Текст книги "Русские - 2 (СИ)"
Автор книги: Leka-splushka
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
– Когда ты... Да еще и не один?!!
– Ты разве не слышал? Я Великий Маг и Герой! Мне подвластно невероятное!
Комментарий к Взрослые. Оправдания, обвинения, прочие глупости *находим речь Хагрида в третьей книге (глава “Карта мародеров”) крайне неубедительной.
Такие познавательные диалоги попахивают театральщиной.
Ни обязательных спичей про природу-про погоду, ни бесед о делах, только то, что должен узнать Поттер.
**действительно существующий указ. О нем теперь почти не вспоминают, но он есть.
====== 4 ======
Сидели на перилах и ступеньках домика воспитателей Лонгботтомов вперемешку – маги и маглы. Подростки двенадцати-тринадцати лет. Те, кто смогли (и захотели) улизнуть от воспитателей после отбоя.
За день набегались и напрыгались. Саднили царапины, приятно гудели ноги и руки, пылали зацелованные солнцем и ветром лица, в волосы набились травинки и песок. Улыбка непроизвольно растягивала губы, хоть “сбор друзей” проходил в ночной темноте, при свете карманных фонариков и на необычную тему.
– ... и говорю вам, в кустах, в самых зарослях бирючины! Размером с теннисные мячики. Такие же зеленые, как у Поттера! Во! Луп-луп, а потом исчезли, и как не бывало.
– Знаешь, Невилл... Когда тебе кажется, что кусты за тобой следят... – неуверенно пробормотала Джинн.
– Это прикольно!– перебила ее Венсди. Главной хулиганке лагеря Невилл Лонгботтом очень понравился. – А что за кусты? Пойдемте туда палкой потыкаем?! – отбой и темнота ее не останавливали.
– Нельзя палкой в кусты тыкать. Вдруг там змеи? Или шуршунчики? Нас Хагрид предупреждал. Лесник наш. Он хорошо в этом разбирается, – Гарри преградил шебутной девчонке дорогу.
– Так им и надо!
– А вдруг это чупакабра?! – радостно предположил Дадли. – Помните, Салли-Энн про нее даже статью в “Придиру” написала?
– Скорее, профессор Снейп, – заржал Гарри. – Помнишь, Невилл, ты боялся?
– Я и сейчас боюсь. И не удивлюсь нисколечко! Может, папе рассказать?
– Не надо папе! Что мы, сами не разберемся?! – Гарри был настроен докопаться до правды. Дадли полностью поддерживал кузена. Вдруг, это правда чупакабра, а лучше даже – ее детеныш, чупакабрик? И тогда можно будет себе оставить! Играть с ним, кормить...
– С профессором Квиррелом разобрались. – Невилл был настроен скептически. – Бабушка говорит, в этом году у нас новый профессор.
Гарри смутился, девчонки захихикали.
– А что мы знаем о чупакабрах? – Джинн задумчиво потеребила губу. Дадли тут же направил фонарик себе под подбородок и, завывая в особо драматических местах, принялся рассказывать:
– Ее зовут вампиром. Она приходит с гор...
– Уже отпадает, – с сожалением вздохнула Венсди.
– К тому же, ее зовут “козий вампир”, – занудно вставил Невилл. Гарри мемекнул, все захихикали. Дадли пихнул кузена, щелкнул фонариком и продолжил:
– Оно лысое, со свиным носом и фасетчатыми глазами. Огромными. Которые увидят тебя и выследят...
– Твою козу, – снова вставила Венсди. Теперь мемекнул Невилл. Дэ захихикал вместе со всеми, но нашел в себе силы продолжать:
– Оно высоко прыгает и быстро передвигается. В нем есть что-то от летучей мыши. Возможно, именно сейчас, в этот самый миг, оно собирается прыгнуть с крыши. – По крыше что-то прошуршало. Подростки развернулись лицом к опасности, лучи фонариков заметались по черепице, а Дадли за их спинами продолжил, – или сидит в кустах... И бросится на того, кто мемекал! – гаркнул он прямо в ухо Невиллу.
В кустах треснула ветка и задергался кто-то крупный.
– Ступефай! – среагировал Лонгботтом, наученный Гермионой, как надо правильно устанавливать отношения в трудных коллективах. В кустах упало что-то явно крупнее кошки.
Венсди, тут же метнулась туда. И завопила:
– Это она! Чупакабра! Уши, как у летучей мыши! Зовите репортеров! Давайте ее разделаем! – мистер и миссис Адамс очень любили сериал про однофамильцев и черный юмор. Дочку они воспитали соответственно. Сына им “Пагсли” назвать не удалось. Да и характер у него был для этого имени совершенно неподходящий. А вот Венсди даже выглядела, как девочка из сериала.
– Заспиртуем! Руки прочь от моей тушки! Я теперь знаю, чем можно формалин заменить! – Гарри кинулся в кусты.
– Отстаньте от чупакабрика! Мы его приручим! И подарим Хагриду, если мама оставить не разрешит! – Дэ старался не отставать от кузена. – Черт, это не оно. Это домовой. Венсди, я тебе потом объясню, пока надо мистера Лонгботтома позвать. Это, кажется, его. Приставил за сыном приглядывать.
Невилл покраснел, как знамя факультета. Такого он от отца не ожидал. С ним даже бабушка так не поступала. Какой позор!
– Что тут у вас? – выскочил на крыльцо мистер Лонгботтом, с волшебной палочкой в руках.
– Папа! Это ты ко мне эльфа приставил? – обвиняюще выпалил Невилл.
– Ни с одного бока ни эльф! – возмутилась Венсди, тыча в нос чупакабре подобранную в тех же кустах ветку. – Я в прошлом году дроу на ролевке отыгрывала, я знаю!
– Все к дому! – скомандовал Фрэнк. Он прекрасно представлял себе, как опасен может быть домовой эльф.
– Невилл его обездвижил, – пожал плечами Гарри, первым выбираясь из зарослей и с огорчением разглядывая дыру на футболке и царапину на руке.
– Гермионина школа, – хмыкнул Дадли, за руку вытаскивая упирающуюся Адамс.
– По отрядам. Без споров, если не хотите неприятностей.
– Да, сэр! – дети разбежались в разные стороны. Сова с вопиллером за нарушение Статута прилетела через несколько мгновений после того, как Джин и Венсди скрылись за углом. Фрэнк только хмыкнул.
Вот только чем плохи письма “отдела Бу” (как их называли в аврорате) – они разрушают наведенные при маглах чары. Ступефай слетел. Эльф с хлопком исчез. Отследить след аппарации домовика без спец.средств было нереально. Раздраженный маг отправился домой – написать госпоже Хопкирк* пару ласковых.
Мадам Муфалде пришлось пережить несколько неприятных моментов. И вопиллер от папаши проштрафившегося первокурсника – не самое плохое. Куда хуже выслушивать гневную отповедь в присутствии главы аврората – Руфуса Скримджера. И совсем отвратительно то, что босс был в далекой юности влюблен в Августу, вдову Лонгботтом. А по слухам, до сих пор хранил ей верность и не терял надежд.
Это значило, что просто хлопнуть Огденского и забыть о неприятной ситуации, когда ее отчитали, словно проштрафившуюся школьницу (в то время, как она привыкла сама отчитывать нарушителей), не получится. Придется вникать в эту гадость.
А во что там вникать? Наверняка мальчишка устроил какую-то глупость, а отец не разобрался, зато вопит. Все папаши такие. Думают, их детишки – ангелочки, а там в Азкабан через одного сажать надо!
Так и быть, она согласна на компромисс. Отправит на выезд пару стажеров. И даже... Муфалда мстительно прищурилась. И даже отрядит самого лучшего и результативного аврора. Пусть этот старый бесполезный псих покажет бабушкиному внучку!
И Аластор Моуди показал.
Были обнаружены и следы эльфа, и его дурные намерения. Найдена в тайничке злокозненной твари переписка с друзьями Героя Магического Мира, Спасителя Британии, Победителя Того-Кого-Нельзя-Называть, в которой указывались планы перемещений на все каникулы Мальчика Который Выжил и его кузена.
ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!
Бедная мисс Хопкирк теперь не открывала почту без проверяющих заклятий. Потому что мерзкая Нимфадора Тонкс, дочь той самой ведьмы-сокурсницы, Андромеды Блэк (вся в свою чистокровную мамашу, змеища!), проболталась журналистам о покушении на чертова Поттера, забывшего что-то в дурацком магловском лагере.
Авроры, под личным контролем министра Фаджа, трясли всех чистокровок, у которых были домовые эльфы. А чистокровки слали слова признательности и любви несчастной Муфалде.
Поход Дурслей и Поттера за школьными принадлежностями превратился в фарс. Покупателей и досужих зевак разогнали. В каждом магазинчике ждал дежурный аврор. А самого мальчика неотступно сопровождал неубиваемый лесник Хагрид, с которым в свое время даже Волдеморт не связывался.
Петуния только закатывала глаза. Снова они вынуждены делать покупки вместе с этим волосатым чудовищем. И опять он повел их через грязный кабак, переполненный небритыми мужиками в бордовых мантиях. Цвет бордо, судя по всему, был в тренде этой осенью. Миссис Дурсль даже заказала мальчикам модные парадные одежды. Бордовые, с золотой отделкой.
В книжном мистер Дурсль заказывал по специальному списку – выписывал весь минувший год любые упоминания об учебной литературе для сквибов – неволшебников волшебного мира.
Мальчишки почти ничего не взяли, кроме школьных книг. Разве только несколько энциклопедий Скамандера и один красочный томик по астрономии. Они все ещё не расстались с мыслью о невероятных возможностях для шкод, которые видит профессор Синистра. Ну не зря же она так следит за ними на уроках!
Луна, Гермиона и Рон с сестрой закупались позднее. Не повезло. Они попали во Флориш и Блоттс в самый разгар презентации книги Локхарта “Волшебный я”.
– Я не верю! – вскричал Гарри, вскакивая с места.
В купе было шумно. Рон рассказывал про поход за покупками. И как чокнутый Моуди чуть не напал на бедолагу Хаэрса. Потому что такая волосатая крыса – несомненно подозрительно. По счастью, близнецы отвлекли аврора петардами. А потом они все пошли в книжный и мистер Уизли подрался с мистером Малфоем.
– Точно тебе говорю! Папа засветил ему в глаз книгой про бледные поганки. Знатный синяк получился. Даже жалко, что Малфой свел его одним заклинанием.
– Нет, ты повтори, что про Локхарта сказал!
– А чего я сказал?
– Рон, – улыбнулась Луна, – Гарри хочет снова послушать про нашего нового учителя по ЗоТИ. Хочешь, Гарри, я тебе расскажу? Он милый, умный, многое знает. Его папа очень хвалил. Они вместе учились. А потом папа его рекомендовал в Министерство.
– Черт. Хогвартс в этом году закроют, – процедил Дадли. Были бы они на улице, он бы сплюнул на пол, подражая Гарри, который наловчился ловко цыкать слюной сквозь дырку на месте клыка.
– С чего вдруг? – нахмурилась Гермиона. – И не чертыхайся, как не стыдно?!
– Ты читала его книги?!
– Представь себе, Дадли Дурсль! Я всегда читаю учебники!
– Ну это ж умом повредиться, а не учебники! Я теперь должен белокурыми локонами трясти? И ходить в золотистых и фиолетовых мантиях?
– Между прочим, следить за внешним видом – это по-взрослому. Было бы очень неплохо, если бы ты и твой кузен обратили внимание на маникюр и прическу!
– И стать копией Локхарта?!
– Профессора Локхарта, Дадли. Но тебе это не грозит, – глаза девочки затуманились, она вспомнила прекрасного Гилдероя. В смысле, профессора ЗоТИ. Талантливого и опытного мага.
Гилдерой Локхарт, маг-полукровка двадцати восьми лет, изобретатель-зельевар, обладатель ордена Мерлина III степени, почетный член Лиги Защиты от Темных сил, был очень, очень красив.
– Поттер, вешай маяк над вагоном! Тебя пока разыщешь, наверняка все самое интересное уже кончилось, – в купе ввалились Забини, Малфой и Лонгботтом. На правах друзей-приятелей мальчишки отбросили чопорность и манерность. Рядом с кузенами это как-то само собой происходило. Рон скривился. Гермиона вежливо поприветствовала мальчиков и поинтересовалась, не видели ли они Салли-Энн?
Оказалось, Перкс сидит с мелкотней в соседнем вагоне и читает учебник Локхарта.
– Там и сестрица Рона...
Но гадость Малфой сказать не успел – все пошли искать Салли-Энн: Гарри вспомнил про новые уши, по которым он еще не ездил со своей историей о волшебном лете и таинственном эльфе.
– Кстати, Малфой! А ты слышал, как нас барьер не пропустил? Нимфадора Тонкс себе вот такенную шишку набила о кирпичи! – Гарри размахивал руками, показывая размер шишки и наступившую после этого события бурю.
Определенно, это какая-то детективная история, где он, Гарри, в главной роли.
На этот раз Джинни не стала выходить из купе и прятаться. Да и не так-то просто было бы это сделать: мальчишки наглухо закупорили дверь и коридор. Она покраснела и попыталась забиться в угол. Внимание на нее обратили разве что первоклашки.
– Салли-Энн! Привет! Ты чего здесь? А мы тебя ждали-ждали! А Ронова мама первой у профессора Кудряшки автограф взяла! А я после уроков подойду. Как думаешь, подпишет? А что ты делаешь? – от напора девочка на миг оторопела, но потом втянулась, отвечала на часть вопросов, тут же переключалась на свои истории, впечатления от учебников, случаи с общими знакомыми... Поднялся невероятный гвалт. Рон вопил: “Мой папа!”, Драко покраснел пятнами и перечил Уизли, но такой же луженой глоткой, к своему огромному сожалению, не обладал. Не вытерпев, неукротимый последователь скальда Змеиный Язык ринулся в битву. Повторилось эпическое сражение Малфоев и Уизли (для тех, кто пропустил премьерный показ, так сказать). В финале Рон доказал, что он сын своего отца: выдернул из рук Перкс “Трилогию путешествий” и поставил слизеринцу синяк. Маленькие лапки по обрезу еще и нос Драко расцарапали. Бонусом. А вот заклинания, убирающего синяки, Малфой не знал, так что устранить последствия драки с папиной небрежностью не сумел. Чары знали неунывающие кузены. Но экспериментировать над своей несравненной внешностью пострадавший не позволил, за что был причислен к последователям Локхарта – “профессора Кудряшки”. Тут же вмешалась Гермиона, уже раздувшаяся от возмущения до угрожающих размеров. Она напыжилась, встопорщилась, коса растрепалась, даже капюшон мантии, казалось, угрожающе раздулся:
– Профессор – не кудряшка! Вы! Несносные мальчишки! Вы просто не в состоянии постигнуть...
До школы ехали весело. И, по счастью, быстро.
На перроне Хагрид созывал первоклашек, так что с Викки, Луной и Джинни пришлось распрощаться.
А их ждали взрослые кареты.
– Вау! – хором выдохнули Гарри и Дадли.
– Ой! – сказал Невилл и попятился.
Кони были прекрасны, как... как динозавры. Или космические монстры. Или... драконы...
– Фестралы! – восторженно выдохнул Дэ и полез обниматься, считать зубки, искать волосы на лысом, как у крыс, хвосте. – И угостить-то мне вас нечем, мои хорошие! А кто такой красивый? А кто такая лапочка? А глазки у вас какие!
“Лошадка” щелкнула пастью в миллиметре от руки мальчика.
– А какие зубки, – кисло процедил Гарри, буквально за секунду до выпада фестрала выдергивая кузена за воротник.
– Да, и зубки! – восторженности Дурсль не утратил, хоть и поубавил пыл. Профессора Кеттлберна он уважал, но подражать ему не собирался.
Остальные фестралов не видели и только удивленно переглядывались. Анджелина Джонс опять вспомнила директорский трон и увлекательную беседу про подушечки. Память не подвела, подсказала и чем та беседа закончилась, так что неугомонные второкурсники ехали в школу под конвоем. В зал так же вошли со взрослыми. Дэ даже погладить напоследок фестральчика не успел!
Церемония распределения со скамей факультета выглядела куда более уныло, чем из рядов распределяющихся. Хотелось спать и кушать. Скорее бы уже закончился список у профессора МакГонагалл! И скорее бы Лавгуд распределили к ним, на Гриффиндор. У Малфоя в подземельях холодно.
Луна, ко всеобщему разочарованию, попала на Рейвенкло. А Джинни – на Гриффиндор, чему ни Рон, ни Гарри не обрадовались. Джинни вела себя странно, с ней не поиграешь в Основателей. И в маги-инквизиторы. И в нарисуй кизляка. С ней даже о квиддиче или футболе не поболтаешь! Очень жалко, что Луна на Гриффиндор не попала. Малфой тоже выглядел раздосадованным, а Гермиона Грейнджер – удивленной. Не скрывая, она прочила Луне Хаффлпафф. Гермиона все еще дулась на Лавгуд за то, что та серьезную статью в “Придиру” не пропустила. И потому иногда придиралась к рассказам подруги. К примеру, Грейнджер утверждала, что кизляков, видите ли, не бывает! Пф! С чего бы? Фестралы бывают, а кизляки – нет? В чем логика?
– И все-таки, что же нам делать? – сменил тему Дадли.
– Ты о чем? – Гарри выбирал между отбивными и жареной курицей.
– Ну не может же быть, чтобы Локхарта назначили нашим профессором на весь год?! Так не бывает! Гермиону послушай: “Хогвартс – лучшая школа!”
– Ну?
– А в лучшей школе не может преподавать профессор Кудряшка! Чего ты мычишь?
– Я есть хочу. И спать.
– Поттер! Ты невыносимый! Правильно тебя профессор Снейп ру... гает. Точно! Хватит жрать! Пошли!
– Кумдам? – говорить с набитым ртом не только некультурно, но и довольно затруднительно.
– Мы притаимся в подземельях и всё вызнаем у профессора. Смотри! Ему тоже не нравится новенький.
– Да с чего ты взял, что он ответит?
– Потому, что мы спросим. Спросим, и он ответит. Он всегда так делает, между прочим. Ругается, правда, но отвечает. Мама тоже так делает.
– Тётя Петуния и по шее может, – Гарри не горел желанием поджидать раздраженного зельевара в темном коридоре. Так и коллекцию уродцев можно пополнить ненароком.
– Бери ты эту курицу, за доспехами доешь. Я вот хлеба захвачу и помидорку.
– Запалят!
– Не, мы тихонько. Дин, через пять минут роняй кувшин с соком. С нас подробности беседы.
– Уговор. – Дин оценивающе оглядел соседей: какая девчонка будет громче и противнее визжать, если перевернуть на нее кувшинчик с тыквенным соком? Выбрал Браун. Она всегда ему нравилась.
Пока Лаванда лупила Дина Томаса за испорченную мантию, Гарри и Дадли почти незамеченными выбрались из Большого зала. “Почти”, потому что через минуту их догнал Забини. Станет он отвлекаться на всяких блондинок, когда Поттер затеял что-то увлекательное!
И Блейз о своем решении не пожалел. Только они доели курицу и помидоры, как в коридоре столкнулись профессор Снейп и профессор Локхарт.
– Северус?
– Гилдерой?
– Новая смена поджимает?
– Как всегда, второй?
– О, Северус, – Локхарт встряхнул золотистыми кудрями, – теперь – первый. Взгляни на эти локоны – я сам разработал рецепт зелья-шампуня!
Гарри зажмурился и дрожащими руками поспешил развернуть мантию-невидимку, которую вымолил у тетушки, размякшей от удачной сделки, и теперь повсюду носил с собой. Ткани оказалось достаточно, чтобы укрыть троих, и мальчишки поспешили удалиться на расстояние, достаточное, чтобы их по случайности не задело взрывной волной. Злить профессора Снейпа? Да кем Кудряшка себя считает?!
– А вы заметили? Они явно знакомы. – Дэ был в восторге от приключения.
– Вместе учились, чего уж. – пожал плечами слизеринец.
– Мало данных, – Гарри нахмурился и воздел палец к каменным сводам, – завтра надо мистера Филча навестить.
– А вы купили, кстати? – оскалился Блейз.
– Чего? – не понял Дурсль.
– А что, издали уже?! – у Гарри даже дыхание перехватило от свершившейся несправедливости.
– Ограниченным тиражом. Мама еле-еле успела. Там аукцион был. Многие хотели весь тираж выкупить.
– Ая? Ятожехочу! – сквозь сжатые зубы слышно было невнятно.
– Кто не успел, тот опоздал! – веселился слизеринец. Особо жизнерадостным персонам Гарри иногда очень хотел расквасить нос. Забини нарывался.
– Брейк, разошлись. Пойдемте, посмотрим, может мистер Филч где-то рядом? – Дадли первым направился на поиски ответов.
Нашли сперва кошку, потом кошковладельца. Договорились, что за полчаса помощи завхозу, он предоставит им право пользования архивом. На то же количество времени. Цель – профессор ЗоТИ.
И это было круто. Дэ резко пересмотрел своё отношение к “профессору Кудряшка”. А он реально маг! На такого действительно стоит равняться! Одна Темная Метка, переработанная так, чтобы вместо черепа и змеи была физиономия Локхарта, дорогого стоила*. Или недельная отработка за выгравированное на квиддичном поле имя*! Картины, превращенные в зеркала. Зеркала, в которых отражался только Локхарт... Этот парень был гением! Повернутым на внешности и цвете мантии, но несомненно гением! А таким можно быть чуточку странными. Это одно из составляющих образа. Как изумительно он преобразовывал заклинания! С какой ювелирной точностью работал. На втором курсе мальчишки уже вполне могли оценить сложность. А он еще и зельевар не из последних. Его линейка косметики не получила поддержки исключительно из-за дороговизны ингредиентов*. Кстати! Гарри почесал в затылке и пошел писать Крюкохвату и маме. В смысле, тете. Поттер узнал, во что можно вложить деньги. Если вещь безумно дорогая, значит она эксклюзивная! Нужно только грамотно провести пиар-компанию и убедить профессора стать партнерами.
Комментарий к 4 *Mafalda Hopkirk – до 1997 года работала в Секторе борьбы с неправомерным использованием магии несовершеннолетними.
*информация с Поттервикки
====== И снова взрослые ======
Тем временем в детском лагере работа не закончилась, пусть дети и разъехались по домам. Вернон бегал даже быстрее прежнего, а дел, казалось, только прибывало. Ремонты, отчеты, разрешить мелкие конфликты сотрудников, отчитать за попытки раздуть скандалы и серьезные ссоры, договориться о скидках и преференциях... Замы и руководители младшего звена бегали за ним следом и пытались выклянчить себе новые материалы, расписание поудобнее, сценарник поинтереснее. Фрэнк, только-только привыкший к ритму, в котором работали полоумные маглы, опять почувствовал себя тупым и медлительным. Он в жизни столько не суетился, даже во время учебы в аврорате. А местные ухитрялись еще и о личной жизни не забывать, политическими перипетиями интересоваться, увлекаться самыми разными хобби и еще чуть времени оставлять на беседы и выпивку в баре по пятницам. Сравнивая жизнь в поместье матери и здесь, иногда казалось, что маглы овладели колдовством и перемещаются при помощи аппарации. Ну, или используют втихаря хроноворот, как Сириус Блэк когда-то. Кстати, с Сири так и не поговорили толком. Он все больше с Дурслем общается. О! Вспомнишь оборотня, и он из леса.
– А ты чего не с коллективом? – Вернон поигрывал ключами от машины. Ясно, к жене торопится.
– Да ты иди, я так. Доктора не рекомендуют зелья огневиски запивать. Даже сливочное пиво запретили.
– Да, доктора – это запретительные люди, – усмехнулся Вернон.
– Отменная характеристика!
– Это не моё, это кто-то еще сказал. Не помню, где вычитал. Ну, пойдем тогда по минералочке ударим. Обсудим впечатления? Как тебе у нас? Вроде прижился, если со стороны глянуть.
– А ты разве не собрался домой?
– Ничего, Петти тоже сегодня задерживается. Потом заедем вместе в ресторанчик к веганам. Так даже лучше будет. Романтика, – магл потешно пошевелил бровями. – Так что, как тебе работа?
– Страшновато, если честно. В жизни не думал, что нашим профессорам столько бегать приходится.
– Это ты еще и половины не видел! Я думал, второй раз стукнет, когда в самом начале у меня парень один за моей спиной на лесенку залез и ка-а-а-ак хряпнулся! Ничего, оба выжили. И ты втянешься.
– Будем надеяться. А это что у тебя?
– Зелёнка. Фу ты, мальчишкам отдать забыл, закрутился! Придется совой посылать.
– Никогда такого зелья не видел. Зачем оно?
– Это ранозаживляющее. “Магловское”, как вы говорите. Но Петуния очень просила мальчишек пользоваться им. А то, знаешь, в эти ваши зелья такого понапихано! А мы с ней, от невеликого ума почитали состав. Теперь даже представлять не хочется, что сыновья такое могут съесть или выпить. Такое даже на кожу мазать неприятно.
– Н-да. Я тоже иногда жалею, что слишком хорошо помню состав некоторых зелий.
– Так ты же колдун! Тебе положено жаб живыми есть.
– Бррр! Только если шоколадных!
– Как по мне, один хрен, какой у них вкус, если они во рту шевелятся. Гусеницы, говорят, на грецкий орех похожи. Так я тебе скажу, что орех грецкий есть в свободной продаже.
– Ничего не попишешь. Ваши лекарства тоже страшные. Особенно для тех, кто в химике не разбирается. По мне, так лучше уж я знаю, что там слизь флоббер-червя, чем непонятные дирибонуклеи... Мерлин, я это выговорить не могу, – Фрэнк расхохотался. Вернон тоже заулыбался. К Лонгботтому он относился хорошо, лучше, чем к Блэку, хоть и тоже несколько покровительственно – психологический возраст мага, после стольких лет забытья, равнялся годам двадцати, если не меньше. Но некоторые люди и в семнадцать – люди, а не как другие, блохастые.
– Да, у нас тоже все не просто с врачами и лекарствами. Я успел хлебнуть, пока нормального не нашел. А до тех пор всё мучился. То им сахаром посыпь, то маслом помажь – кондитер какой-то, а не доктор! – мужчины опять рассмеялись.
– А теперь нашел нормального, да?
– Угу. Отличный парень из русских эмигрантов. У них в стране полная ерунда, бегут к нам.
Фрэнк скривился. По его мнению, русский мог бежать куда-нибудь в Австралию и Америки, в любые колонии, куда Британия отправляла своих кандальников. Им здесь и Долохова более чем хватило. Но вслух он этого говорить не стал – Вернон явно относился к русскому врачу по-дружески.
Они тогда хорошо посидели, а утром, не успели Алиса и Фрэнк допить свой утренний кофе, примчалась сова из дома – взвинченные авроры добрались и до поместья Лонгботтомов, мать разнервничалась, и теперь, спешно прибывший на место событий Аластор дико извиняется и просит утихомирить родительницу и спасти ребят. Потому что Скримджер их спасать явно не собирается.
Олухов отбили с большим трудом и посильной помощью домовиков. Леди рвала и метала. С огромным удовольствием она вспомнила, что теперь вольна в своих поступках и чувствах, и не собиралась сдерживаться. Она больше не спустит, не стерпит, не смолчит!
Старый друг Руфус загадочно улыбался в сторонке.
В школьные годы... Да что теперь вспоминать? Родители сообщили, что все решено, она – Лонгботтом. Не думала, не вспоминала, запрещала себе понимать, за что Скримджер невзлюбил лорда Лонгботтома и придирается к её Фрэнки.
А теперь... Ей пятьдесят. Августа закрыла глаза и улыбнулась, опуская палочку. Воспитатель Гарри Поттера, этот странный магл, сказал, что-то вроде того, что после сорока жизнь только начинается... Что ж, пожалуй, она не прочь проверить. Не зря же Руфус ждал?
А в дом на Тисовой пришло письмо. Руки у Петунии немного подрагивали – первого сентября они сову не ждали.
Оказалось, что Поттер, этот несносный хулиган, придумал какую-то глупость (это уж наверняка!). Сперва миссис Дурсль вообще хотела ответить максимально жестко, что в дела финансовые соваться у мальчишки нос не дорос. А потом, заварив Вернону ромашковый чай, успокоив суматошно бьющееся сердце и воображение, села перечитывать письмо.
Локхарт. Звезда мировой величины. Еще и медийная персона. Еще и литератор.
Поттер утверждает, что и продукт хорош. Только гоблины не занимаются инвестициями, а в официальной газете – пиар-компаниями. То есть, они заказуху пишут, но исключительно политическую. Молодым дарованиям нужен маркетинговый отдел. Что ж, она давно хотела растрясти своих лентяев. Пустит слух, что готова влить новую кровь, присмотреть новые кадры. И даст соискателям увлекательное задание: в некой волшебной стране некие герои изобрели шампунь, ингредиенты для которого добывают лично и с риском для жизни. Стоит волшебный продукт немало, ну так ведь и риск какой! И подумайте только! Изготавливают они косметику так же, своими геройскими ручками! Стоить геройский шампунь дешево не может по определению. Воспользоваться могут только избранные. Только такие же небожители, как Герои... ну, почти. В этом есть смысл. Может и не такое уж пустое дело задумал племянник. Все же, кровь – она говорит. Надо будет на каникулах взять мальчишку в офис, экскурсию устроить, с персоналом познакомить. Может, и Дадличек заинтересуется. А то пока его увлечения несколько... пугают. Нафотографировал фестралов. Обещает прислать, как пленки проявит. А фирма? А строгая красота обычного сверла? Петуния вздохнула и отправилась на кухню. Чай с мятой и ромашкой – это прекрасно! Не так и плох тот русский доктор.
А вот валерьяновый корень, который он посоветовал посадить у забора, пожрали мерзкие твари старухи Фигг. Петуния в первый раз видела кошек, грызущих землю!
А вокруг-то как все прикатали! Хорошо, что в том уголке сада почти ничего не росло.
И главное как, как они поняли, где копать?!
Если эти клубки шерсти только тронут ее розы, она передумает насчет Флаффи!
Совы прилетели на Тисовую и на следующий день, вызвав недоуменное перешептывание соседей.
На этот раз миссис Дурсль испугаться не успела – Вернон с радостным вскриком опознал свои заказы. Книги, вредноскоп. Некоторые вещицы у магов неимоверно полезны. Правда, к примеру, часы-артефакт, у которых вместо времени стрелки указывают состояние членов семьи, Вернон вешать дома не собирался – Петти с ума сойдет, если только увидит положение “в опасности”. Вообще, мистер Дурсль заказывал у мастера четыре положения: “спит”, “учится”, “хулиганит” и “в пути” (и три стрелки “ГП”, “ПД” и “ДД”), но старик-маг уговорил заменить сон на предупреждение об опасности, время сна же обозначалось, как “в пути”. Но часы – это так, дополнительная страховка. Что толку дергаться, когда они там, далеко, в опасности, а он тут и еще надо как-то добраться. Надеяться оставалось на вредноскоп, который, по словам продавца, начинал верещать за неделю до грядущих событий. Если хороший. Вернон заказал четыре самых лучших. Ему, пожалуй, тоже пригодится. Хотя бы на опыты.
Целую неделю мистер Дурсль аккуратненько подвергал себя опасности: переходил дорогу в неположенном месте, съездил к сестре и пнул ее Злыдня, даже купил себе бутылочку коньяка и выпил пару рюмочек – ничего. Вредноскоп молчал. Попискивать он начал за три дня до визита на стрельбища. Но там совсем не опасно было: сын одного из сотрудников пробрался к лукам, решил пострелять без присмотра, а услышав шаги за спиной, обернулся и спустил тетиву. Но это ж ерунда! Что он, от стрелы не увернулся бы? Он иногда и перехватывает на лету, красуясь во время сценарников перед зрителями и любимой женой. Жена, правда, потом устраивает что-то вроде истерики дома. Но, судя по бурному примирению, не так уж она и возмущена.
В общем, эксперимент с вредноскопами себя пока не оправдал.
С книгами было куда интереснее. Начать с того, что в Англии сквибы находились на положении йоркского шотландца – можно стрелять в них из лука до смерти, в любой день недели, кроме воскресения.
От автобиографии Ангуса Бьюкенена “Моя жизнь в качестве сквиба” просто шевелились волосы на голове. Не чужой человек, не злые дети-ровесники, а собственные родители выгоняют на улицу одиннадцатилетнего ребенка, с полного одобрения профессоров школы и родственников. Ребенка, у которого даже нет шанса на помощь стихийной магии. Да что родственники? Хоть один сознательный добросердечный гражданин неужели не мог найтись?! Работяга-магл мог, а маги? Права Петти, ненормальные!
Сам Вернон такое поведение Бьюкененов-старших считал за предательство и ничего удивительного в том, что в Хогвартсе нет ни одного ребенка с такой фамилией, хоть у Ангуса было десять родных братьев и сестер, не видел. Самообман это или нет, но чудилось Дурслю, что он знает о магии больше, чем прочитал в книгах. И понимает ее не только умом, но душой. А недавно произошел совсем странный случай: читал публицистику Виктора Кузнецова – истории о сквибах-воинах, и ощущение возникло такое, что сам же все и написал, только кто-то не очень умный перевел из рук вон плохо. Чувство настолько пугающее и навязчивое, что Вернон закрыл книжку и убрал ее в сейф, от греха. Но иногда, ночами, снилось, что снова открывает ее и проваливается в текст, обретает новые черты лица и другую судьбу. А потом эти сны неизменно сменялись на привычные взрывы, “растяжку” и “зеленку”.
