Текст книги "Мальчик в шкафу (СИ)"

Автор книги: Leka-splushka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Ясно, ждал от магов очередного обливейта и тайком снимал, высунув краешек объектива из-за дверного косяка.

Бедные мои дети!

Дадличек, полностью собранный на занятия, тихо сидел в чулане под лестницей. Заботливый старший брат для верности еще и припер дверь, чтобы злые колдуны не нашли и не навредили.

Пять минут я унимала слезы, еще десять – восстанавливала макияж.

Просто **** ***** ** *******, какая у меня **** **** трогательная семейка!

На занятия заявились с опозданием. Я все еще была “на взводе”, но хоть кому-то есть до этого дело?

Мальчишки сразу побежали “в строй”, а меня, наоборот, вытолкали на улицу любопытные кумушки, жаждущие сплетен, как вампир крови.

Тьфу-тьфу! С моей жизнью, не накаркать бы!

– Ах, дорогая Петуния! Мы обязательно должны поговорить. Что это за люди у вас гостят? Расскажите нам все, – щебетали кумушки, не реагируя на мое демонстративное удивление спонтанно образующимися долгами.

Как же злят меня иногда люди! Им это даже представить сложно!

– Сектанты, Пет, это точно сектанты! Пикнуть не успеешь, как уже так же нарядишься и волосы в рыжий выкрасишь!

Вот людям в душу запало!

Среди “сектантов”, между прочим, и брюнетов есть парочка...

Правда, у одного волосы такие грязные, что точно и не скажешь. Может, он рыжий и кудрявый, когда голову вымоет?

А Блэк – просто по жизни клоун. Он себе, наверное, волосы басмой красит, чтобы фамилии соответствовать.

– Петуния, ты должна быть сильной! Ради сына! – вещала бездетная Дорис Линсди. – Не допускай эту заразу в свою жизнь! Каленым железом! Каленым железом выжигать! – Толстуха патетично вздымала руки к небесам, а я представляла себе уютное костровище на заднем дворе, с элегантным столбом инквизиторов в центре.

С некоторым удовольствием представляла.

Бородатого бы мне кто привел в оковах, я б запалила, честно!

Мистер Фадж, кажется, слегка переоценил свои силы. И вот сейчас, на политической арене они с Дамблдором сцепились рогами, как два могучих оленя. Кто кого сломит? Кто кого пересилит?

А дед со стороны отца (заядлый охотник, мир его праху) рассказывал, что бывает и так: олени так сильно переплетаются рогами, что потом никак не могут разъединится. И погибают, навечно сцепленные с недругом. Особенно если их браконьер в этот момент находит.

Интересно, неужели на весь магический мир ни одного браконьера? Я бы сейчас непатриотично согласилась даже на иностранное вмешательство. Да вот беда – никто и не думает спрашивать моего согласия.

Когда меня окончательно утомили этим бредом про секты и каленое железо, занятия, наконец, закончились, и дети высыпали наружу, как горох из худого мешка.

Следующий урок я упросила Чарли пропустить, потом, через один – снова. Сын мгновенно убедил Вернона заменить эти часы занятиями в секции бокса.

Я сидела дома одна, запершись от сплетниц.

Ну, как одна? Без своих мальчишек.

А чужих – метлой поганой не выметешь. Уже на следующий день Сириус ломился, как к себе домой, через камин от авроров, а Нюниус звонил в дверь.

Еще дважды я звала ребят из домика Фигг растаскивать этих буйных. Потом поставила Блэку условие: либо он втягивает язык в зад и не нарывается, либо видится с крестником раз в месяц в присутствии Министра Магии или его полномочного представителя. В тот момент я настолько верила, что у меня все выйдет, как хочу, что Блэк тоже поверил. И... нет, не смирился, не научился сдерживаться, что вы? Горбатого исправит только могила, я в курсе... просто перестал появляться у меня одновременно со своим... кто он ему? все так непонятно и зыбко, что я просто не знаю – где правда, а где криво срежиссированная постановка любительского театра. И не прикрывает ли эта кривизна другие перекосы, которых я не заметила, пока рассуждала о никак меня не касающихся взаимоотношениях взрослых самостоятельных людей, так или иначе относящихся к одному Ордену (учитывая, что Нюниус состоит сразу в двух, то уже не важно в каком ордене Сириус – все равно в одном получаются)? Папки в подвальном архиве росли вширь. Вход туда зачаровал на крови аврор Сандерс (попросив по возможности сохранить волшбу в тайне от начальства). Теперь я снова отправляла ребятам пироги и салаты, приходила в гости, но чаще звала к себе – как собеседники авроры и невыразимцы были мне гораздо приятнее, чем шебутные слуги бородатого Дамблдора. Еще эти нескончаемые проблемы с вазочками! Представьте только: этот придурок и впрямь приволок алмазную! То есть цельным куском из алмаза! Я-то понимаю, что она трансфигурированная из какой-то керамики, но, блин, узнай о моей собственности какой вор из обычного мира, и... А, нет, если кто возникнет – я авроров успею вызвать. Пойду, фиалки в вазочку поставлю!

Вернулась с закусками, забралась в кресло с ногами, сбросив домашние туфли. Авроры и примкнувший к ним Сириус таскали канапе с блюда при помощи заклятия левитации, Джонни-невыразимец примостился рядом со мной, в соседнем кресле. Кушал степенно, пищу брал руками, как нормальный человек, палочку держал наготове, но так, что видеть ее могла только я. Я уже говорила, что обожаю невыразимцев? А вот в аврорате, как мне кажется, не все работают только на Министерство. Просматриваю я свои папочки, да нет-нет возникают вопросы. Кое-кто очень уж яро отстаивает честное имя Директора. Прям хоть к лику святых дедулю причисляй. Даже и вазочку же не директор украл, корыстная я женщина! Вот только я спорить не стала, конечно, но когда человек Дамблдора, не стесняясь его же присутствия, совершает гнусные поступки, в первую очередь это погано характеризует бородача. Как человека, руководителя, как англичанина. Это попросту не крикет, вот что я вам скажу!

Сириус меж тем что-то рассказывал. О своих приключениях в школе. Или не в школе. Или не своих. Я, признаться, не слушала. Я любовалась.

Хорош мужик!

Вот интересно, аврор Хиггс рассказывал, что Азкабан – это фактически концлагерь волшебников. Адские условия существования. А Блэк – как после курорта. Все-таки, ресурсы восстановления организма волшебника по-настоящему бесконечны. Это завораживает.

Как и уверенные движения, дерзкая линия губ, разворот плеч, мышцы, скрывающие силу, но не перекачанные вульгарно и напоказ.

Длинные ноги, вполне ничего такая себе задница.

Чуть больше пяти лет разницы.

Эх, искушение мое!

Мистер Снейп (по имени я к нему старалась не обращаться) был и вполовину не столь хорош внешне.

Вот как раз он выглядел, как настоящий узник какого-нибудь замка Иф – бледная нездоровая кожа человека, давно забывшего, что значит понятие “солнечный свет”, желтые кривые зубы, волосы, поникшие паклей, вымазанной в дегте, нереальная худоба, больной, смертельно усталый взгляд загнанной лошади, которой кто-то могучий не дает просто упасть и сдохнуть.

Хотелось дать ему совочек и отправить к Дадли в песочницу, напомнив, что чем больше мудрствования, тем больше скорби.

– Петуния, я сделал для тебя духи. Идеально-твой аромат. Я составлял его почти месяц. Предлагаю забыть то, что было в детстве.

– Хм. Учитывая, что я и так ничего не помню...

– Директор сказал, что вскоре воспоминания начнут к тебе возвращаться – слишком много общаешься с магами, эффект заклинания скоро спадет. Я думал, ты уже все вспомнила. К тому же, Лили никогда не была мастером Обливейта.

– Ну, как вернутся, тогда я и подумаю – мириться или нет. Спасибо за подарок, поставь на каминную полочку.

– Не хочешь принимать из рук? Напрасно. Я бы никогда не причинил тебе вреда. Хотя бы ради памяти о Лили.

– Ага. Угу. – Я подошла к камину и, не прикасаясь, провела рукой у хрустальных граней фиала. Жидкость в нем была нежно-лиловой, с серебристо-холодными звездочками. Красиво. Но ни брать в руки, ни – тем более – нюхать я это была не намерена.

Вечером с работы пришел Вернон. Выслушал рассказ, посмотрел несколько секунд на бутылек, пришел в раздражение от мерцающих звездочек, вспомнил про гипноз, аккуратно смел фиал в мусорку каминными щипцами и тут же вынес в бак. Я постаралась как можно незаметнее смахнуть слезинку – волшебные духи, запах, созданный только для меня... Эх, разумеется, муж прав. Это с гарантией был кусок сыра в мышеловке. Причем, скорее всего учитывающий, что я не возьму флакон в руки, но по нескольку раз за день буду подходить и любоваться цветом и мерцанием.

Пока я играла с огнем и избегала появляться на занятиях хора, Чарли отчебучил.

Он умудрился познакомиться с одним из боксеров, подружиться с ним и даже пригласить на чай.

Вот с самого первого дня поняла – это не ребенок, а склад неприятностей!

Комментарий к Секты и секции «Арсена́л» (англ. Arsenal Football Club; английское произношение [ˈɑrsənəl]) – английский профессиональный футбольный клуб из Северного Лондона. Прозвище “канониры” (пушкари) от того, что на эмблеме изображена пушка.

«Че́лси» (англ. Chelsea F.C.; английское произношение: [ˈtʃɛlsiː]) – профессиональный английский футбольный клуб из Западного Лондона. Прозвище “пенсионеры” от первой эмблемы с изображением ветерана в красном мундире. Прозвище в свое время сменилось на “синие” (вместе со сменой эмблемы), но Пет сама футболом не увлекается, что из уст отца запомнила, то и повторяет.

черному по палочке топнул каблуком аврор, а Блэку (забавный вышел каламбур), блэку – имеется в виду та самая игра слов. Если эту фразу произносить на английском, получится: блэку на палочку наступил каблуком аврор, а блэку палочку сломал невыразимец.

====== Чуть раньше и не на нашей улице ======

Давайте отмотаем эту кассету назад?

Пока я черенковала подаренные Дамблдоровыми засланцами волшебные розы, Чарли проводил все возможное время в секции бокса.

Сперва он вел себя осмотрительно, выполнял правила и не высовывался.

Но мозги-то мои где были?! Ясно, что долго такая пастораль не протянется – пойдут буераки и колдобины.

Почувствовав родительскую слабину, мальчишка принялся позволять себе всевозможные поблажки и шалости. А там и до его ненормальности дело дошло. До этого чертова колдовства, которое и без того перекромсало наши жизни!

Но по порядку ведь, да?

Значит, по порядку номером первым были перчатки, которые паршивцу надеватьснимать в секции запретили строго-настрого. Или влезай в них дома и парься все время, или старайся обойтись.

В тот раз облачаться дома он поленился.

А в зале захотелось попрыгать у груши.

Был уже вечер, Вернон как раз задерживался с работы, у многочисленных спортивных снарядов работали три ровесника Чарли и один взрослый – дядюшка одного из мальчишек, задерживающийся иногда поколотить грушу и поболтать с тренером. Здоровенный бык с татуировкой на руке.

Мальчишка ушел в самый дальний уголок и натянул перчатки.

Он все еще был осмотрителен, встал так, чтобы его не было видно за углом ринга, сильно не увлекался, долго не боксировал. Пошел в раздевалку внимательно и аккуратно, а уложив чужие перчатки на место, увидел, наконец, абсолютно квадратные глаза одного из ровесников-боксеров. Парень разглядывал появившиеся из воздуха предметы, как завороженный.

Боком, боком Чарли выбрался из здания и, приплясывая от нетерпения, дождался Вернона на автомобильной стоянке.

Я потом ему еще лекцию прочитала, что нужно ждать Вернона у входа, а не шастать по потемкам в поисках приключений и психов-магов. Мало ли больных колдунов бродит по нашему миру? На членов Ордена Феникса хоть глянь и не пугай маму!

Никому ничего про свой прокол паршивец не рассказал. Еще бы! Я мигом прикрыла бы лавочку и запретила все и всяческие секции бокса.

А хор временно недоступен из-за сплетниц.

Вот так строгие родители сами толкают своих балбесов на преступления. Будет и мне тоже урок.

В следующий визит жмущийся по углам в начале дня (когда все мельтешат и носятся) Чарли наступил в блюдечко с молоком.

Пока оттирал подошвы и ругался (“*******” и “***” я его научила, а отучить никак не могу теперь), не замечал, а как глаза поднял – тут же увидел давешнего мальчишку, все теми же квадратными глазами разглядывающего следы на полу. Следы, оставленные невидимкой.

Вечером, наблюдая за мальчишкой, заметившим его следы, Чарли стал свидетелем такого разговора:

– Да брешешь ты, Мартин! Прошлый раз меня про призраков развел, я отца просил меня встречать от стоянки. А оказалось, – ты все выдумал!

– Тогда – другое дело! Тогда я не знал, что мистер Дурсль – благотворитель и помогает секции установить систему слежения из видеокамер от всяких маньяков. А ты не слушал, не боялся реальной угрозы и сидел на автостоянке, как идиот!

– Но мистер Дурсль оказался не маньяком, а ты вот – как раз идиот. Все, отстань, нет тут никаких брауни!

– Но я видел!

Приятель демонстративно покрутил пальцем у виска и ушел.

Чарли сочувственно вздохнул, взъерошив выдохом волоски на шее наблюдательного Мартина.

Секунду и громкий вопль спустя он остался в раздевалке один.

Молоко для брауни по углам Мартин перестал расставлять после впечатляющей лекции о вреде суеверий от тренера, навернувшегося на недостаточно глубоко упрятанном в угол блюдце.

Следующий шаг, наверное, логично вытекал из предыдущего.

Или брал начало из фильмов ужасов, не знаю – из чего больше? И чем там думал пацан? Не головой – уж точно!

Эта балбесина расставил систему зеркал и в темной раздевалке построил натуральный коридор для духов!

Теперь, когда я знаю, что все это колдовство и чертовщина реально существуют, хочется найти этого Мартина и как следует выпороть. Чтобы, как говорит миссис Авдее, мозги из задницы вернулись в назначенное им природой место.

По счастью, никто с той стороны не явился. В комнату влетел Чарли, задержавшийся в зале и отчетливо себе представляющий нагоняй от Вернона за опоздание, запнулся, запутался, передавил свечки и растолкал зеркала (хочется ему верить, что не побил – я такая суеверная стала за последние шесть лет – ужас!). На грохот подтянулся тренер. Про брауни слушал со стоном, более подходящим к не перестающей пару суток его изводить зубной боли, зеркала аккуратно помог составить в углу, а заляпанную комнату велел вычищать как хочет и когда хочет.

Сын не смог остаться в стороне и задержался помогать. Ох и влетело ему потом от нас с Верноном! Это я не знала, что он “засветился”, а то бы еще и не такой разнос ему устроила! Паршивец!

Мартин не мог не заметить, что воск отчищается вдвое быстрее, да еще и с разных сторон. С одной стороны скреб он. Значит, с другой? ...

Благовония (ладан) и фляга со святой водой были составлены в угол, осиновые колышки – заперты в шкафчике, боксер основательно и доверчиво разоружался, за что ему, по-хорошему, полагается еще ремня и тройка самых кошмарных фильмов про паранормальное. Чтобы даже к унитазу подходил с осиновым колом, спрыснутым святой водичкой. Не знаю, что насчет водички (кошке не понравилась, но и явного вреда не нанесла), а заостренная осинка подходящих размеров при удачном попадании сработает с гарантией – мне невыразимцы обещали.

Нечистая, она любит в доверие втираться – на Орден Феникса хоть посмотреть!

Но ребенку было слишком интересно, и он пренебрег безопасностью. Своей и своей семьи (а кто бы первый отхватил от одержимого, как он себе думает?)

На следующее занятие он принес, старательно закрывая курткой раздувшуюся спортивную сумку, доску Уиджа. Спиритическую хреновину, с участием которой сняли самые страшные на моей памяти фильмы ужасов.

И устроил “сеанс”.

Водить указателем Чарли мог. Читать и писать я его на свою голову выучила.

Так они и подружились.

Теперь ждем гостей.

Перво-наперво, в рамках приготовления к визиту, я разогнала всех ненормальных и устроила экспресс-уборку дома. Вернон был отправлен за продуктами. Дадличек расставлял свои игрушки по полочкам и шкафчикам, Чарли вытирал пыль и записывал мои идеи относительно меню.

Как только мы справились, раздался звонок.

О, нет! Скатерть не сменила на льняную, тарелки не расставила!

Это, конечно, ненормально – иметь невидимого ребенка в доме, но в остальном хотелось показать, какая у меня замечательная – правильная и обычная – семья.

К нам так давно не заходили просто гости, безо всяких интриг и детективных историй!

Когда открыла дверь, пришлось бороться с собой. Серьезно, я абсолютно уверена, что было со стороны видно, как я силой воли не позволяю руке захлопнуть и запереть дверь.

На пороге стоял аврор Долиш.

И только чуть справившись с нахлынувшим возмущением, замечаю, что стоит он один, без Мартина.

То есть, есть все шансы, что он пришел сам по себе, а не к нам на чай.

Аврор Джон Долиш, гриффиндорец, на четыре года моложе моей забытой сестрицы, выпускник Хогвартса с золотым дипломом (или как там у них называют безупречный аттестат, в котором все отметки – высшие?), был пугающе страшен. И при этом оставался одним из немногих авроров, которым я пока могла верить.

Таким людям, как Джон, больше всего подходит определение “служака”.

Его, как идеального аврора, я приводила в пример Чарли, когда “зажигательный крестный” рекламировал аврорат как лучшее место работы для всех, кто хочет защищать людей.

Черта с два!

Ох, как я тогда разозлилась!

Идеальный аврор – вот он. С цепким рачьим взглядом чуть косящих глаз и невыразительной мордой, напоминающей не лицо разумного, а гладкий лист Устава, который заменяет ему и мозги, и сердце.

Да-да, если такого типа задумает поцеловать тварь, вытягивающая душу (дементор), то получит вместо нее по зубам томиком Уголовного Кодекса и добивающий – Уставом Аврората.

Министр приказал нас охранять, и бородатый со своей шайкой могут хоть на слюну изойти, доказывая что-то про высокие материи. Приказано – аврор сделает.

Но сменись министр, или сменись надобности у этого министра, и с такой же невыразительной мордой аврор Долиш убьет всю мою семью (строго прописанным в приказе по отряду способом) и пойдет себе служить дальше.

И до сына мне, кажется, удалось донести, почему именно это поведение нормально. Что солдаты и авроры – они подчиненные, которые действуют в строгих рамках.

Не супермены они.

И спасать всех, кого хочется, не могут.

Приказали арестовать – арестуют. Приказали отконвоировать на казнь – отконвоируют. Даже если будут против, максимум, что смогут сделать – устроить заключенному побег. Автоматически переходя в разряд преступников.

Я бы очень не хотела, чтобы Чарли связывался с ненормальными вообще. Но уж даже если этого не избежать, то только не должность аврора! Как мать умоляю – только не аврором!

Джон заявил мне, что не может допустить предстоящую встречу, если я не дам согласие на его присутствие: незнакомый мужчина (дядя Мартина) может быть опасен. А Министр дал приказ защищать.

Аврор может представиться нашим родственником или вовсе сидеть под сокрытием, но пока не убедится в нашей безопасности – не уйдет.

И знаете, что-то в этом было...

Наконец, пришли гости.

На пороге стоял невысокий, крепко сбитый мальчик, выглядящий на пару лет старше Чарли, но таким же расхристанным и нечесаным обалдуем. Мартин.

Мартин и его дядя бугай.

Как хорошо, что у меня в гостиной сидит надежный аврор, получивший высшие отметки по чарам и защите от всего-всего, вплоть до Темных Искусств! Какая я умница, что не стала протестовать и прогонять замечательного Джона Долиша!

Бугай был высоченный, перекачанный, с тяжелыми надбровными дугами, многажды сломанным носом... Да что там нос! У него даже уши представляли собой какое-то смешение хрящей! Не знаю такое единоборство, где можно было бы сломать ухо.

А бугай нашел вот.

Формой одежды он напоминал мне Нюньчика – что-то черное, длиннополое и бесформенное.

Я молча посторонилась, пропуская гостей в прихожую.

– Здравствуйте! – жизнерадостно воскликнул мальчик. – А вы МаТуни?

– Мартин! – укоризненно, но на удивление мягко воззвал бугай. – Здравствуйте, миссис Дурсль! Позвольте представить вам Мартина Рипли, начинающего боксера. Я – викарий Александр. Тоже когда-то Рипли, до пострига.

Бугай заглянул мне в глаза, а я почувствовала, что сознание плывет.

Совсем рехнулась с оккупировавшими меня психами!

Хламида, как у Снейпа, ага!

Ряса!

Ряса, ***** ****** ******! С белоснежным, так его, подворотничком!!!

Мозги мне все проклевали эти колдуны, если я уже слона (в буквальном смысле этого слова) не замечаю.

Представила гостей домашним.

Было жутко стрёмно знакомить священника и колдуна.

Но, с горем пополам, справилась.

За обедом Долиш сидел сычом, почти не притрагиваясь к еде и цепко отслеживая любое движение обоих гостей.

Потом мальчишки увеялись играть в приставку. Джон заметался, не зная, за кем следить – бугай выглядел опаснее, но в охранении жизнь и здоровье Чарли (Гарри Поттера) для него была приоритетнее.

Пока он терзался, Вернон и святой отец переместились в гостиную и завели светскую беседу.

Прибирая со стола и готовясь подавать десерт, я старательно пыталась услышать – о чем там они?

– Занятная вещь, эти технические новинки, – покачивая в руке бокал с бренди, рассуждал Вернон, – можно видеть невидимое, вспомнить забытое или вот – играть со странным другом. В мое время это было бы невыполнимо, да, сэр. В вышибалы они бы так запросто не поиграли. Или в прятки, м-да.

Александр слушал и кивал. Странное дело, внешность он имел такую, что пистолета не надо – встретишь вечером в переулке, сам все отдашь, вплоть до ключей от машины и не снимающихся в обычное время золотых колец.

И через пять минут общения про пугающий вид никто не вспоминал.

Харизма и какое-то ощущение... покоя, что ли? Даже, кажется, легкий запах ладана от пальцев.

Только аврор создавал уголок напряженности в своем кресле.

Особенно когда зашла речь о Святой Инквизиции. И о том, что уж наша-то семья была бы вовсе не против возродить добрую традицию:

– Нет, Чарли, конечно, странный. Но почти не колдун. От бесовского предмета его можно избавить, и мальчик будет жить нормальной жизнью, а вот всех колдунов, во главе с бородатым, которые портят жизнь честным христианам, надо сжечь!

Мой бизон в своем характере! Как всегда – напор и агрессия.

В целом, вечер прошел удачно.

А уж как был счастлив Чарли, что у него впервые появился настоящий друг!

Нас пригласили с ответным визитом.

Мы согласились и через две недели уже стояли на пороге домика четы Рипли.

Аврор Долиш, к моему величайшему неудовольствию, увязался за нами.

А мне бы так хотелось без свидетелей поговорить со священником, которому нет нужды доказывать существование невидимого мальчика.

Рассказать всю нашу историю, без правок и купюр, поделиться опасениями и догадками о стороннем на меня воздействии со стороны авроров и о том, что подозреваю конфундус от Блэка и Снейпа.

Быть может, где-то в церковных архивах уцелели манускрипты, в которых описано, как себя защищать в таких случаях?

Я всегда хотела это выяснить, но слишком боялась наблюдателей-колдунов. Они примут меры задолго до того, как я успею убедить священника, что не психическая.

Вот – есть тот, кого не надо убеждать.

И рядом – аврор, обсуждать при котором все эти темы – немыслимая глупость. Долиш обязательно передаст содержание бесед по инстанции.

Может, удастся как-то напроситься в исповедальню святого отца?

Оставлю мальчишек дома, сменю пару такси... Не пойдет же за мной Долиш на воскресную мессу?!

Хотя... если начну такси менять... может, и пойдет.

Александр оказался хорошим пастырем. Все мои сомнения он прочитал на моем лице, как и потребность в ободрении.

Но на его попытку завести беседу на болезненную тему я только скривилась и кивнула на невыразительного аврора, примостившегося в углу.

Покачав головой, священник грузно поднялся с дивана и направился к колдуну.

Джон напрягся.

Вернон оживился.

Но силу применять, разумеется, никто не стал.

Святой отец закатал рукав и предъявил аврору вычурную татуировку на левом предплечье.

Долиш встал и, к моему удивлению, ни слова не говоря, аппарировал прочь.

Комментарий к Чуть раньше и не на нашей улице Орден дядюшки позаимствован из фика aavdee “Инквизитор”, с ведома и согласия автора.

http://ficbook.net/readfic/2428788/6580825#part_content – тот самый фик.

====== Не моя история ======

Стоит человеку получить что-то, он тут же начинает задирать нос. Это в нашей природе.

Превосходство – интеллектуальное или физическое – обязательно влияет на характер.

Если уж периодически совершенно обычные, ничем от меня не отличающиеся люди кричат о своей избранности и уникальности, так уж маги с зари времен мнили себя почти что богами.

Вот только пользы от них, оказывается, всегда было – как от козла молока.

А сколько вреда может быть – я на собственной шкуре ощутила.

Даже признавая в рассуждениях “простецов-магглов” ниже себя по возможностям, относились они к нам так, словно мы умеем все то же самое.

Словно можем зарастить перелом за пару взмахов палочки, восстановить поломанную вещь в два вздоха, вернуть свою внешность, убрав поросячий хвостик или коровьи рога.

Но мы не можем.

И ходила девица в старых девах, потому что ничем не могла свести прыщи, в шутку наколдованные соседкой-отличницей Хогвартса.

Разорялся купец, рыдая над перевернутой телегой с превращенным в черепки дорогим фарфором – безобидной шалостью промчавшихся мимо гриффиндорцев.

Умирал старик, брошенный со сломанной ногой посреди проселочной дороги...

Беззаботные, веселые...

Они говорили, что сервы им просто завидуют.

Да и завидовали, конечно.

Долголетию, крепкому здоровью, обширным возможностям – всему.

Вот только если колдун рождался в “простой” семье, через два курса Хогвартса родители уже не могли порадоваться за дитятку. Потому что родное сердце словно подменяли.

И родители уже не “мама и папа”, а “магглы”.

И кусаются чашки.

И чары, наложенные на беспомощных родственников – просто безобидная шутка. И вообще, колдун в своем праве.

А ведь были не только шутки.

В те далекие от гуманности, терпимости, толерантности и сдержанности времена, шуток как раз было не так чтобы очень уж много.

Куда больше было насилия, убийств, жертвоприношений.

И когда один благостный дядечка рассказал о существовании магии и магов, полыхнуло от неба до неба.

Запылали костры. Сперва на континенте, потом и у нас.

У нас, правда, все больше вешали и “очищали водой”.

Да и просто на костер возводить женщину считалось безнравственным.

Отец Александр рассказал, что маги сейчас пишут в своих учебниках про Венделину Странную, которая очень любила гореть на костре и сама несколько раз предавала себя в руки Церкви.

Посмеялись все.

Мы, конечно, не великие знатоки истории, но о мешочке с порохом, который обязательно вешали на шею приговоренной, не слышать не могли.

Угу, конечно, пощекотало ее.

Но, несомненно, поймать мага, отнять у него палочку, проследить, чтобы не случилось беспалочковой волшбы или спонтанного выплеска магии, пока готовится очищение – это все было нереально сложно.

В основном попадали в Инквизицию самые слабые колдунишки или вовсе те, кто возвращался после Хогвартса в свою деревню лечить и учить.

Церковь выискивала верные приметы и способы, но все больше ее деятельность напоминала ловлю черной кошки в темной комнате.

Пока...

Пока не появился святой Владислав.

Выходец с Континента, он по всей Европе нес Истину, ловил злокозненных колдунов, уничтожал их порождения – химер и бестий, встречался один на один с вызванными демонами, обезвреживал опасные артефакты (я его житие у отца Александра выпросила и читала, как фантастический хоррор).

Но главным делом жизни святого оказался им лично обученный отряд.

После мученической кончины Владислава, его воспитанники были назначены Наставниками.

Собирали одаренных детей по деревням, по трущобам, по сиротским и работным домам и учили бороться с нечистью, с колдовством, с чернокнижием.

Сперва это была война на уничтожение.

Но потом, в семнадцатом веке, один из епископов поднял вопрос – не идут ли они против Воли Его? Ведь раз продолжают в семьях праведных христиан рождаться такие дети, так может, попущением Его, все должно свестись к миру?

Подозревали, потом, что святой отец был околдован. Но доказать не смогли.

Был заключен Мирный Договор 1689 года.

Маги не трогают христиан, тогда Церковь не трогает магов.

С той стороны это называется “Статут Секретности”.

Орден святого Владислава едва не распустили.

Но маги почти сразу попытались Договор нарушить. В 1749, если быть точным.

Бойцы, отпущенные было по мирным монастырям, собрались вновь, надавали колдунам по сусалам.

И принялись готовить себе преемников.

Потому что христианам вновь нужна была защита.

В самом конце восемнадцатого века Церковь решила переместить фокус с силового противостояния на интриги и влияние подспудное.

Если одаренных, годных для Ордена, никогда не было в избытке, то в интриганах недостатка не было – слаб человек. Но и слабость свою люди сумели обернуть во благо.

За минувшие годы колдуны полностью, повсеместно (за исключением, пожалуй, самых дичайших племен, в которых, впрочем, ведется работа миссионеров) потеряли умения призывать потусторонние сущности, большая часть неприемлет жертвоприношений и ритуальных пыток, магия крови и магия смерти – под полным запретом, активно вводится мода на нормальные вещи, нормальную одежду, браки с нормальными людьми, в которых выше всего шанс на рождение ребенка без магического дара.

Теперь магия, которой учат в школе – смесь бытовых чар с фокусами иллюзиониста.

Да и в них многие полагаются на амулеты и домовых эльфов.

Вместо того, чтобы творить богопротивное колдовство, от которого скисает молоко, гниют на корню посевы, рождаются уроды и мертвые младенцы, колдуны сидят по своим поместьям, кичатся родовитостью, презирают “магглов” и “грязнокровок”, состязаются в вычурности интерьеров, в количестве домовиков и длине волшебных палочек.

Лидирует Люциус Малфой, который додумался измерять волшебную палочку вместе с длиной чехла-трости.

Остальные завидуют, а подражать стесняются.

Интересное дело: основатель Ордена – чистокровный маг, но сейчас руководство приняло решение принимать только “чистых” детей. Не в том смысле, какой в это слово вложили бы маги, а – без истории, без родственников-магов, фамильных проклятий и унаследованной лояльности или же кровной мести. Дети, чья фанатичная вера не вступит в противоречия с моралью и суевериями прежней жизни.

Чарли сообщили, что монахом-владирцем ему никогда не бывать.

Я, разумеется, возмутилась дискриминацией. И открыла для себя новый пласт истории этих сокрытых и пугающих миров.

Приходили когда-то к монахам для служения чистокровные маги, маги-полукровки, приносили клятвы, давали обеты, а потом начинался, прямо скажем, ад на земле. Не нашлось среди них ни одного, хоть отдаленно напоминающего святого Владислава.