Текст книги "Лецзы (перевод Л.Д. Позднеевой)"
Автор книги: Ле-цзы
Жанры:
Древневосточная литература
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
– Хочу, чтобы ты мне посоветовал, – проливая слезы, ответил Верный.
– Слышал я, что предок Великого Совершенного из царства Вэй добыл драгоценный меч иньского царя. С таким мечом один отрок способен отразить три армии. Не попросить ли у него [этот меч]? – сказал Советчик.
Верный отправился в Вэй и увиделся с Великим Совершенным. Поклонился ему, точно раб-возница, попросил принять в дар жену и детей, а затем обратился со своей просьбой.
– У меня три меча {64} 64. Сказочный образ мечей был, видимо, связан с открытием железа, породившим легенды об оружии, его создателях, источниках, в которых мечи закалялись, и т.п. См., например, основанную на старинных легендах сказку Лу Синя «Меч» (Лу Синь, Сатирические сказки, М., Гослитиздат, 1964).
[Закрыть], выбирай любой, – ответил ему Великий Совершенный. – Но ни одним нельзя убить человека. Сначала расскажу тебе о них. Первый называется Таящий свет. Смотришь на него – и [его] не видишь, взмахнешь им – и не знаешь, коснулся он чего-либо или нет; прозрачен и не имеет граней, рассекает [тело], а тело ничего не ощущает. Второй называется Принявший тень. Если всматриваться в него с северной стороны при смене предрассветного мрака утренней зарей или в сумерках – на грани дня и ночи, то что-то увидишь, но формы не разберешь. [Когда] он кого-то коснется, издает будто украдкой тихий звон, но тело не ощущает боли. Третий называется Закаленный ночью. При свете дня видна его тень, блеска не видно; ночью он блестит, но не видна форма. Коснувшись тела, рассекает его с треском, но рана сразу же заживает, остается лишь боль, к лезвию кровь не пристает. Эти три сокровища передавались [в нашем роду] уже тринадцать поколений, но в деле не бывали. Спрятаны в ларце, и даже печати [с них] не снимали.
– И все-таки я должен попросить [у вас] последний, – сказал Верный.
Тут Великий Совершенный вернул ему жену и детей, постился с ним вместе семь дней и на грани вечерней зари и ночной темноты, опустившись на колени, вручил ему меч Закаленный ночью. Верный принял его, дважды поклонился и возвратился домой.
И тогда Верный отправился с мечом к Черному Яйцу. Тот, как раз опьянев, лежал навзничь под окном. [Верный] трижды разрубил его от шеи до поясницы, но Черное Яйцо не проснулся. Думая, что он мертв, Верный поспешил уйти, но у ворот встретил сына Черного Яйца и трижды его рубанул, рассекая, будто воздух. Сын Черного Яйца расхохотался и спросил:
– Что ты так глупо трижды меня поманил?
Тут Верный понял, что [таким] мечом не убить человека, и, тяжко вздыхая, пошел домой.
Проснувшись, Черное Яйцо рассердился на свою жену:
– Оставила меня, пьяного, непокрытым. Вот у меня и заболело горло, заломило поясницу!
Сын же его сказал:
– Недавно приходил Верный, встретился со мной в воротах, трижды меня поманил, и у меня также заболело все тело, а конечности онемели. Он нас сокрушил!
My, царь Чжоу, пошел походом на Западных воинов. Западные воины поднесли ему кинжал из железа и холст, отмываемый в огне {65} 65. В огне отмывали холст из асбеста. Считая, что асбест стал известен в Китае лишь в первых веках н.э., некоторые исследователи приходят к выводу, что данный фрагмент – позднейшая вставка; но при этом забывают, что и появление оружия из железа (известного уже с VI в. до н.э.), изображенного здесь как диковинка, пришлось бы также отнести к более позднему времени.
[Закрыть]. Кинжал длиной в один чи и восемь цунь, лезвие красное, закаленной стали, режет нефрит, точно глину. Холст, отмываемый в огне, для стирки бросают в огонь. Холст принимает цвет огня, а грязь [на нем] – цвет холста. Вынув из огня, его встряхивают, [и он] становится белым, как снег.
Хуанцзы {66} 66. Значение имени Хуанцзы – «сын императора» – используется для отождествления героя с Цао Пи (III в. н.э.), а тем самым и для доказательства позднего происхождения памятника (см. Ян Боцзюнь, Лецзы цзиши, стр. 119; A. Graham, p. 117), тогда как для такого же имени, встречающегося в беседе между царем Ци (VI в. до н.э.) и Гуань Чжуном в «Чжуанцзы», Сыма Бяо (III-IV вв.) дает комментарий «фамилия» и не ставит при этом под сомнение ни памятника, ни фрагмента <(см. «Чжуанцзы», стр. 229, гл. 19, III, 118)>.
[Закрыть] считал, что таких предметов нет, а рассказы о них – это вздор. Сяо Шу {67} 67. Сяо Шу – аристократ из Лу, см. «Цзочжуань», правление Чжуангуна – 12 год, «Весна и осень» – 23 год (683 и 672 гг. до н.э.).
[Закрыть] же сказал:
– Как самонадеян Хуанцзы! Как смел в ложных доводах!
Глава 6
СИЛА И СУДЬБА {1} 1. Главы шестая и седьмая представляют собой «Книгу Ян Чжу» <(см. Предисловие, стр. 10)>.
[Закрыть]
– Разве твоим заслугам сравниться с моими! – похвасталась Сила перед Судьбой {2} 2. В противоположность идеалистическому индетерминизму Ян Чжу трактует судьбу не как «появление Неба», а как естественную необходимость – определенное следствие, к которому неизбежно ведет цепь причин.
[Закрыть].
– Какие же у тебя заслуги перед вещами, и в чем могут сравниться с моими? – спросила Судьба.
– Я, Сила, способствую долголетию или недолговечности, успеху или неудаче, знатному или низкому положению, богатству или бедности
– Пын Цзу {3} 3. Пын Цзу известен лишь своим долголетием.
[Закрыть] по уму не превзошел Высочайшего и Ограждающего, а прожил восемьсот лет; Янь Юань имел талант недюжинный, а прожил сорок восемь лет; Конфуций в добродетели не уступал правителям, а терпел бедствия в [царствах] Чэнь и Цай; иньский царь Бесчеловечный в своих поступках отнюдь не превзошел трех милосердных {4} 4. Три милосердных – Вэйцзы, сводный брат Бесчеловечного и его дяди; Сидящий на Корточках (Цзицзы) и царевич Щит (Бигань). Первый бежал из царства, второй был превращен в раба, а третий – казнен. (См. «Изречения», гл. 18, I, 366; <«Чжуанцзы», стр. 149, 277)>.
[Закрыть], а занимал царский трон; Цзи Чжа {5} 5. Цзи Чжа (Цзицзы) – младший сын Шоумэна, царя У (585-561 гг. до н.э.). Он отказался от трона, хотя царь хотел сделать его как самого мудрого своим наследником.
[Закрыть] остался без титула в [царстве] У; Тянь Хэн {6} 6. Тянь Хэн захватил Ци, убив царя, и царствовал с 379 по 343 г. до н.э.; <см. также стр. 130-131, 178, 265-266>.
[Закрыть] захватил [царство] Ци; Старший дядя Ровный и Младший дядя Равный {7} 7. Старший дядя Ровный (Бо и) Младший дядя Равный (Шу ци) (ок. XII в. до н.э.) – братья, отказавшиеся от престола в своем царстве Одинокий Бамбук (Гучжу), находившемся на территории современной провинции Хэбэй. Они умерли от голода в знак протеста против похода Воинственного, царя Чжоу, на старшего – Иньского царя.
[Закрыть] умерли от голода на горе Первого Солнца; Цзиши {8} 8. Цзиши – аристократический род узурпаторов в Лу (см. «Изречения», гл. 3 и 18, I, 41 и 388).
[Закрыть] был богаче, чем Цзи Под Ивой {9} 9. Цзи под Ивой (Люся Цзи, Чжань Цзи, Чжань Цинь) – известный своей прямотой судья в царстве Лу, которого трижды изгоняли <(см. «Чжуанцзы», стр. 293-294, 298)>.
[Закрыть]. Если все это зависело от тебя, то почему у одних жизнь долгая, у других – короткая; мудрые терпели неудачи, а мятежники преуспевали, талантливые занимали низкое положение, а глупцы – высокое, добрые беднели, а злые богатели?
– Судя по твоим словам, у меня действительно нет заслуг перед вещами. [Но] не оттого ли таковы вещи, что ты ими управляешь?
– Разве [я] кем-то управляю, хотя и называюсь судьбой? [Разве] я отвергаю прямых <правых>, а покровительствую кривым <неправым>? [Они] долговечны сами по себе или недолговечны сами по себе; неудачливы сами по себе или удачливы сами по себе; знатны сами по себе или незнатны сами по себе; богаты: сами по себе или небогаты сами по себе. Разве могу я об этом: знать? Разве могу я об этом знать?
Обитатель Северного дома {10} 10. Диалог Обитателя Северного дома (Бэйгунцзы) и Живущего у Западных ворот (Снмыньцзы) иллюстрирует предшествующий фрагмент: одинаковое происхождение, занятия и свойства людей могут привести к прямо противоположным результатам.
[Закрыть] спросил Живущего у Западных ворот:
– Не думаешь ли ты, что превосходишь меня в добродетели? Ведь мы с тобой одного поколения, а люди помогают тебе; одного рода, а люди уважают тебя; одинаковой внешности, а люди любят тебя; говорим те же речи, а люди слушают тебя; поступаем одинаково, а люди доверяют тебе; служим одинаково, а люди возвышают тебя; одинаково занимаемся земледелием, а люди обогащают тебя; вместе торгуем, а выгода достается тебе. Я ношу грубую куртку, ем необрушенное просо, живу в хижине, крытой полынью, хожу пешком. Ты же носишь узорчатую парчу, ешь чистое просо и мясо, живешь [в доме] под многими стропилами, ездииш в запряженном четверкой [экипаже]. В [своем] доме на пиру пренебрегаешь мною; при [царском] дворе открыто бросаешь на меня надменный взгляд. Уже много лет, как [мы] друг друга не приглашаем и на прогулки вместе не выезжаем.
– Я и сам не знаю, в чем дело, – ответил Живущий у Западных ворот. – Что бы ты ни предпринял, терпишь неудачу; что бы я ни предпринял, добиваюсь успеха. Не говорит ли это о счастливой и несчастливой судьбе? И [с твоей стороны] равнять себя со мной – это бесстыдство!
Обитателю Северного дома нечего было ответить, и он пошел к себе, как потерянный. По дороге встретился с Преждерожденным из Восточного Предместья, и Преждерожденный его спросил:
– Куда ты ходил и откуда возвращаешься? Почему идешь, согнувшись, и выглядишь таким пристыженным?
Обитатель Северного дома обо всем ему поведал.
– Пойдем со мной к нему снова, и я избавлю тебя от стыда.
– Скажи мне, зачем ты так жестоко оскорбил Обитателя Северного дома? – спросил Преждерожденный Живущего у Западных ворот.
– Обитатель Северного дома сказал, что одинаков со мной поколением и родом, возрастом и внешностью, речами и поступками, но отличается от меня, знатного и богатого, низким положением и бедностью. Я сказал ему, что сам не знаю, в чем дело, Что бы ты ни предпринял, терпишь неудачу, что бы я ни предпринял, добиваюсь успеха. Не говорит ли это о счастливой и несчастливой судьбе? И [с его стороны] равнять себя со мной – это бесстыдство!
– Когда ты толкуешь о различии в судьбе, то думаешь лишь о различии в таланте и добродетели. Я же говорю о различии в другом [отношении]. Ведь Обитатель Северного дома одарен добродетелью, но обделен судьбой; ты же одарен судьбой, но обделен добродетелью. Твои удачи добыты не умом, неудачи обитателя Северного дома – это не ошибки глупости. Все это [зависит] от природы, а не от человека. Твоя же гордость тем, что [ты] щедро одарен судьбой, как и стыд Обитателя Северного дома оттого, что [он] щедро одарен добродетелью, означает, что оба вы не знаете естественного закона.
– Остановись, Преждерожденный! – воскликнул Живущий у Западных ворот. – Я больше не осмелюсь [так] говорить!
Вернувшись домой, Обитатель Северного дома стал носить свою грубую куртку, словно она такая же теплая, как [мех] лисицы или енота; есть бобы, будто у них вкус чистого зерна; располагаться в своей хижине, крытой полынью, словно под сенью большого дома; ездить в своей плетеной повозке, точно на украшенной резьбой колеснице. И до конца дней своих оставался удовлетворенным, не ведая, кого прославляют, а кого позорят.
Услышав об этом, Преждерожденный из Восточного Предместья сказал:
– Обитатель Северного дома долго спал, но при первом же слове сумел очнуться и излечиться от скорби.
Гуань Чжун и Баошу Я {11} 11. Баошу Я – царедворец, современник и друг Гуань Чжуна <(см. также стр. 109)>.
[Закрыть] были близкими друзьями и жили вместе в Ци. Гуань Чжун служил царевичу Цзю {12} 12. Царевич Цзю – второй сын Сяна, царя, правившего в Ци с 697 по 686 г. до н.э.
[Закрыть], а Баошу Я служил царевичу Сяобо {13} 13. Царевич Сяобо – младший брат Цзю, царствовал в Ци под именем Хуаня с 685 по 643 г. до н.э.
[Закрыть].
У царя Ци было много жен. Сыновья главной жены и наложниц в его роде считались равными, и люди царства боялись междоусобицы. Гуань Чжун и Шао Ху {14} 14. Шао Ху – наставник царевича Цзю, современник Гуань Чжуна.
[Закрыть] вместе с царевичем Цзю, которому служили, бежали в Лу; Баошу вместе с царевичем Сяобо, которому служил, бежал в [царство] Цзюй {15} 15. Цзюй – одно из древнекитайских царств, находившееся на территории современной провинции Шаньдун.
[Закрыть]. Когда же царский внук Учжи {16} 16. Царский внук Учжи, объявленный наследником, убил царя Сяна, взошел на трон, но был убит восставшим народом.
[Закрыть] поднял мятеж и в Ци не стало царя, оба царевича вступили в борьбу [за власть].
Сражаясь с Сяобо на дороге в Цзюй, Гуань Чжун попал ему стрелой в застежку на поясе.
Взойдя на трон, Сяобо стал угрожать Лу, [и там] убили царевича Цзю. Шао Ху из-за этого покончил с собой, а Гуань Чжун был заключен в тюрьму.
Баошу Я сказал Хуаньгуну:
– Гуань Чжун способен управлять царством.
– [Он] мой враг. Хочу его казнить, – ответил Хуаньгун.
– Я слышал, что мудрые государи не питают личной вражды. Да притом человек, способный управлять самим собой, конечно, способен владычествовать и над другими. Если хотите стать гегемоном {17} 17. Гегемон – глава союза царств.
[Закрыть], не сможете [этого сделать] без Чжуна. Необходимо его освободить.
Царь призвал Гуань Чжуна, и лусцы вернули его в Ци.
Баошу Я встретил [Гуань Чжуна] в предместье, освободил его от оков. Хуаньгун [принял] его по всем правилам этикета и поставил даже выше, чем [роды] Гао и Го {18} 18. Гао и Го – аристократические роды в Ци.
[Закрыть]. Баошу Я стал ниже его. Гуань Чжуну поручили управлять царством и даровали титул – Отец Чжун. Вскоре же Хуаньгун стал гегемоном.
Как-то Гуань Чжун со вздохом сказал:
– В молодости я терпел неудачи, бедствовал и торговал вместе с Баошу. При дележе больше брал себе, но Баошу, зная о моей бедности, не считал меня жадным. Я задумал для Баошу одно дело, но потерпел большую неудачу. Однако Баошу не счел меня глупцом, ибо знал, что времена бывают хорошие и плохие. Я трижды служил и трижды был изгнан государем, но Баошу не подумал, что я негоден, зная, что мне еще не встретилась удача. Я трижды сражался и трижды бежал, но Баошу не назвал меня трусом, ибо знал, что у меня мать-старуха. Когда царевич Цзю потерпел поражение, Шао Ху последовал за ним и в смерти, я же, покрытый позором, спрятался в тюрьме {19} 19. В тюрьму Гуань Чжуна заключили по его же просьбе, ибо по обычаю он, как Шао Ху, должен был покончить с собой.
[Закрыть]. Но Баошу не счел меня бесстыдным, зная, что меня не смущают мелочи, что стыжусь я лишь того, что имя мое не прославилось в Поднебесной. Родили меня отец и мать, а знает меня [лишь] Баошу.
Вот каковы Гуань и Бао[шу], прославленные в мире [своей] прекрасной дружбой! [Вот каков] Сяобо, прославленный умением привлекать к себе способных! Однако в действительности [у них] не было прекрасной дружбы, в действительности [у Сяобо] не было умения привлекать к себе способных. То, что в действительности [у них] не было прекрасной дружбы, не означает, что бывает еще более крепкая дружба; то, что в действительности [у Сяобо] не было умения привлекать к себе способных, не означает, что бывает еще большее умение привлекать к себе способных. Это не значит, что Шао Ху был способен покончить с собой, [он] не мог не покончить с собой; это не значит, что Баошу был способен рекомендовать талантливых, [он] не мог не рекомендовать талантливых; это не значит, что Сяобо был способен привлечь к себе врага, [он] не мог не привлечь к себе [врага].
Когда Гуань Чжун заболел {20} 20. Этот эпизод см. также «Чжуанцзы», <264-265>; «Весна и осень Люя», цз. 1, VI, 8-9.
[Закрыть], Сяобо задал ему вопрос:
– Можно ли говорить не таясь? [Ведь] болезнь у [Вас], Отец Чжун, серьезная. Кому доверить царство, если станет хуже?
– Кому бы хотел государь? – спросил Гуань Чжун.
– Можно ли Баошу?
– Нельзя! Он – муж прекрасный, чистый и честный. Но всех остальных он меряет по себе, а не [себя] по другим. Раз услышит о чьей-либо ошибке, всю жизнь не забудет. Если доверить ему управление царством, так наверху – запутает правителя, а внизу – станет перечить народу. Пройдет немного времени, и он совершит проступок против государя.
– Кому же можно? – спросил Сяобо.
– Не станет меня, так можно [доверить] Си Пэну. Он такой человек, что высшие [о нем] забудут, а низшие [ему] не изменят. Сам сожалеет, что не похож на Желтого Предка, но печалится о тех, кто хуже его. Тот, кто уделяет людям от [своей] добродетели, называется мудрецом; тот, кто уделяет людям от [своих], богатств, называется умным. Тот, кто снисходит до людей мудростью, никогда не завоевывает людей; тот, кто спускается к людям умом, всегда завоевывает людей. В царстве он не все услышит, в семье он не все увидит. Не станет меня, так можно Си Пэну.
Однако это не значит, что Гуань Чжун унизил Баошу, [Гуань Чжун] не мог [его] не унизить; это не значит, что [Гуань Чжун] благоволил к Си Пэну, [Гуань Чжун] не мог [к нему] не благоволить. В конце, возможно, унижают того, к кому вначале благоволили; того, к кому вначале благоволили, в конце, возможно, станут унижать. Смена благоволения и унижения зависит не от нас.
Применяя учение о двух возможностях, Дэн Си {21} 21. Дэн Си (см. также стр. 80-81), уроженец Восточного квартала (Дунли) в царстве Цзинь, известен как создатель законов, записанных на бамбуковых планках. Близость воззрений Дэн Си к взглядам Ян Чжу раскрывается в выводах Дэн Си по поводу спора Цзычаня с братьями (см. стр. 110-111). Сам факт казни Дэн Си правящей верхушкой в Чжэн бесспорен, однако имя виновника расправы ставится под сомнение. Некоторые комментаторы на основании данных «Цзо чжуань», комментария к летописи «Весна и осень» (в котором отражены интересы царств Лу и Цзинь), а также комментария Лю Сяна к «Сюньцзы» (гл. 3, II, 24) доказывают, что Дэн Си был убит Сычуанем в 500 г. до н.э., через два десятилетия после смерти Цзычаня (523 г.). Думается, что следовало бы придать большее значение противоположным свидетельствам: Лецзы, как чжэнца и современника Дэн Си; «Весны и осени Люя», цз. 18, VI, 224-225; «Хуайнаньцзы», цз. 13, VII, 229; тексту «Сюньцзы», гл. 28, II, 342; «Исторических записок» (цз. 42). В «Исторических записках» убийство царевича и сановника Цзысы (Сычуаня) отмечалось в 563 г. – значительно раньше смерти Цзычаня (в 496 г. до н.э.).
[Закрыть] допускал бесчисленные предположения. Когда Цзычань {22} 22. Цзычань (Гунсунь Цяо, см. также прим. 21, гл. 1, прим. 10, 11) – царский сын и высший сановник в Чжэн (с 554 г. до н.э.), характеристика которого в даосских памятниках противоположна конфуцианской (см. «Изречения», гл. 5, I, 100-101). В связи с вопросом о казни Дэн Си в датировке смерти Цзычаня выявились расхождения: «Цзочжуань» относит ее к 20-му году правления Светлейшего (Чжао), царя в Лу, т.е. к 523 г., «Исторические записки», (цз. 427) – к 5-му году правления Шэна, царя в Чжэн, т.е. к 496 г.
[Закрыть] вершил дела, [Дэн Си] создал законы на бамбуковых планках, и в царстве Чжэн их стали применять. [Дэн Си] неоднократно упрекал Цзычаня за [плохое] управление. Цзычань же покорялся ему. [Однако] Цзычань схватил Дэн Си, опозорил его и неожиданно казнил. Но это не значит, что Цзычань был способен применить законы на бамбуковых планках, [он] не мог их не применить; это не значит, что Дэн Си был способен покорить Цзычаня, [Дэн Си] не мог [его] не покорить; это не значит, что Цзычань был способен казнить Дэн Си, [он] не мог не казнить Дэн Си.
Родиться, когда есть возможность {23} 23. В данном фрагменте представлена попытка выразить противоречие между возможностью и действительностью.
[Закрыть] жить, это счастье от природы; умереть, когда есть возможность умереть, это счастье от природы. Не родиться, когда есть возможность жить, это наказание от природы; не умереть, когда есть возможность умереть, это наказание от природы. Бывает, что обретают жизнь, когда есть возможность жить, обретают смерть, когда есть возможность умереть; [но] бывает, что живут, когда нет возможности жить, или умирают, когда нет возможности умереть.
Однако рождение и жизнь, одряхление и смерть [зависят] не от [других] вещей, не от самих себя, а от судьбы, познать их нет возможности. Поэтому и говорится:
– Далекий, беспредельный путь природы сам по себе образуется; бесстрастный неделимый путь природы сам по себе движется. Ни небо, ни земля не способны [его] нарушить; ни мудрый, ни знающий не способны [ему] противиться; ни души предков, ни бесы не способны [его] обмануть. Естественность – это то, что [всех] их уничтожает, их создает, их покоит; ко [всем] к ним [естественность] бесстрастна, их ведет, их встречает.
Цзи Лян, друг Ян Чжу, заболел, и на седьмой день [болезнь] усилилась. Сыновья, оплакивая, окружили его. Позвали лекаря.
– Какие неразумные у меня сыновья, – сказал Цзи Лян [своему другу] Ян Чжу. – Не споешь ли ты вместо меня им в поучение?
Ян Чжу запел:
[Но] сыновья Цзи Ляна ничего не поняли и пригласили в конце концов трех лекарей. Первого звали Обманшик, второго – Поддакивающий Каждому, третьего – Игрок {25} 25. Прозвища лекарей говорят о том, что это персонажи аллегорические.
[Закрыть]. Осмотрели больного, и сказал Цзи Ляну Обманщик:
– В твоем [теле] неравномерны холод и жар, неуравновешены пустое и полное. Болезнь твою вызвали не Небо и не души предков. [Она] происходит и от голода, и от пресыщения, и от вожделения, и от наслаждения, и от забот душевных, и от беззаботности. Но, несмотря на это, [я] постепенно [ее] одолею.
– Лекарь, каких много, – заключил Цзи Лян и поспешно его прогнал.
Поддакивающий Каждому сказал:
– У тебя с самого начала, еще во чреве [матери], не хватало жизненной энергии, материнского же молока получал в избытке. Причина болезни возникала постепенно, не за одно утро и не за один вечер, и вылечить тебя нельзя.
– Лекарь хороший, – заключил Цзи Лян и [велел] его накормить.
Игрок сказал:
– Болезнь твоя не от Неба, не от человека и не от душ предков. От природы родилась и с телом оформилась. Мы ведаем о ней настолько, насколько ею управляет естественный закон. Чем же помогут тебе лекарства и уколы камнем?
– Лекарь проницательный, – заключил Цзи Лян и, щедро наградив его, отпустил.
А болезнь Цзи Ляна вдруг сама собой прошла.
Жизнь сохраняется не потому, что ее ценят, здоровье улучшается не потому, что его берегут; жизнь безвременно теряют не оттого, что ее презирают, здоровье ухудшают не оттого, что им пренебрегают. Поэтому ценящий жизнь, возможно, не будет жить; презирающий жизнь, возможно, не умрет; берегущий здоровье, возможно, его не улучшит; пренебрегающий здоровьем, возможно, его не ухудшит. Кажется, что все это [происходит] вопреки [желанию]. Нет, не вопреки. Это означает, что живут сами по себе, умирают сами по себе, [здоровье] улучшается само по себе, ухудшается само по себе. Бывает, что ценят жизнь и живут или презирают жизнь и умирают; бывает, что берегут здоровье и улучшают его или пренебрегают здоровьем и ухудшают его. Кажется, что все это соответствует [желанию]. Нет, не соответствует. Это также означает, что живут сами по себе, умирают сами по себе, [здоровье] улучшается само по себе, ухудшается само по себе.
Вскармливающий Медведя сказал царю Прекрасному:
– Высок сам по себе – [это] не значит, что к нему добавили; мал сам по себе – [это] не значит, что [от него] отняли. Разве это зависит от расчетов?
Лаоцзы {26} 26. Речь Лаоцзы – точная цитата из «Дао дэ цзина», §73.
[Закрыть] сказал Стражу Границы:
– В ненависти природы кто найдет причину?
[Здесь] речь о том, что лучше [человеку] не подлаживаться под волю Неба, [лучше] не строить предположений о выгоде и вреде.
Ян Бу {27} 27. Ян Бу – младший брат Ян Чжу.
[Закрыть] сказал:
– Здесь [два] человека, в которых я сомневаюсь. По годам они – старший и младший брат, по речам – старший и младший брат, по таланту – старший и младший брат, по виду – старший и младший брат. А [вот] по долговечности [они] – отец с сыном, по благородству и низости – отец с сыном, по славе – отец с сыном, по любви и ненависти – отец с сыном.
Ян Чжу ответил: – У древних было слово, которое я запомнил и тебе поведаю. Все, что само по себе таково, но неизвестно, почему таково, – от судьбы {28} 28. Определение судьбы здесь ср. «Лецзы», стр. 26 <59>, «Чжуанцзы», стр. 247 <230>.
[Закрыть]. Разве кто-нибудь способен знать причину всего того, что [происходит] сейчас и в темноте, и в тумане, и в беспорядке, и в согласии, и следуя за деянием, и следуя за недеянием, приходя в один день, уходя в другой? Все это – от судьбы. Верящий в судьбу отрицает долговечность и недолговечность; верящий в естественный закон отрицает истину и ложь; верящий в разум отрицает покорность и непокорность; верящий в природу отрицает безопасность и опасность. В таком случае скажем, что все они отрицают то, во что верят, все они отрицают то, во что не верят. Вот истина! Вот правда! К чему уходить? К чему приходить? К чему печалиться? К чему радоваться? К чему действовать? К чему не действовать?
В предании о Желтом Предке говорится: «Настоящий человек сидит, словно мертвый, движется, словно связанный; не знает, почему сидит, не знает, и почему не сидит; не знает, почему движется, не знает, почему не движется. Чувства его и внешность не меняются под взглядами толпы; чувства его и внешность не меняются и при отсутствии взглядов толпы. Один он отправляется и один возвращается, один входит, один выходит, и кто сумеет ему помешать?»
Четыре человека – Плут, Обидчивый, Медлительный и Вспыльчивый {29} 29. Противоречивые прозвища в этом фрагменте указывают на какую-либо черту характера – то субъективное, что мешает взаимопониманию людей. Эти персонажи Ян Чжу, вместе со встречающимися у Лецзы героями животного эпоса, свидетельствуют о появлении у даосов новых образов, которые исследователи относят обычно лишь к «вымыслу» Чжуанцзы <(см., например, стр. 268)>.
[Закрыть] – бродили вместе по свету. Каждый из них следовал своим склонностям, и до конца дней своих [они] не узнали друг друга. Каждый считал свои знания самыми глубокими.
Четыре человека – Говорун, Простак, Неотесанный и Подлиза – бродили вместе по свету. Каждый из них следовал своим склонностям, и до конца дней своих [они] не поведали друг другу своих секретов. Каждый считал свое мастерство самым тонким.
Четыре человека – Коварный, Искренний, Заика и Хулитель – бродили вместе по свету. Каждый из них следовал своим склонностям, и до конца дней своих [они] не поняли друг друга. Каждый считал, что [своим] талантом достигнет успеха.
Четыре человека – Лицемер, Докучный, Отчаянный и Робкий – бродили вместе по свету. Каждый из них следовал своим склонностям, и до конца дней своих [они] не порицали друг друга. Каждый считал свои поступки безупречными.
Четыре человека – Сговорчивый, Самовластный, Захватчик и Одиночка – бродили вместе по свету. Каждый из них следовал своим склонностям, и до конца дней своих [они] не взглянули друг на друга. Каждый из них считал себя отвечающим своему времени.
Так действует толпа. По внешности различные, все [они] объединяются путем и подчиняются судьбе.
Почти успех – подобен успеху, но [он] и не начало успеха; почти неудача – подобна неудаче, но [это] и не начало неудачи. Заблуждение рождается подобием. Границы подобия – неразличимы, но тот, для кого подобие различимо, не станет страшиться беды извне, не станет радоваться и внутреннему счастью. В [какое] время действовать, в [какое] время бездействовать – и умному не познать.
Верящий в судьбу <фаталист> не делает различия между «я» и «не-я». Тот, кто делает различие между «я» и «не-я», хуже того, кто, закрыв глаза и заткнув уши, становится спиной к откосу горы, лицом к городскому рву и все же не падает. Поэтому и говорится: «смерть и жизнь зависят от судьбы, бедность и неудачи зависят от времени». Тот, кто ропщет на недолговечность, не понимает судьбы; тот, кто ропщет на бедность и неудачи, не понимает времени; тот, кто не знает страха смерти, не скорбит в бедности, понимает судьбу и довольствуется [своим] временем. Многознающий, оценивая доходы и убытки, отделяет кажущееся от реального, определяя людские настроения, половину обретает, половину теряет; малознающий, не оценивая доходов и убытков, не отделяя кажущееся от реального, не определяя людских настроений, также половину обретает и половину теряет. Разве есть различие между [теми, кто] оценивает, рассчитывает, определяет, и [теми, кто] не оценивает, не рассчитывает, не определяет?! Только тот, кто, ничего не меряя, все измеряет, обретает целостность и не имеет утрат. Но не оттого, что знает целостность, не оттого, что знает утраты. Целостность сама по себе, потери сами по себе, утраты сами по себе.
Циский царь Цзин <Лян> гун {30} 30. Цзингун – царь в Ци (Лян, видимо, описка. – Л.П.), правивший с 547 по 490 г. до н.э. (ср. «Весна и осень Яньцзы», цз. 1, IV, 24-25).
[Закрыть] прогуливался на горе Быка. Приближаясь с севера к стене столицы, [он] стал проливать слезы и восклицать:
– А! Как прекрасно [мое] царство! [Как] пышны растения! Как хороши капли росы! Неужели [придется] покинуть это царство и умереть? Если бы древние не умирали, и мне [не пришлось бы] куда-то уходить отсюда.
Вторя ему, зарыдали Цзюй с Лян-горы {31} 31. Цзюй с Лян-горы (Лянцю Цзюй), Хронист Кун (Ши Кун) – царедворцы в Ци.
[Закрыть] и Хронист Кун:
– Благодаря милостям государя [мы], ваши слуги, можем питаться грубым зерном и плохим мясом; можем ездить на кляче и в плетеной повозке. И если [мы] не хотим умирать, то что же говорить о нашем государе?
Только Яньцзы в стороне рассмеялся.
Царь утер слезы и, обернувшись к Яньцзы, сказал:
– Ныне на прогулке я опечалился. Вторя мне, зарыдали Кун и Цзюй. Почему только ты один засмеялся?
– Глядя на этих двух, [я], ваш слуга, и засмеялся украдкой, – ответил Яньцзы. – Ведь если бы добродетельные навсегда сохраняли трон, его занимали бы Тайгун {32} 32. Тайгун (Люй Шан, Отец Шан, Цзян Тайгун, Тайгун Ван) – основатель царского рода в Ци, легендарный стратег чжоуских царей Прекрасного и Воинственного (ок. XII в. до н.э.).
[Закрыть] и Хуаньгун {33} 33. Хуаньгун – см. гл. 5, прим. 34, гл. 6, прим. 13.
[Закрыть], если бы отважные навсегда сохраняли трон, его занимали бы Достойнейший {34} 34. Достойнейший (Чжуангун) – царь в Ци с 553 по 548 г. до н.э.
[Закрыть] и Чудотворный {35} 35. Чудотворный (Лингун) – царь в Ци, правивший с 581 по 554 г. до н.э.
[Закрыть]. Другие цари занимали бы его, а наш государь в плаще и шапке из соломы стоял бы посредине поля, заботился бы только [об урожае]. Где взял бы [он] досуг раздумывать над смертью? Как смог бы мой государь обрести этот трон? [Лишь] благодаря тому, что [те цари], сменяясь, занимали трои и покидали его, перешел [он] и к [вам], государь. И плакать из-за этого – недостойно. Увидел [я] недостойного государя, увидел его слуг-льстецов.
Цзингун раскаялся и поднял штрафной кубок, а обоим слугам назначил штраф – по два кубка.
Близ Восточных ворот Вэй жил [некий] У. [Когда] у него умер сын, он не горевал. Домоправитель спросил его:
– Почему [вы] не горюете ныне о смерти сына? Ведь [вы], господин, любили сына, как никто другой в Поднебесной!
– Зачем же мне горевать? – ответил У, [что жил] близ Восточных ворот. – Прежде у меня не было сына. Когда не было сына – не горевал. Ныне сын умер, и его нет так же, как не было прежде.
Земледелец поспевает за временем года, торговец думает о прибыли, ремесленник добивается мастерства, воин стремится к власти – к этому вынуждают их обстоятельства. Однако у земледельца бывают разливы и засухи, у торговца – доходы и убытки, у ремесленника – удачи и неудачи, у воина – поражения и победы. Таково проявление судьбы {36} 36. Понимание судьбы здесь дополняется ее связью с профессией героя.
[Закрыть].
