Текст книги "Лабиринт памяти (СИ)"
Автор книги: Леди Катрина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
– Да, – неловко замялся Санхёк, держа в руках пакет с фруктами. – Привет, – повернулся он к лидеру.
– Привет, – кивнул Хакён. Он не помнил макнэ, но чувства к нему были теплыми, словно этот человек не посторонний.
– Это тебе, – приподнимая пакет, произнес Санхёк.
– Спасибо. Поставь на тумбочку.
– Вы пока поговорите, а я схожу в кафе, хорошо? – удостоверившись, что все в порядке, женщина вышла из палаты.
– Она думает, что я снова в обморок упаду, – вздохнул Хакён, смотря вслед матери.
– Как ты? – присев на стул возле кровати, спросил Санхёк.
– Хорошо. Хёк, правильно? – уточнил Хакён на всякий случай.
– Да. Нам только разрешили посещения, поэтому мы не приходили раньше, – сообщил парень. – Все волновались очень за тебя и Хонбина.
– Все обошлось, к счастью.
Хакён не знал о чем говорить с этим мальчишкой, он хоть и не казался чужим, но все равно оставался незнакомцем. Да и сам Санхёк выглядел неуверенным, часто отводил глаза, а когда смотрел, то на лице появлялось что-то вроде жалости, сочувствия.
– Менеджер нам сказал, что тебя уже скоро выписывают, – произнес Санхёк. – Ты вернешься к нам общежитие или домой поедешь?
– Пока не знаю. Чтобы память быстрее вернулась, говорят, что нужно вернуться в прежнюю среду. Но так как я ничего не помню, вряд ли я могу вернуться к прежней деятельности, – признался Хакён.
Он и сам уже об этом думал. Чем он займется, когда выйдет из больницы? Как будешь жить? Что делать? Будущее виделось таким туманным, что становилось страшно.
– Возвращайся. По тебе все скучают, – смущенно произнес Санхёк. – В общаге без тебя стало тихо. И Тэгун-хён постоянно молчит. Быстрее бы все вернулось, как раньше.
Парень был таким милым и невинным, что его хотелось потрепать по голове и заверить, что все станет на свои места.
– Я подумаю, – улыбнулся Хакён. – Чем сейчас занимаетесь?
– Ничем, – пожал Хёк плечами. – Директор нам отпуск дал, полностью разгрузили расписание группы. Слоняемся по общаге от нечего делать, – хмыкнул парень. – Устали больше, чем от промоушена. Воншик заперся в своей студии, чуть ли не целыми днями там сидит. Тэгун тоже в своей комнате пропадает. Так и живем.
– Не смотри на меня так жалостливо, – засмеялся Хакён.
– Прости. Просто это так странно, что ты ничего не помнишь.
– Мне тоже странно, но я постараюсь все вспомнить.
– Мы поможем. А я тебе тут еще кое-что принес, – спохватился макнэ, доставая из пакета небольшую сумку. – Это твое. Я подумал, что она тебе пригодиться, когда тебя будут выписывать.
– Что это? – с любопытством рассматривая баночки. – Косметика? О, это точно мне пригодиться. У меня кожа стала сухой из-за всяких лекарств. Это увлажняющий, да?
– Да. Я могу помочь с макияжем, – предложил Санхёк.
– М. Да, давай, – с энтузиазмом согласился Хакён. Ему, действительно, хотелось как-то избавиться от серости, стать немного ярче. Хакён пододвинулся к макнэ, рассматривая принесенные им подарки.
Санхёк приступил к работе визажиста. Практики у него явно было мало, потому что постоянно что-то путал, но зато так заливисто смеялся, что Хакён прощал ему все. Настроение поднималось, он сам уже смеялся над своим отражением, когда макнэ показывал ему результат своих трудов.
– Я тут встретил одну свою фанатку, – начал Хакён, когда макнэ стал стирать очередной свой «шедевр».
– Пробрались все-таки? Охрану тут предупредили, чтобы никаких фанатов не впускали в отделение. Хён, закрой глаза, я уберу тени.
– Сохён тут работает, – закрывая веки, продолжил Хакён. – И знаешь, какую ерунду она мне рассказала? Будто бы я встречаюсь с Тэгуном. Представляешь?
Рука Санхёка замерла. Хакён чуть отстранился, посмотрев на реакцию парня. Санхёк выглядел сконфуженным.
– Это же не правда, да? – Хакён замер в ожидании ответа.
– Вообще-то, правда, – замялся Санхёк. – Официально этого, конечно, не объявляли, но фанаты и сами догадываются обо всем.
– Но…
– Тэгун-хёну сейчас тяжело очень. Он сильно переживал за тебя, ждал, когда ты придешь в себя, но потом мы узнали, что ты потерял память, – произнес Санхёк и снова ответ глаза.
– С ума сойти, – потрясенно выдохнул Хакён.
Это уже не укладывалось ни в какие рамки. Мало того, что он лежит в психиатрическом отделении, что он в который раз впадает в непонятные истерики, так еще и встречался с парнем?! Не слишком ли это?
– И что мне теперь делать? – обращаясь скорее к самому себе, произнес Хакён.
– Не знаю, – пожал Санхёк плечами. – Может, тебе стоит попытаться его вспомнить? Ты выглядел счастливым рядом с ним.
– Все, не хочу об этом даже думать, – отмахнулся Хакён.
– Ну, как вы тут? – вернулась в палату мать.
– Я пытался сделать хёну макияж, – улыбаясь, признался Санхёк. – Кажется, не очень получилось.
– Получилось. Красавец, – одобрительно кивнула женщина. – Ты извини, Санхёк, но ему сейчас надо на осмотр идти.
– Да, конечно, – поднялся макнэ. – Надеюсь, тебя скоро выпишут. Я зайду завтра, вместе с Воншиком. Пока. До свидания, госпожа Ча.
– До свидания. Передавай привет остальным ребятам, – любезно распрощалась мать с парнем и закрыла за ним дверь. – Как прошла встреча? – повернулась она к сыну.
Хакён, все еще находясь в шоке от слов макнэ, повернулся к матери, которая стала убирать пакеты со стола.
– Мам, а я встречался с кем-нибудь? – вопрос сорвался с губ сам собой.
Женщина замерла, едва не выронив поднос из рук. Ее пальцы чуть заметно дрогнули, поднос качнулся. Хакён заметил, как на лице женщине появился испуг. Мать не смотрела на него, нервно засмеялась, фальшиво как-то:
– Нет. Не думаю. Вам запрещено было встречаться, а ты сильно хотел быть айдолом, чтобы ослушаться. Ты ни с кем не встречался, последнее время ты был целиком поглощен работой. Почему ты спрашиваешь? Что-то вспомнил?
Хакён видел эту явную ложь, но ничего не сказал. Сейчас он был уже почти уверен в том, что мать знала об их отношениях с Тэгуном, но теперь делала вид, что ничего не было. Хакён почему-то понимал ее. Какая мать захочет, чтобы ее сын встречался с парнем?
Хакён откинулся на подушки, задумчиво уставившись в потолок.
– Сынок, – мягко начала мать, присев на край кровати. – Не старайся вспомнить все сразу, хорошо? Может, то, что ты забыл, не стоит и вспоминать, как думаешь? Начни все с чистого листа. Подумай об этом, хорошо?
====== Глава 6 ======
Переодевшись в джинсы и черную кофту, Хакён аккуратно складывал больничную пижаму на край кровати. В сумке лежал целый список лекарств, которые ему предстояло пить, о назначении половинных которых Хакён даже не представлял. В конце концов, он не врач, чтобы разбираться в таблетках. Ему прописали – он пьет.
Сообщение о том, что его выписывают, было неожиданным и внезапным. Врач просто сказал ему как можно быстрее вернуться в прежнюю среду, и в случае проблем сразу обратиться к нему.
Оставив палату, Хакён вышел в коридор. Мать ждала его на первом этаже, решая все вопросы с выпиской. Вместе они выбрались на улицу. Новый мир встретил Хакёна шумом и свежим, влажным воздухом, обилием звуков и запахов.
Хакёну казалось, что он проспал целую вечность, вышел из комы спустя десяток лет, и теперь надо было что-то делать, как-то приспосабливаться к новым условиям.
– Что такое? Тебе плохо? – забеспокоилась мать, стоило ему чуть притормозить и оглядеться.
– Нет. Ничего. Голова просто закружилась с непривычки. Все уже хорошо.
– Уверен? Пошли скорее к машине, пока твои фанаты не сбежались.
Хакён в сопровождении матери добрался до черного бронированного минивэна. За рулем сидел мужчина лет сорока, который, увидев их, вышел из машины и приветливо поздоровался.
– Меня зовут Ким Шину, – сообщил мужчина. – Я менеджер группы.
– Здравствуйте, – поклонился Хакён.
– Я отвезу вас в общежитие.
Хакён забрался в машину на задний ряд. Мужчина помог загрузить сумку в багажник и вернулся за руль.
– А что это ты так далеко сел? – спросил водитель. – Обычно ты рядом со мной всегда сидишь, а ребята сзади.
– Он просто еще немного сонный из-за лекарства, – встряла мать, усаживаясь рядом. – Спасибо, что приехали. На такси было бы неудобно.
– Это точно, – заводя машину, хмыкнул мужчина. – Мы старались держать день выписки Хакёна в секрете, но фанаты все равно не дремлют. Они целых две недели атаковали компанию с требованием рассказать о состоянии кумира.
– Да. Мой сынок такой популярный стал, – с гордостью произнес женщина, погладив сына по голове.
Хакён сидел у самого края, сдержано улыбаясь в ответ. Он не помнил своей популярности.
До самого общежития мать болтала с менеджером о всякой ерунде, Хакён не вслушивался, смотрел в окно, смотря на незнакомый город. Многолюдные улицы, машины, светофоры, магазины. Все такое чужое, яркое, незнакомое. Как он мог забыть все это? Даже этот город. В голову иногда закрадывались совсем уж ненормальные мысли о том, что это не его город, не его семья, не его друзья. Все это принадлежит кому-то другому, не ему. Он должен был выбраться из сетей чужой жизни и попасть в свою собственную.
Водитель остановился напротив высокого шестиэтажного здания.
– Ничего не вспоминаешь? – спросила мать.
– На третьем этаже ваше общежитие, – сообщил менеджер.
– Я не помню, – вздохнув, Хакён первым вышел из машины, посмотрел наверх.
Водитель открыл багажник, и Хакён забрал свою сумку.
– Ты пока поднимайся. Мне надо с твоим менеджером еще поговорить, – произнесла мать.
– Квартира 45, – подсказал менеджер точный адрес.
Хакён кивнул, хотя ему не нравилось, что мать снова что-то от него скрывает. Подхватив сумку крепче, Хакён вошел в здание, поднялся на третий этаж и остановился напротив нужной двери. Перевел дыхание и с волнением постучал. Ему открыли сразу.
– Привет, – на пороге стоял Тэгун. Спортивные штаны и белая толстовка с капюшоном делали его таким мягким и домашним, что Хакён с трудом узнавал в нем того парня с фотографий, которые ему показывали.
– Привет, – очнулся Хакён.
– Эм, проходи? – то ли спросил, то ли утвердил Тэгун. Ему, казалось, тоже было не по себе с «новым» лидером. – Я – Тэгун.
– Да. Я тебя видел в больнице пару раз, – сообщил Хакён и прошел вперед, аккуратно протиснувшись в коридоре между парнем и стеной. Вспоминать, в какие именно моменты появлялся этот парень, не хотелось.
Хакён бегло огляделся в коридоре, оценивая простенькую обстановку, и остановился, чувствуя себя гостем.
– Где менеджер?
– Внизу. Он сейчас подойдет, – ответил Хакён, отступая от парня на шаг.
Он до ужаса боялся, что Тэгун сейчас может подойти ближе. После того, что рассказал Санхёк, было как-то не комфортно находиться с Тэгуном наедине.
– Ясно. Разувайся. Обувь здесь скинь, и пойдем, я покажу тебе дом, – переминаясь с пятки на носок, Тэгун спрятал руки в карманы толстовки.
– Хорошо.
Хакён обрадовался тому факту, что на него пока никто не собирается покушаться. Он старался не думать об этих отношениях, потому что от подобных мыслей голова шла кругом.
– А где остальные? – спросил он, сняв кроссовки и оставив сумку в прихожей.
– Санхёк и Джехван на расписании, Воншик поехал к Хонбину. Менеджер только несколько часов назад позвонил, сказал, что тебя выписывают. После обеда мы хотели к тебе зайти, – сообщил Тэгун, пройдя по коридору и сворачивая налево. Хакён двинулся следом за ним, держа определенную дистанцию. – Здесь у нас кухня, дальше прачечная, там стиральная машина.
– Ясно.
Хакён не стал подходить ближе. Помещение было слишком маленьким, Тэгун и так занимал почти все пространство.
– А тут что? – выйдя из кухни, Хакён указал на закрытые двери.
– Тут спальня Хонбина и Воншика, – сообщил Тэгун и бесцеремонно открыл дверь. В комнате было всего два матраса, большой шкаф, наполненный одеждой, полки, на которых лежали кепки разных расцветок и форм. В целом было довольно чисто и аккуратно, а плюшевые мишки делали комнату немного детской и милой. – Дальше спальня Джехвана и Санхёка.
Обстановка в соседней комнате отличалась кардинально. Тут царил хаос – разбросанные вещи, игрушки, диски, тетрадки. Хакён улыбнулся. Это полностью отражало его первое впечатление о макнэ.
– А это наша с тобой спальня, – Тэгун дошел до конца коридора и открыл еще одну дверь. Хакён остановился на пороге, не решаясь пройти вглубь комнаты.
Они живут вместе?
Естественно они живут вместе! Они же встречаются. Хакён обратил внимание на две раздельные кровати и перевел дыхание. Уже лучше. Ненамного.
– Это твоя кровать, – указал Тэгун на место, возле окна.
– Ясно.
Интересно, на какой стадии были их отношения? Хакёна бросило в жар. Нет, он не хотел знать. Не сейчас, так точно.
Тэгун смотрел на него как-то странно. И это существенно напрягало, поэтому когда Тэгун сделал шаг ему навстречу, Хакён резко сделал несколько шагов назад. Вокалист даже изменился в лице, заметив его нервные движения. Он остановился посередине комнаты, Хакён также замер, силясь найти адекватную причину своего поведения.
– Я проголодался. Есть что-нибудь перекусить? – выпалил Хакён, стараясь как-то разрядить гнетущую атмосферу.
– Да. Я приготовил пасту к твоему приходу, – сдержанно произнес Тэгун, хотя выглядел слишком расстроенным.
– М. Отлично! – излишне бодро отозвался Хакён.
– Хакён-а, – голос Тэгуна как-то странно дрогнул. В его глазах что-то такое отразилось, похожее на жалость и нежность. – Все будет хорошо.
Хакён растеряно смотрел на него в ответ. Ему хотелось верить в слова мембера.
– Мальчики, вы где? – раздался голос матери из коридора.
Хакён разорвал странный зрительный контакт с Тэгуном и быстро направился к матери, сбрасывая напряжение последних минут.
– Как ты, родной? Осмотрелся?
– Да, мам.
– Ничего, освоится, – улыбнулся за ее спиной менеджер. – Мы поможем. Он тут быстро все вспомнит. Тэгун что-то готовил, когда я уезжал. Пойдемте к столу.
Они быстро поставили стол, накрыли. Хакён неловко помогал, суетился вместе со всеми, только сел рядом с матерью, а не с одногруппником. Не успели они приступить к еде, как замок тихо щелкнул и на пороге гостиной появился Джехван. Хакён узнал его по фотографиям.
– О, хён! – радостно воскликнул парень, сбросив рюкзак и направившись прямиком к столу. – Ты вернулся! Здравствуйте, госпожа Ча. Вы вернули нам нашего лидера? Привет, хён. Я хотел к тебе сегодня в больницу прийти, а мне сказали, что тебя уже выписали. С возвращением!
Парень с такой легкостью и непринужденностью уселся рядом и положил руку ему на плечо, что Хакён терял дар речи.
– Он тебя не помнит, – напомнил менеджер.
– Меня? – удивился парень и повернулся к лидеру. – Как меня зовут?
– Джехван, – ответил Хакён, начиная улыбаться.
– Вот видите! Он меня не мог забыть, – весело произнес парень. – Ты же меня помнишь, хён?
– Нет, – засмеялся Хакён.
– Ты ранишь мое сердце, – театрально схватился Джехван за сердце, повздыхал и принялся за еду.
Его непосредственность разряжала обстановку. Именно благодаря его общительности обед прошел в приятной, легкой атмосфере. Это были необычные ощущения, когда среди незнакомцев чувствуешь себя свободно. Хакён смеялся над его шутками, наслаждаясь вкусной едой и приятным обществом, которое перестало смущать. Даже присутствие молчаливого Тэгуна не напрягало.
– Спасибо за вкусную еду, – отодвинув пустую тарелку, произнесла мать. – Время уже много. Мне пора на автобус.
– Я провожу тебя, – вскочил Хакён.
– Нет, не надо. Меня ваш менеджер отвезет.
– Верно. Мы уже обо всем договорились.
Хакён внезапно занервничал. Все хорошее настроение вмиг ушло. Из всех людей в доме он знал только мать, поэтому ее уход вызывал легкую тревогу.
– Возвращайся к прежней жизни, сынок, – похлопав его по щеке, мать улыбнулась сквозь слезы. – Оставляю тебя, словно в первый раз, когда ты стал трейни. Будь умницей, хорошо?
– М.
– Знай, что ты всегда можешь вернуться домой. Если будет тяжело – приезжай.
– Да.
– Пошла я, пока не разревелась тут. Счастливо.
Хакён крепко обнял мать, она попрощалась с ребятами, задерживаясь взглядом на Тэгуне больше положенного, и вместе с менеджером вышла из квартиры. В доме стало тихо.
Собрав волю в кулак, Хакён повернулся к парням и натянул на лицо улыбку:
– Ну, что, ребята, давайте знакомиться заново?
Воншик долго не решался войти в палату, стоя за дверью и собираясь с силами. Он не мог ничего изменить и исправить, но от этого легче не становилось. Им сказали молчать, сказали, что так будет лучше для Хакёна. Только как ему смотреть в глаза, зная правду? Как находиться с ним в одном доме, жить в соседних комнатах, улыбаться и делать вид, что ничего не произошло?
Воншик не был согласен с тем, что от Хакёна решили все скрыть, но понимал, что сам никогда не сможет ему рассказать. Просто не сможет.
Несколько раз вдохнув и выдохнув, сжимая в руке небольшой букет весенних цветов, Воншик вошел в палату. Хонбин, как обычно, сидел на кровати, поджав колени к груди. Ничего не менялось с того момента, как ему сделали операцию.
– Привет, – заставив себя улыбнуться, Воншик прошел вперед.
– Привет, – безразлично отозвался Хонбин, опуская колени и садясь прямее.
– Это тебе, – указывая на букет, Воншик прошел к столику, где стояла ваза. – Красивые?
– Тебя выгнали из группы?
– С чего ты взял?
– Ты слишком часто сюда приходишь. С утра у меня был Джехван, теперь ты. Вам не надоело еще?
– Еще нет, видимо. Мы же друзья, – меняя старые цветы на новые, произнес Воншик.
– Друзья, да, – хмыкнул Хонбин. – Почему тогда Тэгун не приходит? Он не друг?
Воншик чувствовал обреченность в голосе Хонбина, но не мог ничем помочь. Оставалось только ждать, что парень справится сам. Воншик выкинул завядшие цветы в мусорное ведро, замечая, как Хонбин взъерошивает нервным жестом себе волосы.
– Ты и сам все прекрасно понимаешь, Хонбин. Он твой друг, просто ему нужно немного больше времени, чтобы разобраться с Хакёном.
– Хакён… его выписали? – не поднимая глаз, спросил Хонбин.
– Да, сегодня. Менеджер увез его в общежитии.
– Он что-нибудь вспомнил?
– Нет. Ему решили ничего пока не говорить. Может, он и не вспомнил никогда того, что произошло.
– Зачем тогда его отправили в общежитии? Разве его родители не могли забрать его домой, чтобы он окончательно все забыл?
– Это его жизнь, Хонбин. Мы не можем забирать у него сцену и пение, он должен попытаться вернуться, – сев рядом, произнес Воншик.
Он и сам иногда думал о том, что для Хакёна возможно было бы лучше вернуться на Родину и так начать все сначала. Но стоило подумать о том времени, когда их неизменный лидер выступал на сцене, и сомнений не оставалось. Хакён жил танцами и пением, он состоял из этого, он дышал творчеством.
– А мне что делать? – обреченно спросил Хонбин, повернув к нему голову. – Вы хотите, чтобы мы снова с ним встретились, но я не могу, не могу, понимаешь? Он же… вспомнит все. Не сейчас, так позже и ему будет еще хуже.
– Мы поможем ему пережить это, – уверенно произнес Воншик.
– Он возненавидит всех нас, когда вспомнит, – возразил Хонбин.
– Нет, Хакён поймет.
– Не лги себе, – зло отчеканил Хонбин. – Он будет ненавидеть меня до самой смерти за все, что я сделал, и он будет ненавидеть вас за то, что сделали с ним вы.
Воншик отвернулся. Он знал, что Хонбин прав. Знал, но все равно не мог иначе.
– Если есть шанс, что Хакён ничего не вспомнит, мы должны его использовать. Врачи говорят, что если его аккуратно ввести в старое окружение, избегая травмирующих событий, то его мозг может навсегда запечатать те события, что произошли.
– Воншик, – прижавшись к нему, Хонбин тихо всхлипнул. – Почему это с нами произошло?
Воншик обнял парня одной рукой.
– Он не заслужил этого. Не заслужил, Воншик. Почему все так? Почему?
Воншик тихо похлопывал Хонбина по плечу, успокаивая парня. Он не знал ответов на его вопросы. Просто так случилось. И им теперь нужно собраться и помочь Хакёну выжить.
====== Глава 7. ======
Теплые утренние лучи освещали детскую площадку, пробираясь через кроны зеленых деревьев, в тишине скользили от одной яркой качели к другой, незатейливо играя в прятки. Вокруг никого не было – еще слишком рано. Только для двух гуляющих это было единственным временем суток, когда можно выйти и свободно отдохнуть, не оглядываясь по сторонам.
– О! Смотри, божья коровка, – привлек Хакён внимание ребенка, остановившись возле кустарника с маленькими красными цветочками.
– Божья коровка? – мальчик с любопытством протянул руку к лепестку. Глаза с детской жадностью знаний пожирали цветастого жучка.
– Красивая? – улыбаясь, спросил Хакён.
– Да, – согласился ребенок. Хакён потрепал его по волосам, отчего мальчик снова заулыбался.
– Идем, нас кое-кто ждет.
– Кто? – забывая про жучка, снова оживился ребенок.
– Скоро увидишь.
Хакён взял маленькую ладошку, чувствуя в груди нежный трепет, и повел мальчика дальше по тропинке. Им обоим нравилось гулять ранним утром, наслаждаясь погодой и тишиной. Мальчик казался таким счастливым и довольным на этих прогулках, что Хакёну становилось стыдно. Он должен был быть с ребенком постоянно, а не время от времени, когда в насыщенном, плотном графике появлялась свободная минута.
По тропинке, с другой стороны площадки, к ним приближался молодой парень, держа в руках плюшевого зайца. Хакён улыбнулся, узнавая Тэгуна даже в этой мешковатой куртке с капюшоном. Ребенок тоже узнал его через пару секунд.
– Хён!
Мальчик с радостным визгом рванул вперед. Тэгун опустился на корточки и встретил ребенка с распахнутыми объятиями. Мальчик крепко обнял парня за шею, налетая на него с разбегу. Тэгун улыбался так, как никогда не улыбался фанатам – открыто, до мурашек красиво и счастливо.
Хакён медленно шел к ним навстречу, смотря на умилительную парочку, от которой щемило в груди.
– Мин, – позвал Хакён ребенка.
Тэгун и мальчик повернулись к нему, и оба смотрели с непередаваемой теплотой.
Все изменилось в одно мгновение, словно кто-то переключил на другой канал.
Темное помещение. Вещи на вешалках. Девушка с перекошенным от страха лицом. Люди с автоматами. Хакён, как невидимый призрак, прошел вперед, не понимая где он.
Ему здесь не нравилось. Он хотел уйти отсюда, сбежать, закрыть глаза и исчезнуть из этого места, но ничего не выходило. Он продолжал идти куда-то вперед, потерянно осматриваясь по сторонам, и ежась от накатывающего страха.
Сердце забилось сильнее, в ушах зашумело от приближающейся паники.
Он вспомнил, что искал.
Ребенок должен быть где-то здесь.
– Мин-а! – Хакён побежал, заглядывал за каждый ряд одежды. Его никто не видел, никто не придавал значения перепуганному парню, который метался по помещению в поисках ребенка. – Сонмин!!!
Хакён бежал по коридорам, натыкаясь на людей, которые стояли на коленях под дулом автоматов. Хакён в ужасе отскакивал от них, от этих монстров в черных масках, хотя они и не могли его увидеть, страх от близости с этими людьми выбивал все мысли из головы. Что-то внутри верещало о том, что нужно уходить отсюда. Но Хакён не мог.
Ему нужно было найти Мина. Он не мог оставить его одного.
– Сонмин! – на дрожащих ногах Хакён двинулся в сторону группы мужчин в конце коридора. Ноги стали ватными. Все внутри требовало уйти отсюда, развернуться и бежать в противоположную сторону, потому что там, в том углу, что-то очень страшное, на что не стоит смотреть. Но сердце подсказывало – Мин там. Он слышал его плач.
Шаги гулким эхом разносились по коридору. Хакён передвигал ноги, словно в трансе. Шаг. Один. Второй.
– Ты смотри, он плачет, как девчонка.
Смех, чудовищно знакомый, ядом проникает прямо в сердце, но Хакён не останавливается. Он должен найти Мина.
– Нравится?
– Да оставьте его уже, а то сейчас коньки отбросит. И заткните кто-нибудь этого ребенка!
Хакён дошел до конца коридора, до группы людей в черных куртках.
Он не мог увидеть то, что было на полу. Голова взорвалась страшной болью, перед глазами все стало расплываться, но в последнюю секунду он увидел Мина. Ребенок смотрел прямо на него, в глазах слезы и ужас. И в этих глазах Хакён увидел безумие.
– Мин-а, – тихо выдохнув родное имя, Хакён шагнул навстречу ребенку. Но мальчик отшатнулся от него, брезгливо и напугано. – Что такое? Иди ко мне, скорее, – умоляюще попросил Хакён, начиная дрожать от необратимой потери. – Пожалуйста.
Мальчик мотнул головой.
На детском личике появляется взрослое презрение. Мин медленно поднимает руку и указывает пальчиком куда-то на пол. Хакён не понимает, куда ему смотреть, но чувствует, как сердце разрывается от осознания того, что он больше не нужен Мину, что ребенку теперь противно находиться рядом. Так чудовищно больно не было никогда.
– Мин, пожалуйста…
Хакён вынырнул из сна, резко сев в кровати. Голова кружилась, перед глазами все плыло, кислорода не хватало. Хакён нервно дышал урывками, сжимая одеяло в кулаках.
– Это всего лишь сон. Слышишь? Просыпайся, – чьи-то теплые руки гладили его по сжатым кулакам. Медленно. Осторожно.
Хакён рвано выдохнул и поежился. Ему стало дико холодно, приснившийся кошмар слишком быстро начинал блекнуть, уходить куда-то далеко, оставляя после себя неприятный, зудящий остаток.
– Проснулся? – тихий голос рядом привел в чувства. Хакён повернулся в сторону, натыкаясь на внимательный, встревоженный взгляд Тэгуна. Хакён оцепенело смотрел на то, как Тэгун поднял руку и коснулся ладонью его мокрой щеки. Вокалист мягко вытер слезы, выглядя при этом таинственно несчастным, словно ему доставляет страдание просто смотреть на лидера.
Учащенное сердцебиение, вызванное кошмаром, постепенно приходило в норму. Нежное прикосновение было приятным, оно расслабляло, унимало все тревоги. Хакён прикрыл глаза, позволив себе немного понежиться в созданном теплом коконе, где нет никаких бед. Тэгун чуть придвинулся, их бедра соприкоснулись, и тут в голове со страшной силой щелкнуло – они же встречаются!
Хакён так резко отодвинулся, что упал с кровати. Тэгун удивленно смотрел на то, как он нелепо поднимается на ноги. Хакён чувствовал этот взгляд, но старательно отводил глаза. Черт! А что, если бы Тэгун сейчас захотело поцеловать его? Как быть тогда? Что сейчас делать? Что ему сказать? Как сбежать отсюда?
Мысли хаосом обрушились на него, отодвигая ночной кошмар максимально далеко. Память о сне просто ушла под напором новых панических вопросов.
– Что такое? – заволновался Тэгун.
– Э, – Хакён плотнее закутался в одеяло. Нет. Он не хотел пока никаких контактов, он не хотел никаких отношений. Прикосновения Тэгуна были приятны, но … черт, да он не мог объяснить даже сам себе, почему его так напрягает близость парня, если раньше они состояли в отношениях.
– Ты что-то вспомнил? – спросил Тэгун то ли с надеждой, то с ли обреченностью.
– Нет. Просто сон какой-то дурацкий, – сбрасывая одеяло, Хакён с облегчением обнаружил, что на нем все еще вчерашняя одежда. – Ребята встали? Если нет, надо их разбудить, да?
Тэгун смотрел на его нелепые, хаотичные сборы со странным удивлением, но Хакён не дал ему времени на вопрос – он просто быстро вышел из спальни.
– С добрым утром, – сонно бросил Санхёк, вылезая из своей спальни и потирая глаза. Он прошлепал мимо, направляясь в ванную комнату.
– Мой рюкзак кто-нибудь видел? – вышел из зала Воншик. Уже полностью собранный и бодрый. – О. Ты уже встал? Тэгун сказал, что ты крепко спал, поэтому мы не стали тебя будить.
– Вот твой рюкзак, – вышел из спальни Джехван, зевая и прикрывая рот рукой. – С добрым утром, хён, – бросил он, проходя на кухню.
– Привет, – все еще стоя возле стены своей спальни, кивнул Хакён.
– Менеджер уже приехал? – спросил Джехван из кухни.
– Нет еще, – Воншик рылся в своем рюкзаке. – Джехван, ты не брал мою тетрадь? – направился он к мемберу.
Суматоха утра не унималась. Каждый был занят каким-то делом, один за другим все сходили в ванную. Хакён старался влиться в происходящее, но все равно не чувствовал себя комфортно.
– Чем сегодня займемся? – спросил Джехван за завтраком, когда они все собрались за одним столом.
– Я за Хонбином поеду. Его сегодня выписывают, – откусывая большой кусок бутерброда, ответил Воншик.
– А может, мы барбекю устроим? – делая себе двойной бутерброд, предложил Санхёк.
– Ум, хорошая идея, – закивал Джехван. – Менеджер нам машину оставил. Можем к реке Хан съездить. Что думаешь?
Хакён поднял голову, обнаружив, что все смотрят на него.
– Думаю, неплохо было бы выбраться на природу, – произнес он. – А Воншик с Хонбином могут к нам присоединиться позже, если захотят.
За столом все как-то подозрительно замолчали.
– Что-то не так? – попеременно смотря на каждого, спросил Хакён.
– Нет, ничего. Соберемся все вместе, – с преувеличенной радостью хлопнул Джехван в ладони. – Кто моет посуду?
– Сыграем в «камень-ножницы-бумага», – быстро допив сок, бросил Санхёк. – Кто не играет, тот проиграл!
Рефлексы сработали сами собой, и Хакён автоматически включился в игру, выкидывая «бумагу». Проигравшими оказались Санхёк и Джехван, что недовольно застонали от результатов игры. Хакён рассмеялся над их забавными лицами.
– Хорошо поработайте, – со смехом похлопал Воншик Джехвана по плечу и поднялся. – Я пошел.
– Одевайся теплее, там сегодня холодно, – замечая за окном ветер, произнес Хакён. – У Хонбина, наверное, с собой теплых вещей нет, возьми ему куртку, – складывая посуду в раковину, добавил он.
– Э… хорошо, возьму.
Хакён обернулся, все снова смотрели на него непонятным взглядом.
– Что опять не так? – Хакён уже начинал раздражаться из-за этих приступов удивления от мемберов.
– Просто ты снова стал ворчливой мамочкой, – ответил Санхёк за всех. – Как обычно.
Хакён не задумывался над своим поведением, поэтому слегка смутился, но прояснить ситуацию нужно было сразу.
– Так. Я потерял память, а не мозги. Поэтому не надо смотреть на меня, как на больного. Я вижу, что вы все переживаете, но не стоит, не надо вести себя со мной как-то по-особенному. Я в порядке, да мне немного сложно с вами, потому что я не помню никого из вас, но я обязательно верну память.
– Отлично, тогда мы начнем мыть посуду, – убирая со стола грязную посуду, оживился Джехван.
– Я пошел. Сбросьте мне потом координаты нашего места барбекю, – засобирался Воншик.
– Эй, я еще не закончил! – возмутился Хакён.
– Мы все поняли, хён, – издевательски бросил макнэ и взялся за полотенце.
Тэгун стоял в стороне, чуть заметно улыбаясь.
Все принялись за свои дела.
Хакён хмыкнул себе под нос, почему-то чувствуя приятную теплоту в груди, словно удостоверился в том, что все эти люди вокруг, действительно, близки.
– Ладно. Пойду собираться, – Хакён вышел из кухни.
– Я ушел, – крикнул Воншик из коридора. Хакён махнул ему, и через секунду хлопнула входная дверь.
В спальне уже переодевался Тэгун. Хакён затормозил на пороге, наткнувшись на переодевающегося вокалиста. Широкая спина и накаченные мышцы рук вызывали одновременно и зависть, и восхищение. Хакён и не думал, что под мешковатой одеждой может скрываться такое красивое, мускулистое тело. Тэгун обернулся, держа в руках красный свитер, и Хакён невольно смутился.
