Текст книги "Лабиринт памяти (СИ)"
Автор книги: Леди Катрина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me
====== Глава 1. ======
Из темноты угла доносился тихий, жалобный плач.
Хакён хотел повернуть голову, пошевелить рукой, но от малейшего движения все тело взрывалось оглушающей адской болью. Мокрые ресницы непослушно дрожали. Хакён медленно поднял тяжелые веки, стараясь не потерять сознание от вида пугающей лужи крови, растекающейся под ним. Бордовая, вязкая жидкость затекала под щеку, расползалась по холодному полу, как жуткий монстр. Боль и страх затопляли рассудок, впитывались в него ядовитым коктейлем. Хакён пытался пошевелить рукой, дотянуться до спасения, отодвинуться, но увидел только, как пальцы едва шевелятся в сумеречном свете, размазывая кровь по полу. Это пугало до ужаса, посылая вдоль позвоночника крупную дрожь. Он пытался придти в себя, но лишь больше увязал в иррациональном, неконтролируемом страхе.
– Помогите, – хрипло выдохнул он на грани слышимости. Сухость во рту царапала горло. – Помогите. Пожалуйста.
На глаза навернулись слезы беспомощности. В помещении кто-то был. Кто-то плакал.
Откуда-то сверху раздались панические крики и громкие выстрелы, приглушенные перегородкой. Снова выстрелы, шум, дым, пробирающийся в щели. Дышать стало труднее, легкие словно опалили огнем. От боли сознание уплывало в спасительную темноту, но что-то внутри подсказывало, что нельзя сдаваться, надо бороться с этой темнотой, надо пытаться.
За дверью послышались тяжелые шаги. Кто-то вскочил в углу на ноги, рванул к двери, молотя кулаками по железной поверхности.
– Помогите!!!
Детский, мальчишеский голос звучал пугающе звонко. От ударов по двери в голову словно вбивали острый кол. Задыхаясь от боли, Хакён едва держался в сознании.
– Дэйл, тут, кажется, кто-то есть! Дверь заперта, надо взрывать замок.
– Помогите!!!
– Мы тебя слышим, успокойся, малыш. Отойди от двери. Обещаю, мы тебя вытащим. Хорошо?
Пара секунд. Негромкий хлопок.
Хакён все еще пытался дышать, но когда люди в бронежилетах и с оружием наперевес ворвались в помещение, он больше не мог бороться.
====== Глава 2. ======
– Сегодняшний выпуск вечерних новостей мы начнем с шокирующего известия о захвате торгово-развлекательного центра «Империя». Преступники ворвались в здание в одиннадцать часов утра, открыли огонь и захватили заложников, потребовав освобождения известного наркодиллера Пак Юн Мина, который был задержан два месяца назад.
В кадре появилось высокое стеклянное здание «Империи», толпа народа, глазеющая на разбитые стекла первых этажей, красная лента, которой огородили место преступления, полицейские машины, машины скорой помощи, пожарные. Полицейские выводили из здания мужчину в наручниках.
– В ходе операции по освобождению заложников преступная группировка была задержана. По последним данным во время перестрелки погибло шесть человек, десять тяжело ранены. Среди раненых оказался лидер известной музыкальной группы VIXX – Ча Хакён.
Из здания люди в белых халатах выносили окровавленного парня. Толпа девушек за красной лентой пыталась прорваться к медикам, но полицейские их остановили.
Слезы. Крики. Истерика.
– Далее о встрече глав Большой Восьмерки …
Перед глазами мелькало лицо красивой женщины лет сорока пяти с темными мешками под глазами и мужчины в очках. Белый халат мужчины настораживал.
– Это нормально, что он так много спит? Уже третьи сутки, как очнулся, но только спит.
Голос, наполненный волнением, звучал тихо и мягко, принося спокойствие.
– Ничего страшного. Это даже хорошо. Организму нужно восстановиться, прийти в форму, сон – это лучшее лекарство.
Хакён открыл глаза шире, и его пробуждение сразу привлекло внимание двух людей, стоявших возле кровати. Хакён несколько раз моргнул, отмечая белые стены, белое одеяло с зелеными лепестками. На парня смотрели две пары внимательных глаз.
– Ёни, ты проснулся? Как ты, мальчик мой? – женщина поправила одеяло, с легкой тревогой заглядывая в лицо. – Ты так долго спал, что я стала беспокоиться. Хочешь воды?
Хакён потеряно смотрел на женщину, не понимая ее заботы. Что-то неуловимо знакомое было в мягких чертах лицах, в карих глазах, эти морщинки в уголках губ. Что-то знакомое. Хакён поморщился, от попыток вспомнить это «что-то» в висках стало сильно ломить.
– Что такое? Где-то болит? – забеспокоилась женщина.
Хакён снова открыл глаза, но теперь перевел внимание на доктора.
– Как себя чувствуешь? – спросил мужчина, опуская руку с планшетом и ручкой.
Хакён и рад бы ответить, только в голове такая сплошная пустота, что становилось немного страшно. Еще и незнакомые люди, смотрящие на него так выжидающе, напряженно.
– Кто вы? – кашлянув, спросил Хакён. По вытянувшимся лицам своих посетителей он понял, что задал неправильный вопрос.
На щеках женщины появились слезы, а брови доктора озадачено свелись к переносице. Хакёну стало неуютно под прицелом этих странных взглядов.
– Я твоя мама, Хакён, – всхлипнув, произнесла женщина. – Ты не узнаешь меня?
– Надо будет сделать томографию мозга, – что-то черканув на планшете, доктор выглядел недовольным. – Успокойтесь, – отодвинув женщину в сторону, мужчина прошел вперед и сел на край кровати.
– Вы же говорили, что все в порядке, – голос женщины дрожал, она крепко сжимала в руках белый платок и смотрела на парня так, будто он умирал. Хакёну стало неловко.
– Ты помнишь, как тебя зовут? – дружелюбно спросил врач. Близость доктора напрягала, хотелось отодвинуться подальше, но Хакён только вжался в матрас сильнее. – Как тебя зовут, помнишь?
Хакён отвел глаза от доктора. Да, он помнит… Ведь нельзя не знать своего имени, он должен помнить… нет, не помнит, ничего, пустота. Они же сейчас называли чье-то имя. Его?
– Хакён, – выдохнул он и облегченно перевел дыхание. Да. Это его имя. Точно.
– Ты помнишь эту женщину? – задал врач новый вопрос, указав на посетителя. Хакён мотнул головой. Почему-то ему захотелось извиниться перед этой женщиной за свой ответ.
– Что последнее ты помнишь?
Хакён снова напрягся. Последнее? В голове непрерывно щелкало, словно кто-то смотрит сломанный телевизор, на каждом канале лишь шипение, серый цвет, ничего, изображения нет. Он не помнил.
Хакён занервничал, стараясь подняться, отползти от этих людей, которых он не знал. Что происходит? Кто они? Где он? От темной тревоги, окутывающей его с ног до головы, Хакён начал задыхаться. Тяжело дышать, так сложно.
– Хакён? – доктор смотрел на него, его глаза прибивали к кровати гвоздями.
– Я не помню, я ничего не помню! Почему я ничего не помню? Я… я хочу уйти, – он в панике стал выпутываться из одеяла.
– Успокойся. Хакён. Хакён! – доктор пытался его задержать на месте, но от этого стало еще хуже. Стало так страшно, что голова шла кругом. Дышать стало тяжелее, сердце громыхало так, что отдавалось в висках тупой болью.
– Отпустите! Нет, отпустите! – закричал он, пытаясь вырваться из хватки мужчины.
– Хакён, сынок, – заплакала женщина, тоже пытаясь его утихомирить. Эти руки тянулись к нему, как щупальца опасного монстра, они хотели задушить его, проникнуть внутрь, убить его. Хакён волком смотрел на них, сумев сорваться с кровати. На ногах стоять было тяжело, голова кружилась, но Хакён не мог сдаться.
– Позовите санитаров в коридоре, – бросил доктор женщине. Та стояла, не шелохнувшись, продолжая звать его «сынок» и плакать. – Быстрее!
Женщина выбежала из палаты.
– Хакён, успокойся. Мы не желаем тебе зла, мы хотим помочь. Позволь нам помочь, – негромко произнес врач, держа ладони открытыми.
Хакён не верил.
– Отойдите, – снова попросил он, приготовившись бежать. Не зная, куда и зачем, но ему просто нужно сбежать отсюда.
В палату ворвались два медбрата, и это еще больше усилило чувство опасности. Хакён ощущался себя в западне, словно загнанный в ловушку зверь. Зарычав, он со всей силы рванул к двери. Необдуманно, глупо, поддаваясь желанию, которое заполнило все его существо.
Его поймали, удержали. Хакён, крича, пытался вырваться, он бил этих людей и руками, и ногами, не желая успокаиваться, когда не получалось – в ход пошли зубы.
– Успокойся, черт тебя возьми! – перехватывая его поперек груди, медбрат пытался унять его истерику, пока доктор набирал в шприц лекарство.
– Отпустите!!! Отпустите меня!!!
Он прокричал в полную мощь легких, сгорая от паники и страха.
– Это простое успокоительное…
– Сынок, пожалуйста…
– Не подходите ко мне, – ненавидя этих людей, зашипел Хакён. – Отпустите. Отпустите!!!
Он прокусил руку медбрата, почувствовав металлический привкус крови. Мужчина, не ожидая этого, вскрикнул и ослабил хватку. Хакён выбрался и рванул к выходу, но дверь неожиданно открылась, и на пороге появился незнакомый парень в черном пальто.
– Тэгун, помоги, – взмолилась женщина за спиной.
Парень оглядел всех в палате и остановился взглядом на Хакёне.
Хакён не мог вспомнить, где видел этого человека, кто этот незнакомец, но одно он чувствовал ярко и точно – этот человек не обидит. Хакён смотрел в глаза парня, видя там свое отражение изнуренного, худого человека в больничной пижаме. Почему-то в груди было стойкое ощущение, что теперь можно обо всем забыть – этот парень напротив него позаботится об остальном, он защитит от всех, поможет, никому не позволит сделать больно.
… Свежий, морской воздух приятно щекотал кожу, вызывая теплые воспоминания ласковых объятий ушедшей ночи. Хакёну видел, как колышется легкая занавеска на открытом окне, слышал тихую мелодию моря, чувствуя, как по его руке нежно скользит ладонь.
– Проснулся? – шепот на ухо. Сладкий, знакомый. И в груди сразу тепло, так хочется развернуться, сгрести этого человека, вжаться в него, уткнувшись носом в плечо. – Хакёна…
Силы покинули в одно мгновение, от слабости дрожали колени, но Хакён уже был спокоен, только дыхание все еще напоминало о пережитой истерике. Перед глазами все стало расплываться, и через пару секунд Хакён стал оседать на пол. Незнакомец вовремя поймал его, аккуратно опустившись вместе с ним. Его заботливой, нежной руке хотелось довериться.
– Я здесь, Хакёна, – поглаживая его по волосам, произнес парень.
… – Проснулся? …
Тихий, мягкий голос. Хакён позволил себе закрыть глаза, находясь в руках незнакомца. Дыхание все еще прерывистое, неспокойное. Но теперь все хорошо. Теперь можно отдохнуть.
====== Глава 3. ======
– Тебя зовут Ча Хакён. Тебе 26 лет. А я твоя мама.
Хакён кивнул. Туман в голове не желал рассеиваться, окутывая все чувства, захватывая их в плен оцепенения, замораживая все волнения и тревоги.
– Почему так тяжело думать? – решился спросить Хакён, потерев лоб. Мысли текли так вяло, лениво, что соображать получалось с трудом.
– Это из-за препаратов, что тебе вводят. У тебя была истерика вчера, ты помнишь?
– Смутно.
– Ничего, все наладиться, сынок. Мы поможем тебе все вспомнить. Может, оно и хорошо, что ты все забыл. Долой все плохое, начнем жить сначала, – преувеличенно бодро произнесла мать.
Было так странно даже в мыслях называть эту женщину «мамой».
– Почему я здесь? – спросил Хакён. Он не знал, о чем спрашивать, откуда начать поиски своей жизни. – Я болен?
– Нет, – замотала мать головой. – Нет, конечно. С тобой все уже хорошо.
– У меня бок перевязан, – сообщил он матери на всякий случай. Он сегодня утром только сделал это открытие.
– Ты должен был выступать на открытии торгового центра, но неожиданно для всех террористы захватили здание, – мать судорожно выдохнула, бессмысленно поправила ему одеяло, словно пытаясь оттянуть рассказ. – Один из уродов, – женщина снова выдохнула, подняла глаза к потолку и часто заморгала. – Один из уродов ударил тебя ножом. Слава Богу, рана оказалась несерьезной, доктора тебя уже подлечили.
– Я давно тут?
Что-то упорно не сходилось. Если его ударили в бок, почему он потерял память?
– Около двух недель.
– Почему я ничего не помню?
– Когда ты был в заложниках, получил еще и травму головы, – нервно сглотнув, ответила женщина и снова шмыгнула носом.
Хакён не понимал ее расстройства. С ним ведь уже все хорошо, почему она постоянно ревет? Хотя, судя по болевым ощущениям во всем теле и желтым синякам, ударили его не только по голове. Может, это ее так расстраивает? Что ее сына избили?
– Вы сказали, что я должен был выступать. Чем я занимался? – спросил Хакён.
– Ты никогда не говорил со мной так официально, – грустно улыбнулась женщина.
– Простите.
– Давай станем ближе, хорошо?
– М.
– Вот и отлично. Ты – айдол, поешь в группе «VIXX». С раннего детства ты мечтал стоять на сцене, и четыре года назад дебютировал.
– Ясно.
Было странно слушать историю о себе, но не помнить ничего из этого. Айдол, значит. Новая информация никак не отзывалась в душе. Внутри по-прежнему было тихо и пусто, не комфортно.
– Вчера, – перебирая в голове смутные образы, начал Хакён. – Кажется, тут был какой-то парень.
– Ты вспомнил его? – оживилась мать.
Хакён попробовал снова окунуться в те эмоции, что вчера овладели им, но словно натыкался на непреодолимую стену, которую невозможно было обойти ни с какой стороны. Тот парень. Его взгляд…
– Нет, – мотнул Хакён головой, так не найдет ответов на свои вопросы. – Мы были знакомы?
– Вы поете в одной группе. Он хороший парень, вы… – мать осеклась, над чем-то пару секунд задумалась и продолжила. – Вы были близкими друзьями.
– Айгу, смотрите, кто тут у нас очнулся! – в палату вошла стройная красивая девушка. Следом за ней мужчина. – Ну, что, братец, выспался? Я – Бон Соль, твоя старшая сестра. А это твой отец, – подтолкнула она мужчину вперед. – Будем знакомиться ближе?
Слишком много информации. Родители и сестра просидели в палате до самого вечера. Они говорили и говорили, не замолкая ни на секунду, так, что Хакён начал уставать от них, от обилия новых фактов. После посещения родных он понял одно – в семье его любили. Дня три Хакён слушал мать, спал и ел, пока это уже не начало его раздражать. Тогда мать принесла фотоальбом.
Хакён внимательно разглядывал снимки, где на большей части был запечатлен процесс его взросления от годовалого карапуза до взрослого молодого парня. Вот он в садике, рядом с девочкой в белом сарафане, вот он уже на сцене школы в черном костюме, еще слишком маленький, но уже такой важный. Хакён листал дальше – вот он с какими-то мальчишками на турникете, вот играет в футбол, вот снова на сцене, получает какую-то награду, вот уже получает диплом. Далее в фотоальбоме пошли фотографии относительно новые. Почти на всех он с какими-то парнями, выглядит таким счастливым, довольным.
– Это твои одногруппники. Это Воншик, Джехван, Санхёк, самый младший у вас, Тэгун, – поясняла мать, указывая на фотографию. – А это Хонбин.
Хакён остановился на фотографии, где он запечатлен с каким-то красивым, улыбающимся парнем, у которого на щеках красовались ямочки. Какое-то странное внутри чувство было от этой фотографии, от этого лица. Саднящее, необъяснимое, такое размытое, но в тоже время яркое, что захотелось быстрее перевернуть страницу.
… – Не трогайте его! Нет! Хонбин! ...
От собственного крика в голове у Хакёна разболелась голова. Он на мгновение прикрыл глаза, но яркая вспышка смутного зала, людей в черных масках быстро превратилась в туман.
– Что такое? – заметила его состояние мать. – Вспомнил что-то? Хонбина?
– Не знаю, – нахмурился Хакён, снова смотря на фотографию улыбающегося, солнечного парня.
– Он был с тобой, когда террористы захватили здание, – сообщила мать.
Сердце болезненно сжалось.
...Оглушительный выстрел. Красное пятно, расползающееся на груди парня. А в наполненных слезами глазах страх и боль. Хонбин прижал ладонь к груди, перевел непонимающий взгляд с окровавленных пальцев на Хакёна, словно ожидая, что вот сейчас все изменится, словно Хакён мог решить и эту проблему…
– Он жив? – стараясь не морщиться от боли в висках, выдавил из себя Хакён.
– Он, – мать замолчала на секунду, и Хакён оторвался от фотографии, поднимая голову. На секунду его охватила паника. – Он был серьезно ранен, но сейчас его жизни ничего не угрожает. Его скоро выписывают. Хонбин в соседнем крыле, хочешь с ним встретиться?
Краткий миг облегчения и снова то самое непонятное чувство. Он не помнил этого парня с фотографии, он помнил только страх. Хакён пытался распознать свои ощущения, найти им определение, выразить все это словами, но ничего не выходило. Что-то внутри него говорило о том, что он не хочет видеть этого парня.
– Наверное, тебе уже стоит познакомиться со своими друзьями, – не дождавшись ответа, продолжила женщина. – Я приезжала к тебе в общежитии несколько раз, видела, как они к тебе относятся. Ты не только на сцене для них лидером был, в жизни они тоже относились тебе к старшему брату.
Хакён листал альбом дальше, встречая пустые страницы.
– Это, наверное, Бон Соль фотографии твои взяла, – неловко пояснила мать, переворачивая пустые страницы.
Хакён не стал заострять на этом внимание, продолжая смотреть на свою жизнь в картинках.
====== Глава 4. ======
Постепенно туман в голове рассеивался, медсестры перестали делать надоевшие уколы, оставляя его в покое. Хакён стал выбираться из палаты, но постоянно ловил на себе взгляды всего медперсонала. В одну из таких прогулок к нему подошла молодая девушка в белом халате.
– Извините, – неловко произнесла она. – Можно автограф? – выпалила она, протягивая фотографию, на которой был запечатлен красивый молодой человек с ярким макияжем, дымчатым цветом волос и пронзительным взглядом. Хакён с трудом узнал себя.
– А он красавчик, – улыбнулся Хакён, и девушка согласно закивала, соглашаясь с его словами. – Как тебя зовут? – принимая фотографию и ручку, спросил он.
– СоХён.
Хакён, не раздумывая, написал «Сохён от Эна», нарисовал звездочек и поставил автограф. И только потом завис, смотря на расписанную фотографию и ручку в руке.
– Что такое? – встревожилась девушка.
– Ничего. Просто я вроде ничего не помню, но, – Хакён снова улыбнулся и посмотрел на девушку, – но для тебя вспомнил. Неожиданно так. Держи.
– Спасибо.
– В качестве благодарности не проводишь меня в левое крыло? – спросил Хакён. – Раз ты наша фанатка, то должна знать, тут где-то еще один наш участник отдыхает.
– Да. Хонбин в другом крыле, – чему-то обрадовалась Сохён, прижимая к себе фотографию.
Хакён подумал о том, что ему неплохо было бы привести себя в порядок, учитывая, что даже в больнице есть те, кто смотрит на него с таким обожанием. Это было приятно.
Девушка повела его по коридору к лифту.
– Я слышала, врачи говорили, что твоя память будет постепенно возвращаться, – сообщила Сохён.
– Буду надеяться, она вернется быстрее. Давно ты наша фанатка?
– Два года. Вы крутые! Мне все ваши альбомы нравятся, но особенно последний. Я постоянно их слушаю, когда у меня плохое настроение ваши песни поднимают мне настроение. Они замечательные, такие классные. И вы такие красивые! – восторженно говорила девушка. – А, ты, наверное, не помнишь своих песен, да?
– Эм, да, – кивнул Хакён. Он только сейчас подумал о том, что еще до сих пор не слышал своих же песен. – Кажется, среди моей семьи моих фанатов не было.
– Держи, – достав из кармана миниатюрный плеер, девушка замотала наушники вокруг него и протянула Хакёну. – Тут все ваши альбомы.
– Спасибо, – улыбнулся Хакён. Приятно было встретить такого доброго и отзывчивого человека, пускай и незнакомку, но зато очевидно преданно любящую его и группу.
Они вдвоем вошли лифт. Сохён, не переставая счастливо улыбаться, нажала на первый этаж.
– Нам вообще-то всем запретили к вам подходить, – смущенно рассказала Сохён. – И репортеров не пускаю сюда. Ваш менеджер обо всем позаботился. Тут столько охраны ходит. Но я решилась.
– Смелая девочка, – Хакён потрепал девушку по голове, испытывая к ней нежные чувства, как к ребенку. – Ты, наверное, интерн, да?
– Да. Совсем недавно меня определили сюда, – покраснев, девушка опустила взгляд, но улыбка стала еще шире.
– Учись хорошо, договорились? Я проверю, – шутливо произнес Хакён. Девушка закивала.
– Буду стараться стать лучшим врачом в Южной Корее!
Они спустились на первый этаж. Двери лифта разъехались в стороны, впуская большую группу людей. Все смотрели удивленно, но Хакён проигнорировал это и вышел следом за Сохён в коридор. Здесь было более оживленно, чем на его этаже.
– Почему я лежу на пятом этаже, а Хонбин на первом? – осматриваясь, спросил Хакён.
– Он в хирургическом отделении, – пояснила Сохён и замолчала.
– А я?
Сохён замялась, неловко отводя глаза, но ответила:
– В психиатрическом.
Это было неожиданной новостью. Ему никто еще не говорил, что он лежит в психиатрическом отделении.
– Что? – удивился Хакён, чуть затормозив. – У меня же вроде ножевая рана, разве нет?
– Я, наверное, не должна была тебе этого говорить, – расстроилась девушка.
– Я и так ничего не помню, если еще от меня будут что-то скрывать, это окончательно все запутает. И тогда я вряд ли смогу вернуться к своей прежней деятельности. Ты не хочешь, чтобы я вернулся? – надавил Хакён. – Почему меня определили в психиатрическое отделение?
– У тебя был нервный срыв, – осторожно произнесла Сохён, не поднимая глаз. – Врачи не могли с тобой справиться. Я не видела, но девочки с первого этажа говорили, что ты пытался покончить с собой. Поэтому тебя перевели на пятый этаж. Только ты ничего не делал больше, просто спал. А когда очнулся, ничего не вспомнил.
Хакён был удивлен. Мать ничего подобного не говорила, да и сестра с отцом молчали, будто ничего и не произошло.
– Почему я так себя вел?
– Я не знаю. Когда вас привезли, то определили в специальную зону, чтобы от репортеров огородить, все держалось в секрете.
– А как сейчас Хонбин?
– Из других отделений медсестер к нему не пускают, но говорят, что все в порядке. У него было огнестрельное ранение, но сейчас уже все хорошо. Он восстанавливает форму, хотя из палаты не выходит.
– Его навещал кто-нибудь?
– Да. Родители его приезжали. Но говорят, что он их прогнал и запретил пускать к себе. Из вашей компании приходили – Директор, менеджер. Ребята из группы приходили.
– Я был с ними в плохих отношениях? Почему ко мне никто не приходил?
– К тебе были запрещены визиты посторонних. Только родным разрешили. Боялись, что воспоминания могут спровоцировать новые срывы, а пока ты еще был слаб, этого нельзя было допустить. Хотя Тэгун постоянно был в отделении, – как-то загадочно улыбнулась Сохён.
Тэгун. Хакён порылся в памяти, вспоминая парня, которого увидел в тот день, когда пришел в себя.
– Он выглядел таким несчастным. Врачи не разрешали ему заходить к тебе в палату, – произнесла Сохён. – Ты не помнишь его? Совсем-совсем?
– Я даже собственных родителей не помню, думаю, вероятность, что я вспомню мембера, слишком мала, – прямо ответил Хакён, все еще оглушенный внезапной новостью о себе.
– Он не просто твоим другом был.
– А кем?
История принимала какой-то новый поворот. Хакён узнавал все новые и новые подробности, и собственная жизнь открывалась с другой стороны.
Сохён достала свой телефон, что-то поискала там и, сделав звук тише, включила видео. Хакён взял телефон, отошел вместе с девушкой в сторону и стал смотреть. На кадрах только они вдвоем с Тэгуном. Какие-то мероприятия, выступления. Все эти взгляды, прикосновения, от которых дрожь по телу. Постоянно, в каждом кадре они вместе – будь то аэропорт, радио или шоу. Счастливые улыбки, нежный, ласкающий взгляд. Забота друг о друге в каждом движении. Шутки, смех, объятия.
– Вы встречались, – произнесла девушка, когда запись закончилась. Хакён несколько мгновений еще смотрел в погасший экран.
– Кто сказал? – чуть резче, чем хотел, спросил Хакён.
– Все фанаты это знают, – неловко произнесла Сохён.
– Думаю, это все ваше воображение, – чуть мягче продолжил Хакён. – Не думаю, что я мог встречаться с парнем.
– Почему? – искреннее удивление девушки смущало.
– Хватит говорить ерунду, – отмахнулся Хакён. – Пошли лучше к Хонбину.
Девушка выглядела расстроенной.
Нет, ну придумают же! Как он мог встречаться с парнем? Он же не гей!
Хакён тряхнул головой, отказываясь вообще думать о себе в таком роде. Мало того, что он лежит в психиатрическом отделении, так теперь еще и гей? Это слишком уж бредово. Разве ему мало странностей сейчас? Мало незнакомого и пугающего?
Но эти взгляды на видео… не были похоже на дружеские. Мимолетные касания, воздушные, едва заметные прикосновения кончиками пальцев по руке. Неужели… нет, бред. Просто они были хорошими друзьями, ведь так? Что за чушь «встречался с парнем»?
Всю оставшуюся дорогу молчали. Хакён не мог отделаться от слов фанатки. А что если все это правда? Нет! Это не может быть правдой. Точно. Даже думать смешно. Он ведь айдол, вокруг него, наверняка, было море красивых девушек. С чего вдруг он должен был встречаться с парнем? Да и не гей он вовсе! Это уж совершенно точно. Решив придерживаться этого мнения, Хакён почувствовал себя спокойнее и увереннее.
– Мы пришли, – сообщила Сохён, когда они подошли к палате в конце коридора.
Хакён остановился, вспомнив, зачем пришел сюда. Он решил навестить друга, хорошего друга, как говорила мать, как говорили те фотографии в альбоме.
Хакён подошел ближе, заглядывая в окно. Он увидел кровать, на которой, забравшись с ногами, сидел парень. Это был Хонбин, тот самый парень с фотографий. Он сидел, подтянув колени к груди и обхватив себя руками, одиноко смотрел в окно.
Хакён почувствовал себя так, словно кто-то до боли сжимает его сердце, стараясь разорвать его на части. Хакён не мог отвести взгляда от этого парня, не мог уйти, хотя всеми фибрами души хотел сбежать. Как можно дальше, навсегда, навечно скрыться от этого человека. В висках больно застучало. Хакён поморщился, хватаясь за голову. Дыхание сбилось.
– Эн, ты… о, Господи! Подожди, я сейчас позову врачу…
Хакён отшатнулся назад.
Смутные образы в голове крутились хороводом, чьи-то тяжелые ботинки, беззубая, страшная улыбка.
… В руках Хонбина нож со стекающими каплями ножа. Хакён ловит его прямой, обезумивший взгляд, смотрит в глаза, наполненные слезами. Ему больно. Им больно двоим, они оба знают, что не смогут выбраться, даже если выживут. Хакён это знает, знает и Хонбин. Пути назад больше не было, обратная дорога сгорела дотла.
Громкий хлопок выстрела разрывает тишину, и сомнений больше нет.
– Хонбин!!!..
Хакён отшатнулся к стене, едва стоя на ногах. Его лихорадило от этих неясных, пугающих образов, прорывающихся через стену в голове. Он не хотел их пускать, не хотел их помнить. Держась за стенку, задыхаясь, Хакён пытался выбраться из этого коридора. Он не хотел помнить этот убивающий взгляд Хонбина, не хотел ничего помнить. Ничего. Хакён зажал себе рот рукой, сползая по стенке на пол.
Нет, все прекратилось. Пускай все уйдет.
Всхлип рвется из глубин души, вокруг все становится темно и только лужи крови по полу ползут к нему, словно обвиняя его в том, что он выбрался, что выжил. Хакён забился в угол, сходя с ума от страха.
– Хакён? О, Боже! Позовите врача!
– Да, сейчас.
Какие-то знакомые голоса доносятся откуда-то сверху, но Хакёну хочется закрыться от них, ему стыдно за собственную слабость.
– Тихо-тихо, – знакомые заботливые руки бережно обнимают. Хакён судорожно всхлипывает, прижимается ближе, пряча лицо на груди парня.
Хакён не хочет быть один, ему страшно и почему-то больно. Он потерялся. Заблудился в своей голове, а темные пугающие монстры не дают ему выбраться на свет.
Хакён слышал, как дверь палаты открылась, и сжался сильнее. Он вцепился в рубашку парня, что держал его в объятиях, мертвой хваткой, и при всем желании не смог бы сейчас его отпустить, уткнулся ему в грудь, пряча лицо ото всех.
– Что здесь происходит? А ну-ка все разошлись. Почему пациент из другого отделения здесь?
– Это я его привела, простите. Он хотел увидеться с другом. Я не подумала… простите… с ним все будет в порядке? Я же не сделала еще хуже.
– Что с ним?
– Разойдитесь! – прикрикнул доктор. – Хакён, отпусти Тэгуна.
Хакён не мог. Только так он мог держаться, только так он все еще жив. Если он отпустит, то умрет. Неужели они не понимают этого?
– Разожми кулаки, отпусти его, – снова попросил доктор. – Говорил же, что воспоминания будут провоцировать приступы. Его нужно подготавливать к встрече с прошлым, а не толкать к нему!
– Простите, доктор Пак. Простите. Я не хотела, не хотела ему вредить. Простите… я просто… он же будет в порядке, да?
– Хакён, ты меня слышишь? Я твой лечащий врач, помнишь меня? Посмотри сюда.
– Ничего страшного. Ты в больнице, – произнес мягкий, тихий голос. Хакён поднял глаза, натыкаясь на взволнованный взгляд уже знакомого парня. Тэгун. Он уже видел его. – Разожми кулаки, – попросил Тэгун.
Хакён медленно разжал пальцы, выпуская рубашку парня из рук. Тэгун сидел рядом с ним, закрывая собой от посторонних взгляд. Хакён шумно выдохнул, не понимая, почему пару минут назад сходил с ума.
– Ты можешь идти? Тебе нужно вернуться в палату, – произнес доктор.
– Да, – кивнул Хакён. Голос хрипел. Усталость и слабость выкручивала все нервы, рассыпая по телу слабую дрожь. Хакён не хотел, чтобы его кто-то видел в таком состоянии.
Тэгун снял свой пиджак и накинул его на голову лидера. Хакён поднял удивленный взгляд, смотря уже более осмысленно, более адекватно.
– Идем, – коротко сказал Тэгун, помогая ему подняться. Хакён, спрятавшись в этом пиджаке, в сопровождении Тэгуна и врача, добрался до лифта.
Они в тишине добрались до знакомой палаты на пятом этаже. Тэгун подтолкнул его к кровати, накрыл одеялом. Он не произнес ни слова, но от его присутствия становилось спокойнее и уютнее.
Хакён удовлетворенно закрыл глаза, сонливость и усталость наваливались тяжелым грузом.
– Его нужно быстрее возвращаться в прежнюю жизнь, иначе это состояние может затянуться.
– Что делать с Хонбином?
– Видимо у Хакёна всплыли какие-то воспоминания. Мы не можем его огородить от прошлого. Когда-то он все равно вспомнит. Но к этому моменту он должен твердо стоять на ногах и знать, что рядом есть люди, которые его поддержат.
====== Глава 5 ======
– Смотри, что я тебе принесла! – мать стала выкладывать на тумбочку сладости. Хакён уже не знал, куда деваться от ее заботы. После очередного срыва она целые сутки провела у его постели. Хакён пытался сказать, что с ним все в порядке, что он постарается быть сильным, но его никто не хотел слушать.
В дверь постучали.
– О. Это, наверное, твои друзья пришли, – радостно сообщила женщина, направившись открывать.
– Здравствуйте, – робко улыбаясь, поклонился молодой парень. Санхёк, кажется. – Можно?
– Да, конечно. Проходи. Ты один пришел? – впуская парня в палату, спросила мать.
