Текст книги "Ты станешь воздухом (СИ)"

Автор книги: Леди Феникс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Часть 1 ==========

День бывшего оперативного работника Лавровой Екатерины Андреевны не задался с самого начала.

Почему-то не сработал будильник, прежде всегда исправно пробуждавший своей противной трелью. В холодильнике гулял северный ветер, а кофе закончился еще два дня назад, так что о завтраке можно было забыть, как о чудесном сне. В спешке надетые колготки (последние целые) украсились стрелкой; форма, небрежно брошенная вчера в кресло, выглядела так, будто побывала под колесами танка. Попытка погладить одежду чуть не обернулась пожаром, а любимые сапоги лишились каблука, так что пришлось обойтись туфлями. А что, самая подходящая обувь для промозглого октября!

Кое-как справившись с непосильной задачей собраться на новую работу, капитан Лаврова накинула недавно купленный плащик, желая хоть немного улучшить себе настроение, и отправилась дрессировать студентов спецгруппы, которой ей предстояло руководить.

Однако лимит мелких пакостей на день явно не был исчерпан.

По дороге к университету Екатерину настиг дождь, никак не намекавший на свое появление в прогнозе погоды. Автобус умчался буквально за пару секунд до того, как Лаврова приблизилась к остановке. В придачу ко всему какой-то лихой (или просто слепой) водитель окатил ее водой из лужи, превратив новенькую симпатичную вещичку в жуткую тряпку.

В туалете академии, безуспешно пытаясь вернуть плащу приличный вид, капитан Лаврова прикидывала, какие еще гадости ждут ее сегодня. А что-то подсказывало ей, что день, начавшийся так многообещающе, отнюдь не завершится мирным уютным вечером.

Капитан Лаврова, как случалось почти всегда, была на удивление близка к истине.

***

Курсант Долгов, привалившись к спинке скамейки, лениво вслушивался в эмоциональную речь Саблина, успевшего пронюхать о новом кураторе их внезапно образовавшейся группы. Впрочем, это мало интересовало Родиона: пройдет месяц, и он покинет стены этого заведения, где только и слышит что про свою принадлежность к ментовской династии.

Задолбало.

Внезапно резко распахнулась дверь, заставив Долгова выпасть из полусонного состояния. В аудиторию буквально влетела миниатюрная блондинка и, швырнув на стол сумку, отчеканила, показывая, что прекрасно услышала фразу Дениса:

– Меня зовут Лаврова Екатерина Андреевна. Это я вас буду мучить.

Родион вздрогнул. Он почти мгновенно узнал девушку, которой испортил плащ по дороге в универ. Да, нехорошо получилось… Пожалуй, надо будет оплатить ей химчистку.

– … Курсант Долгов. Ну, тут еще понятнее, сын генерала…

Родион, вновь отвлекшись от полусна, одарил женщину неприязненным взглядом. И она туда же? Да что они все прицепились к его родословной!

– Екатерина Андреевна…

– Да? – она вопросительно вскинула на него глаза, и Долгов мысленно чертыхнулся. Он бы предпочел в кураторы зануду Кудилину или какого-нибудь солдафона, заставляющего слово в слово зубрить устав, чем эту дамочку с ледяным взглядом.

– Долгов, вы что-то хотели спросить? – напомнила о себе новоявленная куратор, и Родион неожиданно для себя выдал совсем не то, что хотел сказать.

– Екатерина Андреевна, а зачем вообще это все? – Он даже не потрудился подняться, задавая вопрос, только подался немного вперед, изучая женщину насмешливым, откровенным взглядом. – Мы подали рапорты, и через месяц нас здесь не будет… – С этими словами курсант встал с намерением покинуть этот цирк: у него и без того хватало планов на день.

– Прекрасно! – Лаврова окатила его ледяным, саркастичным взглядом немного исподлобья. – Сядьте!

Родион и сам не понял, что такое было в ее глазах и интонации, что заставило его беспрекословно подчиниться, однако послушно опустился на место. Да уж, такому тону и первая стерва академии Кудилина позавидует!

– Расписывать все прелести учебы в университете у меня нет времени, – отчеканила куратор, обведя курсантов не очень-то дружелюбным взглядом. – Я просто дам вам задачку на логику. Ну, чтобы за месяц управились, – добавила она с неприкрытым ехидством.

Родион со вздохом раскрыл тетрадь, пытаясь абстрагироваться от издевательского тона. Повезло им с куратором, ничего не скажешь… Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять: месяц обещает быть более чем веселым.

***

– Екатерина Андреевна! – раздалось ей вслед, и капитан вздрогнула, выбираясь из трясины размышлений на тему “как добраться до дома в неприглядном виде и не загреметь в обезьянник?”.

– Слушаю вас, Долгов, – отозвалась Катя, обернувшись так резко, что едва не столкнулась с парнем.

– Екатерина Андреевна, – запыхавшись, начал он, – в общем, это я испортил вам плащ… Торопился очень, вот и…

– Курсант Долгов, – холодно отрезала женщина, заставив его задуматься: она вообще способна разговаривать нормальным тоном? – В следующий раз, когда будете торопиться, не забывайте смотреть по сторонам. Очень полезно, знаете ли.

– Давайте я вас подвезу? – предложил Родион, благополучно пропустив мимо ушей ядовитые реплики новой преподавательницы. – И химчистку оплачу.

– Не стоит. Думаю, плащ прекрасно отстирается в машинке. А вот против “подвезти” я не возражаю, – уже совершенно размеренно ответила капитан и первой направилась к выходу.

Долгов поплелся за ней, проклиная свою невнимательность, из-за которой ему придется распрощаться со всеми планами на вечер, коих было немало. Да еще и общество саркастичной стервы… Хоть бы у нее хватило великодушия не придираться к чему-нибудь во время поездки: портить с новым, пусть и таким несносным, куратором отношения совсем не входило в планы Родиона.

К его удивлению, поездка прошла вполне мирно. Лаврова не выдала ни одного едкого замечания ни насчет запаха в салоне, ни насчет его манеры вождения, даже к музыке из приемника не придралась. Просто отвернулась к окну и о чем-то задумалась. Долгов вдруг поймал себя на мысли, что ему интересно, о чем она размышляет. Уж точно не о том, что приготовить на ужин большому дружному семейству. Вряд ли у такой самодостаточной леди с тяжелым характером кто-то есть… А ему-то какое дело? Родион начал немного злиться, поняв, что увлекся. Хотя это и было объяснимо: Лаврова мало того что была новым преподавателем, так еще и отличалась от остальных по возрасту. Долгов украдкой бросил на женщину взгляд. Прямая спина, гордая осанка, выражение лица даже несколько высокомерное… Если судить по внешности, вряд ли ей больше двадцати пяти, но вот по манерам и этой надменности дражайшая Екатерина Андреевна тянет на “железную” старую деву с нехилым таким стажем. Впрочем, ничего странного: и норов еще тот, и зацикленность на работе… Тут уж не до личной жизни.

– Долгов, вот здесь притормозите, – вывел курсанта из размышлений голос куратора. Родион послушно остановил машину и наблюдал, как изящные пальцы Лавровой ложатся на ручку двери. – И вот еще что, – Екатерина Андреевна внезапно перегнулась к нему, приблизившись почти вплотную, и с усмешкой произнесла: – В следующий раз, когда решите анализировать чужую личную жизнь, постарайтесь держать эмоции при себе. Вас мимика выдает. Всего доброго.

Дверь за “железной леди” бесшумно захлопнулась, Родион уронил голову на руки и чертыхнулся уже вслух. Да, похоже на нормальных отношениях с новым куратором можно поставить большой жирный крест…

========== Часть 2 ==========

Долгов, несколько растерянный после общения с несравненной Екатериной свет Андреевной, не сразу понял, что где-то посеял телефон. Только когда вспомнил, что должен созвониться с человеком, обещавшим неплохо заплатить за установку в офисе программного обеспечения. Кто там язвил, что хорошо быть сыном генерала? Этот умник не пробовал пахать где только можно в перерывах между учебой, пытаясь доказать – себе, дорогому родителю, окружающим – что он и сам на что-то способен. Правда, закрепившийся за ним образ мажора это не разрушало, и Долгову оставалось только злиться каждый раз, когда кто-нибудь намекал на его связи.

Родион повернул к университету и прибавил скорость. Наверное, забыл мобильный именно там, увлекшись знакомством с новым куратором… Ничего не поделаешь, придется возвращаться.

***

Катя расслабленно откинулась на спинку дивана, предвкушая отдых. Мягкий уютный плед, огромная чашка с чаем, тарелка с бутербродами и коробка конфет, новенький детектив… Да уж, во время работы опером о таком мирном отдыхе можно было лишь мечтать. Правильно все-таки умные люди говорят, что все, что ни делается, делается к лучшему. Да, о расследованиях, которыми она буквально жила прежде, можно забыть, зато сколько свободного времени, возможностей посвятить вечера себе, любимой…

Лаврова раскрыла книгу, вдохнула ни с чем не сравнимый запах предвкушения погружения в книжный мир… И тут залился трелью мобильный телефон. Катя неприязненно взглянула в сторону надрывающегося аппарата, но все-таки решила ответить на звонок – сработала привычка.

– Екатерина Андреевна, – послышался в трубке растерянный голос одного из ее студентов – обаятельного хама Долгова. – Екатерина Андреевна, кажется, у нас труп…

***

Лаврова прибыла к академии, когда там уже вовсю суетилась опергруппа. Заметив в толпе знакомое лицо, Катя направилась к Захоронку, пытавшему вопросами Родиона. Пропустив мимо ушей приветствие курсанта, по которому еще не успела соскучиться, капитан отвела лейтенанта в сторонку и совсем как в старые добрые времена осведомилась:

– Ну, что тут у нас?

– Труп у нас тут, Кать, на свадьбы как-то не доводится выезжать, – остроумно пошутил Артем, но под грозным взглядом Лавровой принялся говорить.

Полчаса назад на пульт дежурного поступил вызов: труп возле академии МВД. Прибывшие на место происшествия оперативники сразу установили личность погибшей – Виктория Соболева, курсантка академии МВД, учащаяся на втором курсе. Из всех свидетелей – только обнаруживший труп курсант Долгов, как водится, ничего не слышавший и никого не видевший. Нож, которым убили девушку, обнаружился там же, вот только вряд преступник оказался настолько великодушен, что оставил на нем свои отпечатки.

– Чует мое сердце, что это безнадежный “глухарь”, – со вздохом подвел итог Артем и удостоился недовольного взгляда бывшей коллеги. – Мы, конечно, отработаем что возможно, но что-то мне подсказывает: тут все не так просто.

– Ладно, Тем, – прервала нытье лейтенанта Катя, – я сейчас еще с нашим свидетелем поболтаю, а завтра заеду в отдел, полистаю документы, может, что-то в голову придет. Ты ведь не возражаешь, нет?

– Нет, конечно! – горячо откликнулся Захоронок, радуясь, что можно будет спихнуть на кого-то часть работы. – Ты ж знаешь, у нас тебе всегда рады.

– Ну да, ну да, – с усмешкой согласилась Лаврова и, кивнув Артему на прощание, зашагала к машине Долгова.

– Ну что, Родион, рассказывайте, – со вздохом предложила Катя, остановившись в нескольких шагах от курсанта, опиравшегося о капот машины.

– Екатерина Андреевна… – начал он устало, но Лаврова совсем невежливо перебила:

– Я понимаю все ваши чувства, правда. И что вам не хочется повторять одно и то же в десятый раз, понимаю. Но вы же как никто другой знаете, насколько это все важно.

Родион, поймав настойчивый взгляд куратора, с неохотой принялся повторять уже сказанное: как вернулся в академию за телефоном, как зашел к знакомому помочь с машиной, как возвращался мимо универа на стоянку и увидел тело… Лаврова слушала внимательно, не перебивая, и под ее спокойным холодным взглядом Долгов начал чувствовать себя как-то неуютно.

– Вы кое-что забыли упомянуть, Родион, – вкрадчиво сказала Екатерина Андреевна, когда парень замолчал.

– Вы о чем? – вскинул на нее глаза курсант.

– О том, что вы были знакомы с потерпевшей. Почему скрыли?

– Да с чего вы взяли?

– Родио-он, – насмешливо протянула капитан, по примеру Долгова опираясь о машину и глядя на парня с ироничным прищуром, – я, кажется, уже упоминала о своей работе в милиции, или вы посчитали эту информацию совсем уж недостойной вашего внимания? Уж поверьте, отличить просто мимо проходившего свидетеля от знакомого жертвы я способна. Итак, почему вы утаили, что знали Соболеву?

– Екатерина Андреевна, а почему я должен перед вами отчитываться? – упрямо сжал губы курсант. – Вы всего лишь мой преподаватель, а не официальный представитель власти, если вы забыли.

Сказал и тут же пожалел. Лицо Лавровой как-то неуловимо изменилось, даже побледнело. Правда, это все длилось лишь пару секунд, потому что женщина резко отвернулась, не позволяя курсанту разгадать какие-то эмоции.

– Вы правы, – произнесла она очень тихо и вроде бы равнодушно, но Родион заметил, как напряглась ее спина. – Вы во всем правы, я не имею права на вас давить, даже просто вопросы вам задавать не имею права. Извините, что отняла ваше драгоценное время.

– Екатерина Андреевна! – Родион бесцеремонно схватил Катю за руку, разворачивая к себе. – Простите меня, я не подумал…

– Не заметили, не подумали… Долгов, ваша безответственность начинает раздражать, – бросила Катя, правда, без особой злости.

– Простите, – повторил курсант, продолжая сжимать изящную ладонь Лавровой. И вдруг не к месту заметил, какие тонкие, длинные у нее пальцы. Интересно, каково это – почувствовать, как неторопливо, ласково они касаются кожи, как… Долгов чуть не выругался, поняв, что стоит уже почти минуту, стискивая руку своего стервозного куратора и думая вообще непонятно о чем.

– Так что вы хотели спросить? – Родион с непонятным сожалением выпустил прохладные пальцы Лавровой из своей руки и постарался сосредоточиться на деле.

– Вы с Соболевой… – куратор как-то замялась, подбирая слова, и Долгов недоуменно взглянул на нее. Вот уж чего-чего, а подобной неуверенности от железной леди он ожидал меньше всего. – Она была вашей девушкой?

– Мы не были с ней любовниками, если вы это хотели сказать, – невесело усмехнулся Долгов. – Пересекались порой в столовой, пару раз подвозил ее до метро… Говорили на отвлеченные темы, секретов друг другу не доверяли.

– А почему? – невольно заинтересовалась Лаврова. – Она была довольно привлекательной девушкой…

– Мне больше блондинки нравятся, – ляпнул курсант стандартную фразу и смутился, взглянув на золотистые локоны новой преподавательницы. – А если серьезно, Екатерина Андреевна, то у меня просто нет на это времени… У Соболевой, мне кажется, кто-то был, я замечал пару раз, как ее кто-то встречал на машине.

– Понятно, – рассеянно кивнула Лаврова. – Ну да ладно, не будем отнимать у оперативников их хлеб, думаю, с задачей найти поклонника Соболевой они справятся. А у нас будет задача поинтереснее…

– Какая? – насторожился Долгов.

Екатерина лукаво улыбнулась, даже не пытаясь скрыть искорки азарта в глазах.

– До завтра, Родион, – мягко сказала куратор, и курсант ошарашенно уставился на нее, поразившись резкой смене настроения. Вот вам и железная леди!

========== Часть 3 ==========

Университет гудел словно потревоженный улей. Шептались студенты на парах и в коридорах между лекциями, переговаривались преподаватели в очереди в столовой. Еще бы: такое дело – не просто “резонансное”, как любят выражаться падкие на скандалы журналисты – наглое, дерзкое, открытая и циничная насмешка над органами правопорядка.

– Екатерина Андреевна, его нашли?.. – выпалил Саблин, не позволяя куратору произнести ни слова из запланированной лекции. – Совсем преступники обнаглели…

– Саблин, сядьте! – отчеканила Лаврова, и под ее твердым взглядом курсант с неохотой опустился на место. Куратор обвела глазами притихших студентов и, убедившись, что перебивать ее больше никто не собирается, заговорила: – Так получилось, что к этому делу мы имеем непосредственное отношение, – последовал быстрый взгляд в сторону Долгова, – и Олег Иванович решил позволить нам с вами участвовать в расследовании.

– То есть как это “участвовать”? – недоверчиво приподнял брови Миско, отодвигая раскрытую было тетрадь.

– Хороший вопрос, Виталий, очень хороший, – губы Лавровой дрогнули в едва заметной усмешке. – Под словом “участвовать” имелось в виду, что вы получите доступ к материалам дела и постараетесь включить логику, наличие которой вчера тщетно пытались мне доказать. Мотивы, возможности…

– А как же… – снова начал Миско, но Лаврова не позволила ему завершить реплику.

– Я знаю, что вы хотели сказать. “Как же неразглашение”, я правильно понимаю?

Отличник кивнул, удивленно уставившись на нее. Очевидно, Виталику и в голову не приходило, что кто-то еще может быть таким умным, как он.

– А это очень просто, господа. С сегодняшнего дня вы официально поступаете в распоряжение лейтенанта Захоронка в качестве стажеров…

Окончание фразы потонуло в изумленно-радостном гуле. Удивительно, как шестеро вполне мирных по отдельности студентов смогли создать такой словесный кавардак.

– Так, тихо! – повысила голос капитан, и возгласы на удивление дружно стихли. Лаврова небрежным жестом швырнула на стол кипу бумаг и объявила: – Здесь все, что есть по делу. Ознакомьтесь, подумайте, посовещайтесь… Буду ждать ваших гениальных предположений.

И, не утруждая себя прощанием, Лаврова подхватила сумку и скрылась из кабинета. Процокали по коридору каблучки изящных туфель, и в аудитории наступила тишина.

– Нормально, – хмыкнул Шишкарев и завалился на скамейку. – А мы тут башку ломай…

– Было бы что ломать, Ванечка, – передразнивая Лаврову, отозвался Саблин и услышал грозное:

– Сабл, я те щас руку сломаю…

– Вы все тут такие остроумные, – с непонятно откуда взявшимся раздражением бросил Долгов. – Сказали думать, значит давайте думать.

Миско оторвался от изучения бумаг и насмешливо протянул:

– О, нашему генеральскому отпрыску мало чиновного папы и он решил на всякий случай добиться расположения скромного капитана милиции. Предприимчиво, ничего не скажешь…

– Че сказал?! – моментально вспылил Долгов и поднялся, нависнув над отличником. Он и сам не понял, почему его так задели слова Миско.

– А что слышал, то и сказал, – процедил Виталий, неприязненно глядя на Родиона. – Думаешь, я не видел, как ты вчера перед Лавровой стелился? Подвезти, привезти… Быстро ориентируешься, нечего сказать.

– Слушай, ботаник хренов! – почти по слогам выговорил Долгов, с трудом сдерживаясь, чтобы не заехать Миско в наглую рожу. – Держи свои предположения при себе…

– А то что? – ухмыльнулся тот и тоже поднялся. Дело точно дошло бы до драки, но в самый неподходящий (или наоборот, подходящий?) момент хлопнула дверь, и недовольный голос Лавровой нарушил напряженную тишину аудитории:

– Что тут у вас происходит?

***

Родион догнал куратора в коридоре, про себя отметив, что это уже становится традицией.

– Екатерина Андреевна, может, объясните, в чем дело? – бросил он раздраженно в ее идеально прямую спину.

Лаврова резко развернулась, с притворным непониманием уставившись на курсанта.

– Вы о чем?

– Екатерина Андреевна, – почти ласково произнес Долгов, – не стройте из себя типичную блондинку, вам не идет.

– Курсант Долгов!.. – моментально вскинулась капитан, взгляд стал колючим и неприязненным.

– Я о том, – проигнорировав плеснувшее возмущением обращение, ответил на ее якобы непонимание Родион, – что вы не соизволили дать мне задание, как будто я не имею к группе никакого отношения. Может, хотя бы объяснить потрудитесь?

В глазах Лавровой мелькнуло недовольство. Недовольство его расспросами, его ехидно-сердитым тоном, да вообще – неожиданно – его присутствием рядом. Слишком отчетливо и слишком неуместно вспомнился его красноречивый взгляд вчера в машине, его мысли, откровенно отпечатавшиеся на симпатичном нахальном лице. Никто – никто! – не позволял себе так смотреть на нее, выдержанную и хладнокровную, да что там – думать о ней так себе не позволял! А этот мальчишка…

– Все очень просто, Долгов, очень просто. Я не могу позволить вам участвовать в расследовании, в котором вы более чем явно заинтересованы. Мне не нужна головная боль в виде последствий ваших авантюрных идей.

– Да с чего вы взяли…

Родион медленно вдохнул привычный запах академии, сквозь который, как нечто чужеродное, пробивался тонкий, неуловимый почти аромат чего-то неожиданно летнего: солнца, ягод, июльской ленивой жары. Машинально отметил, что духи для строгой старой девы у Лавровой слишком… яркие что ли? Так же неторопливо выдохнул, расслабил пальцы, непроизвольно вцепившиеся в ремешок сумки.

– Долгов, – снова эта проклятая чеканка фраз! Как будто каждое слово гвоздями вбивала в сознание. – Я не люблю, когда меня считают дурой. И когда что-то затевают в тайне от меня – тоже. Неужели вы думали, что я не узнаю, как вы пытались влезть в это дело? Наводили справки, к свидетелям полезли… Для этого существуют оперативники! А ваша задача – думать головой! Впрочем, вряд ли вам такое слово знакомо, вы больше приключений себе ищете…

Катя перевела дух, удивляясь эмоциональности своей речи. И что ее так выбило из колеи? Ну, подумаешь, схамил ей пару раз какой-то пацан, с кем не бывает?.. Теряете вы профессиональное спокойствие, Екатерина Андреевна!

– А вот вы себе, наоборот, ничего и никого не ищете, – само собой сорвалось с губ курсанта. – Наверное, поэтому у вас такой характер невыносимый. Вы бы лучше своей личной жизнью занялись, чем…

– Что-о-о? – очень тихо, очень четко и очень спокойно переспросила Лаврова, не дожидаясь окончания фразы. Ее лицо ничуть не изменилось, только нервно бьющаяся на виске жилка выдавала эмоции. Родион почему-то не мог оторвать взгляда от этой пульсирующей линии; от выбившейся прядки волос, казавшейся почти золотистой на очень светлой коже. – Повторите, что вы сказали, курсант Долгов.

– Только то, что хотел сказать, – с каким-то леденящим отчаянным безразличием отозвался он, наконец опустив взгляд и встретившись с Екатериной Андреевной глазами. Воздух вдруг сгустился и пропитался электричеством. Все звуки исчезли, словно и не было шумных, полных народу коридоров. Ничего не было. Только огромные синие глаза, излучавшие растерянность и холод, пробравшийся, казалось, до самого сердца Родиона. Заморозивший все внутри и снаружи и застывший где-то в области позвоночника сотнями обжигающе-холодных мурашек.

Черт. У нее были невероятные глаза. С чего он решил, что они у Лавровой скучно-серые? Синие. Как… Тут даже эпитета или сравнения невозможно оказалось подобрать. Синие как небо? Как море? Нет, все не то. Родион не знал, с чем можно ассоциировать цвет ее невероятных глаз. Он знал только, что больше ни у кого не может быть таких.

========== Часть 4 ==========

Долгов откинулся на спинку дивана, отодвигаясь от стола с раскрытым на нем ноутбуком. Глаза болели, словно под веками скопился раскаленный песок, спина затекла – полтора часа за монитором сделали свое дело. Вот только результата – ни малейшего результата изучения чужой почты и переписки в соцсетях – не было. Хотя чего можно было ожидать? Многообещающих писем типа “Ты скоро умрешь”?

Однако Родион надеялся. До последнего надеялся обнаружить хоть что-нибудь. Хоть крохотную зацепку, с которой может прийти к Лавровой… В этом месте Долгов непроизвольно поморщился. Почему ему так важно было что-то ей доказать? Не ей, тут же поправил себя курсант, в первую очередь – себе. Хотя и Екатерине Андреевне тоже. Доказать, а еще… таким образом извиниться, что ли?

Извиниться. Это надо было сделать еще тогда, в коридоре, встретившись с ее невероятными глазами, смотревшими на него с ледяной оскорбленной яростью.

Надо было. Но он не смог. Вместо этого протиснулся мимо нее, задев плечом, старательно не замечая красноречивого взгляда, прожигавшего спину.

С этого и началась их холодная война. Нет, не война даже. Лаврова просто перестала его замечать. Смотрела на кого угодно, кроме него. Обращалась к кому угодно, кроме него. Раздавала задания всем, кроме него.

Это долбаное “кроме” порядком действовало на нервы. Конечно, Долгов хотел попросить прощения, но что он мог сказать? “Не подумал”? Лаврова уже высказалась в прошлый раз по этому поводу. Надо было сделать что-то посущественнее пустых слов, но вот что?

И в попытке хоть как-то загладить вину Родион решил ввязаться в это дело, несмотря на то, что именно этим и было вызвано недовольство куратора. Но он чувствовал себя обязанным помочь, и собирался действительно сделать это, несмотря на то раздражение, которое выплеснет на него Лаврова, когда узнает. Плевать. Он должен доказать, на что способен. Он должен помочь. Он должен – он сделает.

Долгов поднялся, захлопнул ноутбук и убрал его в сумку. Бросил на столик деньги и неосознанно обвел взглядом кафе, выискивая знакомую фигуру. Лавровой не было. Курсант пожал плечами, прогоняя непонятное сожаление, на долю секунды шевельнувшееся в груди, и направился к выходу.

***

Она почувствовала его присутствие сразу. Даже не отрываясь от бумаг, даже не прислушиваясь к скрипу открывшейся двери. Просто ощутила по тому, как под кожей закололо неприязненными мурашками. Это происходило постоянно после того “разговора” в коридоре, и Лаврова не могла ничего с собой поделать. Господи, да не наплевать ли ей, что о ней думает какой-то наглый мальчишка?

“Наверное поэтому у вас такой характер невыносимый”.

Катя раздраженно дернула плечом, словно стряхивая прикосновение, ожившее в памяти, когда Долгов прошел мимо нее, едва не оттолкнув с пути. Как будто это она ему нахамила, а не наоборот!

“Вы бы лучше своей личной жизнью занялись, чем…”

Чем что? В чем она была не права, когда не позволила ему влезть в это дело? В чем была не права, когда пыталась вдолбить в головы курсантов понятия дисциплины и приказа? В чем она не права, злясь на него, что переступил границы – границы субординации, деликатности, ее личного, в конце концов?!

– Вы так и будете стоять за спиной? – бросила она и убрала документы в сторону, нервно стукнув ладонью по столешнице.

Долгов наконец прошел в аудиторию и остановился рядом с ее столом. Знакомо поправил сумку на плече, подбирая слова.

– Екатерина Андреевна, я хотел извиниться, – проговорил, взглянув ей в лицо слишком зелеными и слишком нахальными глазами, в которых теперь действительно можно было заметить виноватое выражение. – Я много лишнего сказал тогда…

– Я рада, что вы это осознали, хоть и спустя такое время, – ядовито отозвалась Катя и поднялась – меньше всего хотелось смотреть на курсанта снизу вверх. – Но с чего вы взяли, что меня задели ваши слова? Мнение окружающих волнует меня меньше всего, уж можете мне поверить. – И снова сердито дернула плечом.

– Екатерина Андреевна, я не хотел, правда…

–… Вы просто не подумали, – закончила она ехидно. – И почему меня это не удивляет?

– Екатерина Андреевна, я не сдержался, – и опять этот подкупающий своей искренностью взгляд. – Поймите, я очень хотел участвовать в расследовании… Екатерина Андреевна, это для меня очень важно. Вы не представляете, как меня задолбало это клеймо мажора! Меня воспринимают как сына генерала Долгова, а не как меня, понимаете? А ведь я с восемнадцати лет живу отдельно и всего всегда добиваюсь сам, сам!..

– И вы хотите доказать всем, что вы не просто приложение к генеральской фамилии, – усмехнулась Лаврова. – Понимаю. И знаете что, – она взглянула ему прямо в глаза, наполнившиеся надеждой, – считайте, что у вас есть шанс.

***

– Долгов, зачем вы это сделали?! – в голосе Лавровой звенел металл.

Курсант лишь поудобнее устроился на стуле, словно это не его милейшая Екатерина Андреевна хотела испепелить взглядом.

– Я всего лишь защищал вас. Зачем вы задаете вопрос, на который и так знаете ответ? – Родион пожал плечами. Куратор несколько мгновений посверлила его глазами и отвернулась к окну. Похоже, переубедить Долгова в его правоте просто невозможно.

Однако Катя совсем не разделяла его точку зрения. Конечно, первый подозреваемый, которого она на свою голову решила навестить вместе с курсантом, повел себя весьма нервно с самого начала, но наносить ему увечья… Лаврова вздохнула и потрогала ссадину на скуле. Глупо было ожидать, что авантюрист вроде Долгова будет спокойно смотреть на побег подозреваемого, который еще и куратора умудрился покалечить.

– Больно? – тут же заботливо осведомился Родион, заметив, как Лаврова слегка поморщилась, прикоснувшись к синяку. – Может, вам в травмпунк? Он ведь вас прямо на забор толкнул…

Лаврова с трудом удержалась, чтобы не возвести глаза к потолку. Только многозначительно хмыкнула и одарила парня таким взглядом, что тот мгновенно замолчал. Железная леди!

– Я уже начинаю жалеть, что позволила вам влезть в это дело, – проговорила она сухо.

– Екатерина Андреевна, – курсант поднялся со своего места и подошел к окну, встав плечом к плечу с Катей, – он мог уйти. Или сначала перестрелять нас, а потом уйти.

– Сомневаюсь, – невозмутимо бросила капитан. – Даже если Пашков убийца, он не мог не понимать, что кроме подозрений у нас на него нет ни-че-го.

– Именно поэтому бросился на вас, а потом вообще чуть за пистолет не схватился?

Катя уже хотела ответить, но тут распахнулась дверь и в кабинет ввалился измученный Захоронок.

– Ничего! – пожаловался он, плюхаясь на стул. – Молчит как сволочь!

– Тема!.. – укоризненно нахмурилась Лаврова. Вздохнула. – Давай я с ним поговорю?

Лейтенант взглянул с сомнением, но все-таки кивнул:

– Пойдем.

– У вас был мотив, – с места в карьер начала Катя, устроившись за столом напротив Пашкова. – Вы ведь не могли не знать, что она вам изменила – у вас по всему дому видеокамеры. Вы ей не доверяли? Были причины?

– Все вы одинаковые… – процедил Пашков сквозь зубы. Родион моментально сделал шаг вперед, но Лаврова предупреждающе сжала его ладонь, лежавшую на спинке ее стула.

– Возможно, она вас просто не любила. И в тот вечер решила расставить все точки над i. Вы вспылили…

Пашков действительно вспылил. Вскочил со стула так стремительно, что тот упал. Еще секунда, и он бросился бы на Лаврову, но Родион, моментально оказавшись перед ним, толкнул его в сторону стола, заламывая руки. Пашков еще продолжал что-то бессвязно выкрикивать, когда в помещение ворвался Захоронок вместе с конвойным и увел сопротивляющегося мужчину из кабинета.

– Это и есть ваш метод: довести подозреваемого до белого каления, а потом наблюдать за тем, как он на вас бросится? – хмыкнул Долгов, поежившись от прохладного ветра.

– За реакцией, – поправила Катя, усмехнувшись.

– И какие выводы вы сделали, исходя из его реакции?

– Пашков вполне мог убить. Необдуманно, в состоянии аффекта. У него немного с нервами непорядок.

– В состоянии аффекта попасть прямо в сердце? Вывезти труп к академии так, чтобы никто не заметил? Тщательно протереть орудие убийства? Странный аффект какой-то.