Текст книги "Русские - 2 (СИ)"
Автор книги: Leka-splushka
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
– Эй! Что вы делаете? – возмутился Дадли, но его бесцеремонно отодвинул от стола Ли Джордан, бессменный комментатор квиддичных матчей. Гарри стало неуютно. Шутки-шутками, но кем надо быть, чтобы засунуть петарду в пасть животному? Он пробрался к близнецам:
– Если петарду взорвать в трубе, ее венчиком вывернет. А пасть – та же труба, только живая. Вы хоть представляете себе, что будет после взрыва?!
– Мы ставим эксперимент, а ну, не мешай нам!
Вокруг все улыбались. Только Рон нахмурился и решительно направился к комнате Перси.
– Ронникинс! Ты куда это? – тут же кинулся наперехват Джордж.
Гарри толкнул Джордана, чтобы тот убрал лапы от кузена.
А Фред взял петарду и сжал челюсти ящерицы.
Дадли взвыл и кинулся на третьекурсника, головой попал в живот, заставив охнуть и выронить всё из рук
Салли приложила Джордана ступефаем в спину, а Невилл левиосой переместил саламандру в камин. Остальные гриффиндорцы покатывались со смеху, наблюдая за сварой.
– Что здесь происходит? – раздался вопль Перси.
Дадли оттащили от Фреда, с Ли сняли заклинание, староста кричал на всех так, что едва не сорвал голос. Но больше всего досталось близнецам. Впрочем, у тех давно уже выработался иммунитет на воспитательные крики.
Замолчать дело не удалось. Саламандра сидела в камине и периодически пыталась выбраться на свободу. Уизли пояснили старшему брату, что по их подсчетам, зверушка должна была исчезнуть при взрыве петард, но в эксперимент вмешались неучтенные факторы – Поттер, Дурсль, Лонгботтом и Перкс – так что ответственность за происходящее они с себя снимают.
МакГонагалл и Кеттлберен, правда, почти сразу возложили ее обратно, вместе с солидной отработкой в гостях у Филча.
И тут Гарри заметил, что Рон стоит на четвереньках за креслицем и пытается что-то сделать с вывалившимся огромным, распухшим языком. Из глаз мальчика лились слезы, он задыхался. Джордж насильно втолкнул в рот брату конфетку “гиперязычок” за попытку доноса.
Саламандру профессор УЗМС, к огромному огорчению Дадли, в камине не оставил.
Рона отправили в больничное крыло. А после отработки к нему присоединились близнецы-братья. Колин вызнал, что отработкой Аргус Филч назначит злодеям чистить и перетряхивать гобелены, складированные в комнате на четвертом этаже. Кто насыпал туда три горсти жгучего перца – выяснить не удалось. Но результат – рыдающие, непрестанно трущие глаза и нос рыжики – устроил мстителей вполне. Самим же Уизли войну объявлять было некому. Не болтуну Криви же, в самом деле?!
А все уже ждали банкет и праздник в честь Хеллоуина.
Благому и Неблагому Дворам второкурсники Слизерина и Гриффиндора (и примкнувшие к ним Лавгуд с Криви) совершили подношение – в тайне от руководства школы оставили в холмах на горсти золы несколько свиных сосисок (вместо кабана), горбушку (вместо зерен) и стакан тыквенного сока (вместо пива). Заместительных предметов было много, но знали бы вы, как тяжело далась и эта жертва!
Да еще на торжественный ужин едва не опоздали.
Большой зал был украшен огромными тыквами – внутри каждой могло поместиться три человека! Под потолком носились призрачные летучие мышки, а возле учительского стола готовилась к выступлению труппа танцующих скелетов, которых пригласил (или поднял, Гарри толком не понял) директор Дамблдор.
Это был чудесный вечер, полный улыбок и вкусностей.
Тролли не забегали, спать школьников никто не гнал.
В какой-то момент старшекурсники принялись пересаживаться за другие столы, к знакомым и друзьям. Взрывы смеха звучали все громче. Вот уже и Парвати не выдержала и пересела к Падме. За столом Гриффиндора собрались все второкурсники-слизеринцы, подсела рейвенкловка-первокурсница, переходили из рук в руки черновики будущих статей и фотографии Колина. Гарри заспорил с Гермионой насчет альтернативного метода построения небесной сферы при помощи нитки из рукава мантии и двух карандашей (не всегда он загодя собирал пенал на астрологию). Дошло до того, что Гермиона собиралась лично посетить гостиную Гриффиндора и посмотреть, как Поттер собирается проводить ось мира.
С ними вместе пошли еще несколько человек, посчитавших, что пора заканчивать веселье.
Поднялись на несколько пролетов, и вдруг...
Тайная комната снова открыта!
Трепещите, враги наследника!
Буквы масляно блестели, отражая свет факелов.
– А это что такое… что это висит под надписью? – спросил Рон дрогнувшим голосом.*
Подростки подошли ближе.
То, что издали казалось мрачной тенью, оказалось кошкой, подвешенной за хвост.
– Это же миссис Норрис! – завопил Дадли. – Гады! Кто это сделал? Я... да мы...
На шум собирались любопытные. Подошли даже хаффлпаффцы и слизеринцы, хоть им нужно было вниз, в подвал.
Все читали надпись, смотрели на окаменевшую, неподвижную кошку и ужасались.
– Это кровь, – подлил масла в огонь всеобщего смятения Седрик Дигори, тронув надпись кончиками пальцев.
– Трепещите, враги наследника! Ты следующая, грязнокровка, – гадко усмехнулся Нотт, обращаясь к Грейнджер. Прошлогоднего унижения он ей не простил. Паркинсон поежилась, Но Грейнджер даже не потянулась к волшебной палочке.
– Зря ты это сказал, Теодор, – внешнее безразличие, сквозь которое проглядывало какое-то затаенное мрачное торжество, по-настоящему пугало. – Теперь, если со мной хоть что-то случится, Гарри передаст воспоминания о твоих угрозах своим друзьям в аврорат. Ведь раз ты говоришь, значит отвечаешь за свои слова? Значит знаешь на самом деле – кто следующий? Или сам устанавливаешь очередность, Тэо?
Школьники взволнованно зашептались. Слизеринцы с неудовольствием смотрели на второкурсника: так подставиться – это уметь надо!
Слова Грейнджер услышал и завхоз, который, мало что понимая, пробирался ко вновь поломавшемуся туалету Плаксы Миртл.
– Что тут такое?* А?* – мистер Филч растолкал толпу, но при виде миссис Норрис попятился и в ужасе схватился за голову.* – Что с моей кошкой?* Что?* – завопил он, выпучив глаза.* – Это ты! Немедленно приведи миссис Норрис в порядок! Слышишь?!
Теодор испуганно попятился. Вокруг него быстро образовывалось пустое пространство.
– Успокойтесь, Аргус, – раздался голос директора. К месту происшествия наконец-то добрались профессора.
Альбус Дамблдор бережно снял кошку. Оказавшийся поблизости Гилдерой тут же предложил свой кабинет в качестве лаборатории и кабинета патологоанатома.
– Он бы еще услуги таксидермиста предложил, – нервно фыркнул Дин. Зря он это сказал. Кошка была и без того похожа на побитое молью чучело, а после шутки мальчика, живое существо в миссис Норрис мог разглядеть только Дадли. Но у Дадли даже тумбочка на трансфигурации получалась с лапками и хвостиком.
Завхоз застонал. Учителя скрылись в кабинете Локхарта. С ними вместе незамеченным проскользнул Колин Криви. Которого через пять минут вытолкал за дверь лично профессор Снейп.
– Директор сказал, что она живая, только окоченевшая, – отчитался папарацци перед жаждущими.
– Остальная информация в газете, – перебила его Луна. – Покупайте, а лучше подписывайтесь. Следующего выпуска, я так понимаю, на всех не хватит, – в пространство произнесла она и удалилась. Остальные сотрудники газеты тоже поторопились сбежать, пока их не порвали на части, вытрясая подписку.
Комментарий к 8 *канон
Тараканьи гроздья (Cockroach Clusters) – это сладость в форме тараканов, сделанная из сахара. Продаётся в «Сладком королевстве».
Дымящаяся Джинни и случай с саламандрой – канонные.
Только в каноне близнецы-таки подвзорвали зверушку. Гриферы порадовались.
====== 9 ======
Тот, кто думает, что в одночасье второкурсники превратились в чудо-журналистов, способных заткнуть за пояс Риту Скиттер и Тину Канделаки одновременно, глубоко ошибается. Статьи были сумбурными, смешными, слишком субъективными или излишне сухими, перенасыщенными цитатами из книг.
Но газета пользовалась спросом.
Секрет прост – карта для первачков. И фотографии, как память о школе, для выпускников.
Еще было занятно находить свои изображения, смеяться над статьями, фыркать, исполняясь чувством превосходства, над ошибками, да и квиддичные обзоры оказались полезны. Некоторые вещи, подсмотренные пронырливыми школьниками, были бесценны.
А анекдоты от Забини всегда содержали злую перчинку.
Но ни до, ни после Хеллоуина-1992 новый выпуск газеты не ожидали с таким нетерпением.
Звезды ли сложились так, антураж ли праздника, кровавая ли надпись и чадящие факелы – как бы ни было, но случившееся серьезно испугало очевидцев. А уж те, кто только слышал тех, которые говорили с теми, кто лично видел залитый кровью коридор, как они испугались! Словами не передать.
И вот казалось бы, и остолбеневшие, и обросшие шерстью, покрытые перьями, икающие мыльными пузырями – кого только не видели школьники, каких только превращений. А напугались окаменевшей кошечки.
Сестра Рона и вовсе ходила зареванная и бледная. Вздрагивала от резких звуков и покрывалась холодной испариной от высказанных кем-либо предположений о том, что кошку не спасти. Или о том, что это не последняя жертва.
В библиотеке “История Хогвартса” вся оказалась на руках: школьники в панике выискивали объяснение случившемуся. Гермиона злилась. Она свой экземпляр любимой “Истории” в школу не взяла – книги Локхарта занимали слишком много места. А теперь не помнила, что там написано про Тайную Комнату. Хуже того, проговорившись слизеринцам о своих сожалениях, добилась лишь шквала насмешек. Оправданных, а потому – немыслимо обидных. Действительно, она же перечитывала книгу несколько раз, как же случилось, что именно эту главу не помнит? Получается, как с Фламелем. Читала, а в нужный момент воспроизвести прочитанное не способна. От такого расплачешься, пожалуй. Да и мысль послать родителям сову, чтобы они прислали книгу, тоже должна была в голову без подсказок прийти, права Паркинсон. А Поттер с Дурслем успевшие сбегать в учительскую к профессору Биннсу, поговорить с мадам Пинс, мистером Филчем, профессором МакГонагалл и лесником Хагридом, добавляли мрачных красок в картину мира Гермионы Грейнджер. Девочка вытерла слезинку и развернулась. На обед она не пойдет. В туалете Плаксы Миртл можно расспросить привидение – не слышала ли та что-то подозрительное? А еще там можно всласть пореветь. Ну как она так не догадалась попросить книгу у мамы и папы?! Ну и что, что они магглы?
Гарри с самого утра бегал, как ошпаренный. Еще бы! Такие вещи происходят прямо под носом. А вдруг это продолжение все тех же детективных событий?!
На всякий случай, он подробно написал обо всем стажеру Тонкс (аврора Моуди он немного побаивался, честно сказать), дяде Вернону и братьям Квиррелам (пусть будет приятно, что в школе их не позабыли).
Потом проснулись Дин и Симус и тоже включились в расследование. Симус отправился расспрашивать профессора МакГонагалл, Дин – к Хагриду, Дадли – к профессору Биннсу (кузен тоже хотел к Хагриду, пришлось ему напомнить, что сегодня еще уроки есть, а он как уйдет к леснику, так и забудет про время). Гарри взял на себя мистера Филча и его архив, а Салли-Энн и Луна должны были вдвоем расспросить мадам Пинс. Вот только Луну вызвали к директору, и пришлось Перкс справляться одной. К сожалению, одна она не справилась. Библиотеку штурмовали возжелавшие любых книжек с упоминанием о Тайной Комнате, и мадам Пинс было не до бесед. Нужно книжку? Получи. А разговоры разговаривать – некогда.
Невилл проснулся самым последним. Успел только позавтракать да попытаться утешить Грейнджер, что та не успела в библиотеку, а без книг ничего не помнит и не может. Ну, не повезло парню. Надо же по силам себе дела находить.
Директор Дамблдор рассасывал мятную конфету, одновременно обдумывая слова Северуса. Раздраженный до крайности зельевар напомнил о досадном случае с Флаффи, когда почтенный директор галопом пронесся по всей школе, несолидно задрав подол мантии. Не лучше ли обезопасить собственную репутацию и выслать кузенов из замка до тех пор, пока угроза не будет устранена? Если это происки Лорда, у мальчишек может не оказаться еще одного целительного котла под рукой.
Беспокойство профессора Снейпа Альбус вполне понимал, принимал и разделял, но... Как это будет выглядеть со стороны, если вдруг мальчиков удалить из школы? И какую панику спровоцирует столь резкий поступок?
Нет. Решительное “нет!”
Напротив, происходящее надлежит сохранить в секрете.
Редактор “Ежедневного Пророка” дал клятву, что в прессу не просочится ни намека. Но было в Англии и неподконтрольное властям издательство.
– Добрый день, директор Дамблдор. Вы меня звали?
– Да, мисс Лавгуд. День добрый. Проходите, присаживайтесь. Чаю?
– Нет, спасибо. Папочка говорит: “Кто пьет чай, тот отчается”. А для отвара из лирного корня еще слишком рано.
– Гм... Да... Вот как раз о Ксенофилиусе я и хотел бы поговорить. Как поживает ваш почтенный родитель?
– Спасибо. Хорошо.
– Мисс Лавгуд, у меня к вам деликатная просьба. Могу я попросить вас не упоминать в письмах к отцу тот печальный случай с кошкой нашего многоуважаемого завхоза?
– Можете, господин директор. Разумеется. Только я уже все написала папочке.
– Да? И что же он ответил?
– Обещал прислать мне астрально-спектральные очки, чтобы попытаться по мозгошмыгам найти виновного. Дадли говорит, что надо искать того, кому выгодно. Как вы думаете, профессор МакГонагалл могла бы трансфигурировать миссис Норрис кожу в камень?
– Что? Девочка моя, но зачем ей это?
– Ну, у Хелен Долиш питомец – потрясающей красоты лазиль. И я слышала, что его видели с миссис Норрис незадолго до происшествия. Разве это не может считаться мотивом? Дадли говорит, что нужно искать женщину.
– Уверяю тебя, это не трансфигурация.
– О... Вот как? Очень жаль. Это была стройная теория. И профессор МакГонагалл почти всегда в шляпе. Она очень подходит на роль подозреваемого.
– Нет. Совершенно точно – нет. К тому же, у профессора есть алиби. Мы все видели ее в момент происшествия в Большом зале.
Луна печально вздохнула.
– Как тебе понравилось учиться? – чуточку рассеяно спросил Альбус, размышляя над тем, как теперь договариваться с Ксенофилиусом, до сих пор обиженным за тот случай в Азкабане, когда Дамблдор не дал бывшему невыразимцу допросить Морфина Гонта. Неизвестно, действительно ли в фамильном перстне Гонтов – воскрешающий камень, но рисковать, после того случая с Аркой, было бы весьма опрометчиво. Теперь Лавгуд может раздуть скандал из досадного хэллоуинского происшествия.
– Очень нравится, спасибо, сэр! Я прилежно слушаю профессоров на лекциях, а после уроков тренируюсь с соседками по комнате в чарах и ЗоТИ. Они мне очень помогают. Раньше с нами еще играли третьекурсницы, но потом они поиграли со старостой и больше ко мне не подходят. Наверное, Пенелопа играет лучше.
– Что ж, я очень рад. Ах, молодость! Эти беззаботные денечки!
– Директор, простите, могу ли я задать вам вопрос, сэр? – и дождавшись кивка, Луна спросила. – Вы же знаете все-все в замке! Где находится Тайная Комната и Мыслетека? И открыты ли они для посещений школьниками?
– Мысле-что?
– Мыслетека. Это библиотека, которую изучают с помощью думосбора.
– Ах, вот оно что. Коллекция воспоминаний есть у меня. И довольно хорошая, смею сказать. Но это моя личная коллекция. У профессоров так же есть семейный архив. Но общешкольной... хм... мыслетеки у нас нет. И как-то, знаете, даже в голову не приходило. А ведь идея неплоха. Хроники школы. Распределение, выпуск, турниры... Расположить можно рядом с закрытой секцией библиотеки. Превосходно, мисс Лавгуд! С вашего позволения, я воспользуюсь идеей. Думаю, Рейвенкло заслужил десяток баллов, за помощь школе.
– Спасибо, господин директор. А Тайная Комната?
– Комната? О, это всего лишь старая-старая легенда. О ней написано в “Истории Хогвартса”. Ничего нового я сказать не смогу.
С Сириусом Поттер связался по сквозному зеркалу.
Опять у крестного в палате что-то мерзко заверещало, опять пришел доктор, Гарри вечно чувствовал, что позвонил не вовремя и некстати. Только и успел узнать, что Тайную Комнату искали все, но никто не нашел. Даже папа с друзьями.
– Гарри, нам не до поиска комнаты! – Дадли был взволнован. – Сейчас важнее другое! Ты читал нашу газету?
– Я ее писал.
– Нет, первую статью, где про кошку мистера Филча! Читал?
– А что там?
– Они будут ждать мандрагоры! Представляешь? Это же в конце учебного года! И до тех пор кошечка останется окаменевшей! Это ужасно!
– И что? Есть идеи?
– Надо попросить профессора Спраут, чтобы она копнула нам пару мандрагор. Кошка же не человек! Ей же меньше концентрация нужна, да?
– Я думаю, что между зеленой сливой и спелой есть принципиальная разница. В том числе и для варки джема, – Гарри не видел повода не доверять директору в вопросе спелости мандрагор. Волшебник и так проявил добрую волю, пообещав выделить ценный ингредиент на лекарства кошке.
Дадли был не согласен. Миссис Норрис нужно было спасать.
Дурсль нашел поддержку у девчонок. Но кроме принципиального согласия, что спасать надо, идей не было. До тех самых пор, как Гермиона не написала маме письмо. В ответном послании доктор Грейнджер вкратце пересказала дочери “Спящую красавицу” и “Белоснежку”. Сказки сходились на том, что окаменевшему существу нужен поцелуй любви. И подростки знали, где достать кошачьего Прекрасного Принца.
Лазиль мисс Долиш улепетывал от компании с диким мявом, но спастись не смог. Его поймали, обездвижили и тайком пронесли в каморку завхоза, натыкав мордочкой в нос окаменевшей кошки.
– Не может быть! Потыкай еще раз!
– Дай я! Ты не так делаешь!
– На! Хоть сам целуйся!
– Это что вы тут делаете? – с порога закричал завхоз, испугавшись, что негодники и хулиганы пришли навредить его кошечке. Опознав второкурсников, мистер Филч поостыл, но смотрел все равно грозно и недоверчиво.
Гермиона быстро встала перед Дадли, полой мантии загораживая отчаянно вырывающегося лазиля. Подать голос бедолага не мог – силенцио мисс Грейнджер уже разучила.
– Аргус сошел с ума!
– Минерва, дорогая, ты к нему несправедлива!
– Я лично видела, как он целовал свою окаменевшую кошку в нос!
– Оу.
– А потом носил ее к профессору Локхарту, поскольку тот более всего подходит на роль Прекрасного Принца из маггловских сказок!
– Поцелуй любви? Какая свежая идея! Тут лучше бы подошел анимаг, а Гилдерой всегда был хорош в зельях и чарах, но вовсе не блистал на твоих уроках.
– Я не в силах...
– Нет, нет, Минерва, девочка моя, я вовсе тебя не думал упрекать, что ты? Но оцени же идею!
Профессор МакГонагалл неодобрительно поджала губы, однако спорить с многоуважаемым директором не стала. Как, впрочем, и всегда.
Дадли долго упрашивал профессора Спраут “дернуть пару мандрагорочек для несчастной кошечки”, ходил к профессору Снейпу интересоваться – нельзя ли модифицировать зелье, заменив редкий ингредиент чем-нибудь попроще, и, наконец, пришел к мысли, что взрослые – бездушные чурбаны. Даже профессор Снейп. Нужно решать проблему самостоятельно. К примеру, заказать в аптеке готовое зелье или спелые мандрагорумы.
– ДВАДЦАТЬ ЗОЛОТЫХ?! – раздался вопль такой мощности, что сперва все посмотрели на Хагрида. И лишь потом на его любимчика-маглокровку. – Двадцать? – продолжал разоряться Дурсль, чуточку охрипнув, но не утратив пыла. – Да драконья печень дешевле!
Да, папа столько денег не даст. Тем более, что уже знает о решении директора в конце года приготовить зелье за счет школы. Но миссис Норрис такая несчастная, похожая на побитое молью чучелко. И мистер Филч просто сам не свой – поставил для себя стул у кровавой надписи и сторожит преступника, лишь изредка отлучаясь в свою каморку, проведать кошечку.
Девчонки даже расплакались от сочувствия, когда впервые увидели.
Второкурсники наколдовали новый ящик, с надписью “На лечение миссис Норрис”, и выставили его в Большом зале.
Но вот досада – ни один из студентов не бросил туда ни кнатика. Даже хаффлпаффцы – к огромному возмущению второго курса Слизерина: коварными и жестокосердечными полагалось быть их факультету, между прочим. А тот же Флинт по-тихому сунул Дурслю сикль, натянул мелкому школьную шляпу чуть не до подбородка и ушел, оглядываясь по сторонам – не видел ли кто его минутной слабости?
Пришлось через газету устраивать благотворительную акцию (Салли-Энн подсказала). Фотографии профессора Локхарта и Гарри Поттера с именными автографами героев магического мира разлетались, как горячие пирожки. За день были собраны средства на мандрагоры. Но акцию Поттер решил продлить, а ассортимент сувениров расширить. К примеру, он был готов позировать по часу в день, а потом подписывать фотографии – появился шанс за месяц обновить метлу хотя бы ловцу Гриффиндорской сборной.
Зелье вызвался варить профессор Локхарт. К запоздалому прозрению мальчишек, профессор Снейп разобиделся едва ли не смертельно. Баллы на зельеварении летели теперь не только с Гриффиндора. А уж сколько отработок вдруг навалилось на второкурсников-слизеринцев!
Зато готовый продукт не был похож на омерзительную бурду, пах ромашкой и дополнительно повышал шерстистость и пушистость. Ожившая кошечка выглядела так, словно в одночасье помолодела на десяток лет.
В новом выпуске газеты, на фотографии, занимающей всю первую полосу, рыдающий мистер Филч тряс руку спасителю животных, прекрасному герою и великодушному магу Гилдерою Локхарту. Лазиль Хелен Долиш с интересом обнюхивался с миссис Норрис. Периодически в кадр вбегал Дадли, отпихивающий кота: этот лазиль – не настоящая любовь! Поцелуй же не подействовал, сами посудите!
Второкурсникам не было прощения.
Про левреток и статус Гарри в точку попал. За шампуни Локхарта уже была готова разразиться битва, а ведь еще ни одного флакона даже не было сделано! Еще и владельцы кошек бомбардировали профессора ЗоТИ записочками с вопросами – будет ли отдельная линейка для питомцев?
А вот про то, насколько ревниво профессор Снейп воспримет успехи коллеги-профессора – недодумал.
– Отвратительно! Бракодел! Зелье пахло ромашкой!
– Это мой личный вклад в дело Света! Гениально, не правда ли?
– Неправда! Это сущий идиотизм. Зелья должны быть функциональны. Слышишь, ты? Функ-ци-о-наль-ны! А кошке вообще без разницы, чем оно пахло!
– Зато меня любят школьники. И все в восторге от результата. Завидуешь?
– Чему? Любят? Разумеется! Тебе же нет нужды варить зелья для больничного крыла. Пушистая кошечка важнее сопливых носов.
– Ах, что ты говоришь такое? Тебе нужна помощь? Я с радостью возьму на себя часть твоих хлопот. Даже дам пару уроков. Ну признайся, наконец! Ты хочешь узнать, что за рецепт у меня получился!
Колин изготовил фотоаппарат, чтобы заснять, как будут убивать профессора Локхарта. Такое событие не может пройти мимо читателей их газеты. Но герой и всеобщий любимец взмахнул полой золотистой мантии и удалился, совершенно не опасаясь удара в спину.
– Плагиатор! – ядовито изрек профессор Снейп, взмахнул полами черной мантии и направился в противоположную сторону.
– Еще неизвестно, кто у кого, – пробормотал Колин, который уже знал, что учились профессора примерно в одно время. На его счастье, профессор зельеварения крамольных речей не услышал.
====== Взрослые. Меры ПВО ======
С письмом Вернон не расставался. Читал и перечитывал. Вредноскопы мальчишек иногда зудели. Их неуверенное попискивание заставляло нервничать еще больше, чем если бы они голосили сиреной. По всему выходило, что в школе сейчас опасно. То, что окаменило кошку, представляло потенциальную угрозу и для детей, но весомого повода забрать мальчишек из школы, вроде бы, не было.
Мистер Дурсль списался с Артуром Уизли, неоднократно обсудил ситуацию с Фрэнком и даже написал Нимфадоре Тонкс.
Успокоить отца никто не мог.
Артур подтвердил свою репутацию блаженного. Выражал восторг от того, что письмо маггловской почтой было доставлено в его Нору (назовет же человек собственное жилище!)
Фрэнк перепугался и сам, утешаясь лишь тем, что пока в школе директор Дамблдор, детям ничего не грозит.
Вернон, как директор детского лагеря, прекрасно представлял всю наивность подобных верований. Даже странно, что маги в Санта-Клауса не верят.
А Нимфадора пока не ответила.
С наступлением темноты Дурсли и Лонгботтомы, прихлебывая чай и закусывая сдобой, устраивались в уютной гостиной на Тисовой и листали тома энциклопедий по чарам, магическим тварям и проклятым вещам, способным окаменять жертву.
Вариантов было множество и в то же время ни один не подходил: к примеру, василиск. Сложно представить, чтобы в школе поселилась огромная плотоядная рептилия и никто этого не заметил! Тот же Пивз, хоть и противен без меры, но столь же и вездесущ. А тайны он хранить не сможет, обязательно разболтает всем о своей находке.
Женщины переживали, дергались. Обе они уже были в ситуации, когда сыну грозила смертельная опасность, и переживать этот ужас заново были не согласны.
Фрэнк и Вернон отработали перемещение к Хогвартсу – поезд, парная аппарация, камин, автомобиль, моторная лодка от ближайшего маггловского города – они всё испытали на себе и расписали в деталях ситуации, в которых будет оптимален определенный вид перемещения.
Но оба понимали, что всего предусмотреть невозможно, и ужасно нервничали.
В первых числах декабря Нимфадора Тонкс прислала Вернону письмо, подробное и очень живо написанное, даже с картинками на полях – вполне в духе этой неугомонной девчонки с неукротимо-разноцветными волосами. По счастью, мистер Моуди серьезно отнесся к угрозе, не отмахнулся, что пострадало всего лишь бессмысленное животное.
Суровый босс отправил девушку собирать улики и допрашивать вчерашних однокашников. Она опросила уже весь Хаффлпафф, наслушалась всяких ужасов про реки крови, неизвестно из кого нацеженной, про голоса, стоны, шаги, молнии и Питера Эндрюса, который инсендио поджигает девчонкам бантики и не слушается старосту.
За решительной девицей в аврорской мантии бегал пятикурсник Седрик Диггори, заглядывал в рот и всячески старался быть полезен. Мисс Тонкс чуточку свысока называла его “мой Ватсон”, но на полях рисовала довольно милого юношу с грустным взглядом и яркой улыбкой.
Тонкс писала, что уже почти-почти наткнулась на след, как приехали подчиненные мистера Скримджера (карикатура льва с невообразимой гривой, но острыми лопатками и поджатым хвостом) и принялись “тянуть одеяло на себя”, пугая школьников и мешая поиску улик.
“Что школьников? От них пауки разбегаются!” – восклицала девушка, и по полям пергамента, смешно дрыгая лапками, бегали нарисованные волшебной краской паучки.
“А мистер Локхарт нам не помогает, – продолжала она. – Носится с Гарри Поттером и спасенной кошкой, словно дело уже закрыто. Дадли пытается разговорить то ребят Скримджера, то Диггори. Но мой Ватсон хранит мне верность, а олухи министерские сами ничего не знают”.
– В общем, молодежь соревнуется, детишки развлекаются, а неизвестно что как было, так никуда и не делось, – подвел итог Вернон.
– Н-да. А пауки – это плохо. Это из списка можно оставить десять вариантов, причем самых паршивых, – согласно вздохнул Фрэнк. Дамам решили письмо не показывать.
Алиса и Петуния достаточно хорошо знали своих мужей, чтобы почувствовать недомолвки. Пришлось действовать через свекровь миссис Лонгботтом. Леди Августа, разузнав последние новости, немедля отправилась к мистеру Скримджеру, чтобы тот уже занялся своими должностными обязанностями, исследовал, расследовал, недопустил и пресек. Тут-то Тонкс и начала жаловаться в письмах на помехи в расследовании от новых следователей.
Связь леди держали через камин, встречаясь на чаепитиях файф-о-клок в розовом саду поместья Лонгботтом раз в неделю для обстоятельного отчета.
Пока мужчины обеспечивали день завтрашний и вырабатывали план действий на случай чрезвычайной ситуации, дамы занялись исследованием прошлого: убийства Миртл Элизабет Уоррен. К сожалению, самая старшая из них училась в Хогвартсе уже тогда, когда Плакса стала привидением. Леди Августа открытия Тайной комнаты не застала, а саму комнату искала и не нашла.
Что удалось выяснить про Плаксу Миртл? Родилась в 1929 году, училась на Рейвенкло, на одном потоке с Хагридом и Реддлом, который потом стал тем самым Волдемортом. Была одной из тех, кто постоянно утверждал свое чувство превосходства за счет добряка Руби. Довольно зло отыгрывалась, вот все и подумали, что у Хагрида был мотив для убийства. Прихлебывая чай, миссис Дурсль думала, что лохматый неотесанный лесник – действительно добрейшей души человек. Судя по тому, что она услышала, сама лично поубивала бы идиотов намного раньше. О Рубиусе, по воспоминаниям современников, только ленивый гадости не говорил. Ленивый и Том Реддл с компанией. Том даже заступался за длинного нескладного третьекурсника до тех самых пор, пока того не забрали в Азкабан за то, что он открыл Тайную комнату. Но доказали, что он не открывал ничего. И при этом были свято убеждены, что в сорок третьем Тайная комната была открыта. Петуния в этот момент добавляла себе немного коньяка в кофе и старалась отстраниться от искривленной логики ненормальных. Допив кофе, она возвращалась к расспросам о мисс Уоррен.
Летом сорок второго года девочку обручили с Оливером Хорнби, рейвенкловцем-старшекурсником (год смерти Миртл был выпускным для Олли). Сразу после церемонии между мисс Уоррен и мисс Хорнби – сестрой Оливера – разгорелся конфликт. Иначе, чем “жирной прыщавой очкастой дурой” будущая золовка однокурсницу не называла. Оливия была последней, кто видел Миртл живой, это она довела мисс Уоррен до истерики. И Оливия Хорнби нашла труп, автоматически превратившись в главную подозреваемую. В школе нарастала истерия на тему Ужаса Подземелий, даже пошли слухи о том, что Хогвартс теперь закроют навсегда. Тут-то и вмешался мистер Реддл и всех спас.
– П-после того, как Хагрида выпустили из Азкабана и н-наз-значили ле-лесником на м-место ми-и-истера Огга... Зн-знаете, к-как-то очень быстро этот с-сэр сбежал к-куда подальше... Т-том предпочел сде-делать в-вид, что не з-знаком с убийцей. И не-нередк-ко намекал, ч-что опасается мест-ти. И что декан Гриффиндора на-нарочно оставил монстра в шко-ко-к-кол-ле, поскольку испыт-тывает личную н-неприязнь к... о, М-мерлин!.. к потомку Сли-слизерина! И ведь никто два и два не сложил! – схватился за голову мастер арифмантики Оливер Хорнби, пока миссис Дурсль капала ему успокаивающее зелье в маленький стаканчик. – Подоз-зревали сестру, м-меня вплоть до-до-о-о шест-тидесятых чуть не в г-глаза обвиняли, особенно по-после концерта, к-какой Мони на моей свадьбе зака-катила... Нет, ну не ду-у-умала же она, ч-что помолвка действительна? А? – старик всплеснул руками. – Сына своего я во-о-вовсе в Дурмстранг отправил учиться, ч-чтобы если опять какие глупости начнутся в Хогвартсе – на нас не подумали. В-всегда храбрости Х-хагрида удивлялся. Гриффиндор – это ди-диа-агноз. Он и так осужденный, а если х-хоть намек будет на появление Т-твари, так он п-первый в очереди на поцелуй. Без с-суда и с-следствия.
