На меня он никогда не обижался. Ибо я ничего такого не делала...
– Он меня ненавидит.
– Я тебя тоже, – пожимает плечами. Врёт. Я же вижу, как она на меня смотрит. Да, есть в ее взгляде боль, горечь, злость, обида, даже раздражение. Но никак не ненависть. – Всем сердцем и душой.
– А я тебя очень сильно люблю, Маша, – таращусь как идиот. – Никогда не прекращал любить. Никогда не хотел кого-либо рядом, как хочу тебя.
– У нас разные понимания насчёт любви, Виктор. Не знаю, как для тебя, но для меня любовь – это что-то святое. Когда любишь, ты готов ради любимого человека горы свернуть. Сделать все, чтобы тот был счастлив. Чтобы никто и ничто не смогло его сломать. А ты... Не то, что защитить, ты все собственноручно уничтожил. Сделал все, чтобы сломать меня. И сломал, чего уж врать... Но я не жалею. Поднялась на ноги, упорно продолжила идти вперёд. Но без тебя. И, знаешь, я поняла, что без тебя мне гораздо лучше.
Глава 23
Просыпаюсь, чувствуя некую лёгкость. Будто все несколько лет я жила с тяжёлым грузом на плечах, а сейчас стало легче дышать. Поднявшись, оглядываюсь и ловлю себя на мысли, что я счастлива. Нет, не из-за того, что Виктор вновь появился в моей жизни. А из-за того, что я не буду теперь избегать вопросов от детей насчёт их отца. Не буду что-либо придумывать, не стану врать. Теперь он будет рядом всегда. Сам ответит на все вопросы, сам будет объяснять что-либо, что понравится или наоборот, не понравится детям.
Бабушка была настолько счастлива, что улыбка с ее лица не слетала до глубокой ночи. Она все чем-то занималась на кухне чуть ли не до утра. Я проснулась раза три и каждый раз слышала шум, доносящийся до моего слуха.
А Виктор... Он тоже был счастлив вчера. Я видела, как горели его глаза, когда он разговаривал с Дашей. А Сашка упорно молчал даже весь путь до дома.
Я понятия не имею, куда делась машина Амирова. Ведь в сад он приехал на своей, а потом мы поехали в ресторан на моей... Привез нас домой, затем, наверное, вызвал такси. Как вспоминаю выражение его лица, когда Дашка с восхищением начала говорить о Левицком, так мороз по позвоночнику ползет. Виктор злился. И эта злость была на самого себя. Ему совсем не нравилось, как дочка говорит ему о чужом мужчине. А ещё больше не может переварить тот факт, что дети его так сильно любят.
Забрав телефон, смотрю на время. Шесть утра, а я не выспалась. Потому что никак не могла уснуть. Только если задремать и то, каждые двадцать минут просыпалась, услышав какой-то шум. Выскользнув, босыми ногами шлепаю по прохладному полу. Иду сначала в комнату детей. Они спят, я же налюбоваться не могу.
– Доброе утро, – слышу за спиной и по тону понимаю, что у бабушки прекрасное настроение.
– Доброе, – разворачиваюсь к ней и, склонив голову, разглядываю ее лицо. Мне кажется, или ее глаза сверкают? – Ба, ты чего?
– Наконец-то я дождалась! Так ждала, когда наступит этот день! – на лице широкая улыбка. Прижав руку к груди, бабушка качает головой. – Маша, да ты сама такой счастливой выглядишь! Пойди, посмотри на себя в зеркале.
Мне хочется закатить глаза. Чмокнув бабушку в щеку, иду в ванную. И первым делом по привычке чищу зубы. Смотрю на себя в зеркале и понимаю, что бабушка права. Да, внутри меня все эти годы был некий страх. Я боялась. Чего именно – сама толком не знаю. То ли того, что Амиров рано или поздно появится и, возможно, отнимет детей, потому что факт о том, что я скрыла от него малышей ничего кроме гнева не вызовет... То ли действительно я просто думала о детях, не хотела им врать и постоянное враньё о том, что папа обязательно вернётся, начинало меня душить и я нормально дышать не могла... В общем, сейчас на душе становится так спокойно.
И уверенность появились...
Виктор больше не уйдет. Он обязательно найдет общий язык и с Сашей, а потом... Дети встанут в его сторону. Я в этом ничуть не сомневаюсь... Его упертость и целеустремленность не знает границ. Он понял свою ошибку. Да, я видела в его глазах раскаяние. Я видела, как он жалеет и единственное, что хочет, так это вернуть детей и... Меня.
Второе, конечно, нереально. Но я буду безмерно счастлива, если он максимум сблизится с детьми. Хочу, чтобы они перестали думать, что папа может когда-то уйти. Снова оставить их. Хочу, чтобы они доверились ему абсолютно во всем и никогда не сомневались.
– Мама! – бежит на кухню Дашка уже через пару часов после того, как я принимаю душ. – А папа сегодня приедет?
– Не знаю, родная. Наверное, – отвечаю моментально, ставя на стол чашку кофе. – Сашка спит?
– Нет, зубы чистить пошел.
– Ты тоже иди.
– А дядя Стас? Он же обещал нам велики купить... – хмурит брови, глядя на меня.
Понятия не имею, приедет ли Левицкий. Но он не бросает слова на ветер. Если обещал, то обязательно выполнит свое обещание. Да только я этого сейчас совершенно не хочу. Мне нужно, чтобы это все Виктор для своих детей делал, а не Стас, который, по сути, чужой мужчина. Да только подсказывать я Амирову ничего не собираюсь. Он все сам знает. Даже то, что сегодня Левицкий приедет за нами – Дашка вчера рассказала.
– Родная, давай подождем чуточку. Кстати, мне в магазин ещё съездить надо. Поедете со мной? – спрашиваю, заметив подходящего Сашу.
– Поедем, – отвечает он первым. – Бабушка омлет приготовила?
– Угу, – улыбаюсь. – И блинчики, и пирожки... Всю ночь не спала.
Я даже не представляла, что бабушка будет так рада возвращению Виктора. Она же никогда не подавала виду, что так ждёт этого дня. С ее лица улыбка не сходит, а в глазах такая радость.
– Так, за стол все... Сегодня выходной, а это значит – ваш день. Звоните папе и ездите на прогулку. Ну или куда-нибудь ещё., – говорит она весёлым тоном.
