Текст книги "Лабиринт памяти (СИ)"
Автор книги: Леди Катрина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
– Сейчас, Тэгун. Я хочу все знать сейчас, – процедил он сквозь зубы, не разжимая кулаков.
Тэгун продолжал сидеть, не двигаясь, не разрывая зрительного контакта, но длилось это не долго. Он чуть подался вперед, сократив расстояние между ними, и прикоснулся губами к губам лидера, задержался на пару секунд, заставляя сердце забиться сильнее, аккуратно обхватил нижнюю губу, лизнул.
Хакён почувствовал слабость, пальцы разжимали ткань рубашки парня, глаза сами собой закрывались, когда Тэгун углубил поцелуй, настойчиво, решительно, но не подавляя, давая возможность отпрянуть, успокоить раздраженные нервы и прекратить все. Только Хакён не хотел ничего прекращать, терзающие мысли разбредались, забивались в уголки сознания, отступая под уверенностью Тэгуна. Хакён наслаждался поцелуем, теряя остатки здравого смысла, руки безвольно упали на колени. Тэгун придвинулся ближе, положил ладонь ему на спину, погладил с такой нежностью, что Хакён полностью расслабился, доверился, чувствуя себя в полной безопасности. Робко ответив на поцелуй, Хакён почувствовал, как ладонь Тэгуна легла ему на шею, как пальцы парня мягко играли с волосами, даря такое приятное умиротворение. Казалось, это лучший момент для того, чтобы память вернулась, ведь наверняка у них таких поцелуев было огромное количество, но в голове было тихо.
Хакён под действием мгновения решил зайти чуть дальше. Он положил руки на бедра парня, так непривычно, боязно чувствовать под собой не хрупкое женское тело, а сильного мужчину. Хакён забрался руками под рубашку парня, ощущая под пальцами вполне накаченные мускулы. Это немного теребило нервы, но Тэгун, словно забывшись, продолжал его целовать, тем самым даря необходимую уверенность в своих действиях. Хакён, зажмурившись, решился на последний шаг. Потянулся к ширинке парня, дернул собачку молнии вниз. Тэгуна это привело в чувства, он резко отстранился, перехватывая его руки.
– Не надо, – выдохнул он. Его шальной, возбужденный взгляд ярко противоречил жестам. Хакён видел желание в глазах напротив, видел все, и от этого были странные ощущения. Одновременно приятно и немного страшно, непривычно видеть такую реакцию от парня.
– Почему? – тихо спросил Хакён, не понимая, почему его останавливают. Хотел ли он продолжения? Нет. Но отказ Тэгуна бил по самолюбию.
– Потому что ты потом будешь жалеть, – ответил Тэгун, быстро совладав со своими эмоциями. – Давай я сменю тебе повязку. Подними футболку.
Хакён решил вообще ее снять, но услышав судорожный вздох Тэгуна и его взгляд, скользящий по телу в синяках, пожалел об этом.
– Я и сам могу, – спохватился Хакён, попытавшись отобрать мазь и бинт из рук вокалиста.
– Закрой глаза и не смотри, тебя всегда мутило от подобного, – снова став прежним, произнес Тэгун.
Хакён не хотел спорить. Он выполнил просьбу, почувствовав легкое прикосновение пальцев Тэгуна. Это не было больно, скорее приятно, когда Тэгун наносил мазь на синяки, заботливо и осторожно.
– Тэгун, если ты мне не поможешь все вспомнить, будет только хуже, – произнес Хакён, снова возвращаясь к прежней теме, с которой так ловко съехал вокалист. – Не знаю, по какой причине вы все скрываете, но это не сработает. Однажды я все равно вспомню, и что потом? Прошу тебя, Тэгун, – Хакён посмотрел в лицо вокалиста. – Помоги мне.
Тэгун смотрел и молчал. Так ничего и не ответив.
– Мы должны ему рассказать, – повторил Хонбин, сидя в спальне. Он обвел всех собравшихся в его комнате мемберов и горько усмехнулся. Пока Тэгун ушел к Хакёну, все собрались в их с Воншиком спальне.
– Он начинает все вспоминать, – поддержал его Санхёк, нервно подтянув колени к груди.
– Будет только хуже. Нужно просто держать его на расстоянии от тех событий, – качнул головой Джехван. – Начать вновь практиковаться. Менеджер сказал, что мы скоро начнем работу над новым мини-альбомом. Может, это отвлечет Хакёна?
Хонбин перевел взгляд на друга.
– Отвлечет? – ему даже стало смешно. – Вы разве не замечаете, как он избегает нас? Он уходит от любого прикосновения, и даже сам этого не замечает. А ко мне он даже на расстоянии вытянутой руки не подходит. Думаете, раз он забыл то, что произошло – это исчезло?
– Мы все исправим, – произнес Воншик. Хонбин лишь усмехнулся. Этот парень верил в фантастику, закрывая глаза на очевидные факты.
– Нет. Вы лишь отсрочиваете концовку, – ответил Хонбин. – Пора бы уже всем признать тот факт, что вы просто боитесь, что он вспомнит.
– А ты нет? – жестко спросил Санхёк.
Хонбин почувствовал себя так, будто ему залепили пощечину. С самой выписки Хакёна он хотел ему все рассказать, но не мог решиться, не мог набраться смелости и мужества, чтобы все рассказать. Как вообще можно это рассказать? Ведь именно он сам, а ни кто-то другой, вбил последний гвоздь в крышку гроба жизни своего лидера. Именно он добил и так разваливающегося на части друга. Как все это можно было сказать? Как передать словами всю глубину сожаления и вины?
– И я, Хёк. И я боюсь.
====== Глава 13 ======
Хакён приехал в компанию вместе с остальными. Менеджер с ребятами следили за ним так пристально, что это начинало раздражать. Но Хакён не собирался сдаваться, он решил приехать сюда не потому, что так хотел вернуться к работе. А из-за того первого раза, когда нахлынули воспоминания. Он хотел снова попасть в ситуацию, когда появилась брешь в стене.
Хакён был так увлечен своей затеей, что совершенно забыл про цель их визита в компанию. Они снова оказались в танцевальном зале. Хакён вошел первым, огляделся. Ничего знакомого. Может, если начать практиковаться, то все встанет на свои места. Нужно делать все, как и раньше.
В танцевальный зал один за другим стали входить мемберы.
– А как ты будешь… – начал Санхёк, но, поймав предупреждающий взгляд Тэгуна, осекся.
– Что? – не понял Хакён, хотя ясно видел, что парень обращался к нему.
– Ничего, – махнул он рукой. – Забудь.
Хакён посмотрел на остальных, которые как бы между прочим поглядывали в его сторону и при этом рассеивались по залу, делали разминку. Непривычно тихие, спокойные.
– С чего начнем? – спросил Тэгун, подойдя ближе.
Он так внезапно оказался рядом, что Хакён отшатнулся.
– Эм… думаю, с «Hyde», – выпалил Хакён на автомате. – Так, дети мои. Воншик, включи музыку. На исходную. Прогоним один раз и перейдем к Chined up, окей?
Все выглядели озадаченными и удивленными. Не нравится выбор лидера? Хакён хмыкнул – ему и дела не было. С «Hyde» у них всегда проблемы на выступлениях, поэтому выбор был продуман.
Никто не двинулся с места. Хакён сердито взглянул на непослушных детей, и этого взгляда хватило, чтобы они взялись за дело.
Тренировка проходила в привычном изматывающем режиме. Хакён на автомате выполнял все конструкции, но при этом его мысли были далеки от танца.
Все шло отлично, пока они не подошли к репетиции «Error». Хакён не сбивался с ритма, не забывал движения, но слишком тесное взаимодействие с другими участниками начинало угнетать и выматывать. Любое соприкосновение било разрядом. Воншик дотрагивается до запястья, всего на секунду и тело прошибает током. Хакён переходит в свою позицию, но очередное взаимодействие, на этот раз с Хонбином, выводит его из равновесия.
Слишком тесно. Душно. Музыка продолжалась. Перед глазами зал стал расплываться, только каждое прикосновение, как ожог на коже. Хакён едва сохранял прежний ритм, у него кружилась голова, и хотелось заползти в какой-нибудь угол и скрыться ото всех. Слишком много людей.
Перейдя к последней общей конструкции, когда его со всех сторон заковывают руки участников, Хакён уже едва соображал. Почему-то стало больно. Хакён не мог точно определить, где и что у него болит. Ему просто было плохо, так отвратительно плохо, что хотелось кричать. На щеках снова мокрые дорожки. Да что за черт?!
Хакён резко разорвал конструкцию, выбираясь из рук мемберов.
– Что такое?
– Ты в порядке?
– Хакён…
Встревоженные взгляды ребят злили. Злило и то, что он ничего не мог сделать, не мог понять, вспомнить, почему ему сейчас так плохо.
– Да в порядке я! – наорал на Тэгуна Хакён, вытирая пот со лба и чертовы слезы. Он не управлял собой и это тоже злило. – Продолжим.
– Нам лучше прекратить, – вновь начал Тэгун.
– Это я буду решать. Пока Я лидер группы, ясно? – раздраженно бросил Хакён. – Перерыв пять минут.
Остальные ребята молчали, настороженно следили за каждым его движением. Хакён подошел к тумбочке, где стояла вода, и сделал большой глоток из бутылки. Его немного потряхивало, голова раскалывалась, но память, словно играя в прятки, ускользала, скрываясь за очередным темным поворотом.
Что-то было не так. С этим залом. С этими танцами. С мемберами.
Что-то.
Это «что-то» начинало сводить с ума. Ему раньше это нравилось. Все так говорили. Тогда почему так сильно хочется сбежать отсюда, все бросить и уйти куда-нибудь на край света и спрыгнуть в пропасть с горы? Почему эти странные желания, которые не имеют под собой никакой почвы, жужжат в голове, как рой пчел?
– Хакён, – вновь подошел к нему Тэгун, положив ладонь на плечо. Хакён ушел от прикосновения, любой контакт вызывал раздражение.
– Санхёк, включи «Чэйнд ап», – бросил Хакён, игнорируя встревоженный взгляд Тэгуна. Макнэ стоял ближе всех к музыкальному центру, но почему-то медлил.
Хакён внимательнее посмотрел на застывших мемберов, на Хонбина, на лице которого проступала паника.
– Не надо, – едва слышно прошептал Хонбин.
– Включай, – настойчиво повторил Хакён. Он видел, что этот трек пугал ребят, поэтому желание повторить танец стало еще сильнее. Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что он уже полчаса занимается, что он помнит всю хореографию, но эта мысль быстро растворилась под гнетом других, более тяжелых.
Санхёк медлил. Хакён повернулся к нему, сам подошел к музыкальному центру, нашел в плейлисте нужную композицию и включил ее. Первые ноты, знакомые до жути. Чего-то не хватало.
– Где у нас чокеры? – спросил Хакён, вспомнив про атрибутику танца. Ему хотелось восстановить все в мельчайших подробностях.
Никто не двигался, что натолкнуло Хакёна на мысль, что он в нужном направлении. Значит, именно с этой песней связанно что-то. Отлично. Подстегиваемый злостью и решимостью идти до конца, Хакён подошел к шкафу. Там он нашел некоторые реквизиты.
Хакён не задумывался над этим, сгреб все ошейники и стал раздавать их участникам. Все молчали. Хакён раздал всем, оставался только Хонбин. Он даже не понял, как все это время избегал его. Преодолев внутреннее напряжение, Хакён шагнул к бледному парню.
Эта была пара секунд. Глаза в глаза. И чертов ошейник в руках. А потом острая боль где-то под ребрами, у самого сердца.
…Хакён не мог вырываться, он начинал задыхаться от кляпа во рту и жесткой хватки человека, который прижимал его к столу. Хакён начинал сходить с ума от происходящего. Это не может происходить с ним, не в этом зале, не в этой компании.
От первого удара розгой по ягодицам из глаз брызнули слезы. Крик тонул в тряпке, от унижения хотелось разреветься. Со свистом розга опустилась во второй раз, обжигая резкой, острой болью.
Хакён не мог больше сдерживаться. От стыда, страха и боли слезы скатились по щеке. Сжимая кляп во рту, Хакён пытался вырваться, но все его попытки были бесполезным трепыханием.
Еще несколько ударов, от которых скручивало все тело, и разум просто стал уплывать. Хакён чувствовал только жалящую боль, противную, унизительную. Сердце замирало с каждым ударом, но никто и не думал останавливаться...
…Танцевальный зал. Санхёк стоит так близко, смотрит с ненавистью, от которой мороз по коже.
– Слушай, Хакён, а ты только под шефа ложишься или с простыми смертными тоже? – выкрикнул кто-то из группы парней за спиной макнэ. От издевательского смеха по коже пробежали мурашки. Хакён бросил взгляд в сторону двери, возле которой стоял Джехван.
– Его в платье одеть, от девочки не отличишь, – поддержал веселье Джинмён.
Хакён понимал, что сам себя загоняет в угол, показывая свой страх, но от паники переставал соображать. Кто угодно. Над ним мог издеваться кто угодно, но только не Санхёк и Джехван. От их присутствия в этом зале было чудовищно больно, будто кто-то вонзал под кожу ядовитые шипы.
– Он тебя в платье наряжает, да? – зло хохотнул Санхёк, приближаясь. Хакён уперся в стену, содрогаясь от ужаса.
– Не подходи ко мне, – твердо произнес Хакён, выставив вперед руку. Он до ужаса боялся.
– Воу! Вы посмотрите, как он задрожал-то. Испугалась, шлюха? – хохотнул Джинмён.
– Может, тебе доплатить, чтобы ты был посговорчивее? – хмыкнул Санхёк.
– Не подходи ко мне!
Хакён видел, как лицо Санхёка вдруг изменилось, побледнело, скривилось, как от зубной боли. Хотелось кричать от страха и невыносимо чувства предательства, но Хакён не мог больше выдавить из себя ни слова.
– На тебя смотреть противно, – презрительно бросил Санхёк и отступил. Хакён едва стоял на ногах, колени тряслись. …
…Ему нужно было к Тэгуну. Тэгун не мог поверить во все эти сплетни, он должен был понять.
Здание общежития. Четвертый этаж. Квартира. Запасные ключи за батареей.
Хакён все делал на автомате. Ему нужно было только увидеть Тэгуна. Казалось, если он увидит его, то проснется и все будет хорошо. Хакён на нервах влетел в квартиру и сразу направился в их спальню. Он не мог себе объяснить, почему вдруг решил, что Тэгун будет дома, почему именно в спальне. Но не ошибся.
Тэгун и, правда, оказался в спальне. Вместе с Воншиком, который целовал его. И у них явно намечалось продолжение, не приди Хакён так не вовремя…
… Дверь тихо приоткрылась, и на пороге остановился мальчик четырех лет.
– Ён! – увидев Хакёна, мальчик радостно засиял и бросился в объятия парня. Хакён опустился на корточки, ловя ребенка.
– Мина! Какой ты большой стал, у, скоро меня догонишь, – не выпуская малыша из рук, шутливо произнес Хакён. Мальчик счастливо улыбался, отчего на его щеках появлялись милые ямочки, как у Хонбина…
..– Ён, а мы пойдем смотреть на уток? Джихо говорит, они классные, мы пойдем? – откусывая конфету, влез в разговор Мин. Хакёну стало грустно. Он так много отсутствует в жизни ребенка, что почти ничего и не знает о нем. С промоушеном и предстоящим выпуском альбома в Японии в последнее время вообще не было времени.
– Кто такой Джихо? – затолкав свои проблемы поглубже, спросил Хакён.
– Друг. Он ходил на озеро смотреть уток. Мы тоже пойдём, да? Они ведь красивые? Джихо говорит, они кусаются, но я перчатки одену. И мы купим им булку, да?
Большие карие глаза смотрели прямо в душу. Хакён не мог отказать, не мог заставить себя сказать « у меня работа». Все эти съемки стали сейчас, как плаха.
– У нас работа, Мин, – произнес Хонбин. Хакён не хотел соглашаться с тем, что ребенок видит его только по телевизору, не хотел.
– Ён пойдет со мной к уткам, – мальчик нахмурился и поднял глаза на Хакёна. – Ён, мы же пойдём смотреть на уток, да?
– Да, – кивнул Хакён, уже представляя себе выражение лица директора, когда его придется просить перенести все запланированные на вечер мероприятия.
Мин заулыбался, испачкавшись в конфете. Хакён взял со стола салфетку и аккуратно вытер мальчику рот.
– Ну, ты и хрюша. Аккуратнее надо, – пожурил Хакён. – Кто такой Джохо? – подняв взгляд на Джиён, спросил он под хихиканье малыша, пытающегося увернуться от салфетки.
– Мальчишка соседский. Они недавно переехали, – пояснила Джиён. – Вам, наверное, надо к выступлению готовиться?
– Успеем. Еще остальные ребята не приехали.
Хакён взглянул на своего мембера, который делал вид, что в помещении никого нет, и упорно игнорировал сестру.
– Бини, а у тебя как дела? – нерешительно спросила Джиён.
Хакён толкнул парня в бок, заставляя того оторваться от рассматривания паркета.
– А тебя это касается? – зло бросил Хонбин.
Джиён расстроено сцепила пальцы в замок.
– Прекрати, – резко произнес Хакён. Он не питал особой любви к Джиён, но и ненависти не было. Она подарила ему такого милого мальчика. Да, не сразу сказала, промолчала, играла с ним, как с мальчишкой, но это уже все в прошлом. Хакён сразу принял всю ответственность на себя.
– Бини, я…
– Не называй меня так! – вскочил на ноги Хонбин. Он сделал шаг к сестре. – Когда ты с хахалем своим развлекалась, вспоминала о нем? А как он кинул тебя с ребенком, так решила спихнуть Мина? …
От очередной вспышки перед глазами начинает мутить. Хакён пошатнулся, все расплывалось, отбрасывая его снова назад в прошлое.
…С улицы раздался громкий хлопок, шум и крики.
Прогремел оглушительно громкий взрыв, от которого задрожали стекла, и сработала сигнализация близ стоявших машин. На середине дороги, перекрывая движения, горела чья-то машина, а возле центрально входа из трех бронированных джипов выбегали люди в черных масках и с автоматами наперевес.
Через пару секунд в здание послышались выстрелы...
.. – Ён, Ён, не уходи! – навзрыд плакал ребенок.
– Я вернусь за тобой. Обещаю. А сейчас посиди тихо, хорошо?
Хакёна трясло, руки не слушались, но он заставил себя улыбнуться мальчику.
– Я вернусь, обещаю...
Хакён дышал через раз, перед глазами расплывалось. Он отступал назад, волком смотря на парней, что некогда звались его друзьями. Они все поняли, догадались. Во всяком случае, Хакён видел на их лицах волнение и страх. В голове была такая каша, что становилось трудно дышать. Кто они такие?
– Хакён, – спокойно начал Тэгун, выйдя вперед.
– Не подходи, – Хакён выставил руку вперед. Ощущение ловушки не уходило. Что вообще происходит? Кто они? Кто они на самом деле?!
– Ты что-то вспомнил? – продолжил Тэгун, но остановился.
Хакён переводил нервный взгляд с одного на другого. Почему он поверил, что это друзья? Почему они загнали его в ловушку? Почему так ведут себя сейчас?
Не важно. Бред. Абсурд. Воспоминания словно не его, чужие. Смешанные яркие вспышки, рванные, колючие, они царапали, ранили сердце и душу. Хакён отвел взгляд, он старался, из последних сил пытался выбраться из темноты в своей голове, но увязал все глубже и глубже.
«На тебя смотреть противно».
«Мы встречаемся».
«Ненавижу!».
«Ён, не уходи!»
Выстрелы, крики. Оружие, люди в большом зале, красные рубашки и обтягивающие черные брюки, ошейники на шее. Хонбин. Мин…
Мин. Наполненные слезами глаза мальчика. В них слезы и отвращение.
Стоп. Хватит. Хакён тряхнул головой, прислонился к стене.
– Хакён, – Тэгун снова подошел.
– Не трогай меня! – отталкивая парня, прокричал Хакён. Схватившись за голову, Хакён сполз по стенке на пол. Надо успокоиться, прийти в себя.
– Позови менеджера, пускай принесет лекарства.
– Может, «скорую» вызвать?
– В здании есть медсестра, я позову.
Хакён слышал голоса мемберов, но не различал их. Мысли путались, но это сейчас не важно. Надо подняться, надо быть сильным. Рвано дыша, Хакён встал. Опираясь рукой на стену, посмотрел в сторону парней. Плевать. На все плевать. Потом он разберется в этих воспоминаниях, потом разложит их по полочкам, потом возненавидит этих людей, а сейчас ему просто нужно знать ответ на один вопрос. Всего на один единственный вопрос.
– Где Мин?
От страха пробежали мурашки по коже.
Тэгун стоял ближе всех. Он изменился в лице, как и Хонбин за его спиной.
– Ты вспомнил? – тихо и потрясенно выдохнул Тэгун.
– Где Мин? – повторил Хакён, шагнув к парню и схватив его за ворот рубашки. – Клянусь, я убью тебя сейчас, если ты не ответишь.
– Пожалуйста, успокойся, – попросил Тэгун. – Я все тебе объясню.
– Объясню. Объясню. Мне не нужны твои объяснения! – Хакён ударил парня кулаком в челюсть. Тэгун пошатнулся. Но злость и обида не утихали. – Объяснишь, как вы дурачили меня все это время? Что ты хочешь объяснить? Как с Воншиком целовался? Ну, отвечай! Ты же так хотел мне все объяснить!
– Хакён, – беспомощно начал Воншик, выйдя вперед. – Все не так.
– Плевать, – мотнул Хакён головой, прогоняя все мысли. – Просто скажите мне, где Мин. Если в вас осталась хотя бы капля уважения ко мне, отведите меня к Мину. Мне не нужны ваши объяснения, – прикусив губу от переполняющего отчаяния, Хакён едва стоял на ногах. – Мне нужно увидеть ребенка.
– Поехали, – внезапно вышел вперед Хонбин.
– Не надо! – резко остановил его Тэгун, схватив за руку. – Не сейчас.
Хонбин выдернул руку и направился к выходу. Остальные молчали. Хакён с облегчением перевел дыхание и направился следом за парнем. По пути они встретились с менеджером и Джехваном, который вел медсестру, но не остановились.
Они вдвоем вышли из здания компании. Хонбин быстро сел в фургон, Хакён забрался следом. Его било ознобом, Хакён ежился, пытаясь согреться, но рядом с Хонбином становилось только хуже. Одно его присутствие, как наждачкой по нервам. Хонбин сосредоточенно вел машину, не отвлекаясь ни на что.
– Почему я так реагирую на тебя? – прямо спросил Хакён.
– Узнаешь, когда все вспомнишь, – чуть помолчав, ответил Хонбин. – Возможно, ты все вспомнишь, когда встретишься с Мином.
– Он мой сын, да? – слова звучали слишком дико, неправильно.
– Да. Джиён, моя сестра, сказала тебе об этом только полгода назад, когда ее муж ушел к другой, – пояснил Хонбин. – Прости, Хакён. Я и моя семья причинили тебе столько боли… если бы я только мог хоть что-то исправить.
Хакёну нечего было ответить. Он просто не знал, в чем виноват Хонбин. Очень многое все еще пряталось в темноте, как чудовищные монстры, готовые вот-вот выпрыгнуть из своего укрытия.
Стрелка на спидометре росла. Хонбин нервничал и больше ничего не говорил. Они оба молчали до самого конца пути.
Хонбин остановился перед белым комплексом зданий, огороженным высоким забором.
– Что это? – выбираясь из машины, Хакён непонимающе осматривался по сторонам.
– Детская психиатрическая клиника, – сообщил Хонбин. – Идем.
– Почему мы приехали сюда? Что с Мином? – заволновался Хакён, всматриваясь в гуляющих за забором детей, странных, почти неживых, с пустыми лицами и большими глазами. Как фильм ужасов.
Хакён шел за мембером, который явно тут не в первый раз бывал, и с каждым шагом по каменной тропинке им все больше овладевал страх.
– Почему Мин здесь? Хонбин!
Дети, что были на прогулке под сопровождением медсестер, пугающим взглядом смотрели на новых гостей. Казалось, они ничего не видят и ничего не понимают.
– После того что произошло в «Империи», – с трудом начал Хонбин, чуть сбавив шаг. Хакён видел, как парню трудно говорить, но не останавливал его. – Врачи не смогли с ним справиться. Он видел то, что не должен был.
– Что? – Хакён задал вопрос, но не хотел слышать ответ. Он не готов был услышать ответ. Ему хотелось отсюда сбежать, как можно быстрее и как можно дальше.
– Вон он, – остановившись, произнес Хонбин.
Хакён повернулся в сторону, указанную парнем, и увидел как в песочнице, бездумно перебирая игрушки, сидел маленький мальчик. Хакён узнал его. Просто узнал и все.
Сонмин.
Рядом с ребенком сидела девушка, которая пыталась растормошить ребенка. Ее Хакён узнал по фотографии – Джиён, та самая сестра Хонбина.
– Я не могу подойти ближе, – судорожно выдохнув, сообщил Хонбин. – Мин пытается убить всех лиц мужского пола. Любого, кто к нему приближается. Тэгуну еще немного удалось его приручить, но иногда он нападает и на него.
Хакён вспомнил, что видел на руке Тэгуна и на лице Хонбина порезы.
– Тэгун приходит сюда?
– Да. Постоянно. Он привязался к ребенку еще с той самой первой встречи, когда ты их познакомил, – пояснил Хонбин.
– Почему вы скрывали его от меня? – спросил Хакён, смотря на то, как заторможено ребенок заполняет песком маленькое ведерочко.
– Этот ребенок – ошибка. Джиён использовала тебя. Когда она вышла замуж, то не могла забеременеть. Приехав ко мне, она познакомилась с тобой. Мы все напились, празднуя день рождения Воншика. В общем, вы тогда встретились в первый и последний раз. Потом Джиён вернулась к своему мужу и родила ребенка.
Хакён слушал рассказ Хонбина, наблюдая за тем, как ребенок высыпает песок из ведра и снова наполняет его. Девушка рядом с ним пыталась помочь ему собрать песок снова, но мальчик ударил ее лопаткой по ладоням.
– Что было потом? – спросил Хакён, смутно вспоминая вечеринку, алкоголь, красивую девушку, которая сама потянула его в спальню на втором этаже, умелые поцелуи, переплетение тел.
– Когда Мину исполнилось четыре, ее муж ушел, оставив ее без средств существования, – продолжил Хонбин. – Тогда она и пришла к тебе, даже умудрилась сделать ДНК тест, который и показал, что ты являешься отцом ребенка. Она взвалила все на тебя. Родители отказали от нее и ребенка, Джиён не справлялась одна, а ты взял всю ответственность на себя. И твои родители, и все вокруг решили, что будет лучше, если ты не вспомнишь его. Потому что из-за этого ребенка вся твоя жизнь превратилась в настоящий ад.
Хакён услышал все, что было нужно. Он медленно сделал шаг вперед, еще один. Было и страшно, и волнительно. Вот он, тот мальчик из снов и воспоминаний, тот, кого искало сердце. Хакён не мог разобраться в своих чувствах. Его пугал этот ребенок, пугало то, что он мог узнать, то, что мог вспомнить.
Он сделал еще несколько шагов, подошел ближе. Девушка заметила его первой. Она шокировано смотрела на него, так, будто видела призрака.
– Хакён…
Мальчик, услышав ее, тоже отреагировал. Поднял голову, узнал. Хакён видел, что узнал.
Казалось, вся вселенная просто разлетается на осколки. Хакён не слышал и не видел больше ничего, кроме этого маленького человечка. Мин смотрел на него, молча, спокойно, прямо. В нем было больше смелости, чем в Хакёне.
По щекам скатились горячие слезы.
Он не хотел больше смотреть на этого ребенка, не хотел его видеть. Он ненавидел его за собственную слабость. Хакён развернулся, чтоб уйти. Остановился. Выдохнул.
– Не уходи, – тихо произнес мальчик за спиной.
Его голос, и глаза снова защипало от слез, этот голос разрывал душу изнутри, он доставал из глубин новые, незнакомые чувства. Хакён замер на месте, в груди бурлило от эмоций. Дикий, сумасшедший ураган, который сносил все на своем пути. Что-то было там, за этим ураганом, что -то связанное с этим мальчиком, что не хотелось вспоминать, потому что в противном случае Хакён не смог бы устоять.
Хакён слышал шаги за спиной, а уже через пару секунд его ладони коснулись холодные маленькие пальчики. Мин крепко сжал его руку, совсем не с детским отчаянием.
Они оба, будучи любителями поговорить, сейчас молчали, не находя нужных слов.
А в памяти тем временем просачивались события прошлого, как ядовитый дым, расползающийся от взорванной химической бомбы.
====== Глава 14. ======
Два месяца назад.
В машине было шумно, но весело. Играла детская песня о медвежонке, которой Мин с Тэгуном решили подпевать с особой изощренностью мимо нот и с принципом «кто кого громче». Зная вокальные способности Тэгуна, Хакён был уверен, что к концу поездке он просто оглохнет, потому что вокалист сидел рядом с ним, а вот Мин на заднем сиденье в специальном кресле. Но Мин старался не уступать, он радостно хлопал ладошками в такт музыки и изредка жмурился от солнечных лучей, бьющих прямо в тонированное стекло.
Тэгун, как и Мин, выглядел счастливым, улыбка не сходила с лица. Все-таки дети – это определенно его слабое место. Хакён, осторожно ведя машину, поглядывал на своих пассажиров, втайне мечтая о том, чтобы поездка не заканчивалась.
– Я лучше пою! – высовывая язык, заявил Мин, когда песня закончилась. – Лучше!
Тэгун заливисто засмеялся, разворачиваясь в кресле и поворачиваясь к мальчику. Мин гордо поднял подбородок, с вызовом смотря на взрослого парня. Хакён бросил взгляд в зеркало и тоже улыбнулся. Мальчишка в такие моменты очень напоминал его самого в детстве, и это радовало.
– Лучше-лучше, – согласился Тэгун. Протянув руку назад, он потрепал ребенка по голове.
Мин спокойно реагировал на подобное. Хакён уже давно заметил, как мальчик привязался к Тэгуну, как ему нравится проводить время с ними двумя, хотя и выпадала такая возможность очень редко.
– Когда ты сегодня заканчиваешь? – перестраиваясь в левый ряд, Хакён уже думал о том, как сегодня распланировать единственный за последние две недели выходной.
– Часа в три, у нас сегодня только прогонка сценария, – повернувшись к лидеру, ответил Тэгун. – Заедешь потом за мной?
– Да. Раз я взял машину менеджера, буду выполнять его работу прилежно, – улыбнулся Хакён, подъезжая к зданию театра, где должна была проходить репетиция мюзикла у Тэгуна. – Приехали, – Хакён припарковался перед главным входом, недалеко от фонтана.
– О. Смотрите, там птички! – прильнув к окну, прокричал Мин. – Это Минджу! С серебряным клином! Она умеет выпускать огонь!
– Нет, Мин, эта птичка не из твоего мультфильма, – бросил Хакён и повернулся в сторону Тэгуна. Вокалист не спешил уходить, он смотрел на него, словно решался на что-то, но никак не мог определиться.
Хакён тоже почувствовал себя неловко, не зная, как попрощаться. Стекла тонированные, снаружи их никто не увидит, но сзади сидел Мин. Тэгун отвел взгляд, пряча улыбку, выглядя при этом, как мальчишка на первом свидании. Хакён, постукивая по рулю, тоже улыбнулся. Тэгуна сложно назвать нерешительным, он всегда действовал смело, это именно он сделал первый шаг месяц назад, когда они оба уже начинали сходить с ума от случайных прикосновений и совместных танцевальных практик. Хакён не мог точно сказать, когда это началось, просто так получилось, что дружба внезапно переросла в нечто большее.
В тот день они задержались в танцевальном зале. Хакён медленно собирался от того, что внезапно желание быть рядом с Тэгуном стало каким-то ненормальным, пугающим, не поддаться ему было невозможно. Взгляды, мимолетные прикосновения, съемки, игры, фотосессии. Все рядом, вместе, близко. Хакён старался игнорировать неправильные мысли, пытался держаться от вокалиста на расстоянии, но к Тэгуну словно тянуло магнитом.
Так получилось и в тот вечер, когда Тэгун тоже задержался в зале. Все случилось до банальности просто – они вместе схватились за одну бутылку воды. Соприкосновение пальцев пробило разрядом тока, взгляд глаза в глаза, и не было уже никаких сил отстраниться, сделать вид, что ничего не происходит. Хакён до сих пор помнил, как нервно выдохнул Тэгун, как он медленно провел пальцами по дрогнувшей руке и перехватил его запястье, резко, так, словно боялся передумать, развернул к себе и поцеловал. Растерянность, наслаждение и оглушающее удовольствие. И все в один миг, когда в голове полный хаос из мыслей, а сердце грохочет так, будто намеревается выскочить наружу.
Они не говорили об этом ни в этот день, ни на следующий, ходили как по лезвию ножа, осторожно, боясь спугнуть друг друга своими эмоциями. Только через два дня, вернувшись после выматывающей тренировки, Тэгун, как обычно, не пошел к себе, а лег на кровать лидера. Хакёну тогда казалось, что он даже дышать перестал, не зная, что делать дальше. Наверное, и Тэгун не знал, потому что в тот момент он даже не шевелился, просто лежал рядом. Но спустя минут десять решился – осторожно обнял, словно ожидая отказа. Хакён знал, что это последняя возможность все остановить, вернуть их отношения в прежнее русло, но вместо серьезного разговора просто придвинулся ближе, устраиваясь удобнее.
