Текст книги "Русские - 2 (СИ)"
Автор книги: Leka-splushka
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
От мистера Хорнби дамы завернули в кафе-мороженое Флориана Фортескью.
– Итак, надо узнать, есть ли в школе люди с фамилией Огг, Хорнби и Реддл, – резюмировала Петуния, с благодарностью принимая креманку с ванильным мороженым.
– А Хагрида ты исключаешь? – с удивлением спросила Алиса.
– Он точно там есть. Равно как и мистер Дамблдор. Я сегодня же напишу обо всем Дадличке и потребую... – она и сама понимала, что не стоит требовать невыполнимого. Раз уж Диди поступил к ненормальным, надо терпеть до самого окончания школы. – Потребую предельной осторожности. И, как вы думаете, детям стоит знать имена подозреваемых? – миссис Дурсль посмотрела на миссис Лонгботтом совершенно несчастным взором.
– Пожалуй, да... – ответила Алиса, рассматривая радужное мороженое.
– Определенно – нет! – одновременно с ней решительно высказала леди Августа.
– Почему?
Алиса пожала плечами и посмотрела на свекровь.
– Они могут выдать негодяям наши подозрения и спугнуть виновных.
– Зато мы будем знать, что они предупреждены и не останутся наедине с предполагаемыми преступниками. Хотя бы с Хагридом и Дамблдором. Эти – определенно сообщники, – не спешила отступать Петуния.
Сириус метался по больничной палате, не в силах успокоиться.
Тайная комната снова открыта! А у него, между прочим, крестник в Хогвартсе! Пора заканчивать все это глупое лечение! Вредноскоп сломать уже получилось. Тот, что в кабинете доктора, обмануть сложнее, но тоже не закон Гампа рассчитать. Зелья. Вся проблема в курсе зелий, который никак нельзя было принимать без врачебного контроля. И ведь, казалось, так хорошо придумал – полечится, пока Гарри в школе, а на Рождество можно что-нибудь совсем сумасшедшее придумать, чтобы прямо “УХ!”
Чтобы в духе Мародеров.
Дожить бы теперь до Рождества...
Стараясь быть в курсе событий, Сириус стал чаще вызывать крестника по сквозному зеркалу, но это было сложно, очень сложно. Во-первых, если намекнуть хоть полсловом об опасности, Гарри непременно полезет в пасть дракону. А кузен и не подумает его удерживать, ну просто копия их с Джеймсом! Уже на этой мысли гадский вредноскоп верещал бы, как Нарси от желейных червячков в тарелке с греческим салатом, а ведь зеркала... Н-да, Сириус, разумеется, зачаровал новые зеркала, но память... чертова память иногда подводила, и все казалось, что на той стороне могут появиться еще два приятеля – Луни и Хвостик.
Ну хоть бы одну крысу врачи завести разрешили, для опытов и отработки заклинаний!
Может у Уизли одолжить их лохматого монстра? Или выменять на что-то? Хоть по подвалам лови да прячь под подушкой! Так найдут же, ох уж эти целители!
Пожалуй, стоит написать Люпину. Они, конечно же, оба давно не те Мародеры, но... Блэк ведь мог и подработку Лунатику предложить. Гарри просто невыносимо понадобилось разучить... что бы там? К примеру, чары патронуса.
Стоит написать письмо и надеяться на остатки былой дружбы.
Да, Блэк. Как тебе быть в перемещениях ограниченнее, чем клеймленый оборотень?
Темная тварь? Кто из нас?
Жизнь иногда такие коленца смешные выбрасывает...
– Я смеюсь, а не плачу, целитель! В порядке ваш вредноскоп!
Сначала Люциус Малфой обрадовался за сына. Мальчик вырос, сумел попасть в компанию к герою магической Британии и при этом не попал ни в один дурацкий геройский переплет. Во всяком случае, Люциусу об этом не докладывали.
Зимние каникулы заставили насторожиться: манеры Драко изменились незначительно, но вполне ощутимо.
Однако тогда было не до наследника – Рождественские рауты изрядно занимали времени и внимания. Драко же делал все предписанное и вел себя подобающе.
А вот на летние... на летние каникулы, когда орда грязнокровок и предателей крови выкатилась из камина и погналась за перепуганными павлинами, Люциус осознал всю глубину, всю, так сказать, бездну ужаса и крах дома Малфой. Так не успеешь оглянуться, Драко и помолвку заключит с рыжухой или лахудрой-грязнокровкой!
Требовались решительные меры. Но наследник от серьезного разговора увиливал, едва ли не переселившись к семье Уизли. А Артур и Молли настраивали Драко против благородных домов, внушали ему всякое. Уж Люциус знал, как Артур ненавидит семью Малфоев.
Несколько бесед, когда наследника все же удавалось подкараулить у камина, ни к чему не привели. Истинный воспитанник факультета Слизерин, сын со змеиной увертливостью переводил внимание на семьи Забини, Паркинсон и Гойла с Креббом, которые разрешали, не возражали и поддерживали творящееся безобразие.
Разговора по душам, с криками и категоричностью Блэков, в семье Малфой ждать было бы глупо. Быть может Нарцисса еще смогла бы... Но Люциус не хотел вмешивать жену. К тому же, ей свойственно баловать мальчика. Еще скажет, что напуганные павлины – ничтожная плата за то, что дети играют в их мэноре, под присмотром, в подобающие игры.
Ощипанных птиц Люциус подобающей игрой посчитать не мог никак. С другой стороны, вспоминая кузена супруги... да что там, ее родную сестру!.. Лишение перьев действительно невинная шалость. Хорошо, что обошлось без потрошения или принесения в жертву на алтаре из лимонных долек!
Терпеть дольше сил не было!
Да еще участившиеся после выходки идиотки Муфалды обыски!
Лорд должен будет поверить, Люциус не терял тетрадь! Ее изъял Артур, этот нищеброд, для своей убогой семейки! Все знают, что они там входят в какой-то дегенеративный кружок по защите козочек и избегают пользоваться приличествующим юным магам пергаментом. А Малфои вовсе ни при чем.
И сын, наконец-то, поймет, с кем связался!
Родителя нужно слушать.
Полгода спустя Люциус наконец осознал, что слушать старших нужно не только Драко. Зря он сам, затевая аферу с дневником, не послушал портрет дедушки Вааласа. Теперь было мучительно думать, что кровь жены окажется сильнее, и Драко, презрев опасность, помчится на битву с древними чудовищами, как какой-то Блэк, тогда как должен бы по-Малфоевски выждать чужой победы и спокойно собрать ингредиенты и клады.
И что теперь делать? Кровь и воспитание советовали затаиться и выждать, но здравый смысл кричал, что рисковать наследником – немыслимая глупость. А уж если только представить: дражайшая супруга узнает, что это интриги главы семейства поставили под угрозу жизнь и благополучие наследника... Люциус в красках представил себя на жертвенном алтаре, почему-то в обрамлении ощипанных и выпотрошенных павлинов.
Надо бы осторожно... очень осторожно поинтересоваться, как идет расследование в Хогвартсе. Еще одна сторона, кроме аврората. Не критично же?
Северус Снейп занимался самосовершенствованием, постигал науку шпиона и двойного агента, наблюдая за тем, как не следует поступать, если и впрямь интересуешься результатами расследования.
В плане диверсий наука тоже была полезной.
Комментарий к Взрослые. Меры ПВО пво – противоволшебная оборона
====== 10 ======
Миссис Норрис вновь занялась выслеживанием нарушителей школьных правил, но надпись со стены не смыли, и интерес к Тайной комнате не пропал.
Гермионе все чаще приходилось сбегать в туалет Плаксы Миртл, чтобы выплакаться вволю: поборники чистой крови с азартом искали, чем бы таким уязвить девочку. И, к сожалению, находили с неимоверной легкостью. Не останавливала их ни защита и поручительство чистокровных семейств, вроде Лонгботтомов, Поттеров, Лавгудов, ни заступничество Малфоя и Забини, ни таланты самой мисс Грейнджер, приносящие баллы факультету, ни даже знаменитые ступефаи, дополненные интересными зельями и проклятиями из школьной программы этого года.
Дошло до того, что сама Миртл почувствовала в Грейнджер родственную душу и не отказывалась поболтать, осуждая невыносимых одноклассников или интереснейшие аспекты мира волшебников, если смотреть на них через призму магловской науки – привидение не зря до сих пор носило на мантии герб Рейвенкло.
Салли-Энн и Колину тоже доставалось за “неправильное” происхождение. Криви быстро сориентировался, набирая компромат, поинтереснее даже, чем досье мистера Филча. Мальчишка пускать фотки в дело не собирался, довольствуясь самим фактом существования архива. Но Панс живо разузнала секреты первокурсника и донесла до всех мысль, что защищаться надо только вместе – поодиночке будет очень кисло. Так что “архивы Криви” пошли в работу, причем продумывали атаки на пару Грейнджер и Паркинсон, так что претензии газете никто предъявить не мог. Просто фоны башни с часами, что вы? Целуется с хаффлпаффкой негодяй, обрученный со слизеринкой? Ну, случайно в кадр попал. А что он неделю назад по всей редколлегии проехался и едва не договорился до того, что Забини и Малфой – якшающиеся с магглами предатели крови, это просто совпадение.
А вот: очень подозрительный Нотт рядом с кровавой надписью. Правда, тут же, рядом, Джинни, открывающая дверь, и вид у нее тоже, как у убийцы над трупом. Ну а у вас какой вид будет, если вас чуть не в туалете застукают? Нет, эта фотка в печать не пойдет.
Гарри передал снимок Рону и нахмурился. Что-то в Джинни такое было. Что-то, напомнившее первый курс и уроки профессора Квиррела. Рон за вопрос – не уродка ли его сестра, нет ли у нее каких мутаций? – полез в драку и угомонился только после того, как профессор МакГонагалл сняла с факультета пять баллов. Но проблему драка не решала, желания убраться от Джинни куда подальше, лишь бы не болела голова, не отменяла, а сама девочка, как и летом, была совершенно не готова к общению, только пищала и замирала испуганным сусликом.
– А ты тоже, нашел, что спросить у брата! – возмущался Дадли. – Я бы за такие предположения еще не так навалял бы тебе. Да еще она девчонка. Вот я знал, что ты бываешь дурак, но ты дура-а-ак...
– Ну как-то объяснить мое самочувствие надо?! – возмущался Гарри.
– Да может она нашла лабораторию профессора Квиррела, а у нас аллергия на один из компонентов философского камня?!
– Ну, на сам же камень ничего такого не было?.. – но было видно, что сейчас Гарри стало самому стыдно за некрасивые слова о Джинни Уизли.
– Потому что оно сварилось и сменило свойства. Что ты как маленький?! Иди, извиняйся теперь.
Поттер поерзал в кресле, но вину свою был вынужден признать. Оглянувшись по сторонам, он нашел девочку и отправился мириться.
Джинни что-то сосредоточенно писала в черную тетрадь.
– Привет! Ты молодец, не на пергаменте. А значок получила?
В ответ только хруст сломанного пера и судорожное кивание. Причем, по кругу: и “да”, и “нет”, как больше нравится.
– Надо обязательно выдать тебе значок, – осторожно проговорил Гарри, давя гаденькую мыслишку, что не так уж он был и неправ, спрашивая у Рона, не больная ли его сестра. Вела она себя очень странно. – Давай напишу, чтобы выдали самый красивый!
Гарри взял со столика чье-то перо, придвинул тетрадку и старательно вывел: “Выдать Дж”... буквы пропали. Мальчик нахмурился, сменил перо, дотянулся до другой чернильницы, но опять ничего не получилось.
– Ерунда какая-то! Ладно, держи мой значок! А тетрадку я тебе послезавтра новую принесу, с феечками. А эту выброси – это братья твои шутят, не иначе. Не удивлюсь, если съеденными чернилами потом в глаз плюнет. Или еще гадость какую.
Джинни широко распахнула глаза и с недоверием посмотрела на тетрадку.
– Ну? Ты на меня не сердишься? Мир?
Он потряс безвольно лежавшую на столе ладошку, на которой рыжели не то родинки, не то конопушки, и с чувством выполненного долга удалился. Джинни, красная, как стены гостиной, вскочила и выбежала, громко хлопнув портретом тут же что-то залепетавшей Розиты.
– Всё, помирился, – подошел Гарри к Дадли.
Почему Джинни убежала и когда вернулась, мальчишки уже не увидели – случилось страшное: директор Дамблдор нашел в одном из коридоров школы окаменевшего Колина Криви. Пленка в знаменитом фотоаппарате оказалась засвечена, а сама камера – безвозвратно испорчена.
Маглорожденный! Первая жертва Ужаса Подземелий (не считать же почтенную миссис Норрис – грязнокровкой?).
Профессор Локхарт принимал позы, сокрушался, что его не оказалось рядом с мальчиком в роковой миг, он как раз припомнил подобные случаи в Уагадугу, когда его грубо перебили:
– Заклятие Оцепенения? – спросила мадам Помфри.*
– Да, – ответила профессор МакГонагалл. – Подумать только… Не пойди Альбус вниз за горячим шоколадом, кто знает, что бы тогда…*
– Уагадугу – в Африке. Тропики, влажно, холмы, плато, – Гарри мучительно вспоминал все, чему учил дядя Вернон. К сожалению, географии они с Дэ должного внимания не уделяли. Вот координаты рассчитать, это они запросто, всю таблицу наизусть выучили. А так просто... В Хогвартсе про особенности иностранных колдунов они тоже пока не проходили. Даже до книжки профессора Локхарта оставался еще семестр. А не ради домашки Гарри про спасенных страдальцев, профессорские локоны и мантии читать не собирался.
– Василиски. Скамандер пишет, что в Буркина-Фасо водятся крокодилы, псевдовасилиски и бумсланги. И вообще, всяких змей там много, вы с Блейзом за своих сойдете, – Дадли мечтательно прижмурился. – Молодой василиск хорошо приручается. Мы бы...
– Этот явно немолод. И приручаться не хочет. Видишь, у Колина не получилось, – Гарри иногда напоминал тетушку Петунию умением обрубать крылья несбыточным мечтам кузена. – А если это он – тот самый Ужас, то сколько ему? Не меньше тысячи выходит?
– Так, вы двое что здесь делаете?! – в больничное крыло влетел профессор Снейп, следом шагал директор Дамблдор.
– Мы Колина проведать... – мальчишки съежились. Зельевар все еще сердился на них. – Профессор, а вы нас простите, если для Колина зелье сварите?
– Все равно ему шерсть улучшать не надо... – хмыкнул в сторону профессор Локхарт, припоминая про “сопливые носы”, которыми его упрекал Северус.
Снейп явно изготовился совершить смертоубийство. Гилдерой демонстративно убрал в чехол свою волшебную палочку.
– Ну-ну, Северус, успокойся. Мальчики, вы хотели что-то сказать?
– Да, сэр! Спросить. А можно присоединиться к расследованию? Мы знакомы с Тонкс и мистером Моуди. А какие были улики на месте преступления?
– Думаю, вам стоит больше времени уделять учебе, молодые люди, – нахмурилась декан Гриффиндора.
– Мы подтянем отметки, мэм!
– Гарантирую вам, что – нет, – едко улыбнулся профессор Снейп.
Да, у него по зельям хоть на полбалла выше оценку получить – нереально.
Директор посмотрел в глаза Гарри. Тот подумал, что если выбирать самого неподозрительного, то все указывает не на профессора МакГонагалл, а на директора Дамблдора. Он достаточно старый, чтобы сойти с ума и начать маньячить. И потом, что значит “снова”? А студенты принялись искать любое упоминание о легенде. Они с Дэ это уже обсуждали: взрослые явно знали, когда комната открывалась прошлый раз.
Тут мадам Помфри выставила из больничного крыла всех, кто не пациент.
Профессора отправились усмирять Аластора Моуди, который записал в подозреваемые обитателей Хогвартса, на которых у Криви был компромат, включая профессора Локхарта, профессора Снейпа, профессора Флитвика, профессора Трелони, профессора МакГонагалл, тренера Хуч и даже директора Дамблдора. А Гарри и Дадли побежали к своей гостиной, но внутрь не вошли, остановились перед портретом, перегородившим вход.
– Мисс Гриффиндор! Розита...
– Пароль. Вы же знаете, что я не могу пропустить вас без пароля, хоть вы очень умные мальчики и я отлично вас знаю.
– Да нам не внутрь! У нас катастрофа и только вы можете спасти! – Гарри встал на одно колено. – Прекрасная Дева! Протяни руку, избавь школу от беды!
Девушка жеманно захихикала.
– Тайная комната! Открой нам, где она!
– Нет, ну я не могу этого сделать, вы что? – Розита надула губки. Когда она начинала так кривляться, информацию можно было получить только лишь при помощи хитрости.
– Мы почти договорились с Серой Дамой. Но она же знает этот секрет не так хорошо, как вы, а потому мы понадеялись... – Дадли смотрел в пол. Но очень честными глазами.
– Да что она вообще может знать?! Как это? Как это вообще?! Салазар – это мой жених! И комнату он для меня делал! А всякие там, кто говорит.. они говорят ерунду, так и знайте.
Гарри и Дэ толкнулись плечами, празднуя победу, но вид сохраняли предельно серьезный и уважительный. Розита же расхаживала по пространству своего холста, иногда от избытка эмоций выскакивая на соседние полотнища.
– Она вам уже сказала, что комната в женском туалете? Том, где живет Миртл Уоррен? Конечно же, да. Но эта распутница, сбежавшая от жениха, почтенного барона Бини, наверняка не уточнила, что это было сделано специально! Специально для меня! О, это очень романтичная история. Мой брат – такой ретроград! Тиран и деспот. А Сэлли был такой горячий! На лицо он, конечно, не очень, зато так – очень даже, – мальчишки в мгновение ока сделались пунцовыми от смущения. – Ох, что это я?! Вы же еще маленькие? Или не маленькие? Годди упрекал меня в легкомыслии, бывало, да. Зато все же доверил мне сторожить вход к его воспитанникам. Он любил меня, мой милый брат. Но очень уж заботился о нравственности и морали. А сам, между прочим... впрочем, не важно. Это была идея Сэлли. Дамский туалет. И одна раковина якобы не работает. Но если прошипеть откройся, все открывается. Я, конечно, не змееуст, вы не подумайте, но одно-то слово выучить могу! Там до самой залы на всех дверях этот пароль. А если нужен василиск, то его просто вызвать – достаточно шипеть определенное время. Сэлли говорил, что можно нести всякую ахинею, хоть считалочки – змея ползет на парселтанг. А Ровена, по словам моего возлюбленного, несла всякий выспренный бред типа: “Явись хранитель и защитник, надежда замка в годы войны и его спокойствие в годы мира!” Не сочтите за сплетню, но мне иногда казалось, что весь свой хваленый мозг она уместила в диадему, а в голове ничего не оставила. И ее дочка еще смеет утверждать, что могла бы увести у меня Салазара! Вы только подумайте! В общем, держитесь подальше от факультетского привидения Рейвенкло. Елена вам ничего умного не скажет. Понятно?
Гермиона училась на факультете Слизерин, переживала из-за травли грязнокровок и ничего не знала о случившемся с Колином Криви. В тот момент, когда директор нес мальчика в больничное крыло, Гермиона как раз успокаивала Миртл.
– Невыносимо! – плакала призрачная девочка, размазывая жемчужно-белые слезы кончиком косички. – Это просто ужасно! Как можно быть настолько бессердечным! Это наверняка мальчишки, а ты им списывать разрешаешь!
– Миртл, я уверяю тебя, что мальчику Тому списывать точно не давала. Том Реддл... странно, я не помню такого ученика в школе. Знаешь, напишу объявление о найденной тетрадке и с удовольствием его отчитаю, чтобы не разбрасывал свои вещи где попало.
– Не отчитаешь! – хихикнула Миртл сквозь слезы. – Когда я училась, в школе тоже был Том Реддл – та-а-акой красавчик! Если этот – внучок, ты и обо мне тут же забу-у-удешь! – и привидение с воплями и стонами просочилось сквозь пол куда-то в канализацию.
Гермионе ничего не оставалось, как пойти к доске объявлений и выполнить обещание:
“Том Реддл, обронивший тетрадь в некой Комнате, обратитесь на факультет Слизерин. Спросить Гермиону Грейнджер”
Первым надпись увидел Рубеус Хагрид, выискивающий информацию о дате следующей игры в квиддич. Знакомое имя словно выбило из полувеликана дух. Картинно протерев глаза и снова прочитав странное объявление, Хагрид припустил к директору. Альбусу Дамблдору определенно стоило первым узнать сумасшедшую новость.
Северус Снейп был совершенно прав, вспоминая прошлогодний забег директора – в этом году старому волшебнику действительно пришлось перемещаться вдвое резвее. Мисс Грейнджер только хлопала глазами и затруднялась с ответами на самые простые вопросы.
А Гарри тем временем отчаялся отговорить кузена лезть к тысячелетнему василиску.
– Гарри, ну как ты не поймешь?! Это не то же самое, что в Уагадугу! Это реально василиск, как у Герпия Злостного! Он разумный, он может... он столько может! Это... это просто...
– Это просто салазаров питомец, но без прививок и с блохами, – Гарри думал о том, что сквозные зеркала – суперская вещь, но надо было просить дополнительную пару в подарок – для связи с тетей или хоть деканом.
– Не смей! Не смей так говорить про Саллика!
– Сэра Змееуста Салазаровича, раз уж он разумный, имей уважение.
– Все. Я иду. С тобой или без тебя. Но если ты вышлешь мне в спину погоню, ты мне больше не брат! – Дадли решительно хлопнул рамой. Через три минуты, уже у лестниц его догнал Поттер и дальше они шли молча, плечом к плечу.
А из спальни второкурсников вылетела белая полярная сова.
Вредноскопы мальчишек в кабинете Вернона Дурсля зашлись истерическим визгом, перебудив сотрудников и испугав ночного сторожа.
Комментарий к 10 * канон
====== 11 ======
Звук вредноскопа ни с чем не сравним.
Особенно он врезается в память пациентам св.Мунго. Мерное попискивание у тяжелых больных, срывающееся в визг при приближении Господина Смерть.
Пусть Алиса и Фрэнк все эти годы не помнили себя, но вредноскоп пробуждал какой-то инстинктивный ужас, неуправляемую панику. Которая тем сильнее давила на нервы, что супруги, наконец-то, удосужились поговорить без утайки, обсудить добытую информацию и прийти к выводу, что Чудовищем Тайной комнаты все же является василиск.
Они успели помянуть Моргану и ее исподнее – что за глупость не дала завести еще один артефакт, на Невилла? Как там их сын?
А навыки тем временем брали верх – камином до школы, патронуса Моуди, Алиса эвакуирует Гриффиндор через камин профессора МакГонагалл, пока Минерва рассылает патронусов деканам и учителям, Фрэнк ищет и устраняет возможную угрозу. И надеется, что директор уже в курсе проблемы и даже нашел подходящее решение.
В разгар всеобщей эвакуации по школе идет юноша, по виду – чистокровный старшекурсник. С тростью в руках, в щеголеватой мантии, длинные волосы забраны в прическу “конский хвост”, на лице некоторая доля презрения и раздражения царящей суетой.
– Милейший, мне нужен Альбус Дамблдор. Отчего он меня не встречает? – обращается подросток к одному из пробегающих мимо профессоров, и в его речи проскакивает еле заметный французский акцент. Профессор снимает пять баллов со Слизерина и велит немедленно убираться прочь. Эвакуация!
Юноша лишь пожимает плечами. Он уже давно не школьник. Очень давно.
Когда горгулья без пароля пропустила подростка в директорскую башню, Дамблдор как раз облачался к битве – свободные мантии не годились для боя с василиском. На столе лежало письмо:
“Дир Дамблр, бегу за Дадл Дурс, нет врем объяс-ть. Помогите! Там ВАСИЛИСК!!! Совсем никому не из-ный бобр. Точно не тот, на кого все подумают, че-е слово! Дверь у Плаксы Миртл!!! Пост-сь оставить открытой”
– Николас! Спасибо, что сразу ответил. Аластор ждет у входа. Идем.
Юноша поморщился.
– Альбус, зачем лишние люди? Мне казалось, я ясно дал понять, что тайна философского камня – только моя тайна. Ты поклялся.
– Они идут ради детей. Заберут их и выведут наружу. С василиском мы останемся наедине, не переживай.
Лаз действительно оказался открытым, возле него стояла Тонкс, настороженно прислушиваясь к шорохам и удерживая себя от искушения вглядеться в темноту. Парящая неподалеку Миртл радостно щебетала про два ужасных глаза, взгляд которых оборвал ее жизнь, и директор сгоряча едва не проклял призрака за то, что не была столь разговорчивой во время суда над Хагридом. Моуди и Фрэнк яростно спорили. Хоть Лонгботтом и удостоверился в безопасности сына, за детей Вернона он переживал не меньше, а потому рвался вниз немедленно.
Появление директора оборвало спор, маги изготовили волшебные палочки и попрыгали вниз. Фламель шел последним. Тонкс вовсе оставалась снаружи: бдить, чтобы лаз не закрылся или – еще хуже – чтобы новых гриффиндорцев не насыпалось на головы спасательной команде.
Под ногами похрустывали косточки крыс, за поворотом обнаружился шестиметровый василисков выползок.
Фрэнк шепотом помянул Моргану и Вернона в очень затейливых предложениях. В потолке что-то хрустнуло. К развратной парочке добавился посох Мерлина и покойник Джеймс, вкупе с ныне здравствующим Сириусом.
И не сиделось Поттеру и Дурслю в гостиной факультета!
Вернон икал.
Петуния хлопотала рядом: совала сахарницу, воду, мятный отвар...
– Кто-то вспоминает, – легкомысленно отмахивался муж, гулко икая в стакан с водой.
Зазвонил телефон. Сторож жаловался, что никак не получается отключить сигнализацию в кабинете директора. Нарушителей нет, угрозы никакой, а звук – ну такой противный, что зубы ломит. Охранник признался, что даже обесточил корпус, но омерзительный звук все звенит и звенит. Понятно, что господин директор дома, уже поздно и вообще... но нельзя ли хоть как-то, хоть на время выключить?.. Дальше трубка рассказывала в пустоту – Вернон бросился к камину и перенесся в Хогсмит.
До замка было далеко, а мистер Дурсль находился как раз в таком состоянии, в каком люди переворачивают КамАЗы, бросаются вплавь через безбрежный океан или напролом через Запретный лес. По счастью, лес, с его волшебными опасностями, находился с другой стороны озера. Да и не соваться в воду у Вернона хватило здравомыслия. Хоть временами казалось, что готов прямо по воде побежать, быстрее моторной лодки. Но бежал вдоль берега, страстно желая, чтобы Фрэнку Лонгботтому тоже икалось. А еще друг! И зачем тогда нужны были их тренировки по скоростному прибытию к воротам замка?!
С другой стороны, тренировки очень даже пригодились – теперь он знает, как обойти ворота, где опасно, а где можно проскочить, если повезет.
Вернон бежал, берег дыхание и повторял про себя: “Только бы обошлось. Только бы обошлось!”
В канализацию Гарри лезть не хотел. Дадли тоже засомневался, но это был как раз тот случай, когда волшебникам вредит их магия – не нужны были долгие сборы, которые дали бы возможность передумать, отступить, не потеряв лицо: всегда при себе и фонарик, и вода, и огонь. Два раза включив-выключив люмос, Дадли солдатиком скакнул в лаз.
– Псих ненормальный! – ахнул Гарри (он планировал сперва бросить пару зажженных спичек) и прыгнул следом.
Лаз был похож на трубу в аквапарке Сэндкастла, даже что-то повторяющее повороты в сайдвайнде* прослеживалось. Название горки означало “удар сбоку”, а еще – рогатую гремучую змею. Поттеру больше нравился второй вариант. Он вообще любил змей. Опасения ушли. Похоже, мистер Слизерин был таким же классным и прикольным, как профессор Снейп.
“Главное, чтобы труба не вела к банке с формалином”, – подумал Гарри, загребая руками, чтобы вписаться в поворот. По счастью, трения почти не было – дыры на попе можно не бояться. Но вот остановятся они, он еще задаст кузену трепку!
Тем временем скорость все увеличивалась. Скоро Гарри не сомневался, что летит глубоко под замком, ниже всех подземелий.** Стали закрадываться мысли о том, как они будут тормозить, и каким жестким получится приземление. О подобном явно задумался и Дэ – он попытался руками нашарить хоть что-то, за что можно было бы уцепиться, но добился лишь того, что его развернуло на живот. Теперь Дурсль скользил вниз, как молодой тюлень: на животе, головой вперед, судорожно вытянув “ласты”.
– Поворачиваем вбок! Гасим скорость по-ай – и мальчишка юркнул в одно из боковых ответвлений, которые были уже главного спуска. Ругаясь сквозь зубы на парселтанге и изо всех сил загребая руками, Гарри еле сумел зарулить в тот же отнорок – кузену точно придется от Поттера за василисковым хвостом прятаться!
А Дэ уже дрыгал ногами в следующем повороте.
Скорость удалось снизить значительно, и все равно в финале из трубы вылетали с воплями. А плюхнулись в бассейн, подтверждая, что Салазар был основателем первого аквапарка в Великобритании. Интересно, сюда школьников пускали или только дети профессоров катались?
Сушить и чистить одежду они, по счастью, умели – не пришлось ходить грязными и мокрыми.
Дэ, как истинный сын своей чистоплотной матери, каждый раз, как в первый, удивлялся продрогшим старшекурсникам, за которыми от самого входа тянулись следы грязи с квиддичного поля или тепличных почвосмесей на драконьем навозе. И даже понятно, что эгоисты и ненормальные, которым плевать на старого сквиба, в одиночку вручную оттирающего подвалы и коридоры огромного замка, но самим-то неужели за счастье так выглядеть?!
– Что ты там бурчишь, как старый дед? Дадли?
Кузен выдал несколько ругательств на парселтанге.
А василиск полз на голос – Салазар в свое время решил не устраивать особых сложностей, чтобы друзьям было проще вызвать змея. Годрик, так просто твердил: “Откройся, откройся, откройся”. Ровена выучила парселтанг и велеречиво обращалась к статуе: “Говори со мной, Великий Король Змей”. Василиску нравилось. А безумные гриффиндорцы, по счастью, со змеями говорить не умели.
И без того покушались то зуб выбить, то крови нацедить.
– Смотри, Дэ! Статуя! Она шевелится!
Рот огромной, уродливой статуи медленно открывался. Выглядело это довольно жутко. Дадли с чего-то перепугался и заорал:
– Бежим!
И они побежали.
В разные стороны.
Плиты пола сотряслись, словно что-то огромное рухнуло на них с потолка.***
Василиск явился.
Без хозяина вдруг стало пусто и холодно.
Когда холодно, не нужно греться. Нужно спать. Чтобы проснуться, когда потеплеет.
“Хозяйка Хогвартса”
У василиска нет ни имени, ни пола. И общение с Хозяином – безголосое.
С прочими можно объясниться на парселтанге, но с ним, с тем, кто был и отцом и другом, василиск, обитающий в Хогвартсе, привык делить себя. Доверять безмерно. Доверять до такой степени самоотречения, чтобы меняться, согласно мыслям хозяина.
Ровена что-то говорила о “чуждом мышлении”, “недоступности человеческому сознанию”, “инаковости”... Для василиска слова ничего не значили, он существовал так, поскольку это просто был единственно-доступный образ жизни. Как жаль, что люди не вечны!
Змей считал когда-то, что умение принимать безусловно и неотторжимо часть сознания человека – достоинство, способное некогда воспроизвести мир во всей его полноте. Сложить из человеческих жизней хозяина прекрасную мозаику. Сотворить чудо. Воссоздать в себе яйцо феникса.**** Переродиться.
Он не учел, сколь мало людей готовы принять полное и безграничное доверие. В слово “хозяин” они, как оказалось, желали вложить совершенно иной смысл. Мыслей же своих отдавали хорошо если на четверть – боялись потерять себя. И боялись змей. Смешно.
Через каких-то четыре сотни лет потомки “арабского принца” – детеныша Салазара, которого тот привез из своих странствий по Востоку, но не признал своим – забыли дорогу в Палаты Слизерина. Только Гонты – боковая ветвь Принцев – иногда заглядывали в гости, но хозяевами змей их поначалу не принимал. И беседовал лишь на парселтанге. А потом перестали приходить и они. После двух сотен лет абсолютного, иссушающего, вымораживающего одиночества, василиск решил сменить кровь, признать хозяином нового мага – наследника Гонтов, юного Тома Реддла.
